Материалы 3-й региональной научной конференции, посвященной 780-летию крещения карелов (16–17 октября 2007 года, г. Петрозаводск)

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 36

НЕИЗВЕСТНЫЕ СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ СЕЛА РУГОЗЕРО И РУГОЗЕРСКОГО ПРАВОСЛАВНОГО ПРИХОДА

Впервые село Ругозеро в архивных материалах упоминается в 1578 г. Царский воевода Киприян Оничков поставил острог, который 24 — 27 декабря выдержал осаду шведов и спас ругозерцев. Следующий обнаруженный в архивах документ датируется 1587 г. Волостка Ругозеро (именно такой статус имело село на тот период) входила в состав Лопских погостов. В 1597 г. в Ругозере было 44 двора — 70 душ (учитывалось только мужское население). Помимо Ругозера, в погост под названием «Спасский Ругозерский», входили деревни: Комбаков Наволок, Тикша, Пизмолакша на Нокозере, Поязмозеро. Жители Ругозера и перечисленных деревень, в основном, занимались рыболовством, охотой, сельским хозяйством: «…пашут лешую пашню, сеют рожь», — гласит один из самых древних источников. В дозорной книге 1597 г. впервые упоминается и Ругозерская церковь, которая называлась Преображение Господня, или Боголепное Преображенье, так называли приходскую церковь сами ругозерцы. Службу вели священник Петр Тимофеев и пономарь Сидорко.

В марте 1611 г. шведы совершили поход к Белому морю. Они захватили деревни: Лендеры, Тюжню, Ловушостров, Реболы, Колвасозеро, Ровкулы, Чолку, Кимасозеро. Именно тогда многие жители Ребол и Кимасозера нашли приют в Ругозере. Против шведов восстало все местное население: создавались партизанские отряды, делали лесные засады. В соседней волостке Тикше проживал Иван Степанов Рогач — вошедший в историю этого края как предводитель партизанского отряда, успешно воевавшего с шведскими завоевателями.

В 1678 г. в Ругозере насчитывалось 68 дворов. Известны имена ругозерских старост Кондратия Иванова, Марка Никитина (1694 г.). В 1707 г. в Ругозере уже 167 дворов. Осенью 1708 г. шведы вновь напали на часть территории Лопских погостов. Многие жители сожженных деревень были убиты. А многие укрылись в лесах, селение было разорено.

В 1795 г. в Ругозере проживало 272 человека, выборным (т. е. занимающим должность по выборам) был Павел Фотиев, а старостой — Алимпей Фролов. Священником служил Михей Васильев, а дьяконом — Иуда Иванов. Много сил душевных и физических отдал своей пастве о. Михей Васильев. Крестил, венчал, отпевал, исповедовал и причащал не одно поколение ругозерцев. Его приход был большим, в который входили следующие деревни: Тикша, Челмы, Келогоры, Чиркокема, Ледмозеро, Тикшезеро. Часто, по долгу службы он бывал в деревнях соседнего Паданского погоста: Кучозеро, Ондозеро, Кузнаволок, Коргуба. Священник о. Михей Васильев умер 11 ноября 1800 г. в преклонных летах — на 82 году жизни. Он служил в Ругозерском приходе более четверти века. Примечательно, что уже в почтенном возрасте он продолжал справлять службы и требы. После смерти Михея Васильева приход «перешел по наследству» дьякону, а потом и священнику церкви Преображения Господня — Иуде Иванову. Около 30 лет служил он в церкви.

В приходе главными праздниками были Пасха, Троица, Рождество Христово и главный приходской праздник — Преображение Господне (ныне 19 августа). На него съезжались почти все жители окружных деревень для службы в церкви и крестного хода.

В Ругозере на 1811 г. проживало 160 человек (в тот год учитывали только мужское население). Восемь ругозерцев участвовали в боях с наполеоновскими войсками 1812—1814 гг. и дошли до Парижа: Марк Иванов, Ипат Фотиев, Ферафонт Михайлов (стрелок), Вавила Алимпиев, Ефрем Степанов, Евсей Савин, Федор Фомин, Никифор Архипов.

В 1816 г. в Ругозере насчитывается 65 дворов, а в 1834 г.— 71 двор с населением в 408 душ обоего пола. В 1835 году в апреле месяце Ругозеро посетил знаменитый финский этнограф Элиас Леннрот, навсегда запечатлев эпизоды жизни села в своих записках.

В 1839 г. священником Ругозерского прихода был назначен Петр Михайлович Пудожгорский (1839—1845), при нем дьячень Мокей Скворцов. Именно при них впервые стала работать церковно-приходская школа. О ее работе и были поданы сведения в 1841 г. В школе обучались 12 мальчиков: Евсей Шуттиев, Яков Гагарин, Тимофей Куйкин, Яков Чиркин, Лаврентий Шуттиев, Марк Еремеев, Иван Ивачев, Еремей Петров, Павел Петров, Степан Сидоров, Георгий Пудра, Савва Никитин. В школе велись следующие предметы: Закон Божий, арифметика (счет), церковная и гражданская печать, чистописание (русский язык). Поведения ученики были хорошего, а успехи разные: «учит все предметы с понятием; предметам чтению церковной и гражданской печати, закон божий знают, писать по-русски и 1-ю часть арифметики и по счетам приучены; обучается означенным предметам по тупым дарованиям не очень поспешно…»

Тогда в 1840-х гг. стали появляться у жителей Ругозера и прихода фамилии. Формировались чаще от имени: Илья — Ильины, Алимпий — Алимпиевы, Ипат — Ипатовы. От прозвищ и были карельские фамилии: Луккоевы, Либуевы, Коскиевы.

Младенцев испокон веков нарекали в честь святых (по святцам), хотя давали в честь дедов-прадедов и уважаемых родственников. Распространенными именами были: Иван, Николай, Петр, Никифор, Симеон, Евфимий, Евдокия, Мария, Екатерина, Параскева. Встречались и весьма редкие: Неонилла, Фотина, Еликонида.

В 1862 г. было принято решение о Ругозерской начальной трехклассной школе в доме священника Иоанна Моисеевича Скворцова. Позже школа была переведена в ранг земского училища, а затем преобразована в министерское одноклассное образцовое училище.

В 1870 г. церковный причт состоял из священника о. Иоанна Моисеевича Скворцова, дьяченя Александра Пидьмозерского, пономаря Андрея Фаворитского. В 1875 г. в Ругозерской церкви служили священник о. Петр Шиженский, псаломщик Федор Скворцов. К этому времени в Ругозерском приходе две православные церкви, часовня, волостное управление, земское училище, мельница, кузница. В 1878 г. на должность священника Ругозерского прихода был назначен о. Петр Александрович Романов. Спустя три года 15 мая ровно в полдень при большом стечении народа было освящено здание для одноклассного образцового народного училища Министерства народного образования. За полтора года до такого важного события Константином Кузнецовым — жителем деревни Лахта Богоявленской волости и купцом 2-й гильдии, были пожертвованы на учреждение школы 300 рублей. Помимо этого на строительство школы были пожертвования от Повенецкого земства — 1000 рублей, от Министерства народного образования — 1650 рублей. Учителями в школе в разное время работали Алексей Амассийский, Егор Щепицын, Петр Романов, награжденный серебряной медалью императора Александра III в 1898 г. за преподавание Закона Божьего, Петр Матвеев, Иван Машезерский. Заведующий училищем был Николай Павлович Богданов.

В Ругозерской волости, которая состояла из Коргубского, Кимасозерского и Ругозерского обществ, проживало 2575 человек, на 322 двора. На 1905 г. в волость входило 30 деревень, с 2229 жителями, всего 587 семей, 359 домов, 307 лошадей, 659 коров.

В самом Ругозере — 582 жителя, 80 лошадей, 140 коров. А на 1912 г. в Ругозерском приходе проживало 514 женщин, 468 мужчин, было 146 хозяйств. В Коргубском приходе — 446 женщин, 386 мужчин, 103 хозяйства.

Церковь во имя Преображения Господня была деревянная на каменном фундаменте с колокольнею, обшита тесом и окрашена белилами, теплая и крепкая. Приписанные к церкви: одна церковь во имя святого великомученика Георгия в одной версте от церкви, и две часовни: в селе Ругозеро — во имя святого великомученика Пантелеимона и в деревне Большой Тикше – во имя святого Чудотворца Николая. В 1909 г., в 47 верстах от Ругозера, в селе Коргуба, тщанием миссионера протоиерея о. Ксенофонта Крючкова и местных прихожан, была построена церковь во имя святых апостолов Петра и Павла. Зданием деревянная с колокольнею, теплая и благоустроенная. Приписанных к сей церкви 3 часовни: в деревне Ондозере — во имя Успения Божией Матери, в деревне Кирасозеро — во имя св. Николая Чудотворца, в деревне Кузнаволоке — во имя того же св. Николая Чудотворца.

В Кузнаволоке была церковная школа. Помещалась она в доме крестьянина Григория Коскиева (1845—1916). Обучалось шесть мальчиков и три девочки. На содержание школы от казны выделялось 60 рублей в год и вознаграждение учительнице 330 руб. в год. Настоятелем Коргубского прихода был о. Иоанн Стефанович Кудрявцев, церковным старостой — коргубчанин Алексей Матвеев. Настоятелем церкви Преображения Господня был о. Николай Николаевич Юксовский. Родился он в 1873 г., обучался в Петрозаводском Духовном училище, но из первого класса выбыл. Поступил псаломщиком в Мелогубский приход Повенецкого уезда. В 1893 г. рукоположен в сан диакона. Служил в разных приходах Повенецкого уезда. В сан священника рукоположен в 1906 г. Через год определен в Ругозерский приход в церковь Преображения Господня. Также определен Законоучителем Ругозерского Министерского одноклассного училища. В 1910 г. награжден набедренником. В 1920 г. уехал в село Шуньгу Повенецкого уезда. Церковным старостой был ругозерец Иван Агафонов.

В 1914 г. был образован Ругозерский фельдшерский пункт. Акушеркой была Анна Ермолаева. Согласно метрическим церковным документам, коренными жителями Ругозера, проживающими до 1917 г., являются 36 семей: Александровы, Кузнецовы, Шуттиевы, Евсеевы, Фроловы, Архиповы, Савельевы, Патракеевы, Назаровы, Филипповы, Еремеевы, Ипатовы, Антоновы, Ивачевы, Алимпиевы, Гагарины, Либуевы, Марковы, Гурьевы, Васильевы, Агафоновы, Митрофановы, Андреевы, Павловы, Стукины, Моисеевы, Красильниковы, Зиновьевы, Меркуловы, Арефьевы, Исаевы, Сидоровы, Мамантовы, Харитоновы, Карповы, Самойловы. Вышеперечисленные фамилии носили коренные жители села. В конце XIX в. в село из Кондокского прихода переселилась семья Лявкуевых. Из соседней Финляндии – в Ругозеро перебрался «наемным работником финн Керонен». Потомки этих родов-фамилий до сих пор проживают в селе Ругозеро. Имеются сведения о том, что в русско-японской войне 1904—1905 гг. принимали участие ругозерцы Петр Агафонов, Иван Еремеев и Касьян Меркулов.

В 1912 г. в Ругозерском приходе значились: духовных 16 человек, мещан — 45 человек, крестьян — 905 человек, 277 домов (или хозяйств). В приходе проживали также 16 раскольников. К Ругозерскому приходу в это время относились деревни: Ругозеро, малая Тикша, Большая Тикша, Мергуба, Андронова гора, Иванова гора, Новинки, Марья-варра, Тикшезеро, Еловая гора.

В Коргубском приходе Ругозерской волости значились: духовных — 3 человека, мещан — 4 человека, крестьян — 825 человек, всего было 103 дома (или хозяйств), раскольников — 38 человек, 6 деревень: Коргуба, Ондозеро, Щука гора, Евжозеро, Кузнаволок, Кирасозеро. Таков приход был до 1917 г. В июле 1925 г. на основании решения большинства жителей села был открыт сельский клуб имени 9-ти расстрелянных коммунаров в здании церкви в центре села. Сняли колокола и иконы, которые перевезли на кладбищенскую церковь. Священника арестовали. Одна из коренных жительниц Ругозера, старая крестьянка, вдова одного из расстрелянных коммунаров, внесла предложение на сходе села: одну церковь под клуб отдать, «чтобы наши дети развивались». Ее поддержала другая — молоденькая девушка 17 лет, с косичкой за спиной, дочь зажиточного и строгого отца, вопреки воле родителя. Молодая и смелая, в Бога не верила, цепочку на шее носила для вида, чтобы не избили, а крест сняла. Многие из ругозерцев и жители прихода (с 1927 г. Ругозерского района) за церковь держались, но побоялись возразить, потому что наступили другие времена. Вместе с церковью разрушались веками выпестованная карельским народом православная вера, а вместе с ней и всё то, что давала православная вера душам селян.

Т. П. Амелина

МОНАСТЫРИ ЮЖНОЙ КАРЕЛИИ И ГРАНИЦЫ

ИХ ЗЕМЕЛЬНЫХ ВЛАДЕНИЙ

В современных условиях, когда идет процесс восстановления монастырских обителей Карелии, среди проблем, связанных с их историей, определенный интерес представляет вопрос сложения земельных владений. В этом отношении наше время напоминает эпоху «духовного ренессанса», приходящуюся на XIX столетие, когда многие из упраздненных по штатам 1764 г. монастырей Олонецкой губернии вновь возрождаются. В связи с этим поднимаются вопросы об их старых земельных владениях и границах, зафиксированных в древних актах, писцовых и переписных книгах.

С момента возникновения монастыря, земли и угодья становились одним из немаловажных источников его существования. Лишь немногие из местных пустынных монастырей XV—XVII вв. могли называться вотчинными, то есть владевшими деревнями с зависимым населением^¹. Подавляющее большинство представляло собой небольшие обители, обладавшие незначительными земельными и промысловыми угодьями. Зачастую владения их находились в совместном владении или смежно с крестьянами окрестных поселений или других монастырей. Неизбежные в этой ситуации споры из-за пожен, пашенных участков, лесных угодий и рыболовных ловель с одной стороны, и необходимость закрепления владельческих прав с другой стороны, породили тот комплекс документов, который отражает историю сложения монастырских земель и границ их владений.

В данной статье на основе имеющихся ранних письменных источников и ретроспективного привлечения картографического и документального материала XVIII — начала XX вв. хотелось бы рассмотреть особенности сложения и географическое расположение земельных владений монастырей Карелии XV—XVII вв. и их дальнейшую судьбу.

Обращаясь к истории возникновения пустынных монастырей на территории Обонежья и Онежско-Ладожского перешейка, заметим, что, кроме известных до конца XV в. Рождественского Палеостровского и Успенского Муромского монастырей, уже в первой половине XVI в. появляются Троицкий Климецкий на острове Онежского озера, Николаевский Андрусов на восточном берегу Ладожского озера и Вознесенский в истоке Свири. Во второй половине этого же столетия наибольшее количество монастырей-пустыней возникает на Онежско-Ладожском перешейке: Троицкий Сяндебский, Петропавловский Габановский и Спасо-Преображенский Важеозерский, Благовещенский Яшеозерский, Ильинский Машеозерский, Николаевский Брусненский, Петропавловский Соломенский и Спасо-Преображенский Вашеостровский. На южном побережье Онежского озера – Троицкий Лужандозерский. Здесь же в XVII в. появляются Петропавловская Лобанова и Пятницкая Кедрова пустыни, к востоку от Онежского озера Троицкая Юрьегорская и связанные с расколом Богоявленская Рогозерская, Троицкая Курженская пустыни, а к западу Троицкая Сунорецкая (рис. 1)^². В

оплощая духовно-символи-ческий идеал «острова спасения», уединенного и отдаленного от «мира» еще и водной преградой, многие из них имели островное или полуостровное расположение.

Начало складывания вотчин древнейших монастырей Обонежья Муромского и Палеостровского приходится на период новгородской независимости. Их расположение во многом определяется источниками и формами приобретения земель и угодий. Первоначальными владениями Палеостровского монастыря стал о. Палей и ближайшие к нему «малые» острова, пожалованные новгородскими вотчинниками «Толвуйской» земли по грамоте 40-х гг. XV в.^³ Если посмотреть на карту, то видно, что в основе владения два крупных острова Речной и Палей, расположенные в 6—10 км к северо-западу от центра Толвуйского погоста. К ним придавался еще небольшой остров у оконечности Палея — Кобылий с пожнями и лудами, а также Зайцев. Последний явно выбивается из общей группы компактно расположенных островов, так как удален от них примерно на 6—8 км к северо-востоку. Сомнения по поводу вхождения о. Зайцева в состав первоначального владения монастыря высказал В. Л. Янин, указывая, на то, что это противоречит содержанию межевой грамоты старосты «Вымоченского погоста». Несмотря на сложившееся мнение о подложности последней, он склонен видеть в ней подлинные черты, отражающие реалии второй половины XIV в. — периода «до обояривания» этих территорий. Кроме того, им обращается внимание на то, что название острова было вписано в подлинник, видимо, позднее уже по подчищенному тексту^⁴.

В дальнейшем Палеостровский монастырь, располагаясь у границ Шунгского, Толвуйского и Челмужского погостов, во всех трех получает от новгородских вотчинников, во владение земли и угодья, разбросанные и зачастую удаленные от монастыря на значительные расстояния. Однако внушительными эти пожалования не назовешь. Так, женой самого крупного в Шунгском погосте землевладельца посадника Афанасия Есиповича Глухова^⁵, монастырю дарована однодворная деревенька на Пажострове, расположенная в 21 км к юго-западу от монастыря в губе Святуха. Сохранившаяся часть писцовой книги 1496 г. фиксирует в ней один двор, обжу земли и доход в пользу монастыря «из хлеба четверть да 12 белок». В первой четверти XVII в. это уже пустошь, где с 40–х гг. того же столетия упоминается лишь монастырский двор на приезд и сенокосные угодья^⁶. Заметную часть во владениях монастыря составляли вклады постриженика обители новгородского житья Панфилия Селифонтова. В Шунгском погосте это удаленные на 30 км к западу от монастыря угодья у озер Нижнее и Верхнее Пигмозеро, «сельце» и воды, а также «полешего леса на осми человек»^⁷. Из межевой записи 1698 г. следует, что эти владения находились на границе Кижского и Шунгского погостов, вытянувшись полосой от Кокорина острова, что в Уницкой губе, через Нижнее и Верхнее Пигмозеро. Известно, что в начале XX в. размер этих угодий, где исчислялась пашня, перелоги, лес, а также воды озер и болот, составлял около 45 десятин^⁸.

Уже в московское время в 1551 г., царем Иваном Васильевичем монастырю даны в Шунгском погосте земли и угодья двух запустевших деревень на реке Путке^⁹ с сенными, лесными, рыболовными и мельничными угодьями. Возможно, эти земельные пожалования определялись не только хозяйственными интересами монастыря, но и их географическим расположением. Поселения находились в 10 км к западу от обители на той стороне побережья, откуда был виден не только остров, но и сам монастырь^¹0. В 1615 г. в собственность монастыря переходит деревня Павлов Наволок (Боркова) на берегу залива Святуха, неподалеку от упоминавшегося выше Пажострова. Ею монастырь долгое время владел «по закладу» и на условии уплаты оброка^¹1.

В Толвуе под погостом у обители с давних пор находилась пожня Косуха, что дал посадник Ермола Водников. Здесь же акты упоминают и вклад посадницы Василисты — деревеньку Яковлево сиденье с лесными угодьями в Челмужском погосте: в Орав губе, в Волозере и Растнаволоке. Описания самой деревни в материалах кадастра нет, и, как видно из грамоты 1625 г., ею издавна «насильством» завладел Вяжицкий монастырь^¹2.

Владения Палеостровского монастыря в Челможском погосте в основном состояли из сенокосных и рыболовных угодий, расположенных по северному побережью Онежского озера у р. Аржемы, Орлова острова, в Карныш губе, у Оравнаволока и в Челмужах^¹3. Эти небольшие участки, пожалованные из огромных вотчин новгородских бояр, перешедших в последствии к Вяжицкому монастырю в Толвуйском погосте и Хутынскому — в Челможском, стали причиной последующих споров между монастырями.

Самыми удаленными от монастыря были рыбные ловли в Беломорье в низовье р.Выг у порога Золотец, полученные от новгородского боярина Кондрата Денисова. В дополнение к ним уже в 1554 г. выделен еще один участок рыболовных угодий, по жалованной грамоте царя Ивана Васильевича. Присутствие Палеостровского монастыря в Поморье не случайно, он принимал самое активное участие в торговле солью и продуктами морского промысла, и с этой целью содержал амбары и постоялые дворы на торговых рядках в Суме и Повенце^¹4. Жалованные грамоты обеспечивали обители беспошлинный провоз товаров зимой на определенном количестве саней и летом — лодьей^¹5.

Несколько ближе в Шальском погосте, примерно в 70 км к юго-востоку от монастыря находились известные своими рыбными ловлями владения монастыря в Унойской губе. Они представляли собой половину от здешних владений уже упоминавшегося выше вкладчика Панфилия Селифонтова. Другая часть по завещанию отошла его сыну — Лаврентию, и как тот распорядился ей не известно^¹6. В 30-х гг. XVI в. земли и угодья в Унойской губе стали предметом спора между Палеостровским и Муромским монастырем. В обоснование своей правоты муромские старцы представляют судьям меновую грамоту Богдана Ермолинича и еще одну явно подложную духовную Панфилия Селифонтовича, согласно которой он с сыном иноком Игнатием, завещал эти земли и угодья в их обитель. Однако веские аргументы в виде подлинных грамот оказались на стороне Палеостровского монастыря, выигравшего дело. В 1540 г. был произведен раздел, по которому палеостровским старцам отошла северная часть Унойской губы и многие острова с пожнями, рыбными ловлями и поселениями. Судя по материалам спорного дела, долгое время эти отдаленные угодья отдавались монастырем в аренду окрестным крестьянам и, видимо, только к началу XVI в. здесь появляются монастырские починки Марнаволок и Пертнаволок. Третье поселение в устье р. Чажвы, судя по тому, что при разделе здесь проживал Мокий Колошнов, это старая деревня Клошим. Она фигурирует еще в купчей середины XV в.^¹7 Но в писцовом описании 1496 г. ее, по каким-то причинам нет, зато зафиксирована деревня Муромского монастыря, вновь закрепленная за ним по разделу. Среди общих владений монастырей — Сиг остров с тремя лудами, сенные покосы и лес в Унойской губе, межа которым проходила по р.Чажве и Ялганде^¹8.

Таким образом, владения Палеостровского монастыря, основу которых составили острова, в новгородский период складываются за счет множества небольших и порой далеко отстоящих от обители сенокосных, лесных и рыболовных угодий, небольшой части пашенных земель. Уже в московский период его вотчина пополняется за счет запустевших волостных деревень, а также починков на землях в Унойской губе. По описанию 1678 г. во владении Палеостровского монастыря находилось 3 деревни, 2 мельницы в Шунгском погосте и 3 деревни в Шальском погосте^¹9. Судя по делам ревизии монастырей начала XX в., часть «писцовых» владений Палеостровской обители, отписанные при секуляризации, возвращаются ей в 60―70 гг. XIX в. В списке земель перечисляются острова Палей и Речной, половина о. Заячьего, пожня Косуха, земли и угодья на р. Путке с мельницами, урочище в Пигмоозере, сенокос на Пажострове, ловли в Челмужах. Среди них нет только самых удаленных владений монастыря в Унойской губе и в низовье Выга^²0.

Спорное дело Палеостровского и Муромского монастырей первой половины XVI в. показало, что у последней обители подлинных документов, подтверждающих владельческие права на земли и угодья, уже к 30-гг. XVI в., вероятнее всего, не было. Среди первых «учредительных» актов Муромского монастыря представляется некая грамота посадника Ивана Фомина на «остров Муч со всею землею и озеро Муромское», помещенная в «Завещании Лазаря Муромского». Однако многие несоответствия в тексте позволили выявить подложный характер документа, а время составления его, как и первой редакции жития, отнести к XVII в.^²1 Еще два списка с якобы утраченных при разорении 1613 г. актов предстают из грамоты 1650 г. строителя Иллариона, стремящегося установить четкие границы монастырских земель и оградить их от притязаний соседей. По одной из них неким князем монастырю жалуются земли на том же Муромском Носу и еще в Гакуксе, а по другой — два посадника отделяют обители огромную территорию. Граница ее, начинаясь от Андомского устья на юге и оз. Рандозеро, проходила по верховьям рек Сормы, Нигижмы и Гакуксы, и заканчивалась у Тетеревиной горы, что к северу от монастыря. Причем, описание межи настолько детально, что более соответствует реалиям времени написания грамоты^²2.

Большего доверия заслуживают материалы писцовых описаний. Впервые сам монастырь и его вотчина в Гакукской волости фиксируются по книге 1563 г. Ссылки на старых владельцев позволяют установить, что соседними с монастырем были владения Оксиньи Микитиной и Ивана Патрикеева. Большинство поселений этой волости располагалось в среднем течении реки в 14 км от Онежского озера и лишь три в непосредственной близости от побережья и монастыря. Но из этих трех, только д. Родионовская на Муромском Носу принадлежала обители. Остальные два поселения Волочек под монастырем и деревня Деменковский след на Кюле^²3 вместе с угодьями и половиной рыбных ловель на р. Муромке относились к вотчине Оксиньи Микитиной. Таким образом, в ближайшем окружении обители находились чужие земли и угодья. Надо полагать, что они переходят к ней только в московский период в связи с запустением и первоначально на условиях оброчного содержания^²4. В целом же при подсчете поселений и земель волости оказывается, что они делятся на две почти равные половины. Одна Оксиньи Микитиной (4 дер., 2 пус., около 8 обеж), а другая — (6 дер., 8 обеж) Муромского монастыря и Ивана Патрикеева. Причем во владении последнего только две деревни и то пополам с монастырем. Давно высказано предположение, что, общие деревни есть, как правило, результат разделов крупной вотчины между наследниками. Это подтверждается тем, что, в смежных Андомском и Вытегорском погостах круг владельцев общих деревень, и возможно, наследников, один и тот же: Зубарев, Ногаткин, Патрикеев, Федор и Захар Морозовы, Хутынский монастырь^²5. В этой ситуации совершенно очевидно, что Муромский монастырь, так же как и Хутынский, мог получить земли от одного из этих вотчинников. Заманчиво было бы сократить их круг, опираясь на свидетельство К. А. Докучаева-Баскова, упоминающего в архиве монастыря документ о пожаловании обители двух деревень и пустоши в Шальском погосте неким Федором Ивановичем Морозовым^²6. Однако, других источников, подтверждающих эту версию, нет.

В целом ядро владений Муромского монастыря, в отличие от Палеостровского, видимо, составило, крупное пожалование в Гакукской волости. От него отдалены единичное поселение на р. Андоме, и земли и угодья в Унойской губе. К 60-м гг. XVI в. обитель владела многочисленными сенокосными угодьями в округе монастыря и на речках Гакуксе, Сорме, Суе, Черной. В первой четверти XVII в. у монастыря появляются конюшенный и в полуверсте скотный дворы, небольшая в прошлом деревенька Родионовская превращается в многодворное поселение^²7. Наибольшее число деревень в монастырской вотчине отмечается по описанию 40-х гг. XVII столетия: две в Шальском погосте в Унойской губе, пять в Гакукской волости и одно на р. Андоме^²8.

Во второй половине XIX в., после возрождения обители, монастырь подает иск о восстановлении земельных владений, обосновывая свое право на всю Гакукскую дачу (53485 десятин) за исключением крестьянских земель на основе вышеупомянутой межи посадников и «писцовых» документов. Судебное дело, потребовавшее больших денежных затрат, затянулось до начала следующего столетия. За это время сменилось несколько поверенных монастыря, но сломить сопротивление государственных инстанций, заинтересованных в лесных дачах Гакукской волости, удалось лишь отчасти. Обители выделено несколько участков лесной дачи и то без права продажи, а для собственных нужд^²9.

В отличие от монастырей периода новгородской независимости, наделение землей и угодьями обителей XV—XVII вв. происходит главным образом через пожалование московским правительством. Довольно часто этот надел определялся территорией, очерченной на некоторое количество верст вокруг монастыря, в зависимости от удаленности его от поселений волости. Так, например, Климецкий монастырь в 1547 г. получает в пожалование земли на 5 верст вокруг, а Задне-Никифоровской пустыне в 1557 г. отделено по версте вокруг озера на все четыре стороны^³0. Если не возникало споров, то, как правило, никакого отвода с сопутствующим ему четким определением границ и сооружением межевых знаков не было. Однако если случалось так, что в отведенные версты попадали крестьянские земли и угодья, то размежевание могло затянуться на многие годы. Не будет ошибки, если сказать, что среди монастырей Карелии Климецкий — занимал одно из первых мест по числу споров, их продолжительности, количеству размежеваний спорных земель и угодий. Естественно, что на замкнутом пространстве территории относительно небольшого острова, где располагались монастырь и поселения Сеногубской волости, особенно остро чувствовался рост земельной тесноты и недостаток пригодных для ведения хозяйства земель и угодий. Согласно сохранившимся документам архива монастыря, за полтора века (последняя четверть ХУI—ХУII вв.) на спорной земле его и крестьян Сеногубской волости побывало более 10 межевщиков, не считая земельного отдела во время валовых описаний^³1. Если во второй половине XVI в. споры шли за окраинные крестьянские земли, приобретенные монастырем во время запустения, то последующее XVII столетие связано с многочисленными размежеваниями пятиверстной территории, пожалованной самой обители. Границы этих владений в свое время так и не были точно определены. Их пятиверстный отвод затронул интересы не только крестьян ближайшей от монастыря д. Конда, но и всей волости. По нему крестьянский мир лишался части лесных, сенокосных угодий и традиционных мест рыбной ловли, с которых платил оброк. Возможно, спорам и размежеваниям не было бы конца, но в 1695 г. монастырь был упразднен. И все земли и угодья, за которые шла столь ожесточенная многолетняя борьба, вновь перешли в пользование окрестного крестьянства. По материалам Генерального межевания 1780-х гг., граница монастырских земель прошла по узкому перешейку полуострова, что примерно в 5 км от монастыря, насчитывая площадь около 134 десятин^³2. Именно эта граница возобновлена после восстановления монастыря в 1860 г., а вопросы о других «писцовых» землях не поднимались.

Еще одним источником формирования монастырских владений в XVI—XVII вв. стал фонд митрополичьих земель, где прослеживается тот же порядок наделения владениями: на несколько верст вокруг. Известно, что около половины земель огромного Олонецкого погоста принадлежала владыке. Здесь в XVI в. возникают Сяндебская и Габанова пустыни, Андрусов монастырь. В Писцовых и Переписных книгах такие обители часто называются не иначе как «монастырек митрополий» или «монастырь владычен». Известно, что основатель Сяндебской пустыни, возникшей в 25 км к северо-западу от современного Олонца на перешейке между двух озер Сяндебским и Рощинским, получает от новгородского архиепископа Александра земли вокруг монастыря «на все стороны по версте»^³3. Столько же верст первоначально отведено и к Габановой пустыне, обосновавшейся на одном из мысов восточного побережья Ладожского озера. Однако позднее в 1640 г. по просьбе обители границы ее владений увеличены еще на две версты^³4. Было ли отведено и сколько земли и угодий Андрусову монастырю, возникшему на полуострове небольшого залива Ладожского озера, не известно. Он впервые упоминается в Писцовой книге 1563 г., где его сплошным кольцом окружают земли и угодья владычных крестьян. У самой обители распашки нет. За ней числятся скотный двор под монастырем, мельница на речке, а также пожалованные благосклонным московским правительством рыболовные угодья и руга^³5. Пережив разорения конца XVI — начала XVII в., пустынь приходит в запустение, и упраздняется. Ко времени Генерального межевания за ней числилось около 155 десятин^³6. После восстановления в 1817 г. монастырская территория даже возрастает за счет приписки всех ближайших земель и рыбных угодий^³7. В то же время, попытки возродить границы восстановленных Задне-Никифоровской и Сяндебской обителей по старым жалованным грамотам, не имели успеха. По данным управляющего Сяндебской пустынью иеромонаха Петра, земли у обители было «очень мало, даже версты расстояния нет от монастыря»^³8. Задне-Никифоровской пустыни из «писцовых» земель отошла лишь часть, прилегающая к усадьбе. В других участках дачи вокруг озера обители отказано^³9.

Вполне естественно, что большое количество споров в XVI―XVII вв. из-за земель и угодий способствовало тому, что собственники, не довольствуясь поверстной территорией, пытались более точно обозначить и закрепить границы своих владений. Ярким примером может служить подробное описание межи владений Ильинской пустыни вокруг оз. Машезера. Оно приводится уже при первом упоминании обители в писцовой книге 1563 г: «от Салма мху на Крестную гору... да к Лососинице реке к Олению порогу, да к Чегу озеру …к Лебяжьему озеру, …к Лычному озеру и к Салма-мху»^⁴0. Судя по материалам спорного дела 1689 г. монастыря с крестьянами соседней Лососинской волости Шуйского погоста, спустя сто с лишним лет межа проходит по тем же пунктам, добавляются лишь расстояния между ними^⁴1. Сопоставление этих ориентиров с современной картой показывает, что они находятся на удалении от 2 до5 км от оз. Машезера.

Активная деятельность небольших монастырей и пустыней XVI—XVII вв. способствовала вовлечению в хозяйственный оборот прилегающих к ним земель, а иногда появлению новых поселений. Так, Машеозерский монастырь, основанный на месте старой церковной деревни вновь поднимает земли, как на самом острове, так и на побережье, где возникают его монастырские деревни; Брусненским монастырем осваивается участок западного побережья Онежского озера, где распахиваются земли, ставятся починки; в основе позднейшей д. Яшезеро лежит подмонастырское поселение Яшеозерской пустыни. Но более всего удивительна история Вашеостровского монастыря. Возникнув в 80-х гг. XVI в. на острове оз. Вашезеро у границ Кижского и Шуйского погостов, он уже к 70–м гг. следующего столетия законно и «утайкою» владел вотчиной по числу деревень близкой к Палеостровскому и Муромскому монастырям, а по количеству дворов и зависимого населения превышающую их^⁴2. Судя по писцовым описаниям 1560—1580 гг., к моменту появления обители поселений на берегах оз. Вашезера еще не было. Здесь известны лишь рыбные ловли волостных крестьян. Ряд деревень с традиционным названием Новинка появляется лишь во второй половине XVII в., часть из них не без участия монастыря^⁴3. Однако и Вашеостровский, и Машеозерский, и Брусненский монастыри, как и ряд других небольших обителей, упраздняются еще до штатов 1764 г., и более не восстанавливаются. Их церкви обращаются в приходские с наделением незначительных участков земель из их бывших владений.

В целом возникновение монастырей и особенности складывания их землевладения связаны с общим процессом освоения территории Обонежья и Онежско-Ладожского перешейка. Несмотря на разное время и источники формирования монастырских владений к моменту появления обителей основной фонд лучших земель и угодий Заонежских погостов уже был введен в хозяйственный оборот. Монастыри возникают, как правило, на менее заселенных, запустевших, окраинных или пограничных землях погостов. Они активно включаются в процесс освоения окружающей их территории, который порой заканчивается созданием новых поселений. Однако этих земель и угодий не всегда было достаточно или не все они были удобны для хозяйствования, поэтому пополнение монастырских владений, происходит различными путями из староосвоенных земель и угодий. И здесь, имея общие или смежные владения с волостью, другими монастырями нельзя было обойтись без споров и разграничения владений, а также необходимости закрепления владельческих прав.

С. Б. Потахин

Blog

Материалы 3-й региональной научной конференции, посвященной 780-летию крещения карелов (16–17 октября 2007 года, г. Петрозаводск)