Мы продолжаем нашу работу, пленарное заседание. После ужина у нас сегодня лекция Рабби Довбера, если я правильно все ударения расставляю

Вид материала

Содержание

Подобный материал:

1 2 3 4

19.01.2011_16.30-18.00_Пленарное заседание_Доклады групп_часть II

Сергей Николаевич.

Мы продолжаем нашу работу, пленарное заседание. После ужина у нас сегодня лекция Рабби Довбера, если я правильно все ударения расставляю. У нас все лектора, которых мы приглашаем, у нас ко всем одна просьба – вывести социальное и основы социального изнутри своей онтологической позиции. Надо в этом смысле продемонстрировать то онтологическое вопрошание, которое они считают должным.

Мы договорились вчера вечером на таком штабном совещании о некотором такте сейчас, для того чтобы провести в некотором смысле черту и обозначить движение второй части игры. Поэтому я начну говорить и рисовать. Я еще раз напомню, я стою на позиции онтологии бога, но нахожусь на площадке онтологии мышления, на площадке как на шестой игре цикла, причем с определенными такими фамильными чертами, система мыследеятельностной черты. Поэтому моя задача, удерживая, сохраняя свое, у меня есть для этого собственный ресурс на игре – это группа онтология бог, создавать предпосылки для предъявления сначала таких онтологических мандатов людей, находящихся по осям, которые были введены в начале игры, и создавать предпосылки для взаимного определивания, то, как оно может быть и должно быть на самом деле.

Также вчера я, по крайней мере, для себя сформулировал, что абсолютным императивом моей собственной онтологии является императив оправдания мышления, оправдание означает, в том числе возвращение его в мир и предъявление как должное мира. Ну, соответственно, с этой позиции я буду рисовать ситуацию, которая для меня, еще раз, находясь в моей онтологии, определяет позиции всех участников игры, тех, кто такими участниками является.

Для этого я пользуюсь перерисовкой схемы, которую в процессе игры на каком-то этапе, на одном из этапов, рисовала группа онтология бог. Итак, в центре такой, пусть будет предсхематизации, чтобы не нарваться на ряд дискусов типа «отвечай за слова, за базар», предсхематизации, конечно же, лежит откровение. Оно по-прежнему изображается пунктирным ритмом в силу того, что откровение – это нечто, что врывается в этот мир и врывается в бытие, не являясь бытием и одновременно… но придавая смысл этому бытию.

Чтобы откровение было видно, кладется второй элемент, сейчас я его положу. Соответственно, откровение в нашей онтологии берется за счет трех элементов, которые являются тремя и одновременно одним. В общем-то, они лежат в культуре, поэтому они для вас тоже будут очевидными – это любовь, это вера и это надежда. Эту триаду, как мне в перерыве… я сделал звонок другу нашему, богослову Дубровскому, вводит и на ней настаивает в нескольких книгах Писания апостол Павел. И она действительно связывается с тем, что, в общем-то, по-другому откровение невозможно взять, если не присутствуют одновременно все три эти элемента, которые можно так сказать, что вера – это определенная форма или подготовка к подлинному поступку, еще не скажу, что действию, но поступку, надежда – это говорение пробудущего, надежда новой земли и нового неба, надежда того, что Христос придет второй раз, и это сохраняется как надежда, а любовь на самом деле – это условие, в котором возможен такой поступок в отношении этого будущего.

Третий элемент этого онтологического ядра – это *, здесь тот же принцип троицы, то есть три в одном. Это соответственно, логос, он же богословие, как клала его группа. Это церковь, они мягче положили – община верующих, община верных, но, в общем-то, церковь в греческом исполнении, как и крест, является *. И я даже не нашел специального термина в нашем языке в этом смысле, но здесь фактически специфическая деятельность для этой онтологии, потому что здесь это духовная практика и одновременно, например, как мы обсуждали современные харизматические церкви, это социальное служение, то есть специфическое действие для этого сознания, для этой онтологии.

Вы, кстати, легко считаете, что в некотором смысле это такая бубличная перерисовка известной нам всем трехслойки. Но я обращаю внимание, что это не втягивание даже в данном случае чужой базовой схемы, а это обнаружение сходства, потому что эти-то компоненты берутся из Писания, в этом смысле из откровения. И дальше вводится уже следующий важный компонент данной онтологии – четверица, или крест. Здесь я кладу, как клал по диагонали в виде Андреевского креста, помните некоторую такую рефлексию, когда я обозначил ситуацию, которая складывается на игре. Я кладу человек, я кладу социум, я кладу тварное, она же в другом языке природа, я кладу пока техне, потому что, честно говоря, конечно, трудно ей найти аналог в языке Писания, потому что в тот момент это как сущность, как проблема просто не обозначалась, она была гораздо слабее проявлена, почти не проявлена, это действительно подлинный вызов нового времени, в котором мы живем.

Природа каждого из этих двойная. Человек – человек греховный и человек спасаемый. И когда группа, помните, предъявляет схему, наработанную в прошлой игре, вот эту трехслойку * – это, конечно, схема про человека спасаемого. Но обратите внимание, когда группа человек утверждает, что человек – это есть устремленность, на другом языке я бы сказал интенция, то здесь из онтологии бога можно придать смысл этому высказыванию, потому что есть два типа устремленности. Устремленность в связи ощущением неполноты, восстановления полноты к творцу¸ к трансцендентному богу – это одно, это лежит вот на этой половине, а устремленность в смысле включения в себя всего неба и земли, построение сверхчеловечества – это, конечно же, исполнение совсем другого замысла, и в языке нашего лектора Джемаля это, собственно говоря, движение к властелину неба и земли, я не буду там специальный термин употреблять, но понятно, князя мира сего.

Тварное точно так же представлено двойной природой, само тварное – это стихия, обрушивающая на человека, ничтожащая человека и его труды, и это греки применяли понятие фюзис на то, что потом превратилось в физику, но первоначальный смысл фюзис – это всходы, это дары земли, это то, что кормит, то, что наполняет по всему спектру, знаете, от пшеницы до современных углеводородов – это все фюзис. И опять мы видим двойную природу этого тварного. Социум то же самое, в языке нашего лектора это здесь общество, здесь община как община верных. И техне, он имеет также двойную природу, я ее чувствую, могу о ней говорить, но специальных имен у меня пока нет. Но вот эта двойная природа все время просвечивала, вы можете обратить внимание, в рамках нашей игры. В том числе, когда дискус или атака на группу инженерия протекает по такому сценарию¸ что группа инженерия пытается предъявлять одну сторону техне, признавая остальное как аберрации, как ошибки, как временные эффекты. А группы, атакующие группу инженерия, говорят, что это сущностный компонент, этот недоучет, эта двойственность, которая относит инженерию в мир человека, это благо, которое оборачивается и не благом одновременно.

Мне кажется, что когда Гейдар говорит о социуме, который пожирает небо и землю, в том смысле отторгает от человека и подлинно природное, и подлинно небесное, трансцендентное, это, конечно, можно прочитывать и здесь, но это прочитывается также здесь, в этом смысле высказывание в этой схеме разрывается на две части.

Дальше. А, я не дорисовал эти. Здесь, когда мы говорим работает вот эта схема, здесь работала схема тоже как результат еще прошлой игры и мы говорили на примере… знаете как, есть первичная онтологизация, проонтологизация, а есть вторичная – реонтологизация. Вот проонтологизация – она характерна тем, что через экзистенциальный кризис человек осуществляет какую-то работу по онтологизированию. Дальше ему необходим какой-то коллектив, на котором он осуществляет первую установку – апостолы, или последователи Мухаммеда, или тот интеллектуальный кружок, который группировался вокруг еще каких-то лидеров. И дальше приведение мира к должному. Но эта граница между общиной верных и остальным миром все время удерживается. И это, может быть, не такое количество в брутальном исполнении, как у Джемаля было, когда смысл общины фактически полное разрушение и уничтожение всего социального. А скорее всего, все-таки в христианских версиях мы видим сюжет, ну, и другие версии ислама, это более мягкий вариант, но граница между церковью, или умой, или Израилем и остальным миром, она всегда клалась.

Обратите внимание, есть же, вот я хотел еще одну схему тут нарисовать, есть же проблематика еще социального, которая ничтожит, которая является энтропийным, потому что смысл вот этих темных сторон – греховный человека, или темной стороны социального, или темной стороны тварного, или техне – это замостить, закрыть, уничтожить откровение. И в этом смысле тоже нужно понимать слова Гейдара, когда он говорит, что такой смысл активности обычного человечества – это порчение языка и порчение мышления, потому что язык и мышление – это те немногие инструменты, которые позволяют нам удерживать (я на логос показываю все время) в мире откровение в наиболее чистом и предъявленном виде.

Поэтому я, так как ее нужно рассмотреть, и мне интересно будет ее отнесение, напомню, что в нашей онтологии, онтологии бога, и, в общем, или в любой онтологии, в ядре которой лежит откровение, схема шага развития, она прорисовывается определенным образом. То есть, у вас есть не только вот эта традиционная ситуация, например, некая онтология первая, и вам нужно прийти к онтологии некой второй. Не только так. А это, собственно говоря, арсенал идеальных объектов. Но фактически здесь же двойной ход идет. Вот представьте, если бы я это отслоил и опрокинул, для того чтобы над этим можно было наблюдать. Здесь у вас еще лежит ядро откровения, и здесь оно при переходе с онто один в онто два должно оказаться тождественным. И в этом смысле у вас одновременно вот такой шаг. Оттуда вы берете и правильно разоформить и применить, а здесь вы добиваетесь, сохраняете и претендуете на сохранение тожества. И я утверждаю, что эта схема, она, соответственно, лежит вот здесь.

Что касается техне¸ мне кажется, что то, что Бахтурин трижды выходил к доске и трижды клал схему акта деятельности, говорит о том, что действительно схема акта деятельности абсолютно характеризует природу техне. И в этом смысле деятельность является серьезной угрозой всему остальному. И в этом смысле я понимаю реплику или такой настоятельный призыв Петра Георгиевича о том, что онтологизация – это установление пределов. Потому что в пределе мышление – это есть намордник на деятельность. Как сказал вчера Верховский, заметил, что схема акта деятельности, она самая агрессивная, но она может пожрать любое содержание, любой материал. И в этом смысле мышление.

Дальше. Есть большая ситуация в мире, потому что лично для меня характеристика ситуации, как ее описывает Хайдеггер, она потрясает, и фактически Хайдеггер же утверждает, что мышление – это единственное, что спасет человека от техне, от техне, которое он, конечно, породил, но которое по своей внутренней силе способно господствовать над человеком, и человек служить ей будет, это он, в конце концов, эти миллиарды, которые сейчас производятся достаточно быстро… Тоже, кстати, любопытный же замысел, вот эти миллиарды, они усаживаются на определенные рабочие места на самом деле для того, чтобы создавать и достраивать природу техне, это его слуги. Единственное, что в этой ситуации, в этом смысле Хайдеггер играет на ортифилософии(?), единственное, что способно этому противостоять – это подлинное мышление. Но в нашей схеме мышления, которая связана с логосом, или которая, можно сказать, связана в культуре более ортодоксальной с Софией, премудростью божией, оно не является чуждым компонентом, оно является, более того, важнейшим компонентом, данным миру и посланному в мир, для того чтобы мир через него спасся. А раз так, то у нас есть серьезные онтологические, причем укорененные в культуру высказывания, основания для взаимодействия (пока сейчас так скажу) с проблематикой мышления. Но даже есть вот эти морфологические сущности, которые можно отнести к мышлению.

Поэтому речь идет о новом ренессансе, возвращение мышления в мир, а значит, смотрите, для меня воскрешение бога. Ну, в языке меньше остаемся, бог умер, бог воскрес. Действительно для всякого воскресения необходима смерть, а значит, и реабилитации природы, природы как тварности. И вот смотрите, это же не значит, что мы отбрасываем, тут не нужно вульгаризировать, что мы отбрасываем все созданное человеком, в том числе в рамках инженерного мышления. Конечно же, это не так. Это означает, что если человек осуществляет свою, в том числе инженерную деятельность, находясь подлинно в рамках онтологии бога, он осуществляет, он продлевает тварное, и в этом смысле он не разрушает природу, не разупаковывает ее, для того чтобы создать собственную природу как самостоятельную сущность, которая им более контролируется, чем та сущность, которая была ему дана богом от хок(?). Трагедия же человека вне бога в том, что, лишившись молитвенного прикрытия, но, естественно, имея перед собой достаточно агрессивную среду социального и природного, он начинает создавать свою защиту, свою оболочку, ну, в пределе. Например, на примере православия ведь недаром же это называется покровом, то есть покров – это то, что тебя, покрывая, защищает. А человек, создавая вторую природу, но вот так вывернуто, вне мышления и вне бога, фактически создает самостоятельную среду, которая его защищает, его опекает, которая ему гарантирует будущее, которая ему гарантирует отсутствие болезни, рост продолжительности жизни, многообразие в потреблении и так далее, и так далее. То есть весь этот компонент выводится.

Дальше. Определить других, ну, в этом смысле придать им смысл. Мне кажется, что большой вызов, конечно, стоит перед онтологией бога в том, что недостаточно же вернуть дружбу с мышлением в том смысле, что на этой конкретной ситуации обосновать, почему мышление нам нужно, и почему мы готовы играть за мышление, и в том числе давать теологические основания возвращения мышления в мир. Сложность еще заключается в том, что понятно, вся эта застроенность и вся эта бывшая онтология бога, она ведь не упасла от развивающейся ситуации, более того, эта ситуации развивается все быстрее и быстрее, она вне этой логики точно, которую я сейчас предъявляю. И я по-прежнему считаю, что техне действительно является самой упругой, самой агрессивной, самой, как сказал Петр Георгиевич, брутальной силой современности. У меня брутальность, собственно, техне брутально предельно. Оно сегодня предъявляет требования к человеку и оно меняет состав человека, оно точно, следующий его шаг уже подменит само естество человека, сделав его из естественного, превращая естественное в искусственный объект. В этом смысле, смотрите, получает подлинную власть над человеком.

Мое выступление не надо расценивать, как знаете, я стою на позициях обычной религиозной этики, или биоэтики, и говорю, что это не должно. Я понимаю, что это не так, здесь ответ должен быть какой-то другой. И в этом смысле, скорее всего, из этого мой следующий вывод, который предполагает гипотезу на кооперацию, что силами, которые были достаточны для теологии, которыми она пользовалась на предыдущем этапе, их сегодня недостаточно. Необходимо переосмыслить и по-настоящему ситуацию, которая сложилась в мире, действительно понять, откуда этот бунт человека, в какой-то мере принять его, действительно понять силу техне, в какой-то мере принять ее, но без оправдания будущего, теологического оправдания будущего, теологического будущего никогда и не будет. Я напомню, что мы начинали с вопроса, а будет ли Россия, ну, в свою вот деятельность такую, будет ли Россия через пятьдесят лет более христианской страной, а если не будет, то что вот тут эти многочисленные церкви, эти многочисленные епископы вообще делают. Занимаются своим частным делом, трындят, так, по большому счету, что они спасают тут всех и каждого, и якобы они выполняют великое поручение, данное им Иисусом. Но при этом сказать даже о том, что будет при этом со своей собственной страной, в пространстве которой развернута их деятельность, они не могут.

Поэтому мы, обсуждая о том, что, конечно же, в этой ситуации возникает гипотеза необходимости третьего органона, потому что это новые науки, и в этом смысле обустраивающие по-настоящему научную ось, которую ребята отстаивают, и новые науки, которые связаны с осью мышления, там же методология, там же сознание и так далее. И в связи с этим, собственно говоря, у меня… я давайте это тоже проговорю, чтобы вы полностью понимали мой замысел. И в этом смысле у меня упование на второй шаг игры в следующем. Что мы сможем с двух или с трех позиций (почему с двух или с трех, сейчас поясню) предъявить некоторый мандат, онтологический мандат, то есть на то, что наши высказывания действительно производятся из предельной онтологии. Почему двух или трех? Я думаю, что вот этот первоначальный замысел, с которым я приехал, который был, безусловно, интуитивным, вытащенным из эмпирики, бог, природа, мышление – это действительно и пока что из всего просмотренного единственные три что-то, не знаю, как назвать, три что-то, которые могут претендовать на предельную онтологию. Вот это смещение, которое видится в истории человечества, и которое ставит на место бога человека, на место природы – вторую природу, а на место мышления – современные формы методологизма, прошу не путать все-таки пока с тем естественным подходом, они действительно за собой не имеют никакой предельной онтологии.

Почему все время и происходит это соскакивание? Потому что это действительно процесс, вот это базовое смещение – это действительно тот процесс, который Хайдеггер называл дезонтологизация. И если кем-то это воспринимается как личный вызов, то это означает, собственно говоря, возвращение ситуации в должное, в онтологическое, то есть возвращение мышления в мир, возвращение как-то по-другому бога в мир. Ну, и в этом смысле складывание принципиально другого отношения к природе, к природе как к тварному, заметьте, не как к тому, что отрицает все сделанное руками и умом человека, как к тварному, потому что ум и руки, погруженные в определенную трансцендентную реальность, творят тварное, и это *, по крайней мере, во многих источника как техне.

Поэтому мандат. Второе – некая проектная идея, произведенная из предъявляемой онтологии. И после этого у нас, мне кажется, тогда возникает потребность в новой объемлющей, но это именно новая, она уже другого класса получается, онтологии, обсуждая которую, мы выйдем, то, что я писал как инварианты, онтологические инварианты, а значит, мы сможем отрефлексировать и предварительно выразить проект седьмой игры в этой серии, проект программы, проект программы седьмой игры.

Скажу я одно, что сегодня мне стало, вчера, может быть, сегодня, не знаю, когда окончательно стало ясно, что, конечно же, даже вот такая предварительная предсхема онтологии фактически позволяет достаточно оригинально развернуть все то содержание, которое мы знаем (с добавлением нескольких новых блоков, кстати), есть в классических трудах по описанию онтологии бога. У меня все. Пожалуйста, вопросы.

Вера Леонидовна.

Сергей Николаевич, Вы поясните, пожалуйста, в чем, какой статус Вашего выступления, и схемы, которую мы видим на доске.

Сергей Николаевич.

Статус я сказал, что я хочу провести некую жирную черту, начать второй этап игры. В этом смысле я хочу, чтобы наряду с таким представлением ваша в первую очередь группа, которая занимается онтологизацией системы мыследеятельностного подхода, положила свое что-то. Есть надежда, что, может быть, что-то предъявит, достроив, группа онтология природы. И мы после этого двинулись уточнить вот по этому плану, который я здесь изобразил.

Вера Леонидовна.

То есть это не доклад от группы теология, а установка руководителя игры?

Сергей Николаевич.

Да. Ни в коем случае.

Вера Леонидовна.

Вынуждена констатировать, что тем самым группа теология использовал свой административный ресурс, чтобы натянуть свою онтологическую схему на тот глобус, который был имитирован.

Сергей Николаевич.

Ну, понимаете, я же вначале сказал, что оставаясь на этих позициях, я могу в пределе говорить только о себе. Это особенности нашей игры, потому что, удерживая нейтральные позиции, я фактически тогда либо не высказываюсь, либо создаю какой-то симулятор, мне кажется, и уж тем более, не должен пользоваться инструментарием и онтологическими вопросами из системы мыследеятельностного подхода, что привычно ждать от руководителя игры? Я понимаю это как ситуацию, но я ее и обозначаю как ситуацию. Я в этом смысле вижу, что да, я кладу один кусок, мне нужен, я не справлюсь за вас положить второй кусок, и у нас хотя бы какая-то полюсная структура появится.

Вера Леонидовна.

Я понимаю, что Ваша ситуация проблемна, но ответственность руководителя группы и ответственность руководителя игры в разном.

Сергей Николаевич.

То есть Вы, давайте так, Вы не считаете, что это шаг корректный для руководителя игры?

Вера Леонидовна.

Да.

Сергей Николаевич.

Хорошо. Еще.

Геннадий.

Я, может быть, в реакцию на то, что сказала Вера Леонидовна. Что изменится для Вашего текста, который Вы произнесли, и для той схемы сорганизации, которая у Вас дальше, если вот здесь мы не откровение пометим, а как особая энергетийная структура, задающая определенные и смысловые коннотации, которые, в том числе и здесь обозначены, и те, которые есть в группах. Ну, например, я из группы материальный мир мог бы сюда положить идею эволюции с первоначальным ядром взрыва и энтропийного такого…

Сергей Николаевич.

Мне кажется, что Вы все равно перерисовать должны и все остальное.

Геннадий.

Нет, перерисовать, конечно, могу, я повторяю, но сама структура, когда в ядре лежит некоторая энергетика, порождающая то, что вокруг.

Blog

Мы продолжаем нашу работу, пленарное заседание. После ужина у нас сегодня лекция Рабби Довбера, если я правильно все ударения расставляю

Содержание