Из книги «Свет и тени: от Ленина до Путина. Заметки о развилках и персонах российской истории. М., «Культурная революция», 2006
| Вид материала | Документы |
- Из книги «Свет и тени: от Ленина до Путина. Заметки о развилках и персонах российской, 1274.47kb.
- Культурная революция, 222.61kb.
- Рассказы альпинистов о восхождениях на пик Ленина, 2278.89kb.
- «советской философией», 5892.06kb.
- Реферат по истории на тему: Блокада Ленинграда, 560.73kb.
- Ольга Владимировна Григорьева От автора-составителя 1 Данное исследование, 949.99kb.
- Свет и тени в произведениях Булгакова, 124.07kb.
- Мать как судьба, 249.34kb.
- Президенты Российской Федерации В. В. Путина 3 II результаты закон, 416.04kb.
- Задания: Разделиться на 2 группы. Одной группе в качестве литературного материала использовать, 17.43kb.
Одним из проявлений «дебилизации» общества, к которой ведет политика неолиберальных реформаторов, стали невероятные масштабы насилия в стране. «...Агрессивность молодых россиян прет как только может, - пишет в редакцию одной из газет читатель из гор. Рыбинска А. Новиков. - Работать негде, учиться - денег нет... Остается одно: силовая реализация. Мускулы накачал, голову обрил - стал либо бандитом, либо ментом» («Новая газета», 2001, №39).
«Великая криминально-либеральная революция в стране закончилась. Вопрос “что делать?” снят. Идеология кончилась. Вся она в двух словах – “выживай!” и “обогащайся!”... Молодежь, даже студенческая, твердо усвоила единственно верное учение - социал-дарвинизм: прав тот, кто сильнее. Сильнее тот, у кого больше “бабок”. Отсюда - делай деньги! Ныне господствуют идеи обогащения и приспособленчества. Кто не следует им - рискует стать аутсайдером... Люди - даже умные - не хотят задумываться о серьезном. Едва ли не все в России хотят только денег и зрелищ... Бог в России давно умер. Позже умерла Идея. Нет ничего святого. Нет граждан. Если нет Бога и Идеи - значит все позволено?» («ЛГ», 2001, № 26). Своеобразным ответом на этот горький вопрос писателя В. Полякова из российской глубинки - гор. Коврова Владимирской области стали результаты опроса, проведенного общественной организацией «Агентство социальной безопасности»: «Около 30 процентов россиян считают, что ради получения денег можно преступить закон» («Коммерсантъ Власть», 3 июля 2001 года).
Гарантированное Конституцией бесплатное образование за годы неолиберальных реформ стало мифом. И это не потенциально, а уже сегодня обрекает страну на внутренний раскол, противопоставление друг другу разных слоев населения. Причина одна: неолиберальные реформаторы сделали деньги единственным критерием успеха во всех областях жизни, в том числе и в сфере образования. Имеешь материальный достаток - можешь учиться, получать образование, продвигаться вверх по социальной лестнице. Нет у тебя разбогатевших родителей, отсутствуют призвание заниматься бизнесом, торговать, склонность к гешефтам и махинациям, не способен ты топтать более слабых или как-то иначе приспосабливаться к нынешним условиям крайней социальной несправедливости и неравенства, - все дороги перед тобой закрыты. Серьезного образования не получишь, никуда не продвинешься, кроме «социального дна» тебя мало что ждет на жизненном пути. «Времена халявного обучения давно миновали, - в свойственном ей стиле писала газета «МК», - почти 90 процентов родителей при слове “школа”» с тяжелым вздохом лезут в карманы за кошельком: охрана, сборы на хозяйственные нужды, подарки учителям. Дальше - больше. Доля реальных бесплатных мест в российских вузах, по оценке ректора Высшей школы экономики Я. Кузьминова, сейчас не превышает 10 процентов, но даже они достаются отнюдь не самым талантливым ребятам: доступ к качественным знаниям получают дети из обеспеченных семей» («МК», 10 января 2002 года). Достаточно сказать, что в 2004 году родители абитуриентов заплатили только в качестве взяток 26,4 миллиарда рублей – почти миллиард долларов. В 2005 году, как предполагается, эта цифра возросла еще на 20 процентов. В зависимости от специальности сумма подношений в Москве составляет от 5 до 25 тысяч евро, в провинции – от 500 до 5 тысяч долларов. А ведь надо платить еще и за обучение…
Как бы подытоживая итоги деятельности неолиберальных реформаторов на ниве просвещения и культуры, писатель и филолог В. Непомнящий замечает: «Современный либерализм... порой устрашающе тоталитарен, не терпит ничего, отличного от него, совсем как большевизм. Сейчас идет и даже стимулируется угрожающий процесс расслоения общества - расслоения не сословного и не только имущественного, а культурного. Образуются, прямо по Ленину, две культуры в одной культуре, две нации в одной нации».
ВСЕ СВОИ программы и действия неолиберальные реформаторы мотивируют необходимостью брать пример с Запада, догонять «цивилизованный мир», предельно ограничивая регулирующую роль государства и снимая с него всякую ответственность за решение социально-экономических проблем. В том-то и заключена «ахиллесова пята» наших доморощенных неолибералов: напрягая все силы, они пытаются вспрыгнуть в давно ушедший от перрона поезд. Более того - в поезд, за ненадобностью отправленный в тупик и годами никуда не двигающийся.
Дело в том, что российские рыночные фундаменталисты все еще вдохновляются теми утопическими идеями и установками, от которых уже успели отказаться на Западе, убедившись в их непродуктивности и бесперспективности. А наши неолибералы по-прежнему живут экономической догматикой минувших дней, создавая иллюзию движения вперед с повернутой назад головой16. По этому поводу очень точно высказался не так давно бывший депутат Госдумы К. Ремчуков. Такое впечатление, писал он, что правые либералы-западники «не успевают читать книги, корректировать знания, полученные 15-20 лет назад на волне неолиберализма. Так вот, эпоха экономистов, ассоциировавшихся с Чикагским университетом, с его лозунгом: “Самое лучшее - без государства”, подошла к концу. По прагматическим соображениям рейганомика и тэтчеризм стали достоянием курсов истории экономической мысли. На Западе нет места в реальной политике экономистам-утопистам...». На Западе для них нет места, а у нас утописты все еще оказывают влияние - и какое! - на выработку и проведение экономического курса страны.
Как пишет известный ученый-американист, директор Института США и Канады РАН С. Рогов, в последние годы «у нас в стране определенные круги, отвергая марксистские догмы, взяли на вооружение либертарианские лозунги, которые в те времена декларировал ставший их кумиром Рональд Рейган, занимавший пост президента США в 1981-1989 годах. Позднее подобные рекомендации в духе “Вашингтонского консенсуса” навязывали России Международный валютный фонд и Всемирный банк.
Не имея ни малейшего представления о том, как в реальности функционирует экономика других развитых стран Запада, наши суперреформаторы пытались и пытаются поныне, не считаясь ни с чем, реализовать эти схемы в России. Очевидно, что авторы этих реформ живут в плену ложных представлений об эффективности “рейганомики”, не понимая, что провозглашенная Рейганом программа не была реализована, и на деле бюджетная политика США осуществлялась отнюдь не по лозунгам “рейганомики”»…
Устойчивый рост наблюдается в области американских государственных расходов на социальное обеспечение, здравоохранение, образование. Существенно, что все эти секторы мало подчиняются правилам свободного рынка, законам спроса-предложения, не отличаются высокой ценовой чувствительностью, и их поведение не описывается существующими экономическими теориями.
Столкнувшись с растущим бюджетным дефицитом, Дж. Буш-младший предложил в 2005 году сокращение 150 второстепенных федеральных «дискретных» социальных программ общей стоимостью в несколько сотен миллионов долларов. Однако он даже не пытается поставить под вопрос сохранение главных механизмов обеспечения «общественного блага» в сегодняшней Америке – защищенных программ социального обеспечения, медицинской помощи («Медикэр» и «Медикейд»), образования, на долю которых приходится две трети федерального бюджета США, превышающего 2,5 триллиона долларов (примерно в 6 раз больше, чем ВВП России по обменному курсу). Американские консерваторы (консерваторы - по американской политической терминологии, в Европе их единомышленников чаще называют либералами) печально констатируют, что основные положения «Манифеста Коммунистической партии» были реализованы в странах Запада еще в XX веке. Никто на эти меры (очень скромные по сегодняшним меркам) не собирается покушаться в XXI столетии» (см. Рогов С. Функции современного государства: вызовы для России. – «Свободная мысль-ХХI», 2005, №7 и 8).
Об одном из печальных последствий деятельности неолибералов свидетельствует факт, о котором, рассуждая о своих мнимых макроэкономических достижениях, предпочитают помалкивать реформаторы. В 1989 году, согласно данным лондонского Международного центра стратегических исследований (IISS), душевой показатель ВВП стран Западной (без тогдашней Восточной) Европы лишь в 1,75 раза превышал аналогичный показатель для СССР. Сейчас разрыв тех же европейских стран с «реформированной» Россией составляет уже более 12 раз. ВВП на душу населения в нашей стране составлял в 80-е годы, до рыночных реформ, приблизительно 30 процентов американского, а сейчас - 15 процентов. Если мы и далее продолжим «догонять» Запад теми же методами и темпами, что в течение полутора десятилетий навязывают нам господа неолибералы, Россия рискует провалиться даже не в «третий», а прямиком в «четвертый», безнадежно нищий и отсталый мир.
Особенно запущенной, практически игнорировавшейся полтора десятилетия нашими неолибералами оказалась социальная политика. А ведь, как отмечает Ю. Лужков в книге «Развитiе капитализма въ Россiи. 100 лет спустя» (М., 2005), «эволюция капитализма как практики и теории общественной жизни показывает, что совмещение и сочетание капиталистических методов производства и организации экономики с хорошо оснащенной социальной политикой не только возможно, но и необходимо в интересах сохранения общественной стабильности. Но, несмотря на однозначный мировой опыт капитализма, характерными чертами капитализма российского остаются “колониальная” и компрадорская по сути политика безудержной эксплуатации сырьевых ресурсов в сочетании с социальной политикой “естественного отбора”. Российское правительство до сих пор мыслит категориями середины ХIХ века, когда активное противостояние между собственниками и рабочими составляло основу общественного развития. Отсюда проистекает жесткая социальная политика, направленная на поляризацию общества, а также преследование государством бизнес-целей вместо стратегических задач развития общества».
Ущерб, нанесенный стране нашими горе-реформаторами, ужасает. Экономистами подсчитано, что одни только материальные убытки более чем вдвое превышают ущерб, причиненный СССР гитлеровским нашествием. Он включает, по разным оценкам, от 300 до 500 миллиардов долларов вывезенного за рубеж капитала, двукратное сокращение объема производства, пятикратное - инвестиций, дезинтеграцию экономики вследствие разрушения после развала СССР производственно-технологических связей. К этому следует добавить огромные социальные жертвы. Значительная часть людей вынуждена продавать свой труд по цене, в несколько раз меньшей, чем в развитых странах. Около 10 миллионов составляют демографические потери (не родившиеся и преждевременно умершие люди). Не менее 20 миллионов людей опустились на «социальное дно» вследствие утраты жизненных перспектив. Россиянам выпало трижды пережить конфискацию своих сбережений. В сотни миллиардов долларов оценивается ущерб для экономики в результате массовой «утечки мозгов», не востребованных в сегодняшней России.
Что же касается успешных макроэкономических показателей, которыми так любят щеголять наши реформаторы, то истинную их цену убедительно раскрыл даже не представитель левой оппозиции, а всегда остававшийся вполне лояльным власти новгородский губернатор М. Прусак: «Наши радости по поводу того, что растут объемы производства, упираются в одно - основные фонды-то не меняются ни в сельском хозяйстве, ни в промышленности. До сих пор нет нормальной экономической политики. Последние деньги отдаем газовикам, нефтяникам, энергетикам, а советская “коммуналка”, которая была построена на селе, уже пришла в негодность. Тот, кто там живет, получается, предоставлен сам себе». Совершенно определенно о положении в российском селе сказал фермер из Мордовии П. Гордеев: «Сельское хозяйство страны в таком убогом состоянии, что, кажется, правительство просто хочет его задушить собственными руками» («АиФ», 2004, №35).
К сожалению, во многом иллюзорны даже те скромные успехи, которых добилась Россия за минувшие годы. Ежегодно обнародуемые цифры роста в ряде отраслей не дают представления о реальном положении дел в экономике, поскольку в большинстве случаев речь идет о росте «с нуля», о попытках поднять народное хозяйство с того дна, на которое неолиберальные реформаторы опустили страну в результате дефолта в 1998 году. Важнейший же экономический показатель, касающийся реальных доходов населения, все еще ниже докризисного уровня, который, в свою очередь, был в несколько раз ниже, чем в «последнем советском» 1990 году. На рубль можно купить все меньше товаров и долларов. Есть регионы, где работы лишена половина экономически активного населения (например, Северный Кавказ). Очень большая доля безработных - профессионалы, люди с высшим образованием. Повысился и уровень «устойчивой» безработицы - число тех, кто многие годы подряд не может найти себе место. Инфляция ежегодно делает беднее всех граждан, располагающих хоть какими-то сбережениями.
Правда, есть сфера, где рост не прекращался ни на один день. На протяжении всех минувших лет в России, что называется, ударными темпами росла численность чиновников всех уровней и рангов. По оценкам официальной статистики, их количество ежегодно увеличивается на 2,4 процента, составляя ныне более двух миллионов человек. В одной только российской электроэнергетике сейчас работает в полтора раза больше чиновников, чем во времена СССР (при этом в руководстве РАО «ЕЭС России» практически не осталось профессионалов-энергетиков, их сменили сплошные менеджеры чубайсовского толка). То же самое творится в «Газпроме» и других монополиях. Аналогична ситуация в большинстве министерств и ведомств, которых в ходе недавней административной реформы расплодилось великое множество. А каждое новое ведомство - это новые чиновники. Всем им надо зарплату дать, кабинеты выделить, автомобили, водителей для них нанять, охрану, референтов, секретарш... А где на всех денег достать? Самый простой и опробованный путь – взять у народа. По этому пути власть и идет все годы реформ.
И дело вовсе не ограничивается одним лишь увеличением численности чиновников. Огромное большинство госслужащих, располагающих доступом к распределению ресурсов, решению финансовых вопросов, имеют теснейшие связи и общие интересы с крупным капиталом. Фактически уже почти полтора десятилетия происходит своего рода приватизация государства. Различные государственные органы и чиновники приватизируются теми или иными частными компаниями и в своих действиях руководствуются интересами не государства, а приватизировавших их компаний. И в этом смысле ровным счетом ничего за последнее время в стране не изменилось. Как заявлял хорошо информированный на этот счет экс-советник президента А. Илларионов, «мы возвратились в ту же самую колею, по которой ехали последние десять лет. А динамика и масштабы коррупции даже выше, чем прежде: раньше это делалось как-то по-любительски, а сейчас коррупция институализируется».
Невиданное размножение алчного чиновничества, жаждущего скорейшего обогащения за счет рядовых граждан, не только еще более обескровливает российскую экономику. Оно делает наших сограждан бесправными и униженными, ставя их в полную зависимость от произвола мелких и крупных «начальников» - от ДЕЗа до министерств и ведомств. «Мы со всей очевидностью брошены, мы сами по себе. Брошены нищие, пенсионеры, инвалиды, дети на вокзалах, проститутки на улицах. Брошены и оказываются без всякого призора те из нас, кому нужно получить справку, что-то оформить, защищать или получить. Мы брошены на съедение и тотальное унижение невниманием толпам ненасытных, грубых, алчных чиновников, смотрящих не на нас, а сквозь нас» («Век», 2001, № 48).
ЕСЛИ БЫ неолиберальные реформаторы жили не в мире своих утопий и столь дорогостоящих для народа иллюзий, а были способны реально оценить сегодняшнюю ситуацию в стране, им пришлось бы признать очевидный для любого непредвзятого человека факт: не срабатывает вся их стратегия, рассчитанная на то, что искусственно сформированный и взлелеянный властью крупный капитал будет эффективно руководить экономикой. На самом деле крупный капитал в массе своей до сих пор не видит серьезных и долгосрочных перспектив, не осознает себя в качестве социально ответственного класса современного российского общества. Психология временщиков, которой грешат очень многие отечественные бизнесмены, вызвана далеко не только несовершенством законодательства и неуверенностью владельцев в том, что им удастся сохранить те или иные предприятия под своим контролем. Первопричина видится в том, что эти предприятия достались им не в результате собственной кропотливой работы или многолетних усилий нескольких предпринимательских поколений, а в силу случайного стечения обстоятельств, воровской приватизации или иных шулерских приемов. А психология «временщиков» во все времена и во всех краях одна и та же: поскорее урвать и побыстрее смыться.
Большинство новоявленных «хозяев» и «хозяйчиков» проявляют откровенное нежелание инвестировать в социальную сферу, связанную с производством, в развитие чаще всего незаконным путем доставшихся им предприятий, отказываются следовать открытым правилам игры, расходуют колоссальные средства на личное потребление и предметы роскоши, вывозят огромные капиталы в офшорные зоны. Все это неизбежно ведет к тому, что широкие круги российского общества отторгают новоявленных магнатов как силу, чуждую их жизненным интересам, целям возрождения России.
Каков же был в канун нового столетия и тысячелетия итог титанических усилий неолибералов по преодолению тех трудностей, которые каждодневно воспроизводила их собственная политика? «Десятилетие реформ, - писал на страницах газеты «Век» Н. Косолапов, - породило в России потребительский спрос и социальную иерархию, характерные для феодального, а не современного индустриального (о постиндустриальном не говорим) общества. Что хуже всего, эти тенденции идут дальше, продолжаются, накапливая их совокупный эффект. На вершине социальной пирамиды России - не более двух процентов населения, способных позволить себе практически все и по любым или почти по любым ценам. Внизу - от трети до 40 процентов тех, кто с огромным трудом обеспечивает себе не более чем физическое выживание. Оставшиеся 55-60 процентов, хотя и сводят концы с концами, но также в массе своей отнюдь не благоденствуют. На долю собственно среднего класса приходится в России не более 10-15 процентов населения. Экономика развитого типа не может возникнуть и выжить в обществе, где платежеспособную основу рынка составляют лишь 12-18 процентов населения... Лишь те два процента, что построили свое положение и благосостояние на реформах 1990-х годов, вполне удовлетворены их итогами» («Век», 2001, № 44). Вот, собственно, и вся социальная база праволиберальных реформаторов.
Хорошо осведомленный в этих вопросах мэр Москвы Ю. Лужков приводил другие цифры. «Отношение граждан России к правым, - сказал он в одном интервью, - вообще крайне отрицательное. 6-8 процентов их поддерживают. Те, кто за счет правых получил возможность обеспечить свою жизнь. А остальные против» («Общая газета», 2001, № 32). Были и иные оценки. Глава Центра политических технологий И. Бунин придерживался мнения, что «ядерные» электораты у СПС и «Яблока» составляют 3-4 процента, а остальная часть мобильна и может переходить туда и обратно; максимальный резерв правых - 15 процентов и в ближайшее время расширению не подлежит» («Коммерсантъ», 8 июня 2001 года). По опросам Института социологии РАН, «доля людей с рыночным мышлением, способных воспринять рациональные аргументы в пользу того или иного проекта реформ, не превышает 17 процентов. В основном это наиболее обеспеченные москвичи...» («Век», 2001, №46). Все остальное население страны сознательно или инстинктивно отвергло неолиберальные реформы, не проявляя ни малейшего желания соглашаться с новыми, чуждыми для большинства российских граждан социально-экономическими условиями. Все эти прогнозы практически полностью подтвердились в ходе парламентских выборов 2003 года.
Как бы то ни было, если уж, выражаясь приведенными выше словами Д. Драгунского, неолиберальная идеология и овладела «массами», то главным образом теми, что разъезжают в пределах московского Садового кольца и в направлении Рублевского шоссе - и непременно в сопровождении хорошо вооруженной охраны. Идеология неолиберализма вполне отвечает интересам и жизненным установкам тонкого слоя в одночасье обогатившихся дельцов и откровенно криминальных элементов по всей стране. Для них годы реформ стали золотым временем невиданного обогащения.
Все эти расползшиеся по телу России «авторитеты» и «воры в законе», бесчисленные «джемы» и «крабы», «хасаны» и «башмаки», «трофы» и «глоты», «шакро» и «сосо», «лучки» и «авоськи», «аксеи» и «патрики», ощущающие себя истинными «хозяевами» сегодняшней жизни, вольготно пользующиеся всеми ее благами, с полным основанием могли бы сказать о реформаторах: «это свои кореша», «это наша власть». Но на самом деле они - только верхушка криминального мира. «Внизу» же - сотни тысяч обычных, мелких преступников, которых чаще всего толкает на путь воровства и разбоя та жестокая, беспощадная реальность, которая почти полтора десятилетия создавалась усилиями либерал-реформаторов. Показательно в этом смысле опубликованное в печати признание рецидивиста по кличке «Скрипач»: «Сегодня в криминальный мир хлынули люди, которые при нормальном раскладе в обществе никогда не пошли бы воровать. Их к этому вынуждает действительность.... Огромные “левые” деньги, гуляющие по стране, родили отморозков. Народ словно с цепи сорвался. Ворует полстраны... И этот беспредел будет продолжаться до тех пор, пока в стране не наладится нормальная жизнь, то есть пока честно работающий человек не будет получать за свой труд достойное вознаграждение».
ТРУДНО сказать, в каком направлении могут в ближайшем будущем пойти те ставшие давным-давно необходимыми (и загодя объявлямые неолибералами «фундаменталистскими») перемены, которых с таким нетерпением ждут десятки миллионов наших соотечественников. Ясно, однако, что они вряд ли последуют до тех пор, пока своих постов не лишатся многочисленные неолиберальные деятели, все еще контролирующие ключевые сферы управления экономикой страны. И перемены такого рода весьма маловероятны, пока «неолиберальный проект» не потерпел полного фиаско или, по меньшей мере, не продемонстрировал президенту и его далеко не однородной команде своей утопичности и бесперспективности. А это, очевидно, не за горами.
Экономисты, принадлежащие к самым различным школам, предупреждают, что в обозримом будущем страна может вновь вступить в полосу серьезных экономических потрясений. Резкое падение мировых цен на нефть, рухнувший в одночасье рубль способны «”похоронить” не только карьеру любого госчиновника, но и вызвать такой социально-экономический взрыв, после которого и восстанавливать будет нечего» («НГ», 14 декабря 2001 года). По мнению экономиста и политолога М. Делягина, страну в ближайшем будущем ждет жесточайший кризис. Дальше, по его мнению – катастрофа, если не будет принята программа возрождения России. Смысл этой программы – в сочетании рыночных и государственных принципов в экономике, укреплении ВПК, проведении самостоятельной внешней политики, ориентированной на построение многополярного мира под лозунгом «Мы должны быть везде» (