Geum.ru

Школа культурной политики стенограмма v-го методологического съезда

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   22   23   24   25   26   27   28   29   30

О.ФИЛЮК


Я сейчас сидел на 16-м ряду и думал, что скажу, когда выйду сюда. Для меня была разительна разница зала, который я видел с того места, где я сидел, и зала, который я вижу сейчас. Зал вроде бы был тот же самый, но люди сидели ко мне затылком. Когда я подумал, что люди будут сидеть ко мне лицом, то мне придется говорить то, что, сидя там, в зале, я просто подразумеваю, о том, что присутствует нетематизированно, присутствует по умолчанию. И для меня было большим трудом тематизировать то, что присутствует как некий фон. И все, что я могу сказать сейчас, – это то, что единственное ощущение, которое остается от встречи с людьми, – это встреча с их судьбами. И сама встреча с людьми.

Не случайно здесь произносилась фраза "счастье личной встречи". Оно немного смешно, но, тем не менее, это всегда так. Встреча с мыслью – это тоже всегда личная встреча. В тот момент, когда мы выходим в какой-то опыт сознания, как говорит М.К.Мамардашвили, не в "сознание опыта", а именно в "опыт сознания", мы всегда встречаемся с мыслью лицом к лицу. И приходится тематизировать то, что обычно подразумевается, и то, что обычно нами не высвечивается.

Для меня этот пункт наиболее важен. Потому что если говорить о нашей ситуации 90-х годов, то для меня она состоит в том, что в такой ситуации оказывается мысль, и что это для нас настолько естественно, что мы не можем обратить на это внимание.

Здесь я, может быть, совершу такой неправомочный шаг: я сразу выскочу в какую-то тему. Для меня это тема некоторого параллелизма между коллективными высшими психическими функциями, которые все время распределены в коллективе, которые всегда процессуальны и возникают как достаточно жесткие лишь на определенных людях и лишь на определенный момент. И некоторое соответствие этих интерактивных образований, по сути дела, субъективным инстанциям. Тем, которые у человека всегда присутствуют. Соответствие через интенциональность: не через прямую предметность, а через его включенность, через отожествление.

Для меня эти два фокуса, которые мы задаем, присутствуют во всякой истории и всяком шаге развития. Или рекреации – то есть восстановления [полноты человеческих] возможностей, и проблема высвобождения из этой [коллективной] формы. Теперь эта форма не позволяет задать живое отношение к жизни. Для меня важна эта фраза: "живое отношение к жизни".

Апелляция к логике в истории ММК была, на мой взгляд, очень жестко вызвана ситуацией необходимости уходить именно в логическую проблематику. Была такая необходимость, прежде всего ситуативная. И сама версия, трактовка логики, которая давалась ММК, тоже была очень ситуативной.

Я здесь хочу коснуться каких-то внешних фигур, чтобы попробовать тематизировать те вещи, которые так или иначе присутствуют в методологии, но сами не могут быть тематизированы из ее тела. И здесь я хочу коснуться фигуры Г.Г.Шпета, который в свое время различал науки, строящиеся на логике, и науки, строящиеся на эвристике. Логика, как прежде всего работающая с выразительными формами и в каком-то смысле формирующая, и эвристика как порождающая.

На мой взгляд, это различение условно, потому что очень трудно определить, какая форма является порождающей. Логическая форма точно так же может быть порождающей: насколько порождающим может быть неразумный гнозис, насколько же возможно и какое-то мышление в образах, задающее принципиально генеративную функцию, которая порождает возможность разворачивания более глубинных структур.

И, на мой взгляд, точно так же, как неправомерно вот это различение на логическое и эвристическое, точно так же неправомерно различие на внешнее и внутреннее. Если мы говорим про деятельность, то мы можем внутри деятельности отожествляться с ней, двигаясь в некотором понимании. И двигаясь в микрогенезисе, мы теряем свободу по отношению к деятельности, внешнюю свободу, то есть свободу выходить из нее, свободу найти беспокойство по отношению к той ситуации, в которой мы находимся. В этом смысле внутренняя ситуация является скорее тем, что мы привыкли называть рефлексией. Поскольку возможность сместить вот эту оппозицию внутреннего и внешнего всегда представляется в тот момент, когда мы ставим некоторую точку отсчета и определяем, что для нас является порождающим, что является, собственно говоря, генеративным. Но здесь, поскольку я задаю внешний контекст по отношению к методологическому движению, я могу сослаться на определенные методологии, которые существуют вовне, например, на методологии генеративных поэтик.

Еще одна тема, которая для меня достаточно важна, – это тема согласования. Тема согласованности тех структур, прежде всего порождающих структур, на которых мы двигаемся. Это достаточно сложно выращивать и достаточно сложно этим овладеть. Но такое требование всегда было в Методологическом кружке. Если человек выходит к доске, то он обязан смотреть на зал и согласовывать свое движение на доске с тем, что происходит в зале. Потому что в противном случае происходит рассогласование, и мы вынуждены отключать какой-то из способов нашего понимания этого человека: либо мы вынуждены слушать то, что он говорит, либо мы вынуждены смотреть на то, что он делает. И такого рода отключение всегда чревато появлением фантомов. В тот момент, когда мы не позволяем себе что-то понимать, или каким-то образом понимать, мы выключаем целый пласт реальности. Мы выключаем ее прежде всего из некоторого символического пространства. Но это не значит то, что эта реальность никогда не проявится. Она проявится потом – совершенно за счет другого. Она проявится как галлюцинация, как некоторый бред.

И, на мой взгляд, беда последних лет – методологическое убеждение, что в качестве такого бреда появляется некоторая претензия на организацию ситуации. В той мере, в какой происходит вот эта несвойственность ситуации организационного качества (в локальном разговоре, просто говорении, достаточно целостном), в той мере появляется вот этот бред организации. Методолог организует все, но, тем не менее, не может организовывать элементарную ситуацию собственного разговора.

Психология это достаточно четко описывает таким феноменом, как гиперактивность. Если у ребенка постоянно отключается та или иная модальность, например, ему говорят: подымите левую руку, и происходит вот это несогласование команд, то он вынужден так или иначе выбирать. Он либо вынужден ориентироваться на либо кинестетический стимул, либо на эту команду. И он так или иначе отрубает один из способов понимания, один из способов видения ситуации. И тот сенсорный канал, тот способ видения мира, который он выключил, дальше проявляется как галлюцинаторный, и в нем могут появляться какие-то кинестетические галлюцинации, либо могут появляться слуховые галлюцинации. В методологии одна из таких галлюцинаций есть претензия на организацию.

Мне здесь подсказывают, что у меня осталось две минуты, и я скажу последний тезис. Он состоит в том, что методология – ­достаточно сложное движение, сложное прежде всего в силу непроговоренности того, что она делает. И, на мой взгляд, такую проговоренность можно достичь, только привлекая внешние контексты, внешние ситуации. Тематизировать то, что подразумевается по умолчанию в этом теле [методологического движения], можно только из внешней позиции. И такую работу, на мой взгляд, нужно делать.

Для меня достаточно важна та тема, которую заявил Генисаретский, – связанная с гуманитарной информатикой, возможностью видеть окрестные пространства, которые так или иначе сопрягаются с тем интеллектуальным движением, которое мы называем ММК, методология, и возможность описывать себя в темах и способах работы других гуманитарных техник.


П.Г.ЩЕДРОВИЦКИЙ

Уважаемые коллеги, на этом наша содержательная программа практически исчерпана. Я хочу еще раз повторить некоторые организационные моменты и попросить вас в ходе перерыва подумать над тем, что произошло за эти полтора дня, возможно, высказать это в коротких репликах в последней части нашего Съезда, нашей работы, которая будет происходить с 16-30 до 17-30 сегодня.


(Перерыв)