Глубинное

Вид материала

Документы

Содержание Истинные гуру, ложные гуру, сумасшедшие гуру Глубинное измерение йоги s&t

Подобный материал:

• Ценностей, 711.67kb.
• Программа заседаний секции «Комплексные геолого-геофизические исследования недр», 87.35kb.
• Рене Генон – Восточная метафизика, 258.18kb.
• Теоретико-методологические основания характерологической акмеологии а. А. Филозоп (г., 170.14kb.
• Курс предназначен студентам, знакомым с основами планирования и проведения эмпирического, 115.12kb.
• Эмоциональное выгорание педагога и психологическое здоровье ребёнка, 72.85kb.
• План проведения маркетингового исследования регионального it-рынка Анализ емкости рынка, 24.92kb.
• Конспект Меньшенина Дмитрия, 57.33kb.

28. Задача гуру: Провозвестие Реальности

Преамбула

Духовные учителя бывают многих типов. Все они различаются по духовной зрелости, интеллектуальным способностям, обра­зованности, сложности личности и стилю преподавания. Проще говоря, большинство учителей стоят всего на одиндва шага впе­реди неофита. Хотя их духовные достижения будут весьма уме­ренными, они все равно в силах помочь искателю при условии, что останутся скромными, честными и внимательными. «Случай­ным», т. е. ставшими таковыми волей обстоятельств, учителям слишком просто впасть в эгоцентричную ошибку и начать разыг­рывать мастера.

Есть такие, кто взошел дальше по лестнице самосовершенство­вания и просветления. Разумеется, они могут оказать искателям, нуждающимся в руководстве, инициации и время от времени


128

5 Глубинное измерение йоги

129

'&< Георг Фойерштейн

ГЛУБИННОЕ ИЗМЕРЕНИЕ ЙОГИ Јfe'


в поддержке, огромную помощь. Благодаря своим внутренним достижениям подобные учителя способны также демонстриро­вать любопытный психофизический эффект «духовной переда­чи». Явление это, повышающее сознание и достоинства личности ученика, особенно ярко выражено у просветленных мастеров. Именно поэтому такие учителя высоко ценятся во всех эзотериче­ских традициях мира.

Некоторые адепты, подобные Рамана Махарши или Факиру Чанду, становились учителями «по умолчанию», поскольку люди искали их общества и духовной поддержки, хоть сами подвиж­ники довольствовались бы жизнью отшельников. Другие пред­почитали избрать себе нескольких учеников, которых могли на­ставлять в более интимной обстановке. Третьи, подобно Будде Гаутаме, создавали совершенно новый путь и сообщество.

Немногие учителя выбирают неформальные отношения со сво­ими учениками, большинство настаивает на формальностях. Есть учителя, которые минимально вмешиваются в повседневную жизнь своих учеников, и, опятьтаки, есть учителя, строго предписы­вающие стиль жизни и настаивающие на соблюдении этих пред­писаний. Одни учителя спокойны и обыденны, тогда как другие, например Бхагаван Раджниш (он же Ошо) или Сатья Сай Баба, предпочитают более пышный стиль самопрезентации. Некоторые адепты, как Рамана Махарши, при общении с учениками часто при­бегают к молчанию; другие, как Джидду Кришнамурти, всегда крас­норечивы, поскольку полагают, что знания тем или иным образом могут указать путь к просветлению. Часть учителей отказываются называть себя учителями, потому что чувствуют, что им нечему учить; их учение состоит просто в их присутствии. И так далее.

Психолог Гай Клакстон, бывший ученик Бхагавана Раджниша, показал, что образ гуру как учителя вводит в некоторое заблуж­дение. Он комментирует это так:

«Наиболее полезная метафора... лекарь или терапевт. Просвет­ленные мастера, можно сказать, Ультимативные Терапевты, по­скольку сосредоточивают свое благословенное внимание не на проблемах, а на самых корнях, порождающих эти проблемы. Они сами страждут от проблем и сами их решают. Мастер сплетает свои терапевтические хитрости лишь для одного: чтобы обнажить и растворить само заблуждение. Его искусство тонкое, поскольку иллюзии нельзя иссечь скальпелем, рассеять массажем или оста

новить таблетками. Ему приходится работать пошагово, сбивая знакомые свойства и привычки, поддерживая храбрость и реши­мость искателя в моменты падения. Только так организм может исцелить себя. Его приемы напоминают работу специалиста по сносу, который раз за разом наносит стратегически рассчитанные удары, чтобы сломать застывшую суперструктуру «я» и расчистить грунт. Однако ему приходится работать с каждым случаем ин­дивидуально, вскрывая и бросая вызов в нужной последователь­ности и с требуемой скоростью, используя в каждый момент тот сырой материал, который приносит пациент» (1).

Клакстон упоминает и другие маски, «метафоры», к которым гуру прибегает в общении с учеником: гид, старший сержант, кар­тограф, капитан, рыбак, софист и маг Множественные функции и роли истинного адепта служат двум основным целям. Вопер­вых, пробить и постепенно растворить эгоистический панцирь ученика, «убить» феномен, называющий себя «учеником».

Вовторых, и в главных, гуру действует как проводник Реально­сти, повышая интуитивное познание учеником своей истинной сути. Обе эти цели являются самыми насущными для всех духов­ных учителей. Однако лишь полностью просветленные адепты со­четают в себе то, что тексты буддизма махаяны зовут мудростью (праджна) и состраданием (каруна), необходимыми для пробуж­дения других от дремы непросветленного состояния. В древней «Ригведе» (10.32.7) индусов, гуру сравнивают с человеком, кото­рый знаком с определенной местностью и готов провести по ней чужестранца. Учителя, которым еще лишь предстоит достигнуть полного просветления, способны показать другим лишь часть пути. Полный же адепт (в Индии его называют сиддха) может осветить для искателя весь путь.

Подобные полностью просветленные адепты редки. Вне зави­симости от того, чувствуют они призвание учить других или нет, само их присутствие в мире традиционно считается достаточным для оказания воздействия на все окружающее. Просветленные ма­стера, или осознавшие, думают и чувствуют так, что просвещают многих. В них фокусируется святость. Они возвещают Реаль­ность. Поскольку в сознании своем эти мастера едины с первич­ной реальностью, они помогают уже тем, что озаряют собствен­ное окружение светом этой реальности. Повидимому, духовное влияние такого «поля» воздействует на все вещи и существа,


130

131

*&< Георг Фойерштейн

ГЛУБИННОЕ ИЗМЕРЕНИЕ ЙОГИ fc'


но особенно его воспринимают те, кто пребывает в тесной бли­зости с адептом или особо чувствителен к его духовному излуче­нию. Естественная аура просветленного существа, оказывающая трансформирующее влияние, заставляет мир погрузиться в нео­сознанную духовную практик)' (садхана). Современный амери­канский адепт Ади Да (Да Фри Джон) однажды заметил по поводу этого явления, что в процессе участвуют «даже стены». Насколько буквален смысл данного утверждения, свидетельствует рассказ одного из его учеников.

«Летом 1982 г. я неожиданно очутился наедине с гуру. Я видел, как он входит в состояние, который каждый назвал бы безуслов­ным самадхи, или экстазом. Настоящее мгновенно исчезло под действием мощного медитативного настроя. Как позже мы пове­дали друг другу, каждый из нас субъективно почувствовал, что комната словно бы распадается на части со всем и всеми в ней на­ходящимися. Мы оба отчетливо слышали треск деревянных стен и потолочных балок. Ощущалось также странное, но несо­мненное давление на все тело, особенно на лицевую часть. Это происшествие надолго оставило меня в озадаченном и возбуж­денном состоянии. Лично я считаю, что присутствовал при прояв­лении тонких сил, бушующих вокруг адепта» (2).

Тот же ученик может сообщить следующее:

«Каждый раз, когда я сидел в медитации, или даршана (3), с мо­им гуру, тело испытывало ощущение, словно оно подставлено под высокую дозу радиации. Центр этого чувства был в правой сторо­не сердца. И ощущение усиливалось каждый раз, когда я начинал медитировать самостоятельно. Этот физический симптом всегда сопровождался необычной эмоциональной открытостью, будто с меня содрана кожа. Я был совершенно беззащитен перед своими эмоциями. Казалось, что учитель «переместил» центр моего вни­мания из мозга в сердце, где он и должен находиться. Благодаря милости гуру, мое сердце пробудилось» (4).

Гай Клакстон комментирует:

«Сидя в присутствии Мастера, осознавая его присутствие без мысли или суждения, ищущий начинает впитывать и проявлять те же качества ясности и спокойствия. Тут, как учит дзен, идет прямая передача вне текстов, от сердца к сердцу. Мастер — пчелиная матка, окруженная роем ищущих (в буддизме — сангха), которые собираются, чтобы пить ее эссенцию» (5).

Духовное «присутствие» учителя воспринимается как сила, бьющаяся о тело. Как Бхагван Раджниш, так и Свами Муктананда, которые пользовались мировой известностью в 1970х и 1980х гг., любили демонстрировать свои способности манипулировать этой силой и проецировать ее как на отдельных учеников, так и на большие собрания людей. Мне кажется, что в этом и заключалась основная часть их зрелищных представлений.

Однако учителю вовсе не обязательно быть просветленным, чтобы овладеть данным видом психофизической энергии. Мне лично довелось испытать интересный опыт в отношении упомя­нутого феномена. Когда я еще жил в Англии, то периодически ме­дитировал под руководством Ирины Твиди (6), учителя суфизма. После одной из сессий я почувствовал какойто особый заряд энергии во всем теле. Случилось так, что примерно тогда же один из моих соседей узнал, что я медитатор, и захотел, чтобы я научил его медитации. Поскольку у меня не было прав учить медитации, я вежливо отказался. Но сосед продолжал совершенно серьезно просить меня об этом почти, каждый раз, когда мы с ним сталки­вались.

Выслушав примерно полдюжины просьб, я в конце концов согласился показать, что надо делать, назначил день и время. К моему удивлению, сосед появился в своем лучшем воскресном костюме. Позже он объяснил мне, что приготовился, как к посе­щению церкви. Я попросил его поудобнее устроиться на стуле, а сам сел напротив, на софу, и начал объяснять, как следует рас­слабить тело для подготовки к медитации.

Едва я успел произнести несколько предложений, как почув­ствовал порыв психофизической энергии, которая словно бы вошла в мое тело сзади и устремилась по направлению к человеку напротив. Моя речь стала невнятной, веки отяжелели, но я не отрывал от него взгляда. Когда волна энергии ударила в соседа, он явно отпрянул назад и посмотрел на меня с испугом. Тут через меня пошла вторая волна, и он снова вздрогнул. Когда его достиг третий порыв энергии, он уже был в глубокой медитации. Я ощу­щал силовое поле, соединившее наши тела, и пока я медитировал, он тоже оставался в состоянии медитации.

Позднее мы обсудили происшествие, и сосед подтвердил мои ощущения. Сначала он почувствовал ужас, что я могу загипноти­зировать его. Когда его пронзила вторая волна, он снова ощутил,


132

133

:yg.<: Георг Фойерштейн

что его отпихивает назад, но начал подчиняться ей. На третий раз он просто не сопротивлялся, позволив энергии работать с его теломмыслью. Прежде сосед никогда не медитировал. Я был поражен таким эффектом не меньше его. Впоследствии такая же передача энергии происходила всякий раз, когда мы встречались для совместной медитации. В какойто момент мне стало ясно, что он должен произвести в своей жизни определенные перемены, прежде чем сможет получать пользу от дальнейших сессий.

К счастью, поскольку я не считал себя гуру или даже наставни­ком по медитации, я и не интерпретировал этот опыт как нечто, возникшее по моей воле. Скорее, я отнесся к нему как к дару (прасада) и посоветовал поступить так же моему соседу. Однако, пережив подобное и будучи много раз сам приемником такой энергетической передачи, я вполне понимаю, почему некоторые учителя придают этой способности особое значение. Сказанное верно и по отношению к мистическим переживаниям. В них также слишком легко увидеть большее, чем было дано. Кроме того, вполне ясно, каким образом ученики вырабатывают привя­занность к «ударам» духовной передачи от гуру и насколько им просто перепутать эту способность с просветлением, мудростью и состраданием.

Истинные гуру, ложные гуру, сумасшедшие гуру

«Есть много учителей, подобных лампадам в доме,

но трудно найти,

о Деви, учителя, который светит, подобно Солнцу.

Много учителей, похищающих у ученика его богатство,

но редок учитель,

избавляющий его от несчастий.

Тот [истинный] учитель, через одно прикосновение которого

течет высшее благо (ананда). Разумный человек должен выбирать

лишь такого в учителя и никого иного (7)».

Эти строки можно найти в «КулаАрнаваТантре», санскрит­ском произведении индусского эзотеризма, датируемом XI веком н. э. Они сказаны богом Шивой, владыкой йогов, его божествен­ной супруге Деви. Но слова эти были предназначены для людских

ГЛУБИННОЕ ИЗМЕРЕНИЕ ЙОГИ Јfc'

ушей и уместны сегодня так же, как тысячу лет тому назад, если не больше. Совершенно ясно, что есть истинные и ложные духовные учителя, или гуру. Весьма вероятно также, что имеются многие, попадающие между этими двумя категориями: они не ослепитель­но белые и не абсолютно черные, но разных оттенков серого.

Как отличить истинного мастера от мошенничающего аван­тюриста, чье парадоксальное поведение и святая глупость просто скрывают буйные прихоти? Вопрос насущный, но ни в коем случае не новый. Его задавали снова и снова в течение тысячеле­тий по двум причинам. Вопервых, потому что ответ не прост, а вовторых, потому что плевел всегда рядом с пшеницей, а тьма со светом.

Немало есть таких гуру, которые представляются сами или жи­вописуются своими последователями как податели блага, если не единственными Учителями Мира, или, по крайней мере, мастера­ми, достигшими полного просветления. И тут, безусловно, подни­мает голову вопрос об истинности этих притязаний. Кто станет отрицать, что среди сегодняшнего урожая духовных учителей имеются, пользуясь словами Идриса Ша, «фальшивки»? Они не только обманывают других, но и впадают в обман сами. Осмелюсь утверждать, что и в большинстве других случаев, претензии на просветленность далеки от истины, хотя, быть может, здесь и нет намеренного обмана. С просветлением часто путают временный опыт unto mystica, экстатического единения. Некоторые ученики также принимают за трансцендентальное озарение своеобразное состояние «свидетельства».

Существование поддельных гуру или гуру, которые не дотяги­вают до собственных притязаний, разумеется, заслуживает сожа­ления, но их мошеннические проделки или слабость не должны побуждать нас вообще отказываться от понятия духовного настав­ника. Психолог Джон Уилвуд, серьезно размышлявший над этими вопросами, замечает:

«Сбрасывать со счетов всех духовных мастеров изза поведе­ния шарлатанов или заблуждающихся учителей так же неразумно, как отказываться от использования денег изза наличия в обраще­нии фальшивых банкнот. Злоупотребление авторитетом еще не причина отказывать в полномочиях там, где они уместны, полез­ны и законны. Возможно, что в нынешний век культурных рево­люций, падения морали, ослабления семьи и глобального хаоса,


134

135

чьс Георг Фойерштейн

ГЛУБИННОЕ ИЗМЕРЕНИЕ ЙОГИ Sfc'


великие духовные мастера в мире являются самым ценным досто­янием человечества. Сгущение красок в важном споре об истин­ных и ложных мастерах способно лишь углубить смятенность на­шего века и отбросить назад рост и трансформацию, необходимые для выживания и процветания человечества» (8). Учитывая изящность фальсификаций, демонстрируемых не­которыми из наиболее успешных поддельных гуру, вопрос об ау­тентичности приобретает особую остроту. Отзвук этой проблемы содержится в библейской истории об Иисусе, попросившего сво­их учеников заявить во всеуслышание, кем они его считают, во­преки общественному мнению. Несколькими столетиями ранее, как записано в «Бхагавадгите» (11.54—72), мистиквоин Арджуна вопросил своего божественного гуру Кришну о знаках, по кото­рым можно узнать истинно просветленного. Как именно, спраши­вал Арджуна, тот, кто «утвердился в гнозисе» (штхитапраджна) го­ворит, сидит и ходит? Кришна отвечает, называя психологические характеристики познавшего Бога, а именно свободу эго, внутрен­ний мир и беспристрастность. Этот подход звучит в большинстве санскритской литературы. Так, «Упанишадгита» (6.8.11 — 12), одно из многих «подражаний» «Гите», продолжает эти строки:

«Мудрец (видвас), хотя обитает в теле, [реально] не обитает в теле, а скорее подобен пробудившемуся от сна. Глупец, однако, хоть и не обитает в теле, никогда не обитает в теле, подобно видя­щему сон.

Итак, не знающий приверженностей мудрец, когда полуле­жит, сидит, идет, купается, видит, касается, обоняет, ест, слышит и т. д., не связан «качествами» [природы] ни в одном [из своих действий], но, обитая в природе, он свободен как небо, Солнце и ветер».

Но как нам узнать, действительно ли учитель свободен, пребы­вает за пределами эгоизма и над игрой сил природы? И снова Джон Уилвуд делает весьма ценное замечание:

«Нельзя полагаться лишь на описание внешнего поведения, чтобы отличить истинных духовных учителей от сомнительных. Разработка критериев оценки истинности учителя, основанных только на изучении внешнего поведения, привела бы, с одной сто­роны, к утрате как межличностного, так и внутриличностного

контекста, который и придает значение поведению, а с другой стороны, выдвинула бы только одну модель духовного учителя в качестве идеальной или единственно верной, что было бы такой же ошибкой, как и применение единственного метода психотера­пии ко всем приблизительно подобным случаям» (9).

Далее Уилвуд замечает, что терапевты сталкиваются с самы­ми разными личностями, пользуются многими стилями лечения и, как мы можем добавить, различаются по степени компе­тентности. Они помогают своим пациентам, но необязательно всем без исключения. Сходным образом, не каждый гуру подхо­дит для каждого ученика. Одним ключом является связь между мастером и студентом. Другим, как указывает Уилвуд,— источник авторитета учителя. В случае пробужденного адепта, источник его (или ее) просветления лежит в настроенности на саму Реаль­ность. Во всех остальных случаях (точнее, в подавляющем их большинстве) учитель получает права, исходя из меньших спо­собностей.

Беда в том, что не достигший просветления учитель может выдавать себя за полностью просветленного адепта и обманывать доверчивых учеников. История духовности полна подобными сомнительными личностями, а скандалы вокруг поддельных учи­телей в последние годы повторялись с пугающей регулярностью.

Какой урок мы можем извлечь из всего этого? Вопервых, ищу­щий должен понять, что духовные учителя отражают различные уровни личностных достижений и что просветление действи­тельно редко. Вовторых, ищущие должны признать, что, являясь именно ищущими, а не мастерами, они вряд ли обладают доста­точной квалификацией, чтобы выносить окончательное суж­дение по поводу уровня духовных достижений учителя. Издатели широко известной книги «Духовный выбор» предлагают сле­дующий превосходный совет:

«Тому, кто погружен в мирское сознание, невозможно оценить компетенцию любого наставника в плане трансформации и трансценденции, не достигнув равной с ним степени трансцен денции. Никакие «объективные» критерии не могут устранить этой дилеммы. По этой причине, выбор наставника, пути или группы остается, в некотором смысле, субъективным. Однако субъективное подвержено многим настроениям, от вводящей в самообман эмоциональности до прозревающей, освещающей


136

137

<»<: Георг Фойерштейн

ГЛУБИННОЕ ИЗМЕРЕНИЕ ЙОГИ S&T


интуиции. Быть может, первой задачей ищущего и должна быть работа по обострению этого первичного наставника, собствен­ной субъективности» (10).

Рам Дас (Ричард Альперт), попробовавший себя с обеих сто­рон рва (как преданный последователь Ним Кроли Бабы и как независимый учитель), дает следующее дополнение:

«Некоторые боятся связываться с учителем. Они боятся воз­можной нечистоты в учителе, боятся того, что ими воспользуются, поймают в западню или будут эксплуатировать. Но, по истине, мы все навеки пойманы в западню собственных желаний и привязан­ностей. Если вы стремитесь лишь к освобождению, то любой учи­тель станет для вас полезным средством. Никто из них никак не сможет повредить вам» (11).

Последнее верно лишь в идеале. На деле проблема состоит в том, что во многих случаях студенты не знают себя достаточ­но, чтобы разобраться в собственных глубинных мотивациях. В итоге они ощущают приверженность именно к тем учителям, кто разделяет их собственную «нечистоту», например жажду власти, и, следовательно, имеют все основания бояться такого учителя. Повидимому, защищены лишь истинно невинные, хо­тя и они ни в коем случае не обладают иммунитетом от болез­ненных переживаний с учителями. Зато они выйдут из них целыми и здоровыми, поддержанные собственной чистотой на­мерений.

В случае признания факта, что наша собственная оценка учителя всегда субъективна, пока мы сами не достигнем его (или ее) уровня личного совершенства, остается лишь один важный критерий, который мы можем учитывать в поисках гуру: истинно он способствует личностному и духовному росту учеников или же явно или скрытно мешает их созреванию? Будущим ученикам стоит внимательно и взвешенно присмотреться к сообществу студентов, окружающих предполагаемого гуру. Особенно следует приглядеться к тем, кто стоит ближе всего к гуру. Являются ли они просто жалкими подобиями или клонами своего учителя, или идут в чемто против него, как зрелые мужчины и женщины? Болгарский духовный учитель Омраам Михаэль Айванхов, умер­ший в 1986 г., очень к месту заметил:

«У каждого собственный путь, своя миссия, и, даже если вы берете за образец своего Мастера, всегда следует развиваться

в соответствии с собственной природой. Следует воспеть дан­ную вам тропу, придерживаясь нот, тональности и ритма; ваш голос ни в коем случае не будет голосом вашего Мастера, но это не важно. Важно лишь одно: идеально исполнить собственную партию (12)».

Ответить на вопрос об истинности учителя можно, лишь узнав его форму работы с учениками. Не важно, может учитель входить в мистические состояния или выходить из них по собственной воле, умеет ли он демонстрировать те или иные паранормальные особенности, может ли он возбуждать нервную систему учеников передачей жизненной силы и т. д. Не важно даже, является ли учи­тель наследником знаменитого рода или опирается на известную традицию, а также следует ли за ним много поклонников. Главное, вызывает ли гуру на деле чудо духовной трансформации в других. Святой Матвей напоминает:

«Узнаете их по плодам их... каждое доброе дерево приносит добрый плод, дурное же — дурной».