Монография эволюция сословно-представительной власти

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 13

Г Л А В А ^II

^{Э Л Е К Ц И О Н Н Ы Е С О Б ОР Ы}

^{1 5 9 8 – 1 6 1 3 гг.}

^{2.1. СОБОР 1584г.}

Конец XVI в. (после смерти Ивана IV) и начало XVII в. – время расцвета Земских соборов. Еще при жизни Грозного представители сословий играли важную роль в политической сфере общества. После 1584г. происходит ослабление самодержавия и усиление борьбы среди правящих группировок. В это время вырастает роль сословного представительства и можно говорить о возникновении выборной монархии в России. Основная задача второй главы – определить, какие из соборов, имевших место в рассматриваемый период времени, призваны были избрать главу государства, а так же выяснить, изменяется роль сословий в этот период.

После пресечения династии Рюриковичей необходимо было найти достойную кандидатуру на царский трон. Польская политическая модель привлекала многих в России, поэтому при решении вопроса о престолонаследии власти воспользовались опытом Речи Посполитой, и именно на представителей сословий была возложена миссия избрания главы государства. Термин «элекционный» использовался в Польше для обозначения сеймов, избиравших короля. У исследователей нет единого мнения по вопросу, какие из соборов можно причислить к элекционным. Некоторые относят к данной категории собор, произошедший вскоре после смерти Ивана Грозного. В этой связи важно упомянуть о событиях, сопровождавших воцарение Федора Ивановича.

В литературе прочно утвердилось мнение об избрании царя Федора Иоанновича Земским собором. Эта гипотеза основана на свидетельствах иностранных и русских источниках. При изучении источников опираются, прежде всего на записку Джерома Горсея. Д. Горсей почти два десятилетия, с 1573 по 1591 гг., находился в России по делам коммерческой и дипломатической службы. Он оставил три самостоятельных сочинения о России и несколько писем «по русским делам». Описание второй половины 80-90 гг. занимают в сочинениях Горсея значительное место и служат важнейшим историческим источником. В записке говорится, что на «на 4 мая был собран парламент (parliament), представленный митрополитом, архиепископами, священниками, высшими духовными лицами и всей знатью, какая только была, там решались вопросы, о которых я не могу рассуждать: все говорило за перемены в правительстве, но особенно интересно, определяли срок и день празднования коронации нового царя»^¹. На первый взгляд кажется, что неуместно говорить о Земском соборе, т. к. не упоминается дворянство. Но слова Д. Горсея «на московском собрании присутствовала «all the nobility n hats oever» (в переводе Н.А. Белозерской «все дворянское сословие без разбора»), и слова Петрея об избрании Федора Иоанновича «высшими и низшими сословиями» (hones and niedriges Stände)^² свидетельствуют, что помимо духовенства (освященного собора) и Боярской думы присутствовали и представители дворянства. Утверждение Павлова, что отсутствие упоминания на собрании представителей горожан «без участия которых оно не могло иметь характер представительного Земского собора»^³ вряд ли стоит считать справедливым. Горожане представительствовали не на всех Земских соборах. Например, о них не упоминается на соборе «примирения» 1549 г.

И.А. Стратонов сомневается, что в 1584 г. состоялся Земский собор, «если даже в 1584 г. и был созван Земский собор, то благодаря отсутствию у нас подлинного акта этого собора трудно составить себе понятие о его составе и цели созвания»^⁴. Н.И. Павленко считает, что нет никаких «подтверждений версии о созыве Земского собора. Беспрецедентный случай избрания царя на Земском соборе не мог остаться незамеченным»^¹. Н.И. Павленко предположил, что московское собрание свелось лишь к обсуждению дня коронации. Павлов считает, что события 1584 г. нельзя считать Земским собором, по его мнению, это было совместное заседание освященного собора и Боярской думы. Из сообщения Горсея, утверждает он, «не следует вывода ни об избрании на царство Федора Ивановича Земским собором, ни о созыве самого Земского собора»^².

Другие исследователи, не сомневаясь, что события 1584г. были Земским собором, считают его избирательным. В.О. Ключевский высказал предположение, основываясь на свидетельстве Г.К. Котошихина, который выделяет особый период в развитии Русского государства, начиная с избрания («обирания») на царство Федора Иоанновича (1584) и до воцарения Алексея Михайловича, считая этот период временем ограниченной монархии,^³что созванный в Москве собор был избирательным. М.Н. Тихомиров также считает, что в Москве был созван парламент (Горсей), а не подобие парламента, как считал В.О. Ключевский, с выборным составом, который обсудил широкий круг вопросов, связанных с преобразованиями. Л.В. Черепнин пришел к выводу, что Федор Иванович был утвержден на престоле Земским собором, причем указывает на его возросшую роль, т. к. собор «должен содействовать укреплению центральной власти в стране, в частности, участвовать в решении вопроса о престолонаследии»^⁴. Русские источники говорят о поставлении государя Земским собором. В «Новом летописце» говорится «по преставлении царя Ивана Васильевича приидоша к Москве изо всех городов Московского государства и молили со слезами царевича Федора Ивановича чтобы не мешкая, сел на Московское государство и венчался царским венцом»^⁵. В этом источнике упоминаются выборные от разных городов. В Псковской летописи о воцарении Федора Ивановича говорится следующее: «В лето 7093-го. Поставлен бысть на царство царем, на вознесениев день, Феодор Иванович митрополитом Дионисием и всеми людьми Русския земля»^¹. Эти слова воспринимаются как формула поставления государя Земским собором.

О том, что Земский собор избирал царя, говорит шведский посланник в Финляндии П. Делагарди, который в своем послании к новгородскому воеводе от 26 мая 1584 г. писал: «вправду доведался, что избрали в великие князи… князя Федора»^². А.А. Зимин считает, что слова П. Делагарди «это след восприятия сквозь призму польско-шведских представлений о переходе власти к новому монарху»^³.

Итак, в 1584 г. состоялся Земский собор, но едва ли он был избирательным. Слова Г.К. Котошихина, что «прежние цари, после царя Ивана Васильевича, обираны на царство»^⁴ не могут служить доказательством избрания Федора Ивановича Земским собором, т. к. он ничего е говорит о его избрании. Д. Горсей также ничего не говорит об избрании царя, а только о коронации. Указывая, что положение дел после смерти Грозного было «смутно и опасно» С.М. Соловьев считал, что «действительно рождался вопрос, кому быть царем – возрастному, но неспособному Феодору, или младенцу Димитрию»^⁵.^⁶ Мы считаем, что вряд ли встал вопрос, кому наследовать трон. Конечно, недоразвитие Федора бросалось в глаза. По словам современников, Федор отличался болезненностью, слабым телосложением, нетвердой походкой. Он производил впечатление недеятельного человека. Нос у него был ястребиный, голос тихий и противный, на лице, поражавшем своей бледностью, постоянно бродила улыбка. Царь «прост и слабоумен… но весьма любезен и хорош в обращении, тих, милостив, малоспособен к делам политическим и до крайности суеверен»^¹. Простоту Федора отмечали и русские источники. «Сей бе благ и препрост и милостив», писал новгородский летописец. Из иностранцев Я. Маржарет указывал, что Федор был весьма недальнего ума, любил трезвонить на колокольне и большую часть времени проводил в церкви^². Федор искал спасения в религии. Каждый день он подолгу молился, простаивая у обедни, раз в неделю ездил на богомолье в ближние монастыри^³. Наряду с благочестием у Федора проявлялась наклонность к кровавым потехам. Привлекали Федора медвежьи бои. Вооруженный рогатиной охотник отбивался от дикого медведя в круге, обнесенном стеной. Часто эта потеха заканчивалась гибелью охотника.

Дмитрий Угличский шансов на престол фактически не имел. Рожденный от седьмой или шестой жены Ивана Грозного, если в последнем случае Василису Мелентьевну признать не женой, а только «женщиной» сожительницей, он с церковной точки зрения был незаконнорожденным, и следовательно, прав на престол не имел. Таким образом, собор не мог быть избирательным, поскольку существовал законный наследник престола.

Ряд источников говорит о воцарении, а не об избирании Федора Ивановича. «Судом божиим отец наш, блаженные памяти великий государь царь и великий князь Иван Васильевич всея Росия самодержец, оставле земное царьство и приим ангельский образ и отъиди на небесная, а меня, сына своего благословил всеми своими великими государьствы Российского царьства»^⁴.^⁵ В соборном приговоре об отмене тарханов от 20 июля 1584г. также воспроизведена официальная версия: «Божьим судом великий государь, блаженные памяти благочестивый царь и великий князь Иван Васильевич всея Руси, во иноцех Иона, оставль земное царство, отъиде в небесное царство; а по благословению отца своего великий государь, благочестивый царь и великий князь Федор Иванович всея Руси самодержец взял скифетр Российского царствия»^¹. Наиболее четко официальная версия была сформулирована патриархом Иовом в «Повести о честном житии царя и великого князя Федора Ивановича всея Руссии», где смерть Ивана IV ошибочно датируется 19 марта (умер 18 марта 1584 г.). «Благоверный царь и великий князь Иван Васильевич всея Руссии, - говорилось в Повести - проиде в пятьдесят третее лето возраста своего, случися ему велия болезнь, в ней же произвидев свое к богу отшествие, восприят великий ангельский образ и наречен бысть во иноцех Иона, а по сем вскоре остави земное царьство, ко господу отъиде лета 7092 (1584 г.) марта в 19 день, а по преставлении своем вручив превеликий скифетр Российского самодержавного царствия и свой великий царский престол предаст благородному сыну своему благочестивому и христолюбивому царю и великому князю Федору Ивановичу всея Русии»^².

Для чего же нужен был собор, если царь Федор Иванович был благословлен на царство своим отцом? Для ответа на этот вопрос следует учитывать, что собор состоялся в обстановке острого социального кризиса.

После смерти Ивана IV власть попытался захватить Богдан Бельский и Борис Федорович, «который по назначению был главным из тех… знающих людей, назначенных в правительство (он был назначен как брат царицы, жены теперешнего царя Федора Ивановича), вышли на крыльцо в сопровождении своих родственников и приближенных, которых вдруг появилось такое великое множество, что было странно это видеть»^³.

По городу поползли слухи о захвате заговорщиками Кремля. Масса так описывает восстание: «Вооружившись луками, копьями, дубинами и мечами, (народ) ринулся к Кремлю, ворота которого были заперты, поэтому они разгромили все лавки и арсенал, откуда взяли оружие и порох, намереваясь взорвать ворота… Вельможи, опасаясь, что чернь проломит ворота Кремля, велели стрельцам с двумя или тремя сотнями мушкетов стрелять по толпе, отчего народ тотчас побежал от ворот, так что большая площадь перед Кремлем совершенно опустела»^¹.

Москвичи и служилые люди других городов выступили против Бельского и требовали выдачи временщика для расправы. Восставшие опасались, что Бельский, получив власть, возродит опричные порядки. «Выдайте нам Богдана Бельского. Он хочет известь царской корень и боярские роды»^². Положение было критическим. На переговоры с толпой выехали думный дворянин М.В. Безнин и дьяк А.Я. Щелканов. Толпа обвиняла Б. Бельского в том, что он «извел» царя Ивана Васильевича, и теперь хочет также поступить с его сыном, Федором Ивановичем. После совещания во дворце народу объявили об отставке Бельского. Перед лицом восстания власти пошли на компромисс, правящие кланы: с одной стороны – Мстиславские, Шуйские, Голицыны, Романовы, Шереметьевы, Головины «и иные советники», с другой – Годуновы, Трубецкие, Щелкановы^³, отложили распри в стороны, «бояре межу собою помирилися»^⁴. В такой напряженной обстановке собрали собор в 20-х числах апреля 1584 г. Одним из вопросов, который решались на соборе, был вопрос о коронации Федора Ивановича. Решено было назначить ее на конец мая. Но главный вопрос был не о коронации, а о проведении масштабных реформ. Как указывает Р.Г. Скрынников, решения собора «стали основой той широкой программы, которую власти осуществили по случаю коронации нового царя»^⁵. Об этом же говорится и в записке Д. Горсея. Во-первых, по всей стране была объявлена общая амнистия. «В итоге многие князья и бояре знатного рода, находившиеся в опале при прежнем царе и даже те, кто просидел в тюрьмах 20 лет, были освобождены и получили обратно свои поместья. Всем заключенным было объявлено прощение»^⁶. Амнистия была направлена на искоренение репрессивной политики «двора». Земская знать в годы опричнины понесла большой ущерб. Возвращение «поместий» способствовало укреплению позиций земщины. Кроме того, она добивалась гарантий против казней и опал. Согласно Горсею, в связи с амнистией власти объявили о запрещении судьям подвергать гонениям дворян при отсутствии основательных доказательств их вины даже в случае самых тяжких преступлений, которые влекли за собой смертную казнь»^¹.

Начались серьезные перемены в составе приказного и судейского аппарата. «По всему государству были смещены неправосудные чиновники, судьи, воеводы и наместники и на их должности были назначены более честные люди, которые повелели под страхом строгого наказания прекратить лихоимство и взяточничество, существовавшее при прежнем царе, и отправлять правосудие без лицемерия, а чтобы это было исполнено, им увеличили поместья и годовые оклады».^² Трудно представить, что ситуация с взятками коренным образом изменилась в лучшую сторону. Главным являлось то, что это было еще одним шагом в уничтожении опричных порядков «так как посты, в первую очередь, потеряли опричники»^³. Р.Г. Скрынников указывает на дело Ф. Шерефединова. Он получил дьяческий чин в опричнине, а позже возглавил Разрядный приказ, т. е. занял одно из высших мест в «дворовой» приказной иерархии. Сразу же после смерти Грозного рязанский помещик из земщины Шиловский обратился в суд с жалобой на насильственный захват его вотчины Шеферединовым. Поскольку во главе московской судной палаты в это время стоял князь В.И. Шуйский, судьба бывшего «дворового» дьяка была решена. Его имя на полтора десятилетия исчезло из приказных документов.^⁴

Была пересмотрена финансовая политика. «Большие налоги, пошлины и подати, наложенные на народ при прежнем царе, были уменьшены, а некоторые из них совершенно отменены»^¹. Прямые налоги не были существенно понижены или отменены в правление Федора. Сокращению подлежали экстренные поборы, введенные в рамках «двора». После собора власти пошли навстречу требованиям земщины и объявили о решительном разрыве с практикой чрезвычайных поборов.

В годы опричнины и «двора» земская знать имела небольшое влияние на дела управления. Земская дума была очень малочисленна. В нее входило менее десятка бояр. «Бояре князья И.Ф. и Ф.И. Мстиславские, Н.Р. Юрьев, Б.Ю. Сабуров, князья И.Ю. и В.Ю. Голицыны, П.И. Татев, окольничие князья Ф.И. Троекуров, Т.И. Долгорукий, и Д.И. Хворостинин, Ф.В. Шереметев, казначей П.И. Головин, дьяки А.Я. и В.Я. Щелкановы»^².

После смерти Грозного начался процесс возрождения влиятельной Боярской думы. Дума стала пополняться исключительно за счет высшей знати из земщины. А от опричников дума старалась избавиться. «Вслед за могущественными временщиками Б.Я. Бельским и А. Ф. Нагим думу покинул В.Г. Зюзин, прославившийся кровавыми расправами во время опричнины. Его имя навсегда исчезает из Разрядных книг. «Дворовый» окольничий Е.Ф. Нагой, которого называли «орудием зла» в руках царя Ивана, был сослан на воеводство в Поволжье. Его брат, окольничий Ф.Ф. Нагой, попал в Углич. Б.В. Войков утратил чин думного дворянина и в качестве рядового офицера (головы) удалился в Рязанский край.

Мероприятия, намеченные на соборе и осуществленные властями после него, способствовали преодолению наследия Грозного в политической жизни страны. События после смерти Ивана IV показали, что попытки последнего сломить могущество аристократии не увенчались успехом. При Федоре Ивановиче знать вновь подняла голову. Джером Горсей, описывая состояние России, заметил, что «владения этого государства так пространны и обширны, что они необходимо должны вновь распасться на несколько царств и княжеств и с трудом могут быть удержаны под одним правлением»^¹.

В таких условиях резко возрастает роль Земского собора. Собор принимает решение о проведении реформ, направленных на преодоление кризиса в стране и успокоения широких народных масс. Говоря о соборе 1584г., можно заметить сходство с собором «примирения» 1549г. И тот и другой происходили в сложной социальной обстановке. В 1549г. недовольство было вызвано боярским правлением, и Грозный предлагал помириться всем «на срок». В 1584г. острое недовольство вызывает уже политика самого Грозного, и собор, отказавшись от продолжения опричных порядков, фактически тоже был «примирительным». Попытка Богдана Бельского возродить опричнину вызвала взрыв возмущения у жителей столицы, и главной задачей собора 1584г. была не коронация, а выработка мер, направленных на ликвидацию политики Грозного и преодоления раскола в стране.

Собор 1584г. не решал вопроса о престолонаследии, но это не умаляет его значения. Он содействовал укреплению центральной власти и становлению в России сословной монархии.

2.2. ЭЛЕКЦИОННЫЙ СОБОР 1598г.

Мнения исследователей о соборе 1598г. расходятся. Одни считают, что собор был всего лишь видимостью представительского собрания. Н.П. Загоскин полагал, что «в этом соборе все представляется ложным, приготовленным и, вдобавок, далеко не ловко разыгранным»^². В.Н. Латкин, говоря о Борисе Годунове и патриархе Иове, указывал, что они «оказались ловкими политиками и соорудили такое представительство, которому позавидовал бы даже Наполеон III… Хитрый шурин умершего царя довел комедию до конца и достиг своей цели. Шапка Мономаха была на нем, а он, незнатный потомок какого-то мурзы, превратился в могущественного самодержца всея Руси…»^¹.

И.Д. Беляев считает, что собор «был прикрытием происков известной партии, составившейся в пользу Годунова еще в царствование царя Федора Ивановича, чему лучшим доказательством служит сама дошедшая до нас утвердительная грамота этого собора, из которой всякий может явно видеть, что на этом, так называемом соборе вовсе не было свободной воли даже тех представителей, которые были приглашены, а, напротив, все делалось по плану, наперед составленному известной партией»^².

Существует и другая точка зрения. С.М. Соловьев считает, что «Годунов был избран голосом всей земли», чтобы иметь «ручательство» за будущую крепость свою и потомства своего на престоле»^³.

С.Ф. Платонов указывает, что «возможна различная оценка политики собора, но невозможно сомнение в ее правомерности и правильности самого собора»^⁴.

В.О. Ключевский пришел к выводу, что на соборе отсутствовала какая-либо подтасовка участников. «План сторонников Годунова состоял не в том, чтобы обеспечить его избрание на царство подтасованным составом собора, а в том, чтобы вынудить правильно составленный собор уступить народному движению»^⁵ за голоса народа сторонники Годунова агитировали прямо в народной массе.

Н.М. Тихомиров отметил, что, Земский собор, «нельзя свести к какой-то комедии… нельзя представлять себе дело упрощенно: будто это избрание было достигнуто только грубой силой»^⁶ и назвал собор 1598г. самым представительным.

Р.Г. Скрынников отмечает на значительно возросшую роль Земских соборов, оказавших «влияние на эволюцию государственного строя». Собор 1598 г. сыграл «важную роль в истории сословно-представительных учреждений в России»… и был «переходной ступенью от первых соборных совещаний середины XVI в. к более представительным и полномочным соборам XVII в.»^¹.

Не менее важным является вопрос о выборности на этом соборе. М.Н. Тихомиров считает, что на соборе присутствовали выборные представители, и что соборная практика уже в конце XVI в. знала созыв выборных из разных городов. Г.Б. Гальперин, основываясь на показаниях «Нового летописца» также писал об избрании на собор 1598г. представителей «из самых разных районов страны»^².

В.О. Ключевский обратил внимание на то, что термин «выбор» на Руси означал и высший чин служилой провинциальной иерархии. В 1598г., по мнению В.О. Ключевского, «соборный список группировал членов собора не исключительно по служебным чинам, какие они носили, и, поместив в группе городового выбора людей разных чинов, придавал этому значение не служилого чина, а именно выборного представительства»^³. А.П. Павлов считает, что на соборе 1598 г. присутствовали и выборные представители местных дворянских обществ. «Второго Тырнова (подписавшего грамоту «во всей Шелонские пятины место»), Никиту Львова («и в Вожские пятины место»), Варшуту (Даршуту) Дивова («и во всех ржевич место») и Андрея Ивашева («и во всех белян место»)^⁴. Он считает, что эти четыре лица были выборными представителями из городов. Чтобы более точно выяснить состав представительства на Земском соборе 1598г., А.П.Павлов обращается к материалам утвержденной грамоты 1613г. об избрании на царство Михаила Федоровича Романова. Он указывает на сосуществование двух принципов представительства на соборе 1613г. – чиновно-должностного и территориально-выборного. Так, накануне созыва избирательного собора 1613г. белозерский воевода справлялся у игумена Кириллова монастыря, когда он поедет к Москве на собор, чтобы вместе с ним послать и выборных. «Настоятель крупного Кирилло-Белозерского монастыря, член освященного собора, как мы видим, отнюдь не рассматривался выборным от Белоозера»

Blog

Монография эволюция сословно-представительной власти