Идеократическая государственность: политико-правовой анализ

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9

2.3. Идеократический политико-правовой процесс.

Для увязывания в единую модель государственности идеалополагающие конструкции верховной власти, эмпирические модели государства, ментальные основания социума необходимо ввести опосредующие элементы, интегрирующие эти разнородные феномены в единую, логически непротиворечивую систему. Одним из таких неизбежно использующихся элементов выступает политико-правовой процесс.

Однако повышенный интерес вызывает не сам процесс, а его разновидности, обусловленные и обуславливающие взаимосвязь элементов государственности.

Анализ типов политико-правового процесса нельзя проводить в отрыве от рассмотрения его диалектической связи с моделями государственности, потому что политические институты и механизмы не носят самодостаточный характер, а являются, при всех необходимых оговорках, производными от социокультурной сферы политического развития, задающей основные векторы политического изменения, существенно влияющей на его пространственные и временные характеристики. Именно поэтому так важно выяснить механизм детерминации типа политического процесса.

Диалектическая связь типов политико-правового процесса проявляется в выделении оснований типологии таких процессов, которые будут в данном контексте производными от критерия форм верховной власти. Обособление различных типов политико-правовых процессов может происходить и по другим критериям стабильности — нестабильности ситуации в исследуемых обществах, по типу политического режима, по масштабности политических изменений и т. д.

История и современная практика функционирования политических систем дают возможность в первом приближении выделить два основных типа политико-правового процесса — технократический (рациональный) и идеократический (традиционный). Эти два типа политико-правового процесса выступают как два антиподных полюса.

Харизматический политико-правовой процесс в данном контексте будет выступать как переходный, составленный из разнообразных элементов вышеупомянутых политических процессов.

Разумеется, в действительности можно говорить лишь о преобладании одного из названных типов или же их разнообразных симбиозов в реальном политическом процессе, в котором, безусловно, в той или иной степени могут быть представлены и другие типологические классы.

Технократический тип политических изменений генетически свойствен государствам англо-саксонского социально-культурного ареала, в меньшей степени — романо-германской политической традиции. Эти страны имеют многовековой опыт собственно политической жизни. В них веками вырабатывалась традиция эволюционизма, «естественного отбора» политических институтов и механизмов, непрерывно и постепенно адаптировавшихся к изменяющемуся соотношению воли различных субъектов политических процессов.

Термин «технократический» в отношении политико-правового процесса означает своего рода «власть» обслуживающей технологии, приоритет релятивно-индифферентного, «суммирующего» подхода в качестве единственно возможного легитимного способа политического изменения.^¹

Для технократического политико-правового процесса характерен культ процедуры политического изменения, проверяемого на легитимность всей системой «сдержек и противовесов» в отношении как содержания того или иного политического решения, так и его инициаторов и исполнителей. Субъекты политических отношений придерживаются определенных ролевых функций, зафиксированных в развитой нормативной базе, не превышают своих полномочий, не выходят за пределы своих политических ниш, ибо любой выход за эти пределы нарушает баланс сил, противодействует волевым факторам всех остальных субъектов политического процесса.

Если в технократическом политико-правовом процессе в качестве основной характеристики выделяется приоритет процедуры, технологии политического изменения, то в политико-правовом процессе идеократического типа таковым выступает целостная идея (идеология), в отношении которой имеется (достигается, декларируется) общенациональный консенсус.

В основе осмысления идеократии в российском политическом процессе лежит представление о всеединстве мира, проходящее глаз: сюжетной линией через основные течения русской политической мысли. Впервые представление о всеединстве в концептуальном плане высказано А. С. Хомяковым, давшем первое философское осмысление феномена соборности. «Главным достижением России, — писал он, — было придание ритму общественной жизни такого совершенства, что весь народ мог двигаться как единое целое, в котором каждый чувствовал себя объединенным с другими, а в то же время нестесненным и свободным. Именно это было русским идеалом, выраженным в слове «соборность» — целостность, единство жизни, не стесняемой какими-либо правовыми и умственными барьерами, но послушной Духу Святому и, вследствие этого, обладающей единством при полной свободе»^¹.

Принцип соборности, по мысли Хомякова, исключает саму постановку вопроса о приоритете индивидуального или социального начал в социуме, не исчерпывается неким суммативным единством людей. «Собор выражает, — писал Хомяков, — идею собрания не только в смысле проявленного, видимого соединения многих в каком-либо месте, но и в более общем смысле всегдашней возможности такого соединения, иными словами: выражает идею единства во множестве»^¹.

Греческое «каф'олон», которое на славянский язык было переведено как «соборный», означает буквально «по всему», т.е. само слово означает некую «полноту». Но одно из различий западного христианства от православия в том, что римляне под этой полнотой имеют в виду полноту географическую, количественную, а в православии имелась всегда в виду полнота качественная, онтологическая. Даже если и один человек останется православным на земле (православным не по имени только, но и по духу) - в его жизни и исповедании Церковь будет пребывать «соборной».^² Церковь называется соборною (кафолическою, вселенскою) потому что она в целой вселенной, и потому что во всеобщности и без всякого опущения преподает все долженствующее, повсеместно врачует и исцеляет всякого рода грехи и в ней приобретается все именуемое добродетелью.

Соборность с необходимостью включает в себя историческое измерение, историческую память, удерживающую традиции предшествующих поколений. Ее идеал — не иерархия людей, а иерархия ценностей, уровни совершенства социального организма. Соборность преодолевает индивидуализм, псевдогероическое соперничество, разделяющее людей.

Гуманистический акцент в интерпретации феномена соборности, акцент на самоосуществлении человека в социуме получает всестороннее обоснование в социально-философской концепции В. С. Соловьева, в его учении о всеединстве. «В силу принципа всеединства, или свободной общинное, — писал он, — это осуществление божественного начала в обществе человеческом должно быть свободно и сознательно, а не основываться на внешнем авторитете и слепой вере»^³. Принципы соборности, всеединства, имея своим социокультурным основанием общинный этносоциальный архетип россиян, являются предпосылкой определенного способа, формирования государственности, политико-правового процесса в целом. Государственность в рамках такой модели складывается не из относительно автономных элементов иерархически организованной государственной системы, а на основе государственной идеи, выступающей основным системообразующим элементом политической жизни. Иными словами, в качестве движущей силы государственного строительства выступает не равнодействующая институционального давления корпораций со своими интересами и потребностями, а национальный консенсус в отношении общей стратегической линии развития государства, выраженной в государственной идее. Таков, в самом общем виде, принцип формирования идеократического политического процесса, свойственный в большей степени восточнославянской политической традиции, аккумулировавшей византийский социо-политический опыт, а также странам Востока, не утратившим традиционной ориентации.

Это не означает, что государства западной цивилизации избежали в своей политической жизни элементов идеократии, а в определенные периоды и преобладания идеократической составляющей в политико-правовом процессе.

Правда, данные периоды были относительно недолгими в их истории, поскольку связаны с качественными изменениями формы государственного устройства и правления в ходе политических революций. Однако именно в это время корректировались базовые основания общенационального консенсуса, осуществлялся переход к новой государственной идеологии или же к системе политических идеологий, опирающихся на ценности ведущих групп интересов общества.

Попытка сформировать первую относительно операциональную модель этого типа политико-правового процесса принадлежит группе интеллектуалов первой волны эмиграции, называвшими себя евразийцами. Исходный принцип их модели государственности — упорядоченность и управляемость политическим процессом на всех его уровнях, причем жестко детерминированным «руководящей идеей», лишь конкретизация которой применительно ко всем случаям социальной жизни и дает искомый «единственно верный» и оптимальный вектор политических изменений. В качестве агента политического изменения в таком обществе, по мнению евразийцев, выступает так называемый «правящий слой», рекрутируемый из всех социальных групп по признаку безусловной приверженности «идее-правительнице». Таким образом, общность миросозерцания правящего слоя, по замыслу авторов этой концепции, обеспечит непрерывность и согласованность политического процесса.

Закономерен вопрос о механизмах трансформации властных ролей при различных типах политико-правового процесса.

Единственно возможный путь смены роли или статуса при технократическом политико-правовом процессе — легитимное использование процедуры политического изменения, активное и нестандартное применение известных и разработка новых системных политико-правовых технологий, манипулирование интересами и потребностями других субъектов политического процесса.

Сосредоточимся на анализе идеократического механизма генезиса и трансформации «идеи-правительницы» и ее аккумуляции социополитической системой общества. Попробуем исследовать такой процесс трансформации в контексте классификации этапов развития любого феномена, данных в теории К.Н.Леонтьева. В этом случае речь пойдет о характере той социальной ситуации, которая способствует включению идеократических механизмов политической организации социума. Это прежде всего ситуация упадка, кризиса развития обществ и государств, связанная со сменой доминирующего политического субъекта либо с очередными элитными перегруппировками. Характерный пример — события в Иране периода антишахского переворота 1979 г., когда знамя исламской революции объединило все социальные группы и слои этой страны против шаха и его окружения.

Названный пример характеризует первый этап (этап первичной простоты в интерпретации К.Н. Леонтьева) утверждения идеократического типа политико-правового процесса, связанный с появлением доминирующей политической идеологии, зарождением общенационального консенсуса вокруг базовых принципов государственного и социально-экономического устройства, фиксируемых этой идеологией. На данном этапе идеология имеет вариантный характер, открыта для корректировки и аккумуляции новых концепций и программ.

В России первоначальное единение Царя и народа тесно сближало Верховную Власть именно с русским православным народом. Государь Император являлся носителем нравственных и религиозных идеалов именно народа-хозяина. Царская власть носила национальный, русский отпечаток. Созданная прошлым русского народа, она питалась источниками его духовной жизни. Вне ее она теряет все свое нравственное значение, она не может существовать, она немыслима.

Российскую специфику первого этапа идеократического процесса тонко подметил епископ Митрофан: «Иноземные западные государства удивляются беззаветной преданности русского народа и не понимают ее источника. Для нас же самым решительным и прямым образом отвечает на это наша история. Этот живучий источник лежит в народном характере Царской Власти на Руси. Не путем захвата и насилия установлена у нас Царская Власть, а добровольным соглашением представителей всех чинов земли русской»^¹.

Следующий этап (этап цветущей сложности – наибольшего расцвета и развития в классификации Леонтьева) связан с приобретением такой идеологией статуса государственной. Если в этой связи обратиться к истории России, то нельзя не вспомнить акт принятия христианства на Руси в 998 г. или же идеологическое обеспечение октябрьских событий 1917 г. На этом этапе либо происходит эволюция политической идеологии в метаидеологию, представляющую собой симбиоз социополитического опыта, особенностей национального характера и императивов мировой цивилизации и являющуюся, по существу, формулировкой и обоснованием общенационального консенсуса, либо элита, приверженная этой политической идеологии, вытесняет оппозиционные политико-идеологические концепции, обеспечивая своей доктрине монопольный статус в политической жизни общества.

Особенно хорошо характеристика этого этапа в России выражена у П. Н. Семенова: «Русское - неограниченное Самодержавие есть исторически сложившаяся и созданная коренным русским населением форма единоличной Верховной Власти, которая в единении с Православной Церковью и русским народом воплощает религиозно-нравственные идеалы и идеалы народа, будучи их носительницей и выразительницей».^¹

Русское самодержавие, основанное на непоколебимой вере русского народа в выразителя своих религиозно-нравственных и правовых идеалов Царя, «поставило его на такую исключительную недосягаемую ни для кого из его подданных высоту, что он находится вне всякого зла и пристрастия, вне интересов партий и влияний, могущих поколебать его в служении своему высокому назначению, поставило его выше всех властителей света как единственно действительно неподкупное, в широком смысле этого слова, лицо в мире».^²

«Лояльность самодержавию есть лояльность высшим интересам своего народа. Но важно, чтобы эта лояльность была результатом рассудочности; важно, чтобы она жила в нашей груди как сознательный продукт рефлексии или как инстинкт бескорыстной и немудрствующей преданности «сеятеля и хранителя» русской земли»^¹.

Третий этап (вторичного смесительного упрощения в терминологии Леонтьева) характеризуется или преобразованием идеократического политико-правового процесса, утратой идеократической доминанты или же попытками внутрисистемной трансформации государственной идеи в зависимости от характера и масштабов эволюции политического режима. В случае, если в системе политического обеспечения идеократии преобладают фундаменталистские подходы, происходит постепенная по мере исчерпания созидательного (с точки зрения целей и интересов правящей элиты) ресурса, утрата ею былого общественного статуса и неминуемая последующая деградация.

Этот этап прекрасно иллюстрирует И. С. Аксаков: «Если Самодержавие — учреждение вполне народное, то отрешенное, отделенное от народности, оно уже перестает быть русским Самодержавием, как понимает его народ, а становится не то немецким абсолютизмом или вообще абсолютизмом западноевропейских монархий былых времен, не то азиатским деспотизмом. Одним словом: вне национальной стихии это «русское государственное начало» необходимо должно переродиться в своего рода аномалию. Сам Монарх лично может оставаться вполне верен истинному разуму своего великого призвания и сана, но, тем не менее, если среда, Его окружающая, та, через которую Он действует, которая приводит в исполнение Его повеления, которая Его именем правит и непосредственно распоряжается страной, если эта среда сама будет проникнута духом отчуждения от русской народности, — русский государственный строй придет мало-помалу неминуемо в противоречие со своим основным национальным «государственным началом»^².

Четвертый деволюционный этап идеократического политико-правового процесса (этап разложения) характеризуется общесистемным кризисом политической власти, диффузией и распадом правящей элиты, появлением и ростом центра (или множества центров) силы с новыми политическими субъектами, резко обозначающими свое притязание на власть. В этом случае происходит насильственное замещение прежней правящей элиты новыми элитными группировками, порой находящимися в стадии формирования, либо установление власти харизматического лидера, который инициирует идеократический процесс с нулевого цикла развития.

Идеократический политико-правовой процесс, если попытаться дать ему самую общую оценку, оптимален на этапах структурной перестройки политической системы, когда недостаток легитимности новых политических институтов и механизмов компенсируется их приверженностью «идее-правительнице», разделяемой большинством населения. Не случайно, что политико-правовой процесс с преобладанием идеократической составляющей в той или иной степени был характерен для многих стран мира в периоды социальных и политических революций независимо от их политического опыта, традиций и своеобразия культуры.

Однако существуют типично идеократические государства, где соответствующий политико-правовой процесс жизненно необходим, ввиду устойчивого соотношения ментальных оснований суперэтноса основным идейным постулатам идеи-правительницы.

На высших ступенях развития общественности эти соотношения являются одним из главных двигателей общественной деятельности русского гражданина. Профессор Романович-Славатинский пишет: «Лояльность и пиетет к Государю очень сильны в инстинктах народных масс. В развитом, интеллигентном человеке эти стихийные инстинкты должны быть сознательны и поэтому еще сильнее. Любить своего Государя — любить свою родную землю; не жалеть ничего для своего Государя — ничего не жалеть для своей родины. Это цивизм русского гражданина»^¹. Помимо всего прочего, лояльность по отношению к Монарху объясняется и сознанием жизненной солидарности Верховной Власти и народа.

В монархической России «конечная санкция и основа повиновения Самодержавию, как первому и важнейшему институту государственной жизни, лежит в нравственной ценности его в качестве орудия и опоры нравственного роста общества: оно поддерживает этическую возможность жизни и улучшения условий существования народа».^¹

«Верность Царю и преданная служба Его самодержавию есть верность и преданная служба высшему нравственному идеалу русской общественной жизни. Это не служба двум господам, а служба единственному великому владыке: нравственному прогрессу страны»^².

Завершая рассмотрение социокультурного основания классификации политических процессов, следует отметить, что реальная политическая жизнь, дает яркие примеры сложного, многоуровневого сочетания рассмотренных выше «идеальных типов» политического процесса. Исторические традиции ряда стран делают возможным порой неожиданный симбиоз самых различных стилей политической жизни. Поэтому социокультурное основание классификации политических процессов имеет серьезный шанс быть востребованным для анализа совместимости самобытных и привносимых политических структур, механизмов и ритуалов, для исследования комплекса проблем, связанных с интенсификацией коммуникативной деятельности в мировом сообществе.

Государство не просто «социальный организм», но определенная форма развития, которой могут достигнуть при известных условиях «социальные организмы», — этносы, национальности, расы. Форма эта не всегда четко определена и закреплена. Полное соответствие между нею и деятельностью отдельных «социальных организмов» не всегда достижимо.

Процесс образования идеи верховной власти, соответствующих идейных элементов идеи-правительницы государственной власти никогда не свершается без участия в нем некоторых коллективно-психических, ментальных элементов. Поэтому исторически неверно представлять этот процесс только как насильственный, механический, волюнтаристский.

Государство прибегает к волевой силе, но «при проявлениях государственного насилия, творимого отдельными людьми классами и целыми народами, дело происходит не так, что обладатели силы механически применяют ее к слабым, покоренным и подвластным, которые воспринимают насилие подобно сырому, обделываемому материалу, оформляемому силой и воспринимающему ее влияния».^¹

Образование государств, тем более с идеократическим уклоном не результат волевого механического давления, а результат некоторого совокупного душевного, общественного процесса, наполненного глубокими переживаниями, владеющими душами и властвующих и подвластных.^²

Таким образом, историческое развитие идеократической государственности требует, прежде всего, пассионарного напряжения психических свойств этноса и их легитимизирующей кристаллизации. На изучение таких легитимизирующих духовных свойств этноса направлено исследование, предпринятое в следующей главе.

Глава 3. Политико-правовая легитимация идеократической государственности

Анализ важнейшего элемента идеократической государственности – духовно - нравственного потенциала народа, с его национально-определенными психическими свойствами и качествами, выражающими отношение к государству и к верховной власти целесообразно проводить с параллельным историческим исследованием основных императивов развития российской цивилизации, лежащих в основе исторической эволюции российской идеократической государственности.

Недооценка ментального потенциала, духовный кризис российского общества предопределили системный кризис России (СССР) и провалы реформ 90-х годов XX века. Выведение морали и нравственности за пределы сферы политики и экономики, свободы информации и даже образования обернулось нарастанием асоциальных и анархических явлений и процессов.

В последнее время неуклонно возрастает понимание того, что возвращение нравственного начала во все сферы жизни России - императив её дальнейшего развития. В связи с этим вновь востребованы высшие духовные ценности народа. Парадигма приоритета духовных ценностей издавна присуща народу России. Она всегда способствовала мобилизации сил в кризисные ситуации анархии, безвластия, утраты кредита доверия к власти, «легитимационного дефицита».

Легитимация в данном контексте выступает как инкорпоративный политико-правовой интеграл, связывающий в единую модель все элементы государственности, как универсальная конвенциональная сфера фиксации национально - государственной идеи.

Для исследования духовной основы идеократической государственности, уточнения необходимой терминологии и выработки категориального аппарата нам необходимо проанализировать различные интерпретации легитимации государственной власти, изучить в этом контексте процесс легитимации верховной власти в правосознании.

Blog

Идеократическая государственность: политико-правовой анализ