Кольцова В. А. Теоретико-методологические основы истории психоло­гии. К 62

Вид материала

Документы

Содержание Организационное оформление Принцип культурологического анализа Принцип историзма Принцип роли практики Принцип борьбы материализма с идеализмом Принцип диалектики

Подобный материал:

• Вопросы для контрольной работы №1 по разделу «Теоретико-методологические основы регионоведения», 19.4kb.
• 1. Предмет науки «Истории Узбекистана». Теоретико-методологические основы ее изучения, 11606.74kb.
• В. В. Крупица Теоретико-методологические основы менеджмента персонала организации Нижний, 4271.42kb.
• Теоретико-методологические основы изучения скульптуры малых форм, 179.09kb.
• Учебное пособие для студентов факультетов психоло­гии высших учебных заведений по специальностям, 178.33kb.
• Детско-юношеский центр «Вариант» Теоретико-методологические основы и практика организации, 1787.49kb.
• План: Значение и место истории Узбекистана в духовном возрождении нации. Предмет "Истории, 2979.79kb.
• Теоретико-методологические основы деятельности учреждений культуры и образования, 874kb.
• Цыремпилова ирина Семеновна русская православная церковь и государственная власть, 611.96kb.
• Кафедра «Истории и социологии», 473.53kb.

принцип периодизации, озна­чающий выделение качественно определенных, «узловых» мо­ментов и этапов в его истории. Построение периодизации — итог изучения динамики той или иной области знания, научного на­правления или проблемы во времени с учетом социально-куль­турных и исторических условий.

В работах Ярошевского эта проблема решается примени­тельно к истории развития мировой психологии в XX столетии. При этом логика и динамика историко-психологической мысли неразрывно связывается с состоянием и тенденциями развития психологической науки, основывается на преобразованиях в методолого-теоретическом осмыслении психической реальности. Им выделяется ряд «переломных» моментов в становлении научной историографии психологии, к которым относятся 10-е гг., конец 20-х — 30-е гг., начало 60-х гг., характеризующиеся, по его мнению, «важными идейно-теоретическими сдвигами» в развитии психологии (Ярошевский,1976, с. 4)⁵⁵.Указанные идеи базируются на методологическом рассмотрении и раскрытии приро­ды общего кризиса психологии в трудах Л. С. Выготского, С. Л. Рубинштейна, П. Я. Гальперина, К. Buhler и др. Глубокая разработка проблемы периодизации развития «открытого кризиса психологии» содержится в работах П. Я. Гальперина и А. Н. Ждан (Хрестоматия по истории психологии, 1980; Исто­рия психология. Тексты, 1992).

Периодизация истории дореволюционной русской и советской психологии обосновывается в работах Е. А. Будиловой (Будилова, 1960; Она же, 1976; Она же, 1983; Она же, 1988, и др.), подчеркивающей необходимость соотнесения периодизации истории психологии с периодизацией общей истории, филосо­фии и истории естествознания. Большое внимание этому нон росу уделяется А. Н. Ждан, в работах которой дана наиболее глубоко обоснованная и полная периодизация истории миро­вой и отечественной психологической мысли начиная с периода античности и до 70-х гг. XX столетия (Ждан, 1994; Она же, 1999, и др.).

В этом контексте особое значение приобретает проблема раз­работки объективных критериев периодизации. Уровень и харак­тер решения этого вопроса обусловливают строгость и точность определения динамики и этапов развития исследуемого процес­са. В случае отсутствия обоснованных критериев периодизации логично встает вопрос о ее объективности. Сложность членения единого историко-научного процесса обусловлена также необхо­димостью соотнесения этапов развития психологии или ее отрас­лей с общественным, социально-культурным развитием в целом. Соответственно в основу периодизации могут быть положены как сугубо исторические критерии — специфика этапов обществен­ного развития, так и логико-научные, связанные с динамикой и особенностями собственно научного процесса. В качестве важ­нейших научных показателей при разработке периодизации в историко-психологических исследованиях выступают категори­альный строй психологии и понимание ее предмета (Ждан, 1974; Она же, 1982; Ярошевский,1971). Учитывая реальную сложность процесса развития научной мысли, необходимо использовать при разработке его периодизации множественность критериев (Олейник, 1992). В то же время, как справедливо подчеркивает В. Г. Ка­заков, использование большого числа характеристик (парамет­ров) чревато произвольностью в выделении этапов, отсутствием четкости, размытостью границ выделяемых этапов (Казаков, 1984). Нередко, признавая важность социально-культурной, об­щественной детерминации, необходимость соотнесения истории развития психологии или ее отдельных отраслей с динамикой общественного процесса в целом, исследователи, по существу, игнорируют .проблему синхронности — асинхронности истори­ческого процесса: влияние исторического фактора прослежива­ется на уровне периодов (например, досоветского и советского), но не рассматривается на уровне этапов (Каращан, Тарабарин, 1982; Казаков, 1984) или же выявляется в рамках одного какого-либо периода или этапа.

Конструктивными представляются следующие методолого-теоретические принципы, выделяемые в качестве оснований периодизации как одного из методов познания исторического процесса:

1. принцип объективности оснований, означающий призна­ние реальности и безусловности законов развития исто­рии науки;
   
2. принцип множественности критериев, заключающийся в рассмотрении научного знания как системно и многоуровнево детерминированного и соответственно предпо­лагающий при разработке периодизации выделение сово­купности критериев, отражающих разные аспекты детер­минации исследуемого процесса;
   
3. принцип противоречивости познания, утверждающий, что, кроме прогрессивной направленности в развитии на­учного знания, могут существовать регрессивные тенденции и, представленные на отдельных этапах и учитываемые при создании периодизации;
   
4. принцип оптимальной полноты критериев, предполагающий отражение всех важных моментов в динамике научного познания, при абстрагировании от процессов, не имеющих сущностного значения (Олейник, 1992).
   

В работе В. А. Кольцовой и Н. Б. Мешалкиной предпринята попытка разработки принципов периодизации на основе изучения развития отечественного психогигиенического знания (Кольцова, Мешалкина, 2002, с. 31 — 40). При построении периодизации учитывались историко-хронологические характеристики, динамика психогигиенического знания, его место в сис­теме науки и практики. Предметом специального рассмотрения являлось соотношение логики развития психогигиенического знания (или внутренних условий) с общим ходом общественно исторического процесса (внешними, социальными условиями).

В качестве конкретных критериев периодизации истории психогигиенической мысли и становления психогигиены как научной дисциплины была выделена совокупность показателен.

1. Динамика научной проблематики в ее социально-культурной обусловленности, операционализированным выраже­нием которой выступает общественная потребность и «со­циальный заказ » в области психогигиенического знания⁵⁶.
   
2. Преобразование «оснований научного поиска» — методо­логических установок ученых, динамики их представле­ний о специфике объекта и методов исследования. Осно­ваниями научного поиска являются идеалы и нормы иссле­довательской деятельности, научная картина мира, фило­софские идеи и принципы, соотнесенные с господствую­щим мировоззрением и категориями культуры конкрет­ной исторической эпохи (Степин, 1987; Он же, 1989).
   
3. Особенности характера развития проблемной области, научно-практического движения или научной дисципли­ны («экстенсивное» — «интенсивное») в зависимости от уровня методологических и теоретических обобщений(Огурцов, 1988).
   
4. Изменение роли и статуса исследуемой проблемной об­ласти в структуре общества, в системе наук вообще и в психологии в частности.
   
5. Связь исследуемой проблемной области с другими облас­тями знания (психологическими и непсихологическими), а также с практикой.
   
6. Организационное оформление психогигиенического зна­ния (создание учреждений, центров, научных обществ, средств пропаганды знания).
   

Первый и четвертый критерии характеризуют внешние факторы развития науки; второй и третий носят интранаучный и интрапредметный характер; пятый отражает интернаучные связи; шестой — организационные предпосылки развития науч­ной дисциплины. Совокупность выделенных критериев перио­дизации истории разработки проблем сохранения психическо­го здоровья и психогигиены как научной дисциплины позволя­ет отразить и исследовать систему детерминант научного знания, рассмотреть взаимодействие социально-культурных и внутри-научных факторов, вскрыть единство исторического и логичес­кого. Результатом использования указанных критериев при ре­конструкции истории психогигиены в России стало создание периодизации ее развития.

Теплов выдвигает принцип конкретно-исторического подхо­да в анализе и оценке развития психологического знания, счи­тая недопустимым какую-либо «схематизацию» и «упрощение» в этом вопросе. В качестве примера он приводит оценку меха­ницизма как формы материализма. На определенном этапе развития механистический материализм, представленный Т. Гоббсом, французскими материалистами XVIII века, выступал в ка­честве передового течения общественной мысли, поэтому, как пишет Теплов, «недооценивать эту прогрессивную роль механи­стических теорий в определенных конкретных условиях было бы крупной ошибкой историка психологии» (Теплов, 1960, с. 4). В дальнейшем механицизм утрачивает свои прогрессивные по­зиции, начинает тормозить развитие психологических теорий, становится «реакционной силой». Теплов заключает: «Для исто­рика науки не может быть единого для всех эпох отношения к механистическому материализму». Упрощением является, по Теплову, встречающееся в историко-психологических работах «безоговорочное принятие» и других домарксовых материали­стических теорий, «высоко прогрессивных для своего времени, но никак не могущих служить "образцом" и "руководством к действию" в настоящее время. Историки психологии должны показывать пример подлинно исторического подхода к таким те­ориям» (там же).

Принцип культурологического анализа, предполагающий рассмотрение истории психологии в контексте культурных традиций и привлечение источников разного уровня и содер­жания, исследование продуктов культурного творчества, представлен в работах Б. Г. Ананьева, Б. М. Теплова, М. В. Со­колова, Е. А. Климова, О. Г. Носковой, Т. Д. Марцинковской. Так, Б. Г. Ананьев, наряду с научными источниками, считал не­обходимым использовать фольклорные материалы — былины, сказки как носители народной мудрости, своеобразной «фи­лософии практической жизни». Особо подчеркивал он роль народного эпоса, воплотившего в себе наиболее яркие черты менталитета народа, «его свободное от догматизма и мистицизма понимание личности, характера и способностей» (Ананьев, 1947а, с. 33). Важным источником изучения истории психологического знания Ананьев считал также художественную литературу, иллюстрируя указанное положение на примере анализа психологического аспекта творчества Ф. М. Достоев­ского (Ананьев, 1997). Он подчеркивал вклад художественной литературы в познание сущности человека и его психического мира, их объединение на почве человекознания. Это характеризует Ананьева как ученого, сочетающего сугубо научный подход с широкими гуманитарными ориентациями, не ограничивающего поле исследований истории психологии только рамками на­учного психологического знания, а обосновывающего необ­ходимость ее рассмотрения в широком культурном про­странстве.

Вопрос об отношении психологии к художественной лите­ратуре, искусству в широком смысле слова ставится в работах Б. М. Теплова. Он предлагает «рассеять распространенное сре­ди психологов пренебрежительное отношение к литературе как источнику психологических знаний» (Теплов, 1960, с. 11)⁵⁷, оценивает ее как неисчерпаемую сокровищницу материалов, важных для развития научной психологии, ставит задачу разра­ботки принципов научно-психологического анализа данного ис­точника. В своей статье «Заметки психолога при чтении художе­ственной литературы» Теплов приводит эмпирические доказа­тельства большого познавательного ресурса художественной литературы в изучении психического мира человека (Теплов, 1985а). Им обосновывается также необходимость изучения му­зыки как воплощения мира человеческих чувств (Теплов, 2003г; Он же, 2003д). В работах Е. А. Климова и О. Г. Носковой предме­том историко-психологического анализа являются произведе­ния фольклора и ранние литературные памятники русской куль­туры. Примером культурологически ориентированных исследо­ваний в области истории психологии являются также работы М. М. Якобсона и И. В. Страхова.

В основе исследований отечественных историков психологии: Б. М. Теплова, Б. Г. Ананьева, Е. А. Будиловой, Е. А. Климова, В. В. Большаковой и др.— лежит хотя и не эксплицированный ими концептуально, но фактически реализуемый в их творческой де­ятельности принцип гражданственности — бережного и внима­тельного отношения к истории отечественной психологической мысли, отстаивание ее научных достижений и приоритетов. Наи­более ярко и последовательно указанный принцип проявляется в работах Б. Г. Ананьева и Е. А. Будиловой, М. В. Соколова.

Начало фундаментальной разработки истории русской пси­хологической мысли в советской историографии связано с именем Б. Г. Ананьева⁵⁸, который дает принципиально новую оцен­ку русской психологии, подчеркивает богатство накопленных «МО научных идей и традиций. Он пишет, что в «истории русской психологии мы обнаруживаем золотые россыпи психологичес­ких идей», сожалеет, что русский «психологический архив» не­справедливо заброшен, с горечью отмечает, что русские психо­логи не знают своей собственной истории. Формирование и развитие русской научной психологии, по мнению ученого, представляет собой одну из ярких страниц в общей истории нашей отечественной науки. «История русской научной психологии представляет особый интерес. В ней раскрываются некоторые общие закономерности становления передовой русской пауки, связанной своими методологическими основами с развитием русского философского материализма и блестящим расцветим русского естествознания. Между тем до самого последнего времени эта важная страница из истории русской науки была не достаточно известна... специалистам-психологам. Отсутствие литературы по этому вопросу не позволяло преодолеть существовавшие ранее (а за рубежом существующие и сейчас) ложные концепции истории научной психологии» (Ананьев, 1947а, с. 5). Эти идеи Ананьева представляют огромную научную ценность и поныне, прежде всего потому, что и сейчас, к сожалению, вопросы истории отечественной психологии все еще не заняли ключевого места в историко-психологической литературе, слабо освещены в учебных изданиях. Многие страницы истории отечественной психологической мысли остаются неизученными, что чревато серьезными последствиями: нарушением преемственности в раскрытии движения психологической мысли, недооценкой научного наследия ученых прошлого, обеднением фактологического фундамента истории психологии.

Свое отношение к отечественному научному наследию Ана­ньев противопоставлял издавна бытовавшему в психологичес­кой науке мнению, согласно которому психология в России никогда не создавала оригинальных течений, новых научных концепций, являясь лишь «научным синкретизмом»⁵⁹, простой «компиляцией»⁶⁰, калькой зарубежных идей, и поэтому не мог­ла обеспечить действительные достижения научной мысли. От­вергая указанную точку зрения как тенденциозную, извращаю­щую историческое прошлое отечественной психологической мысли, он пишет: «Еще до сих пор встречается предвзятое, лож­ное мнение, будто русская психология возникла лишь в самые последние десятилетия XIX в., будто она занимает одно из пос­ледних мест в общем развитии мировой психологии. Это мнение является пережитком реакционной историографии русской психологии, отрицавшей самобытный характер русской науч­ной психологии и ее роль в развитии мировой науки» (Ананьев, 1947а, с. 8). Задачу «критической истории психологии» ученый видит в разоблачении этой «ложной историографической схе­мы», в борьбе с различными фальсификациями исторического прошлого русской психологии.

Б. Г. Ананьев активно отстаивает положение об оригиналь­ности и самобытности русской психологии. Отвергая утвер­ждение о слепом заимствовании и механическом перенесении русскими учеными на отечественную почву идей, подходов и методов, разработанных на Западе, он говорил о критичес­кой переработке и творческом переосмыслении ими матери­ала, накопленного мировой психологией. В качестве иллюст­рации он указывает, что экспериментально-психологические подходы и методы В. Вундта, примененные впервые в России В. М. Бехтеревым и А. А. Токарским, были значительно моди­фицированы под влиянием программы развития психологии И. М. Сеченова.

Более того, основной пафос труда Ананьева состоит в дока­зательстве передовых, приоритетных позиций русской психоло­гии во многих ключевых проблемах познания психической ре­альности. При этом он руководствуется не лжепатриотическими установками, а опирается на конкретные научные факты, выступающие в качестве надежной доказательной базы отстаи­ваемого им утверждения.

В работах Е. А. Будиловой рассмотрение системы принципов истории психологии выступает в качестве специальной научной задачи. Особую роль она придавала принципу развития, являющемуся, по ее мнению, «руководящим» в изучении возникновения и развития психики в ходе филогенеза и в процессе исторического развития человека, а также при исследовании психики ребенка. Его конструктивный смысл как ориентира историки психологического исследования она видит в содержащихся в нем требованиях воссоздания последовательности эталон развития научного процесса, рассмотрения динамики открытий ранее неизвестных свойств анализируемых явлений, изучения процесса все более полного раскрытия предмета науки и отражения теоретических построениях.

Предметом анализа в ее работах выступает также принцип единства логического и исторического, ориентирующий ис­следователя на поиск фундаментальных основ развития научного знания, на то, чтобы «в сложной и конкретной исторической действительности найти основную логическую нить развития науки, которая выражает закономерность этого развития» (Будилова, 1988, с. 233). Реализация принципа единства логического и исторического предполагает рассмотрение ис­следуемого психологического знания, «во-первых, в тех ис­торических конкретных условиях, в которых наука включилась в общественную жизнь, и, во-вторых, в тех логических теоретических связях, в которых строились психологические знания каждого исторического этапа, с одной стороны, и в том соотношении, в котором они находятся в современной психологической науке, — с другой» (Будилова, 1988, с. 233). Уже в ранних работах Ярошевского делается попытка выделить со­вокупность принципов построения и развития историко-психологического знания.

1. Принцип историзма, ориентирующий исследователя на изучение генезиса проблемы, основных этапов ее развития, ее современного состояния.
   
2. Принцип отражения — признание отражательной природы мышления. Применительно к истории психологии «это означает, что и построение научного знания о психике имело своим действительным объектом... психичес­кую реальность как специфический способ взаимодей­ствия человека с окружающей физической и социальной средой. Понятия о душевных... функциях — это ум­ственные модели, воспроизводящие с различной степе­нью адекватности то, что существует независимо от них» (Ярошевский, 1966, с. 5).
   

3. Принцип роли практики, утверждающий, что основой дви­жения научной мысли является ее взаимодействие с объектом. Согласно этому принципу, «постижение реаль­ности осуществляет не "чистое" мышление, созерцающее или конструирующее свои предметы, а социальные суще­ства, которые способны изменять и творить мир идеаль­но лишь потому, что изменяют его реально, на практике».Соответственно изучаемые в истории психологии знания о психических явлениях «порождаются общественной практикой и вне ее причинно истолкованы быть не могут. Успехи психологии во все эпохи находились в прямой за­висимости от нужд практики, прежде всего медицинской и педагогической. Само ее превращение в самостоятель­ную науку было стимулировано практическими нуждами капиталистического производства...» (там же).
   
4. Принцип борьбы материализма с идеализмом, отражаю­щий идейный базис развития психологии — борьбу основ­ных мировоззрений и оценивающий материализм как двигатель разработки проблем естественного Познания нервно-психических явлений. «Материализм искал общее между явлениями сознания и объективной действитель­ностью, выводя первые из вторых. Именно ему научное исследование психических актов обязано главными дос­тижениями» (там же, с. 6).
   
5. Принцип диалектики, обосновывающий сложный и про­тиворечивый характер познания реальности, осуществля­емого посредством преодоления кризисов и научных ре­волюций, перехода «от одной картины психической дея­тельности к другой» (там же, с. 5).
   

Указанные принципы базируются на основе марксистской теории познания и фактически выступают как формулировка ее основных положений. Однако, как представляется, во-пер­вых, они носят достаточно общий характер, ориентированы на выделение и фиксацию закономерностей познания вообще, во-вторых, в силу этого недостаточно полно отражают специфи­ку собственно историко-психологического познания.

В дальнейшем основой научной стратегии Ярошевского и предметом специального рассмотрения стали те принципы, в которых наиболее полно и адекватно отражены закономерности развития научной мысли и способы изучения и раскрытии ее реальной диалектики, — это принципы детерминизма, развития и системности.

Обобщая сказанное, выскажу собственные представления по данному вопросу. Принципы науки определяются как важнейшая составляющая ее методологического каркаса, основные правила, нормы научной деятельности, формулирующие требования к ее осуществлению и задающие тем самым основные ориентиры научного поиска.

Структура принципов науки включает как общеметодологические принципы исследования, разрабатываемые в различных направлениях философии и определяющие нормы и способы познавательной деятельности вообще, так и специально-научные и конкретно-научные принципы, отражающие требовании к проведению научных исследований применительно к совокупности наук или отдельной науке. Общеметодологические принципы выступают в качестве макросистемных оснований, с учетом которых определяется и строится совокупность принципов конкретных наук.

Диалектика соотношения общеметодологических и конкретно-предметных методологических принципов сложна и подвижна и проявляется в ряде моментов.

Во-первых, на каждом этапе развития научного познания представлена определенная иерархичность строения сложившейся системы принципов, которая определяется состоянием развитии научного познания и общественно-исторической ситуацией развития науки. В условиях устойчивого, относительно стабильного, некризисного развития науки, характеризуемого Куном как «нормальное», доминирующую роль играют философско-методологические и общенаучные принципы, выступающие в качестве парадигмального основания всей системы научного знания. Конкретно-научные принципы встраиваются в систему общеметодологических нормативов, являются средством и условием их конкретизации и oперационализации. В кризисные периоды, когда старая парадигма оказывается опровергнутой, на первый план выходят специально-научные и конкретно-научные принципы, обеспечивающие актуализацию поисков новых подходов и научных ориентации.

Во-вторых, имеет место взаимопроникновение указанных структурных уровней: философско-методологические и обще­научные принципы познания реализуются в конкретных осно­ваниях научной деятельности и сами, в свою очередь, опирают­ся на них.

В-третьих, система методологических принципов задается особенностями предметной области исследования. Каждая кон­кретная область знания нуждается в особых опорных точках и предполагает существование специфическим образом постро­енной системы принципов.

Говоря об истории психологии, можно выделить совокуп­ность общеметодологических принципов, выступающих в каче­стве общих нормативов ее развития, а также конкретно-научных принципов, отражающих особенности ее объекта и предмета исследования.

В качестве макроуровневых общеметодологических принци­пов применительно к истории психологии выступают философ­ские принципы познания.

Мезауровневыми принципами познания относительно исто­рии психологии являются принципы науковедения, гуманитар­ного познания, источниковедческие принципы, общепсихологи­ческие принципы, принципы исторической науки.

Система принципов истории психологии завершается сово­купностью конкретно-научных принципов истории психологии: