Фактор риска в условиях межкультурной коммуникации 10. 02. 19 Теория языка
| Вид материала | Автореферат |
- Программа экзамена по общему языкознанию и истории лингвистики для поступающих на обучение, 98.86kb.
- Рабочая программа дисциплины практикум по межкультурной коммуникации, 158.87kb.
- Социальный дейксис дискурса массовой коммуникации (на материале ток-шоу) 10. 02., 233.28kb.
- Функционально-семантический аспект высказываний со значением возможности 10. 02., 180.84kb.
- Основная образовательная программа высшего профессионального образования общие положения, 681.03kb.
- Проведение научной школы для молодежи «Формирование инновационного гуманитарного пространства, 104.73kb.
- Формирование профессионально-посреднической культуры будущего переводчика в культуросообразной, 711.17kb.
- Формирование профессионально-посреднической культуры будущего переводчика в культуросообразной, 711.2kb.
- Институт лингвистики и межкультурной коммуникации, 369.87kb.
- Вербализация локативных ситуаций в речи детей дошкольного возраста 10. 02. 19 Теория, 366.12kb.
На правах рукописи
Фешкина Ирина Александровна
ФАКТОР РИСКА В УСЛОВИЯХ МЕЖКУЛЬТУРНОЙ
КОММУНИКАЦИИ
10.02.19 – Теория языка
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени
кандидата филологических наук
Саратов – 2009
Работа выполнена на кафедре немецкого языка Педагогического института Саратовского государственного университета им. Н.Г. Чернышевского
Научный руководитель кандидат филологических наук,
профессор Ступина Татьяна Николаевна
Официальные оппоненты: доктор филологических наук,
профессор Седов Константин Федорович
кандидат филологических наук,
доцент Шаповалова Ольга Николаевна
Ведущая организация Ульяновский государственный университет
Защита состоится «24» декабря 2009 г. в 14-00 час. на заседании диссертационного совета Д 212.243.02 при Саратовском государственном университете им. Н.Г. Чернышевского (410012, г. Саратов, ул. Астраханская, 83) в XI корпусе.
С диссертацией можно ознакомиться в Зональной научной библиотеке Саратовского государственного университета им. Н.Г. Чернышевского.
Автореферат разослан «20» октября 2009 г.
Ученый секретарь
диссертационного совета Ю.Н. Борисов
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
С открытием государственных границ СССР в середине 80-х годов XX столетия начался интенсивный процесс эмиграции в Западную Европу, Израиль и Америку, который продолжается до сих пор. В настоящее время только в Германии проживает около 5 миллионов переселенцев из бывших республик СССР, в основном это российские немцы, русские и евреи. Однако вне зависимости от этнического происхождения большинство переселенцев являются носителями русского языка и русской/советской культуры [Goldbach 2005: 11]. Они образуют самую большую языковую общность [Pabst 2007: 37], которая уже несколько десятилетий находится в тесном контакте с немецкой. Поэтому анализируемая в данном диссертационном исследовании проблема коммуникации русскоязычных переселенцев из числа российских немцев с коренным населением Германии рассматривается в рамках межкультурной коммуникации (далее МКК).
Теоретически проблемы МКК успешно решаются в работах как отечественной, так и зарубежной филологии [Тер-Минасова 2000; Грушевицкая и др. 2002; Гришаева, Цурикова 2003; Персикова 2002; Сухих 2002; Леонтович 2004; Стернин 2004; Мануковский 2005; Садохин 2005; Hinnenkamp 1994; Maletzke 1996; Altmayer 1999; Apeltauer 2002; Asmuß 2002; Donec 2002; Adamczak-Krysztofowicz 2003; Heringer 2004; Dreißig 2005; Ertelt-Vieth 2005; Lüsebrink 2005; Kühn 2006; Göhring 2007 и др.].
Вместе с тем до сих пор малоизученным остается вопрос о лингвокогнитивных и культурологических причинах непонимания/ недопонимания на уровне МКК и интеркультурной лингвистики.
Актуальность настоящего исследования обусловлена усилением интереса исследователей к проблеме взаимодействия представителей различных этнокультурных групп в рамках МКК, а также недостаточной изученностью процессов, лежащих в основе понимания/непонимания при реализации акта общения данного типа.
Объектом исследования являются условия, влияющие на реализацию/нереализацию «фактора риска», а также в равной степени на эффективность/неэффективность акта МКК между переселенцами из бывших республик СССР в Германию и коренными немцами.
Предметом исследования служат особенности реализации вербальных, невербальных, паралингвистических и экстралингвистических факторов в МКК между русскоязычными переселенцами и коренными немцами.
Целью предлагаемого диссертационного исследования является выявление и описание основных моделей эффективной/неэффективной МКК на базе систематизации вербальных и невербальных средств общения представителей двух различных этнокультур – русскоязычной и немецкоязычной.
Для достижения поставленной цели представляется необходимым решить следующие задачи:
- определить сущность понятия МКК, используемого в данной работе в качестве исходного.
- охарактеризовать условия формирования русскоязычной диаспоры в Германии, выявить основные характеристики этой социолингвистической группы по принципу степени интеграции в немецкоязычное социокультурное сообщество.
- разработать модель анализа данных эксперимента на базе интервьюирования, тестирования и анкетирования, фиксирующих вербальное и невербальное поведение участников коммуникативного акта «русскоязычный переселенец – коренной немец».
- систематизировать выявленные факторы, обусловливающие реализацию общего понятия «фактор риска».
- на основе данных эксперимента описать в обобщенном виде модель эффективности/неэффективности акта МКК с выявлением факторов, оптимизирующих или затрудняющих процесс понимания.
- систематизировать языковые средства по уровнему принципу организации языка и описать невербальные средства, которые способствуют эффективности/неэффективности МКК.
Специфика объекта исследования, а также цель и задачи работы обусловили выбор методов. В работе использовались дескриптивные методы с элементами интерпретационного анализа при описании структур вербальных и невербальных моделей общения переселенцев в Германии и представителями коренного населения Германии, а также: методы лингвистического эксперимента – интервьюирования, анкетирования, тестирования; метод контекстуального анализа, позволяющий выявить специфику семантики и функционирования указанных в объекте исследования факторов в акте МКК; частные методы компонентного, деривационного, морфологического и синтаксического анализа при определении факторов, способствующих успешности МКК.
Материалом исследования послужили интервью с русскоязычными переселенцами в Германии (октябрь-ноябрь 2004 года, июль-декабрь 2006 года и июль-сентябрь 2008 года; в основном интервьюирование осуществлялось в г. Эссен, Земля Северный Рейн-Вестфалия, г. Эшвеге (и в близлежащих деревнях), г. Кассель, Земля Гессен), отрывки из разговоров между русскоязычными переселенцами и коренными немцами (разговоры фиксировались на аудионосители), анкеты, заполняемые русскоязычными переселенцами, данные лингвистического эксперимента (задание-тест). Информантами явились 33 переселенца из бывших республик СССР в Германии.
Научная новизна настоящего исследования определяется тем, что в ней впервые при комплексном лингвистическом и лингвокультурологическом подходе выявляются закономерности, присущие акту МКК между представителями различных социоэтнических групп; впервые систематизируются факторы, существенно влияющие на реализацию «фактора риска», а также на успешность акта МКК означенного типа, которые описываются в данной работе через вводимые понятия «коммуникативные катализаторы» и «коммуникативные ингибиторы»; впервые предпринята попытка моделирования структуры МКК на примере коммуникации между представителями русскоязычной диаспоры в Германии и коренными немцами на основе степени влияния и взаимовлияния выявленных в ходе исследования факторов. При этом в фокусе внимания находится понятие «коммуникативный инцидент», под которым понимается конфликтная ситуация контакта представителей разных культур, обусловливающая неэффективность МКК.
Теоретическая значимость диссертационного исследования состоит в том, что его результаты вносят определенный вклад в осмысление основополагающих представлений о структуре МКК, о роли соотношения понятий «язык», «культура», «менталитет» в акте МКК. Данный подход к исследованию позволил разработать комплекс моделей, согласно которым осуществляется процесс межкультурного общения.
Практическая значимость исследования заключается в возможности использования основных выводов, а также материала диссертации в теоретических курсах и на практических занятиях по теории языка, теории речевой и межкультурной коммуникации, психолингвистике, лингвокультурологии, когнитивной лингвистике, практике перевода и переводоведения в высших учебных заведениях.
Апробация работы. Основные положения диссертации обсуждались на международной конференции «Вопросы структурной, функциональной и когнитивной лингвистики: теория и практика» (Саратов, 2007 г.), на заседаниях кафедры преподавания немецкого языка как второго родного под руководством проф. Р.С. Баура (университет Дуйсбург-Эссен, ФРГ, октябрь-ноябрь 2004 г., июль-декабрь 2006 г., июль-сентябрь 2008 г.), на он-лайн конференции «Иностранные языки в контексте межкультурной коммуникации» (Саратов, 2009 г.), на ежегодных научно-практических конференциях преподавателей и аспирантов Педагогического института СГУ им. Н.Г. Чернышевского (Саратов, 2005-2009 гг.). Основные положения диссертации отражены в 7 публикациях.
На защиту выносятся следующие положения:
- Фактор риска – это имплицитно присущая любому коммуникативному акту угроза срыва процесса понимания общающихся сторон.
- Фактор риска присутствует в акте МКК от начала до конца процесса общения. Если при этом возникает непонимание/недопонимание между коммуникантами и коммуникация в целом признается неэффективной, то можно говорить о реализации фактора риска в данном акте МКК.
- Акт коммуникации со столкновением двух локальных культур рассматривается как коммуникативный инцидент. Понятие коммуникативного инцидента отличается от понятия акта МКК тем, что инцидент всегда имеет конфликтный характер, когда происходит столкновение и противоборство языковых и культурных систем общающихся сторон.
- Явления, прямо или опосредованно влияющие на реализацию/нереализацию фактора риска в процессе коммуникативного инцидента, разделяются на коммуникативные катализаторы и коммуникативные ингибиторы. Катализаторы способствуют успешности коммуникативного акта, облегчая взаимопонимание между коммуникантами. Ингибиторы препятствуют успешному протеканию коммуникации, приводят к коммуникативному инциденту, который заканчивается неэффективной МКК. Коммуникативные ингибиторы могут быть первой и второй степени, катализаторы – эксплицитными и имплицитными.
- Коммуникативные катализаторы и ингибиторы могут быть простыми и сложными. Простые активные компоненты коммуникативного инцидента представлены одним фактором. Сложные компоненты представляют собой совокупность как минимум двух факторов, действующих с одинаковой силой, обладающие одинаковой направленностью и одинаковой полярностью (положительной или отрицательной).
- Активные коммуникативные элементы (катализаторы и ингибиторы) могут проявляться на различных уровнях языка и в различных ситуациях общения. В целом условия реализации фактора риска можно разделить на языковые и культурологические.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав («Факторы эффективности/неэффективности процесса межкультурной коммуникации», «Основные условия реализации/нереализации фактора риска при коммуникации русскоязычных переселенцев и коренных немцев в Германии»), заключения, списка использованной литературы, насчитывающего 315 источников, четырех приложений.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во введении обосновывается актуальность темы диссертационного исследования, сформулированы цель и задачи работы, ее научная новизна и практическая значимость, характеризуется источниковая база и методы исследования, приводятся основные положения, выносимые на защиту.
Первая глава «Факторы эффективности/неэффективности процесса межкультурной коммуникации» посвящена проблемам межкультурной коммуникации, ее основных составляющих, таких, как межкультурная компетенция, вербальная/невербальная коммуникация, культура, билингвизм, бикультурализм, культурные стереотипы, межкультурная интеграция и ассимиляция на базе этнической идентичности. Также в данной главе уделяется внимание проблемам понимания/непонимания в структуре акта межкультурной коммуникации. Таким образом, рассматриваются все те факторы, которые могут повлиять на эффективность/ неэффективность процесса межкультурной коммуникации.
Важнейшим критерием МКК является то, что один из участников коммуникации должен общаться на чужом языке, не являющемся вариантом его собственного [Knapp, Knapp-Potthoff 1990: 66].
В данном исследовании мы ставим перед собой задачу рассмотреть МКК как контакт двух национальных культур на современном этапе развития. При этом наиболее значимым для нас будет являться непосредственный контакт (преимущественно в устной форме).
Понятие МКК представляет собой сложное, объективно неоднородное образованием. При этом теория МКК, как правило, базируется на двух основных составляющих МКК – коммуникации и культуре.
Под коммуникацией как непосредственной составляющей МКК понимается вид осознанной, интенциальной добычи и передачи информации в процессе интеракции между минимум двумя субъектами с помощью специально созданных для этого или исторически возникших семиотических средств (знаков). В такой трактовке коммуникации с позиций МКК мы следуем за П. Донцом [Donec 2002: 30]. Согласно А. Эртельт-Фит, коммуникация предполагает культуру как «цемент» человеческого коллектива; все мотивы, содержательные моменты и формы возникают, развиваются и передаются в русле культуры [Ertelt-Vieth 2005: 27]. Невербальная коммуникация, наряду с речевой, является неотъемлемой частью коммуникации в целом.
Можно утверждать, что если человек при общении с представителями другой культуры ведет себя в соответствии с правилами, принятыми в его родной культуре и не учитывает существования невербальных культурных различий, то он может легко допустить неприятную оплошность или серьезную ошибку.
Таким образом, при рассмотрении структуры коммуникации можно сделать вывод о том, что существенную роль в ее развитии играют специфические факторы этнокультуры, в немалой степени обусловленные невербальными характеристиками. Владение информацией такого рода может облегчить понимание в процессе общения представителей разных этнических групп. В то же время описанные факторы могут провести границу между коммуникантами из разных этнокультурных сообществ, поскольку нередко именно последние лежат в основе идентификации личности в социо- и этнокультурном пространстве.
Подобная же проблема возникает и при использовании коммуникантами систем разных языков. Иными словами, приходится вести речь о проблемах билингвального общения.
Для нашего исследования представляет интерес смешанное двуязычие – моделирование взаимного приспособления языков в процессе речевой коммуникации, затрудненной интерференцией, под которой понимается, прежде всего, нарушение билингвом правил соотнесения контактирующих языков, проявляющееся в его речи в отклонении от нормы [Розенцвейг 1972: 4]. Речь идет, прежде всего, о двуязычной компетенции и о развитом билингвизме, когда в речевом акте задействованы средства двух языков.
В отношении понятия культуры в рамках данного исследования следует заметить, что мы рассматриваем культуру с позиций МКК как совокупность моделей, шаблонов поведения, представлений о том, что человеку полагается делать в типичных ситуациях в рамках существующих культурных различий [Мечковская 1996; Maletzke 1996].
Итак, МКК означает взаимодействие между представителями разных языковых/культурных сообществ при доминирующей роли системы «язык-культура». Такое общение предполагает, что партнеры по коммуникации владеют, как минимум, двумя языками – родными для обеих коммуницирующих сторон, – и двумя этнокультурами. Таким образом, в их языковом и культурном сознании сочетаются две языковые системы, две картины мира, два лингвистических и лингвокультурных кода. В процессе МКК эти системы неизбежно накладываются друг на друга, что может привести, в частности, к межъязыковой (и межкультурной) интерференции, а в общем плане – к затруднению процесса понимания между участниками общения.
Все вышесказанное в равной мере относится к межкультурной коммуникации между представителями двух рассматриваемых в данном исследовании социолингвистических групп – переселенцев из бывших республик СССР в Германии и коренным населением Германии.
Во второй главе «Основные условия реализации/нереализации фактора риска при коммуникации русскоязычных переселенцев и коренных немцев в Германии» дается социолингвистическая характеристика информантов, на базе комплексного лингвистического и лингвокультурологического подхода выявляются закономерности, присущие акту МКК между представителями различных социоэтнических групп, систематизируются факторы, существенно влияющие на реализацию «фактора риска», а также на успешность акта МКК, которые описываются в данной работе через вводимые понятия «коммуникативные катализаторы» и «коммуникативные ингибиторы».
Группа информантов данного исследования охватывает 33 человека, которые, за исключением нескольких человек, переехали в Германию на постоянное место жительство в 90-х годах 20 века и в начале 21 века. Это немцы по национальности, т.е. российские немцы. Доминирующим родным языком всех информантов является русский. Поэтому в данной работе наряду с термином «российские немцы» используется термин «русскоязычные переселенцы».
Все информанты были условно разделены на три возрастные группы (возраст информанта определяется на момент записи интервью). К первой группе мы отнесли информантов до 30 лет, ко второй - от 30 до 60 лет, к третьей - от 60 лет. Данное разделение обусловило выявление зависимости степени владения немецким языком от возраста информантов.
Итак, к первой группе относятся информанты, которые приехали в Германию в возрасте от 5 до 15 лет. Немецкий язык им дается значительно легче, несмотря на то, что на родине они изучали его лишь в школе; они намного быстрее, чем их родители, интегрируются, а в дальнейшем и ассимилируются в немецкое общество и считают себя скорее немцами, чем русскими (в ходе исследования были зафиксированы обе формы аккультурации). Вторая группа самая многочисленная, к ней мы отнесли информантов, которые в детстве в семье говорили исключительно на немецком языке (имеется в виду диалектная форма немецкого языка, принятая в данной местности). Поэтому они обладают некоторой языковой компетенцией в области немецкого языка, однако часто этих знаний не достаточно для интеграции в немецкое общество. К третьей группе мы причислили информантов, которые свободно говорят на немецком языке, но в его диалектной устаревшей форме. Несмотря на это, они достаточно быстро перенимают современные нормы существования немецкого языка. Их языковая и культурная интеграция происходит без особых проблем. Таким образом, в зависимости от уровня владения немецким языком выявляется зависимость степени фактора риска в общении между представителями русскоязычной диаспоры и коренными немцами в Германии.
Со всеми информантами проводились интервью в различные периоды пребывания диссертанта в Германии. Интервью проводились на немецком и русском языках и включали в себя вопросы относительно личности информанта, их общения с коренным населением в различных жизненных ситуациях. Кроме интервью, всем информантам были предложены для заполнения анкеты и небольшое задание-тест, которое заключалось в переводе часто употребляемых в немецком языке частиц и слов, похожих по звучанию и написанию на слова русского языка, но отличающихся по значению.
При сборе материала исследования удалось зафиксировать разговор отдельных информантов с коренными немцами. На основе зафиксированного материала появилась возможность анализа успешности акта МКК при общении переселенцев и коренных немцев.
Интересен тот факт, что при анализе этнической самоидентификации многими исследователями отмечается зависимость успешности интеграции от времени переезда в Германию, что подтверждается также нашими исследованиями. Российские немцы, переселившиеся раньше (примерно до 1990 г.), в большей степени интегрированы в немецкое общество по сравнению с поздними переселенцами [Kleinknecht-Strähle 1998]. Таким образом, можно выделить три типа этнической самоидентификации российских немцев в Германии [см. также Савоскул 2004] – ранние переселенцы (переехавшие в Германию 20-30 лет назад), поздние переселенцы (переехавшие в Германию после 01.01.1993) и переселенцы, лишь сравнительно недавно получившие право жить в Германии.
Российских немцев в научной литературе, прежде всего немецкой, причисляют к носителям русско-немецкого двуязычия [Pabst 2007: 53]. Речь идет о билингвизме естественном, или контактном, который возникает в результате непосредственного контакта носителей разных языков [Баранникова 1972: 88], т.к. российские немцы, переселившиеся в Германию, являются, прежде всего, носителями русского языка. Наряду с этим можно говорить о бикультурно-смешанном билингвизме, т.к. переселенцы, в частности их дети, усваивают одновременно два языка и две культуры – язык и культуру своей семьи, а также язык и культуру чужого общества, т.е. они будут обладать наряду со смешанным билингвизмом и смешанной культурой тем, что Р. Белл называет интер-языком или интер-культурой, которая состоит из элементов обеих культур, слитых в единое целое [Белл 1980: 174-175].
Массовое переселение российских немцев и членов их семей в Германию привело к созданию особого подъязыка, который является яркой иллюстрацией таких лингвистических понятий, как языковая интерференция, упрощение языка. Так как данный подъязык содержит в себе как черты русского, так и немецкого языка, но не похож ни на один из них, в научной литературе он получил название «Aussiedlerisch» - «переселенческий». Этот подъязык, по мнению некоторых исследователей, характеризуется как самостоятельный «третий язык», наряду с русским и немецким языками [Meng, Protassova 2005: 239].
Причиной появления данного подъязыка является использование переселенцами русского языка в Германии, где основные жизненные сферы функционируют на немецком языке. Однако сфера использования русского языка переселенцами в Германии становится ограниченной, сокращается лексический состав, многие слова заменяются немецкими эквивалентами, т.е. действует принцип языкового упрощения. Основной особенностью развивающегося немецко-русского двуязычия является то, что оба языка сливаются в один, при этом либо соединяются немецкая и русская синтаксические структуры, либо в русскую синтаксическую структуру вводятся немецкие лексемы или морфемы [Meng, Protassova 2005: 243], например, «Ты был в «Saturn-е»? там сейчас такие ангеботы! пэ-цэ за 500 ойро и друкер дацу».
Особенно примечательно то, что склонение и спряжение вновь образованных слов происходит в соответствии с правилами и нормами русской грамматики, например «замельдоваться» от нем. «sich anmelden» (например, «А когда можно замельдоваться на курсы?»), «ферюкнуться» от нем. «verrückt werden» (например, «Я на этой работе скоро ферюкнусь»). Интерференция немецкого языка проявляется не только на лексическом уровне, но и в области синтаксиса: изменяется порядок слов, их сочетаемость, например «получать термин у арцта в праксисе», «сделать практику», в грамматике смешиваются падежи, меняется управление глаголов.
При этом русская речь становится бедной, с частым включением ненормативных, просторечных слов и форм (еённый, евонный, ихний, чё, обои); оценочная лексика, как правило, заимствуется из немецкого языка и внедряется в русскую речь (сыр супер, дрэковский видик, аттрактивный мальчик, флексибельный человек); снижается общий уровень грамотности, разрушаются навыки устной монологической речи.
Таким образом, русскоязычные переселенцы в Германии как социальная группа могут характеризоваться, прежде всего, через особенности их языка. Практически доказан факт существования особого подъязыка переселенцев, а его характеристики, в свою очередь, будут обусловливать во многом успешность/неуспешность коммуникации между переселенцами и коренными немцами, а также влиять на реализацию/нереализацию фактора риска.
Фактор риска – это имплицитно присущая любому коммуникативному акту угроза срыва процесса понимания общающихся сторон. Фактор риска – не самостоятельная сила. Его реализация зависит от множества разнообразных условий коммуникации, нередко вступающих в противоборство. Эти условия имеют различный характер: языковой, социальный, культурный, лингвокультурный, психолингвистический. Таким образом, успешность (эффективность) коммуникации в целом (и МКК в частности) всецело зависит от того, явятся ли указанные условия коммуникации причиной реализации фактора риска (латентная угроза срыва коммуникации актуализируется).
Отметим, что фактор риска потенциально возникает уже при встрече представителей разных культур или их интересов и присутствует в акте МКК от начала до конца общения. Он основывается, по нашему мнению, на следующих явлениях: подсознательное ожидание сходства между культурами; этноцентризм; ауто- и гетеростереотипы; интерпретация фактов другой культуры через модальную рамку «свой - чужой»; языковые различия; различия в интерпретации невербального поведения; беспокойство и волнение. В теории МКК данные явления часто описываются как барьер для коммуникации [см. Гришаева, Цурикова 2003].
Следует сказать, однако, что в имеющихся работах по теории МКК не выявляются условия, которые могут снизить или наоборот увеличить вероятность возникновения конфликтной ситуации, т.е. реализации фактора риска. Между тем, принимая во внимание сложную коммуникативно-гносеологическую природу возникающих затруднений общения, резонно предположить их наличие. В связи с этим в качестве рабочей гипотезы выдвигается тезис о наличии в структуре акта МКК так называемых коммуникативных катализаторов и коммуникативных ингибиторов. Под данными терминами в работе понимается наличие или отсутствие: общей для коммуникации пресуппозиции, контекста, подтекста, знаний, умений, навыков и т.д., то есть того, что позволило или помешало бы одному из коммуникантов «перейти на рельсы» иной культуры.
Безусловно, коммуникативные катализаторы и коммуникативные ингибиторы имеют сложную природу. Они могут носить когнитивный или аксиологический, априорный или эмпирический, вербальный или невербальный характер. Необходимо отметить то, что эффективность/неэффективность общения зависит от функционирования описанных элементов в ситуации общения.
Коммуникативные катализаторы способствуют эффективной коммуникации и не приводят к реализации фактора риска. Коммуникативные ингибиторы, напротив, реализуют фактор риска и приводят к возникновению того, что мы предлагаем называть коммуникативным инцидентом.
Термин «коммуникативный инцидент» выдвинут нами как соответствующий характеру коммуникативного акта в условиях МКК. При этом мы опирались, прежде всего, на понятие «критический инцидент», уже нашедший широкое распространение в ряде трудов зарубежных исследователей. Думается, однако, что указанный термин не раскрывает всей сущности интеркультурного акта.
Так, по мнению П. Кюна, критический инцидент (critical incident) – это конфликтные и спорные ситуации, в условиях которых партнеры по коммуникации различного культурного происхождения общаются друг с другом [Kühn 2006: 29]. В данном случае термин «critical incident» в ситуации межкультурного общения не является самодостаточным, поскольку отражает лишь один из аспектов понятия, а именно – критический, форс-мажорный характер ситуации такого рода коммуникации.
Д.С. Флэннаган под критическим инцидентом (также critical incident) понимает любую поддающуюся наблюдению деятельность человека, которая однозначно позволяет сделать вывод о причастности коммуниканта к иной этнокультуре или спрогнозировать его дальнейшее поведение [Flannagan 1954: 327]. Ученый концентрирует внимание исключительно на отдельной личности и на описываемой ситуации, во взаимодействии множества причинно-следственных связей. Таким образом, здесь критический инцидент представлен как своеобразное информационное поле для наблюдения и изучения эффективной/неэффективной МКК.
Как видно, в каждом приведенном выше толковании термина имманентно присутствует фактор коммуникативности. Поэтому мы склонны придерживаться термина «коммуникативный инцидент» при рассмотрении ситуации контакта представителей разных этнических групп.
Учитывая сказанное, предлагаем под коммуникативным инцидентом понимать коммуникативный акт между представителями разных этнических групп, когда противодействие двух различных систем восприятия и оценки объективной ситуации приводит к возникновению «конфликта языков» и «конфликта культур», что находит отражение, в частности, во втором компоненте предлагаемого термина. Согласно лексикографическим источникам, под инцидентом, как правило, понимается неприятный случай, недоразумение, столкновение [Ожегов, Шведова 2003; Советский энциклопедический словарь 1985; Duden, Deutsches Universalwörterbuch 1996].
Говоря о составляющих критического инцидента, П. Кюн вводит понятие «Hotspot» (горячая точка) [Kühn 2006: 41]. По его мнению, речь идет о конфликтных моментах в ситуации общения, возникающих в силу незнания или же неточного знания коммуникантами явлений иной культуры.
Результатом коммуникативного инцидента как коммуникативного акта является неэффективная коммуникация. Надо отметить, что в теоретической литературе наряду с термином «неэффективная коммуникация» существует ряд терминов, отражающих негативный характер коммуникации: «коммуникативные неудачи» (Б. Ю. Городецкий, И. М. Кобозева, И. Г. Сабурова, Е. А. Земская, О. П. Ермакова), «коммуникативный сбой» (Е. В. Падучева), «коммуникативный провал» (Т. В. Шмелева), «коммуникативная помеха» (Т. А. Ладыженская), «языковой конфликт» (С. Г. Ильенко), «коммуникативный дискомфорт» (Е.М. Мартынова), «негативный коммуникативный результат» (Л.И. Гришаева) и др. Несмотря на существование такого разнообразия терминов, в теоретических исследованиях чаще всего используется термин «коммуникативная неудача», под которой понимается полное или частичное непонимание высказывания партнером коммуникации, т.е. неосуществление или неполное осуществление коммуникативного намерения говорящего, в результате чего реакция слушающего оказывается неадекватной [Городецкий и др. 1985: 64; Кронгауз 2005: 290]. О.Н. Ермакова, Е.А. Земская относят к коммуникативным неудачам также нежелательный эмоциональный эффект, такой, как обида, раздражение, изумление [Ермакова, Земская 1993: 31].
Акт МКК в целом можно, на наш взгляд, представить в виде следующей схемы:
Акт МКК
