Махабхарата выпуск V книга 1 мокшадхарма

Вид материалаКнига
Подобный материал:
1   ...   126   127   128   129   130   131   132   133   ...   139
Брамины — кшатрии и брамины, проходя ступени жизни, после ступени уче­ничества становились домохозяевами и символически соблюдали ведические уставы. Текст, употребляя прошедшее время, не уточняет, когда это было, но по смыслу можно думать, что речь идет о крита-юге. Как обычно, индийские реформаторы любили ссылаться на древние авторитеты.

Дхарму — Дейссен поясняет: здесь Брахмо.

Атмана — Дейссен переводит здесь это слово через Geist.

Тройственное ведение — знание должного, полезного и желанного.

Веды. — то есть их понимание Вед.

Граней — букв.: «не было ничего, что можно было бы преступить». Дейссен переводит: «...gab es in alien entstandenen Kasten keinerlei Obertretung». Такое пoнимание малоубедительно. Переход к занятиям не своей касты в древности был легче, чем в более позднее время. Предлагаемый перевод менее точен, но более соответствует действительному положению общественных взаимоотношений на заре истории арьев.

Единый — дхарма (закон) един, так как цель его — Освобождение, но практически форма предписаний различна. Так, например, послушнику запрещался брак, а домохозяину вменялся в обязанность, но сущность того и другого предписа­ния одна — направление человека по стезе духовного развития.

Дав созреть — в тексте дано деепричастие pakva, первое значение глагола рас — «печь», «созревать». Дейссен переводит: «...von Siinde gereinigt sind». Но та­кая, казалось бы, незначительная замена одного глагола другим сильно ослабляет философскую напряженность подлинника. Очищение, катарсис возбуждает ассоциации с христианской исповедью, очищающей грехи. Эти идеи далеки от учения о причинно-следственном ряде вообще, и в частности понимания этого ряда различными школами Санкхьи. Раз вызванный причинно-следственный ряд должен дойти до своего логи­ческого конца, исчерпать заложенную в него энергию, переведя ее в потенциальную. Никакие покаяния ее не снимут. Единственно, что возможно сделать, — это рассечь связь данного причинно-следственного ряда с «ядром личности» (аханкара) и пре­доставить этому ряду до конца исчерпать свои силы «созреть», подобно тому, как камень, катящийся с горы, исчерпывает свою динамику. Под «вечным писанием» в. данном контексте можно разуметь и Санкхью.

Писанье — повторение подлинника.

Четвертая ступень закона — то есть состояние санньясина (отрешенного) или паривраджаки (состояние странника, скитальца). Состояние странника-нищего извест­но уже древнейшим Упанишадам (например, Брих. уп., IV). Под смрити можно здесь понимать «Законы Ману».

Принят ли он сразу — букв. «если он присущ один». Выражение слишком сжато, и приходится вводить по примеру Дейссена дополнительные слова. Дело в том,, что первые три ступени проходятся в последовательном возрастном порядке, но четвертая, необязательная ступень, не ограничена возрастом: санньясином можно быть и в юности. Так ученики Рамакришны были совсем юными, почти мальчиками., когда приняли обеты санньясина; такое решение, минующее подготовку на первых трех ступенях, требовало особой силы характера и убежденности, поэтому наш текст и предупреждает, что для слабосильного этот способ не годится, так как недостаточно сильный человек, приняв такие обеты, сломится под их тяжестью.

Обрядами — Дейссен переводит: «когда грех делами растоплен...». Оборот подлинника своеобразен и затруднителен для перевода. Грамматически используется форма locat. absol., которой выражаются временные отношения; kashuye pakve. Слово kashaya означает нечто липкое и жирное — мазь, слизистый отвар, приготов­ляемый выпариванием, кипячением. Таким образом, выражение можно понять в том смысле, что обряды как бы приготовляют целительный отвар, освобождающий чело­века от мирской горячки, и тогда утверждаются в нем качества, нужные для от­решенных.

Предмет веденья — букв. «подлежащее веденью».

Дочерью — в подлиннике «сыном», так как lobha — м. р.

Непорочный — такой смысл дает слову БПС. Дейссен переводит: «von GliiksguternentblSsste».

Дваждырожденный — повторение в подлиннике.

Посулю — «дам» не материально, а магической силой выполненного тапаса.

Небесные странники — особый вид мифологических существ.

К тебе — обращение Бхишмы к Юдхиштхире.

Ради одной цели — добыть счастье.

Оставленными колосьями — по уставу домохозяин должен был оставлять на-ниве несжатые колосья, чтобы их могли есть аскеты (аналогичный закон был у евреев,, но там колосья оставлялись для бедных см. книгу «Руфь»).

Супругой — то есть чтобы она была «хозяйкой» обряда, который совершался» в «ее пользу». Таким образом, Сатья, так сказать, отказывался от плодов обряда к тем приобретал еще большую заслугу.

Оброненными — букв. старыми. Такое украшение символизировало, что Пуш-карадхарини изображала богиню речи Сарасвати, которая учила жрецов жертвенным формулам и охраняла их от ошибок в произнесении мантр; атрибут ее — павлин.

Хотара — то есть мужа, как ведущего ритуал жреца.

Познавший дхарму — Дейссен переводит по другому варианту: «по имени Парнада». Но тогда получается неувязка со шлокои 17, где говорится, что лань обернулась богом Дхармой.

Слушай — в подлиннике призывное восклицание: «bho!»

Троякое — в отношении «должного, полезного, приятного».

Эти — то есть те, о ком шла речь.

Обряды — в тексте слово «дхарма» Дейссен понимает в узком смысле обрядности, которая заполняла всю жизнь брамина. Отрыв от глубоко укоренив­шихся привычек совершается лишь постепенно: постигая суетность мира, человек лишь с трудом и медленно тем самым понимает и сущность Освобождения.

Целесообразным средством — так понимает Дейссен. Букв.: «не прибегая к. нецелесообразным средствам, то есть к обрядности, ибо они не ведут к Освобож­дению.

Злую карму — то есть последствия злых дел, совершенных в этом и в преж­них воплощениях.

Не схожа — рассуждение об изготовляемом и готовом горшке — классичес­кий пример традиционной индийской логики. В схоластических сочинениях это рас­суждение получило значение технического термина, и часто там дается лишь началь­ное слово: «так, горшок», как ссылка на всем известное логическое построение. Этой формулой выражается закон причинно-следственного ряда и выясняется отно­шение данной шлоки к закону причинности. Санкхья как реалистическая школа признает все три вида причинной связи: материальную (causa materialis), осущест­вляющую (causa efficiens) и следствие, или, говоря терминами индийской логики, гли­ну, горшечника и горшок. Санкхья считает, что следствие есть известное видоизме­нение материальной причины: глина остается той же глиной, хотя рука горшечника ей придала особую форму. Приготовляемый горшок есть еще не осуществленное следствие постоянной материальной причины (глины); поэтому наше логическое от­ношение к приготовляемому горшку иное, а значит иным будет и использование следствия. Подобно и действия, совершаемые для осуществления частных обязан­ностей (обрядов, жертв и проч.), иные, чем способы получения дальнейшего след­ствия — в данном случае Освобождения. Так древние индийцы формулировали диалектический закон целесообразности в зависимости от этапа развития диалекти­ческого становления данного причинно-следственного ряда. Политическая формулиров­ка этого положения: тактика зависит от создавшихся объективных условий.

Закона — то есть обряды и обязанности, предписанные каждому домохозяину в зависимости от кастовой принадлежности, не требуются от санньясина. Дейссен формулирует: действия нужны при осуществлении миропроявления (правритти) и не нужны при сворачивании проявления (нивритти).

Рассеять сонливость — в йогических текстах неоднократно говорится об этом. Первое собственно психическое упражнение в йогическом сосредоточии называется-пратьядхара. Оно заключается в отвлечении чувств от объектов чувств и сосредоточии индрий в манасе. Говоря языком современной психофизиологии, вызывается тормо­жение анализаторов, обычно переходящее в запредельное торможение. Задача состоит в том, чтобы сохранить активным отдельный очаг возбуждения (доминан­ту) в коре, который по закону Введенского-Ухтомского поглощает энергию сопряженных центров. Павлов показал, что если запредельное торможение охватывает всю кopy, то наблюдается сон, если отдельный очаг возбуждения остается пассивным, то наблюдаются явления гипноза. Таким образом, задача сохранения «я»-доминанты является очень трудным делом, блестяще осуществляемым йогинами.

Йогой — здесь это слово взято в очень узком смысле приемов хатха-йоги, имеющих целью подавить чувство голода посредством специального дыхания с на­правлением внимания на чакру огня (солнечное сплетение) — местопребывание огня (вайшванара), переваривающего пищу. Солнечное сплетение образно называют «брюшным мозгом», оно принимает участие в функции полостных органов и обладает громадным запасом нервной энергии. Ироническое выражение, что йогины занимаются рассматриванием своего пупка, вытекает из недостаточного знакомства с сутью дела. Дойдя чисто опытным путем до осознания важности солнечного сплетения для жиз­ненных функций, сосредоточиваясь на нем, йогины возбуждают в нем токи действия; при достаточной тренировке так можно развить огромную силу. Солнечное сплете­ние проецируется на брюшную стенку в точке, находящейся на половине расстояния между пупком и мечевидным отростком (ложечкой) по средней линии, именно на этой точке йогические тексты рекомендуют сосредоточиваться. Символически это выражается в изображении Вишну, погруженного в йогический сон, и Брамы, нахо­дящегося в цветке лотоса, выросшего из пупка Вишну. Так осуществляется йога-майя, о которой говорит «Бхагавадгита» (VII, 25); см. также фронтосписы к выпускам II, III, V этой серии.

Атмана — предполагается, что в течение психической жизни в самсаре Атман спит, как Вишну на змее Вечности (Шеше). Говоря о самообуздании Атмана, текст, конечно, подразумевает не Абсолютного Субъекта, тождественного по учению Упа-нишад с Брахмо, а двадцать пятую таттву, дживу — отражение Атмана в чистой саттве.

Сам себя — это одна из основных мыслей раннего буддизма: истинной йоге научить нельзя, как нельзя дышать за другого; к Брахмо (Нирване) человек сам себя подводит, шествуя один, «подобно носорогу», но ступая след в след по стопам своего предшественника (ср. девятый знак книги Тота). Согласно этому взгляду Будда, Махавира на собственном опыте доказали возможность достичь Нирвану и показали путь к ней, который каждый должен совершить в одиночестве.

Непоколебимость — бросается в глаза, что все качества даны в отрицательной форме; так ранний буддизм определяет и Нирвану. Это соответствует бескачествен­ному Брахмо Упанишад (nirguna brahman) и методу ne'ti джнана-йоги, единственно приемлемой для Шанкары и его школы. В праксисе йоги метод ne'ti противо­поставляется методу tat tvam asi бхакти-йоги с ее вершиной, «бхакти котенка», где оба метода сливаются. Сопоставление комментариев Шанкары и Рамануджи к Брахмасутрам наглядно показывает взаимоотношения обоих методов.

Разумеющих разум — тавтология подлинника.

Нарада — в текстах «Махабхараты». Нарада, будучи «учителем богов» (дэва-риши), выступает в роли поучающего, а не поучаемого. Необычайное положение Нарады в данной беседе наводит на мысль, что она является памятником какой-то особой группы школы Санкхьи.

Собственным бытием побужденный — текст не открывает, кто этот побуж­денный, но говорит о нем в мужском роде, а не в женском, как следовало бы ожидать, если бы речь шла о пракрита, тем не менее материалистический принцип выражен достаточно четко: побуждает бытие, которое текст мыслит «первее созна­ния». Особая установка текста ясна из того, что он, принимая реалистическо-мате-риалистический дуализм Санкхьи, дает своеобразную систему таттв, начиная процесс миропроявления с «великих» или «плотных» сутей (махабхутов), а не манаса или буддхи. В классической системе таттв процесс разделения на психические элементы (антахкарана) и «плотные сути» (махабхараты) начинается на уровне манаса. Рассматриваемый текст в этом отношении ближе к атомистике Демокрита, чем к Санкхье.

Об этом — то есть будет неправым тот, кто выдвинул бы иную (идеалистическую) теорию.

Световых сил — теджас не есть бала, механическая сила (kraft — Дейссен), или энергия (energie — Дейссен), что именно световая, лучистая сила, сияние', великолепие. Понимание махабхутов, как накопления световой энергии, есть ориги­нальная концепция данного текста. Классическая Санкхья понимает Махабхуты как накопление качеств, свойств, совершенно точно излагая процесс образования махабху­тов как диалектику перехода количества в качество. Включение теджас в диалекти­ку миропроявления восходит к традиции Чханд. уп., с которой Санкхья, несомненно, связана особенно ясно. Дейссен справедливо видит в этой упанишаде истоки, или, следуя его выражению, «предысторию Санкхьи». В 6, 2, 3 сказано: «Я хочу приумно­жаться, хочу разрастаться»; то же говорится и об остальных двух сутях упанишады: о воде и земле. В IV кханде очень недвусмысленно говорится о том, что все изменения трех основных сутей — пустое имя, истина же заключается в этих сутях. В 3 кханде говорится о связи дживы с этими тремя сутями. Разбираемый текст, развертывая диалектику сутей, включает в их число еще время, бытие и небытие. Видоизменением этих начал разбираемый текст объясняет всю диалектику природы, лишь после изложения этого процесса, замкнутого в себе, как самосущего (сваямбху), то есть не требующего для своего обоснования внеположного момента, текст говорит о связи бхутов с дживой, таким образом и здесь придерживаясь дуализма Чхандогья упанишады.

Поднебесье — в тексте стоит «антарикшан», то есть «поднебесье», вместо обыч­ного «кха» — «пространство».

Огонь-очиститель — павака как особый вид огня; термин прилагается и к другим махабхутам, особенно к ветру. Учение об очистительном свойстве стихий, по-видимому, очень древнее, так как оно сохранено маздеизмом, рано отделившимся от ведической религии.

Нет ничего внеположного — parama — Дейссен переводит; «es gab nichts Hoheres». Такое решительное отрицание, граничащее с выраженным материалисти­ческим монизмом, переходит за пределы не только Чханд. уп., но и Санкхьи, даже в изложении Ишваракришны: Санкхья никогда не учила о материальности Пуруши.

Так — Дейссен поясняет: из теджас.

Накопление — выделяя сумму, как особый диалектический момент, текст по существу устанавливает одно из основных положений диалектической логики, выте­кающее из диалектики количества и качества: целое (сумма) больше («иное» в ге­гелевском смысле) составляющих его частей (слагаемых). Так, организм есть качест­венно иное, чем образующие его органы.

Обособленная — kevalau — двойственное число, подчеркивающее глубокую внутреннюю связь диалектической пары: бывания-небывания, в которой проявляется время как атрибут («шестое») субстанции (теджас).

Бывают — итак, текст рассматривает существа как временную группировку сутей; существа, материальная причина которых — сути, рассматриваются лишь как преходящая их модификация; таким образом, существа относятся к сутям, как модус к субстанции в системе Спинозы, со всеми трудностями строгого разграниче­ния понятий «атрибут» и «модус». Текст стремится разрешить эту трудность в области второго атрибута — времени (первый атрибут — пространство).

Кровь — вот опять существенное отклонение от классической Санкхьи, сог­ласно которой кровь связана только с водой. Особенно необычно сочетание в паре воды и ветра (в тексте это выражается двойственным числом). Санкхья допускает сочетание двух смежных, элементов, в частности воды и земли; согласно учению Санкхьи, между ветром и водой находится огонь. Текст здесь обрывается, оставляя незаконченным изложение Аюрведы; он переходит к изложению психофизических соотношений.

Пятая — органы чувств перечислены не в классическом порядке элементов: в подлиннике кожа названа четвертой, пятым — язык; в переводе, по метрическим соображениям, кожа поставлена последней, и в следующей шлоке сделана соответ­ствующая перестановка элементов (сутей) в перечислении органов чувств.

Свойства — порядок перечисления свойств сутей подлинника сохранен в пе­реводе.

Запах — в переводе перечисление дано так, как оно принято в классической Санкхье, в подлиннике нарушен.

Восприятие — citta, так переводит Дейссен. Смысл слова в данном тексте сни­жен. Обычно citta понимается как «сознание», «самосознание», «материя мысли». Мысль понимается как временное ее завихрение — таково употребление слова citta в сутрах Патанджали.

Воспринимает — cetayate, отсюда citta.

Восемь — такое исчисление — особенность данного текста.

Сила — как органы чувств объединяются восприятием, так органы действия' объединяются общей функцией — силой.

Торможение — поражает совершенно точное, в духе современной физиологии, объяснение механизма сна (ср. Брих. уп., 4, 3, 9).

К желанному вечно — Нилаканта поясняет, что «вечножеланное» есть четвер­тое состояние йоги (турья), более глубокое, чем сон без сновидения (Дейссен); это идеал йоги.

Семнадцать — пять воспринимающих индрий + читта (здесь — восприятие), пять действующих индрий + сила; манас, буддхи, 3 гуны; саттва, раджас, тамас (Дейссен).

Один — познающий поле (Дейссен).

Двадцать — таким образом, данный текст насчитывает 20 таттв, вместо 25,. обычных для Санкхьи; кроме того, эти таттвы существенно отличаются от таттв, принятых в классической Санкхье.

Махан — в системе Санкхьи махан, обычно отождествляемый с буддхи, счи­тается двадцать четвертой таттвой. Махан понимается не как принцип, объединяю­щий, тело, а как объединяющий Вселенную (Мировая Душа, natura naturans).

Решительные в решенье — niccita nigcayah — тавтология, малоупотребитель­ный в санскрите литературный прием.

Тот — Атман. Дейссен ссылается на Катх. уп., 2, 18, где говорится, что древ­ний Атман никого не производит и что его никто не производит, а потому он не убивает и не может быть убитым (ср. «Бхагавадгита», 2, 19 и сл.).

Он один — эту шлоку можно понимать в духе монизма Упанишад как учение о Едином и Единственном Атмане, создающем иллюзию множественности воплощен­ных, но можно понимать и в духе плюрализма: единичный Атман создает себе тело,, где дает существование дживе. Дейссен влагает в шлоку скорее последний смысл: «er bestcht ewig fur sich allein und schafft sich den Korper nebst Lust und Leid». йога Патанджали опирается на это положение, почему и ставит себе целью полную-обособленность; школа Веданты (Шанкара) понимает подобные высказывания з ду­хе монизма; джнана-йога ведантистов ставит себе целью снять иллюзию плюрализма, а школа диалектического монизма (Рамануджа) утверждает вечную и неизменную связь дживы со своим истоком, понимая йогу как единение силой бхакти. Таким об­разом, можно сказать, что в зависимости от понимания положения, затронутого данной шлокой, определяются различные школы индийской философии.