Григория Головчанского

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10

Глава 6.

Великопермские наместники и воеводы.
Великопермские наместники и воеводы, жившие в Чердыни в 1505-1613 гг.

1. Князь Василий Андреевич Ковер с 1505г.

2. Князь Иван Юрьевич Булгаков упоминается в 1572г.

3. Василий Пелепелицин или Пеленицын упоминаются в 1581 году.

4. Князь Иван Михайлович Елецкий упоминается в 1582 г.

5. Никифор Васильевич Троханиотов упоминается в 1592 г.

6. Сарыч Шестаков 1594-1596 гг.

7. Василий Петрович Головин да с ним Иван Васильевич Воейков упоминаются вместе в 1598 году. Они правили одновременно Пермью Великой и Верхотурьем, которое и основано было в 1598 г.

8. Григорий Иевлев или Гиневлев 1599-1601гг.

9. Андрей Васильевич Безобразов упоминается в 1605 году.

10. Князь Семен Юрьевич Вяземский да с ним подьячий Иван Федорович 1606-1607 гг.

11. Федор Петрович Акинфов, да с ним подьячий Наум Романов 1608-1609гг.

12. Иван Семенович Чемоданов 1610-1607гг.

13. Иван Cтепанович Нащокин, один год 1613-й.

За все время с 1505 до 1613 года Усолье Камское, наравне с Кайгородом, считалось Великопермским пригородом, и было в подчинении у Чердынских наместников и воевод, власть которых распространялась на всю Пермь Великую за исключением вотчин Строгановых, Пыскорского и Богословского монастырей. Но в 1613 году, со вступлением на престол новой династии, происходит важная административная перемена в Перми Великой: с этого года Соликамск и его Усольский уезд имеет своих воевод, независимо от Чердыни, где воеводство продолжалось своим чередом. Это было с 1613 до 1636 года, когда обоими уездами опять стал править один воевода, живший, однако же, в Соликамске. Так управлялась Пермская область до 1717 года, когда, по указу Петра Великого, в Чердынь снова стали назначать особых воевод с званием комендантов. Укажем особых Чердынских и Соликамских воеводов, правивших в период времени 1613-1636 гг.

Особые Чердынские воеводы, бывшие между 1613-1636 гг.

14. Иван Дмитриевич Кологривой упоминается в 1628 г.

15. Князь Петр Владимирович Клубков-Масальский упоминается в 1629г.

16. Сарыч Никитич Линев упоминается в 1630 г.

17. Николай Никитич Новокщенов 1631-1632 гг.

18. Иван Афанасьевич Стражнев упоминается в 1632 г.

19. Лаврентий Александрович Кологривов упоминается в 1634 г.

Особые Соликамские воеводы, бывшие между 1613-1636 гг.

1. Иов Нестерович Лачинов, первый Соликамский воевода, был один год 1613-й.

2. Лев Ильич Волков 1614-1616 гг.

3. Богдан Поликарпович Лупандин 1617 г.

4. Гаврило Васильевич Лодыгин да с ним дьяк Степан Пустошкин 1617 г.

5. Князь Андрей Романович Тюменский 1617-1618 гг.

6. Никита Федорович Глебов 1619 г.

7. Василий Федорович Бутурлин да с ним Макарий Внуков 1620-1622 гг.

8. Воин Лукьянович Корсаков 1622-1623 гг.(1)

9. Гаврило Михайлович Веревкин да с ним Яков Бутримов и Мосей Федорович Глебов 1623-1626 гг.

10. Захарий Петрович Шишкин 1626 г.

11. Воин Лукьянович Карпов 1627 г.

12. Иван Леонтьевич Скобельцын 1628 г.

13. Василий Васильевич Сьянов 1629 г.

14. Богдан Семенович Змиев 1630 г.

15. Никита Наумович Беглецов 1631 г.

16. Илья Иванович Зубов 1632 г.

17. Захарий Григорьевич Шишкин 1635 г.

18. Христофор Федорович Рыльский 1636 г.

С 1636 года воеводы опять стали править вместе Чердынью и Соликамском, как было до 1612 года, но местопребывание теперь они имели в Соликамске, а не в Чердыни. Я объясняю это предпочтение Соликамска Чердыни изменением главного Сибирского пути с 1595 года, когда с продолжением Бабиновской дороги, Чердынь осталась в стороне от главного транзитного пути из Европейской России в Сибирь. В виду существования внутренних таможен, пребывание воевод в Соликамске являлось даже необходимостью Первым Соликамским и Чердынким воеводою был Богдан Иванович Комынин в 1636-1639 гг. Дальнейших воевод мы не перечисляем, а упомянем еще одного Прокопия Кузьмича Елизарова (1647-1648 гг.), производившего, по поручению правительства, новую перепись в Перми Великой в 1647 году. После описей Яхонтова и Кайсарова это была третья по времени всеобщая перепись Великопермской страны.

Каково было управление Великопермских наместников - можно видеть из достопамятной грамоты Иоанна Грозного от 1580 года. Чердынским старостам, целовальникам и "всем Чердынцом" о неприкосновенности владений Иоанно-Богословского монастыря, поручавшей им, чердынцам, наблюдение за действиями их наместника по отношению к монастырю. Много и красноречиво говорят нам слова этой грамоты о наместниках: - "И вы б (все чердынцы) Богословского монастыря строителя Варлама с братьею и их крестьян от Пермских наместников и от их тиунов и доводчиков берегли во всем, чтоб им и их крестьяном обид и насильств не чинили"..... Вредный обычай "кормления" повсеместно сопровождался одними и теми же крайне печальными явлениями - с одной стороны, вымогательства, а с другой - понятного местного недовольства. Мы полагаем, что Строгановские захваты чужих земель, о которых говорилось в предыдущей главе, совершались не без ведома местных воевод, имевших много личных побуждений держать сторону богачей-землевладельцев, хотя бы правда была не на их стороне. И это правонарушение допускалось самими блюстителями закона, не смотря на точно определенный оклад содержания, вполне достаточный для одного семьянина.
В Чердынской писцовой книге Яхонтова 1579 года указан следующий "доход наместничье с Чердыни с посаду и с уезду": корму на Рождество Христово деньгами 13 рублей, 32 алтына, 1 1/2 деньги, на Велик день - 6 руб. 32 алтына 5 ден., на Петров день - деньгами столько же, как на пасхе; и всего наместнику на три праздника корму деньгами 27 рублей 31 алт. 1 1/2 деньги. "С сохи по рублю и по два гривны - то ему с тиуном и с доводчиком". Яхонтов полагал в соху 64 двора, а во всем Пермском - Чердынском уезде было 1131 двор пашенных крестьян и 362 двора непашенных, итого 1493 двора и в них 1700 человек муж. пола; следовательно, наместник получал по рублю и по две гривны с 23 сох слишком. "Да вишерские соли с 7 варниц наместнику по 20 пуд на год с варницы". "Из съезжего корму наместнику кто что принесет, то тому и взять", добавляет писцовая книга. "Наместнику же над посадскими людьми и вольными крестьянами,- говорится далее,- - суд да убрусное (плата с новобрачных) и лесная пошлина, да пятно (клеймо, тавро); присудную пошлину и уезд и хоженое (плата рассыльным наместника), и убрусную и лесную пошлину и пятно давати наместнику по Чердынской и по уставной грамоте (1554 г.); а в Чердыни на посаде держать наместнику кабак и в кабаке держати на продажу мед, вино и пиво. И на посаде и на уезде держати наместнику тиуна да 3 доводчиков. Наместнику же рыбная ловля на реке, на Вишере, на усть Колвы реки; а ловят рыбу наместнику своими людьми, или кого наймут; да на реке на Колве, против города, против починка Покчи, наместничьих лугов на 300 копен".(2)

Таково было в 1579 г. довольствие Великопермского наместника с одного Чердынского уезда. Но сверх того, ему полагался доход с Усольского уезда, не имевшего еще особых воевод: на Рождество деньгами 3 рубля 10 алтын, на Велик день 1 рубль 20 алтын 10 денег, на Петров день - как на Пасху, всего на три праздника деньгами 6 рублей 20 алтын. С сохи по рублю да по две гривны - то ему с тиуном да доводчиком; да въезжего кто сколько даст; да ему же пошлины судебная, лесная, убрусная и пятно. Да в Усолье Камском на посаде держать наместнику кабак, а в нем вино, мед и пиво; да ему же с Григорова озерка давать ежегодно две бочки мелкой рыбы, либо деньгами за рыбу рубль две гривны, по двадцать алтын за бочку рыбы (Берх, стр. 190-191).

Неужели такое довольствие можно назвать скудным по тому времени? А между тем Великопермские наместники им не довольствовались в 1580 г., судя по жалобам Чердынских монахов, - несмотря на то, что в то время в Соликамске не имели еще своего воеводы, и все доходы с Усольского уезда шли в пользу тех же Великопермских воевод. Мы уверены, что последние получали доходы и с уезда Кайгородского, ввиду его принадлежности к Перми Великой, хотя прямых данных по этому вопросу в источниках мы не нашли.

***

Широкое поле для злоупотреблений воевод и их чиновников представлял в этом крае и азиатский торговый транзит. Мы знаем уже, что через Пермь Великую шел главный Сибирский путь. Он пролегал сначала через Ярославль, Тотьму, Устюг, южную часть Усть-Сысольского уезда, через Кайгород, Соликамск и Чердынь за Урал на реку Лозьву, но в 1595 г., по расследованию Артемия Бабинова, путь направился южнее, минуя Чердынь, из Соликамска прямо на восток, на село Ростес, и за Урал на Верхотурье. Но и в этом случае путь все-таки пролегал через Пермь Великую. Из Сибири по нему везли меха и другие изделия страны в сыром, необработанном виде, а туда следовали преимущественно изделия мануфактуры и в значительном количестве хлеб. В Верхотурье находилась главная таможня по торговле с Сибирью, а в Соликамске и Чердыни были, по свидетельству Кайсарова, "таможенные избы". До основания же Верхотурья (1598 г.), главное таможенное управление было сосредоточено, по всей вероятности, в Чердыни. Другой дорогой правительство запрещало возить товары как из России в Сибирь, так и обратно, хотя контрабанда, конечно, существовала.(3) Замечательно, что хлебородная Сибирь долго довольствовалась хлебом, привозимым из Евр. России. Для доставки в Сибирь русские купцы (большей частью из Москвы) зимой закупали хлеб большими партиями через своих приказчиков, или "покрученников" и до вскрытия рек складывали этот хлеб в определенных местах, чтобы весенней водой сплавить его в Сибирь. Города, в которых были такие склады хлеба, предназначенного для отправки в Сибирь, получили название "поморских городов". Это были: Устюг Великий, Тотьма, Сольвычегодск, Вымь, Яренск, Вятка со своими пригородами и в Перми Великой Чердынь, Кайгород и Соль Камская. Доказательство тому, что эти три города принадлежали к числу "поморских", мы находим в грамоте царя Федора Алексеевича Верхотурскому воеводе Ивану Федоровичу Пушкину да дьяку Дмитрию Афанасьевичу от 24 июля 1678 г., где между прочим читаем: "В прошлых годех, по указом блаженные памяти деда нашего, Государева, вел. гос. царя и в кн. Михаила Федоровича и отца нашего ... Алексея Михайловича, возили в Сибирь и на Верхотурье, сошные хлебные запасы из поморских городов - с Устюга Великого, от Соли Вычегодской, с Вятки с пригороды, с Чердыни, с Кайгородка, с Соли Камской, с Выми, с Еренского городка, с посадов и с уездов, с Сысольских волостей посадские люди и уездные крестьяне ..."(4) Н.Н. Костомаров следующими словами характеризует порядки на наших таможенных заставах в XVI - XVII вв. "Не обеспеченный законом, торговый человек был постоянно под произволом воевод, таможенных и приказных людей, которые при удобном случае не забывали пользоваться насчет купца лихоимством... собиратели пошлин непременно стараются сорвать с торговца что-нибудь лишнее. На заставах, мостах, перевозах и прочее, кроме установленных поборов, его не пропустят без взятки. Посадские общины в 17 веке были угнетены воеводами, которые вмешивались в общинное управление. Нам остались жалобы целых посадов на воевод, жалобы, в которых посадские грозили разбрестись порознь. Правительство действительно старалось ограничить своевольство воевод и приказных над торговым классом; но эти ограничения ничего не значили, ибо воеводы и приказные, обладая административной и судейской властью, всегда могли найти где поживиться. Торговый устав 1667 года(5), для избежания проволочек, приказал выдать всех торговцев в одном приказе, обязанность которого была охранять их от воеводских налогов, ... но в нем сидели такие же подьячие. Сосредоточенность судебных дел в Москве подвергло посадских невыносимым стеснениям: они должны были ездить в Москву с места своего жительства, иногда за тысячу верст, оставлять свои промыслы, проживать в Москве. Посадские жаловались, дело длилось, с них брали взятки, и, наконец, из приказа присылали воеводе грамоту, которая предписывала ему охранять посадских людей, а этот воевода первый готов был делать с ними всякие своевольства"(6). "Но не только воеводы и подьячие утесняли торговцев,- поясняет Н.И.Костомаров;- случалось, что соседний помещик или вотчинник (в Пермском крае, как мы видели, Строгановы) наезжал на посад и делал в нем разные бесчинства... Если ко всему этому прибавить трудность и опасность перевозки торговых грузов и приключения, какими торговец подвергался в дороге от разбойников, которыми так изобилировала наша матушка Русь и на водяных, и на сухих путях, то мы легко поймем, почему русский купец должен был сделаться плутом и почему, не смотря на склонность к торговле и на способность и изворотливость, русский купец был беден"(7). Эти полные исторической правды слова незабвенного Н.И.Костомарова вполне подтверждаются многими известными историческими документами Пермского края и многочисленными фактами в прошлой жизни этого края.

***

Права посадских людей в Перми Великой были точно определены особой "Великопермской уставною грамотою" Чердынцевых и Усольцевых XVII века, первоначально напечатанной Берхом ("Путешествие", стр. 121-134). Бесспорно, в отношении к древней Великой Перми это - историко-юридический документ первостепенной важности, а так как Берхово издание его 1821 года теперь стало библиографической редкостью, а в издания Археографической Комиссии эта грамота не дошла, то я считаю весьма полезным перепечатать "Великопермскую уставную грамоту XVII века" в первом выпуске настоящего сборника, посвященном специально Перми Великой(8).

Грамота написана по форме всех документов этой категории. Самое начало ее пострадало от времени, но из него все же видно, что побудило Чердынцев и Усольцев (Соликамцев) просить для себя царской уставной грамоты. Жалобы на своеволие наместников, их тиунов и доносчиков слышатся в первых же строках грамоты, по обыкновению повторяющей вкратце челобитные посадских людей, следствием которых и была грамота. "Да ваши же пермские наместники,- писали посадские люди из Перми Великой,- посылают по Пермской земле своих людей, тиунов и доводчиков, луков писати(9) и кормов брати, и наместничи-де люди приписывают у них многие луки лишние, и Пермичем де в тех лишних луках чинят продажи и убытки великие... и они де в том от наших наместников и их людей, от тиунов и от доводчиков, охудали и опустели и впредь им прожити без наших грамот уставных неможно". Таким образом, посадские люди надеялись найти в уставной грамоте защиту от насильств. Мы видели, что эта надежда их далеко не всегда оправдывалась на деле.

В самой уставной грамоте на первом месте поставлены не без основания доходы наместника. Любопытно сравнить их с указанными позже в книге Яхонтова и нам уже известными. Основанием раскладки податей взято в уставной грамоте число белок. На Рождество наместник получал за 1400 белок 14 рублей - по 2 деньги за белку, на Велик день (пасху) "наместнику корму и ево тиуну и доводчиком (двум) 700белок семь рублей", на Петров день им же за семьсот белок семь рублей, "по две же деньги за белку". Да с Вишерской варницы им полагалось соли ежегодно по пяти сапец, то есть 30 пудов соли (сапца равнялась 6 пудам), "по старине". Мы видели, что у Яхонтова полагалось с 7 варниц по 20 пудов, всего 140 пудов соли, и что у него уже нет исчислений податей по числу белок. "А оприч того,- добавляет уставная грамота,- наместнику и его тиуну и доводчикам с них пошлины нет; а берут корм наместничь и тиунов, и доводчиков, побор старосты и люди добрые Пермяки сами, да отдают корм наместнику и с тиуны, и с доводчики в городе,а сами наместники и тиуны, и доводчики по погостам луков писати и корм брати не ездят". Что означают такие оговорки царской грамоты - ясно без пояснений.

Так как в приложениях мы помещаем весь подлинный текст уставной грамоты, то подробных выписок из нее здесь мы не станем делать, а ограничимся лишь немногими замечаниями. Во всей грамоте Чердыньцы именуются то Пермяками, то Великопермяками, и везде уравниваются в правах с Усольцами, т. е. с Соликамцами. Иногда те и другие вместе называются общим именем Пермяки в смысле обитателей всей Перми Великой. Важна в одном месте ссылка уставной грамоты ХVI в. на какую-то старинную грамоту Пермских князей, доказывающая, что и в Новгородском периоде в Перми Великой существовали юридически определенные отношения.

Уставная Великопермская грамота точно определяет, между прочим, торговые права Чердынцев и Усольцев. Из этих мест грамоты можно видеть отношения их к ближайшим соседям Перми Великой - на севере к Устюжанам и Вычегжанам, на западе - к Вятичам, на востоке - к Вогулам, на юге - к Остякам. Из грамоты видно, что Пермские наместники, получая хорошее обеспечение, тем не менее, посылали от себя своих людей "с Пермским со всяким товаром торговати" к волоку Тюменскому, и к Вогулам, и на Сылву к Остякам - в те места, куда ездили для торговли Чердынские и Усольские посадские люди; и наместничьи торговые люди запрещали посадским людям производить торговлю до тех пор, пока сами распродадут весь свой товар, чем, конечно, причиняли посадским людям "убытки великие". Кроме того корыстолюбивые наместники вступались у Пермичей в их рыбную ловлю, нанося им и тут убыток. Уставная грамота воспрещает от имени самого царя то и другое лихоимство. Устюжанам, Вычегданам и Вятичам пермская грамота предоставляет исключительное право вести торговые дела в Перми, о чем подробно было сказано и в "Уставнвной Устюжской грамоте", по которой они должны были поступать; а ездить в Пермь для торговых целей, в ущерб местным торговым людям, из городов Московской, Новгородской и Тверской земель воспрещалось. "И с оными никакие делы не ездят (в Пермь) никто опричь Устюжан и Вычегжан и Вятчан. А Устюжана и Вычегжана и Вятчана ездят к ним торговати со всяким товаром по своей грамоте, по жалованной, по уставной, по Устюжской, и возят от них товар всякий и соль, куда хотят с ними".

***

Таково было управление в Перми Великой и отношение ее к соседям в мирное время. Но Великопермский край, долго служивший самым восточным пределом русских поселений, за которым начиналось беспокойное инородное соседство, часто подвергался нападениям некогда воинственных Вогулов, Сибирских или, по старинному местному наименованию, Нагайских Татар, Остяков и других народов. Поэтому Пермские князья, а потом Московские наместники и воеводы соединяли в своих руках не только местную административную и судебную власть, но и военную. Не даром в Перми Великой, как мы видели каждый город и слобода был непременно снабжаем укреплением, боевыми снарядами и известным числом воинских людей. В этом крае необходимо было всегда стоять в готовности встретить внезапное, неожиданное нападение врага. Набеги более или менее значительными массами людей делались не только на Пермь Чусовую, но и на Вычегодскую, простираясь иногда далеко на запад, до города Выма, если еще не далее. И чем более показывалось русских в Приуралье, тем чаще стали повторяться эти нападения инородцев, очевидно, чующих в русском колонизаторе будущую силу, с которой нелегко будет им считаться. Самые опустошительные и значительные по числу людей вогульско-татарские набеги на Пермскую страну были незадолго до покорения Сибири. Чувствуя все большее колонизационное давление с запада, видя все нарастающий наплыв русских, туземные князья употребляли последние, самые отчаянные усилия в борьбе с этим движением, грозившем в будущем их автономии. И опасения их были не напрасны. Завоевание Сибири положило конец их самостоятельности, после чего зауральские набеги на Пермь постепенно должны были прекратиться, но борьба с Башкирами продолжалась и в ХVII веке.

Впрочем русские сами подали первые примеры вторжения в чужие земли, а инородцы мстили им за это. Мы видели, как рано, еще с ХII века, если не прежде, Новгородцы начали подчинять своей зависимости Югорских князей, а по их следам в последствии направились и Москвичи. Со второй половины ХV в., когда Москвичи, завоевавши ту и другую Пермь, лицом к лицу встретились с Вогулами, инородные набеги особенно учащаются и продолжаются потом, с постоянно возраставшим ожесточением, через все ХVI-е столетие. Не входя в подробности изложения фактов всей этой борьбы в Приуральском крае, перечислим только наиболее известные в истории Пермской страны походы русских против инородцев и вогульско-татарские набеги в ХV-ХVI вв. (10)

Походы Москвичей против Югорских князей начинаются с того времени, как московская власть прочно утвердилась в Вычегодской и Чусовой Перми, а это было во второй половине ХV века.
В 1465 году, по мысли Московского правительства, состоялся удачный поход в Югру устюжанина Василия Скрябы и с ним Вымского князя Василия Ермолаевича из рода князей Пермских.
В 1467 году Вятичам и Пермякам удалось взять в плен воинственного Вогульского князя Асыку, который, однако, потом убежал из плена и продолжал прежнюю вражду с русскими.

В 1483 г. был предпринят против этого Асыки большой поход за Урал, под начальством князя Федора Курбского-Черного и Салтыка Травина, и кончился пленением Юрского князя Молдана.
В 1484 году Вогульские князья Юмшан и Кальпа вместе с Пермским епископом Филосеем, вероятно, по влиянию последнего, уже лично являются в Москву и заключают мир с Иоанном (Юмшан - сын упомянутого Асыки).

В 1485 году Молдан, уже отпущенный из плена, и трое других князей, следуя, кажется, примеру Юмшана, заключают мир в городе Усть-Выме с тамошними князьями (рода Пермских князей) Петром и Федором, слугами великого князя Иоанна III.

В 1499 г. предпринимается, наконец, последний и самый замечательный поход в Югру князя Семена Курбского, Петра Ушатого и Заболотского-Бражника с 5000 Устюжан, Двинян и Вятичей. Поход окончился полным покорением Югры и включением ее в число Московских владений.
Пока все это делалось, страна Пермская испытывает целый ряд страшных, опустошительных вогульско-татарских набегов, иногда простиравшихся далеко на запад - до Усть-Выма и Кайгорода. Злополучными жертвами этих набегов сделались даже двое Пермских Князей, Михаил и Иоанн, и третий приемник св. Стефана епископ Пермский Питирим.

В 1455 году известный нам уже князь Асык напал на Вычегодскую Пермь, проник до "владеющего города" Усть-Выма, взял большой полон и в числе полоненных самого владыку, Пермского Питирима, которого умертвил мученически.

В 1481 году было нападение Вогуличей на Чердынь, не имевшее впрочем гибельных последствий, благодаря скоро подоспевшей русской рати Андрея Мишнева.

В 1505 г. из Тюмени сделал набег на Чердынь и Усолье Камское Кулук-Салтан, Изака сын, но благодаря принятым тогдашним наместником кн. Василием Ковром мерам, был разбит на берегах Сылвы.

В 1531 г. на Чердынь делал нападение Пелымский князь с Сибирскими инородцами.

В 1539 г. на Пермь Великую нападали Казанские Татары.

В 1547 г. Нагайские Татары побили русских близ Чердыни, на р. Вишере, у Кондратьевой слободы. Русских пало 85 человек.

В 1572 году Башкиры, Черемисы, Остяки и Вотяки побили русских около Канкара и Кергедана (Пыскора и Орла).

В 1573 г. был опустошительный набег Кучумова сына царевича Маметкула на Чусовую и вторжение его в Пермь Великую.

В 1581 г. в июль месяц на Чусовские городки и Сылвенский острожек Строгановых сделали набег мурза Бегбелий с Вогулами и Остяками.

В 1581 г. в сентябрь месяц произошло небывалое по размерам, самое опустошительное, гибельное нападение на всю Пермь Великую Пелымского князя Кихека с Сибирскими, Сылвенскими и Иренскими Татарами, Остяками, Вогуличами, Вотяками и Башкирцами. Все окрестные инородцы на этот раз соединились в одном походе против Перми Великой, разорив при этом Чусовские городки, Сылвенский и Яйвенский острожки и особенно Соликамск, преданный ими пламени. Кихек проникал и далее на север до Чердыни и Кая, которые, однако, были спасены.

Но вот наступают достопамятные 1582-1583 годы, и роли переменяются. Русские казаки, во главе со своим атаманом Ермаком, деятельно поддерживаемые Строгановыми, уже испытавшими столько напастей от беспокойных восточных соседей, - вносят оружие в пределы Сибирского царства Кучума. Русская власть окончательно утверждается на берегах Тобола, Иртыша и могучей Оби, после чего старинные враги Пермской страны должны были притихнуть. Правда, в первые годы после похода Ермака кое-где были еще тщетные попытки сломить это господство русских за Уралом. Так, под 1582г. Соликамская летопись упоминает еще о нападении Вогуличей на Чердынь и избиении немногих тамошних жителей; а через 10 лет, в 1592 г. упоминается поход против Пелымского князя Чердынского наместника Троханиотова. Но это были последние вспышки потухавшего огня, ни для кого не страшные и вскоре прекратившиеся совершенно.

Этой эпопеей кровавой борьбы русских с исконными жителями обоих склонов Урала, - борьбы, кончившейся полным торжеством Русской национальности, мы и закончим настоящее исследование прошлых судеб Перми Великой с древнейших, незапамятных времен до второй четверти XVII столетия.(11)

А. Дмитриев

(1) При нем всю Пермь Великую, за исключением Кайгородского уезда, описывал Михаил Кайсаров, который и упоминает воеводу Корсакова в своей писцовой книге.

(2) См. оттиск Чердынских книг Яхонтова, Пермь, 1878 г., стр. 42-44 и Берха "Путешествие", стр. 193-195.

(3) Так в XVII веке купцы самовольно ездили из Казани через Кунгур и Уфу на Катайский остров, что на реке Исети в нынешнем Камышоловском уезде, а оттуда в Ялотуровск. Это заставило правительство утчредить в 1680 году на Катайском острове острог, "на старой Казанской дороге", постоянную таможенную заставу. "Акты Историч." V,363.

(4) "Дополнения к Актам Историч.", VII, стр. 109.

(5) В "Собрании государств. Грамот и договоров", т. IV, 203.

(6) "Очерк торговли Московского государства в XVI - XVII столетиях". СПБ. 1862 г., стр. 163-164.

(7) "Очерки торговли", стр.164-165.

(8) Шишонко не счел нужным пометить под 1553 годом своей "Пермской Летописи" Великопермскую уставную грамоту, и ограничился только упоминанием ее. См. том I, стр. 39-40.

(9) При существовании преобладающего охотничьего промысла в Чердынском крае подати брались с сохи, и с охотничьего лука. Люди обязаны были платить или белками, или - соответственно их стоимости - деньгами. Так поступало наше правительство и с инородцами.

(10) Указываю источники и литературу вопроса: "Строгановская Сибирская летопись", изданная Спасским отдельно и в "Сибирском Вестнике" за 1821 г.; "Соликамский летописец" в "Путешествии" Берха; "Соликамская летопись", изданная мною в Пермск. Губ. Ведом. за 1883 и 1884 гг. и отдельно (Пермь, 1884 г.); "Усольская летопись Ф.А.Вволегова", изданная мною в тех же "Ведомостях" 1882 г. и отдельно (Пермь, 1882 г.). "История Государ. Российского" Карамзина, том VI (соответствующие годы); "История России" Соловьева, том V , стр. 94-95; "Пермский сборник", т. 1, статья Крупенина; "Списки населенных мест Пермской губернии" Штиглина. СПБ. 1875 года, стр. CLV, CLX, CLXI. О набегах Татар 1547 года сообщено только у меня в "Очерках Чердыньского края" в "Календаре Пермской губернии на 1883 год". "Историч.-археологич. описание Соликамска", протоирея Луканина. Пермь, 1882 г

(11) Если разные внешние обстоятельства не попрепятствуют продолжению настоящего издания, предпринятого не без риска со стороны издателя, располагающего очень скромными средствами, то в следующих выпусках "Пермской Старины" можно будет продолжать историю Перми Великой до начала XVIII века, для чего издателем собраны уже богатейшие материалы.

А. Дмитриев.

Пермская старина. Вып.1.

Blog

Григория Головчанского