Георгий Мандзаридис Глобализация и глобальность: химера и истина

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9

2. Глобализация и глобальность

Глобализация и глобальность (всемирность) – это однокоренные слова, но по сути обозначают совершенно противоположные явления. Первое слово означает насильственное объединение и унификацию, тогда как второе – духовное единство при сохранении личностей. Глобализация устраняет индивидуальные свойства человека и превращает личности и общества в безформенную массу, тогда как глобальность уважает особенности человеческих личностей и обществ и насаждает гармонию и полноту жизни. Наконец, глобализация оказывается только динамикой, потому что целиком сводится к внешней деятельности, тогда как глобальность статична, ибо она обращает свою деятельность в первую очередь ко внутреннему человеку.

Если мы исследуем исторические данные, то увидим, что со времён Римской Империи до времён современной Америки предпринято множество попыток к глобализации и приложено немало усилий в этом направлении. Речь идёт о целях, которых добивались разными способами для установления господства различных форм деспотической власти над людьми. Это те «глобализации», которые стремились осуществить «мнящие владети языки» (Мк. 10, 42), будь то грубой, будь то более изощренной и гибкой силой или властью. Сегодня попытка установить глобализацию ведётся методично, более систематично, более безлично, более скрытно. С помощью методического поползновения средств массовой информации и систематического влияния на экономику осуществляется создание единой всемирной власти, которая заменит народы, государства, общества и сами личности, ибо всё это станет только ступенями для достижения глобализацией её целей. Единственным критерием оценки религий, систем власти, нравственных ценностей и достоинств отдельных личностей становится для глобализации только их польза с точки зрения сильных мира сего. Поэтому ожидаемая победа глобализации может привести к уничтожению человека как личности и будет означать конец истории и культуры.

Довела ли нас пресловутая глобализация нашего времени до этой точки уничтожения или пока нет, ещё не ясно. Но что сегодня несомненно, так это то, что глобализация реализуется не только методично и с разных сторон, но и уже исполняется на практике, о чём свидетельствуют реальные данные и излагаемые в кратких чертах развивающиеся в мире события.

Противоположностью этой глобализации является христианская глобальность (всемирность). Она не извлекает выгоду из катастроф и порабощения других людей, но ведёт борьбу только со страстями и для уничтожение эгоцентризма. Только так может осуществиться «прощение»^²¹, то есть исправление всех людей в каждой конкретной человеческой личности и созидание всемирного братства. Иначе невозможно реальное единение^²² людей без их индивидуальных способностей. Вселенскость не строится на упразднении личных свойств, но на их соединении на более высоком духовном уровне^²³.

Этот уровень чётко задан Церковью «во Христе», ибо в Церкви уничтожается эгоцентризм и выявляется вселенская личность^²⁴ каждого человека с её неповторимыми особенностями. Пока люди не взошли на этот уровень церковности, продолжают существовать национальные и прочие различия. Они сохраняют свою относительную пользу, потому что действуют как принципы местных единств, связуя людей в отдельные союзы со своими особенностями. Так обустраивается относительное единство людей в падшем состоянии. Отказ от этих разделений без одновременного восхождения на духовную высоту, естественно, только разрушает единство людей и действует разлагающе на общество.

Мы знаем из христианского богословия, что путь падения и путь совершенствования человека – это слова-омонимы, и оба означают путь к обóжению. Но на практике они диаметрально противоположны. Путь падшего человека зиждется на человеческих силах, то есть это путь самообóжения^²⁵, тогда как другой полагает основание на Божием даре и есть путь благодатного обóжения. При самообóжении человек пытается стать богом, то есть пытается всё присвоить и всем овладеть только своими силами, тогда как в благодатном обóжении человек приемлет в себя Бога, Который обладает всем и одновременно дарует всем всё, чем обладает. При самообóжении человек отсекается от Бога и от ближнего, тогда как при благодатном обóжении в нём сохраняется единство, точнее говоря, оживает единосущие, и восстанавливается эсхатологическое единство человека^²⁶.

Так, мы, с одной стороны, обладаем всемирностью, которая рождается как плод усвоения божественной жизни и совершенствования человека как творения «по образу и по подобию» Божию (Быт. 1, 26), а с другой стороны глобализацией, которая появляется в результате устремления к силе, власти и самообóжению.

Глобальность (всемирность) не является в жизни человека каким-то излишеством, а тождественна его спасению. Ведь то зло, которое было вызвано попыткой человека-Адама самому достичь обóжения, имеет всемирный масштаб. Всемирный характер имеет грех, и его последствия всемирны. Всемирны также и опасности, связанные с загрязнением окружающей среды и изменением климата, как всемирны и угрозы, связанные со злоупотреблением генной инженерией или ядерной энергией. Поэтому человек действительно спасается тогда, когда побеждает все последствия греха: тогда он разрушает всемирное нестроение и распад.

В конечном итоге спасение человека - это восстановление его единства и кафоличности. Пока человек как личность или пока всё человечество являет в себе разрывы и противоречия, оно действительно не спасается. Ибо он не отражает чистоту Первообраза, Которым является Бог. «По образу и по подобию» Божию относится не только к каждому человеку по отдельности, но и ко всему человечеству в целом^²⁷. В спасении или всемирности всякого конкретного человека содержится спасение и всемирность всего мира. Человек спасается, когда становится всемирным, когда он становится всецелым как творение, несущее образ Божий. И мир спасается тогда, когда обретает всемирных людей, то есть людей, которые восстановили «по образу и по подобию» Божию свой облик.

Христианская всемирность имеет эсхатологический характер, потому что она свершится только в конце мира, в Царствии Божием. Но этот конец мира уже после вочеловечения Божия находится во времени: Царствие Божие действует внутри истории через Церковь. Это и есть то новое, что принесло пришествие Христа в историю. Это то новое, что внёс в пространство и время вечный и нетварный Бог^²⁸. В этой несравненной новизне раскрываются перед человеком новые безграничные горизонты, обновляющие его жизнь.

Такое обновление происходит не в метафизической области, но в мире и в истории. Это означает, что всё, что существует в мире и в истории, может и должно с самого начала приниматься и использоваться верующими. В этой перспективе не следует отвергать все положительные элементы глобализации, но принимать и использовать «в познании и добром суждении»^²⁹ ради христианской глобальности.

Конечно, немногие в любую эпоху с успехом могли приблизиться в жизни к этой глобальности. Но важность этих немногих людей особенно значима для тех, кто их окружает, а также и вообще для мира. И тем более она значима для того, чтобы наметить путь, которым должно двигаться любое общество в направлении к глобальности. Ибо как может осуществиться глобальность, если личности и народы не шествуют в этом направлении? Как может осуществиться созидательное сближение людей, если у них отсутствует самоиндентичность и стремление к созиданию собственной личности? Церковь чтит всех людей как сотворённых «по образу и по подобию» Божию и уважительно воспринимает традиции и культуры людей как элементы их созидательной деятельности. Поэтому она пренебрегает всяким различением и всякой ограниченностью и принимает в своё лоно всех людей и все народы со всеми их особенностями.

С вступлением в Церковь и с участием в её Таинствах человек становится причастником нового творения и общником нетварной жизни^³⁰: он становится духовным человеком. Нетварная Божественная энергия составляет онтологический элемент человеческого бытия^³¹. Но действительное осуществление этой новой онтологии не происходит автоматически или магически, но по личной инициативе и при личной ответственности, внутри нераздельного тела Церкви, в скорбной подвижнической борьбе против страстей и греха. Это борение направлено не на удаление христианина от своей природы или от истории, а на то, чтобы сделать его способным удержать нетварную жизнь внутри своей тварной природы и внутри истории^³².

Предпосылкой для глобальности является истребление эгоизма, который развращает человека и искажает его личную и общественную жизнь. Эгоизм отдаляет человека от Бога и от ближнего. Поэтому истинное единство мира, всемирность невозможны без оборения эгоизма (победы на эгоизмом – прим. перев.). Это подтверждает всемирная история, которая начинается с эгоистического помысла ветхого Адама. Напротив, Новый Адам, Христос, Который и есть Основа и Образ единства и всемирности верных, вносит в мир идею смирения.

Истинная глобальность достигается только всемирными людьми: личностями, которые приблизили к себе посредством кеносиза^³³ (самоумаления) и смиренного прощения всецелый мир, всецелое единосущное человечество^³⁴. В древности эта истина показалась бы странной. Ибо как может конкретный человек стать всемирным и почему человечество созидается всемирными людьми? Но сегодня даже биология учит нас, что всякий организм зависит от отдельных клеток, каждая из которых содержит генетическую информацию обо всём организме. Так что клетки в каждом организме единосущны друг с другом и со всем организмом. Это не делает все клетки одинаковыми, не препятствует им различаться между собой и образовывать нескончаемую множественность членов организма. Все клетки частей тела однотипны, но они и различаются, созидая лад и единство нераздельного организма.

Человеческий организм, как и любой другой живой организм, образуется из клеток, каждая из которых потенциально содержит в себе весь организм. Так и человечество, чтобы приобрести органическое единство, всемирность, нуждается в людях, каждый из которых будет содержать в себе силой любви всё целиком человечество.

Всемирность создаётся в мире одновременно на личном и на общественном уровнях: на верующих личностях и институте Церкви. Благодать Святого Духа, которая поставляет верного причастником всемирности Христовой, содержится в Церкви. Вне пределов Церкви личность не может стяжать и удержать благодать. Но чтобы установления Церкви помогали личности хранить благодать, они сами должны основываться на благодати. Когда личность отходит от этого благодатного основания, то она обмирщается и вполне естественно в той или иной степени подталкивает на обмирщение и других. В то же время и церковный институт утрачивает своё духовное содержание и уже может легко обратиться в опору глобализации.

Устроение христианской всемирности в мире осуществимо, если перевернуть пирамиду социального бытия и обратиться к вершине перевернутой пирамиды, которая есть Христос. «Мнящиеся владети языки соодолевают им, и велиции их обладают ими; не тако же будет в вас, но иже аще хощет в вас вящший быти, да будет вам слуга, и иже аще хощет в вас быти старей, да будет всем раб» (Мк. 10, 42-44)^³⁵. Всякий человек, и весь мир по мере свободного восприятия и усвоения идей Христа становится участником созидания христианской всемирности. В смирении и любви, которые суть две стороны одной медали, человек действует всемирно и становится всемирным.

Итак, христианская всемирность не достигается в сверхъестественных или надисторических областях, но внутри человека и в истории, и достигается трудами и жертвами. Через смирение и путем умаления^³⁶, двигаясь к вершине перевёрнутой пирамиды бытия мира, человек и его жизнь всецело раскрывается для нетварной жизни и Царствия Небесного. Человеческая личность становится всемирной и переживает всемирность не только в пространстве на данном месте, но и во времени, ибо сочувствует всем и молится за весь мир и за всё творение не только в данный момент его существования, но и во всей его исторической перспективе.

Вне этого основания и этой перспективы любая попытка объединения мира принимает рано или поздно, явно или скрыто, деспотический характер и превращается в глобализацию. Она в свою очередь, в меру своего выявления в мире, унифицирует людей и стирает их духовные и культурные особенности. Особое безпокойство вызывает то, что глобализация в наши дни нарастает всё стремительнее.

Этот ускоренный темп роста глобализации сам по себе, может быть, и не несёт смертельной угрозы для истории и культуры. Однако, к сожалению, ускорение происходит во множестве областей. Множество показателей нарастает в геометрической прогрессии, то есть сам ритм изменений возрастает, а не только они сами. Следовательно, наблюдается физический процесс ускорения.

Известны графические кривые (диаграммы), описывающие то, как изменяется структура мировой экономики с течением лет. Также известны графические кривые, описывающие загрязнение окружающей среды, потребление энергетических ресурсов, различные другие кривые непрерывного ускорения. Все эти кривые имеют одинаковую форму: они сначала идут почти горизонтально, но с ходом лет обращаются постепенно вверх, так что в наши дни они неудержимо стремятся почти по вертикали.

Более всего это наблюдается в области финансовой экономики, которая, как замечено, непосредственно связана с глобализацией и стимулирует её. Мы можем заметить множество странных вещей, особенно в недавнем прошлом. Главный индикатор мировой экономики, индекс Доу-Джонса фондовой биржи Нью-Йорка (индекс деловой активности), в период с 1900 г. по 2000 г. описывается точно такой же кривой, которая постоянно меняет угол наклона и движется теперь почти вертикально.

Что означает такое направление движения? Не что иное, как скорый обвал. Никакая система не может ускоряться безпредельно. Рано или поздно равновесие противодействующих сил будет утрачено и система рухнет. Колебания финансового рынка по всё более нарастающей амплитуде показывают, сколь близок этот момент. Если бы такая кривая показывала рост температуры в атомном реакторе, то ответственный за безопасность должен был бы подать сигнал бедствия, чтобы люди успели покинуть окрестности, пока есть время. Если манометр показывает, что давление в паровом котле корабля постоянно нарастает, то капитан должен дать команду покинуть корабль. А какая команда поступит нам сегодня? Кто этот капитан, который её даст? И кто должен услышать эту команду?

Возможно, что нужно дать команду «покинуть» саму систему глобализации. Может быть, появится храбрый капитан: какой-нибудь всемирный человек или кто-то из строителей современной глобализации. В любом случае, услышать эту команду должна человеческая личность. Ибо в ней созидается всемирность, как и в ней же созидается безчеловечная глобализация. Если не будет движения противодействия бацилле всемирной эпидемии, если личность не будет противодействовать разрушительному духу стяжательства (приобретательства) и захвата власти, то безличная система истребит человеческую личность и общественную жизнь. Ничем себя не ограничивающее утопическое общество глобализма уничтожит конкретное и реальное человеческое общество, как и окружающую среду, в которой оно живёт и движется.

3. Иисус Христос – всемирная Личность.

Чем стремительнее день ото дня развёртывается глобализация, тем более своевременным будет узнать самое существенное в Лице Христовом – Его всемирность (глобальность). И это существенное свойство становится столь заметным не потому, что оно имеет что-то общее с глобализацией наших дней, но потому, что в том отчаянии, в которое повергает химера глобализации современного человека, становится ещё более желанной истинная всемирность Христова.

Христос – это Новый Человек и Новый Адам. Он исцеляет ту катастрофу, которая была вызвана в роде человеческом падением Адама. Если первый Адам был движим эгоистической мыслью о самообожествлении и пытался переложить вину с себя на других, то второй Адам, Христос, был движим кенотической мыслью смирения и приятия вины всех на Свои плечи^³⁷. Эта идея направляет христианскую жизнь и созидает христианскую всемирность. Усвоив эту мысль, человек оставляет надменное желание денницы достичь самообóжения и власти над всеми и начинает жить в единосущии с человечеством и в истинной всемирности.

Со Христом в мире явилась истина о Боге, о человеке и об обществе. Явилась истина Троичного Бога, «по образу и по подобию» Которого создан человек как лицо и как общество. По образу Божию созданное человечество обретает своё сущностное содержание, когда становится причастно жизни и энергии своего Троического Первообраза. Так и всякий человек обретает сущностное содержание своей личности, причащаясь энергии и жизни Бога, образом Которого он является.

Христос как совершенный Бог и совершенный человек содержит в Своей Ипостаси всецелое богочеловеческое бытие. И перемена, которая осуществляется в Личности Христа, не просто всемирна, она покрывает всё бытие: «Яко в Нем благоизволи всему исполнению вселитися, и тем примирити всяческая к Себе» (Кол. 1, 19-20).

Как человек Христос обладает всей человеческой природой со всеми её естественными свойствами. Эта истина отмечена и специально выделена в догматическом учении Церкви. Различные ереси, которые отрицают цельность человеческой природы во Христе, были отвергнуты Церковью столь же строго, как и те ереси, которые отрицают божественную природу Христа.

Для обмирщённого человека нашего времени, можно сказать для «усреднённого» христианина, догматические обсуждения и споры о человеческой природе Христовой кажутся чем-то излишним и заслуживающим разве любопытства. Правда, какой смысл в том, обладал ли Христос совершенной человеческой природой или нет? Разве недостаточно сказать, что Он был Богочеловеком, Который пришёл спасти мир?

Но на деле всё не так просто, как кажется среднему человеку. В нашей книге мы не можем дать исчерпывающий анализ сути этого догматического вопроса. Но попытаемся как-нибудь приблизиться к этому вопросу в ракурсе всемирности.

Если бы Христос не имел совершенной человеческой природы, если бы в Его Ипостаси отсутствовала человеческая душа^³⁸, или человеческий ум^³⁹, или человеческое действование^⁴⁰, или человеческая воля^⁴¹, на чём пытались настаивать порой различные еретики, то Он не был бы совершенным человеком. Но Он не был бы тогда и всемирным Человеком. Обновление человека не бывает на каком-то безличном уровне, но в Личности Христа: «ибо Христос сотворил обновление природы в Своей Ипостаси»^⁴². Что не воспринято в Личности Христа, то не обновлено^⁴³. И Церковь, которая есть Тело Христово, восприемлет в себя всё человечество.

В древнем греческом мире человека характеризовали как «малый мир» (греч. «микрокосмос» - μικρόκοσμος). Но в Церкви человек ставится гораздо выше. Здесь человек уже показывается «бóльшим миром в меньшем»^⁴⁴. Это величие человека становится явным во Христе, Который есть «мера всех вещей, божественных и человеческих»^⁴⁵. В Личности Христа воссоздаётся и обновляется всё творение. Тварное раскрывается в нетварном, и человек становится причастником божественной жизни.

Христос как Новый Адам воспринимает «весь род Адама» (παγγενῆ τὸν ᾿Αδάμ), страдает за него, приносит Себя в жертву и ведёт его через смерть к жизни. Он не избегает смерти, но побеждает её Своим Божеством, чтобы соделать человека общником Воскресения. Таким способом Он проходит через все этапы человеческой жизни. Он живёт, умирает, нисходит во ад, чтобы встретить всех потомков Адама. И Воскресение Христово не является простым индивидуальным событием, но есть воскресение человеческой природы. Как известно, в православном Предании Воскресение Христово изображается в сошествии Его во ад и изведении из него первозданных людей. И надписание на соответствующей иконе обычно бывает не «Воскресение Христово», а просто «Воскресение», потому что оно есть и воскресение человеков.

Мы часто употребляем слова «спасение человека», но не всегда имеем ясное представление, что они значат. Спасение человека на самом деле есть восстановление его единства. И восстановление это происходит на двух уровнях: на уровне природы и на уровне личности. Если не восстанавливается единство человека на основании человеческой природы, то не может быть восстановлено единство человека как личности.

Христос – Спаситель людей, потому что Он спас человеческую природу, восприяв её в Свою божественную Ипостась. Он Сам стал всемирным и восстановил единство человеческой природы. Он дал также этому единству несокрушимое основание и вечную перспективу, потому что осуществил это единство в Своей богочеловеческой Ипостаси. Тем более Христос соединяется и лично со всяким верным, «примешивая Себя через Причащение Своего святого Тела»^⁴⁶ и преподнося каждому всецелое богочеловеческое бытие. Это таинственно совершается в Церкви наитием (παρουσία) Святого Духа.

Но ничего в человеческой жизни не осуществляется без участия человека, одним только изволением Божиим. Спасение человека как личности и включение его в богочеловеческое бытие предполагает свободную волю и соработничество (συνεργασία του) человека. Это соработничество естественно как-то сообразуется с искомой целью. А так как цель, к которой призван человек, это превзойти человека, то есть достичь обóжения, следовательно, соработничество должно превосходить человеческую меру. Поэтому соблюдение заповедей Божиих, в чём и проявляется свободное согласие и соработничество человека в деле его спасения, имеет своим пределом только смерть.

Как человек Христос есть Первообраз совершенного человека. Христианин призван повторить в своей жизни жизнь Христову. Он призван усвоить и прожить боль всемирной трагедии, чтобы воспринять и служение (διακονία) всемирному примирению^⁴⁷. Это означает, что христианин не должен замыкаться в любого рода самодостаточность или считать спасение во Христе своим частным делом.

Совершенно очевидно, что Христос не ограничивается местом и временем исторического пришествия, но продолжает пребывать во Святом Духе и действовать в мире через Церковь и верующих. Церковь, как богочеловеческое общество, как община обóжения, есть место онтологического воссоздания мира. Она есть место, в которое призваны люди, дабы сделать действенным друг с другом своё единосущие, дабы объять друг друга любовью и соединиться по образу Святой Троицы^⁴⁸. Дабы стать всемирными ипостасями глобального человечества^⁴⁹.

Церковь имеет не статический, но динамический характер. Она есть новое бытие (τὸ νέο γίγνεσθαι), осуществляемое в общении (ἐν κοινωνὶᾳ)^⁵⁰. Всякий член Церкви, как член Тела Христова, ставится в перспективу динамической жизни нового человека во Христе. Он призван стать Христом по благодати и восприять в ипостаси своей всецелое человечество. Как замечает преподобный Симеон Новый Богослов, «верные мы должны видеть всех верных как единого человека и мыслить, что в каждом из нас находится Христос»^⁵¹. Современный подвижник говорит: «Следовать за Христом означает открыться в своей совести самому Христу, Который несёт в Себе всецелое человечество: всецелое древо, не исключая ни единого листа. Если мы обретём это сознание, то будем молиться за всех, как и за самих себя»^⁵². И эта молитва является тем основанием^⁵³, которое приводит нас к всемирности.

Истина бытия обретается в личности, а не в каком-либо безличном или сверхличном начале. Вне личности и личных отношений всё тонет в несущем, в «действительном небытии»^⁵⁴. Кафоличность, и вместе с ней и её внешнее выражение – всемирность, обретаются прежде всего в Личности Христа, в Котором пребывает полнота бытия^⁵⁵. И как в Личности Христа существует полнота бытия, так и в личности всякого человека, который являет образ Христа, существует по отражению^⁵⁶ и по благодати эта полнота^⁵⁷. Существует, следовательно, и всемирность.

Глобальность человека появляется как выражение кафоличности его личности, то есть явления её как образа истинного^⁵⁸ Сущего – Христа. Напротив, глобализация, которая сопровождается уравниванием и обезличиванием всех, сведением к одному уровню и стандарту, уничтожает личность и урезает её свободу.

Поиск всемирности как движения к полноте и кафоличности^⁵⁹ составляет существенный антропологический поиск. Но он одновременно же является и основным христианским стремлением. Говоря точнее, он представляет собой христологическое желание, ибо оно направлено ко Христу. И это естественно, потому что Христос есть совершенный человек и Первообраз (τὸ ἀρχέτυπο) человека. Другими словами, как сказал Тертуллиан, «душа человека по природе христианка» (anima naturaliter christiana). То есть человеческая природа всем своим составом возводится ко Христу. Поэтому ей естественно Его искать. Ум человеческий, желание и память обретают во Христе настоящую ценность. Христос, как замечает святой Николай Кавасила, первый и единственный явил истинного и совершенного человека и в Своем нраве, и в Своей жизни, и во всём другом^⁶⁰.

Это желание обрести Христа есть не только там, где человек встречается со Христом, но и там, где человек к этому ещё не пришел. Такое христианское желание присутствует в поиске мудрости, счастья, свободы, любви, всемирности, безсмертия и всего другого, что радует человека. Все эти поиски, чтобы они не привели к разочарованию и отчаянию, должны быть проверены мерой Христовой. Христос, как истинный всемирный человек, есть мера всех вещей для всякого человека. Он есть всемирная и вечная мера для всего мира. Он есть эталон, которым мы можем правильно направить или исправить наши поиски.

Поиск, который особенно отличает наше время и который зачастую грозит привести к катастрофе современного человека, – это поиск всемирности. Общие нужды, общие беды, общие страхи и общие надежды сближают сегодня людей более, чем когда-либо раньше в предшествующую эпоху. Этот феномен используют и сильные мира сего, чтобы пропагандировать и навязывать варварскую глобализацию. Но этот же самый феномен, будучи соизмерён со Христом, будет призывом человека к истине [бытия] его природы, к обретению всемирности и жизни в ней.

Но проблема, с которой постоянно сталкивается человек, – это то, как возможно стать цельной личностью в едином мирном и объединённом человечестве. Как вместить в своём сердце других, как радоваться присутствию других. Христос дал решение этому вопросу. Но человек обычно блуждает по житейскому морю и теряет тот счастливый миг, который ему дан, так что даже не понимает того достоинства и силы, которые скрываются в нём самом.

Blog

Георгий Мандзаридис Глобализация и глобальность: химера и истина