С. И. Илларионов Россия и Америка на глобальной

Вид материала

Содержание

Подобный материал:

1 ... 6 7 8 9 10 11 12 13 14

ПОЛЕМИКА О ЕВРАЗИИ

Обостренное внимание З.Бжезинского к проблематике Евразии, в частности его попытки доказать правомерность господства Америки на евразийском пространстве, требуют внимательного рассмотрения. Ведь речь идет не об академическом споре, а о глобальной геостратегической концепции, призванной аргументировать ни много, ни мало претензии США на мировое господство, ключом к которому, как явствует из рассуждений З.Бжезинского, Евразия является. Проблема Евразии — это проблема будущего того неспокойного мира, в котором мы сегодня живем вместе с г-ном Бжезинским и в котором будут жить дети и внуки как россиян, так и американцев. Полемика может быть плодотворной, если в ее основу будет положена не только констатация существующего положения, но и феномен развития, который помогает исследователю не ограничиваться моментальной фотографией того, что сложилось в данной социальной и геополитической ситуации, но и экстраполировать ее характеристики на будущее с учетом известных параметров движения.

Всем известно утвердившееся понятие «диалектика», которое отнюдь не является коммунистическим изобретением, как думают некоторые. Родилось оно, как известно, в древней Греции и означало искусство вести беседу, спор. Впервые его применил Сократ. Наиболее яркое выражение античная диалектика получила у Гераклита, который сказал, что мир, находящийся в постоянном потоке, внутреннее противоречив и мыслится в вечном становлении, движении, в единстве противоположностей. Мудрость древних мыслителей очень полезна и для наших дней, ибо помогает приблизиться к реальным оценкам и выводам в сфере отношений между народами и государствами. Достаточно было зациклиться З.Бжезинскому на международной ситуации пяти-шестилетней давности, как он попал впросак. Поистине, нельзя дважды войти в одну и ту же реку. А ведь буквально за несколько лет и Россия, и Америка стали другими, да и весь мир стал иным. В нем, в этом новом мире нам предстоит жить. А для этого надо понять, что новое мироустройство должно быть многополярным, отражая реальное существование в нем различных центров влияния. Это потребует, разумеется, немалых усилий по гармонизации их интересов и выработке общей стратегии решения международных проблем.

Противоположность взглядов по проблемам мироустройства не только не вредна, но даже очень полезна при соблюдении приверженности полемизирующих сторон гуманизму, в частности тому, о котором в Декларации независимости США (1776 г.) — в этом выдающемся документе демократической, социально-философской мысли XVIII века, сказал его автор Томас Джефферсон (1743—1826): «...Все люди сотворены равными, и все они одарены своим создателем (прирожденными и неотчуждаемыми) очевидными правами, к числу которых принадлежит жизнь, свобода и стремление к счастью».^¹²⁰

Наш оппонент и его единомышленники, низводящие Россию и ее евразийское окружение, до уровня территории, подчиненной коалиции государств во главе с Соединенными Штатами, не мог не учитывать фактор евразийского пространства, которое одни отождествляют с территорией России, другие — с Российской империей, третьи — с СНГ, четвертые полагают, что она простирается от Ванкувера до Токио. Вряд ли плодотворно вести схоластические споры по таким вопросам. Куда полезнее для начала взять то, что уже бесспорно сложилось сегодня, посмотреть на проблему с позиции сегодняшнего дня. А сегодня факты говорят о том, что понятие «Евразия» не может определяться одним или даже несколькими признаками, такими, например, как географическая среда, рост народонаселения, способ производства материальных благ, экономическая и военная сила и т.д. Современное значение Евразии может быть осознано лишь на основе комплексного агрегатного учета множества факторов, определяющих как жизнь общества в целом, так и отдельного индивидуума. Европа и Азия соседствуют на самом большом материке Земли в ее Северном полушарии. В природном отношении резкой грани между двумя частями света не существует. Но территориально-географическая сторона проблемы носит условный характер. Существенным являются поведение и судьбы общностей людей, населяющих евразийское пространство. В истории человечества было немало общностей различных по своей природе, масштабам и влиянию на ход событий. Географический фактор, конечно, играл в их возникновении, развитии и упадке определенную роль, но не он был решающим. У различных общностей, складывавшихся в ходе исторического процесса были различные формы сосуществования, различные общественные идеи, взгляды, политические учреждения, но основой их развития, становления и исчезновения было не столько конструирование различных концепций мироустройства, даже самыми выдающимися интеллектуалами (которые, безусловно, играли свою историческую роль), сколько условия материальной жизни общества. При этом мы имеем в виду помимо географической среды рост народонаселения, способ производства материальных благ, которым оно овладело, средства, которыми оно при этом пользуется. Общественные идеи, теории, гипотезы, возникнув на базе потребностей материальной жизни людей, сами воздействовали затем на жизнь той или иной их общности.

Зарождение евразийской идеи можно условно отнести ко времени образования Российской империи, ее дальнейшее развитие прослеживается при ретроспективном рассмотрении основных событий ушедшего века, в которых роль России была весьма велика. Серьезные потрясения пережила российская империя многократно. Первая мировая война неузнаваемо изменила карту Европы. Октябрьская революция положила начало формированию совершенно нового союза народов, объединенных невиданным во всей прежней истории общественным строем. Вторая мировая война создала новый миропорядок. Возникло новое содружество государств, провозгласивших своей целью социализм. Произошел распад колониальной системы. А сегодня на пространстве дореволюционной России и СССР сложилось совсем новое содружество, членами которого стали суверенные государства, которых не знала предшествующая история.

Краткий перечень знаменательных событий прошлого века, конечно же, не отражает в полной мер всей сложности его истории, характерной чрезвычайно сложным переплетением политических, военных, экономических, этнических и многих других факторов, влиявших на расстановку сил на мировой арене. Каковы эти силы сегодня? Каковы их место и роль в современном мире? В Европе сложился Европейский Союз, в Азии великие народы Индии и Китая демонстрируют все более возрастающую политическую и экономическую мощь, с чем не могут уже сегодня не считаться сильные мира сего. Появилось несколько потенциально ядерных держав. На глазах взрослеют новые центры силы. Всего этого не учитывает в своих геополитических анализах г-н Бжезинский, и в этом его главный просчет.

Экскурс в историю интересен не только как иллюстрация той огромной роли, которую Россия играла в событиях мирового значения. Он полезен как аргумент в пользу наличия у нее потенций для сохранения и укрепления своей роли как великой державы.

Великая ли держава Россия? Рациональный, а не только эмоциональный ответ возможен только при определении самого критерия «великости». Если принять за критерий деньги, то, конечно же, нет. Но правильно ли измерять величие державы только количеством долларов или, скажем, количеством и качеством вооружений? Эти компоненты, конечно, играют свою роль (и немалую) в определении столь сложного и многогранного понятия, каковым является понятие «великая держава». Однако более углубленный подход к оценке значимости государств современности убеждает в необходимости учитывать большой комплекс факторов, среди которых особенно важными являются:

исторический опыт, накопленный в итоге многих эпохальных событий — как во внутренней жизни страны, так и в ее отношениях с другими странами и регионами;

духовное и интеллектуальное богатство;

уровень продвинутости в формировании общественного устройства, отвечающего объективным показателям экономической основы общества;

географическое положение, которое в условиях глобализации всех сторон жизни мирового сообщества приобретает все большее значение;

степень влияния страны на тенденции мирового развития;

компетентность государственного руководства;

рациональная, отвечающая интересам народа внешняя политика;

эффективность участия в организациях мирового сообщества (ООН);

наличие друзей и союзников;

моральный дух народа, его патриотизм и интернационализм;

степень участия в решении глобальных проблем человечества.

Роль России как великой державы на различных этапах ее истории определялась — таковы упрямые факты — действием перечисленных факторов в различном соотношении, роль их не была равнозначной. И в наши дни указанные факторы продолжают работать. Важно только правильно оценить силу каждого из них в современной обстановке, с учетом ее специфики. Это дает России все необходимое для того, чтобы не только сохранить свое положение в мире, но и укрепить, если, конечно, будут преодолены негативные тенденции деструктивного свойства, характерные обычно для общества в периоды «переходности». России для восстановления своей глобальной роли и обретения большего веса в международных делах предстоит использовать свои богатые политические, экономические, идейны, географические, ситуационные и многие другие ресурсы. Это, например, принадлежность к «пятерке» Совета Безопасности ООН, нефтяные богатства, еще сохранившиеся в общественном сознании трудящихся многих стран революционное прошлое и большая помощь, оказанная бывшим колониальным и зависимым странам, возможность влиять на разрешение сложных конфликтных ситуаций в мировой экономике и политике, а также многое другое, новое, что надо искать и использовать, отказавшись от набивших оскомину стереотипов.

Неоспорим тот факт, что в эпицентре происходящих в мире перемен продолжает стоять Россия. Импульс ее бытия, ее бурного и сложного развития прямо или косвенно оказывали и продолжают оказывать влияние на весь ход мирового развития. Дать более глубокую, а не только конъюнктурную характеристику нового статуса России в мире — задача актуальная, от решения которой зависит плодотворность исследований, которыми занимается З.Бжезинский. Великое прошлое нашей страны, пройденный ею многовековой путь возлагают на нее ответственность не только за свою судьбу, но и за будущее всего человеческого сообщества. Речь идет не только о решении ставших актуальными проблем всеобщей безопасности, но и о движении вперед, о развитии новых отношений между странами и народами. Следовательно, должна быть определена стратегия этого развития, его ориентация. Она начинается с постановки наиболее общих задач, выдвижения фундаментальных, долговременных целей.

XXI век — век глобальных процессов и проблем, которые все более определяют судьбу народов мира. Растущая взаимозависимость стран и народов, несмотря на сохраняющиеся различия в уровнях их развития, в культуре, религии, исторических традициях достигла самого высокого рубежа. «Глобализация» бросает вызов сложившемуся ранее мироустройству, которое обнаруживает свою слабость и меркнет перед новыми реалиями. Новая эпоха неизбежно приведет к переменам в содержании, формах и механизмах международных отношений. С учетом этого и должна вестись конструктивная полемика между приверженцами различных взглядов, в которую мог бы внести свой вклад и наш американский оппонент.

Определение места России в новом глобальном сообществе требует нахождения ею наиболее важных сфер концентрации усилий на важнейших геостратегических проблемах современности. Одной из них является проблема евразийства, которой не случайно посвятил свой труд З.Бжезинский. Здесь мы просто обязаны сказать свое слово. В разработке концепции евразийства велика заслуга наших предшественников, выдающихся российских мыслителей прошлого. И это совсем не случайно, ибо именно Россия оказала решающее влияние на ход мировой истории. Не лишне вспомнить в этой связи слова министра иностранных дел России А.М.Горчакова, который после ее поражения в Крымской войне 1853—1856 годов сказал: «Россия сосредоточивается!». Это именно то, что должна сделать наша страна сегодня. В нынешнем мире есть силы (об этом свидетельствует деятельность З.Бжезинского), которые намерены навязать России ложные геополитические ориентиры, а Америке обеспечить захват плацдармов для осуществления ее глобального господства в быстро изменяющемся мире. В этих условиях рассмотрение обстановки на евразийском пространстве, которому уделил столь много внимания американский политолог, должно основываться на ее объективном анализе. Оно не должно преследовать цель его подчинения каким-либо заранее заданным политическим целям и задачам, не должно стать содержанием программы какой-нибудь партии или движения.

В 1997 году на полках книжных магазинов появилась книга П.Н.Савицкого «Континент Евразия».^¹²¹ П.Н.Савицкий (1895—1968) — историк, экономист, географ, философ — строил свою систему взглядов на утверждении, что континент «Россия — Евразия» представляет собой самостоятельный мир, границы которого «совпадают с границами Русской Империи» и который представляет собой «замкнутое и типичное целое» не только с точки зрения географических условий, но и своих «экономических возможностей, которые «открывают ей путь к экономическому самодавлению и превращают ее как бы в континент — океан».^¹²² П.Н.Савицкий теснейшим образом связывает само понятие Евразия с историей России и ее ролью в мире. «Евразия предстает перед нами как возглавляемый Россией особый культурный мир, внутренне и крепко единый в бесконечном и часто, по видимости, в противоречивом многообразии своих проявлений. Евразия — Россия — развивающаяся своеобразная культуро-личность. Она, как и другие многонародные культурные единства индивидуализирует человечество, являя его единство во взаимообщении с ними, и потому, осуществляя свою общечеловеческую миссию».^¹²³

Существуют и другие взгляды на проблематику Евразии. Один из выдающихся представителей евразийства Н.С.Трубецкой писал: «Евразия есть географическое, экономическое и историческое целое. Судьбы евразийских народов переплелись друг с другом, прочно связались в один громадный клубок, который уже нельзя распустить, так что отторжение одного народа из этого единства может быть произведено только путем искусственного насилия над природой и должно привести к страданиям».^¹²⁴

К этому надо добавить, что различие взглядов на само понятие «Евразийство» и в прошлом, и в наши дни определялось и определяется социально-политическими позициями исследователей, их идеологией и, конечно же, условиями эпохи. У политиков прозападного толка Россия — лишь часть Европы, лишь «эта страна», у приверженцев державно-патриотической идеи — это собственно Россия, их Отечество, у коммунистов — это проявление интернационализма. Региональная российская номенклатура использует идею евразийства для отстаивания проектов создания на территории Российской Федерации обособленных структур по этническому или административно-корпоративному принципу. Таких точек зрения можно было бы привести множество. Их изучение и сопоставление с целью формулирования практических выводов совершенно необходимо, и можно только сожалеть, что З.Бжезинский не вспомнил о выдающемся вкладе русских мыслителей в проблему Евразии. Тем самым был ослаблен научный подход к проблеме в то время, когда значение интеллектуальной составляющей в решении проблем нынешнего мира неуклонно возрастает. Американский исследователь Э.Тоффлер рассматривает формулу власти, которая использует различные инструменты. Насилие может дать определенные результаты. Богатство является более совершенным инструментом власти. Но самым эффективным ее инструментом является знание. «Оно может применено для наказания, вознаграждения, убеждения и даже преобразования, — пишет Э.Тоффлер. — Он может превратить врага в союзника».^¹²⁵

Евразийская идея претерпела эволюцию в плане не только территориальном, этнографическом и духовном, не только в изменении соотношения сил конфликтующих сторон, но и в смысле социальном. Впервые в истории появилось сообщество людей, которое на официальном уровне советское руководство назвало «социалистическим содружеством». История, неумолимо перекраивает карту мира. Уходят, казалось бы навсегда, в небытие, вожди, страны, империи, даже целые народы. Но действительно ли навсегда, и что такое в данном случае небытие? Можно ли утверждать, что созданный однажды в человеческом сообществе тот или иной общественный феномен растворяется «как дым, как утренний туман», не оставив никакого следа? Правильно ли, например, утверждать, что конец некогда процветавшей Римской империи не явился началом новых начал, которые в своем развитии породили новые сообщества, государства, союзы, новые, поныне существующие и действующие государственные, научные и моральные установки? Упрощенное толкование общественного развития как полного отрицания некогда существовавших тех или иных форм человеческого общежития, а затем создания «с чистого листа» новых его форм, не имеющих ничего общего со всем предшествующим развитием, не только антинаучно, но и просто абсурдно. Объективный научный подход предполагает конструктивное, плодотворное понимание феномена отрицания в общественном развитии. Он интерпретирует отрицание как момент связи, звено развития, удержание положительного, когда те или иные элементы отрицаемой системы, переходя в новое, более развитое состояние, приобретает новое качество. Таков должен быть, на наш взгляд, подход к проблеме Евразии. И лишь на этой основе было бы логично продолжить полемику с г-ном Бжезинским.

Изначально евразийство существовало в деяниях людей, не будучи сформулировано концептуально. Сейчас оно все больше подвергается содержательному наполнению, хотя и далеко не однозначному, отражая соответствующие национальные, социальные и геополитические интересы. А поскольку эти интересы противоречивы, порой антагонистичны, возникает борьба теоретическая, экономическая, военная, в которой борющиеся стороны близоруко заботятся лишь о своих порой довольно узких интересах. А в это время на евразийском пространстве все более фокусируются перипетии мировой политики. Причем, если во времена Трубецкого, евразийство наполнялось в основном духовным содержанием, то в наши дни оно все более оперирует категориями экономики и политики.

В этой связи, субъектом международных экономических и политических отношений становится СНГ. Речь здесь идет не о ностальгии по распавшемуся Союзу и не о теоретических изысканиях, а о практической выгоде для России и для стран СНГ, консолидации Содружества, которая восстановила бы разрушенные после распада СССР естественно сложившиеся связи единого народнохозяйственного комплекса, обеспечила бы решение актуальных проблем безопасности. Такая экономическая и геополитическая консолидация может, например, обеспечить кратчайшую связь (через Транссиб, Севморпуть, возрождающийся «шелковый» путь) между Европой и АТР, старой атлантической и новой бурно развивающейся тихоокеанской цивилизациями. Располагая огромными природными, трудовыми, интеллектуальными и производственными ресурсами, евразийское сообщество с важнейшим звеном — самой Россией — может стать центром широкомасштабной трансконтинентальной кооперации, в которой будут активно участвовать как Европа, так и страны обширного АТР, Япония, Китай, страны АСЕАН, Индия, США и страны НАФТА. Это и явилось бы той реальной интеграцией России и других стран СНГ в мировую экономику с учетом новейших достижений и принципов ее развития в XXI веке.

В России идеи евразийства, в частности, предложения о создании «Евразийского Союза» замалчивались либо искажались. Бывший президент Б.Н.Ельцин пренебрежительно отзывался о соответствующем проекте Назарбаева. Конечно, реализация этого проекта была делом весьма непростым по многим причинам. Не перечисляя их, остановим внимание лишь на одной из них, о которой политические комментаторы упоминать стесняются, хотя в России она традиционно является одной из самых главных при принятии политических решений. Это личностные амбиции лидеров, полномочия которых неизбежно ограничиваются при создании любого союза государств, тем более, если речь идет о первых их лицах. Развитию евразийства продолжают препятствовать великодержавные тенденции, преподносимые под предлогом поиска «русской идеи». Таковы, например, тезисы программы «Наш Путь», разрабатываемой под «общим кураторством» Центра евразийских Геополитических Инициатив (директор А.Дугин): «Нет сомнения, что у России свой собственный путь. Внешние формы его постоянно меняются, подчас драматически и на прямо противоположное. Но во все эпохи прослеживается общая линия — евразийская направленность, евразийская сущность русской истории. Многое может быть поставлено под вопрос в рассмотрении нашего прошлого, будущего и настоящего. Но Евразийская Идея не подлежит сомнению. Россия есть Евразия, и это предопределяет ее географическое, культурное, цивилизационные, стратегическое и хозяйственное бытие».^¹²⁶

Выпячивание роли России как некоей особой самоценности, а не как участника союза (сообщества, содружества) народов, во-первых, противоречит объективному процессу исторического развития, а с точки зрения прагматической геостратегии толкает ее к международной изоляции, что по сути своей совпадает с намерениями З.Бжезинского. Евразийство как естественное состояние России может быть плодотворным для ее народов и ее развития в результате многостороннего сближения, прежде всего с народами бывшего Союза, но не в прежних изживших себя формах, а в новом облике и с новым содержанием, соответствующим реалиям эпохи, с последующим выходом за пределы «эсенговских» рамок на пространство всего мирового сообщества.

Евразийская идея, преодолевая равнодушие, отторжение, иронию и даже сопротивление, органично вписывается в усилия России по вхождению в мироустройство XXI века. Избрание нового президента РФ придало этим усилиям новый импульс и реалистический характер. В октябре 2000 год в Астане произошло событие, привлекшее внимание как в странах ближнего, так и дальнего зарубежья. Президенты России, Белоруссии, Казахстана, Киргизии и Таджикистана подписали Договор об учреждении Евразийского экономического сообщества (ЕврАзЭС). Партнерам удалось достичь взаимопонимания в том, что представленные ими страны будут неизбежно двигаться вперед по пути поэтапной интеграции с учетом сложившейся ситуации и международного опыта. Было согласовано, что никто из них сегодня не готов передать часть своего суверенитета каким-либо наднациональным структурам, что целесообразно создать международную организацию, в рамках которой суверенные государства могли бы эффективно сотрудничать, постепенно продвигаясь к более высоким ступеням интеграции.

Как и все новое, создание нового сообщества вызвало критические замечания. В некоторых российских СМИ его назвали «сказкой» и «утопией». Впрочем, можно привести множество примеров, когда «сказки» и «утопии» становились былью. Разве не показалось бы утопией еще в первой половине прошлого столетия, что в Европе, веками раздиравшейся кровопролитными войнами, появился Европейский Союз, даже с наднациональными органами? Или, что Советский Союз распадется в течение дней? А у стран Содружества куда больше общего, скрепленного совместной жизнью в рамках ранее существовавших государственных образований и доказавшего свою прочность. Да и у русского народа накоплен такой огромный потенциал — как духовный, так и материальный, который при достойном руководстве страной и при выборе ею правильных ориентиров, не может не принеси результат, полезный всему человечеству.

Это подтвердили прошедшие в апреле 2003 года в Душанбе саммит ЕврАзЭС и участников договора о коллективной безопасности. Оба форума укрепили роль Евразии в мировом развитии и в то же время подтвердили цементирующую и ведущую роль России в евразийском сообществе. Модное ныне высмеивание общечеловеческих задач русского народа является отрицанием его огромных потенций, которые уже были не раз реализованы в общемировом масштабе. Подобно тому, как преодоление личностью собственного эгоизма не унижает, а возвышает личность, так и народ, преодолевая национализм, тяготеющий к шовинизму, не теряя своей самобытности, выполняет благородную гуманную миссию. Русский философ В.С.Соловьев считал, что, по своему историческому положению, национальному характеру и «миросодержанию» Россия должна «начать обратный процесс интеграции, или исцеления разделенного человечества».^¹²⁷ Революционеры смогли в 1917 году взять власть, завоевать авторитет и уважение народов бывшей Российской империи и поддержку народов мира потому, что не допустили раскола между многочисленными ее народами и превратили господство России в добровольный Союз народов. Идет время, народы проходят путь развития, результаты которого требуют новых форм отношений, новых принципов. Не учесть этого или запоздать с этим, — значит внести диссонанс в сложившееся единение, которым могут воспользоваться авантюристически настроенные, как шовинисты, так и националисты, пекущиеся не о благе народов, а о личностных или групповых властных амбициях. Глубокое изучение евразийской идеи в ее многочисленных вариантах будет способствовать нахождению гармоничных решений ряда национальных проблем, а также проблем современного мироустройства.

Современный подход к проблемам не может не учитывать, разумеется, того обстоятельства, что на гигантском материке в течение веков происходили противоречивые и порой даже конфликтные процессы, в которых формировался интегральный подход на базе ряда факторов: геополитического, экономического, исторического, этнического, культурно-цивилизационного, научного, социально-психологического. Пример части евразийского пространства, составляемого бывшими республиками СССР, показывает, что эйфорический эффект суверенизации постепенно уступает место здравому смыслу, осознанию того, что парад суверенитетов — явление все же временное, а исторически сложившаяся общность — фактор постоянно действующий, в особенности с учетом того, что пространство бывшего Союза имеет все основания стать реальным мостом, соединяющим Запад и Восток. На место прежних межреспубликанских связей (в составе СССР), которые со временем стали неэффективными, приходят новые отношения, отвечающие реальному экономическому положению государств. Евразийская экономическая стратегия получает действенный созидательный импульс и в связи с процессами интеграции и глобализации в мировой экономике. Россия является естественным центром, осью евразийской интеграции, и у г-на Бжезинского нет никаких оснований отодвигать ее на периферийную окраину Евразии.

Исторический опыт России доказывает, что национальная и конфессиональная принадлежность не является препятствием для формирования евразийского сообщества, которое складывалось и в перспективе может консолидироваться (без утраты самобытности) на базе геополитической, экономической (разделение труда, хозяйственная взаимозависимость, торговля), исторической, культурной. Россия издавна находилась на перекрестке разных культур и конфессий: римско-католической, православной, мусульманской, индуистской, конфуцианской, синтоистской.^¹²⁸ Конечно, Россия, будучи объективно исторически сложившимся центром европейского пространства, не является единственным воплощением евразийства. В его духовное и материальное богатство вносит свою лепту историческая мудрость и производственная культура народов Восточной, Центральной и Западной Европы, не исчерпанные еще возможности стран Азии, в том числе таких гигантов, как Китай и Индия. Концепция евразийства подразумевает синергетическое^¹²⁹ взаимообогащение народов своими достижениями. Патриотизм, самобытность в культуре, этнической психологии, традициях, обычаях и т.д. не мешает впитывать то лучшее, чего достигли народы Запада и Востока.

Анализируя исторические события после революции 1917 года, некоторые исследователи, зашоренные идеологически и рассматривающие развитие человечества исключительно сквозь призму своих текущих политических интересов и социальных пристрастий, ведут речь о классовых антагонизмах, мировой революции, социализме, капитализме и т.п. А между тем «эпоха войн и революций» имеет и иную сторону. Скажем, революция в Германии могла бы означать не только торжество социалистической идеи в результате политического переворота, но и громадный шаг вперед в смысле осуществления евразийской концепции на новом этапе истории, когда эта идея обретала материальную силу. Германия и Россия нагляднее всего воплощали в себе в начале ХХ столетия реальность осуществления экономических, производственных и социально-политических условий жизни нового общества. Богатая естественными ресурсами крестьянская Россия, объединяющая в себе черты Европы и Азии, и европейская Германия с ее высококлассной техникой, созданной на этапе высшей фазы капиталистического производства по последнему слову науки, с высочайшей производственной дисциплиной и организацией труда вместе могли составить силу, способную совершить исторический поворот в судьбах мира. Значение такого развития событий видно хотя бы из того, что крах вышеизложенных надежд привел во многих отношениях к развитию негативных тенденций, которые имели даже свои трагические последствия в 30—40-х годах прошлого столетия.

С учетом опыта прошлого и объективной оценки настоящего евразийская концепция должна содержать выводы из наличия многополярности и многофакторности геополитической системы, усиливающегося динамизма ее развития, глобального характера происходящих перемен. Открытость финансово-экономических и информационных потоков, демократический характер политических акций, что проявляется в гласности, скрывают за собой более глубокий подспудный смысл явлений жизни современного общества. Фактором современного геополитического бытия, который нельзя забывать, осмысливая концепцию евразийства, является нынешняя культура, включая идеологию, образование и науку, а также интеллектуальный уровень, компетентность, гибкость и политическую волю руководителей высшего ранга. Сейчас как никогда остро стоит вопрос о занятии Россией достойного места в мировой экономической системе, что было бы плодотворным при использовании реальных интеграционных возможностей с наиболее близкими евразийскими партнерами, каковыми являются страны СНГ, страны Европы и Азии. С ними в свое время сложилось тесное сотрудничество, не подвергшееся до сего времени полному разрушению.

Экономический аспект концепции евразийства приобретает в наши дни первостепенное значение. На фоне быстрого расширения экономических взаимосвязей и интеграции экономики стран Европы и Азии Россия еще не реализовала в этом процессе всех своих возможностей в немалой степени из-за сопротивления западных противников реального включения России в мировую экономику, одним из глашатаем которых и является З.Бжезинский. Наша страна обладает рядом неоспоримых преимуществ: это и богатейший интеллектуальный потенциал, топливно-энергетические и трудовые ресурсы. Есть и такой, пока плохо используемый фактор экономико-географического характера, который может обеспечить прогрессивное развитие России, повысить ее роль в мировом сообществе — это расположение России на пути из Европы в Азию. Если рассматривать Россию как центр евразийского пространства, то мы являемся свидетелями того, как центробежные тенденции ряда стран в отношении нее постепенно сменяются центростремительными. На своем собственном опыте они убеждаются в том, что разрушение сложившихся многосторонних связей имело отрицательные последствия. Интерес к России и в ближнем и дальнем зарубежье возрастает. Полезно подумать и о будущем, которому уделяют сейчас много внимания видные зарубежные аналитики. В этом смысле концепция евразийства и ее элементы являют собой представление о будущем человечества, основанное на опыте двух наиболее продвинутых (в историческом смысле) его общностей — Европы и Азии. Это та объективная истина, которую мы хотим найти и к которой мы стремимся. Достичь ее можно только очень тщательным изучением и осмысливанием материальных и интеллектуальных богатств народов Евразии, их многовекового опыта с учетом реалий сегодняшнего дня и перспектив нового тысячелетия. Полагаем, что приведенных характеристик Евразии вполне достаточно, чтобы планы ее превращения в плацдарм американской глобалистики обнаружили свою полную несостоятельность.

Россия вступила в XXI век, который характерен быстрым изменением глобальных условий развития мирового сообщества, всей сложившейся в нем ранее системы ценностей, когда у многих стран, регионов, международных организаций произошла смена приоритетов, а значит и геостратегических установок. В такой обстановке очень важно адекватно реагировать на вызовы меняющегося мира. Один из них — столкновение двух геостратегий — российской и американской, — сориентированных на Евразию. Российская геостратегия формировалась в ходе исторического процесса, когда складывалась Российская империя, а затем на ее просторах был создан Советский Союз. По сути своей это и было реальное формирование евразийского сообщества, включающего в себя народы как европейской, так и азиатской частей прежнего и нового государств. Тесное сотрудничество населявших их народов во всех сферах человеческой жизни, не раз испытанное на прочность, можно рассматривать как прообраз более широкой и влиятельной новой общности людей, не имеющей ничего общего с «pax americana». Но реальная тенденция к постепенному его расширению и, что самое главное, усилению, все более противоречило геостратегическим целям государств, которые господство над Евразией видели как базу для собственного глобального господства. Такие планы, как это теперь очевидно, вынашивались Германией, приступившей фактически с 1935—1936 годов к захвату стран западной части евразийского континента.

Исход второй мировой войны продемонстрировал мощный ресурс евразийского единения, ибо СССР явился главной ударной силой антигитлеровской коалиции. Остальные ее участники преследовали свои собственные геостратегические цели, в достижении которых их первым и наиболее опасным конкурентом была Германия, а затем и Советский Союз. Разгром гитлеровской Германии был не только крахом бредовых претензий нацистов на мировое господство, но и звездным часом евразийства. Ведь эта победа, как и последующая победа в войне с Японией, значительно расширили реальное евразийское пространство — от Атлантики до Тихого океана, причем не только в смысле территориальном, но и в смысле влияния на весь ход истории в послевоенном мире. Исход Второй мировой войны впервые зримо и очень убедительно показал, сколь велики возможности евразийского сообщества, которое сумело не только противостоять могуществу Германии и Японии, дополнивших свой экономический и военный потенциал, немалыми силами многих стран континента, не только одержать верх в этом противоборстве, но и побудить к активному действию народы Европы и Азии, вызвать подъем национальных движений в колониальных и полуколониальных странах. Новая общность людей, которую олицетворял Советский Союз, смогла не только создать за короткое время превосходные образцы военной техники, оптимальную организацию Вооруженных сил, использовать талант выдающихся полководцев, но и обеспечить в труднейших условиях сплоченность всего населения независимо от национальной или религиозной принадлежности, социального положения, пола и возраста. Новая общность могла бы добиться и большего успеха в консолидации народов Европы и Азии, если бы органически созвучные с ней принципы социальной справедливости, гуманизма, братства народов нашли более адекватное воплощение в жизни Советского Союза.

Прав был немецкий поэт, мыслитель и естествоиспытатель Иоганн Вольфганг Гете, утверждавший: «Можно признавать полезность какой-либо идеи, но все же не суметь воспользоваться ею». Воспользоваться помешали серьезные упущения во внешнеполитической деятельности советских лидеров, которые в частности исключили из числа активных евразийских партнеров Югославию. Все эти и другие события, о которых говорится подробно во внешнеполитической литературе, ослабляли евразийское сообщество. Во внутренней жизни Союза не предпринимались действия по его укреплению путем изменений, отвечавших требованиям нового времени, что в конечном итоге привело к его развалу.

Ослабление евразийской общности проходило в то время, когда гегемонистские тенденции стали вновь набирать силу. Атомные бомбардировки Японии в 1945 году, которые не были нужны для победы в войне, явились весомой заявкой США на послевоенное мировое господство, демонстрацией силового превосходства над своим вчерашним союзником. Так на сей раз на восточном фланге континента начинался новый этап борьбы за Евразию, в которой столкнулись две геостратегии. В этом столкновении евразийцам был брошен вызов, положивший начало противоборству, в котором США все более проводили курс на подчинение себе Евразии как плацдарма для дальнейшей глобальной экспансии. Президент США Гарри Трумэн в послании конгрессу в декабре 1945 года заявил: «Победа, которую мы одержали, возложила на американский народ бремя постоянной ответственности за руководство миром».^¹³⁰ Президент США одобрил речь Уинстона Черчилля в американском городе Фултон в марте 1946 года, в которой тот призывал к проведению политики «с позиции силы» для установления мирового господства наций, «говорящих на английском языке». Это было политико-психологическое оформление «холодной войны».

Лидеров Югославии, народы которой первыми поддержали борьбу СССР против гитлеровского фашизма, советское руководство объявило «кликой шпионов и убийц» из-за того, что югославы выступили со своими взглядами на развитие общества. Репрессиям подверглись руководители некоторых стран содружества государств, которое создалось в Восточной и Центральной Европе в результате победы над фашизмом. Ничем закончились попытки создания Информационного бюро некоторых компартий. В Азии начали развиваться отношения с одной из крупнейших стран континента — Индией, которые могли достичь уровня союзнических. Но затем достигнутое было упущено так же, как и в отношениях с рядом других азиатских стран. И сейчас, похоже, российско-индийское сотрудничество начинается с нулевой отметки. Ошибкой явилось решение правительства СССР не подписывать Сан-Францисский мирный договор с Японией (1951 год), по которому Япония отказывалась от всяких претензий на Курильские острова, Южный Сахалин и другие территории. В то же время возникли разногласия с Китаем, руководство которого было обвинено стремлением к гегемонизму, притязаниях на мировое господство и великодержавие. Дело дошло до вооруженных столкновений. Уже только вышеуказанные события, порожденные субъективным подходом советского руководства к международной роли СССР, значительно ослабло позиции Советского Союза как в Европе, так и в Азии. Тем самым была ослаблена и его роль в противостоянии евразийства гегемонистским устремлениям США. Под этим же углом зрения необходимо рассматривать развитие обстановки как в самом СССР, так и в его правопреемнице России.

Распад Союза ССР отсек территорию России не только от бывших восточноевропейских союзников, но и от республик, ранее входивших в его состав, что подорвало былую силу сообщества, которое мы вправе называть евразийским. Тем не менее, и в своем нынешнем облике Россия сохранила большие возможности для влияния на мировую историю, в частности, своим экономическим развитием. Но оказалось, что и в этой сфере кроются опасности. Дало себя знать отставание России в обеспечении жизненного уровня населения и в освоении промышленных технологий, определяющих уровень научно-технического прогресса. Крупнейшим социально-экономическими фактором, ослабляющим геополитическую роль России, является экономическая и техническая отсталость как результат, в первую очередь, слабости и неорганизованности менеджмента. Она серьезно отстала от мировой цивилизации — технически, инфраструктурно, экологически, социально.

Тем не менее, надежды американских геостратегов на упадок России (что позволило бы им занять командные позиции в Евразии) иллюзорны. Рассуждения Бжезинского на эту тему, да и неудачные силовые акции США в Евразии — наглядное тому подтверждение. В борьбе за Евразию обозначились новые моменты, инициированные Россией, когда она «лечит» болезненные «места наименьшей сопротивляемости» в ее государственном, политическом и хозяйственном организме, появившиеся за годы псевдореформ. Многое еще предстоит сделать, в частности в системе безопасности страны, которой в отличие от ушедшей эпохи угрожает не ракетно-ядерный удар, а новый вид экспансии и давления, прежде всего информационно-психологической. В ней используются, в частности, утверждения об американском всемогуществе. Характерным примером информационной войны против России является направленная против нее кампания в связи с операцией в Чечне. Г-н З.Бжезинский действует заодно с чеченскими «специалистами», поднаторевшими в этой сфере, которые занимались не информацией о событиях в Чечне, а сочинением этих событий, проще говоря, дезинформированием общественности. Один из таких «специалистов» Удугов так сформулировал свое кредо: «...Газеты, радио, телевидение на войне являются боевым средством, используемым в целях ведения войны, а не для передачи известий».^¹³¹ Цель подобных информационных атак — дискредитировать российское руководство, российских военных и вообще все российское. С этой целью используется Интернет, иностранные информационные агентства и пресса. Особенно падкими на эту дезинформацию оказались американская телекомпания Си-эн-эн и информационное агентство «Рейтер». Чеченские дезинформаторы работали, и не безуспешно, с иностранными корреспондентами, аккредитованными в Москве, в странах СНГ, с пресс-атташе ряда посольств. Меры информационно-психологического воздействия создавали соответствующий фон для политических шагов Масхадова и его приближенных, которые апеллировали к НАТО, доказывая нарушение Россией прав человека, призывая «вмешаться в вопрос урегулирования взаимоотношений Чеченской Республики и Российской Федерации в соответствии с существующими нормами международного права и нового миропорядка, устанавливаемого Североатлантическим блоком».^¹³² В обращении к генсеку НАТО Дж.Робертсону Масхадов утверждал, что «происходящее сегодня в Чечне является посягательством на демократию, права человека и вызовом всем международным организациям, призванным отстаивать идеалы мира и добра».^¹³³ В этих заявлениях видна попытка превратить борьбу против чеченских бандформирований в событие международного характера, столкнуть НАТО с Россией. Не гнушаются сепаратистские банды и запугиваниями, вплоть до угрозы применить радиоактивное заражение.

Борьба против террористов в Чечне активно используется недругами нашей страны для развертывания против нее информационной войны. Материал для нее подбрасывается на Запад самими террористами, оказавшимися неплохими мастерами дезинформации. Западные СМИ освещают действия федеральных сил в Чечне в основном с подачи главарей и пропагандистских служб чеченских бандформирований. Ряд исламских стран, в том числе и дружественно настроенных в отношении России, выразил тревогу по поводу проведения антитеррористической операции в Чечне. С осуждением действий федеральных сил выступила Организация исламской конфедерации, объединяющая более 50 мусульманских стран. Афганские талибы и стоящая за их спиной Исламская лига Пакистана оказывали пропагандистскую, военную и финансовую поддержку бандам боевиков. Все эти действия, сочетающие в себе вооруженную борьбу, политическое давление и информационно-пропагандистское воздействие, объективно направлены на то, чтобы посеять рознь между представителями различных конфессий, вбить клин в евразийское сообщество, создать опорный пункт своего влияния в нем.

Американский вызов Евразии, изложенный З.Бжезинским, в значительной мере нацелен на ту часть евразийского пространства, в которой находятся страны бывшего СССР. Именно на этот регион, по мнению американского геополитика, должна быть сориентирована геостратегия США. Эту претензию он обосновывает прежде всего ослаблением России после распада СССР и центробежными процессами в СНГ. В этой обстановке цель Америки формулируется им так: «Долгосрочная... задача состоит в следующем: каким образом оказать поддержку демократическим преобразованиям в России и ее экономическому восстановлению и в то же время не допустить возрождения вновь евразийской империи, которая способна помешать осуществлению американской геостратегической цели формирования более крупной евроатлантической системы, с которой в будущем Россия могла бы быть прочно и надежно связана».^¹³⁴ Полагаем, что терминология автора не должна создавать никаких иллюзий. «Экономическое восстановление» России — это, как явствует из всего контекста книги, создание такой экономической модели, которая позволяла бы США осуществлять свою доминирующую роль, а «империя» в его интерпретации — это консолидированное евразийское сообщество, которое никак не устраивает американцев.

Среди рассматриваемых в книге геостратегических вариантов обретения Россией нового статуса в ее отношениях с Америкой Бжезинский уделяет особое внимание «акценту на «ближнее зарубежье» как на объект основного интереса России», в частности, экономической интеграции. Упоминает он и проект Н.А.Назарбаева, выдвинувшего концепцию «Евразийского союза». Она не нравится Бжезинскому, ибо, как явствует из его рассуждений, может способствовать усилению России. Это для Бжезинского самое неприемлемое решение, равно как и любой другой вариант «контральянса», направленного против американской экспансии. «Решение новой геополитической дилеммы России не может быть найдено ни в контральянсе, ни в иллюзии равноправного стратегического партнерства в США, ни в попытках создать какое-либо новое политически или экономически «интегрированное» образование на пространствах бывшего Советского Союза. Во всех них не учитывается единственный выход, который на самом деле имеется у России».^¹³⁵ А этот единственный выход по утверждению американского геостратега — «трансатлантическая Европа с расширяющимися ЕС и НАТО», которая «будет по-прежнему тесно связана с Америкой». Россия тоже придает значение связям с Европой, о чем было сказано в послании президента В.В.Путина Федеральному собранию. Вся разница в том, что для России Европа важна как равноправный и независимый участник евразийского сообщества, а для США — как их послушный вассал. Нельзя обойти вниманием и то, что З.Бжезинский категорически отвергает равноправное партнерство США с Россией. Это важно понять тем российским аналитикам, которые вдруг «открыли Америку», приписав авторство этого тезиса новой американской администрации. Раньше-де американцы были за партнерство, а теперь резко изменили курс. Книга Бжезинского ведь была издана еще в 1997 году.

Бжезинский призывает американское руководство «оказать поддержку новым государствам — для обеспечения геополитического плюрализма в рамках бывшей советской империи».^¹³⁶ Нетрудно догадаться, что под «плюрализмом» понимается противодействие российской политике. Определяются и приоритеты плюрализма — Азербайджан, Узбекистан, Украина. Особое значение придается Украине: «Украина, новое и важное пространство на евразийской шахматной доске, является геополитическим центром, потому что само ее существование как независимого государства помогает трансформировать Россию. Без Украины Россия перестает быть евразийской империей. Без Украины Россия все еще может бороться за имперский статус, но тогда она стала бы в основном азиатским имперским государством и скорее всего была бы втянута в изнуряющие конфликты с поднимающей голову Средней Азией...».^¹³⁷ Особое внимание американцев Украине было выражено не только концептуально, но и в их конкретной внешнеполитической деятельности. В связи с этим есть основания предположить, что в бурных внутриполитических событиях на Украине в 2001—2002 годах есть и американское участие.

«Ключевое значение» американцы придают Азербайджану с его огромными энергетическими ресурсами. С геополитической токи зрения он рассматривается ими как «пробка в сосуде, содержащем богатства бассейна Каспийского моря и Средней Азии».^¹³⁸ «Независимый Азербайджан, соединенный с рынками Запада нефтепроводами, которые не проходят через контролируемую Россией территорию, также становится крупной магистралью для доступа передовых и энергопотребляющих экономик к энергетическим богатым республикам Средней Азии. Будущее Азербайджана и Средней Азии почти в такой же степени, как и в случае Украины, принципиально зависит от того, кем может стать или не стать Россия».^¹³⁹

Немалый интерес проявляют американцы и к той части СНГ, которую Бжезинский назвал «Евразийскими Балканами». Они включают: Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан, Узбекистан, Туркмению, Азербайджан, Армению и Грузию. Кандидаты в этот список — Турция и Иран. Главный предмет их интереса к этой части евразийского пространства в том, что оно соединяет наиболее богатые районы Евразии с самыми промышленными районами Запада посредством транспортных артерий. Важен он и с точки зрения геостратегических амбиций США. Особенно привлекает американцев наблюдаемая ими на этих территориях нестабильность и «вакуум силы», наличие конфликтных ситуаций, этнического, территориального и профессионального свойства. Характерно, что цели, преследуемые США на пространствах Евразии, во многом отражают их претензии, прямо противоречащие интересам России и (объективно) интересам стран СНГ. Следовательно, ориентация России на развитие отношений со странами Содружества сталкивается с внешним противодействием, которое предстоит преодолевать. Успех преодоления трудностей на пути к решению этой важнейшей задачи в значительной степени зависит от положения в самих государствах Содружества, которое требует глубокого осмысления.

Современное положение в Евразии, которой З.Бжезинский придает столь большое значение, нельзя рассматривать без учета тех геополитических последствий, которые имели развал Советского Союза и создание Содружества независимых государств. Формирование Российской империи, а затем создание СССР, несмотря на диаметральную противоположность идейно-политических составляющих этих исторических событий, имели то сходство, что они означали естественную материализацию евразийской идеи, переход ее из сферы виртуальной, когда она воспринималась только интуитивно, в сферу исторической реальности в жизни многих народов. В ходе длительного процесса, события которого современники привыкли различать по именам царей и вождей, созревала материальная база евразийства, имеющая территорию, народонаселение, производство, государственные институты, складывалось соответствующее мировоззрение людей, их национальная психология. Появились и идеологи евразийства, которые, хотя и нечетко, по мнению людей нашей эпохи, старались показать контуры и содержание нового явления, хотя и то, и другое рассматривалось только в плане духовно-нравственных характеристик. Более полному объяснению становления Евразии мешало, во-первых, то обстоятельство, что история не давала достаточно материала для анализа действительности, тем более для прогнозирования ее развития, во-вторых, мысль исследователей сковывалась присущими каждой эпохе стереотипными представлениями. Последнее десятилетие ХХ века не только дало богатейший материал для таких исследований, но и поставило общество перед необходимостью осуществления новых идей.

Понять связь эпох, трансформацию элементов общественной системы, как и всей системы в целом, должно помочь выработке оптимальных геополитических концепций как на «шахматной доске» Евразии, так и в ее глобальном варианте. Такой подход, в частности, позволяет понять, что интеграция элементов советской системы в некую новую систему не есть движение вспять, а есть движение вперед, к некоему новому сообществу, которое, сохранив ряд признаков прежнего состояния, трансформирует его качество, и структурно в новое объединение, союз, сообщество, ассоциацию или какую-либо иную форму.

Это отнюдь не означает, что евразийское сообщество может выступить в роли антагониста по отношению к народам Америки и других частей света. Такое предположение противоречило бы созидательному характеру евразийского сообщества, которое отрицает господство сильных над слабыми, создание некоей общности в качестве властелина над миром. Воплощение в жизнь евразийской идеи означает конец эпохе завоеваний и покорений, какими бы методами они не осуществлялись. Оно предполагает конструктивное сотрудничество народов, в том числе и важнейшее для всего мироустройства равноправное сотрудничество народов России и Америки.

Мнимые приверженцы национальных интересов России, выступив за ее «суверенитет», фактически подыграли Западу, целью которого в холодной войне было разрушение Советского Союза, а средством — разжигание розни между его народами, то есть то, чего не удалось сделать Гитлеру. З.Бжезинский характеризует развал СССР как образование «черной дыры» в самом центре Евразии. Россию, которая осталась после развала СССР, адепт экспанситской американской геостратегии характеризует следующим образом: «...Россия, являвшаяся до недавнего времени созидателем великой территориальной державы и лидером идеологического блока государств — саталлитов, территория которых простиралась до самого центра Европы и даже одно время до Южно-Китайского моря, превратилась в обеспокоенное национальное государство, не имеющее свободного географического доступа к внешнему миру и потенциально уязвимое перед лицом ослабляющих его конфликтов с соседями на западном, южном и восточном флангах».^¹⁴⁰

У Бжезинского есть и концептуальная подкладка для доказательства неизбежности распада СССР как сообщества «имперского» характера. Дело в том, что Россия никогда не была империей в том смысле, как трактует это понятие Бжезинский в своей книге. В отличие от всех тех примеров имперского развития, которые он приводит, она не была метрополией, эксплуатирующей колонии. Российская история характерна процессом консолидации территорий и национальных общностей с выходом на свои естественные рубежи, объективно определяемые геополитическими факторами. Впрочем, объективные тенденции исторического развития России, видимо, не интересуют некоторых российских журналистов, желающих угодить американскому геополитику, который происшедшие после 11 сентября изменения игнорирует, равно как и ту роль, которую играет Россия в борьбе против терроризма. И опять он признает лишь ту Россию, которая будет частью Запада: «У России есть лишь «одна единственная альтернатива» и заключается она в повороте к Западу. Сейчас это и начинает происходить, хотя и с некоторыми колебаниями».^¹⁴¹ Неужели столь опытный деятель, каким является З.Бжезинский, всерьез полагает, что россияне, своим потом и кровью отстоявшие евразийский статус России, внесшие неоценимый вклад в спасение мировой цивилизации, в том числе и западной, смиренно согласятся на роль послушного субъекта искусственно конструируемого им «американского мира».

Сегодня правильнее говорить о повороте Запада, продемонстрировавшего свою несостоятельность в борьбе с терроризмом, к России. Из своего интервью корреспонденту «Российской газеты» американский политолог может сделать ошибочный вывод, что в России все мыслят так, как он. Отнюдь нет. Отношение патриотического большинства россиян к антироссийским геостратегическим концепциям выражено в работе, опубликованной в Москве в 2001 году. В ней говорится: «Стихийно формирующийся новый мировой порядок вырастает снизу, из глубин человеческого сообщества, кристаллизуясь вокруг наиболее сильных центров притяжения. На базе этих центров формируются обширные регионы, связанные совместной историей, общностью экономического и политического развития, факторами природно-географическими. Весь ход мировой истории привел к тому, а события конца ХХ — начала XXI века показали, что центром консолидации мирового сообщества, преодоления разобщенности больших и малых народов, богатых и бедных стран, находящихся в экономическом и идейном противостоянии, может стать евразийская общность людей. И первостепенное значение должна приобрести евразийская геостратегия России».^¹⁴²

Blog

С. И. Илларионов Россия и Америка на глобальной

Содержание

ПО­ЛЕ­МИ­КА О ЕВ­РА­ЗИИ

ПОЛЕМИКА О ЕВРАЗИИ