Григория Головчанского

Вид материала

Документы

Содержание Части Андрея и Петра Семеновичей Строгановых. 3. В общем владении всех Строгановых состояли: Орел-городок, Очерский острожек и Новое Усолье А. Дмитриев. А. Дмитриев.

Подобный материал:

• Григория Кайгородова «Аленький цветочек», 26.83kb.
• Учение Григория Грабового. Технологии Учения Григория Грабового по созидательному, 224.68kb.
• Учение Григория Грабового. Применение технологии Учения Григория Грабового к поисковым, 135.62kb.
• Урок литературы в 10 классе Тема : Нравственные уроки Чернобыля (по повести Григория, 188.27kb.
• Столичная жизнь, 121.17kb.
• Учение Григория Грабового о боге. Формирование действия Тела.       здравствуйте ещё, 263.21kb.
• Реакция Максима Максимыча на рассказ, 22.93kb.
• Герасимова Григория Ивановича, доктора исторических наук, руководителя региональных, 128.54kb.
• Континент №104, 2000, стр, 117.68kb.
• Омилии (беседы) Омилия, 4859.57kb.

Глава 5.

Части Андрея и Петра Семеновичей Строгановых.

1. В части Андрея и Петра Семиновичей Строгановых состояли Чусовской Нижний городок и Сылвенский острожек с их округами.


Нижнечусовской округ, как сказано выше, образовался из половины прежнего обширного Чусовского "уезда" вследствие основания на р. Чусовой Верхнего городка, к которому отошла другая половина "уезда". У Кайсарова сказано: "К Чусовскому (Нижнему) городку рекою Камою от усть реки Чусовые вниз по левой стороне да Ласвинского бору, да рекою Чусовою от устья вверх по правую сторону Чусовые (едучи вверх, следовательно, по левую сторону Чусовой)(1) до реки до Утки, и с малыми речками, и с озерами, и с истоками, которые в той меже впали в реку в Каму и в Чусовую, с пашнями, и с пожнями, и с лесами, и с рыбными и с звериными ловлями, и со всякими угодьи". Сверх того к Нижнечусовскому округу отнесены были вновь пожалованные в 1615 году земли от р. Ошапа вниз по обе стороны Камы реки до реки Тулвы, что повыше Осинской или Никольской слободы, на протяжении 35 верст. Эти земли во время Кайсарова в 1623/4 г.г. считались в Казанском уезде. Сюда относилась поэтому и пустошь Поспеловская и р. Тулва, и кроме того некоторые пожни в Усольском уезде(2). Вся площадь нынешнего губернского города Перми и ближние села Верхние и Нижние Муллы при Кайсарове входили, следовательно, в состав Нижнечусовского округа.

Центр окружного управления, Нижний Чусовской городок, имел в 1623/4 г.г. крепость, Богоявленскую церковь с двумя приделами, храм Петра, Алексея и Ионы под колокольнею, 30 дворов посадских и в них 45 челов муж. пола. В округе состояло: два сельца Камасано и Никольское - первое на Чусовой с церковью Рождество Богородицкой, другое - с церковью св. Николая Чудотворца - на речке Муловке, что ныне село Верхние Муллы близ Перми; затем 10 деревень, 17 починков и 2 пустоши, в них 13 дворов церковных, 6 господских или "вотчинниковых", 128 крестьянских, 4 пищальничьих, 10 бобылевских, 22 пустых, людей 235 чел. муж. пола, а всего с Нижним городком 200 дворов и 280 чел. муж. пола(3).

К части Андрея и Петра Семеновичей Строгановых относился и Сылвенский отстрожек и округ. В острожке было укрепление, Троицкая церковь, от которой доныне это село называется Троицким (недалеко от губерн. города), 2 двора господских, 13 дворов крестьянских, 3 пищальниковых, 11 бобылевских, людей 36 чел. м.п. В округе было: 10 деревень, 4 починка, 2 пустоши, 1 двор господский, 40 дворов крестьянских, 20 - пищальн. и бобыльских, людей 96 челов. м. пола, а вместе с острожком 132 человека ("Таблица" Волегова №3 и Рукопись, стр. 50, 61 и др.) При обозначении южной границы Сылвенского округа Кайсаров приводит новые подробности, вследствие прежней неопределенности этой границы, допущенной у Яхонтова. У последнего сказано, что от устья Сылвы до острожков 20 верст, в от острожка вверх рекою Сылвою до деревни Верхолузья, а от последней до Остяцких улусов. Но сколько тут верст - у Яхонтова определенно не сказано. Дополняя это место, Кайсаров замечает точно: "И всего от Сылвенского острожка до того Остяцково до Рожина улусу Сылвою рекою вверх 45 верст, а опричь тово Остяцкого Рожина улусу к Строгановых вотчин к Сылвенскому острожку с деревнями вверх рекою Сылвою иных Остяцких улусов по Сылве реке ближе нет" (Рукопись, 166-67). Здесь необходимо заметить, что то же Михаил Кайсаров в 1623-24 гг. составил "Кунгурские писцовые книги Татар и Остяков" и, следовательно, ближайшим образом был знаком с каждым улусом(4).


(1) Рукопись, стр. 39. У Камы Кайсаров считает берега по течению, а у Чусовой - против течения, чем не мало запутывает дело.

(2) Рукопись, стр.42-46.

(3) Рукопись, стр.37 и след. Сравнить "Таблицу" Волегова №3.

(4) "Кунгурские писцовые книги Татар и Остяков Мих. Кайсарова" напечатаны г. Шишонко в одном общем оттиске с известной уже нам Усольской писцовой книгой (Пермь, 1872, стр. 119-150), а предварительно были напечатаны в "Пермских Губернских Ведомостях" 1872 г. №№ 85-97. Кроме того см. в "Пермск. Летоп.", т. II.

А. Дмитриев.

Пермская старина. Вып.1.


Глава 5.

Части Ивана и Максима Максимовичей Строгановых.

2. В части Ивана и Максима Максимовичей Строгановых состояли Чусовской Верхний городок, Успенский монастырь на Чусовой и Яйвенской острожек, с соответствующими округами.


Как уже сказано, Верхний Чусовской городок возник в 1616 году на правом берегу Чусовой и к нему отнесена была по управлению половина прежнего обширного Чусовского округа, под названием Верхнечусовского "уезда". При Кайсарове в городке было небольшое деревянное укрепеление, церковь Николая Чудотворца и другая Иакова Алфеева под колокольней (как в Нижнем городке), господский двор, 25 дворов посадских и 44 чел. муж. п., да бобыльских 16 дворов и в них 18 чел. и т.д. В округе Верхнего городка было: 31 деревня, 12 починков, 11 пустошей (запустевших селений), дворов крестьянских вместе с городком 236 и людей во всем округе 570 челов. муж. пола. К этому округу относился и Успенский монастырь на Чусовой, о котором сказано выше.

Границы Верхнечусовского округа Кайсаров показывает так: "От Максимовские (бывшей) вотчины Строганова, от Орлова городка, от межи Карышева острова, рекою Камою вниз по обе стороны до устья реки Чусовые 80 верст; а от устья Чусовского вниз по реке же по Каме по одной по правой стороне до речки Ласвы и до Ласвинского бору 20 верст; а по реке по Чусовой вверх от устья по одной по левой по Усолошной стороне до реки до Сылвы 10 верст (следовательно, по течению на правой стороне Чусовой, где приток ее речка Усолка); а от усть реки Сылвы Чусовою же рекою вверх по одной по левой же стороне (по течению же на правой) до их Иванова и Максимова Чусовского до Верхнева городка, что на усть речки Усолки, 40 верст; а от городка рекою Чусовою вверх по левой же стороне (в действительности на правой) 40 верст до деревни до Калина Лугу, а от Калина Лугу по Чусовой вверх по левой же стороне (т.е. по правой) до Вогульских улусов и до реки до Утки до Верхней. Да в реку ж в Каму впали в той же их меже река Обва, да река Косьва, да река Иньва и по тем рекам по обе стороны от устей и до вершин и в той меже береги пустые и островы и речки малые, которые впали в Каму ж и в Чусовую, и в Обву, и в Косьву, и в Иньву от устей же и до вершин, и озерка лешие с истоки и леса дикие с рыбными и зверинными ловлями и со всякими угодьи их Ивановы да Максимовы; а Карышева острова Ивану и Максиму Строгановым две трети"(1).
Таким образом Верхнечусовской округ Строгановых был самый обширный, так как имел естественными границами на севере Иньву и Косьву, на юге - Чусовую и Каму. Нельзя не обратить здесь особенного внимания на то, что Иньва, Обва и Косьва во время Кайсарова уже принадлежали Строгановым от устьев и до вершин, тогда как Яхонтов этой оговорки еще не делает. Тогда - в 1579 г. - среднее и верхнее течения этих рек еще считались Отхожим районом Чердынского уезда. Следовательно, Строгановы постепенно присвоили их себе в период времени между 1579-1623 гг. О способах этого присвоения уже была речь выше.

К части Ивана и Максима Строгановых принадлежал еще Яйвенский острожек с его округом. В острожке Кайсаров указывает укрепление, две церкви - Троицкую и Николая Чудотворца, две варницы "в стене", господский двор, варницу и мельницу вне острожка на р.Усолк, 10 дворов крестьянских, в них 14 человек мужского полу, да 5 дворов бобыльских, в коих 9 человек - и в округе Яйвенском: 4 деревни, 9 починков и 68 человек мужского полу, включая жителей острожка. Границы Яйвенского округа показаны Кайсаровым прежние; от устья Усолки вниз по Яйве на 50 и вверх - на 70 верст. Только название р.Чаньвы, как крайнего северо-восточного предела вотчин Строгановых и самой Перми Великой, у Кайсарова почему-то пропущено. Таким пределом у него названа река Вильва, до которой от устья Усолки 70 верст не насчитывается. Я склонен думать, что тут допущен, по вине переписчика, пропуск слов, имеющихся в книге Яхонтова: "и до речки Чайвы". Обратим при этом внимание, что деревня Булатово на Усолке, составляющая при Яхонтове бесспорную принадлежность чердынских крестьян Отхожего района, у Кайсарова называется уже спорною. Значит, Строгановы, со всех сторон окружившие деревню своими вотчинами, именно в это время стали налагать свою тяжелую руку на Булатово. Еще одно доказательство, как распространяли Строгановы свое владычество на чужие земли!

Такова была по своим размерам часть Ивана и Максима Строгановых. В ней заключалось таким образом 2 слободы - Верхний Чусовской городок и Яйвенский острожек, один монастырь Успенский, 35 деревень, 21 починок "опричь спорных починков"(2), т.е. чужих Чердынских либо Усольских, да займище, да 14 пустошей - запустелых селений, 311 дворов посадских и крестьянских, не считая других разрядов, и 638 человек мужского полу. Какой значительный прирост населения со времени Яхонтова!


(1) Рукопись, стр. 124-125.

(2)Подлинные слова рукописи, стр. 137

А. Дмитриев.

Пермская старина. Вып.1.

Глава 5. Общее владение.
3. В общем владении всех Строгановых состояли: Орел-городок, Очерский острожек и Новое Усолье

Сюда относились по положению и значению для фамилии Строгановых и Пыскорский монастырь. Об отношении вотчин монастырских к Строгановым уже была речь, ровно как и о вновь возникшем Очерском острожке и округе. Теперь остается сказать об Орловском "уезде" при Кайсарове, т.е. бывшей Никитинской вотчин времен Яхонтова, которая иногда и при Кайсарове именовалась по старому владельцу.

Из всех документов по истории Строгановых нельзя не видеть, что Орел с его уездом всегда считался главной родовой вотчиной Строгановых, главным городом в этом маленьком государстве, именитые владетели которого некоторое время имели здесь свою резиденцию. Поэтому, вероятно, к уезду Орловскому отнесен был и Пыскорский монастырь - это родовое, фамильное богомолье Строгановых, к которому они относились с глубоким почитанием, предоставив ему полную автономию в отношении вотчинного управления. Понятно отсюда, почему Орел больше всех других слобод походил на город, был укреплен столькими храмами, как ни одна Строгановская слобода. Кроме внутреннего укрепления, возникшего еще при Иоанне Грозном, Кайсаров указывает в Орле следующие церкви: в городке Воздвижения, Похвалы Богородицы и Троицы под колокольней и на посаде церковь Успения с пределами Николая Чудотворца и мученика Никиты, соименного бывшему владетелю Орла. Все церкви, по тогдашнему обыкновению, были "древяны клецки", некоторые имели "верх шатром", согласно с господствующим в тогдашней Руси архитектурным стилем. Церкви Похвалы и Успения были особенно богато украшены. Самый "город" тоже был "древян рублен", имел трое ворот, две башни и заключал внутри себя, кроме помянутых церквей, двор вотчиников -нечто вроде владетельного дворца в миниатюре, а на посаде имел 8 дворов церковных, 5 дворов "молодших людей" в числе 18 человек, да 25 дворов "самых молодших людей" числом 64 человека, да 24 двора бобыльских и в них 38 человек мужского пола.

В уезде Орловском при Кайсарове было: одна слободка Новоусольская, монастырь Пыскорский, 5 деревень, 6 починков, 3 пустоши, в них 2 господских двора, 21 двор пашенных крестьян, 2 двора бобыльских, 3 пустоши, людей 61 человека мужского пола, а со слободкой и самим городком 180 человек(1). Внешние границы Орловского округа нисколько не изменились со времени Яхонтова. Кайсаров упоминает вновь только одно "отхожее" владение Орла-городка "в Кайгородском уезде против Волостницкого погоста у судовые пристани на Исадех порозжее место под анбар, в длину 15 сажен, а поперек 10 сажен". Самого амбара, вероятно, для сллада соли при Кайсарове однако не существовало. (Рукопись, стр. 209-210).


(1) Не можем не пожалеть, что в вашей рукописи книг Кайсарова вырваны два листка, в которых заключалось описание Нового Усолья. Это единственный впрочем пробел во всем списке Строгановских книг Кайсарова.

А. Дмитриев.

Пермская старина. Вып.1.


Глава 5.

Свидетельства грамот XVI-XVII веков о границах Перми Великой.


Мы окончили обозрение границ Строгановских вотчин в XVI веке и начале XVII, а с тем вместе и всех внешних границ Перми Великой за то же время. Лучших источников, нежели тогдашней писцовой книги, мы не можем уже иметь. После древнерусских сказаний, каково Епифаниево, летописей и писцовых книг, нам остается ненадолго остановить внимание на местных царских и других грамотах, указах, челобитных и то подобных документах, древнейшие из которых не восходят далее XVI века. В сравнение с писцовыми книгами, в вопросе о границах древней Перми Великой эти источники имеют уже меньшее значение, но игнорировать их мы не должны.

Все такие документы служат только новым подтверждением того, что сказано нами о границах Перми Великой на основании важнейших источников - писцовых книг. Древнейшими местными памятниками этого рода служат два послания Всероссийского митрополита Симона (1496-1511 г.г.) в Пермь, помеченный 22 августа 7009 (1501) года(1). Одно из них обращено к духовенству, другое к мирянам Пермской паствы. Первое послание начинается словами: "Благословение Симона, Митрополита всея Руси, в отчину Великого Государя Царя Русского...(2) Великого Князя Ивана Васильевича: всея Руси Самодержца, в Великую Пермь и во всей Пермской области игуменом, и попом, и дъяконом". Второе послание митрополита адресовано "в Великую Пермь, сына моего Великого Князя, князю Матвею Михаиловичю Пермскому, да и всем Пермичем, большим людем и меньшим, мужем и женам, юношам и младенцем, всем православным християном, новопросвещенным Господним людем вся области Пермския земли".

Упоминание Пермского князя Матвея Михайцловича дает ключ к объяснению того, куда именно писано было послание митрополита. Отец Матвей, Пермский князь Михаил, жил в Чердыни, Пермь Великая тожь, о чем подробнее скажем в следующей главе. Сын его Матвей Михайлович после покорения Перми Великой в1472 г. жил в качестве Московского присяжника в соседнем городке Покче до 1505 года, когда "сведен был с Великой Перми" и заменен первым русским великокняжеским наместником Василием Андреевичем Ковром.3 Послание Симона адресовано "в Пермь Великую и во вся Пермьскыя области игуменом". В Перми Великой, в городе Чердыни, с 1462-63 гг. существовал Богословский монастырь, а в Вычегодской Перми еще при св. Стефане возникли монастыри Спасский и Стефановский на Вотче. Следовательно, митрополит писал свое послание ближайшим образом в Великую, т. е. Прикамскую, иначе Чусовую, Пермь, в ее главные города Покчу и Чердынь, а вместе тем уже и во все другие области Пермской, т.е. и в Пермь Вычегодскую. В Великой Перми христианство возвещено было позже, нежели в Вычегодской, почти на столетие; поэтому выражение "новопросвященным людям всей области Пермской земли" относилось преимущественно к Перми Великой. Отделять же совершенно Великую или Камскую Пермь от Вычегодской митрополит не мог уже потому, что та и другая составляли одну Пермскую епархию, которая с 1492 года именовалась "Пермскою и Вологодскою", а с 1584 года, когда Чердынь получила особенное политическое значение и затмила собой всеми забытый Усть-Вым, стала называться епархией "Вологодской и Великопермской". После сказанного понятно сопоставление слов второго послания: "А вы, все люди Пермской земли, сей грамоты слушайте"... "А священником всем Великопермским также учительная глаголю". Но в конце того же послания, через несколько строк после этих слов, упомянут "Стефан Епископ Пермский", а не "Великопермский", так как в Великой Перми он не бывал.

Но если в церковном отношении между Пермью Великой и Пермью Вычегодской существовала тесная связь, в силу общей принадлежности их к Вологодской епархии, то в отношении гражданского управления такой связи не могло быть. Духовная грамота великого князя Иоанна III, завоевателя нашего северо-востока, лучше всего подтверждает гражданско-административную обособленность Перми Великой - Чусовой от Перми Вычегодской. По времени составления в 1504 году, эта грамота почти современна посланиям митрополита Симона, и тем любопытнее сравнить ее с ними. В духовной Иоанна между прочим читаем: "Да сыну же своему Василию даю... город Вологду с волостьми, да Вычегду, и Вымь, и Удору, и Сысолу со всеми их местами, да Югру. и Печеру со всем, да Пермь Великую со всем..."(4). Так ясно разделены здесь три различных области, каждая из которых составляла особое целое в отношении управления: Пермь Великая, Югра с Печорой и Вычегда с ее притоками.
Столь же ясное разграничение Перми Камской или Чусовой от Перми Вычегодской мы находим в "Уставной грамоте Чердынцев и Усольцев XVI в." (см. приложения к этой книге). Она со всей ясностью приурочивает весь Усольский (позднее Соликамский) уезд к области Перми Великой. Чердынцы, именуемые в грамоте Пермичами, совершенно уравниваются в ней в своих правах с Усольцами, т.е. Соликамцами. При этом в некоторых местах грамоты вместо слова "Пермичи" употреблено "Великопермцы", что делает ясным район, которому даровались известные права. "Также если пожаловал Великопермцов и Усольцов гостинским в Пермь Великую и к Соли.... А Устюжана и Вычегжана и Вятчана ездят к ним торговать со всяким товаром по своей грамоте, по жалованной, по уставной по Устюжской" ("Путешествие" Берха, стр.132-133). Итак, страна Вычегодская, как ясно видим, подчинялась другой уставной грамоте, следовательно, никоим образом не составляла части Великопермской страны. Там, на Вычегде, жили "Вычегжане", здесь, на Каме, "Великопермцы". Уставная грамота XVI века делает в одном месте достойную внимания ссылку на грамоты князей Пермских: "и первых судов и грамот князей Пермских не посуживати" (Берх,129). Как жаль, что до нас не дошли эти древнейшие грамоты Пермских князей, живших в Чердыни до покорения русскими Перми Великой. Обратим еще внимание на слова уставной грамоты: "И он (наместник государев) в Пермские угодъя и к волоку Тюменскому, и в Вогуличи, и в Сылву с Пермским товаром своих людей торговать не посылает" (ibidem,130). Здесь указывается на торговые сношения Перми Великой с Сибирью, тогда еще независимой от русских, и с ближайшими соседями Вогулами и Сылвенскими Остяками. Действительно, южная граница Перми Великой, как мы знаем из писцовых книг, шла южнее Чусовой, пересекая реку Сылву, на верхнем течении которой начиналась уже другая, чуждая страна - область Остяцких улусов.

Следующими по времени грамотами, ближайшими к Уставной и имеющими близкое к ней отношение, были известные уже нам жалованные грамоты Строгановым 1558, 1564, 1568 г.г. и другие. Так как Строгановым были пожалованы Великопермские земли, то в этих грамотах точно определены отношения государевых Пермских наместников, живших в Чердыни, к вотчинам и людям Строгановых. Мы говорили уже, что последним предоставлено было право собственного суда, независимо от суда наместника, и многие другие льготы. Во всех этих грамотах многократно упоминается город Чердынь, как резиденция наместника, но под старинным наименованием Пермь Великая или просто Пермь. От этого города делается исчисление верст, при чем Соль Камская, как не имевшая еще своих воевод, бывшая только пригородом Перми Великой Чердыни, не упоминается(5). Обратим внимание на следующие слова грамоты 1564 г., в которых выражается отношение Великопермских наместников к Строгановским вотчинам и людям как Вычегодским, так и Прикамским: "Коли он (Григорий Строганов) или его люди или его Слободы (Орла) крестьяне поедут от Вычегодцкой Соли мимо Пермь (т. е. Чердынь) на Каму в Слободу (т.е. Орел-городок), или из Слободы к Вычегодской Соли, и наши Пермские наместники... в Пермь (Чердыни) Григорья и его людей... на поруки не дают и не судят их ни в каких делах... А - коли Григорий или его люди явятъ сее нашу грамоту нашим: Великопермским наместнтником, и наместники с нее явки не емлют ничего". Таким образом, Чердынские наместники безразлично именуются то Великопермскими, то просто Пермскими, так как Великая Пермь была частью Перми вообще, подобно тому как именовались здесь и местные князья до покорения страны Иоанном III. Но Вычегодская Пермь нигде ни разу не называется Великой.
Затем следует остановиться на царской грамоте Чердынскому Богословскому монастырю от 10 августа 1580 года - о неприкосновенности его владений. В ней опять упоминается князь Матвей, но уже не под именем "Пермского", как в послании митрополита Симона, а "Великопермского" - доказательство тождественности того и другого названия. Но он не мог быть назван "Великопермским" , если бы жил не в Покче или Чердыни, а в Усть - Выме. Вот некоторые места грамоты: "От Царя и Вел.Князя Ивана Васильевича всея Руси в Пермь Великую, в Чердынь старостам и целовальникам и всем Чердынцам... Били нам челом из Чердыни Богословского монастыря строитель Варлам с братьею, а сказали . что наше богомолье в Перми Богословской монастырь общей один, Пермяки крещение приняли... Да за Богословским же монастырем княжь Матвеевских и Великопермского пустых земель и лесу и лугов в Чердынском уезде по конец Почкирского поля...(6).(Покча в 5 верстах от Чердыни). Можно ли после этого еще сомневаться, как некоторые делают, что князь Матвей Пермский жил в Чердыни или Покче, а никак не в Усть-Выме на Вычегде?

Таковы свидетельства грамот о северной границе Перми Великой и значении этого названия в XVI веке и в более раннее время. Посмотрим, что говорят такие документы о других границах Перми Великой. Во многих грамотах рядом с Чердынцами упоминаются Усольцы и Кайгородцы, что показывает принадлежность всех трех городов к одной и той же области - Перми Великой. Из писцовых книг мы уже знаем, что Усольский уезд, как часть Перми Великой, долго был в зависимости от наместников, живших в Чердыни. В таком же отношении к ним стоял и Кайгород, основание которого вятские историки относят к 1558 г., говоря, что он построен Строгановыми для защиты от Пермяков (?), Остяков, Воти и Татар и сделался скоро важным торговым пунктом по продаже соли(7). Располагая весьма обильными материалами по истории Строгановых, я не нашел в них, однако, положительных сведений о начале Кая и думаю, что он, подобно Канкору, существовал еще раньше, а Строгановы только укрепили и обстроили его. Да и в этом я не вполне уверен ввиду того, что Кай везде приравнивается к Соликамску, а не к Строгановским слободам. Об основании Кая не сохранилось никакой грамоты или иного положительного свидетельства. В писцовых книгах Яхонтова 1579 г. уже упоминается Кайгородский уезд, смежный с Чердынским и равноправный с Усольским, но почему ни Яхонтов, ни Кайсаров, сделавшие полное описание всей обширной области Перми Великой, не захватили в район своих переписей Кайгородского края, коль скоро он также был частью Перми Великой, - на этот вопрос я не берусь отвечать из-за недостатка верных, несомненных свидетельств. Только из грамот XVII века ясно видно, что Кайгород и Соликамск, имея каждый свой особый уезд, одинаково подчинялись власти Великопермских наместников, живших в Чердыни. Местные исследователи Вятского края так же смотрят на дело, называя Кай и Соликамск Пермскими городами.(8) Уезд Кайгородский лежал по верхнему течению Камы и составлял таким образом западную окраину Перми Великой, а Соликамский (Усольский) - продолжение восточной окраины той же страны: Пермский-Чердынский был расположен между ними, выступая северным углом далеко на север, до озера Чусовского включительно. Приведем в подтверждение сказанного подлинные слова некоторых грамот XVII в., за неимением более ранних.

В грамоте царя Василия Шуйского в Пермь Великую наместнику и воеводе князю Семену Юрьевичу Вяземскому, от 18 октября 1607 г., о постройке мостов по сибирской дороге, шедшей тогда через Кайгород и Соликамск, минуя Чердынь, но через ее уезд, между прочим говорится: "а прежде того те мосты мащивали Чердынцы и Усольцы и Кайгородцы и все посадские люди и волостные крестьяне и всею Пермскую землю; и ныне тех мостов по тем рекам и речкам Пермичи - Чердынцы и усольцы и Кайгородцы не мостят")(9). В грамоте же царя Василия тому же наместнику от 10 декабря 1607 г. читаем: "Указали взять с Перми - с Чердыни и с Кайгродка и с Усолья Камского с посадов и с уездов, для нашей нынешней службы за ратных людей деньгами"10. Еще лучше зависимость Кая от Чердынских наместников видна из отписки князя Ухтомского из Вятки в Пермь, от 10 декабря 1609 года, на имя Пермского - Чердынского воеводы Федора Петровича Акинова и подъячего Наума Романова с укором Пермичам за их нежелание помочь Вятке против Волжских казаков и Черемис: "а от вас, со всей Перми, только пришло к нам тридцать человек Кайгородцев, да и те пеши"(11). Достойно внимания наименования Соликамска в одном акте того времени "Великопермским пригородком", каким несомненно был и Кайгогрод, так как ни в том, ни в другом не было своих особых воевод. В общей челобитной царю Усольцев и Кайгородцев, писанной в конце апреля 1609 г., сказано: "Бьют челом сирота твоя государева, твоей Государевы далные отчины Великопермского пригородка Камского Усолья ратные людишки, десятник Тихонко Ондреев сын, и вместо своих товарищей Усолцов и Кайгородцких тридцати двух человек"(12).

Приведенные выдержки из грамот самого начала XVII века так ясно и определенно показывают взаимные административные отношения Чердыни, Соликамска и Кайгорода и их общую принадлежность к одной и той же области Перми Великой, что мы считаем лишними дальнейшие извлечения из грамот этой категории. Перейдем теперь к тем документам, которые дают понятие о южной и восточной границах Перми Великой.

В 1581 г. на Чусовские вотчиины Семена и Максима Строгановых и на их Нижний Чусовской городок совершили нападение Чусовские Вогуличи во главе с Пелымским князем. Строгановы подавали царю челобитную об оказании им помощи. Так как река Чусовая входила в область Перми Великой (исключая верховьев), то Иоанн IV 6-го ноября 1581 г. послал грамоту в Чердынь Великопермскому воеводе князю Ивану Михайловичу Елецкому, в которой говорилось: "И ты б велел собрать земским старостам и целовальникам с Пермских волостей (т. е. с Чердынских) и с Камские Соли ратных людей со всяким ратным ружьем, со всее Пермские земли..... и помогали б Семенову и Максимову острогу (на р. Чусовой) и стояли б с Семеном да с Максимом заодин....."(13). Ясно, что Чусовская слобода со своим "острогом" и округом ("уездом" ) входила в состав Перми Великой, почему царь и давал предписание воеводе Великопермскому. Чердынь, Соликамск и Чусовская слобода везде ставятся в этой грамоте рядом, как Великопермские города.

Чусовская слобода с ее округом составляла юго-восточную оконечность Перми Великой, а Очерский острожек с его округом служил юго-западной окраиной Перми Великой, за которой начинался уже тогдашний Казанский "уезд" , куда относилась, как мы видели, Никольская слобода, что ныне город Оса. Принадлежность Очера к Перми Великой также видна из грамот. Так, в раздельном акте Строгановых от 30 января 1629 г. между прочим встречаются слова : "и приговорили, что бы им, для поспешения и дальнего пути, прежде Никитинские отчины расписали и разделили в Перми на Орле и на Очере, а у Соли Вычегодской опосле".(14)

Наконец северо-восточную границу между Пермью Великой и страной Вогулов весьма определенно указывает царская грамота, данная Вогулам 25 января 1689 года (напечатана в "Путешествии" Берха, стр. 135-143). Хотя она сравнительно позднейшего происхождения, но в ней повторяются слова прежних подобных же документов Вогулов. Прося "милости" у Иоанна и Петра Алексеевичей, Вогуличи ссылаются на прежние грамоты, писцовые книги и челобитные. Грозные и воинственные соседи Чердынцев, в XVI в. и раньше тревожившие их своими внезапными нападениями, причинявшие им столько тревоги и вреда, теперь униженно просят государей оградить их от вторжения русских людей в их старинные угодья, во всякие их "ухожеи" (угодья). "Велите, Государи, взывают Вогуличи, Чердынцам посадским и волостным и иным русским людям заказ учинити, чтоб они, русские люди, впредь сверх писцовых книг и оброчных своих вод в Чердынские ясашные Вогульские угодьи, от Морчану вверх Вишеры реки, для рыбной ловли, за Кваркуш и за Березовской каменья для соболиной и звериной добычи не ходили; потому что, Государи, те угодья изстари Вогульские ясашные, и буде, Государи, русским людем к Вишере реке сверх оброчного места рыбная ловля надобна, и им велите, Государи, от Морчану вверх по той Вишере реке рыболовить в Вогульсом ясашном угодье до Писаного Камени; а от Писаного Камени вверх по Вишере реке не велите, Государи, русским людям в ясашном угодье рыбу вылавливать и нас, сирот, голодить, чтоб нам,, сиротам, от обид с голоду всем не разбрестись... Великие Государи, смилуйтеся!" Как видим, челобитная Вогулов вполне согласна с Чердынской писцовой книгой Яхонтова 1579 г. Просьба их была уважена царской грамотой в том же 1689 году. В начале той же своей челобитной Вогулы жалуются на то, что ясак с них взымается в размере прежних лет, между тем как "в тех годех в ясашных угодьях на Вишере и на Печере реках Вогуличь было больше, и зверей и рыбы много, и звериная и рыбная ловля у них была большая, и русские люди в звериной и рыбной ловле их не обидили..... и русские люди усилились ходить для звериной добычи за Кваркуш и за Березовой каменья и для рыбной ловли от Морчану по Вишере реке до вершины... И от тех неводов вверх по реке Вишере стало безрыбно, и они, сироты, от русских людей в том стали изобижени и голодны" (Берх, 136-137). Вот причина постепенной перекочевки Вогулов за Урал. В Чердынском крае теперь их почти не осталось(15).

Так, мало помалу, вследствие поступательного движения русской колонизации, нарушались прежние границы Перми Великой, существовавшие много веков сряду, нарушались давно сложившиеся политические отношения, изменялись постепенно степенно и самые географические названия. В первой половине XVIII в. вышло из употребления и самое наименование "Пермь Великая", с которым так долго связывалось определенное гео- и этнографическое представление. Все постепенно сливалось в одном безграничном русском море, волны которого захватывали все большее и большее пространство, пока не достигли естественных пределов на далеком Азиатском северо-востоке.


(1) Напечатаны вместе в "Актах Исторических",т I,стр.166-169.

(2) Сам Иоанн III не именовался еще царем, а митрополит присваивает ему этот титул почти за полстолетия до формального принятия царского титула в 1547 году.

(3) "История Государства Российск." Карамзина, изд. Смирнина, VI, 56- 57 "История России" Соловьева, V, 94

(4) "Собрание Государств. Грамот и Договоров", т. I, стр. 389и др.

(5) Это обстоятельство ввело в ошибку историков Сибири Миллера и Фишера, утверждавших, что в 1558 г. Соликамска еще не существовало, между тем как этот город возник в первой половине XV века, а при Иоанне IV имели, как мы видели, целый Усольский уезд. Доказательство, что Миллер и Фишер не знали о существовании местных писцовых книг. См."Описание Сибирского Царства" Миллера, стр. 76.

(6) "Акты Исторические", т.I, стр. 397.

(7) "Столетие Вятской губернии". Вятка, 1880 г., т.I, стр.62, статья Андриеского.

(8) Ibidem, стр.65.

(9) " Акты Археографические. Экспедиции ", II, стр. 172

(10) " Акты Исторические ", т II, стр. 113 .

(11) " Акты Исторические ", т.II, стр. 324.

(12) " Акты Исторические ", т. II, стр. 236.

(13)" Дополн. к Актам Историч.", I, стр. 182.

(14) "Дополн. к Акт. Историч.", II, стр. 90. Напечатанная здесь целая серия раздельных актов Строгановых (страницы 89-145) имеет важное значение для истории поземельных отношений в Перми Великой вскоре после Кайсарова, до времени которого мы проследили эти отношения.

(15) Мозель в книге "Материалы для географии и статистики России.Пермская губерния", СПБ., 1864 г., I, стр.365, указывает число Вогулов в Чердынском крае в 1860 г. 26 мужч. И 43 женщины. Теперь они живут только в деревне Усть-Улсуй на Вишере.


А. Дмитриев.

Пермская старина. Вып.1.