Курс Философии и Философии Науки ХХI века для студентов физического факультета мгу им. М. В. Ломоносова проф. М. В. Желнова февраль май, сентябрь декабрь 2007, январь 2008, Москва

Вид материала

Содержание

Третий вопрос – нео-теологические концепции восстания вещей при скучающей бодрости (Брюер) и бодрящейся скуки (Ганскюнг) двадцат
И пятый заключительный вопрос – материально практическое овнешнение разовнешнения в условиях диктата виртуализирующейся реальнос
Десять контрольных вопросов

Подобный материал:

Понедельник, 7 мая 2007г.
Студенты (07/03/Ч.1. Р.3)

© Mark V. Zhelnov. Student’s Lectures. 2007

Курс Философии и Философии Науки ХХI века

для СТУДЕНТОВ физического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова.

проф. М.В. Желнова

февраль - май, сентябрь - декабрь 2007, январь 2008, Москва

Часть первая.

Философия как история философии и история философии как философия.

Раздел третий.

Мировая философская мыль переходного периода, постмодернизма в интерпретации сегодняшнего дня.

Выполнил студент 437 группы Хусаенов Артем Ильгизович

Лекция №13 (2007)

Попытки постигнуть меры в меру субъективного и объективного в нео-онто-тео-феномено-логических концепциях 21 века.

Вопросы:

1. а) Восстание языка, вещей и масс-культурного овнешнения и разовнешнения как целого теперь в этом человеке в философских идеях по состоянию на 7 мая 2007 года. саморазвитие новой, пока умеренной субъективизации меры субъективно-объективного в условиях проявившейся новой реальности (Хайдеггер-Ленина, Фуко-Деррида, Брюер-Ганскюнг, Гадамер-Рикер)

б) Выход в двадцать первом веке на первый план сущностного аспекта философии (объективного в субъективном и субъективного в объективном) концепции нео-онто-тео-феномено-логического типа двадцать первого века о новой субъективизации объективо-субъективной виртуальной реальности (восстание языка, вещей и масс-культурного овненшнения)

в) Старые проблемы в новом видении невозможности возможного (Мартин-Хайдегер), возможности невозможного (Эмануиль Леминас)

2. а) Нео-онтологические концепции восстания языка при безответственности ответственности (Жак Деррида)

б) Ответственности безответственности (Мишель Фуко) 21 века

3. Нео-теологические концепции восстания вещей при скучающей бодрости (Брюер) и бодрящейся скуки (Ганскюнг) двадцать первого века

4. Нео-феноменологические концепции восстания масс-культурного. Культура игры масс (Ганс-Георг Гадамер) и массах игры культурного (Поль Рекюр)

5. Материально практическое овнешнение разовнешнения в условиях диктата виртуализирующейся реальности.

Литература:

Учебно-справочная:

В.А. Канке. «История философии», гл. 26, 27, 29; стр. 241-274
Э.Левинас «Другой», Москва прогресс 2003

Дополнительная:

М. Фуко «Власть и политика», М.: 2005
Ж. Деррида «Наконец-то научиться жить», журнал «Вопросы философии», 2005, №4
Г.-Г. Гаддамер «Актуальность прекрасного», М.: 2005
Вдовина И.С. «Памяти П. Рекюра», журнал «Вопросы философии» 2005, №11
Лекторский В.Л. «Вера и знание в современной культуре», журнал «Вопросы философии» 2007, №2
Скопин Д.А. «Чтение на пределе возможности: О жанре взаимопрочтения в современной французской философии», журнал «Вопросы философии», 2006 №11
Аронов Р.А. «Бермудский треугольник Интерпретация научного знания», журнал «Вопросы философии» 2005 №4

Введение.

В зависимости от того, как разбить историю, а точнее филиацию идей, в истории философии выявляется три основных этапа: этап, находящийся до нового времени; этап нового времени, который пока не удается достаточно точно определить, приблизительно можно говорить, что он заканчивается в конце двадцатого века; после этого берет свое начало третий этап, освоение которого является целью настоящей лекции. И поэтому после второго раздела в первой части мы приступили к третьему разделу, который в свою очередь посвящен мировой философской мысли переходного периода, так называемого постмодерна двадцать первого века в интерпретации сегодняшнего дня. И тут выясняется, что происходит какой-то новый поиск умеренного субъективизма в условиях саморазвития некой субъективно-объективной виртуальной, как пишут, настоящей реальности. Этот период мы должны сейчас рассмотреть. В этом разделе уже была лекция 12, которая была посвящена попыткам постигнуть конкретность меры субъективного и объективного нео-эпистемических или эпистемологических концепций двадцать первого века. Не мешает вспомнить и схему, которую все студенты получили на руки в начале семестра. Там продемонстрирована характеристика нашего современного состояния, того, что мы можем с большей или меньшей определенностью называть филосовствованием.

Данная лекция – попытки постигнуть меры в меру субъективного и объективного в нео-онто-тео-феномено-логических концепциях двадцать первого века. В этой же лекции будут рассмотрены вопросы: восстание языка, вещей и масс-культурного овнешнения и разовнешнения как целого теперь в этом человеке в философских идеях по состоянию на 7 мая 2007 года и, очевидно, речь пойдет о каком-то саморазвитии новой, пока умеренной субъективизации меры субъективно-объективного в условиях проявившейся новой реальности, а она - это то, что есть сейчас – какая-то новая субъективизация. (Хайдеггер-Ленина, Фуко-Деррида, Брюер-Ганскюнг, Гадамер-Рикер). Рассмотрим также следующие вопросы: выход в двадцать первом веке на первый план сущностного аспекта философии (объективного в субъективном и субъективного в объективном) концепции нео-онто-тео-феномено-логического типа двадцать первого века о новой субъективизации объективо-субъективной виртуальной реальности (восстание языка, вещей и масс-культурного овненшнения), старые проблемы в новом видении невозможности возможного (Мартин-Хайдегер), возможности невозможного (Эмануиль Леминас).

Второй основной вопрос – нео-онтологические концепции восстания языка при безответственности ответственности (Жак Деррида), ответственности безответственности (Мишель Фуко) двадцать первого века.

Третий вопрос – нео-теологические концепции восстания вещей при скучающей бодрости (Брюер) и бодрящейся скуки (Ганскюнг) двадцать первого века.

Четвертый вопрос – нео-феноменологические концепции восстания масс-культурного. Культура игры масс (Ганс-Георг Гадамер) и массах игры культурного (Поль Рекюр).

И пятый заключительный вопрос – материально практическое овнешнение разовнешнения в условиях диктата виртуализирующейся реальности.

Основная цель сегодняшней лекции

состоит, по крайней мере, в следующем:

Во-первых, постараться показать специфику философствования в период после кризиса философских идей, которые были выдвинуты на первый план еще после второй мировой войны вплоть до конца двадцатого века и суть их вся сведется к тому, что было восстание масс, которое сформировало определенный менталитет и в конце концов переросло в некое восстание языка, вещей и в такие явления, о которых пойдет речь и во-вторых постараемся подвести какой-то маленький итог идей компаративистского презентизма, показать, что то, что до этого рассматривалось было «где-то там», а те концепции которые сейчас выдвигаются - это то, чем мы сейчас живем!

Во-вторых, на самом деле мы можем хотеть или не хотеть того, но мы обязательно займем какую-то из выдвинутых за последние 2-3 лекции концепций, поскольку иных практически не бывает, и наша оригинальность будет состоять именно в том, что мы их каким-то образом соединим и получим какой-то совершенно фантастический облик, который понятен нам одним, а скорее всего не понятен и нам самим.

Первый вопрос.

Ничего нового по сравнению с предыдущей лекцией по первому вопросу собственно сказать нельзя, ведь мы действительно говорили в прошлый раз о том, что произошел какой-то переход, который строго говоря никто не может четко сформулировать. Все называют это «пост-модерн».

А
«пост-модерн»
что значит «пост»? «Пост» - это «после». А что после? В чем специфика? Специфика и есть в том, что после! А это только начальный этап анализа, потому что чтобы выявить что-то – надо указать в чем состоит это «после»: качества, характеристики, какие-то моменты. Мы, читая о чем говорят, о чем размышляют разные философы пытаемся понять - в чем же состоит современное представление о многосторонности, о конкретности вот этого соотношения, меры соотношения субъективно-объективного в разных концепциях, а они объединились в некий «клубочек». Суть такого длинного понятия состоит в том, что здесь речь идет все время об одном – о том, что мы пытаемся найти опору для своих представлений где-то во вне. Но если на ранних этапах мы обращались к тому, что говорят «бытие», «природа», а потом переделали ее в Бога, это же вне нас, это хорошие концепции, но потом мы вынуждены искать это «вне», то что от нас не зависит, внутри себя – так и родились эти концепции. Они связаны с тем, что нам только кажется, что мы связаны только с тем, что вне нас, как бы независимо от нас. На самом деле это не так, мы имеем дело с тем, что было нашим, точнее общечеловеческим, что в деятельности человечества как широкого субъективного, преобразующего мир, превратилось в объективное, от нас независимое вообще и вышло из повиновения – начинает сейчас снова на нас воздействовать, хотя с самого начала это было так, но мы просто не могли понять, что это «наше», это «овнешнившееся наше», оно и действует. А как же мы схватываем этот процесс? Овнешнилось, мы его опять осваиваем, «овнутряем», а потом в результате мы его в новом виде «овнешняем», и так далее в бесконечной последовательности, и этот процесс составляет суть объективного «меня», которое оказывается смесью субъективного и объективного, а нам необходимо в этом как-то разобраться. И эту общую мешанину и называют реальностью - не то что от нас совсем не зависит, а та пульсирующая смесь, в которой мы живем.

В
Реальность
чем это проявляется? А проявляется это выражениях – восстание языка. восстание вещей, восстание масс-культурного – это и есть основная идея. В чем же она проявляется? Если на первоначальном этапе до нововременнного времени существовал процесс движения от объективного к субъективизации, то следующий период потребовал объективизации, и мы рассматривали целый период – как же мне найти разные виды объективного? Мы всегда пытаемся найти что-то объективное, но получается, что исчерпаны все виды объективизации. Все получается не ясно уже теперь, нельзя на этом остановиться. Приходиться опять о
Солипсизм
бращаться к прежнему, показывать, что в этом процессе главную роль играет человек, что субъективизацию никуда деть нельзя, появляется тенденция возрождения в новых видах так называемого солипсизма - это вид субъективного идеализма, а происходит этот термин от лат. – «я один есть».

онтология дазайн
Исходным оказывается человек. Нужно как-то соединить это и выразить в какой-то новой форме. А как же оно выражается? Наиболее известный для нас автор, который все это выражает – Мартин Хайдекер, в раннем и среднем периоде, да и после. В какой-то степени он целиком отразил все три точки зрения, хотя сам был склонен часто отрицать это, он жил в 1809 году, а умер в 1876 году, но это такое мощное направление, без представления которого ничего понять вообще говоря нельзя. Если, когда говорят об онтологии вообще, то имеют в виду бытие – там где существует природа; если говорят о теологическом, то говорят - это не природа, это бог. А если говорят, что все это исчерпано, то появилось им заложенная онтология дазайн - наличного бытия чего-то в человеке.

И мысль оказалась у Хайдеггера – это то, что оказывается захваченностью в захваченном бытие, а более точно со-бытие. Мы об этом уже говорили, но коротко. Я должен уйти от всего субъективного и проникнуть внутрь себя, рассмотреть себя как то, что соответствует, соотносится с бытием глубинным. Внутри все равно оказывается бытие какое-то - переодетый Бог, но я ищу его теперь внутри! Феномено – есть не внешнее, а то, что если я уберу все субъективное, что может обнаружиться, я должен провести аналитику этого. И тогда я обнаружу, что я с чем-то соотнесен - не все мои действия произвольны! А все равно с этим бытием, но только не через вне а через себя. Это не интуиция, это не все, что нам хочется сказать по этому поводу. А вот именно от нас не зависимое, если нашу мысль схватило наше со-бытие, вот тогда мы и можем разобраться, что с нами происходит. Мы уже говорили о таком понятии как время времениться из будущего. Уже было рассказано, как понимает Хайдеггер время – это тот отрезок, который мы вроде не знаем, но который существует от сегодняшнего дня до дня нашей смерти. И вот этот отрезок бессознательно ориентирует нас на него. мы жить хотим, мы хотим продлить его! И нам кажется, что его нет, но он все равно присутствует. Вот это ощущение, что с нами произойдет этот период, соотнесенный с нами лично - вот это и есть наше время и оно никаким другим быть не может. А то что мы хотим назвать циркулирующим временем –мы просто стараемся, не имея возможности его схватить из временящегося из будущего нашего личного времени, захотим его как-то зафиксировать. А как? Мы внешне зафиксируем его в виде соотношения с циклическими процессами, такими как заход солнца, смена времен года, колебание частиц и т.д. А на самом деле речь идет об одном. Вот тогда и становится ясно – я ищу что-то новое, но это в самом общем плане. А вторая тока зрения - точка зрения, близкая к теологической – католическая идея солидарности.

А
католическая идея солидарности
она никакого отношения к коллективизму не имеет, когда мы слышим католические концепции солидарности - это принципиально противоположно коммунистическим и другим идеям. Мы - единица, и нас «трогать» нельзя, что бы мы не делали. Нет примата общего общественного над индивидуальным. Каждый человек уникален. Можно лишь потом, когда мы утвердимся как единица, проявлять солидарность с другими. Но это не значит - растворяться в коллективе. Мы должны иметь возможность выйти из этого объединяющего целого. Вот такую концепцию создал Эммануэль Леминас, который жил с 1906 по 1995 годы, родился в городе Вильнюс, попал во время Второй Мировой Войны в концентрационный лагерь и пережил все ужасы пребывания, после чего создал свою знаменитую концепцию – проблемы другого. Дело в том, что с его точки зрения у каждого человека всегда есть встреча с другим. И она изначально носит абсолютный характер. Отсюда рождается этика. Она предшествует физике, метафизике, онтологии, антропологии. Прежде всего человек встречается с другим в разных видах, прежде всего с родителями, а дальше все равно мы не можем дружить со всеми со многими. Нам только кажется, что мы со всеми общаемся. В общении со всеми также много несуразности. Фактически мы можем общаться с одним, двумя, тремя людьми, которые нам нужны и дороги, просто периодически мы меняем между ними приоритеты. Отсюда и рождаются многие проблемы – может быть другой, может быть иной, может быть со временем раб - это разные степени нашего общения с другим. Причем совсем не обязательно должно доставлять удовольствие от общения друг с другом, но и с врагом тоже, потому что мы укрепляемся, но все-таки, исходя их Христьянства побеждает всегда любовь и близость. Но в том или ином виде мы всегда должны увидеть не просто его лицо, а увидеть его лик! Оказывается, согласно Леминасу, каждого человека, также как и Бога мы не можем видеть, а мы видим только лик, какую-то часть. В иконе нет портрета Христа – там лик, что-то похожее или непохожее, то есть некая удаленность близкая. И в другом человеке мы находим вот это самый момент. Поэтому что же у нас получается – по сути мы опять реализуем две основные какие-то идеи, которые лежат в основе всех этих концепций. Это концепция, которая говорит о том, что невозможно возможное и с другой стороны о возможности невозможного. Вот они подняли этот вопрос. Если предыдущие концепции –эпистемические, лучше сказать неоэпистемологические поднимали вопрос неопределенности определенного и определенности неопределенного, опредмечивания мира. Когда мы ищем что-то, что-то нам не понятно. Тут появляется другой. Мы расширяем свое представление, нас уже не удовлетворяют предыдущие концепции, мы хотим обсудить свой «лучший вопрос в мире» . Что я? Что я могу? Что возможно? И мы попадаем в ловушку. То что нам представлялось возможным оказывается невозможным, а вот то, что нам представлялось в начале совершенно невозможным – оказывается возможным. А реализуется это в каких-то разных видах и суть этих видов и типов составляет отдельно рассмотренная концепция, о которой у нас речь пойдет дальше.

Второй вопрос

А
Онтология

Язык
именно – нео-онто-логические концепции восстания языка и ответственность безответственности Мишеля Фуко и безответственность ответственности Жака Деррида, что же это такое? Выясняется, что есть власть и у власти должен быть определенный язык, чтобы нами манипулировать и осуществлять какие-то действия. Выясняется, что казалось бы, язык служит власти. Нет, оказывается, что самое страшное - это власть самого языка, онтология, как говорят.

Язык - сам себе голова, говоря проще. Он сам все определяет, живет и развивается. Об это мы уже говорили неоднократно. А здесь это проявляется непосредственно, а именно всегда проявляется две тенденции – прежде всего если обратиться к Мишелю Фуко – то он представитель пост-структурализма археологии знания, оказывается в глубине всего нашего есть какие-то от нас независящие знания, которые мы используем.

П
Мишель Фуко
олучается, что человек подчинен этим глубинным эпистемам, но дело-то состоит в чем - Откуда же у человека такое стремление к знаниям? Почему все «как бы хотят знать»? Любознательность, стремление к познанию – скажет человек. Ничего подобного! – утверждает Мишель Фуко и начинает вспоминать Ницше и указывает ,что все дело в воле к истине. А это и есть на самом деле власть! Я знаю что-то – вот тогда я приобретаю власть над кем-то. В этом плане его интересуют странные вопросы: Почему то, что истинно так неистинно и наоборот? Он смешивает старые понятия и начинает заниматься знанием темных структур власти. Внутри-то все стремятся при помощи знания властвовать над другими. И он, в отличие от других, показывает, что власть совсем не состоит во властвовании как в каком-то субъективном качестве. Это качество присуще всем – повластвовать. Но удается это реализовать совсем не многим. Дело в том, что просто сказать, что это произвол – это неправильно. Власть – это нечто такое, что не может быть иным. Если есть какая-то личность, и нам кажется, что у него есть власть, мы ошибаемся. Никакой власти у него нет! Вот в чем основная проблема – тот кто, казалось бы, абсолютно властен зависит от окружения, ситуации и т.д. И чаще всего в этой властной структуре сам субъект оказывается ничтожеством и чаще всего посредственностью. Потому что как посредственность он в наибольшей степени всех устаивает. И Фуко занимается микрофизикой власти, метеофизикой власти и макрофизикой власти. Вот в чем его заслуга, и почему его не любят. А не любят, потому что он показывает этот механизм. Наверху у нас кажется абсолютная власть, по середине оказывается, что не очень и представляется власть этого человека, а на микроуровне, на отношении великих людей с одним процессом власти выясняется столько мелочей, микронесуразностей, что вся эта пирамида власти определяется какими-то мелкими событиями. Фуко раскрыл это и вызвал на себя соответствующий разряд критики. Он-то и провозгласил этот тост – что кажется что власть за что-то ответственна, нам так кажется. А это неправда!

О
Безответственность ответственности
н вывел идею о безответственности ответственности, потому что на самом деле тем, кто что-то делает, отвечать за это в полной мере не придется никогда. Со временем ответственность уходит. Мы в своей маленькой жизни что-то еще можем проследить в будущем, но потом это исчезает. И вот он раскрыл, в чем состоит эта воля к Истине – в том, что люди через истину властвуют. Не в них находятся какие-то специальные качества, а сложились обстоятельства и появилась возможность такому

Третий вопрос

Другая идея новой онтологической концепции отражена в концепции онтологии власти языка Жака Деррида.

О
Жак Деррида

Деконструкция
н создал онтологию деконструкции различий в языке. Такая формулировка представлений - достаточно эклектическая концепция, логоцентризма и более того так называемого фалоцентризма Запада, который вообще имеет направленность специфики сей культуры Запада мужского начала. Он создал такого фоноцентризма. Он стал различать письменность и фоновый язык, и хотя мы все считаем, что фоновый язык раньше возник, чем письменный – он поставил это под сомнение. А почему мы так думаем? У него существует высказывание, где он считает, что с его точки зрения в каком-то виде не исключена возможность, что мы столкнемся с тем, что наши представления окажутся неправильными. В чем основная идея вот этой знаменитой онтологии деконструкции. Слово деконструкция следует отличать резко от деструкции. Что это означает? Это означает, что я должен сначала что-то разрушать для того, чтобы создать на этом месте что-то позитивное. И он утверждает, что по этим закономерностям, по различиям деструкции и конструкции сам процесс деконструкции различия в языке и определяет многое в нашей жизни. Суть состоит в следующем – происходит, что люди не могут объясняться, нигде нет точных определений и высказываний, речь идет в суде – вы хотите доказать, что кто-то убийца или не убийца? Но этого доказать невозможно, потому что юридические законы написаны на каком-то языке, а в языке всегда есть щелочка, где присутствует неопределенность, его природа такова. Мы же его заново сочиняем сами, каждый день народ творит, нет мертвого языка, то есть есть мертвые, но они и будут мертвые – не те которые живут. Но можно его оживить. Всегда есть какой-то зазор, поэтому наоборот нам только кажется, что мы рассуждаем точно, что мы можем передать свои мысли. Ничего подобного! Сам он знал много языком, проводил их анализ, и получал много интересных парадоксов, которыми сумел заинтересовать. Например. Имеем картину, на которой изображена трубка, которую люди курят. А внизу надпись «это не трубка». Таким образом он показывает, что в действительности, если можно обосновать и противоположно, вы можете видеть с вашей точки зрения это будет трубка, но в принципе обосновать этого не можете. Вы начинаете объяснять и найдутся люди, которые опровергнуть ваши объяснения. Отсюда идет все современное – текст живет своей жизнью! Мало ли кто что сказал? Вопрос – может ли автор ответить за свой текст! Вопрос смешной и глупый – Как он может отвечать за свой текст? Не может! Исходя из таких представлений уже возникает другое – ответственность безответственности. На самом деле мы должны понимать, что все в общем-то безответственно по большому счету. Если большие события совершаются такие как войны мы ничего не можем поделать. Все таки мы должны где-то тем не менее в этом мире нести какую-то ответственность. Оказывается это такая возможность невозможного, но реализуется в смысле что все-таки не смотря на собственную безответственность человек за что-то хочет отвечать, за что-то может отвечать, но все же он должен понимать ограниченность своих возможностей. Поэтому все крики и шумиха по поводу каких-то событий – что произошло – то произошло! Тут ничего не скажешь. А когда создают иллюзию о том, что что-то можно изменить и повернуть в хорошее русло надо понимать, что реальность может и должна отличаться.

Третье – это так называемые нео-теологические концепции, где «восстают вещи». Дело в том, что действительно, что же происходит? – теология в нашем представлении это то, что есть какой-то Бог-персона, его нельзя и близко к себе подпускать и далеко. Теперь вопрос ставится по другому – надо доверяться не какому-то представлению о Боге, а получать то, что вы сами у себя внутри ощущаете. Он утверждал следующее* быть свободным дарованным самому себе. Человек ставит перед собой ничем не обоснованною задачу и при помощи своего бытия духа ее решает. Ведь как мы говорим – Я должен поставить какую-то задачу! – Да нет! – утверждает Клод Брюэн.

О
Клод Брюэн

Экунемо
н утверждает, что мы сами должны свободу тем, что мы ставим себе ничем не обоснованную задачу. А через это действует какая-то высшая сила. И тоже теология власти вещи-власти возникает, мы почему-то делаем так, потому что так складывается ситуация – вот такая точка зрения! А другая точка зрения по поводу новейшей теологии – мы видим как они уходят, они пытаются не перегружать человека, а пытаются найти что-то иное. И сейчас есть очень много всяких соображений на эту тему. Например, Ганскюнг, являющийся священником, не до конца поддерживающим основные идею католической церкви старается примерить всех. Это называется экунемо – стремление всех людей объединиться в нечто среднее и перестать враждовать.

И
Религиозная толерантность
дея религиозной толерантности - довольно красива и была в недавнем прошлом довольно модна. Но все-таки есть какие-то пределы. Получается, что все время теологию настигают какие-то новые открытия, она все время вынуждена меняться. И как создать проект глобального этноса на основе религиозной толерантности, когда внутри церкви этого нельзя пока создать. – говорит Ганскюнг.

Отсюда у этих двух представителей преломилось в двух видах – это скучающая бодрость и бодрящаяся скука. С одной стороны в такой ситуации я должен говорить – Я бодр! И наоборот может быть другая точка зрения – Я скучаю! Такие концепции вполне жизнеспособны и могут культивироваться сейчас очень широко.

Четвертый вопрос

Дальше идет нео-феноменологические концепции – тут речь идет о власти масс-культурного, культуры игры масс.

Э
Культура игры масс

Ганс-Георг Гадамер
то значит тот же тезис о возможности невозможного и невозможности возможного. Они тоже переделываются и предстают перед нами в новом виде. Но откуда же у нас внутри какое-то явление «сидит», определяет наши действия. Оказывается, что произошло восстание того, что считалось раньше таким, что можно внести в виде культуры в массы. Массы овладевают какими-то ценностями, какими-то символическими ценностями, они начинают действовать в соответствии с этими образами, но у них оказываются совсем не такие действия, какие хотели получить те, кто когда-то что-то такое создавал. Можно создать религию, а все войны всегда шли на религиозной почве. Можно сказать - Я не хочу подчиняться церкви, я хочу сам изучать библию, хочу иметь свой дом и жить и молиться там. – это его желание. Но это желание порождено не тем. Что у него психика такая, а тем, что у него форма собственности такая. Это иллюзия, что кто-то может навязать массам какие-то взгляды. Люди пытаются, но результаты получаются совсем не те, которые ожидают. Я могу повышать или понижать уровень культурного воздействия и понижать или повышать уровень культуры, но во-первых я могу это делать потому что массы сами хотят быть такими! То зерно, которое человек может бросить, может вернуться совсем в другом виде. Восстает власть масс-культурного и с этим приходится разбираться. Появились две концепции, которые это культивируют – прежде всего это культура игры масс, созданная Гансом-Георгом Гадамером.

Что это такое? – В своей работе «актуальность прекрасного» (стоит воспринимать название как «живое прекрасное», не надо путать красоту и прекрасность, ведь прекрасность – это всегда риск, это необходимость выходить за пределы каких-то норм). Мы не можем всегда жить стадом – необходимо преодолевать какие-то сложившиеся нормы. Мы ищем для себя возможность действий и мы начинаем играть, возвращаться в детство. Если я не могу понять ход событий, я вернусь в детство и буду играть в игрушки. Люди начинают жить в образах, старое логическое мышление отходить появляется новое эстетически-рациональное мышление – это основная Ганса-Георга Гадамера, в связи с чем он создал свою знаменитую филосовскую генерализированную герменевтику. Получается, что играть мы можем х
Философская генерализированная герменевтика
орошо, но суть, если понять в ключе невозможности возможности, не получится ли, что можно заиграться, то есть потерять стержень, серьезность, общую структуру и просто вокруг нас начинают твориться события, которые в дальнейшем будут определять нашу жизнь, а мы занимаемся игрушками, вместо того, чтобы обсуждать серьезное.

Получается, что мы выключаемся из этого процесса. Возникает восстание игры масс, куда она приведет? Герменевтика - это проблема толкования. А генерализированное – значит в общем рассмотренное. Конечно были концепции толкования, они были в религиозных текстах, но генерализировано – это и есть трактовка. Герменевтика, интерпретация – это уже другая постановка вопроса, она схватывает какие-то определенные процессы, которые у нас происходят. В этом и состоит проблема. А другое, что противостоит ему – это массы, они меняются. И если она хочет играть, то она тоже должна играть по законам какой-то культуры, а она оказывается смешенной, происходят миграции.

Ч
Поль Рекюр
то там происходит? Как будут решаться эти процессы? – Вот этим и занимался Поль Рекюр, который создал концепцию представления об исторических конфигурациях. – это означает, что я могу рассуждать только на основе сказок, которые я сочиняю сам и исходя из тех событий, которые проходи рядом со мной. У каждого есть какое-то представление об историческом, единственное для нас реальное, окончательное и бесповоротное. Дальше идет средний возраст – это уже средние конфигурации, скажет Поль Рекюр, когда мы как-то изменяем и приспосабливаем свое прошлое, мы е можем отрицать, но стараемся как-то подавить, забываем, что мы видим в жизни, нас начинают интересовать какие-то общие схемы, трактовки. Дальше идет последний этап – общие конфигурации. Согласно полю Рекюру – это ерунда, так как никакой всеобщей истории не бывает, это просто опрокидывание того, что сейчас нас интересует на прошлое.

Пятый вопрос

В заключение можно сказать, что мы в принципе вернулись к началу, мы столкнулись с неким диктатом виртуализирующейся реальности, по всем вопросам мы окончательного определенного ответа и даже вопроса не имеем. Это действительность – все что мы скажем, можно интерпретировать по-другому. В мире материально овнешненном овнутряемом, который от нас независимо идет и представляет собой смесь всего мы как-то решаем все эти вопросы – Что возможно для нас, а что невозможно? Насколько ответственна или неответственна та или иная власть и насколько человек может быть ответственен? Можно думать о бодрящейся скуке и скучающей бодрости, об игре масс и о массе игры, что они из себя представляют, только не называя это. Это здесь, потому это и есть концепции.

Н
Ретроспективный презентизм
икакого философствования в прошлом Платона, хотя идеи какие-то в силу прошлого здесь присутствуют – это называется ретроспективный презентизм настоящего и мы должны это ощущать, ведь мы живем в этом мире, это есть философская концепция – никогда не прошлого, а 7 мая 2007 года, пройдет год – они изменятся, будут другие или эти же предстанут в каком-то новом виде. Отсюда центр – не просто есть Истина какая-то, которой я овладел и стал свободен, а насколько будет свободная необходимость и необходимая свобода, возможность реализовать себя в рамках какой-то необходимости. Свобода – это не воля, это нечто самоограничивающее себя в пределах необходимости. Вот когда появляется ,что вы можете или не можете, свободная необходимость – вот тогда мы и достигаем того, что может считаться Истиной.

П
Источником истины является свобода!
роисходит переворот! Источником истины является свобода, а не какой-либо переворот. Но оказывается это еще не последняя возможность, если вы вспомните, у нас остаются еще какие-то возможности. Одно дело – предметно что-то выделить в знание. Другое дело – поговорить о мировых возможностях чего-то, а другое – жить как вы живете. Но об этом речь пойдет на следующей лекции.

Десять контрольных вопросов

К Лекции № 13

«Попытки постигнуть меры в меру субъективного и объективного в нео-онто-тео-феномено-логических концепциях 21 века»

по курсу

«Философии и Философии Науки»

для студентов-физиков 2007 года.

Сколько основных этапов можно выявить в истории философии?
В чем специфика переходного периода, называемого «пост-модерн»?
Какой процесс составляет суть «субъективного меня»?
Что есть «солипсизм»?
Как Хайдеггер понимает понятие времени?
Как соотносятся католические концепции солидарности с коммунистическими и др. идеями?
Согласно Левинасу, можем ли мы видеть каждого человека и Бога?
Какие вопросы поднимаются в эпистемических концепциях?
В чем заключаются концепции онтологии власти языка Жака Деррида?
В чем заключается концепция представления об исторических конфигурациях, предложенная Полем Рекюром?

Blog

Содержание