Возвращение бумеранга

Вид материала

Документы

Содержание 17. Персоналии: кто есть кто? Вся суть у тому, чи любиш ти того, кому доносиш, чи це твій черговий політичний кульбіт».

Подобный материал:

• Вечное возвращение по-белорусски, 260.64kb.
• Эниология фрагменты из книги В. Рогожкина «Эниология» (22), 139.3kb.
• Стенографический отчёт международная конференция «возвращение политэкономии: к анализу, 3160.54kb.
• Возвращение спектакля, 26.57kb.
• Приходовская екатерина возвращение, 1093.27kb.
• «алиса в стране чудес. Возвращение», 30.52kb.
• Владимир Жикаренцев жизнелюбие возвращение в сердце мужчина и женщина книга 8 Предисловие, 1959.15kb.
• Владимир Жикаренцев жизнелюбие возвращение в сердце мужчина и женщина книга 8 Предисловие, 1902.28kb.
• Сайт агентства, 1227.89kb.
• Основные мероприятия, посвященные, 109.05kb.

«Следит ли за Анатолием Коваленко «наружка», ретиво выполняя негласное указание Леонида Косаковского?» Это звучит и подленько, и дико. Надворе – 3 августа 1996 года. Я – в опале. Только ленивый меня не бьет. Денно и нощно идет с Крещатика, 36 на Банковую информация обо мне: что делаю, с кем встречаюсь и т. д. Начались вторжения в мой служебный кабинет. Все вокруг бурлит, все неистовствует… А газета, одним из учредителей которой был и Печерский райисполком, возглавляемый А. Коваленко (кстати, это тоже вопрос для раздумий: орган исполнительной власти – и вдруг соучредитель коммерческой газеты, с лихвой использовавший ее для создания имиджа А. Коваленко, ведь его статьи, интервью и портреты почти не сходили со страниц «КВ»), решила еще раз меня уколоть и уже дописалась до того, что вроде бы я подстроил наружное наблюдение какого-то управления МВД за… Анатолием Коваленко. Автор – некий журналист «Игорь Александров» (что-то не припоминаю такого столичного журналиста, не мудрено, что кто-то спрятался за псевдонимом, ведь публикация получилась подметной…) на «полном серьезе» пытался убедить киевского обывателя, будто бы я затеял нечистоплотную игру против А. Коваленко…

Лишь в воспаленном мозгу могла родиться такая несусветная чушь. Судите сами: «Из кругов, приближенных к МВД Украины (простите, пожалуйста, что же это за «круги»? – Л. К.) просочилась сенсационная информация: сотрудниками одного из закрытых министерских управлений, именуемого «наружкой», взят под наблюдение народный депутат, глава Печерской районной администрации Киева. Слух об этом опосредованно (что это за «опосредованно»?! – Л. К.) подтвердил анонимный источник (ничего себе «подтвер­ждение». – Л. К.) в столичной администрации. По его словам, устная просьба накопать на Анатолия Коваленко как можно больше компрометирующих материалов исходит от Леонида Косаковского».

Далее «автор», ничтоже сумняшеся, сообщает: «Версия достаточно правдоподобна: освобожденный Леонидом Кучмой де-факто столичный наместник Президента де-юре остается главой Киевсовета и крайне заинтересован в нейтрализации возможных претендентов на этот пост. Поскольку среди наиболее вероятных кандидатур называется фамилия Коваленко, и запущен в ход испытанный, проверенный по компартийным временам прием: подключив правоохранительные органы, вывести нежелательного соперника из игры. Накопать, может, не накопают, но тень бросят».

Вот куда, видите ли, метил «автор»!.. Дескать, такие-сякие Косаковский и преданное ему МВД (?!), возводят напраслину на человека, следят, шпионят за ним, дабы остановить его хождение во власть… Читаешь этот бред и поневоле думаешь: до чего же болезненное воображение у «автора» и заказчиков этой не первой и не последней в отношении меня купленной публикации!..

Этот Александров приходит к такому «открытию Америки»: «За все хорошее приходится платить. Посему, получив лишь прозрачный намек пристальнее понаблюдать за Коваленко (где и с кем бывает, кого жалует, кого нет, какой образ жизни ведет и так далее), «наружка» вплотную приступила к выполнению особо важного задания».

Сей борзописец далее утверждает, что «ушлые оперативники… не изъявили ни малейшего желания приоткрыть завесу таинственных телодвижений вокруг личности Анатолия Коваленко и членов его семьи». И тут мастера данной инсинуации вдруг осенило: нужно из первых уст услышать, имеют под собой почву слухи о том, «пасут» Анатолия Коваленко или нет. Он позвонил своему герою, но тот от комментариев воздержался…

Такая вот история… Вроде бы за Коваленко следили, а вроде бы и нет. Поди – узнай, что оно и к чему… А тень – брошена. На меня и на МВД. Я, безусловно, сразу же направил опровержение в газету, которое, как вы понимаете, никто не опубликовал. Ларчик, насколько я понимаю, открывался просто. Заказчики данного опуса пытались сразу поймать двух зайцев: опорочить Косаковского и привлечь внимание к «обиженному» Коваленко, который спал и уже видел себя на белом коне, вьезжающим в здание столичной мэрии на Крещатике, 36.

Но этому тогда не суждено было сбыться, его опередил более проворный Александр Омельченко, которому, как я уже писал, отводилась вначале роль «санитара», готовящего коридоры и кабинеты на Крещатике, 36 именно для вхождения в градоначальники Анатолия Коваленко. Но на Банковой все переиграли, и Коваленко так и остался в кресле главы Печерской райадминистрации. Не учли почему-то, что он так усердствовал в деле моего отстранения с поста главы столичной горадминистрации. Он пытался еще стать первым замом главы горадминистрации. Об этих несостоявшихся назначениях, кстати, он сам писал в «Киевских ведомостях» 26 февраля 1998 года. В той его публикации – столько самолюбования, столько претенциозности и амбициозности, что просто диву даешься: откуда это все?.. Лопнула его мечта – овладеть креслом градоначальника столицы, и вот уже он во время аудиенции у Президента, который предложил ему стать первым заместителем главы горадминистрации, ответил заготовленной фразой:  «Если мне не довелось стать вашим первым человеком в Киеве, я согласен быть вторым». Вот такая лакейская «философия» у А. Коваленко. Но и она не помогла ему стать «вторым человеком Кучмы» в Киеве. Что-то там не сработало… И вот в своих воспоминаниях Коваленко сетует: «Жаль, что до сих пор никто из президентской администрации не объяснился со мной по поводу этого «недоразумения».

Очевидно, у Александра Омельченко оказались гораздо «большие заслуги» перед Банковой. Ничего не поделаешь: прийтись ко двору дано не каждому…

17. ПЕРСОНАЛИИ: КТО ЕСТЬ КТО?
ВИТАЛИЙ КАРПЕНКО.
ВОЙНА ИЗ-ЗА… ЯПОНИИ

Этот человек давно уже всплыл на волнах политической жизни столицы. Амбициозный, самоуверенный и самовлюбленный, он, как никто другой, научился приспосабливаться к любым обстоятельствам с максимальной выгодой для собственной персоны. Мне рассказывали, что он в свое время изо всех сил рвался в столицу из Николаева, где редактировал областную комсомольскую газету. Ничем особым он не отличался, разве что нахрапистостью. Он постоянно тяготел к власти, был одним из тех типичных номенклатурщиков, которые во имя карьеры готовы на все. Мне кажется, что именно карьеризм и привел его в Москву, в Академию общественных наук при ЦК КПСС. В те годы поступить в Академию и окончить ее считалось очень престижным среди партийных работников. Ведь это открывало путь к дальнейшему успешному восхождению к вершинам власти, мысль о которой многим не давала покоя. Конечно, у разных людей по завершению учебы карьера складывалась по-разному.

Что касается Виталия Карпенко, а речь идет о нем, то после окончания Академии – этого элитного высшего партийного заведения он, соискатель солидных должностей, воспользовавшись рекомендациями влиятельных знакомых, оказался в аппарате ЦК Компартии Украины, в секторе газет и журналов, откуда давал руководящие и направляющие «ЦУ» украинской прессе. Успел он «засветиться» и как сотрудник журнала «Комуніст України», но поработал там считанные месяцы. Его явно не устраивала работа в партийном журнале, где надо было по-настоящему «пахать», потому что людей там – раз-два и обчелся… Но главное, его явно не устраивала эта работа, он претендовал на большее, на солидное хождение во власть. И добился своего, стал партийным номенклатурщиком, а затем – занял должность главного редактора газеты «Вечерний Киев», на которую был направлен ЦК Компартии Украины. Конъюнктурный человек, Карпенко, как только сменилась и власть, и политика, начал усердно корректировать собственную биографию. Он умышленно не указывал в ней свою причастность к партийной работе, ибо на то время прослыл уже «отъявленным демократом», мотался по митингам и собраниям и вовсю громил распавшуюся уже партию, которая его взрастила, предавая ее анафеме. Еще ранее Виталий Афанасьевич взялся за тему привилегий, которыми пользовались руководящие партийные работники. То ли у него в годы работы в аппарате ЦК Компартии Украины, как у рядового цэковца, было маловато привилегий, то ли еще какая-то причина, но факт остается фактом: «Вечерка» почти в каждом номере писала об этих привилегиях, причем очень и очень резко, в суровом тоне. (Что-то сейчас не слышно его голоса по поводу привилегий новой номенклатуры, которые разрослись до космических масштабов, что не идет ни в какое сравнение с тем, что было раньше).

Карпенко отмежевался от партии, которая, собственно, и предоставила ему руководящую работу в чине главного редактора ведущей столичной газеты. Мне вспоминается один любопытный момент из жизни позавчерашнего цэковца. Дело было перед выборами в Верховную Раду Украины в марте 1994 года. Какие-то «доброжелатели» распространяли по Киеву листовку о кандидате в народные депутаты по Приречному избирательному округу столицы (это – на Оболони) В. Карпенко. Листовка призывала: «ДОРОГІ ПРИРІЧЕНЦІ! Порівняйте ці дві біографії, надруковані в одній і тій же газеті про одну і ту ж людину – в 1989 і 1994 році – і зробіть належні для себе висновки!» Действительно, в листовке были помещены две биографии Карпенко: первая – датированная 11 марта 1994 года, и вторая – 4 мая 1989 года. Во второй ясно указано, что товарищ Карпенко корпел на партийном поприще – учился в Академии общественных наук, работал в журнале «Комуніст України» и 5 лет отдал сектору газет и журналов ЦК Компартии Украины. А вот уже в биографии образца 1994 года не нашлось места ни Академии, ни партийному журналу, ни ЦК Компартии Украины. Эти данные «исчезли», зато хорошо выпячено то, что Виталий Афанасьевич «з кінця 1985 року – головний редактор «Вечірнього Києва», під його керівництвом ця популярна газета здобула незалежність, постійно дотримується демократичної позиції, опонує владним структурам, відстоюючи інтереси киян». И далее: «Обраний народним депутатом по Прирічному виборчому округу № 14, у Верховній Раді проявив себе як великий прихильник утвердження Української держави, глибоких економічних реформ на користь народу, рішучого соціального захисту населення, як непримиренний противник номенклатурних привілеїв. Квартири у ВР не одержував, машини не купував, за кордон за державний кошт не їздив. Виступав з незалежної позиції, до жодної з партій не належить. Один з тих депутатів, які незручні для І. Плюща та Л. Кравчука. Має конструктивну програму порятунку України, реформування влади і економіки, захисту населення. Безпартійний, незалежний від політичних і владних структур».

Ну что тут скажешь? Кандидат-ангелочек «демократичес­кого разлива», причем – трижды «незалежний», ибо в одном абзаце три раза употреблено это слово… Но вот авторы-составители листовки предпослали к двум вариантам биографии Карпенко занимательный комментарий. Приведу его полностью, без сокращений.

«ІНФОРМАЦІЯ ДЛЯ РОЗДУМІВ:

Працюючи в ЦК Компартії України, В. О. Карпенко без черги придбав п’яту модель «Жигулів», а також без черги одержав в будинку ЦК Компартії України (б-р Л. Українки) чотирикімнатну квартиру загальною площею 180 квадратних метрів. Неодноразово за рахунок міськвиконкому, як член президії міськвиконкому, бував за кордоном. Після поїздки у 1987 році в Японію видав книгу «Японія в глянці і без нього». Використовуючи своє службове становище інструктора ЦК Компартії України, змусив колектив газети «Сільські вісті» виділити йому ділянку, де спорудив капітальний будинок із цегляним гаражем (Київська обл., Броварський р-н, с. Літочки). Використовуючи службове становище редактора газети «Вечірній Київ», без черги одержав залізобетонний гараж у Печерському районі. СПРАВДІ, У ВЕРХОВНІЙ РАДІ УКРАЇНИ ЙОМУ ВЖЕ НІЧОГО БУЛО ОДЕРЖУВАТИ: БО ВСЕ «ВХОПИВ», ПРАЦЮЮЧИ У ЦК КОМПАРТІЇ УКРАЇНИ».

Такими выглядели лицо и маска «ангела-демократа». И его оппоненты вовсю использовали этот материал в самый разгар предвыборной борьбы. Кстати, в одной из своих предвыборных программ Карпенко задекларировал: «Соці­альну справедливість – на ділі. Ліквідація спецрозподільників, спеццехів, спецмагазинів. Привілеї – всім». Но, как оказалось, о своих привилегиях он позаботился заранее и выхватил все, что мог на тот момент. О его гараже на улице Киквидзе я знал давно, еще когда работал в районе. М. Харлим мне часто жаловался, что Карпенко постоянно атакует его с этим гаражом. Более того, пан редактор вышел на городское руководство, и первый заместитель председателя горисполкома лично занимался его вопросом. Гараж ему строили рабочие Киевского специализированного управления противооползневых подземных работ. Виталий Афанасьевич плотно опекал родную стройку, каждый день осведомлялся, как идут работы, пытался «дистанционно» руководить процессом. Он буквально замучил всех, требуя быстрых темпов и приличного качества на «пусковом спецобъекте». Вскоре гараж был сооружен. Но главный редактор на этом не успокоился. Еще ранее он затеял другое, более масштабное дело – получить 4-комнатную квартиру в том же доме, в том же подъезде, где жил на то время. Авторы предвыборной листовки допустили некоторую неточность: Карпенко получил эту вожделенную квартиру, уже не работая в ЦК партии, а сразу же после того, когда сел в кресло главного редактора. Мне рассказывали в горисполкоме, что именно с квартиры начал он свою бурную деятельность в роли редактора. Сразу же, как только пришел «представляться» председателю горисполкома, обратился к нему со «шкурным вопросом», и тем самым поставил его в неловкое положение. Говорят, Валентин Арсентьевич Згурский, хотя и возмущался в душе, но не отказал, и с присущей ему дипломатичностью начал растолковывать редактору, которого первый раз видел в глаза, что, дескать, «Вечерка» в Киеве – одна, редактор – один, и горисполком, естественно, поможет. Но этот вопрос председатель не решает единолично, а решает президиум горисполкома в коллегиальном порядке, и они в ближайшее время обсудят ситуацию и примут решение. Не знаю, как там дальше раз­вивались события, но факт остается фактом: неистовый воитель с привилегиями вскоре «съехал» с одного этажа на другой, в желанную комфортную квартиру с большим метражом и всеми удобствами. Один из корреспондентов «Правды», побывав там, особо отметил прихожую, где, по его словам, можно устроить солидную картинную галерею.

Карпенко был и оставался человеком, для которого главный принцип – его личная выгода. Еще тогда, когда я работал председателем Печерского райисполкома, он запомнился мне своей напористостью, своей особой «мертвой хваткой», когда речь шла о личном благополучии, решении все тех же «шкурных вопросов». Одним из первых в районе прибежал он приватизировать свою квартиру. У меня как раз был прием, в ожидании своей очереди сидело много людей. И вот пришел Карпенко, тогда уже депутат, и, не обращая ни на кого внимания, чуть ли не левой ногой открыл дверь и спокойно вошел в кабинет, чтобы утрясти все дела с приватизацией. Для него такая манера, такой стиль поведения считался абсолютно нормальным. Он всегда себя вел именно таким образом, как только речь шла о его личных вопросах и проблемах. Но эта напористость и нахрапистость не мешали ему то и дело выходить на трибуну и произносить страстные речи о том, что нужно всех и вся лишить любых привилегий...

И при этом он никогда не забывал себя. Мне вспоминается один примечательный эпизод. Как-то, в субботу, когда я работал в своем кабинете (а для меня, кстати, все субботы, как правило, были рабочими, не так заедала текучка, и можно было сосредоточиться на каких-то важных вопросах, «расшить» почту предыдущего дня и т. д.), на Крещатике, 36 неожиданно объявился Карпенко. Он пришел сюда вместе с маленьким внуком. Обычно принято договариваться о таких встречах заранее, ведь руководитель города – человек несвободный, у него все расписано по минутам… Но Карпенко пренебрег этикетом. Он зашел в приемную и, даже не перекинувшись словом с оперативным дежурным, буквально ввалился ко мне в кабинет. Пришел – так пришел, ничего не поделаешь, нужно беседовать. Я думал, что его в ту субботу привело ко мне какое-то неотложное дело по «Вечерке», не требующее отлагательства. Увы, мои предположения явно не оправдались. Цель субботнего визита Карпенко была примитивно простой: он, узнав о том, что в Японию, в породненный город Киото, на днях улетает делегация столицы Украины, решил непременно воспользоваться этим и… присоединиться к ней, да еще с условием, чтобы город взял на себя все расходы по его поездке, включая стоимость билета. Он – с чем пришел, с тем и ушел. Я сказал ему, что такие вопросы в пожарном порядке не решаются. А главное: с какой это стати город должен финансировать его зарубежные вояжи? Ведь «Вечерка» – не газета Киевсовета, она – «независи­мая», так пусть независимо от власти и решает свои внутренние проблемы. Он что-то буркнул и пулей выскочил из кабинета.

Не буду здесь пока что рассказывать о его пребывании в Японии, куда он все-таки поехал, но не за счет бюджета города. О том, как он ни разу не появился на 4-й Всемирной конференции исторических городов, которуя якобы поехал освещать, о некоторых деликатных особенностях его транспортировки назад и т. д.

Сразу же, после возвращения из Японии, где он не давал проходу членам делегации, терроризируя их по телефону и требуя решить вопрос оплаты его пребывания, но так и не добившись своего, «объявил войну» городской администрации и лично мне. Кстати, до этого случая он вел себя по отношению ко мне более-менее лояльно, не делал в мой адрес прямых выпадов. Более того, как только я приступил к работе в качестве представителя Президента Украины в Киеве, Виталий Афанасьевич обратился с просьбой – дать обстоятельное интервью «Вечерке», и такое интервью появилось вскоре на ее страницах. Тогда еще на меня сильно обиделся руководитель «Киевских ведомостей» Сергей Кичигин, мол, почему это я первое интервью дал не им, а «Вечернему Киеву»?

Какое-то время Карпенко занимал спокойную позицию, выходил на контакты. Но как только дело коснулось пресловутого «шкурного вопроса», который ему так и не удалось пробить, он тотчас же сорвал маску и показал свое истинное лицо. Месть, месть и месть! – вот что руководило и руководит этим позавчерашним партийным функционером. Если говорить по большому счету, то это – грубейшее злоупотребление служебным положением во имя сугубо корыстных интересов. Он давно сделал «Вечерку» своей вотчиной и практически загубил некогда популярную среди киевлян газету.

Все эти годы им руководит чувство мести за ту японскую поездку, на которую из городской казны он так и не получил дармовой валюты. Зато человек все отводит и отводит душу, поливая меня до сих пор новыми ушатами грязи. По этому поводу одна из газет не без иронии и сарказма писала: «Все, по суті, почалося з того, що редактору незалежної (тільки від кого?) «Вечірки», який здійснював черговий вояж у далеку екзотичну Японію і дуже жадав, аби його прогулянка у Країну, Де Сходить Сонце, була профінансована міською казною, взяли та й відмовили у такій розкоші. Ой необачний же Леонід Григорович!.. Ну подумаєш – дав би ту злополучну валюту «незалежному», хай собі катається людина по тих Азіях, може, коли-небудь і добре слово про міську владу мовить… Так ні ж, не відгукнувся на слізне прохання, не дав…

А тим часом «незалежний» розбушувався. Та так, що уже два роки ну ніяк не може спинитися, поливає міського голову бочками бруду майже у кожному номері. А коли іноді притомиться, то одну і ту ж статейочку через якийсь місяць-другий «ліпить» вдруге…»

И в самом деле, с интервалом в полтора месяца «Вечер­ка» поместила одну и ту же заметку-выпад против меня, озаглавленную так: «Коли ми зможемо безпечно почуватися в рідному місті?» Этот опус тиснули 6 апреля 1995 года и вновь повторили его… 17 мая. Думаю, все произошло не по техническому недосмотру, а именно из-за того, что у них под рукой не было свежего критического материала в мой адрес. Они просто выдохлись…

Бедный Виталий Афанасьевич! Сколько сил, сколько стараний приложил человек для того, чтобы я проиграл в Киеве выборы–94, а вот не вышло, как хотелось ему. Хотя в бой была пущена «тяжелая артиллерия», целые страницы посвящались другим кандидатам на председателя Киевсовета – В. Черняку и И. Салию, но они проиграли. Это был сильный моральный удар и по редактору «Вечерки», который, немножко переведя дух, вновь начал атаковать меня на страницах прикарманенной им газеты, тираж которой катастрофически упал, ибо люди уже начали понимать, что «Вечерний Киев» – это не газета киевлян, которой она являлась многие годы, имея полумиллионные тиражи, а личная газета Карпенко. Он, конечно же, никак не мог смириться с тем, что выборы–94 выиграл я и в том же 1994 году выдал несколько публикаций, одни лишь заголовки которых о многом говорят: «Вибори нового мера столиці пропонуються на 5 березня 1995 року» (5 ноября 1994 года)», «Леонідові Косаківському все ще загрожує відставка» (29 ноября 1994 року)».

Мне кажется, что все его потуги по пересмотру итогов волеизъявления киевлян, которые отдали мне свои голоса, обеспечившие победу на выборах, были продиктованы не только мотивами мести за его японский вояж, не профинансированный городом. Тут, видимо, были еще и некоторые другие обстоятельства. На эту мысль меня натолкнул один интересный документ, подписанный 19 февраля 1993 года В. Карпенко и И. Салием – тогдашним главой столичной администрации: «Договір № 7 про спільну діяльність між Київською міською державною адміністрацією і редакцією незалежної газети «Вечірній Київ». Так вот, в нем речь шла о выпуске редакцией по заказу администрации приложения к газете под названием «Столиця» в виде 4-страничного вкладыша формата А-2 периодичностью дважды в месяц (по пятницам) тиражом, адекватным тиражу газеты (140 тысяч экземпляров). Первая страница вкладыша полностью отводилась под материалы о деятельности городской администрации (документы, комментарии, разъяснения, информация), остальные – программам телепередач и другим справочным материалам, а также публикациям информационно-рекламного плана. Пожалуй, главной позицией подписанного договора об общей деятельности была та, что администрация полностью обеспечивала редакцию газетной бумагой (3,5 тонны на выпуск), доставляя ее наперед не меньше квартальной потребности на склады или в цеха издательства «Київська правда», а также компенсацию редакции фактических затрат на выпуск приложения. Речь шла о том, что администрация полностью брала на себя затраты на бумагу, редактирование, полиграфические работы, доставку потребителям и даже на авторский гонорар.

Этот договор должен был действовать по 31 декабря 1993 года. Но, как известно, 29 апреля того года власть в Киеве переменилась, Указом Президента я был назначен его представителем и главой администрации в столице. Так что планы Карпенко на то время так и не были реализованы. А он, насколько я понимаю, возлагал на договор особые надежды, ведь он, по существу, стал бы ощутимым материальным подспорьем для редакции, так как выпуск приложения к «Вечерке» осуществлялся бы за счет городского бюджета. Услуги – за услуги… Заманчивая перспектива. И тут жизнь внесла в эти планы и расчеты свои поправки. Разве могло все это устраивать пана Карпенко? Конечно же, нет. Но вот что любопытно. Как только мы наладили широкое информирование киевлян о решении актуальных социально-экономических проблем в городе, о повседневной работе городской администрации, Карпенко один из первых начал вопить: что это такое, почему Косаковский постоянно  в радио- и телеэфире, на страницах газет? Он только то и знает, что делает саморекламу, занимается собственным имиджем. (Наверное, если бы я делал это через его газету или платил им деньги, как делает нынешняя городская власть, то и вопросов бы не возникало). Дело дошло уже до абсурда: в одной из публикаций, сделанной вроде бы от имени жителей нескольких киевских улиц под заглавием «Мер каже одне, а робить інше», содержится открытый призыв к Л. Кучме: «Пане Президенте! Ми вимагаємо негайно заборонити пану Косаківському виступати на телебаченні без крайньої потреби…» Вот до чего уже дошло!..

Но и это еще не все. В той же публикации, датированной 8 февраля 1996 года, есть и такая просьба к Президенту: «Просимо Вас також негайно вирішити питання про усунення пана Косаківського Л. Г. з посади мера і доручити компетентним органам проаналізувати діяльність його за весь час роботи главою міськадміністрації. Про вжиті Вами заходи, пане Президенте, просимо інформувати киян через газету «Вечірній Київ».

Ни больше и не меньше: запретить, отстранить… Голубая мечта Карпенко. Поняв тогда, в 1994 году, что на том этапе невозможно переиграть результаты выборов председателя Киевсовета, он начал искать другие возможности, дабы любой ценой дискредитировать меня, создать соответствующее общественное мнение и добиться все-таки моего отстранения с помощью власть имущих на Банковой. Карпенко, несомненно, понимал, что у меня с Кучмой отношения  не простые, что, судя по всему, Президент хотел бы иметь в руководящем столичном кресле своего человека. Но выборы есть выборы, ведь сразу так против мнения народа и его волеизъявления не попрешь. Нужно время. И вот на протяжении всего 1995 года Карпенко через свою «Вечерку» пытается настойчиво проводить мысль о том, что Косаковский спит и видит себя… Президентом Украины. (Подробно я об этом писал в первой части книги). Он понимал: Леониду Даниловичу обязательно доложат и покажут очередную публикацию о «намерениях» столичного головы, пусть думает и делает выводы… Все это – не мои предположения, а конкретные факты. Вслед за С. Одаричем, функционером из фонда «Українська перспектива», выступившим в «Киевских ведомостях» со статьей «Дорога к президентству или Феномен Леонида Косаковского» (10 июня 1995 года), В. Карпенко и его соратник «по борьбе с Косаковским» В. Бондаренко в одной из статей о так называемых «аферах городской власти», опубликованной 6 декабря того же 1995 года, «нажи­мают» на мой имидж. Дескать, после первого этапа – предвыборного и второго – послевыборного начался третий этап – завоевание информационного пространства Косаковским. Ни много, ни мало – борьба за кресло Президента Украины и «тотальний наступ на свідомість киян починає переростати в тотальний наступ на свідомість жителів України».

Характерно, что «Вечірній Київ» в течение 1995 и первых месяцев 1996 года пытался внушать жителям столицы одну и ту же мысль: мэр рвется в Президенты! Он, Карпенко, постоянно подбрасывал эту мысль Банковой, пытаясь во что бы то ни стало разыграть карту «Кучма–Косаковский». Подтекст: остановите Косаковского, а не то он вскоре сам будет восседать в президентском дворце на Банковой. Вот еще одна публикация за подписью некоего Александра Денисенко – опять же об «информационной афере городской власти» (20 марта 1996 года). Есть в ней и такие абзацы:

«Соціологічні дослідження показують, що за часом перебування на телеекрані, в радіоефірі та об’єктиві фотоапарата наш мер посідає провідні позиції в Україні» (Це ж треба так довго за часом перебувати в об’єктиві фотоапарата! – Л. К.)

«Видатних успіхів досяг він і в освоєнні газетних полос.

Далеко позаду залишились президент і прем’єр-міністр, спікер та інші державні чиновники. В цих виступах все більше і більше звучить один мотив: я зберіг у Києві стабільність при повному розвалі справ в Україні.

І скажу вам відверто, що на периферії Л. Косаківського знають як видатного керівника і вже починають замислюватися над тим, як би перемістити його на те місце, яке займає Л. Кучма».

Или же вот такой «пассаж» за подписью – «українець, інженер Іван Кузема»: «В кожному номері «Вечірки» ми можемо прочитати багато новин про нашого «рідного батька» Косаківського – от хто «дбає» про народ! Невже ще й в президенти вийде?» («ВК», 3 октября 1995 года, «З пошти головного редактора»).

Итак, читателям и высокопоставленным чиновникам на Банковой был подброшен тезис о том, будто бы я уже рвусь в президенты. И Карпенко начинает следующий этап борьбы со мной. Уже в начале 1996 года все его потуги были направлены в одно русло: требовать устами «читателей» (делать такие вещи он поднаторел еще в ЦК), столичной «общественности» моего отстранения с поста председателя Киевсовета. Он лично инициирует резолюцию учредительного собрания Киевской краевой организации Конгресса украинской интеллигенции (на котором присутствовало несколько человек, таких же «озабоченных», как и он) о выражении недоверия главе Киевской горадминистрации, то есть мне, и информировании об этом Президента и Верховной Рады Украины. Каких только обвинений не навешали они на меня в той резолюции!..

Он уже не мог остановиться, он пошел дальше и был при содействии тогдашнего пресс-секретаря Маркова радушно принят на Банковой самим Л. Кучмой. В итоге в номере «ВК» от 1 февраля 1996 года появилось интервью Карпенко с Кучмой под заголовком «Наповнити національну ідею реальним змістом». О чем же это их интервью? О том, как Президент относится к национальной идее, какие он видит механизмы приведения ее в действие, о государственном языке, о видении Президентом общего евразийского простора, об украино-русских отношениях и их перспективе, об обнищании народа, о том, как избежать резкого повышения коммунальных платежей, о состоянии наших Вооруженных Сил… Короче говоря, интервью получилось разноплановым – о том, о сем… Но самое интересное содержалось в конце беседы. Вдруг Карпенко собщает Леониду Даниловичу о том, что…

«Патріотично настроєна інтелігенція України, об’єднана в громадську організацію КУІн, висловлює готовність і словом, і ділом підтримати кожен крок Президента, спрямований на утвердження української державності, на проведення результативної економічної реформи в інтересах українського народу, на практичну реалізацію української ідеї. Чи готовий Президент підтримати зусилля інтелігенції? Чи дані доручення виконавчим інстанціям підготувати відповідні пропозиції і проект документів після Вашої конструктивної розмови з представниками інтелігенції 22 грудня 1995 року?»

И Президент, очень расстроганный таким вниманием и любовью родной украинской интеллигенции к нему, отвечает в том же ключе: «Я шаную інтелігенцію і бачу, що вона справді намагається робити те, що Ви сформулювали в запитанні. Я підтримую і підтримуватиму зусилля української інтелігенції. Відповідні доручення після нашої зустрічі дані».

И вот тут, наконец, Карпенко (думаю, что и Президент тоже…) раскрыл свою карту. И он, и наш «гарант», судя по всему, действовали по известному принципу Штирлица: запоминается последняя фраза. У меня создалось даже такое впечатление, что все их интервью было задумано именно ради последнего вопроса и последнего на него ответа. А вопрос был наивно-прозрачен:

«Установчі збори Київської крайової організації Конгресу Української Інтелігенції, сформулювавши цілий ряд конкретних претензій, висловили недовір’я голові Київської міськадміністрації п. Косаківському – резолюція з цього приводу оприлюднена в пресі. Чи знаєте Ви про це і як збираєтеся відреагувати?»

Ответ можно было безо всякого труда предугадать. «Гарант», как и следовало ожидать, сказал следующее:

«Я знаю про це і вважаю це серйозним симптомом. Я доручив всебічно вивчити ситуацію в місті, зокрема й проблему, пов’язану з головою Київської міської адміністрації, що поставлена в рішенні установчих зборів Київської організації Конгресу».

Итак, все стало на свои места, собеседники выдали, для чего замышлялось это их интервью. Да, всегда запоминается последняя фраза…

Думаю, не без благословения Банковой появились в «ВК» сериалы о так называемых «аферах городской власти», где все смешано в кучу, поставлено вверх тормашками, словно сочинялась вся эта несусветная чушь в пьяном угаре. Главная цель, которую преследовали Карпенко и иже с ним, сводилась к тому, чтобы «достать» этого Косаковского, дискредитировать его в глазах киевлян. К чему только они не приставали, на какие только измышления ни шли!..

Чего только они не наплели в тех так называемых «аферах», других публикациях, пытаясь внушить всем и вся, что я – сплошное воплощение зла, дескать, я только тем и занимался, что работал против киевлян, игнорировал их интересы. В этом смысле газета буквально дышала злобой, не останавливаясь перед очередными наветами в мой адрес. Они даже мою деятельность подняли до уровня явления, определив его как «косаковщина», естественно, в отрицательном смысле. Ну что же, время все расставит по своим местам, история вынесет свои оценки, в том числе и этим «борзописцам».

В этой связи хочу вкратце остановиться лишь на одной такой публикации из «сериала» – «Афера двадцята: кар’єри­стська, або як п. Косаківський рифи обминає…» Автор – все тот же некий Александр Денисенко обрушился на меня из-за того, что в своем телеинтервью ТРК «Киев» я слегка приоткрыл занавес над властелинами печерских холмов, и частично показал, кто есть кто на элитной орбите Украины. Автор выступил в роли рьяного защитника не только Кабмина, но и Президента и его президентской рати. Дескать, такой-сякой Косаковский, от него самые серьезные камни посыпались на голову самого Президента Украины Л. Кучмы… Леонид Косаковский фактически обвинил его в нарушении Конституционного договора и норм морали, а также в бездеятельности…

Кроме того, как свидетельствует Л. Косаковский, Президент Украины окружил себя «одиозными лицами» с темным прошлым, среди которых особую роль играет А. Волков.

И вот мой оппонент из «ВК» с явной обидой за г-на Волкова спрашивает:

«Цікаво, звідки Л. Косаківський знає про минуле О. Волкова, якщо вони входили до різних виборчих команд? О. Волков боровся за обрання президентом Л. Кучми, а Л. Косаківський – добився в Києві перемоги Л. Кравчука.

Створюється враження, що цей випад має на меті як самозахист Л. Косаківського, так і виконання замовлення інших осіб з адміністрації президента, які добиваються не лише домінуючого, а монопольного впливу на Л. Кучму».

Читаешь всю эту стряпню и диву даешься: в своем ли уме человек писал всю эту чепуху или же с чьей-то подачи закрутил он тут целую интригу? Но главное, что вытекало из его расхристанных мыслей, – это страстное желание защитить А. Волкова. Того самого Волкова, которого нынче как сообщает пресса, хотят привлечь к ответственности органы полиции Бельгии. Вот было бы весьма потешно, если бы Карпенко и его «ВК» взялись с таким же неистовством защищать Волкова именно теперь, в 2001 году, когда за ним тянется густой шлейф олигарха, многомиллионные счета которого в бельгийских банках заморожены полицией. Вот она, подлинная цена недосужих публикаций под рубрикой «аферы городской власти».

По существу, каждая такая публикация заслуживала судебного иска, но я не стал опускаться до нравственного уровня моих явных недоброжелателей. Однако все-таки одну из подметных публикаций я не оставил без внимания. Речь шла о том, будто бы я лично был причастен к печально известным событиям на Софийской площади и был чуть ли не организатором избиения верующих в день похорон патриарха 18 июля 1995 года. Прокуратурой города было официально заявлено (ответ прокуратуры 31 июля 1996 года на запрос депутата Киевсовета В. Губарца «о расследовании роли Будникова В. В. и Косаковского Л. Г. в событиях 18 июля 1995 года»): «Во время расследования не выявлены факты принятия Главой Киевской городской администрации Косаковским Л. Г. решений, которые имели бы отношение к событиям 18 июля на Софийской площади». По решению Радянского районного суда они вынуждены были все-таки через два с лишним года опровергнуть на своих страницах эту неправдивую информацию.

Кстати, уже значительно позднее, 18 июля 2000 года, газета «Киевские ведомости» опубликовала размышления Тараса Романюка, сына партиарха УПЦ Киевского патриархата Владимира, где содержатся интересные сведения о том трагическом дне – 18 июля 1995 года. Он, в частности, пишет: «…семья умершого патриарха высказалась за то, чтобы его похоронили на кладбище Выдубецкого монастыря. И лишь 18 июля, в день похорон, со стороны активистов УПЦ КП прозвучала идея о Софии». Он грустно отмечает, что «никто не консультировался с семьей покойного, будто бы ее совсем и не было». Этим он подтвердил то, что я писал по этому поводу в первой части книги.

Придет время, и истинные вдохновители, организаторы и исполнители этой крупнейшей провокации, приведшей к таким печальным событиям, которые произошли в тот «черный» вторник, станут известны. Да они и сегодня известны, только посты пока занимают очень высокие.

Хорошую отповедь сочинителям всех этих «афер» и измышлений в «ВК» дал в газете «Сільські вісті» известный публицист Украины Иван Бокий, который очень глубоко, на солидном профессиональном уровне раскрыл суть явлений, связанных с майским переворотом 1996 года в столичной мэрии. «Любов не вимагає доносів» – так была озаглавлена его очередная статья, опубликованная в газете 14 мая 1996 года, за несколько дней до переворота на Крещатике.

Позволю тут процитировать ее как можно шире, она заслуживает этого.

«У страху великі очі. Не менші вони і в заздрості… Ще більші, мабуть, у політичної завидющості. А в загребущості?

Я, можна сказати, до якогось моменту з гумором стежив за політичним обстрілом мера української столиці Леоніда Косаківського. З гумором, бо такі вже були дрібні та дріб’язкові нападки на людину, зайняту конкретною роботою, що аж запитати інколи хотілося: вам, хлопці, що, робити нема чого, що граєте у безглузді піжмурки? Але з плином часу помітив, які великі очі в атакуючих, як у цю холодну війну, яка має всі перспективи перерости в гарячу, вступають все нові й нові сили. Іде переділ власності – і ті, хто до неї рветься, готові розірвати мера на шмаття. Надто обачно ставиться пан Косаківський до авантюристів, які заласно простягають руки на київське багатство, і сьогодні його прагнуть прибрати з посади всі, хто хоче володіти і розпоряджатися землею, нерухомістю, майном.

Чим гостріше розгоралася боротьба, тим цікавішою ставала для мене фігура київського мера. І я звернувся до нього з пропозицією про наш із ним діалог. І, як пам’ятає читач, він відбувся. Судячи з відгуків, цікавий не тільки для мене, а й для читачів. Доволі відверті і необхідні відповіді Леоніда Косаківського не залишили байдужими не тільки міських, а й сільських читачів.

І я, битий життям і всілякими сірими вовками колись і тепер, навіть не сподівався, що той мій діалог з мером столиці стане причиною для політичного доносу на цього високоінтелігентного і поміркованого чоловіка. 8 травня газета «Вечірній Київ» в черговій подачі «Афери міської влади» (між іншим, газеті, яка так ревно і гідно обстоює чистоту української мови, годилося б знати, що афера по-нашому – оборудка, але то так, до слова) звинуватила главу столичної адміністрації у тому, що він – не більше й не менше – «із задоволенням упав» в обійми засобів масової інформації, які «стоять на чітких антипрезидентських позиціях». Грізно суплячи брови і в кращих традиціях сількора тридцятих років «Око» запитуючи: «Невже служби адміністрації президента України не помічають» цього. «Вечірній Київ» з його куцим, як обрубаний заячий хвіст, накладиком… прямим текстом звинувачує Косаківського за те, що він дав інтерв’ю одному з «найактивніших критиків Л. Кучми та Д. Табачника» (знайшли у прислужницькому ражі фігуру, достойну стояти поруч з президентом! Хоч би чуття міри мали), себто мені. Ну, а перед цим донесли, що він, Косаківський, не критикує Мороза і що його підтримують комуністи і соціалісти.. Що, м’яко кажучи, не дуже відповідає істині.

Коментувати цей донос потреби немає. Донос тому й донос, що з його допомогою прагнуть довести тому, кому доносять, що «герой» доносу не та людина, якій можна довіряти. І від старих доносів, які колись у ЦК КПУ, де працював мій давній знайомий редактор «ВК» Віталій Карпенко, називали довідками (Віталій був визнаним майстром їх написання) «вечірківський» донос відрізнається хіба що косметичною зміною лексики: «антипартійний» змінили на «антипре­зидентський», присуд замінили прогнозом, але наповнення – те саме. Великий борець з більшовизмом неприкрито користується більшовицькими методами знищення політич­ного противника. І якби я став йому доводити, що «антипре­зидентський» – це зовсім не «антидержавний», що демократія передбачає вільне висловлювання своїх думок і оцінок громадянами держави щодо будь-кого і будь-чого, окрім закликів до повалення державного ладу і встановлення фашистського режиму, то навряд чи пан Карпенко мене зрозумів би.

…І ось тепер твоя газета, яка донедавна ще молотила президента, доходячи аж до непристойного, вишукуючи неукраїнські прізвища, строчить політичний донос на нелюбого тобі мера столиці – аякже, впав в обійми «антипрези­дентської» газети і Бокого. Не совісно? Не болить душа підставляти під Божу кару молодого журналіста Олександра Денисенка?

… Вся суть у тому, чи любиш ти того, кому доносиш, чи це твій черговий політичний кульбіт».

Как в воду смотрел И. Бокий. Это насчет политического кульбита. Как только политическая конъюнктура изменилась, с такой же настойчивостью стал В. Карпенко громить Л. Кучму, как когда-то меня! Сначала перед парламентскими выборами 1998 года, когда вовсю восхвалял П. Лазаренко и «Громаду», а затем, в ходе президентских выборов 1999 года, когда поддерживал других кандидатов, в частности, Е. Марчука, жестко критиковавшего в первом туре выборов действующего Президента. И после избрания Президента – новый кульбит, побежал просить государственные деньги у премьера В. Ющенко для поддержки своей газеты, которая «благодаря» «кипучей и принципиальной» деятельности редактора одно время даже не смогла выходить из-за мизерного тиража. Об этом с сарказмом недавно писали «Киев­ские ведомости».

Что и говорить, Иван Сидорович Бокий своей статьей преподнес поучительный урок и Карпенко, и таким же другим любителям политических доносов. Мне запомнились также слова Ивана Бокия о том, что нужно благодарить Бога, что живем с тобой (т. е. с Карпенко. – Л. К.) рядом не в тридцать седьмом, потому как относительно себя я уверен, а относительно тебя…

Что да, то да, в таких людях уверенности нет. Этот «воитель» с привилегиями воочию доказал, что там, где касается лично его, он ничего не упустит. А если и упустит, то тогда в своей злобе будет мстить тем конкретным людям, которые помешали ему, попытались поставить на место. Он и сейчас, вот уже шестой год кряду, все никак не может успокоиться, все пытается бросить в меня очередной камешек, настолько «завела» его та японская командировка, когда он попытался прокататься в Киото за счет города, но получил решительный отказ. Я бы и сейчас, случись аналогичная ситуация, поступил бы именно так, как и тогда, в 1994 году.