Фактор риска в условиях межкультурной коммуникации 10. 02. 19 Теория языка

Вид материала

Содержание

Подобный материал:

1 2 3

Фактор риска

коммуникативные коммуникативные

катализаторы ингибиторы

эффективная МКК коммуникативный инцидент

«горячие точки»

неэффективная МКК

Как видим, функционирование в акте общения коммуникативного катализатора или ингибитора может в конечном итоге привести к эффективной или неэффективной МКК. Имеет смысл более подробно рассмотреть представленные в схеме составляющие фактора риска и сам механизм его реализации.

Все составляющие фактора риска при МКК, на наш взгляд, уместно разделить на две большие группы, исходя из их отношения к языку/речи. Данные группы можно обозначить как языковые и культурологические составляющие. Их наличие/отсутствие в акте МКК, а также степень их выраженности могут служить как коммуникативными катализаторами, так и коммуникативными ингибиторами.

Более подробно система языковых условий фактора риска может быть представлена следующим образом:

Языковые условия фактора риска

Условия при порождении речи Условия при восприятии речи

- недостаточный уровень владения - непонимание речи, связанное

языком коммуникации с низким уровнем владения

- влияние интерференции языком коммуникации

- непонимание речи, связанное

с невладением диалектом

Как известно, акт коммуникации составляют два основных фактора – порождение речи и восприятие порождаемой коммуницирующим визави речи. При порождении речи сбой может происходить, в первую очередь, в силу недостаточного владения языком коммуникации. Иначе говоря, коммуникант А (в нашем случае – переселенец в Германии) испытывает сложности при необходимости использовать чужую языковую систему, систему коммуниканта Б (коренного немца). Это могут быть проблемы, прежде всего, морфологического и синтаксического характера, а также неточности в произношении (фонетические и фонологические ошибки).

Неадекватная оценка коннотативного значения лексики при порождении речи также может служить причиной реализации фактора риска. Правда, в известной мере коннотация может рассматриваться и как фактор культурологического характера (например, в случае с национально-специфической лексикой), однако лексическая доминанта коннотации, ее тесная связь с живой речью дают основание причислить данный фактор к группе языковых условий фактора риска. При этом коннотативность лексики относится как к первой, так и ко второй группе языковых условий.

Значительную сложность для коммуниканта А представляет интерференция. Говоря кратко, это влияние языка А на язык Б при порождении речи на языке Б. Интерференция может происходить практически на всех языковых уровнях и существенно влиять на понимание порождаемой речи, т.е. повышать фактор риска.

Практически на всех уровнях языка могут проявляться сложности при восприятии информации; сложности, связанные с низким общим уровнем владения коммуникантом А языком Б, на котором ведется общение. Степень непонимания/неадекватного понимания и трактовки может колебаться от непонимания значения/смысла отдельной лексемы до неадекватного восприятия смысла целого текста. Сказанное в полной мере относится и к ситуациям, когда коммуникант Б использует при общении диалект, принятый в его родной местности. В таком случае очень часто степень понимания информации коммуникантом А стремится к нулю.

Неадекватная оценка прагматики воспринимаемых языковых единиц и единств может проявляться, например, при некорректной интерпретации иллокутивной, перлокутивной сторон высказываний, а также смысла отдельных элементов высказываний (отрицательных местоимений, частиц и т.п.) при определенных условиях коммуникации.

Культурологические условия реализации фактора риска могут быть представлены в виде следующей схемы:

Культурологические условия фактора риска

Невербальное поведение Факторы стереотипии

- кинесика, тактильное поведение - факторы этноцентризма (ауто- и гетеросте-

- проксемика реотипы)

- просодика

Фактор риска довольно часто возникает в процессе невербальной коммуникации. В общем плане ее составляющими являются кинесика, особенности тактильного поведения, проксемика и просодика. Кинесика и тактильное поведение или физический контакт относятся к одной группе знаков языка телодвижений [Стернин 2004: 120], поэтому при анализе мы не будем придерживаться их четкого разграничения. Разумеется, приведенное членение достаточно условно. На наш взгляд, именно эти стороны невербальной коммуникации существенно осложняют сам процесс МКК, приводя к реализации фактора риска.

К кинесике традиционно относят совокупность жестов, поз, телодвижений. Существует целый ряд этнокультурно окрашенных кинесических особенностей поведения. Например, это могут быть жесты, присущие культуре коммуниканта А и отсутствующие в культуре Б. Нередко один и тот же жест имеет в разных культурах разное семантическое наполнение, и нивелирование роли национального характера жеста может послужить коммуникативным ингибитором. Как правило, такие кинемы выступают в стереотипной кодифицированной форме и соотносятся с определенным абстрактным содержанием сознания. Форма их выражения конвенциональна или лишь опосредованно связана с содержанием [Городникова, Добровольский 2001: 11]. Поэтому для их понимания необходимо знание традиций данной культуры, в то время как другие кинемы однозначно раскрываются в пределах коммуникативной ситуации. Таковыми будет, например, изобразительные или дейктические кинемы, выступающие в роли имплицитных или эксплицитных катализаторов. В данной работе мы будем обращать внимание, прежде всего, на этнокультурно окрашенные стереотипные жесты.

Тактильное поведение связано с телесным контактом между коммуникантами. Ситуации, когда прикосновение возможно, степень и характер самих прикосновений в культурах А и Б могут обладать значительными отличиями. Теснейшим образом к тактильному поведению примыкает проксемика, когда происходит оценка пространства и времени вокруг себя и другой коммуницирующей стороны. Нарушение границы с обеих сторон, возникшей под влиянием национально-культурных стереотипов, нередко реализуется в роли коммуникативного ингибитора.

Неточности в ритмико-интонационном оформлении речи (просодика) не являются столь существенной преградой на пути успешности акта МКК, как, например, явления кинесики, но и здесь можно выделить отдельные элементы, которые близки к тому, чтобы стать коммуникативными ингибиторами.

Факторы стереотипии представлены в первую очередь двумя видами национально окрашенных стереотипов поведения и рефлексии – ауто- и гетеростереотипами. Сбой в коммуникации может произойти при неадекватной оценке своей роли и статуса в межкультурном общении (аутостереотипы) или при субъективном и предвзятом оценивании явлений иной этнокультуры с позиций собственной (гетеростереотипы). При этом речь идет об этноцентризме, когда явлениям иной этнокультуры необязательно приписывается негативный характер, но они так или иначе рассматриваются сквозь призму своей родной этнокультуры – призму, основу которой составляют национальные стереотипы. А без такого рода стереотипов национальная культура не мыслится как уникум.

Необходимо еще раз подчеркнуть, что перечисленные выше условия приводят к эффективной/неэффективной МКК лишь при наличии коммуникативных катализаторов/ингибиторов.

Коммуникативные катализаторы и ингибиторы, влияющие на успешность/неуспешность акта МКК при устном общении, могут быть различной природы, но при этом они конкретны, и есть возможность их систематизации.

Выявляются, по меньшей мере, два коммуникативных катализатора:

- эксплицитные коммуникативные катализаторы, под которыми понимаются явления, обладающие однозначным характером и всегда приводящие к эффективности МКК вне зависимости от иных, внешних факторов (коммуникативных ингибиторов), т.е. их действие универсально и в рамках МКК однозначно положительно. Таковыми могут быть: однозначность коммуникативного контекста; должный уровень владения языком коммуникации; наличие межкультурной компетенции; знание совершаемой ошибки (и желание ее исправить) и ее природы; использование дейктических жестов; отсутствие в речи ошибок фонетического, морфологического и лексического характера; наличие зрительной опоры и т.д.;

- имплицитные коммуникативные катализаторы, под которыми понимаются явления, оказывающие свое воздействие на акт МКК в строго определенных условиях, причем это действие может быть нивелировано за счет иных, внешних факторов. Таковыми могут быть: отсутствие омонимии или сходного по звучанию слова; уточняющие варианты (переспросы и т.п.); осознание наличия ошибки и ее природы (осознание природы, степени допущенного промаха может и не стать коммуникативным катализатором, например, информант намеренно, в силу тех или иных причин, не желает корректировать свою речь, либо он не может произвести необходимую замену); наличие/знание лексемы, сходной по значению с неизвестной/ отсутствующей и т.д.

Коммуникативные ингибиторы можно разделить на два класса:

- коммуникативные ингибиторы первой степени (КИ1), под которыми понимаются явления, напрямую приводящие к реализации фактора риска, например: отсутствие межкультурной компетенции; отсутствие осознания совершаемой ошибки; нежелание коммуниканта А корректировать свою речь; ошибки фонетического, морфологического и лексического характера при отсутствии коммуникативных катализаторов; отсутствие в языке коммуникации точного лексического эквивалента при незнании коммуниканта примерного эквивалента перевода и т.д.;

- коммуникативные ингибиторы второй степени (КИ2) – такие ингибиторы необязательно приводят к реализации фактора риска и могут перекрываться эксплицитным коммуникативным катализатором. Иначе говоря, ингибитор второй степени угрожает реализацией фактора риска, но эта реализация необязательна. Это, например: отсутствие однозначности коммуникативного контекста; оговорки, неправильное использование грамматических правил; ошибки фонетического, морфологического и лексического характера при дальнейшем участии в акте МКК коммуникативных катализаторов; незнание точного лексического эквивалента при наличии коммуникативного катализатора (эксплицитного или имплицитного) и т.д.

Так как основной задачей данной работы является выявление условий, приводящих к реализации фактора риска, при которых акт МКК превращается в коммуникативный инцидент и коммуникация в целом становится неэффективной, то основной проблемой исследования в данном случае становится выявление коммуникативных ингибиторов в их оппозиции к коммуникативным катализаторам. Таким образом, действие может разворачиваться по следующим схемам:

1. Фактор риска → КИ1 → реализация фактора риска → коммуникативный инцидент → неэффективная МКК

В следующем примере наблюдается ошибка при выборе грамматического рода существительного (омонимы). Пример:

Ольга Н.:

О.Н. – Ich sagte / dass ich brauche die Leiter // Und er zeigte mir eine Leiter // Aber ich brauchte ja sein Leiter //

Информант описывает ситуацию в больнице, когда требовался руководитель какого-то отделения («der Leiter»). Но в речи информанта прозвучала лексема «die Leiter», означающая, в частности, приставную лестницу. Кажущаяся однозначность коммуникативного контекста (в холле и вправду стояла стремянка) сыграла здесь, однако, негативную роль, став ингибитором первой степени.

2. Фактор риска → КИ2 → нет коммуникативных катализаторов → реализация фактора риска → коммуникативный инцидент → неэффективная МКК

Сложности возникают, например, при восприятии отдельных фонем. Это может быть связано с созвучием фонем. Пример:

Надежда Б.:

- Вот один раз / помню / Пришла в магазин / рассматриваю какую-то вещь / что-то из посуды // А феркойферин подходит и говорит «Das ist Glas» // А мне показалось «Klass» // И я думаю / «Ну, класс, сама вижу, зачем говорить-то…» //

Продавщица сообщает информанту, что выбранная вещь сделана из стекла (Glas). Информант воспринимает фонему [g] как [k], и, соответственно, приписываемый лексеме смысл коренным образом меняется (Glas – Klass – Klasse). Примечательно то, что в данном случае на помощь не приходит однозначность коммуникативного контекста (коммуникативный катализатор). Осознание ошибки происходит позже:

Надежда Б.:

И.Ф. – А Вы поняли / что совершили ошибку?

Н.Б. – Поняла / но потом // Думаю / она / наверно / Glas имела в виду //

И.Ф. – А когда Вы это поняли?

Н.Б. – Да дома уже //

3. Фактор риска → КИ2 → имплицитный коммуникативный катализатор → реализация фактора риска → коммуникативный инцидент → неэффективная МКК

Недостаточный уровень владения вокабуляром общения во многих случаях становится коммуникативным ингибитором второй степени (при наличии катализатора) и приводит к реализации фактора риска. Пример:

Василий Б.:

- Мы хотели одну квартиру митовать // Ну /приходим // Так / ничего квартирка / чистенькая // Но нет вашмашины // Я у хозяйки спрашиваю / а… / это… / вашмашине есть? Она что-то отвечает / и я слышу / Waschküche // Я у жены спрашиваю / что это такое // Она плечами пожимает // Я опять / где / мол / вашмашине? Та мне опять / Waschküche // Короче / я так понял / что она что-то про прачечную / а где стирать так мы и не поняли //

Немецкая лексема «Waschküche» означает помещение для стирки, в котором стоят стиральные машины. Это помещение, общее для всех жильцов дома, жильцы имеют ключ от этого помещения, и стирка осуществляется в основном здесь. Как правило, Waschküche располагается в подвальном этаже. В самом жилом помещении стиральные машинки немцы устанавливают крайне редко. Но в русскоязычной культуре стиральные машины, как правило, находятся именно в жилом помещении – отсюда непонимание смысла лексемы.

Таким образом, незнание лексемы становится ингибитором второй степени и, даже несмотря на наличие коммуникативного катализатора – однозначного коммуникативного контекста (имплицитный катализатор), – приводит к реализации фактора риска.

4. Фактор риска → КИ2 → нет коммуникативных катализаторов → нет реализации фактора риска → эффективная МКК

Невербальное поведение. Пример:

Сидеть на столе и пить кофе

Наталья А.:

И.Ф. – Was mögen Sie in der deutschen Wirklichkeit nicht und warum?

Н.А. – Ja / zum Beispiel / in die Schule // Unsere Lehrerin kann auch auf dem Tisch sitzen oder dabei eine Tasse Kaffee haben // Ich glaub / das ist nicht höflich//

И.Ф. – Ja / das heißt / es passt zum Lehrer nicht // Der Lehrer soll sich irgendwie anders benehmen?

Н.А. – Ja //

Информант находит невежливым такое свободное поведение учителя, как манера сидеть на столе и пить кофе во время занятия. Это вполне объяснимо, т.к. Наталья росла и училась в постсоветской школе, где учитель является авторитетом, и подобное поведение не соответствует его статусу. Заметим, однако, что для современной немецкой этнокультуры такое поведение учителя является скорее нормой, а не исключением. Занятия в немецких учебных учреждениях ведутся зачастую в виде непринужденной дружеской беседы. Во втором случае можно также наблюдать элементы этноцентризма, т.е. неприятие поведения учителя, не соответствующее его статусу с точки зрения Натальи А.

Данный пример демонстрирует действие коммуникативного ингибитора второй степени – незнание информанта особенностей системы кинесики в культуре Б. Более конкретно, речь идет об ингибиторе второй степени, поскольку его действие не приводит к реализации фактора риска: общение проходит успешно, хотя информант испытывает напряжение и дискомфорт.

5. Фактор риска → КИ2 → имплицитный коммуникативный катализатор → нет реализации фактора риска → эффективная МКК

Иногда грамматически неверная форма глагола приводит к непониманию и в целом к неэффективности коммуникации. Пример:

Антон П.:

А.П. – Du erschreckst…

Комм. Б – Was? // Ich erschreck dich ja nicht //

А.П. – Nein / du erschreckst selbst //

Комм. Б – Meinst du / ob ich da Angst habe?

А.П. – Ja / ja / genau //

Немецкий сильный глагол «erschrecken» означает «пугаться», слабый глагол «erschrecken» - «пугать». Ингибитором второй степени стали два фактора: выбор неправильной формы глагола и омонимия двух глаголов. Имея в виду данную омонимию, коммуникант Б использует в переспросе синонимичное сильному глаголу «erschrecken» выражение «Angst haben», которое выступает в данном контексте в виде имплицитного коммуникативного катализатора.

6. Фактор риска → КИ2 → эксплицитный коммуникативный катализатор → нет реализации фактора риска → эффективная МКК.

Словообразование. Показательным в плане демонстрации степени влияния такого эксплицитного коммуникативного катализатора, как однозначность коммуникативного контекста на успешность акта МКК служит пример, когда информант использует придуманный им самим композит, например:

Геннадий А.:

И.Ф. - Если Вы ему говорите / он понимает?

Г.А. - Ну конечно // Потому что я формулирую свою речь примитивно / но так / чтобы он понял // Например / не знал / как сказать про перья / сказал Hähnchenhaare // Такие случаи повсеместны // Они разговаривают между собой оборотами / которые я не понимаю совершенно // Я беру пару самых известных слов / складываю их как-то / он понимает //

Речь идет о том, что во двор к фермеру, у которого работает информант, ночью забралась лиса; во дворе было много куриных перьев. Не зная, как сказать по-немецки «перья», информант, используя интуитивно прием метонимии, сам образует композит «Hähnchenhaare» (примерно можно перевести как «куриные волосы), а однозначность коммуникативного контекста дает возможность коммуниканту Б понять коммуниканта А.

Необходимо отметить, что коммуникативные ингибиторы и катализаторы могут быть как простыми, так и сложными. Простые активные элементы акта МКК состоят из одного компонента, например, однозначность коммуникативного контекста – простой эксплицитный катализатор, незнание лексики – простой ингибитор первой или второй степени, т.е. приведенные выше схемы демонстрируют действие простых коммуникативных катализаторов и ингибиторов. В состав сложных коммуникативных активных элементов входят несколько (два и более) компонентов, например, однозначный коммуникативный контекст + использование переспроса = сложный коммуникативный катализатор, невладение лексикой + неоднозначный коммуникативный контекст = сложный коммуникативный ингибитор. В этом случае действие может разворачиваться по следующим схемам:

1. Фактор риска → КИ1+КИ2 → нет коммуникативных катализаторов → реализация фактора риска → коммуникативный инцидент→ неэффективная МКК

Немецкие композиты. Сложности с немецкими композитами возникают по большей части при их восприятии коммуникантами А. Материал исследования обнаруживает лишь один пример того, как ошибка с использованием коммуникантом А немецкого композита приводит к реализации фактора риска:

Лиза К.:

Л.К. – Und solche schöne Blumengarten ich liebe //

Комм. Б – Oh // Haben Sie dann einen Blumengarten?

Л.К. – Ja / ich liebe sie wachsen //

Комм. Б – Bitte? Was lieben Sie?

Л.К. – Wachsen Blumen... //

Происходит ошибка при компоновке композита: компоненты сложного существительного меняются местами. Значение лексемы меняется: «Gartenblumen» можно перевести как «садовые цветы», «Blumengarten» означает «сад, цветник». Роль ингибитора первой степени сыграла неоднозначность коммуникативного контекста: информант завел разговор о цветах неожиданно, отсюда непонимание со стороны коммуниканта Б. Ингибитором второй степени явилась ошибка в выборе слов: вместо «wachsen» (расти) следовало употребить «züchten» (выращивать растения). Очевидно, именно совокупность ингибиторов (сложный коммуникативный ингибитор) привела к реализации фактора риска.

2. Фактор риска → КИ2+КИ2 → нет коммуникативных катализаторов → реализация фактора риска → коммуникативный инцидент→ неэффективная МКК

Пример интерференции на уровне синтаксиса. Речь может идти, в частности, об отсутствии спрягаемой части сказуемого в предложении с отрицанием, причем само высказывание имеет посессивную семантику. В таких высказываниях в русском языке частица-релятив «нет» выполняет функцию сказуемого, и многие коммуниканты А переносят эту особенность русского синтаксиса на немецкий:

Лидия А.:

- Ich habe viele Bekannte da / ihre Muttersprache ist Russisch / und sie machen viele Fehler // Z.B. eine Bekannte / sie spricht schlecht Deutsch // Aber sie versucht / auch mit mir Deutsch zu sprechen // Einmal sagte sie mir / bei mir nein Strom (вместо «ist kein Strom») // Ich habe zuerst überhaupt nicht verstanden / was sie sagt // Und ich verstand erst / als sie das auf Russisch sagte // Aber auch dann verstand ich nicht sofort / warum sie zuerst so gesagt hatte //

Лидия А. владеет немецким языком на достаточно хорошем уровне. По ее словам, ее родным языком является русский, но в детстве в семье много говорили по-немецки, поэтому немецкий она считает своим вторым родным языком. В Германии Лидия А. осознает себя немкой, часто общается с коренными немцами. Резонно предположить, что если она не поняла смысл высказывания собеседницы, то такая же проблема возникла бы и у коренного немца. Это тем более вероятно при отсутствии однозначности коммуникативного контекста (эксплицитный катализатор) и при наличии множества значений немецкой лексемы «Strom» (поток, течение, ток, струя, сток) (коммуникативный ингибитор второй степени):

Лидия А.:

И.Ф. – Was meinen Sie / warum haben Sie diese Frau nicht verstanden?

Л.А. – Na / der Satz war so komisch // Und das Wort Strom // Strom hat ja mehrere Bedeutungen // Ich wusste nicht / was sie damit meinte //

Сложным коммуникативным ингибитором второй степени послужила полисемия ключевого слова высказывания + выбор неверной грамматической конструкции.

3. Фактор риска → КИ1+КИ2 → эксплицитный катализатор → нет реализации фактора риска → эффективная МКК

Недостаточное владение немецким языком проявляется у информантов, в частности, при образовании

Blog

Фактор риска в условиях межкультурной коммуникации 10. 02. 19 Теория языка

Содержание