Geum.ru

Кандидат исторических наук А. А. Курапов Астраханские краеведческие чтения: сборник статей / под ред. А. А. Курапова. Астрахань: Изд-во, 2009. Вып. I. с

Вид материалаСборник статей

Содержание


Курышев А.В. (г. Волгоград, ГОК ИЭиА МЗ «Старая Сарепта»)
ВЗАИМООТНОШЕНИЯ Н.А. БЕКЕТОВА С БРАТСКОЙ ОБЩИНОЙ САРЕПТЫ (1765 – 1773 гг.)
Арабские, персидские и тюркские рукописи из хаджи-тархана/астрахани. русская астрахань как центр переписки рукописей
Подобный материал:
1   ...   6   7   8   9   10   11   12   13   ...   33

Курышев А.В. (г. Волгоград, ГОК ИЭиА МЗ «Старая Сарепта»)


Одним из основных направлений социальной деятельности различных групп российского казачества XVIII в. была военная служба. Она определяла принадлежность казачества к военному (служилому) сословию России. Характер и условия службы казаков в той или иной степени влияли на все стороны жизни их общественных объединений.

Служба казаков Волжского войска специально не исследовалась учеными. Опубликованные о ней сведения скудны, фрагментарны и противоречивы. Обычно они сводятся к перечислению основных мест, направлений и видов службы, казачьих военных традиций235. Анализ архивных и опубликованных источников по истории Волжского войска позволил устранить ошибки и неточности в сведениях ученых о службе волжских войсковых казаков, выявить и описать ее общие закономерности и специфику. В результате исследования был сделан ряд важных наблюдений и выводов обобщающего характера.

Казак считался годным к службе в возрасте от 15 до 50 лет. Казаки, вошедшие в служилый состав войска, были обязаны при первой необходимости явиться на службу со своим обмундированием, вооружением и 2 лошадьми. Фураж и провиант составляли хлебное казачье жалованье. Если жалованье задерживали, или его оказывалось не достаточно, казак должен был заготовить фураж и продукты самостоятельно. Иногда казаки увольнялись в отставку раньше положенного срока в результате тяжелой болезни или серьезных ран. Убыль в служилом составе пополнялась за счет определения на службу казачьих сыновей, достигших 15-летнего возраста236.

Казаки обычно служили командами при старшинах. С командами из 100 и более человек назначались походные атаманы. Походные атаманы возглавляли команды и меньшей численности. Походными атаманами назначались опытные в военном деле люди, обычно из войсковых старшин. В особых случаях их кандидатуры утверждались на казачьем круге. В помощь походным атаманам определялись походные старшины и есаулы. Иногда во главе команд выступали в поход, вместо или в качестве походных атаманов, действующие и бывшие войсковые старшины и есаулы. Команды из 100 и более казаков делились на сотни, сотни – на полусотни. Казачьи команды из 500 человек считались полками. Полки возглавляли походные атаманы и полковники. Сотнями командовали сотники, полусотнями – пятидесятники. Промежуточными звеньями между сотником и пятидесятником были хорунжие и квартирмейстеры. Они могли командовать полусотнями, а в отсутствие сотников - сотнями. Хорунжие отвечали за походное знамя и бунчук, квартирмейстеры – за материальное обеспечение команд. Хорунжие были старше квартирмейстеров по званию. Иногда в поход выступали войсковые писари. Они были младше квартирмейстеров по званию. Младшими казачьими чинами считались походные писари, приказные и рядовые казаки. Они получали одинаковое жалованье237.

Волжские казаки должны были служить погодно с переменою. Казачьи команды, отслужившие год в назначенном месте, полагалось заменять другими. Казаки возвращались домой, чтобы привести в исправность оружие, снаряжение, лошадей, укрепить хозяйство, пополнить продовольственные запасы и, таким образом, подготовиться («исправиться») к службе на будущий год. Казакам, вернувшимся домой поздней осенью, «исправиться» было гораздо труднее. Обычно это становилось возможным только через год238. Основной комплекс вооружения волжских казаков состоял из ружья (фузеи), пистолетов, пики (дротика), сабли (шашки), кинжала, лука и стрел. Некоторые также вооружались турецкими двузубцами-сандовами (сандовьями) и топорами-чеканами. Наиболее богатые имели защитный доспех - панцирь. Казаки пользовались плетьми или канчугами - разновидностью холодного оружия длиной вместе с рукоятью до 1,5 аршин и толщиной в большой палец239. Артиллерия появилась в Волжском войске в конце 1736 – начале 1737 гг.: 18 чугунных 3 и 4 фунтовых пушек (трофейные персидские крепостные орудия), и 2 медные походные 2 фунтовые пушки. В Дубовке разместили 6 чугунных пушек и 2 медные, в станицах - по 4 чугунных пушки в каждой240.

Служба волжских казаков в основном проходила на внутренней границе империи с кочевыми народами. Наиболее распространенными видами службы были форпостная, патрульно-караульная и караульно-таможенная. Волжские казаки обеспечивали охрану и транспортно-курьерскую связь Нижнего Поволжья. Периоды службы, благоприятные для развития казачьих хозяйств, чередовались с неблагоприятными периодами. Чтобы поддержать боеспособность Волжского войска, военное командование и войсковые власти применяли различные методы. Неопытные и малоимущие казаки назначались на второстепенные участки службы вблизи от дома. Некоторые казаки задерживались в командировках, давая возможность остальным подготовиться к службе и восстановить хозяйство. Было увеличено жалованье отдельных категорий служащих казаков, отменены штрафы за провинности. Покупка казаками военного снаряжения и выплата им жалованья контролировались государством. В войске существовала практика кредитов для малоимущих241.

У донских и волжских казаков были нередки случаи внеочередной службы задолжавших казаков за своих кредиторов. Иногда богатые станичники нанимали вместо себя на службу бедных казаков. Еще не служившие, но годные по возрасту и здоровью молодые казаки откупались от службы взятками войсковой старшине. Кредиторы, наемщики и откупившиеся имели от этого тройную выгоду. Они оставались дома, освобождались от связанных со службой потерь (износ обмундирования, падеж лошадей и т.п.) и получали возможность заниматься хозяйством242.

Войсковой состав обычно частично был задействован на службе, частично отдыхал. Казаки, бывшие под арестом, бежавшие из войска, умершие, не вернувшиеся из похода и т.п., временно или навсегда выбывали из войска. На их место назначались другие из числа не служащих казаков или казачьих детей, достигших призывного возраста. Это не всегда происходило вовремя, и войско испытывало недокомплект состава243.

Казаки, служившие за пределами войска, принимали участие в боевых действиях, подавляли бунты, несли патрульно-караульную и транспортно-курьерскую службу на дистанциях Астраханского тракта, служили при Калмыцких делах, в крепостях Нижнего Поволжья, на Царицынской линии. Волжские казаки охраняли побережье Волги от Астрахани до Саратова от вторжений калмыков, каракалпаков и киргиз-кайсаков, ставку калмыцкого хана (наместника), соляные разработки, инженерно-геодезические работы и магазины в районе оз. Эльтон. Кроме того, они предотвращали контрабанду солью и вином, охраняли кабаки, иностранных колонистов и межевщиков, выполняли землемерные работы, занимались розыском, поимкой и конвоированием разбойников и беглых, сбором и сопровождением к армии рекрутов из российских губерний, закупали и выпасали лошадей для действующей армии, сопровождали послов, переселенцев, ценные грузы, добывали и перевозили дикий камень, доставляли фрукты из Царицына в Санкт-Петербург244.

Некоторые казаки служили в составе ежегодных зимовых и легких станиц Волжского войска, принимали в качестве депутатов участие в работе Уложенной комиссии, доставляли войсковую почту, несли подводную повинность на войсковой территории. Они выполняли конвойную, транспортно-курьерскую и представительскую (депутатскую) службу на территории войска и за ее пределами. В составе зимовых и легких станиц ежегодно служило по 15 волжских казаков. Легкие станицы формировались дважды в год из одних и тех же людей. Служба казаков в войсковых станицах была почетна и прибыльна. Состав станиц избирался ежегодно на войсковом круге по древней донской традиции. Атаманами обычно выбирались войсковые старшины. Участники станиц получали крупное дополнительное жалованье245.

Казаки, служившие на территории войска, входили в состав войсковой и станичных канцелярий, охраняли Дубовскую крепость, станичные и войсковое правления, соборную церковь, тюрьмы, пороховой цейхгауз, войсковые и станичные табуны, находились в разъездах и секретах246.

Волжские казаки, временно или постоянно освобожденные от службы, несли подводную повинность. Она заключалась в выдаче и сопровождении подвод для проезжих курьеров и чиновников. Казаки были обязаны бесплатно выделять подводы и конвой генералам и другим офицерам в количестве, указанном в подорожных. Сверх этого числа им полагалось платить прогонные деньги. Подводная повинность обычно не сильно обременяла казаков, так как не отрывала надолго их от хозяйства и других занятий. Она выполнялась на войсковой территории. Для ее выполнения устанавливалась очередность. Однако в силу срочности, частого и неожиданного характера повинность мешала планомерному ведению хозяйства и утомляла лошадей. В особо важных случаях власти заранее сообщали казачьим войскам о своих требованиях и количестве необходимых подвод. Другой обязанностью волжских казаков была постойная повинность. В волжских и донских станицах иногда размещались на зимние квартиры армейские части247.

Ввиду малочисленности Волжского войска его роль в реализации главных задач войскового казачества - участия в войнах и пограничной службы – была не высокой по сравнению с другими казачьими войсками248. Кратко остановимся на нескольких наиболее значимых эпизодах.

Во время русско-турецкой войны (1735-1739 гг.) волжские войсковые казаки принимали участие в 1736-1737 гг. в походе на Кубань. Они составили отдельный отряд и сражались вместе с донцами старшины Поздеева и калмыками Дондук-Омбо. Волжские казаки, перегонявшие в 1737-1740 гг. лошадей и верблюдов к армии, принимали участие в штурме Очакова, а также в походе российских войск против кабардинцев за р. Куму249.

В начале 1757 г. для похода в Пруссию было снаряжено 500 волжских казаков. По пути они должны были соединиться с калмыцким войском. Однако правительство сочло, что донцы в боевом отношении более опытны. С калмыцким войском были командированы 500 донских казаков. Волжская команда осталась дома в боевой готовности выступить на фронт по первому требованию. Распоряжения об этом так и не последовало250.

В начале зимы 1765 г. появилась угроза нападения со стороны горских племен Кубани. Для укрепления российской границы на Северном Кавказе в район Кизляра направлялись дополнительные легкие войска. Их основу составляли команды донских и волжских казаков. Следуя в Кизляр, они прикрывали низовья Волги от вторжения неприятеля. Позже к казакам присоединился отряд калмыков из 800 человек. В поход выступило всего 357 человек под командованием походного атамана старшины Г. Полякова. Из них 116 казаков были сняты с форпостов и отозваны со службы из других мест. Остальные находились в дальних командировках, несли внутреннюю войсковую службу, умерли, болели, были в бегах и в отлучках по паспортам. В Кизляр было командировано более 1/3 служилого состава Волжского войска. Людей для службы на Волге не хватало. Из российских губерний приходили разнарядки на новые командировки. Многие команды вынуждены были служить без смены по 2-4 года. Волжская команда, служившая в Кизляре, была сокращена до 302 человек только в апреле 1766 г. В октябре команда сократилась до 200 человек, а в ноябре была отпущена домой. Но ее возвращение затянулось до зимы 1768 г.251.

В 1768 г. Турция объявила России войну. Весной 1769 г. начались военные действия в Кабарде и Закубанье. К Моздоку командировали более 500 волжских казаков под командованием походного атамана И.Д. Савельева. Их успешные действия помогли калмыцкой коннице разбить в сражении 29 апреля 6000 горцев и соединиться с русскими войсками под командованием генерал-майора И.Е. Де Медема. Большая часть Кабарды покорилась России. Однако некоторые кабардинские князья отвергли мирные предложения. Против них выступил отряд кн. Ратиева. В него вошли: команда волжских казаков, эскадрон Грузинского гусарского полка и 3000 калмыков с 2 орудиями. Сражение состоялось 6 июня в ущелье р. Эшкакона возле современного Кисловодска. Волжские казаки дрались отважно. На рассвете 7 июня неприятель поднял белое знамя. Потери казаков были минимальны: 1 человек убит, 2 ранено. Следующий бой волжских казаков произошел с восставшими салтанульцами в верховьях Кубани 21 июня. Казакам было приказано занять мост в устье р. Тиберды. Там оказался неприятель. И.Д. Савельев спешил 400 казаков и смелым штурмом взял мост. Атаман был ранен в бою, но его казаки перешли на левый берег Кубани, ударили в тыл противнику и в 5 дней завершили военную операцию. Потери вновь были минимальными: 7 человек убито и 9 ранено. Казаки освободили много пленных россиян, грузин и армян. Захватили имущество противника и 80000 голов скота. В результате операции салтанульцы вновь вступили в российское подданство. Военную кампанию 1769 г. волжцы завершили сражением 6 июля с кабардинцами князя Мисоста Баматова. Они вновь дрались под началом кн. Ратиева вместе с отрядами калмыков и гребенских казаков. Победа была полной. М. Баматов с горсткой приверженцев скрылся в горах. Остальные кабардинцы сдались в плен и переселились на р. Бажан252.

В целом служба волжских войсковых казаков имела черты, характерные для всех групп российского казачества, и специфику, обусловленную географическим расположением, малочисленностью и служебными задачами Волжского войска, природно-климатическими условиями региона. Специфика проявлялась в том, что волжские казаки в основном служили на внутренней границе империи с кочевыми народами. Они выполняли патрульно-караульную и транспортно-курьерскую службу не только на суше, но и на воде. Роль Волжского войска в реализации главных задач казачьих войск: участия в войнах и пограничной службы была невысокой по сравнению с другими казачьими войсками.


Схема 1. Походные военные звания и должности Волжского казачьего войска253




ВЗАИМООТНОШЕНИЯ Н.А. БЕКЕТОВА С БРАТСКОЙ ОБЩИНОЙ САРЕПТЫ (1765 – 1773 гг.)


Максимов А.А (г. Волгоград, ГОК ИЭиА МЗ «Старая Сарепта»)


Колония Сарепта была, как известно, основана в 1765 г., с разрешения российского правительства, выходцами из германских земель – членами религиозного объединения «Евангелическое Братство» или «Евангелический Братский Союз», именуемыми также гернгутерами (от названия местечка Гернгут в Саксонии, где в 1727 г. было образовано Братство). Создавая колонию, евангелические братья ставили своей целью миссионерскую деятельность среди нехристианских народов Нижнего Поволжья, прежде всего калмыков. Российское правительство, в свою очередь, было заинтересовано в хозяйственном освоении региона.

Императрицей Екатериной II был утверждён 7 июня 1765 г. доклад Президента Канцелярии Опекунства иностранных графа Г. Орлова «О правилах поселения в России братского Евангелического общества». Согласно изъяснению к пункту 3 доклада, администрации посёлка о всех своих распоряжениях, «касающихся до внутренней юрисдикции», а также о наследственном праве гернгутеров «с описанием всех подробностей» надлежало информировать Канцелярию Опекунства иностранных, «которая, - указывал Г. Орлов, - и Астраханскому Губернатору, как избранному их особому опекуну (выделено мною – А.М.) сообщить не преминет»254.

Таким образом, губернатор Астрахани, являясь «особым опекуном» колонистов-гернгутеров, обязан был проявлять повышенное внимание к своим «подопечным».

В августе 1765 г. «братья»-гернгутеры Даниэль Рёбель, Брандт, и Якоб Брай отправились на берег реки Сарпы с целью изучения местности, где предполагалось основать колонию. 22/11 августа «братьев» нагнал нарочный из Царицына, сообщивший о неких особых указаниях губернатора Н.А. Бекетова относительно места основания колонии. Как оказалось, Н.А. Бекетов предполагал заложить в данной местности четыре крепости, для защиты от набегов кубанских татар. В этой связи «братьям» запрещалось селиться на правом берегу Волги, взамен выбранной ими местности, им предлагались земли на берегах р. Ахтуба, на другой стороне Волги. Распоряжение губернатора изрядно обескуражило и озадачило «братьев». 23/12 августа, помогавший гернгутерам надворный советник Келлер, в сопровождении «брата» Буша отправился в Астрахань255. 27/16 августа, находившиеся в Царицыне «братья» получили из Астрахани письмо Келлера. «При получении этого письма, - писал Келлер,- собирайтесь и отправляйтесь вместе отмерить землю по своему усмотрению, а если возжелаете вы иметь землю больше, чем на две версты шириной по ту сторону реки к Царицыну, где находятся казённые покосы, то его превосходительство господин губернатор на это даёт вам право и послал приказ об этом в Царицын. При этом должны вы полностью владеть рекой Сарпой с обоими её берегами. Господин губернатор предоставил вам 4000 десятин на острове Сарпа для дров и леса…». Как отмечал историк и летописец Сарепты Х. Зутер «братья с радостью и благодарностью восприняли эти известия, они точно снова ожили»256.

В январе 1766 г. «брат» Даниэль прибыл в Астрахань, где нанёс визит Н.А. Бекетову. Губернатор доброжелательно принял гостя, пообещав в ближайшем будущем посетить Сарепту257.

Вскоре Н.А. Бекетов прислал в подарок «братьям» каравай хлеба, две рыбы и чайную чашку. «Вопреки моей привычке, - сообщал губернатор в прилагаемом письме, - и из-за отсутствия торной дороги к вам в это время года я был вынужден оставить невыполненным моё обещание посетить вас в новозаложенном поселении…. Но, чтобы хоть в малой степени выполнить своё желание, я посылаю вам это письмо и от всего сердца поздравляю вас с вашими успехами…. Одновременно я посылаю вам, по русскому обычаю, хлеб и соль и, на память обо мне, мою самую любимую чайную чашку, которую я получил из рук друга и передаю её в ваши дружеские братские руки. Пейте из неё, друзья мои, на здоровье не забывайте меня и любите меня также, как я вас почитаю»258.

В сентябре 1766 г. Н.А. Бекетов впервые побывал в Сарепте. Осмотрев построенные здания, высокопоставленный гость выразил удовлетворение, пообещав всеми силами помогать развитию колонии259.

В мае 1767 г. губернатор вновь посетил посёлок, осмотрев мельничную дамбу и фонтан, строительство которых было только что завершено260. Никита Афанасьевич бывал в Сарепте и в последующие годы.

Летом 1767 г. «братья» Бехер и Кучера, направлявшиеся на Кавказ, получили рекомендательное письмо астраханского губернатора261. Позднее «брат» Бехер соорудил в поместье Н.А. Бекетова мельницу на конной тяге262.

В феврале 1769 г. «братья» Хассе и И. Вир провели несколько дней в Астрахани по приглашению губернатора263. В 1770 г. Н.А. Бекетов, будучи в Сарепте, подчеркнул, что он прибыл в посёлок «не как губернатор, но как добрый друг»264. Никита Афанасьевич бывал также на проповедях «брата» Буша, возглавившего в Астрахани лютеранский приход265. В 1771 г. Н.А. Бекетов проходил курс лечения у сарептского врача И. Вира266.

В сентябре 1772 г. Н.А. Бекетов присутствовал на торжествах по случаю открытия сарептской кирхи. «Господин губернатор, - писал Х. Зутер, - после утреннего собрания, поздравил начальников общины с этим праздничным днём в самых дружественных выражениях и пожелал, чтобы новый церковный зал и далее всегда мог бы служить нам для той цели, для которой он был построен»267.

В том же году Н.А. Бекетов основал неподалёку от Сарепты своё новое поместье Отрада. «Братья, - сообщает Х. Зутер, - приветствовали его в качестве соседа, поднесли ему, по местному обычаю, соль и хлеб и первые, выращенные в их садах, яблоки и виноград; они также помогли ему при строительстве мельничной дамбы и водяной мельницы, что этот господин не только принял с удовольствием, но ответил продолжением истинной дружбы и благоволения»268.

Таким образом, в течение нескольких лет, отношения между Н.А. Бекетовым и руководством братской общины носили дружественный характер.

«К сожалению, - отмечал историк Сарепты А. Глич, - эта сердечная дружба была позже (1773) прервана из-за резкой выходки этого господина (Н.А. Бекетова – А.М.) по отношению к братьям». В тот год, при своём очередном посещении колонии, губернатор предложил руководству общины открыть в Сарепте воспитательный институт для детей русских дворян, по образцу заведения, существовавшего в Хеннерсдорфе (Саксония)269. Следует отметить, что ещё в 1766 г. гернгутерам предлагали принять молодых людей для обучения немецкому языку и некоторым профессиям. Однако эти предложения были «самым вежливым образом» отклонены «братьями», поскольку подобная деятельность не соответствовала «их цели, а особенно их уставу и организации»270. Очевидно, Н.А. Бекетов полагал, что руководство общины не сможет отказать лично ему. Тем не менее, «братья, по многим причинам, считали, что они не в состоянии выполнить это желание и предпочли разъяснить это его превосходительству решительным образом»271. «Этим, - писал А. Глич, - они так восстановили против себя своего бывшего доброжелателя, что он провозгласил: он будет выполнять, как раньше, приказы Её Величества в отношении Сарепты, но на его дружбу они не должны больше рассчитывать. Когда он покинул посёлок, он, как говорили, в свидетельство этих слов о Сарепте стряхнул пыль со своих ног»272. Более Н.А. Бекетов никогда не посещал Сарепту.

Как видно из изложенного, отношение Н.А. Бекетова к братской общине резко переменилось, как только её руководство отказало ему в его просьбе. Данный факт может свидетельствовать о непростом характере астраханского губернатора, не привыкшем встречать возражения и воспринявшим отказ со стороны «братьев», как ему казалось, столь многим ему обязанных, как личное оскорбление.

АРАБСКИЕ, ПЕРСИДСКИЕ И ТЮРКСКИЕ РУКОПИСИ ИЗ ХАДЖИ-ТАРХАНА/АСТРАХАНИ. РУССКАЯ АСТРАХАНЬ КАК ЦЕНТР ПЕРЕПИСКИ РУКОПИСЕЙ


Зайцев И.В. (г. Москва, Институт востоковедения РАН)


Деятельность астраханских мусульман по распространению (осуществлявшемуся путем переписки) богатейшего исламского письменного наследия как в эпоху существования Астраханского ханства, так в период после русского завоевания, известна нам пока еще не достаточно. Между тем, репертуар и тематика переписывавшихся сочинений, количество списков и их полнота могут многое сказать о степени образованности представителей местной мусульманской общины, их специфических научных интересах и взаимодействию с представителями иных конфессий. Безусловно, в период независимости мусульманское духовенство города весьма активно вело миссионерскую деятельность в землях к востоку от Астрахани, распространяя и укрепляя ислам среди казахов. Как писал Фазлаллах ибн Рузбихан Исфахани, в начале XVI в. улемы из Хаджи-Тархана ездили к казахам искоренять язычество. Очевидно, активно велась и переписка необходимых сочинений. Однако ни одной достоверной рукописи ханского периода нам неизвестно. От времени существования русской Астрахани дошло несколько манускриптов. Их можно условно разделить на две группы: рукописи, изготовленные по собственной инициативе членами мусульманской общины города внутри нее; и списки, выполненные астраханскими мусульманами по заказу христиан-миссионеров. Перечень, предложенный ниже, не претендует на полноту, и скорее является первым приближением к теме.

1. Рукопись Матенадарана им. Месропа Маштоца (Ереван). Каталог арабских, персидских и тюркских рукописей, № 567. «История Надира» (  ) Мирзы Мехди-хана Астарабади; на фарси. Формат 15,5 х 25 см. Переплет красной кожи, оклеенной по картону. На крышках турундж со спутниками. Место для унвана не заполнено. Текст в цветной рамке 10 х 18,5 см. Почерк шикесте, 19 строк, чернила черные, заголовки красным, хафизы. Согласно колофону (л.238): переписчик Мухаммед Ибрахим б. мерхум Мухаммед Бакыр; место переписки Хаджи-Тархан (    ), дата окончания списка раби II 1242 г.х. (ноябрь 1846 г.).

2. Институт восточных рукописей НАН Азербайджана, Баку, шифр D-8/ 11222. I. Сборник на фарси. Состав: сочинение по этике  («Осень и весна»). Автор – Мухаммад-Шариф б. Шамс ад-Дин Мухаммад Кашиф Ширази (писал под псевдонимом ), законченное им в 1060 г.х. (1650 г.). Это трактат об основах нравственности (терпение, умеренность, щедрость, благородство и проч.), содержащий в качестве иллюстраций положений автора большое число рассказов. В сборнике представлен также Диван (собрание стихотворений) Недима Мирзы Мухаммеда Зеки. Переписчик Хаджи Абдулла Мухаммед Джафар Ширвани. Почерк – шикесте–насталик. Рукопись выполнена в Астрахани ( ), дата окончания по колофону (л.133) – 1209 г.х. (1794-95 гг.).

3. Санкт-Петербург, Институт восточных рукописей РАН, шифр B 4224. Трактат об отменяющих и отмененных айатах и сурах Корана (    ) Аби Абдаллаха б. Мухаммада ал-Исфараини. Мулла Шабан б. Яхья (  ) переписал этот список в мечети деревни Кулаков (нынешняя Кулаковка) и в городе Хаджитархан (       ). Дата 1246/1830 г.

5.        (Санкт-Петербург, Институт восточных рукописей РАН, шифр А 1567). Касыда переписана в Астрахани ( ) в рамазане 1225 г.х. (октябрь 1810 г.) неким Мухаммадом Нуром б. Абу ал-Гани.

6. Две астраханские рукописи сохранились в коллекции библиотеки Нью Колледж (New College) в Эдинбурге (Edinburgh). Миссионеры в Астрахани – члены Эдинбургского Миссионерского общества (The Edinborough Missionary Society) – проявляли повышенный интерес к рукописям. Члены миссии – преподобный Джон Диксон (John Dickson)273 и его друг Мелвилл (Melville) 1819–1825 гг. собрали там большое количество тюркских манускриптов, которые составили основу коллекции рукописей библиотеки Нью Колледж. В ней сохранился список поэмы ‘Али «Юсуф и Зулейха» (неоднократно издавалось в Казани), который переписал 11 джумада I 1238 г.х. (23 февраля 1823 г.) некий ‘Абд ар-Рахман б. Мулла ‘Абд ал-Ваххаб в «деревне Хаджи-Тархан, в казанском квартале» ().

7. Этот же переписчик выполнил 6 ша|бана 1240 г.х. (26 марта 1825 г.) и список «Дастан-и насл-и Чингиз-хан»: в том же томе, где содержится «Дастан», имеется и список «Шаджара-и турки», датированный 11 декабря 1825 г.274.

Наконец, в собрании рукописей научной библиотеки МГУ сохранилась еще одна часть довольно обширной библиотеки, созданной шотландскими миссионерами по заказу переписчиками из числа казанских и астраханских татар в России (Астрахани, Казани и, возможно, в иных местностях)275. Это незаконченный двухтомник «Шах-наме» Фирдоуси, толковый словарь языка фарси и персидская переделка «Калилы и Димны».

Все эти списки относятся к очень короткому периоду начала 20-х гг. XIX в. (1825–1826 гг. миссионеры возвратились на родину).

Таким образом, среди книжной продукции астраханских мусульман встречаются как списки сугубо прикладного религиозного содержания (трактат об отменяющих и отмененных сурах Корана), так и рукописи «светского» характера (поэтические диваны и отдельные поэтические тексты, «Юсуф и Зулейха» ‘Али), среди которых преобладает история («Дастан-и насл-и Чингиз-хан», «Шаджара-и турки», «Тарих-и Надири»). Наблюдается классическая картина: коранические науки представлены исключительно на арабском; на фарси выполнены рукописи большей жанровой широты (этика, поэзия, история); тюрки почти полностью вытеснен в «светскую» сферу поэзии и истории.