Махабхарата выпуск V книга 1 мокшадхарма

Вид материалаКнига

Содержание


Высокий цвет
Подобный материал:
1   ...   131   132   133   134   135   136   137   138   139
Высокий цвет — то есть стал брамином; «каста» — слово не санскритское, » португальское. В древнеиндийском обществе социальные группы назывались varna— «краска», «цвет», а позже — jata — «рождение, урожденность». В данном случае упоминание о касте сделано по двум причинам: для определения касты учитывалась не только каста отца, но и матери, так как ребенок брамина от матери более низкой касты уже не принадлежал к касте браминов, а считался иным, более низкой подкасты (в зависимости от касты матери). Так как «матерью» Шуки была «женская» часть прибора для добывания огня «аруни», то определение касты Шуки становилось со­мнительным. Кроме того, обряд возложения браминского шнура, как знак утверждения в касте, совершался по достижении мальчиков 6—7 лет, до этого же возраста ребенок еще не считался членом касты; но Шука был утвержден в касте уже с са­мого рождения.

Лани — пепел, кружка, шкура черной лани — атрибуты Шивы и йогинов-шиваитов

Освобождения — тема о брамине, получающем наставление от кшатрия или-даже от человека еще более низкой касты, неоднократно повторяется в «Махабха-рате» (Беседа брамина и охотника, беседа Джаджали и Туладхары и пр.). Хотя ин­дийские историки философии склонны приуменьшать значение этой темы в Упаниша-дах, но и здесь этого момента никак нельзя сбросить со счетов. История Гаргьи, при­шедшего поучать царя Аджаташатру в Кауш. уп., 4, 1 и сл., в Брих. уп., 2, 1 и сл. Царь Правахана поучает браминов (Чханд. уп., 1, 8, 1 и сл.). Поучение Шуки Джа-накой по фабуле — вариант поучения Шветакету царем Праваханой (ср. Брих. Уп.6, 2,1).

Для него — кшатрии могли совершать жертвоприношения только через бра­минов. В тексте употреблен термин yajya, означающий чеолвека, поручающего брамину требу и оплачивающего расходы по жертвоприношению; такой человек назы­вался также «хозяином жертвы»: полагающаяся за жертву награда шла в пользу «хозяина», а его коровы — в пользу брамина.

Страны бхаратов — то есть Индии.

Разные земли — текст предполагает, что Шука, сын Кришны Островитянина (Двайпаяны), жил где-то на острове вне Индии, и поэтому он должен проходить многие страны, чтобы попасть в Арьяварту, страну бхаратов. Нельзя, конечно, отно­ситься как к реальным географическим данным к упоминанию о стране Гунов, Китае и прочее, но нельзя пренебречь указанием традиции, что «Махабхарата» была созда­на живущим вне Индии Островитянином, которого эпос называет физическим родо­начальником кауравов-бхаратов. Неизвестно, истолковывался ли как-нибудь этот мо­мент исследователями «Махабхараты». Во всяком случае учесть его для будущего можно и должно.

Как птица — исполняя волю отца, Шука добрался до Индии как обыкно­венный человек, но решил, что запрет пользоваться йогиечскими силами не рас­пространяется на путешествие по Индии, а потому закончил свой путь полетом. В ис­тории Шуки очень подчеркивается способность левитации, что связано с его именем «Попугай».

Не видел — интересно сравнить полет Шуки, «могучего йогина», с полетом Галавы, еще не достигшего совершенства (ср. «Путешествие Бхагавана». Повесть о Галаве. вып. III этой серии).

В саду Куберы — в подлиннике «чайтраратха», то есть «относящийся к ганд-харве Читраратхе» («Пестрая колесница»); этот гандхарва насадил сказочный сад Кубере, владыке сокровищ, поэтому сад и носил имя своего устроителя.

Довольный — брамину хотя и не запрещается многоженство, но и не реко­мендуется.

По уставу — этот обряд, называемый «пранагнихотра», то есть «приношение пран (жизненных токов) огню», или «антарам агнихотра», — внутреннее приноше­ние огню, подробно описывается в Агнихотре уп. и в Чхандогье уп., 5, 18, 1 и сл. Огонь, на котором совершается такое жертвоприношение, называется Вайшванара — общечеловеческий» и является понятием, близким к понятию «прана».

Освобожденья — это основное положение Санкхьи и Джнана-йоги, доведен­ное до предела адвайтистами, оспаривалось более низкими ритуалистическими течениями; так, одна из поздних Упанишад Pranagnihotra (ее не комментирует Шанкара) начинает с того, что объявляет пранагнихотру «сутью Упанишад», силой которой можно достичь освобождения, не соблюдая ни одного из ос­нов требований Вед — жертвоприношение «агнихотра» и оставив Санкхью и Йогу.

Четырех — таким образом, текст считает и ступень санньясина, обычно не включаемую в счет, как необязательную.

Одежда — несколько необычное сравнение объясняется персеверацией; пси­хологически ряд строится так: Атман окутан оболочками (буддхи и пр.); тьма оку­тывает предмет... логически требовалось бы подыскать нечто, аналогичное Атману, например, «человек», но психика инертно идет по линии «окутывание оболочками», и выскакивает слово «одежда».

Его — противоречивые утверждения текстов об учителях Джанаки (Панча-шикха, Яджнавалкья, Капила) следует отметить как небезразличное для истории Санкхьи: была ли Санкхья сначала атеистической (линия Панчашикхи) и лишь впоследствии была переработана вишнуитами в теистическую, или же развитие систе­мы протекало в обратном порядке. Кому из учителей можно отдать первенство? Есть мнение, что Панчашикха был учеником Двайпаяны Кришны и переработал его теистическое учение в атеистическое. Дасгупта же считает, что первым системати­ческим изложением Санкхьи, дошедшим до нас, является учение Панчашикхи (Dasg., I, 217), ученика Атри. Кришна Двайпаяна был учеником Asuri, об учении которого ничего не известно. Нельзя упускать из виду, что Джанака был другом Яджнавалкьи (Брих. уп., 3, I и сл.), учение которого было атеистическим и несло зачатки концепции Санкхьи.

Не знаешь — этим объясняется то, что Двайпаяна послал сына к своему ученику Джанаке, который должен изложить от Дваипаяны воспринятое учение (ср. предыдущую шлоку). Двайпаяна не хотел лично раскрыть Шуке его великое призвание и предоставил сделать это своему ученику.

Из боязни — так как гордость и самомнение — препятствия на пути Осво­бождения, устранение которых обязательно.

Таких — так в тексте; оборот не четок; под «такими усилиями» нужно по­нимать усилия, совершенные ради достижения перечисленных качеств.

Мирохранителя-бога — боги четырех стран света.

Умерщвление плоти — здесь Вишну еще ясно сохранил свой древний солярный аспект. Химават и север сливаются в одно представление. Вишну «совершает умерщвление плоти» — точка восхода солнца передвигается в зимние месяцы к югу, чтобы 21 декабря достичь крайнего положения (зимнее солнцестояние); в это время солнце «слабеет». После солнцестояния как бы рйждается «новое солнце», «сын» «старого солнца» и ради рождения этого сына солнце занимается «умерщвлением плоти». Движение солнца, столь важное для земледельцев, породило много мифов. Иногда солнце не «порождает сына», а просто дряхлеет и должно лечиться чарами— миф о лечении Изидой «его величества Ра»; иногда оно само себя сжигает и воз­рождается из пепла (Феникс).

Кумара — об этом подробней смотри в «Повести о рождении Сканды» — «Бе­седа Маркандеи», вып. IV, гл. 225 и сл.

В браминстве — Сканда, как сын Шивы, «брамин из браминов».

Сын Паваки — Сканда; Павака («Очищающий») — здесь эпитет Агни. О том, как Сканда стал «сыном двух отцов», подробно говорится в «Повести о рождении Сканды» (см. «Беседа Маркандеи», вып. IV этой серии).

Быкознаменный — Шива. Двойственная природа Шивы выражается в ряде символов: его производительная сила символизируется лингой и быком, изображение которого Шива носит на своем знамени. Его разрушительная сила символизируется пепельно-бледным цветом лица, пеплом костра, на котором сжигается умерший, черепом в руках или ожерельем из черепов. Синтез этих сил дан в изображении «ардханара» (полумужчина): правая половина Шивы мужская, левая — женская. Наиболее синтетическим символом является изображение пляшущего Шивы, где каждая деталь, казалось бы, самая незначительная, полна своего особого смысла.

Проникнуть — поздняя черта в мифологии Шивы: обычно он изображается в окружении всякой нечисти.

Махадэва — повтор в подлиннике.

Великий подвижник — повтор подлинника.

Без шестого ученика — в подлиннике оборот, который в переводе может быть двусмысленным: «кроме нас, да не достигнет славы шестой ученик».

Веды — этот маленький эпизод весьма значителен для истории культуры. Великий мудрец древней Индии (кто бы он ни был) понял опасность коллективного эгоизма замкнутых в себе школ. По убеждению древних индийцев, Веды были исто­ком всякого знания, и мудрец признает право каждого пить из этого источника. Мало того, он вменяет в обязанность знающему помочь незнающим, но ищущим знания. Это не прозелитизм фанатиков, а стремление научить мудрости, учительство. В этом отношении Индия далеко опередила другие древние народы.

Знание — так букв. в калькуттском издании. Дейссен переводит: «Nun und nimmer darf die Wissenschaft einem solchem mitgeteilt werden, der unbedachten Wandels ist».

Для распространения Вед — текст предполагает легенду о том, что Вьяса был редактором Вед и в его редакции они распространялись.

Правильно — по верованию индийцев, мантра, неправильно произнесенная, бессильна.

По порядку — здесь текст обрывается вставкой — отрывком учения о правах.

Прана — первичное значение слова «прана» — «дыхание», а потом «жизнь». В некоторых из более ранних Упанишад учению о пране придается ведущее значе­ние. В Упанишадах можно проследить сложный и весьма поучительный процесс развития и слияния понятий Пища — Дыхание (Прана) — Атман — Брахмо. Сло­воупотребление Упанишад позволяет заключить, что в местах, где слово Прана употреблялось в единственном числе, его нужно понимать как обозначение единого принципа Жизни, близкого Брахману и Атману, а там, где слово ставится во мно­жественном числе, речь идет просто о дыхании и о токах («ветрах») тела, движу­щихся в разных направлениях и осуществляющих отправления тела. Это замечание высказал Дейссен.

По первому пути — учение о разных путях, по которым ветер гонит облака, есть объяснение правильно подмеченного факта послойного распределения воздушных течений; если облака попадают в разные слои, их движение может оказаться даже встречным. Такие слоистые течения часто бывают при надвигающемся антициклоне, что может быть предвестником бури, ливня.

Небесная Ганга — Млечный путь.

Есть страдание — букв. есть признак страдания.

Ветер — у Дейссена добавлено «щедрость — ветрило».

На высшем — то есть Махан (Буддхи или Вселенская Душа) опирается на так называемую «двадцать пятую таттву». Определение «верха» и «низа» очень часто нарушается в бесконечных вариантах, излагающих систему таттв, созданную разными ветвями школы Санкхьи. Перечисление таттв обычно дается в порядке, обратном тому, который принят в изложении их развития. В данной шлоке, например, гово­рится, что Махан опирается или основывается на высшем; таким образом, троп не помогает, а затрудняет понимание. Если утверждать, что Махан «основан» или «опирается» на что-либо, то в пространственном представлении мыслится что-то, расположенное ниже, какая-то основа, фундамент, а внезапно проявившееся «выс­шее», взятое из иных представлений порядка развития, где каждый последующий член представляется более плотным, чем предыдущий, сбивает строящийся в вооб­ражении образ. «Исправлять» такие «непоследовательные» места и ставить в «нужном» порядке переводчик, конечно, не имеет права: они должны быть переданы так, как их дает подлинник.

Саттвы — это перечисление (санкхья) — довольно оригинальный вариант мно­гочисленных построений системы таттв. Дасгупта высказывал интересную мысль о диалектической связи учения о пране (пранах) и о гунах. Учение о гунах считается настолько специфичным для Санкхьи, что Дейссен определяет «предысторию» Санкхьи в Упанишадах (Чханд., Брих.) по первым намекам на гуны. В процессе развития Санкхьи все более утверждается роль гун в космогенезе, и все более ослабляется роль пран, так что в Санкхья-карике она сводится почти на нет. Параллельно диалектическому развитию учения о пранах и гунах развивалось учение о таттвах, создавались различные их системы, отличавшиеся друг от друга, главным образом, различным распределением именований высших членов системы: буддхи (Махан), аханкара и т. д. Когда теория гун получила достаточно четкую формулировку, то оказалось, что в системе таттв все места заняты, и определить в ней место гун не так-то уж просто. Обычно гуны не включаются в систему «основ» таттв, так как рассматриваются не как особые элементы строения материи, а как непременное состояние этих элементов, таттв. Разбираемая шлока не включает в перечисление пять исполнительных индрий, а также тонких элементов (танматрас), соответствую­щих в психике пяти грубым сутям — махабхутам. В следующей шлоке говорится уже не о 17 элементах пракрити, а о двадцати четырех по наиболее распространенной схеме таттв, принятой и Санкхья-карикой.

Вынужден рождаться — букв. «получает лоно».

Отказа от желательного — Дейссен указывает на близость этой формулы с первой истиной буддизма.

Как бы отрешившийся — в этом высказывании можно видеть выпад против буддизма, отрицающего крайности аскетизма и вместе с тем проповедывавшего отрешенность от желаний, надежд. Крайние аскеты считали недопустимыми такие «по­блажки» и обвиняли буддистов в лицемерии. В «Махабхарате» нередко можно встре­тить следы идейной борьбы между браманистами-индуистами и буддистами; с другой стороны, встречаются и явные заимствования от буддизма с его беспощадной логикой. Иногда очень трудно разграничить, где кончается буддизм и где начинается Санкхья.

Недостижимого — апрапья есть то, чего нельзя взять, захватить. Если при­давать такое значение слову, то смысл высказывания сводится к отрицанию карма-йоги. Такого отрицательного отношения к карма-йоге придерживается Шанкара, ко­торый даже в комментариях к «Бхагавадгите» не останавливается перед прямым искажением текста, чтобы подогнать его под свою теорию. Дейссен придает здесь значение слову апрапья «не суженый», «не предназначенный». Такое понимание придает тексту несколько фаталистический оттенок, мало свойственный индийской философии, настаивающей на том, что судьба человека определяется его делами, а не внеположным человеку «жребием».

Позор для рода — рождение урода считалось позором для семьи. Речь идет именно о физическом уродстве, что подчеркивается упоминанием о нормальной беременности.

Знаками — в шл. 18—19 противопоставление: бывает, что от благочестивых родителей происходят плохие сыны, а у помышляющих только о богатстве для себя— хорошие дети.

Зародышем — таким образом, зародыш представляется чем-то вроде блуждаю­щего огонька, ищущего возможности развиться, использовав для этого «бессозна­тельное семя».

Сознательной — букв. «воли творца».

Покинул — ср. гл. 331, 40.

Сома — высказывание построено на двойном смысле слова «сома» — «напи­ток богов» и «месяц». Путь предков ведет на луну, откуда души ниспадают с росой (сомой), возникшей из месяца (сомы). Учение об этом развито в Чханд. уп., 5, 3—10 и Брих. уп., 6, 2 и сл.

Ноги — существует несколько медитационных поз в зависимости от характера и цели медитации, детали которой уточняются соответствующим положением конеч­ностей (мудра — жест).

Четыре порока — Нилаканта, ссылаясь на Санкхья-карику, 23, 44—45, уточ­няет: невыполнение долга, неведение, нерешительность, отсутствие божественной власти (Дейссен).