Возвращение бумеранга
| Вид материала | Документы |
- Вечное возвращение по-белорусски, 260.64kb.
- Эниология фрагменты из книги В. Рогожкина «Эниология» (22), 139.3kb.
- Стенографический отчёт международная конференция «возвращение политэкономии: к анализу, 3160.54kb.
- Возвращение спектакля, 26.57kb.
- Приходовская екатерина возвращение, 1093.27kb.
- «алиса в стране чудес. Возвращение», 30.52kb.
- Владимир Жикаренцев жизнелюбие возвращение в сердце мужчина и женщина книга 8 Предисловие, 1959.15kb.
- Владимир Жикаренцев жизнелюбие возвращение в сердце мужчина и женщина книга 8 Предисловие, 1902.28kb.
- Сайт агентства, 1227.89kb.
- Основные мероприятия, посвященные, 109.05kb.
«Адже подивіться, яка історична доля нашої держави: то турки, то австріяки, то німці, то росіяни, то правий Богдан Хмельницький, то неправий Богдан Хмельницький… Тому друге – визначити шлях нашого розвитку, виходячи з історичної сутності українця, який втратив багато: і особистість, а то і совість…»
А належить це одкровення «заступнику шести київських мерів» Олександру Омельченку…
Зрозуміти цього керівного пана можна. Коли він примудрився в міськраді пересидіти стільки голів та перемовчати стільки катаклізмів, то про особистість казати складно. Та навіщо цю «сутність» поширювати на весь народ і вибирати шлях розвитку суспільства з огляду на людей без совісті й особистості? І коли вже ви, пане Омельченку, ставите перед нами мету «народжуючись, знати історію своїх не тільки дідів, а й прадідів», то не змушуйте перевертатися в труні хоча б власних пращурів. Бо серед них, мабуть, були такі, що й турків гнали, й російським боярам не мовчали з тієї простої причини, що борці за національну та людську гідність траплялися в кожному роду. Зрадники та холуї, на жаль, також.
Щодо Богдана Хмельницького, особистості завжди мали власне судження, незалежно від загальної ідеології, а вічним мовчазним заступникам без цього малося сутужно. Що, на думку п. Омельченка, надихне націю, коли це не «єдина віра», яка панує в Італії. Цитуємо:
«Але у країни має бути загальна ідеологія – прокидаєшся і засинаєш з відповідальністю за державу».
Правильно! Тільки в чому ж ця відповідальність виявляється?
«Я вважаю, що тут найпершу шкоду народу завдали політики – немудрі, а друге – слабка наука. Не може Патон жити базою діда й батька. Не можна – що ти сам особисто зробив? Сьогодні кожний третій інженер – кандидат, а докторів… А кожний хоче випити, закусити… А потенціал науки нульовий. Де сьогодні наш пилосос український, де наша прачка, фен, автомобіль? А ринок для науки – де? Тому що повна мафія науки в Україні».
Дозволимо собі продовжити логічний ряд запитань, – додає від себе Наталія Околітенко. – Де наші телевізори? Всі «Електрони» за кордон пішли. Де холодильники? Купують «Норди» навіть Арабські Емірати, хто вже зна, що хорошого вони в них знаходять, та й автомобілі ніби були, принаймні, за перших трьох голів, яких пересидів мовчазний Омельченко, не кажучи вже про всілякі там літаки та вертольоти. Не будемо згадувати про генетику-кібернетику-синергетику: судячи з інтелектуального рівня розмови, наш заступник мера Києва і слів таких поганських не знає. Бо коли рівень науки вимірюється бажанням «випити й закусити», то лишається тільки руками розвести.
Зате «ринок для науки» у нас є! Це – підземні переходи, де стоять професори та академіки, пропонуючи цигарки, щоб якось прогодувати свою сім’ю, а з них ще й двісті доларів «за патент» брати збираються. От тільки про нульовий потенціал розмова передчасна: навіть за нашестя турків і татар наука хоч по лісах та вибалках розвивалася – дасть Бог переживе й таких господарів міста, як пан Омельченко. Ну, а що таке «мафія науки», на жаль, не знаємо: люди ми темні.
Отож заговорив мовчазний Олександр Омельченко, уподібнившись Іллі Муромцю, котрий 33 роки сидів на печі, зате як зліз, то й почав вершити подвиги. Як трусонув богатирськими плечима, то розлетілася і честь українського народу, і гідність його науки. Ну, а про свого шефа Косаківського, який на час інтерв’ю лежав у лікарні після тяжкої операції, то й казати нічого. І боягуз він: з переляку ліг під ніж, і повівся «як підранок»(!?). «Підраночок, коли ти його хочеш брати – чи то це пташка, чи то це звіринка (яка вишуканість, яка душевна ніжність: на додачу до інтелекту. – Н. О.) – він кусається, накидається… Він багато наробив помилок. Особливо, коли почав по телебаченню і в пресі критикувати найвищу владу. І примудрився зачепити в одному інтерв’ю всіх: і апарат Президента, мовляв, поганий, і Кабмін поганий, і телебачення, радіомовлення, преса погані, одне слово, всі погані. Я не розумію, на що він міг розраховувати».
Такого мовчазним заступникам, – робить резюме Наталя Околітенко, – і справді не зрозуміти: саме тому, що для них усі хороші, хто при владі, вони й пересиджують рекордну кількість шефів.
Але яка цікава особистість Леоніда Косаківського постає зі слів його «спадкового» заступника!.. З одного боку, він ніби слабачок, а з другого – авантурник за природою:
«За ним могло б бути велике майбутнє – типа Леніна, Сталіна і подібних людей».
З одного боку, прибічник строгої партійної влади: «ледь що – партбілет на стіл», а з другого, «Леонід Григорович підписав, не радячись ні з ким, десятки таких документів, за які в колишні часи його б виключили з партії і позбавили назавжди керівної роботи, а могли б навіть і більше побачити».
І ось тут Наталя Околітенко задає доречне запитання: «Так полохливий слабачок Косаківський чи потенційний Йосиф Сталін? Прибічник строгої дисципліни, спроможний без страху перед наслідками взяти на себе відповідальність, чи щось цьому протилежне? Олександру Омельченку належало б обрати котрусь з альтернатив, бо вони виключають одна одну. Інакше, мимохіть згадуєш гоголівського героя, котрий на запитання, чи не хотів Чичиков викрасти губернаторську дочку, відповідав: хотів, вже й таємне вінчання замовлене, а на запитання, чи не англійський шпигун Чичиков, відповідав: шпигун, ще масон на додачу.
Косаківський, мабуть, теж і шпигун, і масон, і капітан Копейкін. «Політичні ляпсуси» допускає, зустрічаючись з Морозом, тобто, прихований комуніст і водночас на зауваження кореспондента: «Але ж так можна допустити, що Косаківський підпільно перебував і в УНА-УНСО, ХДПУ і де там ще», Омельченко з ноздрьовською бадьорістю відповідає: «Абсолютно правильно!»
Розглядаючи далі політичний портрет новоспеченого київського градоначальника, Наталя Околітенко напівіронічно запитує: «Чим же він особисто збирається ощасливити Київ? Читаємо: «Має бути паспорт столиці, і в ньому записано, що вона робить для держави. Верховна Рада – тут, Президент – тут, Кабмін – тут, міністерства – тут, дипломатичний корпус… Їздите містом на машинах – заплатіть за дороги. А в автобусах і тролейбусах 40 відсотків не беруть квитки – пенсіонери, студенти. Депутати всіх рангів і скликань – вічні «зайці». Далі – медичне обслуговування. В Києві є єдиний онкологічний центр, який всю Україну обслуговує, – за це теж треба платити… Тече Дніпро по території Києва – віддай в межах столиці. Нащо мені водна міліція республіки? Або: скільки в’їжджає транспорту в Київ через те, що він столиця, – які податки треба брати за в’їзд? Чому на Золотих Воротах грошики не беруть?»
Пане Омельченко, – звертається до нього публіцистка, – кваплячись виправляти помилки Косаківського, ви багато випустили з поля зору такого, що за нього можна брати «грошики». Повітря, зелене вбрання міста, право зайти до парку, глянути на пам’ятник Ольги або ж Оперний театр, взагалі на чарівні київські пейзажі. Брав же Остап Бендер за краєвид на «кисловодську яму» – чому ж київській мерії втрачати такий шанс?
Однак досить, – підсумовує автор цієї дошкульної публікації у «Демократичній Україні», – читач уже, мабуть, склав уявлення про особистість Олександра Омельченка. Чи наводить він у своєму інтерв’ю бодай якийсь факт, який би по-справжньому компрометував Леоніда Косаківського? Наводить. Ось він: «Косаківський навмисне загробив Бесарабку, – дочекався, доки «Макулан» розорився. Коли б цей офісний центр будували, а не зволікали, він би вже був готовий».
Можливо, – не виключає Наталя Околітенко. І тут же додає: Тільки ж зволікав «Макулан» – фірма, що купила (чи взяла в оренду) ділянку української землі: при чім же тут Косаківський? Може, його вина в тому, що він не забезпечив «Макулан» грошима українських платників податків і в такий спосіб не запобіг його розоренню? Знайома практика! Вже на українські гроші розбудувалася не одна десятирозрядна закордонна фірма, обіцяючи в майбутньому щедрі інвестиції, зокрема та, що в Канаді (чи Гондурасі) мала друкувати гривну. На гроші, які при цьому втрачені, можна було б і власний монетний двір спорудити, але ж наших політиків, зокрема «демократичного спрямування», так тягне до закордонних дядь, що вони ладні з власної хати й ложки винести. Може, вина Косаківського в тому, що він «безтактно» почав перевіряти платоспроможність і солідність закордонних іноземних фірм, які претендують на нашу землю, та думати, а що ж ми від таких гешефтів матимемо?
Бо по всій Україні вимальовується та ж сама картина: мери, які не дають розграбувати загальнонародну власність, нашим політикам «не до шмиги». Отож заговорив наш вічно мовчазний заступник… І так заговорив, що, мабуть, ті, хто стоять за його спиною, уже шкодують, що уста його отверзлися».
Вот такую смелую, интересную статью поместила в первый период после разгрома столичной горадминистрации, которую я возглавлял, уважаемая, одна из старейших украинских газет «Демократична Україна».
Таким увидела известная журналистка политический портрет А. Омельченко, человека без принципов, новоявленного конъюнктурщика, готового на все, лишь бы обладать всей полнотой свалившейся на него власти. Одну лишь маленькую неточность допустила в публикации Наталья Околитенко, он не был заместителем шести мэров столицы, например, не был заместителем у В. А. Згурского и В. А. Гусева. Другое дело, что человек работал в системе исполнительных органов города, но не надо себе приписывать больше того, что было… Однако, он представил себя в интервью «Киевским ведомостям» именно в такой ипостаси. Замысел прост и понятен: нужно было немедля поднять свои акции, набить себе цену.
Вовсе не случайно я так широко процитировал статью в «Демократичній Україні». Пусть знают люди, что были и есть честные, принципиальные журналисты, которые не дрогнули перед властью, не пошли на поводу у нее, а попытались объективно проанализировать ситуацию, сложившуюся в Киеве весной и летом 1996 года. Я лично даже не был знаком с Натальей Околитенко, только слышал о такой журналистке. Тем приятней, что человек, который лично меня не знал, сумел так интересно и обстоятельно рассказать людям о том, что происходило на Крещатике, 36. Ведь не секрет, что сразу же объявились и такие «мастера пера», которые вместо глубокого анализа событий попытались с подачи Печерска и того же Омельченко свести все к «кабинетным боям», к возне вокруг руководящих кресел.
Меня и моих товарищей тогда, в 1996 году, буквально распинали недруги за то, что материалы с моим участием появлялись в газетах (А! – вопили они, – создает себе имидж, уже рвется в Президенты!). А теперь взгляните на то, что вытворяет Омельченко. Да его фотографии, по существу, не сходят со страниц прикарманенных газет, ему поют такие оды, что главный его патрон – Л. Кучма – может только свистнуть от зависти. Да и Л. Брежнев мог бы сделать то же самое даже в пик славословия в его адрес…
Верю: найдутся еще и другие настоящие мастера слова, которые покажут истинное лицо таких персоналий как господин Омельченко, раскроют подлинную сущность нового явления в нашей жизни, когда многие, казалось бы, весьма почтенные, солидные люди – и те начали прогибаться перед заурядностью, вынесенною иронией судьбы на политический гребень нашей жизни.
Сам Омельченко понимал, что творит, что к власти пришел незаконным путем, аморально ведя себя. Да и о своей нелегитимности и противозаконности того, что творилось в Киеве, тоже ему было хорошо известно. Сам же засвидетельствовал этот факт в своем выступлении на сессии Верховной Рады Украины при обсуждении проекта закона о столице 22 октября 1998 года, когда уговаривал парламент быстрее принять его и назначить выборы с тем, чтобы юридически оформить захват власти. Цитирую по стенограмме сессии:
«Місто Київ працює три роки в неправовому режимі, або колі, або полюсі. І ви прекрасно знаєте, що в 1996–1997 роках не працювала рада, вона працювала без голови, два роки приймала рішення, понад 300, після чого вони були оскаржені і були нелегітимні. Два роки, 1996 і 1997 рік, бюджет міста Києва не затверджувався, тому що він затверджується на сесіях, і звіту не було».
И при этом оратор даже не покраснел, хотя такие люди никогда не краснеют. Только он забыл сказать об одном, о том, что этот самый неправовой режим он же и творил вместе со своими прихлебателями – депутатами, которых он одарил должностями в своей администрации. И на те самые решения депутатов, которые он теперь признал незаконными, он в свое время постоянно ссылался, оправдывая свои действия по незаконному распоряжению городскими финансами, земельными ресурсами и т. д., и т. п. Да и забыл упомнить сей господин, что именно я и мои сторонники все эти годы предлагали ему и его главному патрону вспомнить о законе и войти в правовое русло. Да и решения судов в мою пользу к этому обязывали.
Но Омельченко и компания при поддержке и поощрительстве высших лиц государства фактически принесли закон, честь, мораль и престиж страны в жертву страстному желанию во что бы то ни стало воцариться в Киеве.
16. ПЕРСОНАЛИИ: КТО ЕСТЬ КТО?
АНАТОЛИЙ КОВАЛЕНКО. ОН МЕТИЛ
В ПЕРВЫЕ, НО СОГЛАСЕН БЫЛ СТАТЬ
И ВТОРЫМ…
Далеко не второстепенную роль во всех событиях, связанных с переворотом на Крещатике, сыграл человек, с которым мне пришлось работать еще в районе и к карьере и восхождению которого я имел прямое отношение. Это – типичный представитель сегодняшнего чиновничества, для которого принципы и убеждения изменяются в зависимости от обстоятельств; чиновничества, способного ради достижения своих амбициозных целей перешагнуть через кого угодно.
Речь пойдет об Анатолие Коваленко, стремительно поднявшемся за последние годы по ступеням власти. Я уже рассказывал о том, что во время пролога к киевским событиям – памятной встречи глав райадминистраций и президента вместе с его окружением – Анатолий Коваленко выступил одним из моих главных обличителей. Его выступление носило явно провокационный характер. Тут и не пахло переживанием за дело, пел он не со своего голоса, я это четко знал, а выполнял конкретный заказ, ведь накануне побывал во многих кабинетах на Банковой. Все это было противно. Ведь еще тогда, когда мы работали вместе в районе, я помогал ему, поддерживал. Именно по моему предложению он был назначен моим преемником в Печерском районе – главой райадминистрации. Но люди, к сожалению, быстро забывают добро, которое делают им. Скажу больше: в одной из глав своей неопубликованной книги (написанной Г. Кириндясовым, о чем он сам мне говорил), напечатанной в «Киевских ведомостях» (22 января 1998 года), Анатолий Коваленко писал: «…считаю себя морально свободным от протекции Леонида Григорьевича…» А речь как раз шла о том, как Коваленко оказался в кресле первого заместителя председателя Печерского райисполкома. Видимо, есть необходимость более подробно процитировать именно этот фрагмент «мемуаров» А. Коваленко…
«В девяносто первом путчевом году, – пишет он, – бывшего первого секретаря райкома КПУ Леонида Косаковского избрали депутатом райсовета, а потом и его председателем. Вокруг этой «рокировки» начались дебаты о демократии…
Когда страсти улеглись, потребовался обыкновенный «кадр» для черновой воловьей работы на должность первого заместителя председателя райисполкома. (Улавливаешь, читатель, как любит себя Анатолий Андреевич, расточая по своему адресу столь лестные характеристики эдакого трудяги-вола. – Л. К.)»…
« Для многих не было секретом, – пытается откровенничать А. Коваленко, – что Леонид Григорьевич Косаковский не горел желанием видеть меня в числе своих замов. Да и я о повышении не помышлял, не стремился к карьере. Когда началась сессия райсовета, где обсуждались возможные кандидатуры на вакантное место, я только-только возвратился из Нежинского района. Ездил туда за «тещиным гостинцем» – томатным соком, огурцами, капустой… Сгрузил витаминные припасы к зиме в подвал и решил показаться в райисполкоме. Там чуть ли не у входа натолкнулся на слегка перепуганного инструктора орготдела:
– Вас все ищут.
– Что случилось?
– У Косаковского в кабинете сейчас заседание исполкома.
– Но я же не член исполкома.
– Значит, станете им, – то ли в шутку, то ли всерьез бросил инструктор. Нерешительно переступил я порог кабинета, где гудело печерское вече. Леонид Григорьевич без долгих вступлений произнес стереотипную фразу, которая по тем временам была своего рода номенклатурным паролем:
– Мы тут посоветовались, есть мнение – предложить вас на должность первого зама. Работа ответственная, но думаем, что справитесь.
– Если доверяете, то не подведу, – заученно ответил я (ах, Анатолий Андреевич, оказывается, и вы изрекали номенклатурные пароли, коль признаетесь, что во имя собственной карьеры говорили «заученно». – Л. К.), не подозревая о некоторых нюансах столь стремительного должностного восхождения. Дело в том, что неизменно осторожный Косаковский, не показав ни словом, ни жестом своего отношения к моей кандидатуре, провел по этому поводу опрос в постоянных депутатских комиссиях. И, несмотря на то, что я не был депутатом, все опрошенные назвали мою фамилию. Потом Леонид Григорьевич собрал членов исполкома и, отдавая дань модному на тот политический момент плюрализму, «засветил» две альтернативные кандидатуры – мою и «своего» человека, который метил в первые замы. Предложили провести тайное голосование. Соперник тоже голосовал и оказался единственным, кто был против моей персоны. Со счетом 10:1 я победил пусть в импровизированных, но демократических выборах». И вот дальше А. Коваленко изрекает: «С одной стороны, я признателен Косаковскому за то, что он не стал любой ценой проталкивать «своего», а дал шанс мне отличиться в честной борьбе. А с другой – считаю себя морально свободным от протекции Леонида Григорьевича, поскольку он играл по правилам, не очень-то зависящим от него: сессия райсовета народных депутатов была настроена выдвинуть на должность первого зама заведомо проходную кандидатуру, то есть опытного, компетентного, партийного человека. (Вот как, оказывается, можно пропеть дифирамбы самому себе – Л. К.). Тем паче уже тогда шло к тому, чтобы после назначения Косаковского представителем Президента в Киеве гарантировалась нормальная преемственность власти на Печерске: идущий вслед за лидером должен быть не слабее лидера». (И опять мы о себе – с таким самопочтением и любовью… – Л. К.).
Как же обстояло все на самом деле с номенклатурным взлетом у А. Коваленко? Когда меня избрали сначала вторым, а затем первым секретарем Печерского райкома партии, Анатолий Коваленко был заместителем председателя Печерского райисполкома М. Харлима по строительству. Чем запомнилось мне первое впечатление об Анатолие Андреевиче? Прежде всего, его каким-то «затрапезным» внешним видом. Мятые, видавшие виды брюки, «рабочая», я бы сказал, рубаха… У него была допотопная машина, и он все время возился с ней, постоянно что-то там ремонтировал, налаживал. Он быстрее напоминал заправского автомеханика, чем руководящего районного чиновника… Я знал, что он окончил в свое время Киевский инженерно-строительный институт, был прорабом в «Киевспецстрое», специализирующемся на сантехнических работах, начальником производственно-строительного отдела, главным инженером, и вот уже – заместителем председателя Печерского райисполкома по строительству.
Мое отношение к нему было деловым, я видел в нем перспективного специалиста. Начал давать ему, как секретарь райкома, отдельные поручения. Вижу, Анатолий Андреевич начинает как-то проявлять себя, старается, интересуется новациями, которые по инициативе райкома стали внедрять в районе. Заметил я и другое: руководство райисполкома, похоже, как-то ревностно воспринимает то, что я даю Коваленко отдельные, разовые поручения… Ему казалось, что я даже как-то выделяю Анатолия среди других заместителей председателя. Сам Коваленко мне даже жаловался по этому поводу. Я, невзирая на некоторые стороны его хозяйствования, отношений с людьми, взял его под свою защиту, выделяя его как специалиста, поручая новые, перспективные направления, новшества, которые внедрял в районе. Идей тогда у меня было много, нужны были помощники. Район по целому ряду позиций – социальной политике, работе с нарождающимися предпринимательскими структурами, экологии, борьбе с преступностью – стал пионером в Киеве.
А потом в районе произошли кадровые перемены. Меня избрали председателем райсовета и райисполкома, а М. Харлим стал у меня первым заместителем. Но через какое-то время как-то неожиданно, утром, он попросился на другую работу – директором гостиницы «Киев». Сказал, что хочет быть на самостоятельной работе, так для него будет лучше. Хотя лично у меня с Михаилом Ивановичем Харлимом сложились нормальные, рабочие отношения. Конечно, я беседовал с ним, в ходе нашего разговора откровенно сказал: «Дело – хозяйское, если это – ваш выбор, то препятствовать не буду… Но в принципе хотел бы, чтобы вы и дальше работали в районе, вы его хорошо знаете. Да и с людьми нормально ладите. Так что подумайте еще...»
Но он настоял на своем. Показал письмо о переводе. Я не стал отговаривать его. И вот после этого в ходе нашего разговора возник вопрос: а кто же будет моим первым заместителем? На тот день как раз созывалась сессия. Оттягивать назначение было невозможно, иначе до следующей сессии я остался бы без первого зама. Харлим настаивал именно на кандидатуре Коваленко. Сказал, что Анатолий Андреевич – строитель, хорошо знает хозяйство района, неплохо работает с документами. Что же касается И. Кучерявого, то у Харлима с ним были какие-то трения. Поэтому он и настаивал именно на кандидатуре Коваленко. Я с ним согласился. Потом я переговорил отдельно с другими членами исполкома, интересовался их мнением, хотя назывались и другие.
В обед мы срочно собрали исполком по данному вопросу. Пригласили и Коваленко, а его почему-то нет… Мы ведь не знали тогда, что он немного задержался, как потом писал сам, у тещи, на Черниговщине. В исполкоме ситуация создалась тоже весьма непростая. Некоторые, зная уже отдельные отрицательные черты характера Коваленко, – грубость, неуживчивость, не горели желанием, чтобы он стал первым замом. Не исключено, что на сессии райсовета разговор мог пойти в ином русле, иными могли бы оказаться и результаты голосования. Депутаты, вполне возможно, могли бы поддержать И. Кучерявого – хорошего работника, спокойного, взвешенного, делового человека, отличающегося личной скромностью и огромной работоспособностью. За какое бы дело не принимался Иван Тихонович, он непременно добивался хорошего результата. На него можно было во многом положиться, ибо он – из разряда тех людей, которые, как принято говорить, «пашут»… Об этом говорили и отдельные члены исполкома. И все же, решено было выходить на сессию от исполкома не с двумя, а с одной кандидатурой. Причем, случилось так, что кандидатуру Коваленко вначале на исполкоме, а затем на сессии райсовета предложил именно я. Никакого тайного голосования на исполкоме и не нужно было. Ведь кандидатуру по закону должен был внести на сессии председатель совета. А разговор на исполкоме носил характер консультаций. Что касалось Коваленко, тогда я думал, что поступаю правильно.
После заседания исполкома ко мне подошел один из членов исполкома и сказал: «Запомните мои слова, вы с Коваленко еще будете иметь проблемы. Имейте в виду… Вы совсем не знаете этого человека».
Только теперь, по истечению времени, я понял, как прав был мой коллега. Что же… Поди, знай, что у человека на уме и в душе… Ведь, как говорят иногда мудрые люди, «под рубахой не видно»…
Это была одна из самых серьезных моих кадровых ошибок. Кстати, для самого Коваленко такой поворот в его судьбе оказался тогда полнейшей неожиданностью. Когда я (а не так, как он расписывает) предложил ему эту должность, он даже несколько растерялся. И при этом спросил:
– А какие у вас есть пожелания?
– У меня – простое пожелание, – ответил ему, – не подводить, не подставлять. Работать – и все.
– Понял вас!
Кстати, так я говорил почти всем. Говоря – «не подводить!», я всегда использовал главный принцип и того же требовал от подчиненных: честно работать, не подставлять руководителей и друг друга, любое поручение выполнять без напоминаний, действовать строго в рамках закона, не переступать ту черту, которая определена правовыми нормами.
Так по моему предложению (другие кандидатуры и не выдвигались мной) Коваленко на сессии райсовета был избран первым заместителем председателя Печерского райисполкома. А когда меня назначили представителем Президента Украины в Киеве, его же, Коваленко, я рекомендовал представителем Президента в Печерском районе столицы. Повез его в администрацию Президента, провел по всем кабинетам. Сказал везде: это человек, который будет вместо меня, можете ему доверять, можете на него опираться, помогайте ему. Передал ему все свои связи, все свои контакты. Те, кто хотя бы немного знают управленческую «кухню», понимают, как это важно. После этого перед Коваленко везде зажегся «зеленый свет».
А потом, как оказалось, этот же человек за все и «отблагодарил»… В связи с этим вспоминаю интервью Сергея Бондарчука, который сказал, если сделаете людям добро, будьте уверены, они вам обязательно отомстят.
Кроме описываемых «переворотных» ситуаций, «след Коваленко» просматривается в попытках лишить меня депутатского мандата после выборов в Верховную Раду (дело было в Печерском суде, а один из главных «обвинителей» – Н. Гончар – человек, достаточно близкий к Анатолию Андреевичу, да и на судью Н. Замковенко он имеет большое влияние)…
Верхом «порядочности» Коваленко стал уже после выборов отказ в предоставлении полагающегося мне как народному депутату служебного помещения для работы с избирателями, выполнения депутатских обязанностей. Район – на территории моего округа, и соответствующая норма Закона о статусе народного депутата возлагает обязанность на, в данном случае, районную госадминистрацию предоставлять такие помещения.
Тогда же, в 1996 году, Коваленко посчитал, что его время уже пришло и решил просто через меня переступить. Я, будучи при власти, мог легко поставить его на место, но не стал этого делать, впрочем, это потом с ним и сделал Омельченко.
Мне вспоминается еще одна публикация в «Киевских ведомостях», озаглавленная весьма сенсационно: