Программа 66-ой научно-практической конференции студентов, магистрантов и аспирантов белорусского
| Вид материала | Программа |
- Программа 68-ой научно-практической конференции студентов, магистрантов и аспирантов, 3220.32kb.
- 47-я научно-техническая конференция аспирантов, магистрантов и студентов бгуир 25-29, 118.49kb.
- Программа 62-ой научно-практической конференции студентов и аспирантов Мичуринск-наукоград, 1893.4kb.
- Программа ХV республиканской научно-практической конференции молодых ученых, аспирантов, 817.59kb.
- Программа 10-ой Межрегиональной научно-практической конференции молодых ученых, аспирантов, 72kb.
- Программа 10-ой Межрегиональной научно-практической конференции молодых ученых, аспирантов, 38.96kb.
- О проведении 2-ой научно-практической конференции студентов, курсантов, магистрантов,, 109.75kb.
- Целью Всероссийской научно-практической конференция студентов, аспирантов и является, 85.77kb.
- Отчет о проведении VII всероссийской научно-практической конференции студентов, аспирантов, 219.66kb.
- И общество: проблемы и перспективы развития материалы II международной научно практической, 282.08kb.
Секция Литература в контексте культуры
ОСОБЕННОСТИ СОЗДАНИЯ ОБРАЗОВ ГЛАВНЫХ ГЕРОИНЬ В РОМАНЕ А.С. БАЙЕТТ «ОБЛАДАТЬ»
И. А. Хмелькова, студ. 2 к., М. Ю. Шода, ст. преподаватель
Для создания женских образов в своем романе А.С. Байетт использует несколько приемов. Среди них можно, в частности, выделить использование интертекстуальности, «говорящих» имен и определенных параллелей жизненных коллизий героинь к фактам биографии поэтесс XIX века.
Интертекстуальность как отсылка к другому художественному тексту используется романисткой в различных вариантах: от намека и аллюзии, до прямого цитирования. Так, отнюдь не случайное значение для понимания образного строя романа имеет его завязка: ученый Роланд Митчелл находит черновики писем поэта Рандольфа Падуба в книге «Основания новой науки об общей природе наций» Дж. Вико. В этой книге итальянский ученый описывает концепцию повторяющихся исторических циклов. Каждый цикл включает три эпохи: богов, героев и людей. Та же тройственность прослеживается и в сюжете, и в образах героев романа. Триаду образуют любовные линии: Р. Митчелл и М. Бейли, Р. Падуб и К. Ла Мотт, Аск и Эмбла. Связь их подчеркивается схожестью характеров, биографий, а иногда внешности героев. Действие происходит в трех временных планах: XX век – человеческий, XIX век – героический и сказочно-мифологический, божественный век поэм Рандольфа Падуба и Кристабель Ла Мотт.
Аллюзивны и имена героинь. Выбор имен персонажей рассчитан на ассоциации с известными их носителями и представления, связанные с ними. Так, фамилия героини Ла Мотт ассоциируется с немецким романтиком Фридрихом де ла Мотт Фуке, автором повести «Ундина», одним из источников которой, как и поэмы Кристабель «Мелюзина», стали работы Парацельса. Вообще, образы магических женских персонажей, связанных с водной стихией, неоднократно упоминаются на страницах романа. Это и ундины, и фея Дауда из города Ис, и девушки-тюлени. Все они соотносятся с образом Кристабели и ее «двойника» Мод Бейли. Это, в свою очередь, заставляет вспомнить юнговский архетип анимы и ее персонификацию в облике стихийных существ, прекрасных, но смертельно опасных. Двойственна и роль Кристабели: для Падуба она и femme fatale, и Муза, дающая ему новый источник творчества. Кристабель может быть жестока к своим близким, но она глубоко несчастна и одинока из-за своей любви. Имя поэтессы также символично. Так зовут героиню незаконченной поэмы С.Т. Кольриджа – добрую и чистую девушку, претерпевающую злоключения по вине злой волшебницы. «Говорящим» именем наделена Мод Бейли. Оно созвучно названию драмы А. Теннисона, героиня которой и внешне, и по характеру напоминает Мод. Также она схожа с героиней поэмы Теннисона «Принцесса». Это независимая, стремящаяся к знанию, но избегающая отношений девушка.
В создании образов участвуют и эпиграфы к главам. Главе, где впервые появляется Мод Бейли, предшествует стихотворение о Рапунцель. Из нее мы узнаем о привычке Мод прятать свои роскошные волосы и ее работе на верхнем этаже башни. Это соотносится с фразеологизмом «to let one’s hair down» – «дать волю чувствам» и вводит в роман мотив затворничества и избранности, с которым соотносится символика башни.
Имена в романе создают смысловое поле, основанное и на прямом значении слов. Фамилия La Motte в переводе со старофранцузского значит «окрестность замка», Bailey – «замковая стена». В английском языке они объединены в обороте «motte-and-bailey defences», описывающем средневековую систему укреплений. Эти укрепления имеют трехчастную структуру (стена замка – внутренний двор (холм) – донжон). Движение от внешнего к внутреннему, от Bailey и La Motte к центру (а таким центром романа является поэма Падуба «Рагнарек», где фигурирует Эмбла) становится движением от настоящего к прошлому и уже пространственно воплощает историософскую концепцию Вико.
Также для создания образа Кристабель Ла Мотт используется ряд перекличек с жизнью и творчеством поэтесс XIX века. Это воплощают и схожая тематика и синтаксис стихотворений, и одинаковые факты биографии. Среди прототипов героини Байетт можно назвать Кристину Россетти, Эмили Диккинсон, Элизабет Барретт Браунинг и даже сестер Бронте. Отношения с Р. Падубом начались, как и отношения Браунинга с будущей женой, с переписки. И Эмили Диккинсон, и Элизабет Барретт вели затворнический образ жизни. Некоторые аспекты современного исследования творчества К. Ла Мотт и Э. Диккинсон схожи (их часто рассматривают в русле исключительно феминистической поэзии).
Философско-эстетические взгляды Новалиса в повести «Ученики в Саисе»
А. С. Миронова, студ. 4 к., Т. С. Супранкова, ст. преподаватель
Одним из ярчайших представителей немецкого романтизма является Фридрих Леопольд фон Харденберг (1772–1801), именовавший себя Новалисом. Его творчество было истинным воплощением романтического универсализма: он является автором разнообразных в жанровом и ритмическом отношении стихотворений и лирических циклов («Духовные песни», «Гимны к Ночи»), романа «Генрих фон Офтердинген», статьи «Христианство и Европа», а также многочисленных фрагментов на философские, эстетические, лингвистические, естественнонаучные темы. Особый интерес представляет его философская повесть «Ученики в Саисе» (1798 – 1799 гг.), центральной в которой является идея о том, что поэт – вечный путник в мире. Новалис верил в безграничные возможности поэзии, и именно в этом главная привлекательность его эстетического учения. Он рассматривает искусство как основную силу, способную преобразовать не только общество, но и природу. Когда Новалис говорит о волшебном, магическом, он всегда говорит о поэзии. Для него поэзия наделена не просто силой эстетического воздействия на читателя, но силой воздействия на мир, силой изменения этого мира. Поэт для него – настоящий волшебник, маг и чародей, способный с помощью звуков, слов, красок оживить весь мир, придать ему особое поэтическое очарование. Новалис был твердо уверен в том, что истинная любовь к природе предполагает и соответствующее отношение к поэтическому искусству. Именно в поэзии проявляется дух природы. Поэт способен постичь природу подобно любому естествоиспытателю.
Повесть «Ученики в Саисе» состоит главным образом из философских бесед о приобщении человека к природе, об их взаимосвязи. Она была написана, скорее всего, под непосредственным влиянием учебных занятий Новалиса на лоне природы с известным ученым, одним из основоположников геологии как науки, Вернером (1750 – 1817). Главные темы повести – природа, внутренние связи в природе, человек и природа, любовь, тайны мироздания. В ней очень решительно говорится о проступках и прегрешениях человеческой культуры относительно природы, о разрушительных действиях культуры, лишающих природу ее самобытности и своеобразия. Вместе с тем автор мечтает о новом единении человека с природой, о воссоединении всех разрозненных элементов. И Новалис остается верен своим философским взглядам: вернуть миру его утерянную гармонию, восстановить прежние связи может только истинный поэт, поэт-жрец, поэт-маг. Таким образом, можно предположить, что он уподобляет поэта Творцу Вселенной, а слово поэта – Слову акта творения.
Повесть Новалиса представляет собой диалоги и монологи учителя и учеников, направляющихся в Саис к храму Изиды (в египетской мифологии символа женственности и семейной верности), где они надеются обрести истинное знание, подняв покрывало богини. Истинный ученик в Саисе тот, кто стремится к вечной цели, пусть он даже ее и не достигнет. Они все странники. Тема странствий, очень характерная для романтизма, основывается на присущей философии ранних романтиков идее постоянного поиска истины, постоянного приближения к ней в процессе познания. Странничество может реализоваться как перемещение в пространстве, а также как движение мысли. В этой повести присутствуют обе формы. Характеры персонажей автора не интересуют, ибо можно предположить, что герои лишь персонифицируют идеи.
Особое место занимает сказка о Гиацинте и Розенблютхен (имена главных героев — названия цветов). Время ее действия Новалис относит к «золотому веку», когда человек и природа жили в полном единении и согласии. Гиацинтом овладело страстное томление по неизреченному, он отправился к капищу Изиды и, подняв покрывало богини, увидел свою Розенблютхен. Так как она заняла в Саисе место богини, то можно с уверенностью сказать: суть мира – в этой девушке и ее любви. «Душа мира» у Новалиса трактуется как девичья, женская душа. Доброта и любовь являются основанием всего мироздания. История Гиацинта предсказывает в некоторой степени историю учеников в Саисе: там тоже появятся идеи женственности и властвующей над миром любви – особой формы интуитивно-поэтического познания. В этом плане на философско-эстетические взгляды Новалиса повлияли схожие идеи о мировой душе, о великой силе любви, присутствующие в Библейских книгах (Песни Песней, Книге Притчей Соломоновых, Книге премудрости Соломона), а также в «Фаусте» Гёте.
В конце повести сказано, где и у кого можно встретить самое глубокое понимание природы: в мастерских художников и у людей материального труда. Практика искусства и практика труда, по Новалису, дают нам самое верное и точное познание вещей и природы. Всюду проглядывает любимая мысль автора, что искусство – это внедрение человека в природу и обратное внедрение природы в него. Нельзя оставить без внимания тот факт, что самой прекрасной, а главное вечной загадкой является собственное бытие человека. И величайшей тайной для человека был и остается он сам. Именно в нем заключены вечность другого мира, прошлое, настоящее и будущее.
Адлюстраванне паслячарнобыльскай рэчаіснасці ў аповесці В. Казько “Выратуй і памілуй нас,чорны бусел”
А. С. Каралёва, студ. 3 к., П. І. Лявонава, дац., канд. пед. навук.
Аповесць Віктара Казько “Выратуй і памілуй нас, чорны бусел” была напісана ў 1991 годзе. Гэта аповесць не пра Чарнобыль, а пра тое, як ён паўплываў на людзей. Галоўная тэма аповесці – адлюстраванне паслячарнобыльскага жыцця ў калгасе “Верны шлях”. Вельмі важна адзначыць, што з Чарнобылем у аповесці пераплятаюцца і іншыя праблемы грамадства, але гэтыя праблемы не ляжаць на паверхні, яны імпліцытны, яны “схаваны” за багатай сімволікай і яркімі вобразамі аповесці.
Пачынаецца аповесць з легенды пра чорнага бусла, якую бабуля распавядае сваёй унучцы. Легенда перапыняецца апісаннем жыцця ў калгасе “Верны шлях”. Свет “Вернага шляху” – гэта глупства, якое часам даходзіць да вар’яцтва. Людзі нават жывуць пад чужымі імёнамі Іосіфа Сталіна, Лаўрэнція Берыі і Лазара Кагановіча. Яны забыліся на свае ўласныя імёны, на тое, хто яны, якой яны нацыянальнасці, іх усіх аб’яднаў Чарнобыль, і цяпер яны ўсе – палешукі, беларусы. “Рускія, беларусы, немцы і украінцы і нават адзін грузін – зваліся палешукамі”.
Героі В. Казько страцілі сваё чалавечае аблічча, персаніфікаваліся ў іншых асоб невыпадкова: праз гэты прыём аўтар паказвае палітычныя праблемы, якія ўзняты ў аповесці. Як сцвярджаюць некаторыя даследчыкі, “усе гэтыя людзі – ахвяры часу, савецка-дзяржаўнага і партыйнага ладу кіравання. Калгас “Верны шлях”, яго дзікая рэчаіснасць, бязглуздае жыццё – гэта і ёсць яскравае ўвасабленне нядаўняй грамадскай сістэмы, калі ўсе мы натхнёна і ўпэўнена крочылі ў светлае камуністычнае заўтра”.
Яшчэ адна з важнейшых праблем аповесці – праблема пагрозы экалагічнай смерці, праблема Чарнобыля. Чарнобыльская рэчаіснасць проста ўрываецца ў апісанне жыцця калгаса “Верны шлях”, і тады ўся страшная карціна аварыі зноў паўстае перад вачыма як чытача, так і саміх герояў аповесці. Шэрасць вясковага пейзажу не дае забыць людзям аб чарнобыльскай трагедыі. “Не вёскі, а братнія магілы. Хаты праз адну крыж-накрыж забіты дошкамі. Па ўсіх трох гэтых вёсках, падобна зданям, ледзь перасоўваюць ногі яшчэ жывыя людзі, нягеглыя дзяды і бабулі, што ўжо самі не ведаюць, на якім яны свеце, ці Божы гэта свет, ці замагільнае царства”. Для людзей Чарнобыль стаў знакам нечага вельмі страшнага, што яшчэ чакае іх наперадзе.
З аповесці бачна, што Чарнобыль аслабіў і нават забіў тутэйшага чалавека, і адзінае што засталося – гэта дуброва жыхароў вёскі, дуброва, на якую замахнулася начальства. Выратаваць яе можа толькі чорны бусел, таму што ён жыве ў дубраве і занесены ў Чырвоную кнігу.
Чорны бусел – гэта даволі загадкавы і таямнічы персанаж, можна меркаваць, што ён з’яўляецца сімвалам нашай краіны, якая ўчарнела ад атруты Чарнобыля. Вось якім чынам гаворыць пра чорнага бусла адзін з галоўных персанажаў аповесці Лазар Кагановіч: “Чорны бусел – птушка неразгаданая, незразуметая чалавекам. Нейчы цень, што прыбіўся і заблукаў на зямлі, мо з іншай нават планеты трапіў у палескае балота. Ёсць у ім высокае, нябеснае – крылы і здольнасць лятаць, лунаць. Ёсць і зямное ганебна-нізкае, змяіна-паўзучае. Вытыркне з травы чорную, як галавешка, галаву – гад паўзучы, і табе пекануць цікуе. Кожная сустрэча з ім знак і перасцярога нейкая чалавеку, і нечаканасць чалавеку”. Можна меркаваць, што чорны бусел у легендзе – гэта таксама сімвал чалавека, які адданы сваёй радзіме, сваёй роднай зямлі і гатовы застацца на ёй, нягледзячы ні на якія пакуты. Жыццё чорнага бусла – гэта своеасаблівая парадыгма чалавечага жыцця.
У гэты міф пра чорнага бусла ўплятаецца яшчэ адзін персанаж, ужо казачны – Змей Гарыныч. Ён – сімвал Чарнобыля, а можа нават і сімвал самога атама. Такую сур’ёзную катастрофу В. Казько апісвае пры дапамозе такога казачнага героя, як Змей Гарыныч, таму што для звычайнага чалавека намнога прасцей стварыць для сябе міф, хай і не вельмі рэалістычны, але такі, які можа растлумачыць усё без навуковых тэрмінаў і залішніх непатрэбных слоў. І мабыць праз гэтую легенду сама чарнобыльская катастрофа бачыцца не такой страшнай.
Таксама В. Казько ў сваёй аповесці звяртаецца да некаторых біблейскіх сюжэтаў, таму што “біблейскія рэмінісцэнцыі з’явіліся ў аповесці ў выніку пошукаў пісьменнікам адвечных каштоўнасцяў, якія выпрацаваў шматвяковы вопыт народнага жыцця”. Так, напрыклад, В. Казько ў аповесці звяртаецца да прароцтва пра Зорку Палын. Ёсць у аповесці і свае Адам і Ева, “чарнобыльскія”. Па-новаму асэнсаваны ў аповесці біблейскі сюжэт пра Манну Нябесную. Яшчэ адзін біблейскі сюжэт, які мы сустракаем у аповесці, звязаны з дванаццаццю апосталамі. У В. Казько мы чытаем пра дванаццаць дзікоў, якія загінулі ў меліярацыйнай канаве.
Мы можам убачыць, што гэтым сюжэтам В. Казько выказвае здзіўленне, і разам з тым жах, што такія моцныя жывёлы, як дзікі, якія амаль што не маюць ворагаў у дзікай прыродзе, змаглі ўтапіцца ў звычайнай маленькай канаве. В. Казько піша: “Дзік – жывы танк са сталі і брані мышцаў. І ён для жыцця. Што яму гэтая застойная канава, пяць-шэсць метраў у шырыню. Адзін толькі раз рохкнуць і не азірнуцца”. У гэтых словах В. Казько паўстае нямое пытанне: што ж станецца з чалавекам, калі на такое калектыўнае самазабойства пайшлі дзікі, адмовіліся жыць на гэтай зямлі?!
Біблейскія матывы адыгрываюць вельмі вялікую ролю ў аповесці. Яны дапамагаюць аўтару уздзейнічаць на чытача, на яго ўнутраны свет, яны маюць павучальны характар.
В. Казько вельмі востра адлюстроўвае ўсе праблемы грамадства ў сваёй аповесці. Ён крытыкуе ўладу, крытыкуе самога чалавека. Казько паказвае, якія змены адбываюцца ў грамадстве пасля трагедыі, ён дае зразумець, што гэта трагедыя не толькі прыродная, але і грамадская. Аповесць В. Казько “Выратуй і памілуй нас, чорны бусел” выдзяляецца з шэрагу іншых выдатных твораў пра Чарнобыль тым, што яна поўная яркіх мастацкіх вобразаў і метафар. Няпроста знайсці яшчэ адзін такі твор ва ўсёй беларускай літаратуры, дзе праз такія, на першы погляд, зніжаныя вобразы выказваецца такая вялікая колькасць ідэй. Хочацца спадзявацца, што гэтая аповесць паўплывала на чалавечую свядомасць і стала ў якойсьці меры ўрокам для нас.
Секция Мировая и национальная художественная культура
Парадигмы развития культуры Беларуси в XXI веке
Е.П. Колосова, студ. 4 к., Э. А. Усовская, доцент
С приобретением Беларуси независимости в 1990-х вновь разгорелся спор, начавшийся в начале ХХ века, о самом определении феномена «Беларусь», ее географическом и метаисторическом положении. С развитием различных философских школ и возникновением понятия постмодернизма расширилась и интерпретативная возможность трактовки и самого феномена. В этом плане интересны взгляды двух белорусских философов Сергея Хоревского и Игоря Бобкова, которые говорят об отсутствии целостности между различными социокультурными кругами в стране и о связывающей их идее, позволяющей представителям всех конфессий, профессий и языковых групп считать себя гражданами Беларуси. Искусствовед и культуролог С. Хоревский в своей работе «»Беларуская Камагена. Як аднавіць нашы соты?» рассуждает о принципе сотового строения белорусского общества, созданного из множества замкнутых ячеек, создавших дифференцированное общество. Вся сотовая система, по мнению Хоревского, базируется на идее Государства, которое охраняет интересы каждого и отводит всем их ареал существования в пространстве, за что все жители этого государства вне зависимости от конфессиональной и иной принадлежности его защищают от нападок извне. Исследователь пишет: «Беларусь здавен уяўляла сабой сыстэму узаемазьвязаных замкненых структураў. У нетрах гэтае сістэмы высьпявала й сама беларушчына—як адна з ячэек. Праз адсутнасць фактычных межаў яна не стала ідэяй Дзяржавы у дзяржавах не цалкам сваіх, альбо цалкам не сваіх, ахапіць усе соты яна не здолела, нават пры такіх умовах, калі фразеалёгія беларушчыны станавілася легальнай, альбо нават афіцыйнай, таму што яе стачалі ўсе тыя ж тэарэтычныя ячэйкі грамадства». С приходом независимости ячейки, по мнению Хоревского, стали структурироваться в новые группы с коллективным самосознанием, которые способны к выживанию только через лояльность идее Государства как объединяющего фактора. Только через эту идею, как полагает Хоревский, возможно возрождение и дальнейшее развитие Беларуси: “Гарантыяй жыццевасці такой сістэмы есць агульны інтарэс мноства групаў захаваць сваю недатыкальнасць звонку”. Итак, исследователь, ученый во главу угла ставит идею Государства и сотовый принцип, отождествляющий нацию как совокупность меньшинств, где роль каждого пропорциональна стоимости его вклада в общее дело . Игорь Бобков в эссе «Этыка памежжа: транскультурнасць як Беларускі досвід» рассматривает Беларусь как культурное пограничье, как геокультурный и экзестенциальный феномен. На пограничье формируется белорусская субъектность и субъективность, возникает белорусское культурное «Я», «якое, праз серыю метанімічных заменаў, прадстаўляе сябе то Мацеем Бурачком, заснавальнікам беларускага нацыянальнага наратыву, то праз экспансію ў тадыцыю – Францішкам Скарынам, Кастусем Каліноўскім, Усяславам Чарадзеем і безліччу іншых культурных масак». Основываясь на позиции белорусского опыта транскультурности автор указывает, что сейчас наблюдается очередная попытка прочтения ситуации, выявление ее своеобразия. Белорусская поликультурность, по утверждению Бобкова, внешне напоминая собой мультикультуролистскую утопию сосуществования разных культур, на самом деле является реальной войной культур. Современное белорусское культурное пространство не есть гомогенное пространство национальной культуры, в которой динамика развития рассматривается как сложная игра центра и периферии, чередование романтических, модерных и постмодерных мифов. Белорусское поле имеет бикультурную конфигурацию, включенную в пространство белорусского и восточнорусского контекста, между которыми и происходит война культур, которая провоцирует состояние внутренней мобилизации, состояние культуры сопротивления, разделение территории, разработку субкультурных стратегий экспансии и защиты. Цельной и полной белорусская культура может существовать в современных условиях лишь как культура пограничья, внутренней разграниченности, встречи и перехода различных культурных частей.
ЭТНИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ФЕНОМЕНА РЕКЛАМЫ
Г. А. Клименкова, студ. 4 к., Э. А. Усовская, доцент
Менталитет нации - одновременно причина и фактор существования именно той рекламы, которая существует в любой отдельно взятой стране в любой отдельно взятый момент.
Каждая страна сейчас имеет свои уникальные особенности рекламы, достаточно посмотреть на ролики «Каннских Львов» и станет понятно, что латиноамериканская и французская реклама совсем не одно и то же. В. Ю. Хотинец справедливо замечает: «Отношение к объектам, явлениям или событиям этнической реальности – это прежде всего решение основных вопросов для себя: какое место они занимают в этническом мире, для каких аспектов жизнедеятельности субъекта они необходимы, каким образам они влияют на нее, какие при этом могут быть последствия? Так, этническое самосознание вооружено и одновременно ограничено культурно- исторической системой этнических значений и смыслов, присущей определенному этнокультурному миру и несущей в себе совокупный общественный опыт» [1, с.55].
В США, к примеру, год за годом процветает умение продавать. По мнению американцев, реклама - это такой же инструмент торговли, как и всякий другой, и нигде реклама так не оправдывает свое название (reclamo - «кричать»), как в Америке. Она, как правило, прямолинейна - как в общей направленности своих рекламных сообщений, так и в выборе изобразительных средств, прагматична. Большое значение придается речи, вербальным средствам коммуникации - хорошо продуманный текст составляет основу многих сюжетов.
Высокая эстетика нашла своё отражение во французской рекламе, которая оперирует визуальными образами, туманными и соблазнительными. Она красива и совершенна сама по себе, элегантна и утонченна. Для француза удовольствие, приносимое рекламой, уже само по себе является достаточной причиной для покупки рекламируемого товара. Во французской рекламе очень мало слов. Зачем нужны слова, если и так понятно.
Япония позиционируется как страна восходящего солнца. Она всегда привлекает внимание своей таинственностью и неповторимостью. Всё своё богатство, конечно же, отображается и в рекламе, пронизанной духом этой великолепной страны. Здесь доминирует образ. Японцы используют в своих рекламных сообщениях многочисленные природные пейзажи, красивые фотографии. Любой элемент рекламного сообщения является частью целостной смысловой, в некотором роде философской, картины.
Великобритания - страна прекрасной, яркой, качественной, многогранной рекламы с великолепным креативом и тонким юмором. У англичан хороший вкус. Большое место отводится традициям, обычаям, этикету.
Восточной культуре свойственна ориентация на сдержанность в проявлении положительных эмоций. Англо-американской культуре, напротив, свойственна демонстрация положительных эмоций. У русских в этом отношении проявляется пессимизм: на вопрос «Как дела?» американец отвечает: «Fine!» (прекрасно!), а русский – «Нормально» (не так плохо).
При рассмотрении культурных факторов, в структуре телевизионного коммуникативного сообщения можно выделить вербальные и невербальные элементы. Вербальное сообщение содержит аргументацию, апеллирующую к ценностям зрителя, личностным смыслам, социальной желательности и т.д. - то есть затрагивает широкий спектр мотивов, существующих в сознании зрителя. В невербальных стимулах этническая специфика может присутствовать:
- в поведенческих сигналах человека на экране;
- в художественных приемах, отражающих задуманный эмоциональный настрой;
- в образах, имеющих конкретный знаковый смысл в культуре (метафорах, символах, знаках);
- в социальной символике, которую отражает имидж лица или персонажа, представляющего сообщение.
Традиция использования в общении невербальной коммуникации у разных культур различна. Наиболее экспрессивны в этом отношении европейцы и американцы. Наиболее сдержанны представители культур Востока. Восточная культура предполагает внимание к мельчайшим мимическим и жестикуляционным проявлениям коммуникатора.
Изучение реального материала рекламной продукции ярко демонстрирует, что на сегодняшний день этнокультурный фактор оказывает существенное влияние на ценности и культурные принципы, кодируемые в коммуникативном сообщении и предназначенные вызывать эмоциональный отклик зрителя.
Секция Англоязычный мир и проблема международного права
THE SUPREME COURT OF THE UNITED STATES AND THE PROBLEM OF ABORTIONS IN THE UNITED STATES OF AMERICA
Инга Колбун, ст. 2 к. отделения МП, науч. рук. – преп. Лаптинская Л.С.
The Supreme Court. The judicial system of the United States of America consists of two parts - the states’ courts and the United States federal courts. The highest judicial body of the federal system as well as that of the whole country is the Supreme Court of the United States (SCOTUS). This court consists of the Chief Justice of the United States and eight Associate Justices, all appointed for a life-term by the President of the United States with the consent of the Senate. The Supreme Court is situated in Washington D.C. in the United States Supreme Court building. The Supreme Court is primarily an appellate court, but it also deals with a small range of cases of the original jurisdiction (usually cases involving disputes between states, or cases involving ambassadors, diplomats, etc). But its main goal is to represent the highest Court of Appeal on the decisions both of the states’ and federal courts. The Supreme Court jurisdiction includes primarily cases regarding the U.S. Constitution, the states’ laws, and the international agreements.
Abortions in American history. Abortion is the fetus wastage from mother’s organism during first six months of pregnancy. It has always been one of the most important issues the American society concerns about. Since early times of the American civilization, abortion meant that the woman who did it had some illicit relationships outside her marriage, so the treatment to her was different. According to the early American law, abortion was legal if a fetus was removed before a mother could feel the baby moving. Beginning at 1830, American women practiced lowering their fertility by different methods, and abortion was one of them, that is why it became so popular. Abortion rates in the 1860s-1870s were very close to those in 1960s-1970s (approximately 1 abortion for every 4 live births). These numbers made some states worry about women’s health, and as a result, some states made an attempt to restrict abortion laws. The American Medical Association (AMA), formed in 1847, was fighting for the illegalization of any abortion until doctor said it was necessary (mainly to save mother’s life). The anti-abortion struggle ran up to such large numbers that after the Civil War abortions were illegalized. The twentieth century became even stricter for abortion laws. 87% of American doctors supported the liberalization of anti-abortion laws. Beginning in 1960s, American women began struggling for their right to control their own body. They strongly believed it was their fundamental right under the U.S. Constitution, especially under the 14th Amendment (the right to privacy). Still some landmark cases needed to be decided in the Supreme Court in order to legalize it throughout the country.
Griswold v. Connecticut was the first landmark Supreme Court case regarding the right to privacy. The case involved a Connecticut law that prohibited the use of contraceptives, as well as prevented doctors from prescribing any kind of contraceptives to married couples. The history of this case started in 1961, when two respective physicians Estelle Griswold and Charles Lee Buxton both were arrested for giving birth-control information and instructions to a married couple. In a local court, they were found guilty, and fined $100 each. They believed the local court decision, and their arrest as a fact, were unconstitutional, that is why they appealed to the Supreme Court. By a vote 7-2 the Supreme Court invalidated the law on the grounds that it violated the right to marital privacy. In 1965, the Supreme Court decision was written by Justice William O. Douglas.
Roe v. Wade may be the most controversial decision of the Supreme Court since 1857. It still remains the major and the leading case in American history regarding the problem of abortions. It was held in the Supreme Court two times – firstly in 1971, and later in 1972. Roe v. Wade is closely related to another Supreme Court case, taking place at the same time, which was Doe v. Bolton (overturning the abortion law in Georgia). The history of these two cases is connected with two names – Sarah Weddington and Linda Coffee. It was their major role in both Supreme Court cases that finally led to liberalization of all states’ anti-abortion laws. They both were young lawyers who were seeking for the plaintiffs to begin the case which would overturn abortion laws in Texas. Finally they found such plaintiff, who turned out to be Norma McCorvey, an ordinary Texas waitress, who wanted to do an abortion due to social and economic reasons, but was refused by every doctor she went to. ‘Jane Roe’ became Norma McCorvey’s pseudonym, because the lady did not want her name to be revealed. Even though Weddington and Coffee won the local case, their victory was short-lived. The judges ruled that the Texas law was unconstitutional, but the Texas state announced clearly to everyone that it would continue enforcing abortion laws. This is how the case appeared in the Supreme Court. The main decision was pronounced by the Supreme Court on January 22, 1973. This date is the historic date. It was the day that legalized abortions across the United States. The decision was written by Justice Harry A. Blackmun.
The cases after Roe.
1) Webster v. Reproductive Health Services (1989) – the Supreme Court case which upheld a Missouri law that imposed restrictions on the use of state funds, facilities and employees in performing, assisting with, or counseling on abortions.
2) Planned Parenthood v. Casey (1992) – the Supreme Court case in which the constitutionality of several Pennsylvania state regulations regarding abortion was challenged.
3) Dubay v. Wells (2006) – a court case that is usually known as Roe v. Wade for men. It discusses whether a father has the right to terminate his interests to the unborn child if the child is unwanted, but the mother refuses to make an abortion.
The current situation of the abortion law in the U.S.A.
The Roe effect;
Pro-life and Pro-choice activists;
Republican and Democratic view on the abortion question;
Personal opinion on the problem.
Секция Лингвокультурологии
ПАРАДОКСАЛЬНОСТЬ «БЛИСТАТЕЛЬНОГО ОСКАРА»: ВОСПРОИЗВЕДЕНИЕ ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ОТКРЫТИЙ ОСКАРА УАЙЛЬДА СРЕДСТВАМИ РУССКОГО ЯЗЫКА
Павлов Ю., студ. 3 к., научный руководитель – Занковец О. В., преп.
«Кельта по духу», Оскара Уайльда (1854-1900), современники уже в молодости окрестили «блистательным». И не случайно. Вся жизнь «принца Парадокса» оказалась прекрасной поэмой с триумфальным восхождением к славе, остановленная, однако, личной катастрофой в самом расцвете творческой потенции. Незадолго до смерти в парижском изгнании, вдалеке от лондонского света, Уайльд справедливо заявил совсем молодому в те годы будущему лауреату Нобелевской премии по литературе Андре Жиду (1869-1951): «Хотите узнать великую драму моей жизни? В мою жизнь я вложил весь свой гений; в мои произведения – только талант». Его произведения в буквальном смысле разорвали на крылатые фразы. Пожалуй, высшим признанием гения Оскара Уайльда стал его посмертный титул «самого остроумного человека Великобритании», который ему номинировали в конце 2007 г. англичане. Ричард Эллман, автор грандиозной биографии писателя в 700 страниц, прав, когда говорит: «Его остроумие – обновляющее вещество, столь же действенное ныне, как и столетие назад».
Парадоксальность как свойство сознания несводимо к механическому перевёртыванию привычных нам идей и суждений, за этой ротацией чаще скрывается тонкая наблюдательность и остроумие. К примеру, у Бернарда Шоу (1856-1950) можно встретить следующую алогичность: «О будущем хватит времени подумать тогда, когда уже впереди не будет будущего». Перед нами парадокс (греч. paradoxos – странный, неожиданный). Его главная особенность в том, что вывод, который он заявляет, не имеет ничего общего с посылкой, другими словами, нарушены причинно-следственные связи высказывания. Это придаёт значению фразы резкую неожиданность трактовки, которая расходится с общепринятыми установками. Вторая особенность парадокса – законченность содержания и краткость, изощрённость стиля, что сближает его с афоризмом. Так, к примеру, у Анатоля Франса (1844-1924) мы встречаемся с иронической заметкой: «Знание – ничто, воображение – всё. Существует только то, что воображаешь». Парадокс – это не упрощённо «истина наоборот», это скорее способ предложить посмотреть на суть вещи как можно более бесстрастно и под новым углом зрения. Парадокс – это не столько каламбур или игра слов, сколько высказывание, которое проливает свежий луч света на обывательские мнения и рассуждения. И это одновременно средство поэтического языка. Наконец, парадокс – это всегда полуправда, и это, как говорил сам Уайльд, «лучшее, чего мы можем достичь, потому что абсолютных правд не существует».
Есть несколько видов парадоксов: поверхностный («Бессмысленно делить людей на хороших и дурных. Люди бывают либо очаровательны, либо скучны» – О. Уайльд), эпатирующий («Всякий раз, как со мной соглашаются, я чувствую, что сболтнул глупость» – О. Уайльд), философско-иронический («Христианство много сделало для любви, объявив её грехом» – А. Франс), разоблачающий («Рим достиг величия только затем, чтобы узнать, как величие порабощает племена и народы, коим не удалось стать великими» – Б. Шоу) и т. д. У О. Уайльда чаще всего встречается парадокс эпатирующий, реже – поверхностный. Над поверхностным нам чаще всего остаётся только улыбнуться, эпатирующий же, кроме иронии, содержит в себе глубокую истину, при первом взгляде нелогичную, но правдивую, и улыбка может смениться порой грустью и тревогой.
Воспроизведение на русском языке парадокса сравни искусству репродукции в живописи: важно сохранить стиль и деталь, на которой крепится ядро парадокса.
Произведения О. Уайльда изобилуют парадоксами, и русские переводчики блестяще переводят их на русский язык. Частыми приёмами, к которым они прибегают, являются конкретизация (так сказать, детализация, ведь деталь в парадоксе несёт смысловую нагрузку), синтаксическое уподобление, использование литературных изысканных и благозвучных слов (в то время как в оригинале эти же слова не отличаются литературностью, т. е. замена). При особо кратких афористичных фразах – калькирование.
Убедиться в этом можно на примерах.
1) I think everyone should have their hands told once a month, so as to know what not to do. Of course, one does it all the same, but it is so pleasant to be warned.
По-моему, каждый должен ходить к хироманту хотя бы раз в месяц, чтобы знать, что ему можно и чего нельзя. Потом мы, конечно, делаем всё наоборот, но как приятно знать о последствиях заранее! (конкретизация)
2) Most men and women are forced to perform parts for which they have no qualifications.
В большинстве своем мужчины и женщины вынуждены играть роли, для которых они совсем не подходят. (конкретизация, сопряжённая с добавлением лексических единиц)
3) Women are meant to be loved, not to be understood.
Женщины созданы для того, чтобы их любить, а не понимать. (уточнение)
4) Time is a waste of money.
Время – потеря денег. (прямая калька)
5) Wickedness is a myth invented by good people to account for the curious attractiveness of others.
Порочность – это миф, созданный людьми благонравными, когда им было нужно объяснить, почему же иные из нас бывают так странно привлекательны. (замена)
6) My own business always bores me to death. I prefer other people’s.
Мои дела всегда нагоняют на меня тоску. Я предпочитаю чужие. (замена)
7) You don’t seem to realize, that in married life three is company and two is none.
Ты, должно быть, не отдаешь себе отчета в том, что в семейной жизни втроём весело, а вдвоём скучно. (переосмысление)
8) In this world there are only two tragedies. One is not getting what one wants, and the other is getting it. The last is much the worst; the last is a real tragedy!
В нашей жизни возможны только две трагедии. Одна – это когда не получаешь того, что хочешь, другая – когда получаешь. Вторая хуже, это поистине трагедия! (опущение)
Есть у О. Уайльда и разоблачающий парадокс (присущ его сказкам), он скорее напоминает изречение, чем собственно игривый парадокс:
1) But love is not fashionable any more, the poets have killed it. They wrote so much about it that nobody believed them.
Но любовь вышла из моды, её убили поэты. Они так много писали о ней, что все перестали им верить.
2) I like hearing myself talk. It is one of my greatest pleasures. I often have long conversations all by myself, and I am so clever that sometimes I don’t understand a single word of what I am saying.
Я люблю слушать себя. Для меня это одно из самых больших удовольствий. Порой я веду очень продолжительные беседы сама с собой, и, признаться, я настолько образованна и умна, что иной раз не понимаю ни единого слова из того, что говорю.
3) Everybody in good society holds exactly the same opinions.
В хорошем обществе все придерживаются абсолютно одинаковых взглядов.
Творческие открытия Оскара Уайльда – это открытия, в первую очередь, мышления. Эта «истина наоборот» у него строится вокруг детали, вокруг непревзойдённого тонкого понимания какого-то явления. Парадокс у него – это образ жизни, той, которая в некотором роде синонимична слову «игра». В пьесе «Веер леди Уиндермир» есть такой диалог, несущий квинтэссенцию уайльдовского мироощущения:
Леди Уиндермир. А почему же вы так фривольно рассуждаете о жизни?
Лорд Дарлингтон. Потому что жизнь, на мой взгляд, слишком важна, чтобы рассуждать о ней серьёзно.
ПОЛИТИЧЕСКИ КОРРЕКТНЫЕ ЭВФЕМИЗМЫ В АНГЛИЙСКОМ ЯЗЫКЕ
Шумилова А.С. 2 к., Некрашевич-Короткая Ж.В.
Языковой феномен коммуникативной корректности, так называемой "политической корректности", зародившейся в 70-е годы в США, приобретает все большее значение в западном обществе.
Термин "политическая корректность" был введен Карэн де Крау в 1975г. и подразумевает под собой построение речевого поведения таким образом, чтобы избежать дискриминации каких бы то ни было групп населения (национальные и др. меньшинства, мужчины/женщины, инвалиды и т. д. ).
Политически корректная лексика представлена, в основном, эвфемизмами. "Политически корректный" эвфемизм - это всегда эвфемизм, введенный с целью избежать того или иного оскорбления какой-либо группы населения.
Далее мы рассмотрим наиболее распространенные группы эвфемизмов современного английского языка.
Большая группа эвфемизмов создана по принципу вежливости. В эту группу, как правило, входят слова и выражения, смягчающие различные виды дискриминации.
1. Эвфемизмы, смягчающие возрастную дискриминацию: third age – возраст после 65 лет, middlescence - период жизни от 40 до 65 лет.
2. Эвфемизмы, смягчающие имущественную дискриминацию: slums (трущобы) – substandard housing (жилье, не отвечающее стандартам), garbage man (человек, роющийся в помойках) – refuse collectors (собиратель вещей, от которых отказались).
3. Эвфемизмы, исключающие дискриминацию людей с физическими и умственными недостатками: speech impaired – лишённый речи, немой, mental home, mental hospital, mental health clinic –психбольница.
4. Эвфемизмы, смягчающие расовую и этническую дискриминацию: Jew – Jewish person (еврей), Chinese American – американцы китайского происхождения.
5. Идеи политкорректности нашли наиболее яркую поддержку среди сторонников движения за равноправие полов: chairperson – председатель (мужчина или женщина), homemaker – хозяйка дома; мать семейства.
Второй слой эвфемистической лексики основан на принципе табуирования и направлен на уменьшение суеверного страха перед какими-либо явлениями (болезнь, смерть и т.д.): cancer (человек рожденный под созвездием Рака) – moonchild, terminal episode, therapeutic misadventure или negative patient care outcome – смерть пациента в больнице.
Еще одна группа эвфемистической лексики - это эвфемизмы, отвлекающие внимание от негативных явлений действительности. Эту группу представляется целесообразным разделить еще на несколько подгрупп:
1. Эвфемизмы, служащие прикрытием агрессивных военных действий: agression (агрессия) – involvement (вовлечение), war (война) – conflict (конфликт).
2. Эвфемизмы, связанные с негативными последствиями в социально-экономической сфере: economic crisis (экономический кризис) - recession (отступление), , laying off (увольнение) - downsizing, rightsizing, redundancy elimination.
3. Эвфемизмы, связанные с преступностью: prison (тюрьма) - correctional facilities (исправительное учреждение), prison guards()тюремные надзиратели) - correctional officers или custodial officers (офицеры охраны).
Заметно усилилась тенденция к образованию новых эвфемизмов, поднимающих престиж отдельных профессий: undertakers (служащие кладбища) - funeral directors, garbage collector (сборщик мусора) - sanitation engineer.
В последние годы появилось множество словарей и пособий, содержащих подобные термины или рекомендации типа «как избежать сексизма в вашем письменном стиле».
ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ЗАГОЛОВКОВ В АНГЛОЯЗЫЧНЫХ ИЗДАНИЯХ БЕЛАРУСИ
Самусевой Т. В. 2 к., науч. рук. – Некрашевич-Короткая Ж.В.
Cпецифика газетно-информационного стиля особенно чётко проявляется в заголовках. Трудность понимания газетных и журнальных заголовков обусловлена двумя причинами: тем, что в них допускается нарушение языковых норм; и недостаточно полным и глубоким знанием реалий и культуры страны изучаемого языка, а также проблемами в знании фразеологии.
Сопоставление русских и английских заголовков позволяет выявить ряд различительных черт, которые, естественно, находят своё отражение при переводе. Здесь мы отметим самые яркие из них.
- Полные предложения в качестве заголовков для английской прессы встречаются довольно редко. Чаще всего полные предложения отличаются пропуском артиклей. Просмотрев анализируемые материалы, мы заметили, что наши публицисты почти не отступают от этого правила.
- Для английских заголовков характерно употребление глагольных форм. Глагольность обычно сохраняется также в заголовках, состоящих из вопросительного предложения. А для русских газетных заголовков в основном используются именные фразы. К сожалению, этим грешат и анализируемые издания, глагольных фраз встречается мало.
- Существенные отличия от других функциональных стилей современного английского языка отмечаются в характере использования в заголовках глагольных временных форм.
- Действия, имевшие место в недавнем прошлом, обозначаются с помощью глаголов в настоящем времени. Но в англоязычных изданиях в Беларуси этот тип пока используется не очень широко. Гораздо чаще для описания прошедшего действия используется The Past Indefinite Tense.
- The Past Indefinite Tense употребляется в заголовках, относящимся к прошлым событиям, в основном в тех случаях, когда в заголовке есть обстоятельство времени, либо если читателю известно, что описываемое событие произошло в определённый момент в прошлом. Но это правило зачастую не соблюдается в рассматриваемых материалах.
- Для обозначения будущего времени в английских заголовках широко используется инфинитив. Однако в англоязычных изданиях в Беларуси всё же чаще употребляется Future Simple для обозначения будущего времени.
- Английские заголовки изобилуют всякого рода сокращениями, в том числе и много сокращения имен и фамилий политических деятелей, а также деятелей искусства и т.п., что совершенно не практикуется в русскоязычных газетах. Но не используется это особенно широко и в англоязычных газетах и журналах Беларуси.
- В английских заголовках особенно широко используются жаргонизмы и другие лексические элементы разговорного стиля. Русские газетно-информационные тексты также стремятся к броским заголовкам. А если брать во внимание особенность создания рассматриваемых материалов, то можно с уверенностью сказать, что в них передана стилистическая окраска русских заголовков, которая была сохранена при переводе.
СЕКЦИЯ ПЕРЕВОДА
ОСОБЕННОСТИ ПЕРЕВОДА АНИМАЛИСТИЧЕСКИХ ФРАЗЕОЛОГИЗМОВ
Деменчук В., студ. 3 к., науч. рук.– Занковец О. В., преп.
Одним из ярких стилистических средств в речи являются фразеологические обороты, или фразеологизмы (от греч. phrasis – оборот речи, logos – учение). Их называют также “устойчивыми сочетаниями”, “фразеологическими единицами”. “Фразеология исследует наиболее живой, подвижный и разнообразный отряд языковых явлений” – отмечал В.В. Виноградов. Основная масса фразеологических оборотов обладает оценочным значением, т.е. выражает положительную или отрицательную характеристику лица или предмета. Есть и особая группа фразеологизмов – это анималистические фразеологизмы, т.е. фразеологизмы, имеющие в качестве одного из компонентов либо слово-название животного, либо производное от него прилагательное.
О распространенности и универсальности анималистических фразеологизмов свидетельствует тот факт, что в языках всего мира они активно используются в качестве образной характеристики человека. Данная группа фразеологизмов неоднократно привлекала внимание лингвистов, т.к. в анималистической фразеологии нашла свое отражение не только древняя, но и постоянно существующая связь человека с миром природы.
Фразеологизмы с анималистическим компонентом встречаются довольно часто как в разговорной речи, так и в художественных произведениях, что придает им особую стилистическую окраску. Анималистические фразеологизмы представляют собой особую трудность для перевода, так как русский и английский фразеологизмы в большинстве случаев не совпадают.
Слова-символы составляют образно-смысловой центр анималистических фразеологизмов. Именно поэтому перевод анималистических фразеологизмов с одного языка на другой составляет определенные трудности, так как в английском и русском языках разные животные символизируют разные понятия.
Основные способы перевода анималистических фразеологизмов.
Перевод фразеологизмов всегда вызывал особую сложность для переводчиков по причине того, что значение английских и русских фразеологизмов не всегда совпадает. Многие не раз задавались вопросом, как вообще нужно относиться к фразеологизмам? Как к украшениям в языке или как к необходимому языковому материалу, без которого люди не могут обходиться в общении друг с другом? И надо ли стараться переводить, сохраняя в переводе яркость, образность, исконную метафоричность фразеологизма, её стилистическую окраску и эмотивность? Это не простые вопросы. Но все же на них есть ответы. Известно, что Вильгельм фон Гумбольдт утверждал: “…как в оригинале, так и в переводе сущность важнее манеры изложения”, тем самым подтверждая, что нельзя в переводе сохранять только мысли и игнорировать чувства. Нужно стараться переводить русский фразеологизм с помощью английского эквивалента, если это возможного.
После тщательного анализа, найденных в фразеологических словарях английских и русских фразеологизмов, и их сравнении, мы пришли к выводу, что существует несколько способов перевода, к которым можно прибегнуть при переводе фразеологизма:
1) Перевод с помощью моноэквивалента, т.е. такого английского фразеологизма, чей образ и значение совпадают с образом и значением русского фразеологизма. Например: “складывать оружие” = to lay down one’s arms, “хитрый как лиса” = be as cunning as a fox, и другие.
2) Перевод с помощью относительного эквивалента, т.е. с помощью такого английского фразеологизма, чей образ не совпадает с образом русского фразеологизма, но совпадает их предметно-логическое значение.
3) Перевод с помощью аналога и метафоры. Очень часто в английском и русском языках встречаются фразеологизмы, у которых совпадают значения и стилистическая направленность, но есть расхождение по лексическому составу – частичное или полное. Они являются аналогами. Я убедилась в этом в ходе моего исследования. Вот пример частичного расхождения: “убить курицу, несущую золотые яйца” и “to kill the goose that lays the golden eggs.” Здесь расхождение в одном слове. В русском языке употребляется слово курица, а в английском – гусь. Стоит задуматься: переводить английским аналогом или дословно, так как при дословном переводе теряется экспрессивность, иносказательность, а иногда и искажается весь смысл фразеологизма. Но, к сожалению, не всегда можно перевести аналог аналогом. Например, у фразеологизма “и волки сыты и овцы целы” есть английский аналог “You can’t eat your cake and have it”, но он не годится для русских контекстов с “волками” и “овцами”, так как описывает нереальную ситуацию – иметь что-то (“пирожное”), когда его фактически нет (оно “съедено”). В таком случае нужно искать другие аналоги: “to run with the hair and hunt with the hounds” или “to make the best of both worlds”, либо прибегнуть к метафорическому переводу: “Both the wolves have eaten much and the sheep have not been touched”.
5) Описательному переводу. Например, можно перевести “Его предложение было встречено в штыки” описательно: “His proposal was met with resistance”. Но при таком переводе мы теряем выразительность и эмоциональность сообщения.
В большинстве случаев домашние животные наделены положительными качествами, а отрицательными – дикие. В русском языке наибольшее количество анималистических фразеологизмов, где чаще используются названия животных, таких как собака, волк и свинья. Следует отметить, что в русских анималистических фразеологизмах используются названия животных, которые обитают на территории русскоговорящего населения. Анималистическая лексика во фразеологических единицах в русском языке очень разнообразна. Используются названия млекопитающих, птиц, насекомых, земноводных, пресмыкающихся. А в английском языке наблюдается тенденция сравнения человека с животными, которые не обитают на территории исследуемого языка: верблюд, крокодил, обезьяна, слон. Существует несколько признаков, по которым происходит сравнение животного и человека в фразеологизме:
1) возраст и размер животного (если животное маленького размера и не достигло зрелости, то характеристика – положительная);
2) поведение (если животное бесполезное и приносящее вред, то характеристика соответственно – отрицательная);
3) внешний вид (здесь нет определенной закономерности, так как каждое животное имеет свою собственную характеристику, которая сложилась в ходе исторических событий);
4) определенные части тела животного ( когти, хвост, крылья, брюхо)
Существуют три взаимных процесса, активно формировавших образную систему, основанных на метафоре и сравнении:
1) перенос человеческих качеств на животных (мудрый как змея, busy as a bee);
2) перенос некоторых свойств животных на человека (смотреть как баран на новые ворота, to eat like a hog);
3) перенос отношений между животными на общество людей (жить как собака с кошкой = to lead a cat-and-dog life).
Можно выделить следующие источники возникновения анималистических фразеологизмов:
1. В основе многих анималистических фразеологизмов положены не названия животных, а наблюдения за их повадками: вертеть хвостом.
2. Большое количество анималистических фразеологизмов включает сравнение поведения человека с поведением животных: извиваться как уж, to eat like a hog.
3. Сначала люди приписывали животным свои собственные качества, а потом обратно перенесли на людей – уже как свойства, присущие животным: глухая тетеря, eat like a wolf.
4. Большое количество анималистических фразеологизмов имеют библейское происхождение: волк в овечьей шкуре, holy cow.
5. Появление большого количества фразеологизмов связано с историческими событиями: работать как лошадь, better one horse spoiled than two.
СТИЛИСТИЧЕСКАЯ АДАПТАЦИЯ АНГЛИЙСКОЙ РАЗГОВОРНОЙ РЕЧИ ПРИ ПЕРЕВОДЕ НА РУССКИЙ ЯЗЫК
М.С. Сенько, студ. 5 к., науч. рук. – А.Ф. Шаповалова, ст. преподаватель
Разговорная лексика является особым социальным компонентом языка. Богатство английского общенародного языка, обороты и словосочетания, имеющие разговорно-просторечный оттенок широко используются в художественных произведениях. Разговорные единицы маркируют речь говорящего и сигнализируют о его социальном и культурно-речевом статусе.
Разговорная речь – функционально-стилевая сфера литературного языка, которая «обслуживает» неформальное, неофициальное непосредственное (преимущественно контактное) устное общение носителей литературного языка в условиях межличностной коммуникации (т. е. «обслуживает» разговоры, диалоги знакомых, друзей, членов семьи, товарищей по учебе, коллег по работе и т. п.) на темы, главным образом, бытового и непрофессионального, неслужебного характера. В разговорной речи находит свою наиболее полную реализацию одна из функций языка – функция общения в условиях неофициальных отношений участников речевой коммуникации, участников диалога.
Дифференциация разговорной речи обусловлена, прежде всего, экспрессивностью средств выражения мысли, эмоций, отношения к предмету разговора в условиях неформального общения.
Необходимо подчеркнуть, что вычленить более или менее определенные по экспрессивной окраске группы разговорных речевых элементов очень сложно в связи с исключительной дифференциацией самой окраски. Это объясняется разнообразием тем и ситуаций неформального общения, потребностью или необходимостью спонтанно выразить сложную гамму эмоционально-оценочного отношения к предмету речи в калейдоскопе непрерывно меняющихся речевых ситуаций.
Согласно дифференциации, предложенной И. В. Арнольд, разговорная лексика подразделяется на: литературно-разговорную (literary colloquial, Standard English), фамильярно-разговорную (familiar colloquial), просторечие (low colloquial), профессиональную лексику (professional words) и сленг (slang). Однако, как показывает наше исследование, не исключается возможность относить социально детерминированные лексические системы (жаргоны, арго) и стилистически сниженные лексические пласты («низкие» коллоквиализмы, вульгаризмы) к просторечным единицам английского языка.
С точки зрения стилистики внелитературные явления используются для особого стилистического эффекта, который достигается в результате привлечения в художественный текст ненормированных элементов, разговорно-просторечных единиц. Они рассматриваются в художественном тексте как стилистическое средство для придания речи шутливого, пренебрежительного, иронического, грубого и других оттенков. Стилистически сниженная речь может использоваться в силу непосредственных житейских потребностей, продиктованных ситуативностью речевого общения, а также с целью подчеркнуть принадлежность говорящих к тем или иным профессиональным и социальным группам, определить признаки социального положения героев.
Для перевода разговорных единиц в самом широком диапазоне – от литературно-разговорной лексики до просторечных и ненормативных элементов, которые имеют непристойный коннотационный компонент, – используется эквивалентная разговорная лексика русского языка, общепринятая, ненормативная или стилистически сниженная. Следует заметить, что в тех случаях, когда переводчик прибегает к стилистической адаптации английских разговорных единиц, русский перевод может быть даже более экспрессивным и эмоционально окрашенным, чем английский оригинал. В целях стилистической адаптации художественного текста отдельные высказывания подвергаются целостному переосмыслению, когда объектом трансформации становится не отдельное слово, а словосочетание или предложение. Однако можно выделить особые случаи, когда практически невозможно подобрать необходимый эквивалент для передачи той или иной стилистически маркированной единицы (главным образом, просторечной), поэтому данная разговорно-просторечная единица либо не отражается при переводе, либо передается стилистически нейтрально, либо при ее переводе используется метод компенсации.
Анализ переводов литературных произведений показывает, что в связи с указанной задачей – достижение равного эстетического воздействия, создание полного художественного образа – для них типичны отклонения от максимально возможной смысловой точности с целью обеспечить художественность перевода. Несмотря на широко распространенное мнение о том, что даже самый мастерски выполненный перевод всегда проигрывает оригиналу, поскольку ни один переводчик не в силах передать всю специфику и колорит языка подлинника, переводчик художественных текстов должен попытаться сделать все возможное для того, чтобы его перевод был максимально близок со всех точек зрения, в частности художественной и стилистической, к оригиналу.
ПЕРЕВОД МЮЗИКЛОВ
Николаенко Е., студ. 5 к., науч. рук.- Папкова С.А., ст. преподаватель
Современную художественную культуру невозможно представить вне киноискусства. Киноиндустрия претерпела множество изменений в ходе своего становления, она сделала возможными межнациональные коммуникации, массовое распространение информации.
Кинофильм сродни радуге, ему присущи многокомпонентность и сложность структуры. Каждый компонент равновелико важен. Среди них съемка, камера, режиссер, актер, речь, декорации, мимика. Сродни семи цветам радуги, эти 7 компонентов создают еще одно чудо- кинофильм.
Перевод кино отличается большой возможностью для творчества и креативной работы специалиста. Особую нишу занимает перевод мюзиклов. Музыка́льный фильм — жанр киноискусства, особенность которого состоит в том, что актёры фильма не только участвуют в диалогах, но и исполняют песни, содержание которых дополняет сюжет.
Перевод мюзикла может быть дублированным или с субтитрами. Известно, что дубляж в значительной степени изменяет оригинальный текст, происходит замена оригинальных конструкций общеизвестными в русском языке. При дублировании музыкального фрагмента переведенные реплики накладываются на артикуляцию актера, таким образом, создается впечатление, что иностранный герой поет на родном зрителю языке. Мюзикл с субтитрами, напротив, воспринимается зрителем как иностранный, герои поют на иностранном языке, а внизу экрана синхронно появляются надписи (субтитры) на родном языке зрителя.
Что же предпочтительнее при переводе мюзиклов: дублированный перевод или перевод с субтитрами?
Мюзикл «Мэри Поппинс», который вышел на экран в 1964 году и завоевал 5 премий Оскар, является одним из вершинных достижений в жанре мюзикл. Шутки, каламбуры, реалии в песнях, которые звучат в фильме, делают мюзикл уникальным в оригинале. Что касается его перевода на русский, то в дублированном варианте мюзикл лишился своего очарования. Рассмотрим несколько примеров перевода песен из мюзиклов:
Мэри, Берт и дети совершают прогулку за городом, Берт поет:
| Oh, it’s a jolly holiday with Mary! Mary makes your heart so light. When the day is grey and ordinary, Mary makes the sun shine bright. | Жизнь- веселый праздник рядом с Мэри, А без Мэри жизнь темна. Если непорядок в атмосфере, Тучи разведет она. |
Слово holiday переведено как праздник, хотя здесь оно значит «входной день», Берт говорит не о целой жизни рядом с Мэри, а про то, как приятно проводить с ней выходной. Фраза «Без Мэри жизнь темна» - явное сгущение красок, ведь речь идет о том, что в компании Мэри создается хорошее настроение.
Мэри отвечает Берту комплиментами:
| Oh, it’s a jolly holiday with you, Bert. Gentlemen, like you are few. Though you’re just a diamond in the rough, Bert, Underneath your blood is blue. | А я хочу сознаться, что в тебе, Берт, Джентльмена узнаю. Если бы ты знал, как я ценю, Берт, Обходительность твою. |
В переводе отлично сохранена рифма, но исчез ответный комплимент, пропала мысль о том, что редко встречаются такие галантные мужчины, о том, что в жилах у Берта течет голубая кровь, хоть его и можно сравнить с неограненным алмазом.
В мюзикле «Мама Миа!», напротив, музыкальные композиции перевели с субтитрами. Песни исполняются самими актерами.
| Mamma mia, here I go again My my, how can I resist you? Mamma mia, does it show again? My my, just how much I've missed you! | Мама миа! Ну вот опять Как мне перед тобой устоять? Мама миа! Неужели опять заметно, как я по тебе скучала? |
Важно отметить, что переводчик использует ряд трансформаций. Например, опущение местоимений «My my», которые используется в восклицаниях, выражающих удивление, восхищение и переводятся как «вот это да!», «ну надо же!»; переводчик применяет объединение предложений («Mamma mia, does it show again? My my, just how much I've missed you»- Мама миа! Неужели опять заметно, как я по тебе скучала?).
Преимуществом перевода с субтитрами является то, что в переводе сохраняется смысл всех фраз и настроение. Что же касается недостатков, то в переводе отсутствует рифма.
При дублированном переводе, напротив, рифма сохраняется, но зачастую утрачивается смысловой компонент, изюминка оригинального текста.
Можно сделать вывод о том, что при переводе мюзиклов корректнее использовать перевод с субтитрами, так как зрителю интереснее слышать голоса актеров в оригинале. Ведь диалектические особенности тех, кто озвучивает, могут просто мешать восприятию персонажа таким, каким он задуман авторами. При работе с мюзиклами на иностранном языке переводчик должен подключать свой поэтический талант.
СЕКЦИЯ АКТУАЛЬНЫХ ПРОБЛЕМ СОВРЕМЕННОГО АНГЛОЯЗЫЧНОГО ДИСКУРСА
ЯЗЫКОВАЯ СПЕЦИФИКА СОВРЕМЕННОГО МОЛОДЕЖНОГО АМЕРИКАНСКОГО СЛЕНГА