Geum.ru

Мегаполис в зеркале

Вид материалаМонография

Содержание


4.2. Общественная безопасность Новосибирска в годы лихолетья
Подобный материал:
1   ...   11   12   13   14   15   16   17   18   ...   25

4.2. Общественная безопасность Новосибирска
в годы лихолетья


4.2. Общественная безопасность Новосибирска в годы лихолетья

В годы Великой Отечественной войны произошел коренной переворот в динамике развития Новосибирска. Из транспортно-торгового города он превратился в военно-промышленный, что существенно изменило условия обеспечения его общественной безопасности.

Именно в этот период происходило становление Новосибирска как крупного административно-хозяйственного центра за Уралом с высокой степенью концентрации в нем предприятий оборонной промышленности. В связи с этим особую значимость приобретала проблема обеспечения в городе правопорядка, государственной и общественной безопасности. Решение данной проблемы осуществлялось дислоцированными в г. Новосибирск органами Народного комиссариата внутренних дел СССР (НКВД СССР) 49 (начальник Управления НКВД по Новосибирской обл. – комиссар госбезопасности Ф. П. Петровский).

В годы Великой Отечественной войны на органы, входившие в структуру НКВД СССР, дополнительно было возложено множество задач, обусловленных спецификой военного времени. Наряду с выполнением своих непосредственных обязанностей сотрудники милиции должны были оказывать содействие военному командованию в проведении мобилизации призывников и автотранспорта для нужд фронта, выявлять лиц, уклоняющихся от военной службы, бороться с дезертирами Красной Армии, обеспечивать подготовку местного населения и работников важных объектов к противовоздушной и противопожарной обороне, поддерживать должный общественный порядок, участвовать в переселении гражданского населения и эвакуации промышленных объектов из западных регионов СССР на восток страны, бороться с общей уголовной преступностью, детской беспризорностью и безнадзорностью 50. Органы НКВД Западной Сибири, несмотря на то, что это был тыловой район страны, не стали исключением из этого правила.
Так, в одном из служебных документов 1942 г. среди основных задач служебно-оперативной работы милиции Новосибирска назывались:

– уголовный розыск лиц, совершивших преступления;

– борьба со спекулянтами, растратчиками социалистической собственности в системе госторговли, с «разбазариванием» промышленных и продуктовых товаров;

– борьба с жульническими махинациями ответственных работников торга и пищевых предприятий, снабжающих спекулянтов промышленными товарами для сбыта на рынке;

– обеспечение паспортного режима;

– задержание дезертиров трудового фронта и дезертиров Красной Армии;

– борьба с антисанитарией городов и районов Новосибирской области 51.

Кроме того, органы государственной безопасности, являвшиеся тогда частью НКВД СССР, были обязаны ограждать от противника военные и промышленные объекты, железнодорожный, водный и воздушный транспорт, электростанции, узлы связи, банки; обнаруживать (с последующим захватом или ликвидацией) забрасываемые противником разведывательно-диверсионные группы, шпионов, диверсантов и террористов; бороться с контрреволюционными и наиболее тяжкими уголовными преступлениями в условиях военного времени (антисоветскими выступлениями, бандитизмом, саботажем, паникерством и др.) 52.

На органы правопорядка были также возложены обязанности реализации правовыми и режимными мерами ряда нормативных правовых актов Советского государства, обеспечивающих перевод промышленности и сельского хозяйства страны на военные рельсы. В числе наиболее значимых из них, существенно повлиявших на организацию деятельности сибирской милиции в военные годы, можно назвать Указы Президиума Верховного Совета СССР от 21.12.1941 г. «Об ответственности рабочих и служащих предприятий военной промышленности за самовольный уход с предприятий» 53, от 13.02.1942 г. «О мобилизации на период военного времени трудоспособного городского населения для работы на производстве и строительстве» 54, от 23.06.1942 г. «Об ответственности за хищение горючего в МТС и совхозах» 55, Постановления СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 13.04.1942 г. «О порядке мобилизации на сельскохозяйственные работы в колхозы, совхозы и МТС трудоспособного населения городов и сельских местностей» 56 и от 13.04.1942 г. «О повышении для колхозников обязательного минимума трудодней» 57. Органы НКВД Новосибирска активно включилась в работу по обеспечению выполнения законов военного времени. На предприятиях, имевших важное военное и народно-хозяйст­венное значение, силами милиции была налажена пропускная система, организована вооружено-вахтерская охрана, а также усилены системы внутренних режимов 58.

Следует отметить, что данные задачи сотрудникам правоохранительных органов приходилось решать в крайне тяжелых условиях. Прежде всего, в связи с направлением ряда сотрудников Управления НКВД по Новосибирской области в ряды Действующей армии, а также в связи с увеличением численности населения города в органах правопорядка встал кадровый вопрос. В целом эта проблема осознавалась руководством ведомства, и уже на четвертый день войны, 26 июня 1941 г., Наркомат внутренних дел издал приказ «О перестройке работы учебных заведений НКВД СССР на период военного времени», в котором была поставлена задача ускоренной подготовки кадров милиции, прежде всего для замещения командных и оперативных должностей. Однако потребность в кадрах значительно опережала возможности школ милиции. Так, например, ближайшая к Новосибирску Омская межобластная школа рабоче-крестьянской милиции, даже значительно интенсифицировав свой учебный процесс и постоянно наращивая выпуск специалистов, не могла заполнить своими выпускниками образовавшиеся в органах НКВД Западной Сибири после ухода милиционеров на фронт вакансии. В частности, некомплект оперативного состава милиции Новосибирска в отдельные годы войны достигал почти 1 / 5 требуемой численности и в среднем за период 1941–1945 гг. составил 16 %. Это приводило к тому, что на местах широко практиковалось «прямое» (без предварительного обучения в школах милиции) зачисление молодежи в возрасте до 20 лет на должности оперативных, участковых уполномоченных и милиционеров, при этом учиться вновь принятым приходилось, как говорится, по ходу дела. Широко практиковался прием в органы правопорядка женщин, причем их число из года в год увеличивалось. В частности, только в 1944 г. на работу в новосибирскую милицию было принято 103 женщины. В целом кадровый состав милиции Новосибирска за 1941–1945 гг. сменился более чем на 80 % 59.

Сами милиционеры и чекисты не были социальной кастой, оторванной от народа, изучение биографических данных сотрудников НКВД Новосибирска военных лет показывает, что они являлись, в большинстве своем, выходцами из народа, в графе «социальное происхождение» у большинства из них значится: «родился в семье крестьянина (кузнеца, слесаря, плотника и т. п.)» 60. До устройства на службу в органы многие сотрудники работали в народном хозяйстве в качестве инженеров, железнодорожников, строителей и т. д. Например, начальник Новосибирского областного Управления НКВД–НКГБ в 1942–1943 гг. комиссар госбезопасности Л. А. Малинин начинал свою трудовую деятельность как ремонтный рабочий, а начальник того же Управления в 1944–1948 гг., П. П. Кондаков – учеником электромонтера.

К началу войны отечественные органы безопасности еще не оправились от ежовских «чисток» 1937–1938 гг. и не успели завершить свою реорганизацию, соответствующую условиям военного времени. В связи с этим остро вставал вопрос подбора новых кадров на службу в них, многих брали на службу, по словам одного из кадровых работников Новосибирского областного Управления НКВД, «буквально со школьной скамьи» 61. Некомплект оперативного состава органов НКВД–НКГБ объяснялся еще и тем, что значительное количество оперативных работников постоянно откомандировывалось в органы военной контрразведки на фронты Великой Отечественной войны.

Изучение будущих кадров происходило путем личного знакомства с кандидатами, бесед с их коллегами по предыдущему месту работы, а также способом изучения материалов их личных дел, отзывов и рекомендаций партийных органов 62. Кроме того, изучение кадров проводилось посредством выездов для личных бесед работников отдела кадров Новосибирского областного управления НКВД на места (в районные и городские отделы УНКВД), где проводились встречи с кандидатами на работу. Перед окончательным зачислением в «органы» списки лиц, рекомендуемых для занятия «рядовых» должностей, представлялись на утверждение в Новосибирский обком ВКП(б), а списки кандидатов на руководящие посты утверждались в самом ЦК ВКП(б). Партийные органы придавали «исключительное значение укомплектованию органов НКВД лучшими кадрами» 63.

Так, например, в записке от 10 октября 1941 года, адресованной секретарем Новосибирского обкома ВКП(б) секретарю горкома партии, указывалось, что «при отборе кандидатов нужно иметь в виду, что в органы ГУГБ 64 после предварительной подготовки мы должны влить новые кадры культурных, энергичных, инициативных, политически развитых коммунистов и комсомольцев. Отбору подлежат коммунисты и комсомольцы в возрасте от 22-х до 35-ти лет, служившие в Красной Армии, имеющие образование не ниже 7 классов неполной средней школы, положительную партийную или комсомольскую характеристику и быть годными по состоянию здоровья для работы в органах НКВД. …Практическую работу по отбору в школу проводит местный орган НКВД или представитель УНКВД, которому надлежит оказать всемерную помощь в быстрейшем отборе кандидатур…» 65

В годы войны в системе НКВД работали вчерашние хозяйственники и администраторы, строители, учителя, кадровые военные и др. Благодаря этому в военные годы сотрудникам НКВД–НКГБ Новосибирска и Новосибирской области удавалось решать многоплановые военно-мобилизацион­ные, хозяйственно-эвакуационные, общественно-политические и режимные задачи обеспечения общественной безопасности и правопорядка. Многие из этих задач решались жесткими мерами, которые в условиях войны казались оптимальными.

В условиях военного времени угрозу общественной безопасности и правопорядку в Новосибирске создавал не только реальный противник, напавший на нашу страну 66, но и в ряде случаев неблагоприятная социально-экономическая обстановка, складывавшаяся в городе. В годы войны Новосибирск стал одним из крупных центров размещения предприятий, эвакуированных из прифронтовой полосы. Уже в первые месяцы войны в него было эвакуировано оборудование тридцати двух заводов, четырех НИИ оборонной промышленности, восьми крупных строительных и монтажных трестов, а также проектные институты Наркоматов оборонной промышленности и строительства СССР. Всего же за годы войны в Новосибирск было перебазировано более пятидесяти промышленных предприятий 67. Вместе с оборудованием эвакуированных предприятий в город прибыли работавшие на них рабочие, инженеры и техники вместе со своими семьями. В частности, уже к первому ноября 1941 г. в Новосибирск прибыло 25 843 человека кадрового состава 15 эвакуированных заводов, одного НИИ и трех строительных трестов оборонной промышленности 68. Размещение эвакуированного населения для органов власти города явилось чрезвычайно трудной проблемой: в Новосибирске еще перед войной на каждого жителя приходилось всего 3,5 кв. м. жилой площади, к середине войны численность населения города возросла в 1,5 раза, а фактическая норма заселения на одного человека снизилась в среднем до 2 кв. м. Прибывших расселяли, уплотняя жилплощадь местных жителей, переоборудуя под жилые помещения подвалы, чердаки, бани, склады, клубы, кинотеатры, недостроенные здания, летние павильоны парков 69. В соответствии с постановлением Государственного Комитета Обороны (ГКО) СССР, в целях срочного расселения работников, прибывавших в Новосибирск для работы на оборонных заводах, местные органы власти шли на крайние меры: ряд организаций, вместе с работниками и членами их семей, переселялись из города в сельские районы Новосибирской области, а часть жилья, принадлежавшего организациям и учреждениям необоронного профиля, использовалась для подселения прибывавших 70.

Рост численности городов и районов Западной Сибири, увеличение (в ряде случаев на порядки!) численности жителей в них за счет эвакуированного с попадавшей в зону немецкой оккупации территории страны населения, массированное создание новых и размещение вывезенных из западных областей промышленных предприятий создавали объективные трудности в осуществлении государственного управления, обеспечении безопасности и поддержании правопорядка на огромной территории Новосибирской области. Этот фактор стал одним из решающих при принятии решения о необходимости разукрупнения краев и областей Западной Сибири, в связи с чем указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 января 1943 г. из состава Новосибирской области была выделена Кемеровская, а указом от 13 августа 1944 г. – Томская области. Во вновь образованных областях в спешном порядке формировались Управления НКВД СССР, на которые возлагалась функция охраны правопорядка и обеспечения безопасности в новых административных образованиях 71.

В этих условиях органы НКВД старались сгладить социальную напряженность между эвакуированным и местным населением, контролируя оперативность выполнения местной администрацией программ строительства новых жилых помещений (преимущественно временного типа), обеспечения прибывших лиц продовольствием и топливом.

В связи с тем, что оккупация западных районов СССР, производивших до войны большую часть сельскохозяйственной продукции, привела к сокращению продовольственных ресурсов, уже во второй половине лета 1941 г. ряд регионов Советского Союза был переведен на централизованную (карточную) систему распределения продуктов питания. В городах Сибири, в том числе в Новосибирске, продовольственные карточки были введены в сентябре 1941 г. Это породило множество серьезных проблем. Чтобы получить продукты по карточкам, людям приходилось выстаивать многочасовые очереди. Продовольствие можно было приобрести и на функционировавших городских рынках, однако цены на продукты, продававшиеся там, во много раз превышали государственные. Это послужило толчком к ухудшению криминогенной обстановки в Новосибирске; получили развитие спекуляция, воровство, бандитизм. Чтобы как-то решить продовольственную проблему, горожане вынуждены были заниматься индивидуальным огородничеством, хотя это помогало мало – большинство жителей городов жило впроголодь. Часть горожан и сельских жителей страдала цингой, пеллагрой и другими болезнями, вызванными авитаминозом 72.

С началом войны были также введены повсеместные ограничения на торговлю спиртными напитками, в связи с чем в ряде районов Новосибирской области стали появляться подпольные распивочные притоны, получило распространение самогоноварение, на которое расходовались запасы хлеба и других продуктов. Организация борьбы с лицами, занимающимися содержанием притонов, самогоноварением, скупкой спиртных напитков с целью их перепродажи, была полностью возложена на органы милиции, причем в специальном Постановлении Пленума Верховного Суда СССР по этому вопросу указывалось, что «в условиях Отечественной войны <…> всякое разбазаривание и преступное использование [продовольственных ресурсов] требует применения суровых мер наказания. Одним из видов преступного использования предметов продовольствия является самогоноварение, особо недопустимое в условиях военного времени» 73. Далее говорилось, что «в условиях военного времени применение мер административного взыскания представляется явно недостаточным в деле борьбы с самогоноварением», а вместо квалификации по ст. 102 УК РСФСР 74 данные правонарушения предписывалось рассматривать как спекуляцию по ст. 107 УК РСФСР, которая предусматривала гораздо более суровые меры наказания.

В целом, борьба с расхитителями продовольственных и промышленных товаров в период войны занимала важное место в деятельности новосибирской милиции. В рамках НКВД эта задача была возложена на отделы борьбы с хищениями социалистической собственности (БХСС). С началом войны и переходом на нормированное снабжение продуктами и промтоварами органам милиции было вменено в обязанность активизировать борьбу со спекуляцией. Действовавшая в то время норма права (ст. 107 УК РСФСР 1926 г. 75) не устанавливала верхнего предела ответственности за данное правонарушение, и в условиях военного времени практика назначения наказания за спекуляцию была значительно ужесточена. Несмотря на это доля таких преступлений в общей криминологической картине города была высока, и уже к концу 1942 года по линии БХСС Управлением милиции по Новосибирской области по ст. 107 УК РСФСР было возбуждено 558 уголовных дел на 624 человека. Основными предметами скупки и перепродажи в тот период были продукты питания и промышленные товары, которые приобретались в пригородах, сельской местности или других регионах страны и реализовывались по спекулятивным ценам. Кроме того, участились хищения с продовольственных баз и складов. Так, например, Новосибирским городским отделом милиции была вскрыта спекулятивная группа в количестве 7 человек, которая, пользуясь доступом в одно из овощехранилищ, похитила 14,5 т картофеля и продавала его по 1 000 рублей за мешок 76.

На отделы БХСС была также возложена задача борьбы с коррупцией в системе государственной торговли и распределения, в ходе которой этими специализированными подразделениями осуществлялись контрольные проверки порядка отоваривания магазинами госторговли Новосибирска продовольственных и промтоварных карточек, ревизии остатков и складских запасов, выявление случаев пересортицы, мошенничества и махинаций работников торговли. При этом исключения не делались даже для ведомственных и закрытых распределителей. Например, в 1943 г. «за служебные злоупотребления и нарушение принципов советской торговли» органами НКВД г. Новосибирска был арестован и предан суду начальник областного спецторга капитан госбезопасности И. Г. Берлинер-Блюм 77.

В условиях войны сотрудники УНКВД по Новосибирской области оказывали помощь таким категориям населения, которые в ней нуждались больше других: семьям фронтовиков, детям города, раненым бойцам. Управление НКГБ взяло шефство над школами № 12 и 59, над отделением № 6 эвакогоспиталя № 1504. Вот как об этом говорил на одном из собраний Управления военной поры сотрудник Еремин: «Осмотрев палаты 5-го отделения я убедился, что в последних царит полнейшая антисанитария. Постельные принадлежности у больных грязные, матрацы и одеяла не выбиваются и не проветриваются, во всех палатах очень много клопов. Больным, как правило, не делаются перевязки по нескольку дней, и моют их очень редко, нижнее белье не меняют месяцами…». Двумя выходами по 25–30 сотрудников Управления там был наведен порядок. Только сотрудники следственного отдела передали в подшефное отделение госпиталя 100 метров белого материала, 40 пар носков, 100 кусков мыла и другие вещи 78. Для помощи семьям фронтовиков в апреле 1944 г. из средств сотрудников Управления НКГБ по Новосибирской области был создан денежный фонд в размере 61 562 рубля 79. В годы войны сибирские чекисты активно оказывали помощь подшефным школам в производстве ремонта, обеспечении их классными досками, мелом, бумагой, дровами и углем, снабжении нуждающихся школьников зимней обувью и бесплатными школьными обедами.

Обострение социальной напряженности и криминогенной обстановки в Западной Сибири происходило, кроме того, в результате депортации в этот регион из европейской части СССР представителей репрессированных народов (немцев Поволжья, калмыков, чеченцев, ингушей, крымских татар и некоторых других). Расселение и трудоустройство в Сибири этих спецпереселенцев часто встречало неодобрение местного населения, поскольку затрагивало жилищные и трудовые интересы коренных сибиряков, а также способствовало общему росту преступности за счет правонарушений, совершаемых переселенными лицами 80.

В отличие от эвакуированного населения из западных регионов СССР, так называемых спецпереселенцев (политических ссыльных лиц и представителей депортированных народов) селили не в городских или колхозных домах, а в бараках, в отдаленных от транспортных магистралей поселках 81. В одной комнате барака жило порой по две-три семьи в плохих бытовых и совершенно антисанитарных условиях.

Так, в докладной записке «О результатах проверки хозяйственного устройства калмыков в Новосибирской области и готовности к зиме в жилищно-бытовом отношении», составленной в адрес секретаря Новосибирского обкома ВКП(б) Кулагина, начальником УНКВД по Новосибирской области, комиссаром госбезопасности Петровским и начальником отдела спецпоселений УНКВД по НСО, комиссаром госбезопасности третьего ранга Жуковым 23.10.1944 г. отмечалось бедственное положение спецпереселенцев: теплых вещей у них не было; жили и спали они в бараках, свинарниках и даже на улице; питались нерегулярно; работами не были обеспечены; среди них был высокий процент заболеваемости и смертности 82.

В той же записке отмечалось, что колхозники в Новосибирской области относились к калмыкам враждебно, называли их «врагами народа», «грязными собаками» 83. Причем враждебный настрой к спецпереселенцам отмечался сотрудниками НКВД не только со стороны рядовых колхозников, но даже со стороны официальных лиц, которые должны были способствовать благоустройству калмыков, – со стороны секретарей райкомов ВКП(б), которые не только не стремились выполнять свои прямые обязанности в указанных вопросах, но даже осуждали органы НКВД за то, что те заботятся о «врагах народа» 84. При таких обстоятельствах органы НКВД превращались для спецпереселенцев в защитников от произвола местных властей и откровенной ненависти населения.

Кроме спецпереселенцев, в последние годы войны в Новосибирске появились и военнопленные, содержание, охрана и конвоирование на работы которых также осуществлялись органами НКВД. Так, летом 1944 года в соответствии с Приказом НКВД СССР от 21.07.1944 г. «Об организации лагеря в районе г. Новосибирска» в городе был сформирован лагерь № 199, рассчитанный на 15 тыс. военнопленных. Начальником лагеря был назначен подполковник госбезопасности А. Я. Пасынков, ранее руководивший оперативным отделом Управления НКВД по Новосибирской обл. Уже 19 сентября того же года в город прибыл первый эшелон, в котором находилось 2 тысячи бывших военнослужащих германской и союзных ей армий. Вторым эшелоном 30 сентября 1944 г. в лагерь было доставлено еще 2 302 чел. 85 Органами НКВД совместно с администрациями предприятий, где планировалось использовать военнопленных в качестве рабочей силы, было проведено их размещение в сформированных пяти лагерных отделениях (наиболее крупные – на комбинате № 179 (ныне завод «Сибсельмаш») и заводе № 65 Народного комиссариата боеприпасов), осуществлен комплекс карантинных мероприятий, в ходе которых прибывшие военнопленные проходили дезинфекцию, медицинский осмотр, помывку в бане 86. В дальнейшем военнопленные направлялись для работ на промышленные предприятия, железную дорогу, стройки и производство строительных материалов, а также ремонт и строительство дорог, улиц и других объектов городского хозяйства.

На фоне всех этих процессов актуальность обеспечения общественной безопасности и правопорядка в городе постоянно возрастала. Например, в справке «О состоянии преступности по 9-му отделению милиции г. Новосибирска с 01.01.42 г. по 01.04.42 г. и с 01.10.42 г. по 25.12.42 г.» говорится следующее:

«Анализ состояния преступности <…> показывает, что в четвертом квартале сего года, по сравнению с первым кварталом, преступность имеет некоторое повышение по всем видам 87, за исключением простых краж.

В четвертом квартале 1942 года <…> отмечалось некоторое оживление преступности по бандпроявлениям <…>.

В целях усиления оперативно-наружной работы на территории 9-го отделения милиции проводятся следующие мероприятия:

В восьми местах установлены наружные посты, из которых три поста круглосуточных.

В оперативно-наружную работу, в частности, на патрулирование, обходы и облавы, вовлекаются работники Оперативно-чекистского отдела завода им. Чкалова» 88.

В указанных условиях обеспечение общественной безопасности органами НКВД заключалось в защите общественного порядка, обеспечении личной безопасности жителей города и нормального функционирования всех органов государственного управления, оказании, в пределах своей компетенции, помощи гражданам, должностным лицам, предприятиям, учреждениям, организациям и общественным объединениям. Обеспечение общественной безопасности осуществлялось путем организации дополнительных наружних постов милиции, дневным и ночным патрулированием города и его окрестностей, усиленным режимом работы участковых уполномоченных милиции, широким привлечением к охране правопорядка общественности путем привлечения сотрудников оперативно-чекистских отделов предприятий, создания сети народных дружин и сельских уполномоченных 89.

С началом войны органы госбезопасности, совместно с органами милиции, начали принимать активные меры по обеспечению безопасности промышленных предприятий и важных объектов инфраструктуры Новосибирска. Так, 23 июня 1941 г., т. е. уже на второй день войны, в Управлении НКГБ СССР по Новосибирской области были организованы оперативные группы контрразведывательного отдела на крупнейших предприятиях, имевших оборонное значение. Первоначально такие группы были сформированы на заводах им. Чкалова, Сибсельмаш, левобережной ГЭС и правобережной ТЭЦ. Ими проводились мероприятия по усилению охраны, пропускного режима, противопожарной безопасности, а также по недопущению агентурного проникновения и предотвращению диверсий, вредительства и чрезвычайных происшествий на важнейших промышленных объектах.

В августе 1941 г. как важные промышленные объекты определялись уже 38 предприятий Новосибирска. Среди них можно назвать заводы № 208, 211, 223, 171, 526, 350, предприятия связи, элеватор и др. 90 В дальнейшем перечень подобных объектов был значительно увеличен, и наряду с усилением правовых режимов на тех объектах промышленности, транспорта и связи, где контрразведывательное обеспечение осуществлялось ранее, эта работа организовывалась также на предприятиях, переведенных на выпуск военной продукции, других важных объектах, а также предприятиях, эвакуированных из западных регионов СССР.

В этот период под особым контролем органов государственной безопасности находился выпуск продукции оборонного значения на частично перепрофилированных транспортных предприятиях. В частности, в поле их зрения находились вопросы выпуска мин М-50 на Самусьском судоремонтном заводе Западно-Сибирского пароходства, мин М-120 на заводе № 2 Метростроя, строительства бронекатеров на Новосибирском судоремонтном заводе, вопросы передвижения грузов по железной дороге, работы летного центра гражданского воздушного флота, состояния обучения в железнодорожном училище и многие другие.

Так как работа железной дороги проходила в очень напряженных усло­виях (нехватка квалифицированных кадров, увеличение в несколько раз гру­зопотоков, сокращение централизованного снабжения топливом и запас­ными частями и т. п.), в Управлении НКГБ СССР по Новосибирской об­ласти в декабре 1944 г. была создана оперативно-информационная группа для организации успешной работы и ликвидации «пробок» на железнодо­рожном транспорте. Оперативные группы направлялись на заводы № 635 и 520, на станции «Новосибирск-Товарная», «Кривощеково», «Обь», «Ал­тайская» и другие с задачей «организовать круглосуточное дежурство и на месте принимать все исчерпывающие меры по ликвидации недостатков по погрузочным и разгрузочным работам» 91.

Важным направлением деятельности органов НКВД в годы войны была борьба с дезертирством из армии и военного производства. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 21.12.1941 г. «Об ответственности рабочих и служащих предприятий военной промышленности за самовольный уход с предприятий» 92 самовольный уход рабочих и служащих с предприятий военной промышленности 93 был приравнен к дезертирству, дела о самовольном уходе с предприятий военной промышленности рассматривались судами военных трибуналов. В целом, дезертирство не только подрывало боеспособность Красной Армии и ослабляло оборонное производство, но и способствовало ухудшению криминогенной обстановки в районах, где укрывались дезертиры. Не имея возможности устроиться на работу и располагая похищенным из армии оружием, они в ряде случаев организовывали бандитские группировки и добывали себе пропитание грабежами. Подразделениями НКВД г. Новосибирска с целью выявления и поимки дезертиров проводились рейды по предприятиям и жилым районам г. Новосибирска, установка периодических и круглосуточных наружных постов, патрулирование, обходы территорий, облавы, усиление паспортного режима. В частности, в отчетной справке 9-го отделения милиции г. Новосибирска отмечалось, что силами работников милиции этого отделения в декабре 1942 г. было задержано «воров – 10 человек, дезертиров с военных производств – 11 человек, лиц без определенных занятий и нарушителей паспортного режима – 17 человек» 94.

Чрезвычайно острой для военного времени стала борьба с детской безнадзорностью и беспризорностью. Гибель родителей на фронтах войны, бегство в глубь страны из оккупированных немцами регионов, отсутствие должного присмотра со стороны родителей ввиду их постоянного привлечения к отбыванию трудовой повинности, тяжелые социально-бытовые условия являлись в ряде случаев причинами детской и подростковой преступности. Часто из несовершеннолетних формировались преступные группы, промышлявшие кражами. В Новосибирске вскоре после начала эвакуации это явление также получило значительное распространение, причем около половины «снимаемых с улицы» беспризорных и безнадзорных детей и подростков, по данным милиции, составляли прибывшие в город из сельских районов области или эвакуированные в Западную Сибирь из западных регионов СССР 95. Так, например, в июле 1942 г. на станции «Новосибирск» Томской железной дороги был обворован депутат Верховного Совета СССР Алемасов. Из вагона-теплушки, в котором он ехал вместе со своей семьей к новому месту работы, были похищены его личные документы, деньги и предметы одежды. В результате проведенного в срочном порядке сотрудниками Дорожного отдела милиции оперативного розыска были задержаны похитители, которыми оказались беспризорные подростки, эвакуированные в Новосибирск из Смоленска 96.

В плане реализации Постановления СНК СССР от 23 января 1942 г. «Об устройстве детей, оставшихся без родителей» при непосредственном участии органов НКВД в Новосибирске был создан центральный детский эвакуационный пункт, на котором прибывшие с эвакуационными эшелонами беспризорные дети получали питание и проходили санитарную обработку. В дальнейшем они направлялись детские приемники-распределители, из которых безнадзорные и беспризорные дети в возрасте от 3 до 16 лет устраивались на воспитание в семьи трудящихся, в детские дома, ремесленные училища и школы ФЗО, трудовые воспитательные колонии НКВД 97.

Задача борьбы с детской безнадзорностью и беспризорностью была новой для органов НКВД Новосибирска. Как и в целом по системе НКВД, до начала Великой Отечественной войны в их структуре не было специальных подразделений, в которых бы концентрировались вопросы, связанные с борьбой в этой сфере. Однако, как следует из архивных материалов, Новосибирские органы правопорядка смогли достаточно быстро перестроить свою работу на этом участке, в том числе используя опыт борьбы с беспризорностью после Гражданской войны. В милиции были созданы специальные подразделения по борьбе с детской преступностью и хулиганством, силами участковых уполномоченных проводились рейды по выявлению беспризорных и безнадзорных несовершеннолетних, в массовом порядке проводились профилактические мероприятия, без участия милиции, как правило, не проходило ни одно общественно-политическое мероприятие. В целом можно утверждать, что органы НКВД Новосибирска, выполняя поставленные перед ними в годы войны задачи, успешно справились с волной массовой беспризорности и безнадзорности.

Еще одним важным направлением деятельности органов внутренних дел Новосибирска в годы войны являлась разнообразная охранная деятельность. Особо, например, была взята под контроль охрана типографии «Советская Сибирь», на базе которой могла быть налажена подделка продовольственных карточек и других документов, организованы дополнительные посты охраны около важных государственных, советских и партийных учреждений 98, значительно усилен режим охраны расположенных в черте города мест лишения свободы 99.

В целом, в годы войны для обеспечения правопорядка, государственной и общественной безопасности в Новосибирске местные органы НКВД–НКГБ СССР реализовывали широкий спектр форм и методов деятельности, позволявших решать задачи общеправового, административно-режимного, военно-мобилизационного, хозяйственного и общественно-политического характера. Многие из этих задач решались жесткими мерами, которые в условиях войны казались оптимальными и которые военным же временем и оправдывались. Рассмотрение этого опыта представляет сегодня не только исторический, но и в ряде случаев практический интерес для правоохранительных органов.