Григория Головчанского

Вид материала

Документы

Содержание Общее заключение о границах и разделении древней Перми Великой. На западе Пермь Великая - Чусовая Кайгородский уезд А. Дмитриев. Кафедра в Усть-Выме А. Дмитриев.

Подобный материал:

• Григория Кайгородова «Аленький цветочек», 26.83kb.
• Учение Григория Грабового. Технологии Учения Григория Грабового по созидательному, 224.68kb.
• Учение Григория Грабового. Применение технологии Учения Григория Грабового к поисковым, 135.62kb.
• Урок литературы в 10 классе Тема : Нравственные уроки Чернобыля (по повести Григория, 188.27kb.
• Столичная жизнь, 121.17kb.
• Учение Григория Грабового о боге. Формирование действия Тела.       здравствуйте ещё, 263.21kb.
• Реакция Максима Максимыча на рассказ, 22.93kb.
• Герасимова Григория Ивановича, доктора исторических наук, руководителя региональных, 128.54kb.
• Континент №104, 2000, стр, 117.68kb.
• Омилии (беседы) Омилия, 4859.57kb.

Глава 5.

Общее заключение о границах и разделении древней Перми Великой.


В заключение, для облегчения справок, повторяю вкратце все границы древней Перми Великой в их совокупности.

На западе: р. Кама от истока, ее северная излучина и впадающие в нее притоки (теперь Глазовский и Слободский уезды Вятской губернии). На севере: линия от истока р. Лупьи, левого притока Камы, на северо-восток, через верховья других левых же притоков Камы - Южной Кельтмы с ее правым притоком Тимшером и Пильвы к верхнему концу озера Чусовского. На востоке: озеро Чусовское, р. Вишерка, р. Колва, р. Ухтым, линия с верховьев Ухтыма к югу через верховья левых притоков Колвы - рек Низьвы, Мубыля и Чудовки до деревни Морчан на Вишере, вниз по Вишере до устьев р. Язьвы, р. Язьва, волок, р. Верх-Боровая (конец нынешнего Чердынского уезда); далее приток Язьвы Глухая Вильва, рч. Сурмог, волок, рч. Ик, р. Яйва, ее левый приток Чаньва (конец нынешнего Соликамского уезда); линия на юг через реку Косьву, левый приток Камы, и Усьву, правый приток Чусовой, до другого правого же ее притока Койвы и по ней до самой р. Чусовой (конец нынешнего Пермского уезда). На юге: от левого притока Чусовой р. Утки на запад, через среднюю Сылву (нынешний Кунгурский уезд), далее на запад через реку Каму (повыше г. Осы), по нынешнему Оханскому уезду, линией на северо-запад к истоку реки Камы в Глазовском уезде Вятской губернии.

Относительно административного разделения древней Перми Великой в разное время, но не далее 1624 г. (опись Кайсарова) включительно; мы пришли, путем последовательного рассмотрения первоисточников, к следующим заключениям:

1. С древнейших времен до XV столетия Пермь Великая - Чусовая, составляя один "Пермский - Чердынский уезд", делилась по управлению на 4 части: а) стан Окологородный, б) стан Верхний, в) стан Нижний и г) округ Отхожий, простиравшийся первоначально от южной границы Нижнего стана едва ли не на всю обширную, но в те времена пустынную область Перми Великой до р. Чусовой.

2. С постепенным приливом русского населения, в XV в. возникает Усолье Камское и около него несколько десятков новых поселений, вследствие чего часть Отхожего района, ближайшая к Нижнему стану, мало-помалу обособляется в особый Усольский (позднее Соликамский) уезд.

3. При дальнейших успехах русской колонизации в XVI веке в Перми Великой возникает еще город Кай и при нем образуется особый Кайгородский уезд, а южнее по течению Камы и ее притоков, возникают обширные вотчины Строгановых со своим особым управлением и подразделением на округи. Из этих вотчин, в свою очередь, выделились в особый, независимый по управлению, округ вотчины Пыскорского Спасо-Преображенского монастыря. В 1580 году и Чердынский Богословский монастырь составил особый по управлению небольшой округ в пределах Пермского-Чердынского уезда.

4. По мере возникновения новых административных единиц, Чердынский уезд или, точнее, его Отхожий округ, постепенно сокращался, пока не достиг нынешних своих пределов или границ, а уезд Соликамский в то же время постепенно увеличивался и дробился на свои отдельные части.

А. Дмитриев.

Пермская старина. Вып.1.


Глава 6.

Управление древней Перми Великой до начала XVII века.


Исследование о древней Перми Великой мы закончим обзором управления в этой стране, который после всего вышеизложенного, не составит уже для нас столь кропотливого ученого труда, как вопрос о границах той же страны. Настоящая глава сама собою распадается на две половины: управление церковное и гражданское.

Мы знаем уже, что первоначально Пермь Великая и Пермь Вычегодская в церковном отношении составляли одну обширную епархию. Епархия эта возникла в конце декабря 1383 г. и называлась сначала просто "Пермской". Первосвятитель Стефан был ее основателем и жил в Иемдыне или Усть-Выме до самой кончины в 1396 г. Там же жили и его четыре преемника - епископы Пермские: Исаакий (1396-1416), св. Герасим (1416-1447), св. Питирим (1447-1455) и св. Иона (1455-1470). Пределы Пермской епархии за все это время постепенно увеличивались по мере распространения веры Христовой в области Перми Вычегодской среди Зырян или, по-тогдашнему, Пермян. Епархия Пермская на западе граничила с Ростовской, к которой принадлежал Устюг Великий - родина св. Стефана. Как можно видеть из топографии сказания о св. Стефане Епифания Премудрого, Пермь простиралась на запад не далее р. Выма, где шла первоначально и граница двух епархий. Главное средоточие Пермской епархии было на р. Вычегде, где, по-этому и находился кафедральный город епархии Иемдын или Усть-Вым. Как увидим ниже, здесь же жили и некоторые Пермские князья-христиане. Пермская епархия, как показывает самое постановление св. Стефана в епископы и обстоятельства дальнейшей его жизни, с самого основания была в зависимости от митрополитов Московских "и всея Руси", которые и после св. Стефана поставляли епископов Перми.
В 1462-63 гг. четвертый преемник св. Стефана на Пермской кафедре, епископ Иона, впервые возвестил слово Божие в пределах Перми Великой или Чусовой, по выражению преподобного Епифания.

Через 10 лет после того, в 1472 г. в Перми Великой произошло событие, имевшее решительное значение для всей последующей ее истории - произошло подчинение этой страны власти великих государей Московских. Вскоре после того в этом крае приобретает важное политическое значение город Чердынь, часто именовавшийся иначе, по имени страны, Пермью Великой. Здесь было сосредоточено главное гражданское и военное управление всего Великопермского края, здесь стали жить с самых первых годов XVI в. наместники и воеводы великих государей Московских. Тогда Иемдын, или, по выражению книги Большого Чертежа, "Пермь Старая", стал постепенно терять прежнее значение. Его географическое положение не представляло трех выгод, какие имела Пермь Великая Чердынь, лежавшая на важнейшем торговом пути из Европы в Азию и на самой восточной окраине тогдашних русских владений.

Политическому падению Перми Старой способствовало не мало и перенесение отсюда епископской кафедры в Вологду, вследствие присоединения к Пермской епархии Вологодских церквей. Это произошло в 1492 г., при преемнике св. Ионы епископе Филофее (1471-1501). Перенесение епископской кафедры в Вологду совершалось, впрочем, постепенно, не вдруг. Преемники Фелофея - епископы Никон (1502-1508), Стефан (1508-1514), Протасий (1514-1520), Пимен (1520-1524), Алексий (1525-1543), Афанасий (1543-47), Киприан (1547-58) и Иоасаф (1558-1570) часто проживали в Вологде, именуясь со времени Филофея, именно с 1492 года, епископами "Пермскими и Вологодскими", но все-таки главной резиденцией своей продолжали считать Усть-Вым, так как и в титуле их наименование "Пермский" предшествовало другому - "Вологодский". Но частое проживание в Вологде в конце концов обратилось в постоянное. При епископе Макарии (1570-1576) Иоанн IV, нередко приезжавший в Вологду, присоединил в 1571 г. к его Пермско-Вологодской епархии церкви Двинской области и город Холмогоры. Это заставило епископов навсегда покинуть Усть-Вым и переселиться в Вологду. Так как роли этих городов теперь переменились, то - соответственно - переменился с 1571 г. и титул епископа на "Вологодский и Пермский". Так же титуловался и преемник Макария, епископ Варлаам (1576-1584).(*)1

Тем временем на востоке России последовали политические события особенной важности: горсть отважных казаков с Ермаком Тимофеевичем во главе при материальном содействии Строгановых, покорила Российской державе Сибирское царство Кучума. Русским открылся широкий путь для экспорта произведений Азии в Европу и наоборот; русские колонизаторы перешагнули через Урал и стали прочною ногою на почву богато одаренной от природы Сибири. Транзитный путь, пролегавший через Пермь Великую из Европейской России в Сибирь, получает важное государственное значение, и в Чердыни, как крайнем значительном Приуральском городе, учреждается таможня.(**)2

Все эти условия способствовали усилению административного значения Чердыни и окончательно убили некогда важный город Усть-Вым, переставший иметь значение центра управления и церковного и гражданского. В отношении церковного управления центр тяжести естественно переместился из Перми Старой в Пермь Великую (Чердынь), с Вычегды - в бассейн Камы. По этим-то причинам и прежний титул Вологодско - Пермских епископов опять пришлось изменить на титул "Вологодских и Великопермских", каковым впервые подписался в 1584 году упомянутый выше епископ Варлаам, а потом стали подписываться и его преемники - епископ Антоний (1585-87), архиепископы Иона (1588-1603), Иоасаф (1603-1609) и дальнейшие.
Так Пермь Великая затмила постепенно Пермь Вычегодскую, а Чердынь - Усть-Вым. Не ясно ли, что из титулования епископов "Великопермскими" никоим образом нельзя выводить заключения, что под Великой Пермью разумелась вся Пермская страна как Вычегодская, так и Прикамская. Напротив, это титулование доказывает еще раз, что "Пермь" и "Пермь Великая" - не одно и то же, что первая находилась на Вычегде, а вторая на Каме и ее притоках. А потому, как совершенно верно замечает г. Лыткин, неправильно называют часто просветителя Зырян св. Стефана "Великопермским" - неправильно потому, что в Великой Перми он никогда не бывал. И действительно, во всех достоверных источниках агиографии св. Стефан всегда именуется епископом Пермским, а не "Великопермским", так как это - не одно и тоже.

Из вышесказанного следует, что в истории церковного управления Перми Великой нужно различать следующие периоды:

1 Епархия Пермская с 1462 до 1492 г;

2 Пермская и Вологодская 1492-1571----> Кафедра в Усть-Выме

3 Вологодская и Пермская 1571-1584 ;4. Вологодская и Великопермская 1584-1658-----> Кафедра в Вологде


В 1658 году Великая Пермь в церковном отношении была отделена от Вологды и присоединена к Вятской епархии, епископы которой стали называться "Вятскими и Великопермскими", что продолжалось до 1800 года, когда Пермская губерния составила совершенно самостоятельную епархию. Причиною отделения Перми Великой от Вологды была как отдалённость её от этого города, так и обширность самой Вологодской епархии.

С XVI века Пермь Великая имела преимущество перед Пермью Вычегодской и в отношении числа монастырей и церквей. Монастыри её не были столь древними, как Вычегодские, но, возникнув в позднейшее время, они скоро превзошли их богатствами и внешним благолепием. На Вычегде и её притоках ещё сам Пермский первосвятитель основал три монастыря: Спасский в Усть-Сысольском уезде, на правом берегу Вычегды, где ныне находится Троицко-Стефано-Ульяновский монастырь; Стефановский на р. Сысоле в нынешнем селе Вотче и Архангельский в нынешнем Яренске - оба не существуют ныне. Все эти монастыри с течением времени, особенно после переселения местных владык в Вологду, пришли в упадок и обеднели, не смотря на то, что были делом рук самого св. Стефана. Они находились в глухом, отдалённом крае, среди бедного зырянского населения, и потому не находили достаточного обеспечения для своего существования.(1) Не то было в Перми Великой. Не смотря на то, что она приняла крещение почти на столетие позже, там в XVI в. существовали уже многие монастыри. В самый год крещения (1462-63) в Чердыни основан был Иоанно-Богословский монастырь, упразднённый только при введении штатов 1764 года. Мы видели, что в 1580 году он получил важную грамоту, определявшую его самоуправление, а около 1630 г. перешёл введение Троице- Сергиевой лавры.(2) В 1558-60 г.г. возникает знаменитый Спасо-Преображенский монастырь на Пыскоре, строение Строгановых, впоследствии сделавшийся ставропигиальным и затмивший собою все другие монастыри Перми Великой. О нём мы уже говорили довольно. В этом же веке возникает Вознесенский монастырь в г. Соликамске и Успенский на Чусовой, о которых также была речь. В XVII в. возникают вновь Архангельский женский монастырь в Соликамске и Успенский девичий в Чердыни, Введенский мужской на р. Яйве и Богородицкий Успенский на Верх- Язьве близ заштатного города Обвинска - оба в нынешнем Соликамском уезде. Не перечисляю уже разных пустыней, разновременно возникавших там и сям на обширном пространстве Перми Великой. Таким образом, уже в XVI в. Пермь Великая имела 4 обители, из которых Пыскорская одна могла поспорить своими богатствами со всеми монастырями Вычегодского края. Не даром же этому монастырю даровано было широкое самоуправление со всеми его вотчинами, а его архимандритам - исключительное в своём роде право контроля над всеми церквами Перми Великой. Ко всему сказанному нужно прибавить, что Чердынь и Соликамск ещё в XVI веке были обильно украшены храмами. А когда Строгановы начали деятельно колонизировать пожалованные им обширные Великопермские вотчины, то во всех основанных ими слободах появились новые церкви, иногда по несколько в одном селении, например в Орле и Новом Усолье. При таких условиях в XVI в. Перми Вычегодской слишком трудно, даже невозможно было конкурировать с Пермью Великой и в церковном, и в гражданско-административном отношении. И она действительно в XVI в. совсем стушевалась перед своей соимённой соседкой, лишившись даже старинной епископской кафедры и упоминания в титуле Вологодских владык.

Указать отношение Перми Великой к Усть-Выму, Вологде и Вятке в разное время и тем ещё раз подтвердив наше основное положение о географической обособленности Перми Чусовой от Перми Вычегодской, мы не будем пускаться в дальнейшие подробности церковного управления Перми Великой, что может составить предмет особой монографии. Заметим только, что для характеристики духовно-нравственного состояния Пермской паствы в первое время по крещении Перми Великой лучший, важнейший источник составляют известные уже нам два послания митрополита Симона 1501 г. Каковы в общем были местные пастыри и порученное им стадо - достаточно видно из следующих горьких укоров митрополита: "Яко же слышу о вас, что деи о церковном исправлении и о своём спасении нерадите, и о своих детях духовных небрежете, и душевные пользы не ищете. Да и прежде деи сего Пермский епископ Филофей неединова посылал к вам свои грамоты о том же, неучая вас, чтобы есте от раноядения и от питья воздержались, а детей бы есте своих духовных, новокрещённых христиан, учили всяко закону Божию, вере христианской: и вы деи о всех сих набрегосте и от епископа своего божественных писаний поучения не внимасте" (3). Переходя к истории гражданского управления в Перми Великой, прежде всего нельзя не сознавать, что насколько хорошо разработана история Перми вообще, настолько темна история гражданского управления Пермскою страною до XVI столетия. Причина этого, конечно, та, что христианство, а с ним и церковное управление начинается здесь только с исхода XIV века, тогда как гражданский строй жизни установляется в Пермском крае с глубокой древности, теряется во мраке Новгородского периода истории и может быть поэтому как-то мало занимал всех исследователей древней Перми. Важнейший источник для первоначальной истории христианства в этой стране: "Слово о житии и учении святого отца нашего Стефана, бывшего в Перми епископа"(4)преподобного Епифания Премудрого, современника Стефанова, написанное в 1396-1397 г.г., к сожалению, почти ничего не сообщает нам о гражданском устройстве и управлении Пермского края. Источники Новгородской истории, как мы знаем, также очень не щедры на подробности и во всяком случае не достаточны при изучении гражданского управления Перми до подчинения её Московским государям. Таким образом, древнюю историю Пермской земли до XVI века приходится восстанавливать по разным другим источникам, вообще более и менее скудным в данном вопросе. Попробуем извлечь из них всё, что так или иначе освещает далёкое прошлое в гражданской жизни Пермской страны во всём её объёме.

В политической жизни древней Пермской страны было несомненно три главных периода: 1) период полной политической автономии, 2) период Новгородской зависимости и 3) период Московской зависимости и полного обрусения края. Это деление установлено нами в самом начале исследования и имеет вполне научное, историческое основание. Где грани этих периодов, как долго продолжался каждый из них - на эти вопросы мы также дали приблизительные ответы, при скудности положительных, достоверных данных. Теперь сообщим некоторые подробности.

В глубокой древности Пермь, подобно Югре, управлялась независимо своими князьями. Но между тем как князья Югорские в I Новгородской летописи упоминаются ещё под 1193 годом(5), о Пермских князьях мы не встречаем в источниках никакого упоминания до похода в Пермь Великую московской рати Фёдора Пёстрого и Гаврила Нелидова в 1472 году. Не смотря на более близкое к Новгороду географическое положение Перми сравнительно с Югрой, первоначальная история первой нам ещё менее известна, нежели история второй. Нельзя сомневаться лишь в одном, что Пермь подчинилась Новгородской зависимости раньше Югры, так как походы в Югру, древнейшим из которых считается поход 1096 года, рассказанный Новгородцем Гюрятою, несомненно совершились через Пермскую землю, где лежал удобный путь на Печору и далее - за Урал. Если первый из известных по летописи зауральских походов Новгородцев был в 1096 г., то первоначальное подчинение Перми Новгороду совершилось ещё раньше. И действительно, первоначальная летопись, перечисляя народы, помещает Пермь и Печору в числе народов, уже плативших дань русским, а под 1092 г. Печора ясно указывается народом, дающим дань Новгороду. Но так как на Печору Новгородцы могли проникнуть через Пермь, то отсюда необходимо заключить, что Пермь подчинилась зависимости от Новгорода ещё до 1092 года. Определённое же указание на Пермь, как волость Новгородскую, мы встречаем в первый раз только в двух древнейших договорных грамотах Новгорода 1263 года(6). О насильственном подчинении Новгородом своей зависимости Заволочья, Перми, Печоры и Югры мы подробно говорили уже в III главе, где шла речь о древних восточных торговых путях.

"Известия о способе владения Новгорода отдалённою Пермскою землёю до того скудны,- справедливо замечает Н. И. Костомаров,- что нет возможности вывести что нибудь точное. Кажется, что оно ограничивалось собиранием дани посредством данщиков, которые посылались Новгородом. Они ходили по стране вооруженными отрядами и брали у туземцев, что могли взять, соображаясь с тем, что предположено в Новгороде. Своебытность Перми не нарушалась Новгородцами; Пермь управлялась своими князьями до последних времен... Новгородских поселений, сколько известно, там не было. Впродолжении веков, ограничиваясь сбором дани с Перми, Новгородцы не заботились о распространении там христианской веры. Пермяки спокойно поклонялись идолу - Золотой Бабе, солнцу, воде, каменьям, деревьям, быкам, козлам и верили своим колдунам (шаманам), которые отгадывали будущее, подавали советы при начинании дела и умилостивляли богов в несчастии. Только в конце XVI в. св. Стефан проповедал христианство между Пермяками, изобрёл для пермского языка азбуку и перевёл на него евангелие"7. Вот всё, что мог сказать о Новгородском периоде Пермской страны такой знаток истории Новгорода Великого, как Н. И. Костомаров. Так скудны наши познания об этом далёком прошлом Перми.

Около трёх столетий длилась эта зависимость Перми от Новгорода Великого, пока у самого Новгорода не явился опасный соперник в лице Москвы. Постепенный политический рост Московского государства ещё с конца XIV века стал угрожать неприкосновенности Новгородских владений на русском северо-востоке, а в следующем столетии политические интересы Москвы и Новгорода должны были неизбежно столкнуться в стремлении обоих их к одной и той же цели в отношении Заволочья, Перми, Печоры и Югры. И Москва, подобно Новгороду, считала важным для себя обладание этими далекими странами с редкими инородческим населением, со значительным естественными богатствами, обещавшими в будущем выгодный для государства экспорт, некогда, служившим главным источником обогащения Новгородцев. Зная слабую зависимость этих далеких земель от Новгорода, Московские государи начали с них свою долгую наступательную войну с Новгородом, дабы, вырвав из рук Новгорода главный источник его богатства, тем самым обессилить постепенно его самого и затем уже без особого труда положить конец и его собственной политической независимости. Эта дальновидная политика Москвы по отношению к Новгороду начинается задолго до Иоанна.III. Раз, задавшись такой идеей, Москвитяне со свойственной им настойчивостью осуществляют мысль на деле и направляются в далекие Новгородские волости по путям, давно проложенным самими же Новгородцами. Постепенно, в течение довольно долгого периода времени, Москва победила Новгород его же оружием!

По отношению к Перми сказанное нами подтверждается лучше всего Епифаньевым житием св.Стефана 1396-97 гг. Хотя Вычегодская Пермь окончательно уступлена Новгородом Москве по отказной грамоте на Двинскую землю от 11 августа 1471,(8) а Пермь Великая Чусовая завоевана воеводами Иоанна III в 1472г., но Московская власть начала утверждаться в Пермской стране гораздо раньше, по крайне мере на целое столетие, - утверждаться так же насильственно, как некогда и власть Новгородская. Способ владения Новгородцев Пермью можно усмотреть из слов жителя: "Но и сами те новгородцы, ушкуйници, разбойници словесы его (св.Стефана) увещевании бываху, еже не воевати ны"(9). Так как во времена св.Стефана в Перми еще продолжался Новгородский период истории, то эти слова совершенно естественны в памятнике XIV века. Но тоже памятник, писанный почти за столетие до совершенного покорения Перми Москвою, нечто подобное говорит и о москвитянах. Вот какие слова Епифаний влагает в уста известного сотника Пермского Пама: "От Москвы может ли что добро быти нам (Пермякам)? Не оттуду ли нам тяжести быша, и дани тяжкия, и насильства, и тивуни, и довотщици и приставници? Сего ради не слушайте его (т.е.Стефана, пришедшего из Москвы), по мне паче послушайте, добра вам хотящего; аз бо есмь род ваш и единая земля"...(10). Эти слова, сказанные человеком XIV века, неопровержимо доказывают, что уже и в то время Москва начала налагать свою руку на старинную Новгородскую волость Пермь, что это посягательство Москвы на землю Пермскую началось еще до прихода в нее св.Стефана, проповедь которого, усердно поддерживаемая митрополитами и великими князьями Московскими, была только новым торжеством Московской политики, дальнейшим весьма важным, шагом в деле утверждения Московского влияния на берегах Вычегды и ее притоков.

Итак, трудно сказать с желательной точностью, когда именно Вычегодская Пермь признала впервые Московскую зависимость. Уже в перемирной грамоте Василия II с польским королем Казимиром 1449 г. Московский государь титулуется между прочим "Ростовским и Пермским". В подобной же грамоте Иоанна III с королем Александром 1494г. первый назван "Югорский, Пермский и Болгарский", хотя окончательное покорение Югры последовало позже. В послании митрополита Иона к вятчинам около 1452 года Сысола, Вымь и Вычега названы "вотчиной великого князя "Московского(11).
Из договорной грамоты Новгорода с Василием II от 1434 года ясно, однако видно, что в этом году Новгород не потерял окончательно своей власти над Пермью, но имел в ней своих наместников, уступал в пользу Москвы часть своих доходов с Пермской земли. "А что волостей Ноугородскых всех ти не держати своими мужми, а держати мужми Ноугородскыми, а дар имати от тех волостей раздавати, ни грамотъ давати... А се ти, княже, и волости Ноугородскыя: Волок со всеми волостями, Торжек, Бежици, Городець, Палець, Шипино, Мелеча, Егна, Заволочье, Тир, Пермь, Печера, Югра, Вологда" (12).

Наконец, в 1471 году из Новгорода Великого, "с веча с Ярославля двора", последовала окончательная отказная грамота в пользу Москвы на Пинегу, Кевролу, Чаколу, Пермские волости, Мезень, Пилии горы, Немьюгу, Пинежку, Выю и на "Суру на Поганую" (13). В третьем списке Двинских земель при перечислении разных волостей, отходивших к Москве, между прочим, замечено: "А что Важка, то исконное место великого князя Вычегодское, Пермяки"(14). Эта волость, следовательно, раньше всех других Двинских земель перешла в руки Москвы. Из того же третьего списка Двинских земель видно, что Новгородцы долго сопротивлялись отдаче своих давнишних владений Московским государям и не раз выгоняли оттуда Московских волостей. "И на Кегроле да на Чекале,- говорится в документе,- седел от великого князя волостель Кузма Коробьин лет с семь. А на Мезени, да на Пермьских, да на Немьюзе, да на Пилиих горах седел Ярець; и Немьюгу да Пильи горы еще при великом князи при Василии Новгородцы отняли, а Ярця сослал. А после того на Кегроле, и на Чакале, и на Пермьских, и на Мезени седел Федор Борисовичь Брюхо, а после того седел на том же на всем Юрий Захариичь, а после Юриа Иван Гаврилов на том же седел на всем: и Новгородци пришед на сем лете (1471 г.), городок Кегролской сожгли, а с Чяколского городка окуп взяв, да Иванова Тиуна Гаврилова били и людей его бив, да и переграбили, а те волости все поотоймали за собя"(15).
Так упорно стоял Новгород за свои старинные права, прежде чем волею-неволею должен был навсегда смириться пред Москвой. Ярец, Брюхо, Юрий Захарьев и Иван Гаврилов - первые представители Московской власти в Вычегодской Перми, известные нам по источникам. Не известно была ли дана в следующем 1472 г. Новгородом Иоанну III такая же "отказная грамота" на Великопермские земли. Должно думать, такой грамоты вовсе не было, так как Пермь Великая взята была оружием. Отрезанная совершенно от Новгорода в 1471 г., вследствие перехода Перми Вычегодской в руки Москвы, Пермь Великая Чусовая в последний год Новгородского периода своей истории, по-видимому, управлялась ни от кого независимо своими князьями. В 1472 г. Москва имеет дело исключительно с Пермскими князьями, помимо всякого вмешательства Новгорода в это дело.

Итак, переход от Новгородской зависимости к Московской в Перми совершался постепенно, пока в 1471 г. Новгород не принужден был окончательно уступить Вычегодскую Пермь Москве, а в 1472 г. отказаться в ее же пользу и от Перми Великой Чусовой.


***



Со вступлением в Московский период, мы встречаем в источниках все большие подробности о Пермской стране. Дальнейшая историческая ее судьба проясняется все больше, но всей желательной полноты данных мы все таки не находим и в источниках. Московского периода. И тут о многом приходиться судить только по догадкам, из сопоставления разных данных выводить более или менее вероятные заключения. Прежде всего, мы разумеем здесь вопрос о загадочных Пермских князьях. Когда была их генеалогия, время и место жительства, объем автономной власти и отношение сначала к Новгороду, потом к Москве? Все это темные места в истории Перми, требующие исторического освещения. Попытаемся сделать для этого все, что позволяют находящиеся в наших руках источники и пособия.

По аналогии с Югрой и на основании местных пермяцких и русских преданий, связанных с разными местностями, можно заключить, что в Перми Вычегодской и Чусовой туземные князья существовали с древнейших времен. Но мы не знаем ни одного Пермского князя- язычника, знаем только князей с христианскими именами, следовательно, живших никак не раньше второй половины XIV столетия. Самый важный местный источник, из которого мы узнали эти имена, есть синодик древнейшего Иоанно-Богословского монастыря в Чердыни, о начале которого уже была речь. Синодик этот сохранился, к счастью, в Богоявленской церкви города Чердыни, к которой приписана церковь Иоанна Богослава, по упразднении монастыря при введении штатов 1764 года. Я видел этот важный памятник старины в бытность в Чердыни в 1883 году. Не берусь точно указать время его происхождения, но, судя по четкому, красивому уставному письму и одной хронологической дате на первых его страницах, я отношу его начало к XV веку. По внешнему виду он напоминает собою старинную богослужебную книгу большого формата. В него внесены многие имена монашествующих и Чердынских граждан, погребенных вероятно на монастырском кладбище, вокруг Иоанна-Богославской церкви, причем записи велись в разное время разными руками, но впереди всех их сделана следующая важнейшая запись:
"Богоспасаемого града Чердыни, обители Вознесения Господня, Иоанна Богослова общежития монастыря, монастырские быша начальники, лета 6985 (т.е. 1477) января в 6 число, - помяни Господи души преставльшихся: архимадрит Дионисей, игумены и строители; помяни господи души Великопермских князей и княгинь: князья Михаила Пермского, убит от Вогуличей, князя Владимира Пермского, князя Иоанна Пермского, князя Ермолая Вымского, князя Василия Вымского, князя Федора Вымского, князя Иоанна Пермского, убит от Вогумичей, князя Дмитрия Пермского, князя Константина Пермского, князя Андрея Великопермского, князя Матвея Пермского, княгини Анны, княгини Ксении, княгини Анастасии Великопермския".
Этот самый список 14 Пермских князей и княгинь, заимствованный из древнего монастырского синодика, в конце прошлого века найден был в виде особого реестра в архиве Чердынского магистрата, при разборе этого архива в 1786 и 1787 гг., сделанном по предписанию тогдашнего Пермского и Тобольского генерал-губернатора Евгения Петровича Кашкина, согласно высочайшему повелению. Когда и зачем был сделан этот реестр, хранившийся в архиве, неизвестно. Самый реестр вместе с древней копией "Великопермской уставной грамоты Чердынцев и Усольцев XVI века" и многими другими наиболее важными и древними документами, хранившимися в том же архиве Чердынского магистрата, был отправлен в Петербург в 1787 г. К счастью кто- то успел снять копию с реестра Пермских князей, а равно и с уставной грамоты, благодаря чему оба документа не пропали бесследно. Н.С.Попов, составлявший около того времени по поручению Вольного Экономического общества "Хозяйственное описание Пермской губернии", вышедшее первым изданием в Перми, в 2х больших томах, в 1804 году, - первый напечатал этот реестр во II томе своего труда (примечание на странице 265)16, а в 1821 г. известный В.Н.Берх перепечатал его (почему - то с пропуском имени седьмого князя Иоана Пермского) и "Уставную грамоту XVI века" в своём "Путешествии в Чердынь и Соликамск". Но странно, что ни тот ни другой не знали о существовании первоисточника реестра древнего монастырского синодика, откуда, несомненно, и был первоначально взят список Пермских князей, судя по дословному сходству его, с соблюдением самого порядка титулования князей и княгинь, со списком Н.С.Попова. Да и из всех позднейших исследований Перми на этот источник по истории Перми Великой обратил внимание только один В.Н. Шишонко, сообщивший о нем сведение в первом же примечании к первому изданию Чердынских писцовых книг Яхонтова 1878 года (в "Пермск. Губерн. Ведомост.").

Когда же и где жили упоминаемые древним синодиком 14 Пермских князей и княгинь? Список их совсем не даёт каких - либо хронологических дат, почему время их жизни можно определить только при помощи других источников. Из сопоставления данных летописей, некоторых царских грамот и известных нам двух посланий митрополита Симона можно с большой вероятностью приурочить время их жизни к XV веку. Прежде всего обратим внимание на их христианские имена, занесённые для вечного поминовения в монастырский синодик. В царской же грамоте от 10 августа 1580 г. о неприкосновенности угодий Чердынского Богословского монастыря, которому принадлежал синодик, упоминаются в числе монастырских земель "за Богословским же монастырем княжь Матвеевския Великопермьского пустыя земли и леса и луга"(17), несомненно, завещанные по древнему благочестивому обычаю. Это одно уже дает нам указание на то, что в синодике идет речь о князьях, живших в Чердыни после крещения Перми Великой в 1462-63 годах. Впрочем, время жизни одного из них точно указано в послании митрополита Симона 1501 г. на имя князя Матвея Михайловича Пермского, "великого князя слуги"(18) - послании, писанном в Чердынь, как мы говорили уже об этом в конце предыдущей главы. Таким образом, один и тот же князь именуется в одном акте "Пермским" в другом "Великопермским", потому что и сама "Пермь Великая", как часть Перми вообще, именовалась часто просто "Пермью" (часть вместо целого, наоборот не могло быть). Есть полное основание думать, что Пермкие князья христиане жили в Чердыни, где Иоанно Богословский монастырь был их родовой усыпальницей, хотя на монастырском кладбище через 400 лет и не осталось никаких признаков княжеских могил. Этим нужно объяснить духовную близость князей к монастырю и наоборот: князья дают в пользу монастыря земли и угодья, а монастырь вечно молится за них, как за своих исконных радетелей. Ведь не давали же Пермские князья земель другим монастырям и церквам, коих в XV в. на Вычегде было более, нежели в Перми Великой. Строгановы подобным образом покровительствовали Пыскорскому монастырю, как "своему строенью". Но Чердынский монастырь был основан четвертым преемником св. Стефана, епископом Ионою. "Лета 1463 г., Иона, епископ Пермский, крести Великую Пермь и князя их и церкви постави, игумены и попы", говорят летописи. Карамзин думает, что здесь разумеется отец Матвея, первый известный нам пермский князь Михаил(19). Достоверно известно, что в первые годы по завоевании Перми Великой в 1472 г., этот Михаил, как вассал Иоанна III, жил в Покче, что в 5 верстах от Чердыни. Я убежден, что по смерти он погребен был в самой Чердыни, в богословском монастыре, в синодике которого его имя поставлено первым в ряду 14 имен Пермских князей и княгинь. Сын его Матвей на помин души своего родителя, по тогдашнему обычаю, завещал в пользу монастыря землю, и впоследствии как сам он, так и дальнейшие его потомки были погребаемы тут же, в обители Иоанна Богослова, ставшей их усыпальницей.

Князь Михаил Пермский, отец Матвея, был участником двух важнейших событий в истории Перми Великой: со своим народом он принял святое крещение в 1462-63 гг. и через 10 лет он же должен был признать свою политическую зависимость от Иоанна III. О нем то и говорит Никоновская летопись под 1472 годом: "а Гаврила Нелидова отпустил (князь Федор Пестрый) на нижнюю землю - на Урос и на Чердыню да на Почку на князя Михаила... И оттуда послал князь Федор князя Михаила к великому князю"... Иоанн III, быть может, по ходатайству тогдашнего митрополита за первого Пермского князя - христианина, позволил, однако, Михаилу возвратиться в Пермь Великую в качестве его, великого князя, слуги. По возвращении на родину, князь Михаил правил страной, как присяжник Иоаннов, имея местопребывание в 5 верстах от Чердыни в городке Покче, по назначением князя Федора Пестрого, завоевателя Перми Великой. Состоя в этом новом звании, князь Михаил Пермский, по словам синодика, был убит вогуличами, не известно, в каком году. Место его занял сын Матвей(20).

Так как вогульские набеги на Пермь Великую в XV и XVI вв. повторялись многократно, то трудно сказать, когда именно погиб первый Пермский князь-христианин. Во всяком случае это было между 1472-1501 годом (в этом году митрополит Симон писал Матвею Михайловичу), а за это время мы знаем набег вогулов в Пермь Великую в 1481 г., когда они проникли до Чердыни, но здесь потерпели поражение от устюжан под началом Андрея Мишнева(21). Очень вероятно, что этот-то набег вогулов и был роковым для Пермского князя Михаила. Относительно же сына его Матвея есть положительное известие, что он "был сведен с Перми Великой" в 1505 году и замещен первым русским наместником князем Василием Андреевичем Ковром(22).

Таковы наши сведения о первых двух Пермских князях-христианах, присяжниках Иоанна III. Далеко не столько известно нам из источников о прочих Пермских князьях, поименованных в Чердынском синодике. Сделав общее наименование всех князей "Великопермскими" (помяни, Господи, души Великопермских князей и княгинь), синодик при частном перечислении имен разделяет однако их на три группы: 1) князь и княгини Великопермские: Андрей, Анна, Ксения и Анастасия; 2) князья Пермские: Михаил, Владимир, Иоанн, другой Иоанн, Дмитрий, Константин и Матвей; 3) князья Вымские: Ермолай, Василий и Фёдор. Из других источников известен ещё один Вымский князь Пётр, современник Фёдора(23), и князь Великопермский Матвей, сосланный из Москвы в Верхотурье в 1641 году(24). Почему же все они объединяются в Чердынском синодике под общим названием "Великопермских"? Мы полагаем, что это указывает на одну княжескую фамилию или род, к которому принадлежали все эти князья и княгини; и так как, по всем данным, главным местом их жительства был город Пермь Великая Чердынь, где находилась и родовая их усыпальница, то все они в этом смысле объединялись в одном наименовании Великопермских князей.

В Перми Вычегорской, как и в Великой, первое время по присоединению её к Москве, также оставались туземные князья (до смерти Иоана III) в качестве слуг великого князя. Это было, следовательно, между 1471 - 1505 гг. Резиденцией их на Вычегде был, конечно Усть-Вым, где в то время находилась ещё епископская кафедра. И действительно, другие источники относят время жизни упомянутых выше "Вымских" князей, названых так по временному месту жительства, к означенному периоду времени. Вот факты:

В 1465 году Иоан III велел устюжанину Василию Скрябе воевать Югорскую землю. С ним отправились добровольцы и также князь Василий Ермолаев Вымский с Вымичанами и Вычегжанами. Они привели Югорскую землю за великого князя, доставив в Москву двух Югорских князей. Но Иоанн снова отпустил их в Югру, наложив на них дань, как в 1472 г. поступил и с Пермским князем Михаилом. Далее в 1485 г. благодаря стараниям Пермского епископа Филофея, князья Югорские, так называемые Кодские - Молдан,. уже бывший в плену у русских, но вновь отпущенный на свободу, и трое других заключили мир под городом Усть - Вымом с князьями Вымскими Петром и Фёдором, с Вычегорским сотником и владычним слугою, клялись "лиха не мыслить и не нападать на Пермских людей, а пред великим князем вести себя исправно", причем, по своему обычаю, в знак скрепления данной клятвы, пили воду с золота(25). Из тих фактов очевидно, когда и при каких обстоятельствах жили все четыре Вымские князья.

Время жизни прочих пермских князей и княгинь, поименованных в Чердынском синодике, достаточно ясно видно из хронологической даты самого памятника, в котором все имена князей и княгинь приурочены к одному 1477 году. Следовательно, все 14 князей и княгинь Пермских, занесенных в синодик Чердынского Богословского монастыря, жили во второй половине XV и начале XVI века. Судя же по многочисленности их рода и по факту упоминания в историческом документе 1641 года Великопермского князя Матвея, - род князей Пермских продолжался впоследствии еще долго. Это уже специальный вопрос генеалогии, не входящий в задачу настоящего исследования, имеющего своим пределом первую четверть XVII века.


***



Теперь нам нужно проследить до этого предела историю гражданского управления Перми Великой при государевых Московских наместниках и воеводах, начиная с первого из них, упомянутого выше, князя Василия Андреевича Ковра, т. е. с 1505 года.

В предыдущей V главе мы уже во всех подробностях проследили постепенные изменения в административном разделении Перми Великой с XV и до второй четверти XVII в. Как сказано было, в Новгородский период в Перми Великой были известны четыре туземных города: Искор в верхнем стане Пермского-Чердынского уезда, Урос, Чердынь и Покча - в Нижнем и Окологородном стане. Около 1430 года русские заводят новое поселение Усолье Камское. Судя по местным преданиям и по тому, что при крещении Перми Чердынь была избрана средоточием духовной жизни в крае, где основан был св. Ионою и первый монастырь для всей этой страны, сделавшийся, как есть основания думать, усыпальницею всех Пермских князей; судя наконец по самому наименованию города Пермью Великой, тождественному с названием всей страны, мы убеждены, что именно Чердынь с древнейших времен и была главной резиденцией Великопермских туземных князей, столицей всей Перми Великой. Отчасти такое значение города Чердыни можно усмотреть и из того, что, по завоевании страны русскими в 1472 году, князь Фёдор Пестрый не без умысла избрал местоприбыванием Московских наместников соседний город Покчу, а не Чердынь, дабы порвать традиционные связи со славным прошлым города, главнейшего во всей стране, и извести бывшую княжескую столицу на степень обыкновенного города. Маленький Пермский городок Покча был с умыслом предпочтён бывшей столице Пермских князей. В Покче князь Пёстрый "срубил городок", т. е. построил небольшое деревянное укрепление, и "сиде в нём и приведе всю землю ту за великого князя: и оттуду послал князь Фёдор князя Михаила к великому князю,... а сам остался тамо в городке" (Никонов. лет). Впрочем, предпочтение Покчи городу Чердыни может быть еще объяснено и тою обидою Московским купцам, которую нанесли им чердынцы, и которая была для Иоанна III предлогом к походу на Велиеопермскую землю. Городок Покча (ныне село) отстоял от Чердыни к северу всего на 5 верст и находился при устье речки Кемзелки, при впадении ее в Колву. Два другие пермские города - Искор и Урос - были дальше от Чердыни, в стороне то удобного водяного пути по реке Колве, и потому были оставлены Пестрым без внимания. Искор и Покча после были низведены на степень погостов (сёл), а Урос совсем был заброшен и забыт русскими настолько, что теперь достоверно даже не известно местоположение древнего Уроса.

Что же касается времени первого основания самой Чердыни, как поселения, то этот вопрос даже приблизительно не может быть решен, за совершенным отсутствием исторических данных. Вопрос о начале Чердыни сливался как-то сам собой с вопросом о Биармии и, как все в этой туманной области, так и остался не решенным сколько ни будь удовлетворительно. В литературе о начале Чердыни образовалось, поэтому, так же две партии - апологетов и скептиков, из которых первые относили начало города к чуть ли не доисторической эпохе (например, Чулков в "Описании Российской коммерции"), а вторые высказывали сомнения в существовании Чердыни даже во времена св. Стефана (Берх в "Путешествии", стр. 74). И то, и другое мнение, конечно, - крайности, и рассуждая беспристрастно, мы должны признать факт существования Чердыни за долго до св. Стефана. Св. Иона крестил Великую Пермь через 67 лет по кончине великого первосвятителя и нашел Чердынь, как можно догадываться, наиболее значительным городом в этой стране и притом княжей столицей. Род князей Пермских был довольно обширен в то время и, без всякого сомнения, существовал в Пермской стране давно. Молчание же источников о далеком городе, в котором долго, долго не было ни одного русского человека, - дело весьма обыкновенное, если вспомнить, что наши летописи не сочли нужным отметить в исторической жизни Перми даже крупный факт подчинения Новгороду Великому. Во всяком случае, не подлежит сомнению старшинство Чердыни среди всех других городов Перми Великой. На чем ни будь, основано же местное предание о том, будто этот город стоит уже на пятом месте, при чем некогда он был, будто бы при Каме, а не при Колве, и что первые русские поселенцы в пермском городе были выходцы Новгородские, а не Московские!(26) .

Первым же значительным поселением, основанным самими русскими в Перми Великой, было Усолье Камское - впоследствии Соликамск. Сообщенное Берхом известие ("Путешествие", стр.1-4), извлеченное им из одной древней рукописи, что Усолье Камское основано около 1430 года посадскими людьми Калинниковыми, теперь принято всеми исследователями за достоверное. Следовательно, Соликамск, по степени древности, был вторым значительным городом в Перми Великой в конце Новгородского периода ее истории. Этим объясняется, почему Усолье Камское со своими деревнями очень рано обособилось от Чердыни в особый Усольский уезд, а со временем явилось соперником и самой Чердыни по административному значению в Великопермской стране.
Порядок основания всех прочих русских поселений в Перми Великой мы уже указали в предыдущей V главе. Взаимные отношения Строгановских слобод, городков и острожков между собою мы видели там же; видели и отношение вотчин Строгановых и монастырей Пыскорского и Богословского, а также города Кая к Великопермским наместникам. Теперь необходимо подробно проследить взаимные административные отношения Чердыни и Соликамска - этих двух важнейших Великопермских городов, чего выше мы не могли еще сделать.

Недолго город Покча оставался местопребыванием государевых наместников в Перми Великой. В 1535 году деревянное его укрепление сгорело. Для постройки нового укрепления из Москвы был послан в Пермь Давыд Семенович Курчов. По его соображениям, главное средоточие управления Перми Великой из Покчи было переведено в Чердынь, как было до покорения Перми. В то время страною правили уже не Пермские князья, а Московские наместники, начиная с 1505 г. Во время пожара Покчи, конечно, наместником был уже не князь Василий Андреевич Ковер, а кто-то другой, оставшийся неизвестным. Давыдов Курчов на новом месте, в Чердыни, построил "деревянный город", как видно из последующих описей Чердынской крепости (27). Этот город в свою очередь горел впоследствии не один раз, но не переставал служить местопребыванием государственных наместников и воевод целое столетие - до 1636 года. Из источников не видно, был ли наместником Чердынским строитель тамошней крепости Давыд Семенович Курчов и если был то сколько лет. Начиная с первого русского наместника в Перми Великой, князя Василия Ковра, правившего с 1505 не известно до которого года, в летописях, грамотах и других источниках мы встречаем следующих Великопермских наместников и воевод, живших в Чердыни и ведавших тремя уездами - Пермским-Чердынским, Усольским и Кайгородским. Наиболее полный и старательно составленный список их уже сделан почтенным протоиереем Пермского кафедрального собора о. Александром Луканиным, из книги которого мы и заимствуем его, во избежание вторичного напрасного труда (28).


(*) Лыткин: "Пятисотлетие Зыранского края" в "Журн.Министер.Народ.Просвещ.",1883г., декабрь, С.306-307. Протоиерей Евгений Попов: "Великопермская и Пермская епархия". Пермь, 1879 г., С 291-292.

(**) С основания Верхотурья в 1598 г. главная таможня находилась в нем, но в Чердыни и Соликамске оставались все таки "таможенные избы" (см. писцовые книги Кайсарова 1623-24 гг.)

(1) Евгений Попов: "Святитель Стефан Великопермский". Пермь. 1885 г., стр. 77-78.

(2) Это было при настоятеле Герасиме, о назначении коего см. грамоту 1630 г в ."Актах Исторических", т.III, стр.289-290.

(3) " Акты Исторические ", I, № 112.

(4) В "Памятниках старинной русской литературы", издаваемых графом Кушелёвым-Безбородко, вып. 4, СПБ. 1862 г., под редакцией Н. И. Костомарова, стр. 119-172.

(5) "Полное Собрание Русских Летописей", т.III, стр. 21-22.

(6) "Собрание Государственных грамот и договоров", I, №1.

(7) "Севернорусские народничества", I, 412.

(8) Этот важный документ вместе с тремя списками Двинских земель напечатаны в "Актах Археографической Экспедиции",т.1, СПБ, 1836 г., стр.72-75.

(9) "Памятник старинной русской литературы.", вып.4-й, стр.160

(10) ibidem, стр.138

(11) "Описание Румянцевского музея" № LXXIII, л.71 и 76. Акты исторические 1, №261

(12) "Акты исторические",т.1 №258, стр.487.

(13) "Акты Археографической Экспедиции",т.1 №93

(14) "Акты Археографической Экспедиции",т.1№94 стр.75

(15) ibidem I, №94, стр.74-75.

(16) К сожалению, Н.С.Попов не объяснил, куда именно, в какое Петербургское учреждение были вытребованы в 1786-87 гг. важнейшие в историческом отношении документы Чердынского архива. В Петербурге, по-видимому, так и пропали все они, или теперь лежат где-нибудь, никому не известные.

(17) "Акты Исторические", т.I, стр. 397

(18) ibidem , I, стр. 168

(19) "Истор. Гос. Росс", т. VI, см. "Дополнительные выписки из летописей" после примечаний к этому тому. Также см. "Пермский Сборник", 1, стр.8.

(20) Карамзин, "История Государства Российского", изд. Смирдина, т. VI, стр.56-57; Никоновская летопись и Чердынский синодик.

(21) Соловьев, "История России", V, 94.

(22) Карамзин, VI, 57; Соловьев, V, 94.

(23) "История России" Соловьева, V, 95.

(24) "Акты исторические", т. III, стр. 376-377, где см. грамоту о его ссылке 1641 года.

(25) Соловьев, "История", V, 94-95.

(26) Берх: "Путешествие", стр.56-57

(27) Археологическое описание памятников древности Чердыни, Соликамска и других городов будет сделано нами в следующих выпусках "Пермской Старины".

(28) "Церковно-историческое и археологическое описание г.Соликамска", Пермь, 1882 г., стр. 130-137. В "Памятной книжке Пермской губернии на 1863 год", составленной С.Пенном, в очень дальней статье г.Пенна "Материалы для истории Пермского края" список наместников однако не столь полон и обстоятелен, как у о. Луканина.

А. Дмитриев.

Пермская старина. Вып.1.