Глубинное

Вид материала

Документы

Содержание 19. Вхождение в духовную практику Глубинное измерение йоги г 20. Двенадцать ступеней духовного выздоровления Глубинное измерение йоги Глубинное измерение йоги 4>'

Подобный материал:

• Ценностей, 711.67kb.
• Программа заседаний секции «Комплексные геолого-геофизические исследования недр», 87.35kb.
• Рене Генон – Восточная метафизика, 258.18kb.
• Теоретико-методологические основания характерологической акмеологии а. А. Филозоп (г., 170.14kb.
• Курс предназначен студентам, знакомым с основами планирования и проведения эмпирического, 115.12kb.
• Эмоциональное выгорание педагога и психологическое здоровье ребёнка, 72.85kb.
• План проведения маркетингового исследования регионального it-рынка Анализ емкости рынка, 24.92kb.
• Конспект Меньшенина Дмитрия, 57.33kb.

Часть вторая ВХОЖДЕНИЕ В ПРАКТИКУ

19. Вхождение в духовную практику

Когда люди открыли существование такой вещи, как духов­ность, они, вполне возможно, ощутили то же возбуждение, что и Колумб, увидевший берега Америки. Духовность предлагала им такое обширное поле для жизни, какое они себе и вообразить не могли. Люди внезапно осознали, что привычное, стиснутое услов­ностями общество предназначено (частью намеренно, но по большей мере совершенно неосознанно) для того, чтобы поме­шать нам раскрыть полный потенциал человека. Привычная жизнь вращается преимущественно вокруг погони за довольно ограниченными целями: физическим комфортом, материальным благополучием, сексом, эмоциональными удовольствиями, мозго­выми стимуляторами и властью.

Согласно индуизму, существуют четыре законные цели, стрем­лению к которым мы можем посвящать свое время и энергию: (1) артха (материальное благополучие), (2) кама (физическое, эмо­циональное и ментальное удовлетворение), (3) дхарма (мораль, в частности справедливость) и (4) мокша (полная духовная само­реализация).

Большая, если не основная, часть обыденной жизни подпадает под категории артха и кама. Наша цивилизация изобрела бесчис­ленные способы удерживать внимание на комфорте и удоволь­ствии. Ежегодно биллионы долларов тратятся на повышение уровня потребления материальных благ, нужно нам это или нет, и на то, чтобы мы все стремились к «комфортабельной» жизни.

К дхарме стремление гораздо меньше. Наши моральные стан­дарты, повидимому, были невысокими во все времена, что вполне согласуется с калиюгой или темной эпохой, которая должна господствовать на Земле еще много тысячелетий. * Так, убеждение

• В эзотерической традиции, в частности теософии и Агнийоге, существует иная точка зрения, согласно которой калиюга завершилась в 1942 г. и сейчас происходит переход к Сатьяюге, веку духовного расцвета.— Прим.ред.

современного течения «"Нью Эйдж" (Нового Века)» в неизбежном духовном взлете всего человечества по некоему магическому приказу, без какихлибо усилий с чьейлибо стороны, выглядит как пустой каприз. Нам приходится признать, что современное американское общество страдает, в частности, от широко распро­страненной несправедливости в системе отношений, изза чего судебные тяжбы стали стилем жизни.

Если моральная целостность не стоит в первых строчках спи­ска наших приоритетов, то духовный подъем и вовсе практически исключен из жизни. Мало кто понастоящему понимает, что такое духовность, и еще меньшее число активно следуют по духовному пути. В Индии дело обстоит несколько иначе. За исключением элиты, получившей образование на Западе, в системе народных верований еще есть место для традиционной ценности, стремле­ния к духовному освобождению (мокша). По крайней мере, люди знают о том, что это — идеал древних и современных индийских адептов, отрекшихся от мирской суеты, даже если сами не готовы последовать их примеру. В стране еще сохранилось уважение к йогам и странствующим садху, которые продолжают оставаться заметным элементом индийского общества. Однако следует при­знать, что даже коренное население Индии — за исключением тех, кто занимается той или иной духовной практикой,— имеет весьма неадекватное представление о йогическом стиле жизни и часто путает истинных адептов с самозванцами. Верно также, что с уче­том усиливающейся модернизации, традиционное почитание святынь в Индии постепенно деградирует к прямому ущербу для всего общества.

Если житель Запада решает стремиться к духовности, он (или она) неизбежно должен определиться по поводу четырех основ­ных целей: материального благополучия, психикоэмо циональноинтеллектуального удовлетворения и моральной ценности. Главным в духовной практике являются изучение и понимание себя. Нам следует быть готовыми к экспериментам над привычками: вопервых, проанализировать как мы ведем себя или реагируем на те или иные ситуации. Затем нужно хотеть и суметь понять, как мы относимся к самим себе. Сле­дующим шагом будет избавление от тех привычек, которые бес­полезны для дальнейшего духовного роста, и замена их позитив­ными привычками.

4 Глубинное измерение йоги


96

97

'&>< Георг Фойерштейн

Новички в духовной жизни часто не понимают, что духовная практика требует последовательной и упорной приверженности, т. е. определенных усилий. Они склонны предполагать, что до­статочно просто выглянуть за рамки обыденной жизни. Но видеть лодку — это еще не то же, что грести в ней к другому берегу. Интел­лектуализация духовной жизни совершенно бесплодна.

Даже если неофиты действительно занялись прохождением курса духовной практики (садхана), рано или поздно им придется пройти испытание огнем повседневной рутины. Сложность со­стоит в том, чтобы заново начинать духовную практику каждый день, иначе наступает скука, размывающая волю к изменению себя.

Неофиты, подхлестываемые своим начальным пылом, всегда надеются добиться определенной «духовной» цели: приятной медитации, красочного видения, знамения от Бога, похвалы учи­теля или другого последователя. Они фактически не подозревают, что «медовый месяц» дан им для проверки. Обычно наставник иг­норирует их или вместо сладких комплиментов подвергает рез­кой критике. Товарищистуденты или родственники говорят, что они впали в полное заблуждение, а остальные весьма пренебрежи­тельно относятся к их новому стилю жизни. Мало кто способен преодолеть эту стадию, чтобы приступить к ежедневной (не на показ) практике. Многие быстро разочаровываются, когда эмоци­ональные высоты становятся редкими и приходится постоянно сталкиваться с жестокой реальностью собственных заблуждений, негативного отношения или личной ограниченной способности к духовной жизни.

Следующий барьер — осознание факта наличия у каждого из нас массы глубоко укоренившихся привычек, для изменения кото­рых требуется время, и немалое. Сначала стандартный неофит уверен, что он (или она) обладает потрясающими способностями и будет развиваться гораздо быстрее остальных. Затем начинает брезжить грустное понимание, что степень трансформации «я» эквивалентна приложенным усилиям.

Если неофиты дошли до этой стадии, они почти неизбежно сталкиваются с сомнением (самшайя), сомнением в собственных способностях, сомнением в наставнике, сомнением в эффектив­ности учения. Пожалуй, не будет далеким отступлением от истины утверждение, что ученики, не знакомые с сомнением, неизбежно

ГЛУБИННОЕ ИЗМЕРЕНИЕ ЙОГИ Га:

впадают в самообман. В ином случае — если действительно нет ни сомнения, ни самообмана,— значит, они действительно уже до­стигли просветления.

Другое препятствие, не часто осознаваемое, состоит в том, что в результате регулярной духовной практики, повышающей сте­пень осознания, усиливаются кармические тенденции человека (читай, подсознательные и полусознательные привычки). Это по­добно яркому лучу, упавшему в глубокий колодец мысли. В глуби­нах подсознания обитают все сорта неприятных, но реальных граней личности, которые взбаламучиваются благодаря упорному самоуглублению и самопознанию. Временами подсознательные субстанции, всплывающие в сознании, кажутся непреодолимыми. Тутто и становится ясно, что духовная жизнь подобна балансиро­ванию на грани. Недаром индийская традиция говорит о пути по лезвию бритвы.

Постепенно духовные неофиты учатся преодолевать при­сущий им материализм (т. е. привычку мыслить лишь в понятиях видимой реальности). Начинается освобождение от узла эго или «сокращения до "я"» (атмасамкока), изза которого обыкновен­ная личность в тревоге стремится удержать все вместе. Духовные ученики учатся относиться с юмором ко всему, в том числе и к се­бе. Жизнь воспринимается ими с новой точки зрения: как чужая игра, в которую мы вовлечены волей или неволей и относительно которой мы можем либо заблуждаться и страдать, либо осознать и подняться выше нее, даже если и продолжаем играть свою роль в этом представлении.

Ученики должны преодолеть духовный материализм — лож­ное ощущение накопления «высшего» опыта. Они могут осознать внутреннюю свободу лишь до той степени, на которой происхо­дит отречение даже от цели освобождения. Освобождение, или просветление, нельзя приобрести или заслужить. Это жизнь в настоящем при глубочайшем понимании и без эгоистической приверженности к чемулибо.

Те, кто демонстрирует перед другими свои выдающиеся духов­ные достижения, скорее всего, весьма далеки от просветления. Они просто заменяют материальные ценности «духовным» това­ром. Индийская традиция знает многих адептов, которые после долгих лет интенсивной практики добились высоких состояний сознания или потрясающих паранормальных способностей лишь


98

99

:у«ьг Георг Фойерштейн

затем, чтобы полностью лишиться высшей милости. Чем выше поднялся адепт, тем глубже падение в горе и забвение. Именно поэтому знатоки йоги постоянно увещевают держать свои до­стижения внутри себя, сосредоточивать внимание на развитии моральной цельности, понимании, возвышающей самотрансфор­мации и не в последнюю очередь на служении другим.

Выдающийся эзотерик Запада Омраам Михаэль Айванхов (1900—1986) периодически напоминал своим ученикам, что лю­бое начинание несет заряд определенной энергии и потому нам следует затевать чтолибо новое с крайней осторожностью и с максимальным доступным нам пониманием. Это особенно верно в отношении духовной жизни.

20. Двенадцать ступеней духовного выздоровления

В последние годы многое было сказано и написано по поводу тяги к алкоголю, табаку, наркотикам, еде, сексу и поддержанию социальных связей. Теперь вполне ясно, насколько распространен сам принцип тяги, т. е. приверженности. В своей книге «Священная сексуальность» (1) я подчеркиваю, что сама обыденная жизнь вполне может расцениваться как форма приверженности, по­скольку мы привыкли к этому доминирующему состоянию созна­ния.

Данное состояние сознания вращается вокруг дихотомии между эго и миром. Мы естественным образом и в силу привычки ощущаем себя как нечто отдельное от всего и от всех. Названный разрыв между субъектом и объектом лежит в основе восприятия. Однако особенно дихотомия сказывается на том, что шведский фи­лософ Джон Гебстер назвал «рациональным сознанием», определя­ющим структуру сознания западной цивилизации. Как он пояснял в «Вечносущем Начале» (2), рациональное сознание разделяет, вы­являет атомы и абсолютно деструктивно. Это несовершенная фор­ма ментальной структуры сознания, возникшая около 500 г. до н. э. в эпоху, которую Карл Ясперс назвал «аксиальным веком» (3).

Рациональное сознание извратило естественную динамику со­держательных восприятий между воспринимающим субъектом

ГЛУБИННОЕ ИЗМЕРЕНИЕ ЙОГИ /&

и воспринимаемым объектом, породив сметающую все идеологию, которая полностью доминирует не только в науке и технике, но и во всех отраслях культуры и всех без исключения аспектах личной жизни. Это, в свою очередь, обострило противостояние между эго и миром до точки, в которой мы ощущаем себя полно­стью оторванными от мира, в котором живем.

Изза упомянутого отчуждения мы испытываем сердечные муки, а наш мир лежит в осколках. Весьма полезно сравнить такое состояние дел с исполненной проблем и хлопот жизнью людей приверженных. Но, называя глубоко укоренившуюся привычку дуалистического восприятия эго и мира приверженностью, мы признаем, что это состояние, пусть широко распространенное и поддерживаемое культурой Запада, не является естественным.

Вопервых, когда мы отрицаем, что с нашим «обыденным» состоянием не все гладко, мы впадаем в коллективное самоотри­цание. Люди приверженные всегда стремятся жить в состоянии отрицания. Они отказываются признать, что испытывают серьез­ные проблемы с пьянством или наркотиками. Они делают все, чтобы поддержать иллюзию полного благополучия. Присваивая своему обычному состоянию, консенсусу сознания, ярлык «нор­мального», мы проходим мимо и лишаем силы все другие состо­яния сознания. Об этом четко свидетельствует тот факт, что мы называем их «измененными» состояниями, т. е. «просто» модифи­кациями обычного бодрствования, которому приписана «нор­мальность». Иногда такие состояния все хором уничижительно называют «иррациональными», а это, разумеется, предполагает, что идеальным стандартом для вынесения суждений является рациональное сознание.

Вовторых, наше упорство в жестком противопоставлении эго и мира порождает изоляцию и страх. Люди приверженные посто­янно страдают от этих двух негативных эмоций. Для поддержания иллюзии относительно себя они отгораживают себя от всех остальных, что неизбежно порождает страх. Сходным образом, наше собственное отчуждение сопровождается страхом: как стра­хом помех со стороны внешнего мира, нежелательной ответной реакции других, так и реалистическим страхом перед потерей контроля над своей жизнью.

Втретьих, в своей приверженности к рациональному созна­нию и его бесчисленным подпоркам, мы верим мифу о том, что


100

101

'&> Георг Фойерштейн

ГЛУБИННОЕ ИЗМЕРЕНИЕ ЙОГИ rSfc


совершенно бессильны чтолибо изменить. Люди приверженные, как правило, ощущают бессилие. Объект, к которому они привер­жены, кажется им больше и сильнее их собственной воли. Сход­ным образом, запутавшись в сетях мировоззрения, расставленных рациональным сознанием, которое стремится дискредитировать прочие формы и состояния сознания, мы не верим, что можем каклибо изменить эту ситуацию. Будучи приверженными к ра­циональному сознанию, мы не верим в унаследованное благо Все­ленной. Мы не хотим признавать, что мир, в котором мы живем, на самом деле включает все измерения реальности, о которых говорят религии и духовные традиции. Мы лишаем себя возмож­ности внутреннего или духовного роста, потому что наш взгляд на потенциал человека ограничен способностями рационального мышления, которое считается высшим достижением эволюции.

Вчетвертых, подобно типичному человеку приверженному, мы склонны плести любые «разъяснительные» сказки, чтобы оправдать собственное текущее состояние перед собой и други­ми. К этой категории относится позиция «так все думают», сфор­мированная не на мнении нескольких исключительных мужчин и женщин, которые способны видеть дальше остальных, а на низ­шем общем определяющем факторе мышления и жизни: возмути­тельном извращении демократического идеала. Другими словами, подчиняясь магии слова, мы участвуем в акте массовых репрессий, в результате которых отрицаем для себя возможность роста; мы лишаем себя доступа к формам и состояниям сознания, принуди­тельно отрицаемым и принижаемым рациональным сознанием. Благодаря этому спектр нашего опыта остается ограниченным, даже искалеченным путем отбрасывания верхушки.

Впятых, люди приверженные склонны к отсутствию гибко­сти, догматизму и надменны в защите своей позиции. Мы, привер­женные к рациональному сознанию, становимся жертвами того же настроя. Окопавшись на несостоятельной позиции, где безраз­дельно правит рациональное «я», мы встречаем любой вызов, каса­ющийся нашего нежизнеспособного подхода, с высокомерной непримиримостью. Нам обязательно нужно оказаться правыми, поскольку на кон поставлено все мировоззрение и образ жизни.

И все же, вшестых, подобно истинно приверженным людям, те из нас, кто прикован к рациональному сознанию, глубоко стра­дают от чувства сепарации, эгоцентризма и фрагментации лично

сти. Как заметил Будда Гаутама, вся жизнь — это страдание. Но есть страдание и «страдание». Повидимому, когда мы воспринимаем предполагаемую независимость человеческой личности слишком серьезно, отгораживаем себя от других живых существ и смотрим на мир как на врага, которого следует одолеть, мы сами становим­ся для себя источником страдания. Это страдание — неизбежная плата за любую приверженность, и в итоге мы испытываем боль как неотъемлемую часть странствия человека по этой планете. Такова психологическая болезнь, избавиться от которой можно только в том случае, если перестать мучить себя уколами.

Наша приверженность к «нормальному» рациональному со­знанию столь сильна, что мы не в состоянии легко избавиться от этой привычки, даже если поняли, что привычка эгоистического отгораживания себя от мира искусственна, навязана самостоя­тельно и основана на отрицании неотъемлемой взаимосвязи всего со всем и зависимости всего от всего. Эта универсальная взаимосвязь или, по определению чешского индолога Адольфа Янашека, «панплектический принцип» (4), непрерывно про­возглашался поколениями мистиков и духовных визионеров, ощутивших неразрывное единство и целостность космоса.

С точки зрения подобной, более широкой, многоплановой панорамы мира, обыденная жизнь основана на обедненном и да­же искаженном взгляде на реальность. Фрейд уловил отблеск дан­ного факта, когда говорил о психопатологии повседневной жиз­ни (5). К сожалению, он не заглянул достаточно глубоко, иначе бы понял, что корень болезни скрыт в самом дихотомичном рациональном сознании. Ибо именно рациональное сознание порождает нездоровый разрыв между эго и всем остальным, или между сознательным и бессознательным. Труды Фрейда были первой попыткой воссоединить в рамках современной рациона­листической психологии подсознание с сознательной частью че­ловеческой психики и культуры. Однако они все еще оставались в основном субъектом ограничений и предрассудков самого рационального сознания. Весьма показательно, что Фрейд был не способен выйти за границы собственной концепции бессозна­тельного как свалки, ни разу не соприкоснувшись изза этого с богатой текстурой других форм и состояний сознания, а также с философиями, основанными на опыте «неординарной» реаль­ности.


102

103

'&< Георг Фойерштейн

ГЛУБИННОЕ ИЗМЕРЕНИЕ ЙОГИ 4>'


Когда Гебсер утверждал в «Вечносущем Начале», что сегодняш­ний кризис есть кризис сознания, он имел в виду кризис рацио­нального сознания. Хотя самому Фрейду не удалось понять это, некоторые из его учеников, в частности К. Г. Юнг (6), сделали сле­дующий шаг, благодаря которому возник первый пробный мостик между психологией и духовностью.

Духовная жизнь может рассматриваться как курс на постепен­ное избавление от приверженности к своеобразному типу осозна­ния, делящего все на субъект и объект. Эта первичная привержен­ность является почвой, из которой поднимаются все вторичные приверженности. Последние существуют лишь изза противо­поставления эго объектам, которые оно пытается контролировать или со стороны которых испытывает контроль.

Выражаясь определеннее, вторичные привязанности являются заменителями блага, которое есть сущность ощущения ясности, прозрачности, лежащей, по определению Гебсера, в сердцевине интегрального сознания. Это ощущение ясности открывает архаи­ческую взаимосвязь и одновременность всего сущего без отрица­ния, вытеснения или искажения магических, мифологических и ментальных структур сознания.

Вторичные приверженности являются отчаянной, хотя и оши­бочной, попыткой избавиться от первичной приверженности к опыту самосознания, вращающегося вокруг проведения разли­чий между субъектом (мысль) и объектом (миром). Ошибочной потому, что вместо ликвидации первичной приверженности, они укрепляют ее, а следовательно, и усугубляют чувства изоляции и бессилия, испытываемые дрогнувшей рациональной лично­стью. Британский новеллист Альдоус Хаксли понимал это очень ясно. Он говорил:

«Стремление к трансцендентной сознающей себя самости, как я отмечал, есть первичная потребность души. Когда по какойлибо причине мужчины и женщины не могут возвысить себя посред­ством поклонения, хорошо выполненной работы и духовных упражнений, они способны прибегнуть к химическим суррога­там, выбор которых определяется религией: алкоголю и «колесам» на современном Западе, алкоголю и опиуму на Востоке, гашишу в мусульманском мире, алкоголю и марихуане в Центральной Америке, алкоголю и коке в Андах, алкоголю и барбитуратам в бо­лее развитых регионах Южной Америки» (7).

Хаксли даже не упомянул в качестве двух широко распростра­ненных заменителей исходного блага трудоголизм и секс, однако он говорит об увлечении (фатальной приверженности) некоторых людей драгоценными камнями. Эта страсть к камням, замечает Хаксли, коренится в факте, что они «несут слабый отблеск сверка­ющих чудес, видимых внутренним оком визионера» (8). Но еще глубже этих ослепительных видений, если пользоваться термино­логией Гебсера, сияет трансцендентальный свет самого неразде­ленного Начала (9).

Осознание этого света через волевой акт трансценденции «я» есть ультимативная форма исцеления личности и планеты. В этом цель истинной духовности. Полезно представить духов­ную жизнь как прогрессирующее выздоровление от привер женностей обыденной жизни, которая, будучи унаследована шизоидной, лишена полноты и блага. В качестве подходящей схе­мы процесса духовного выздоровления может служить также двенадцатиэтапная программа, приведенная в литературе о при верженностях. Духовное выздоровление — это обретение духов­ного измерения, которое мы называем трансцендентальным «Я», Богом, Божественным или Первичным,— измерения, которое обычно скрыто разделенным по собственной воле личным эго, особенно если последнее находится под влиянием рационально­го сознания.

Вот эти двенадцать ступеней духовного выздоровления.

1. Мы признаем факт, что обыденное состояние человека, ос­нованное на дуалистическом восприятии жизни, является упор­ной привычкой, которую мы обыкновенно скрываем от себя путем отрицания.
   
2. Мы начинаем искать и просить руководства в попытках выработать новый взгляд, включающий духовное видение взаимо­связанности всего сущего. Средства достижения этого самые разные: от поддержания духовного окружения до чтения возвы­шенных книг.
   
3. Мы начинаем позитивно менять собственное поведение в подтверждение нового взгляда. Мало читать и обсуждать духов­ные принципы. Духовность неразрывно связана с практической деятельностью.
   
4. Мы практикуем познание себя, т. е. сознательно принимаем ответственность за осознание собственных автоматических
   

104

105

'&>< Георг Фойерштейн

ГЛУБИННОЕ ИЗМЕРЕНИЕ ЙОГИ Йй>'


программ и выявление моментов, в которых они отклоняются от нового понимания жизни.

5. Мы берем обязательство подвергнуться катарсису, или очи­щению, необходимому, чтобы изменить старые познавательные и эмоциональные шаблоны и утвердить новый взгляд и позицию, заменившие эгоистическую привычку разделять все на неприми­римые противоположности интегративным отношением.
   
6. Мы учимся быть гибкими и открытыми жизни, чтобы про­должать учиться и расти на основе нового взгляда.
   
7. Среди попыток обрести духовную зрелость мы сохраняем смирение и покорность. Только так можно избегнуть опасности душевной напыщенности.
   
8. Мы принимаем на себя ответственность сообщать все, что поняли о жизни и принципах духовного выздоровления, близким и знакомым, неся, таким образом, добро в мир.
   
9. Руководствуясь новым взглядом, мы работаем над интегра­цией собственной многократно разделенной души.
   

10. Мы поддерживаем реальную самодисциплину во всех ве­щах, как великих, так и малых.
    
11. Мы все интенсивнее практикуем духовное общение, от­крывающее нам то измерение, где все мы соединены. Благодаря этому общению и все углубляющемуся пониманию себя собствен­ная суть раскрывается перед нами.
    
12. Мы открываем себя к возможному благу, осуществлению прорыва трансцендентальной реальности в наше сознание, где сметается принцип эго, и мы полностью обретаем духовную иден­тичность. Благодаря этому осознанию мир делается ясным для нас, и мы обретаем цельность.