Geum.ru

Программа оптимизации доминирующего психического состояния у представителей различных типов темперамента 15 Т. С. Бабина 16

Вид материалаПрограмма

Содержание


Н. С. Каковкина Этнокультурная специфика героя-трикстера
Ю. С. Камардина kamardina-yuliya@mail.ru Поэтика композиции романа Ч. Диккенса «Николас Никльби»
Подобный материал:
1   ...   20   21   22   23   24   25   26   27   ...   62

Н. С. Каковкина

Этнокультурная специфика героя-трикстера


Статья посвящена изучению трикстериады как явления народной культуры, анализируется жанр анекдота как сферы функционирования героя-трикстера.


Трикстериада современного анекдота нагляднее всего раскрывается
в анекдотах на этнокультурную тему.

По наблюдению целого ряда ученых, этнические анекдоты не свидетельствуют ни о вражде между соответствующими этносами, ни об отсутствии таковой, ни даже об интересе этих групп друг другу. Этнические стереотипы, которые часто считаются необходимыми для подобного фольклора, на поверку оказываются ненужными. Более того, по мере развития данного жанра небылицы о том или ином народе очищаются от этнического стереотипа и утрачивают даже внешнее подобие реалистичности, как бы возвращаясь к истокам, к чистой трикстериаде.

Многие анекдоты тяготеют к рассказам о состязаниях. В анекдотах на национальную тему — это, например, американец, француз и чукча. Идет соревнование по забиванию гвоздей головой. Чукча оказался на последнем месте не из-за того, что не смог вбить гвоздь, а из-за того, что вбивал его неправильно (шляпкой вниз). И здесь он трикстер. Но не хитрец, плут или обманщик, а глупец, «дурак навыворот». Конечно, в какой-то степени, он и ловкач. Никто до него не делал ничего подобного. Его непрошибаемость воспринимается как глупый поступок, своеобразный трюк, фокус. Весь ход сюжета — реализация национальных представлений о человеке. Способ его раскрытия порождает смеховой эффект: первое место по тупости, непрошибаемости. В этом, оказывается, заключаются неординарные способности героя.

Анекдоты на эту тему представляют собой модели разнообразных жизненных и логических ситуаций. В следующем анекдоте героем-трикс-тером выступает русский, причем его качество иного характера — он герой-победитель, хитрец, плут, обманщик. Игра «Последний герой». На необитаемый остров забрасывают американца, англичанина и русского, разрешая взять им по одной вещи. Американец берет нож, англичанин — топор, а русский — фотографию обнаженной Памелы Андерсен. Через месяц у русского были и нож, и топор…

Русский проявляет свои умственные способности, которые оказываются выше, чем у его антагонистов. Этот образ наделен комическими чертами плута-озорника. Оружие русского в данном сюжете — фотография обнаженной женщины. Он не видит в женщине Даму. Для него она всего лишь объект желания, вожделения, но не любви, очередное средство достижения своей цели. Женщина для него — поле реализации своего каприза. Но именно благодаря этому, трикстер оказывается впереди, на высоте. Он занимает центральное место героя, потому что предстает умнее, хитрее, находчивее всех других.

В любом сюжете трикстер занимает центральное место. Примечательна следующая история. Летит самолет. Среди пассажиров есть представители разных национальностей — француз, немец, русский и негр. Возникает необходимость в разгрузке самолета. Кто-то должен пожертвовать собой. И, действительно, француз и немец готовы на подвиг, русский же
с криком: «Да здравствует Африка!» выкинул за борт спящего негра.

Неожиданный финал рождает очередного трикстера. Он смешон, находчив, очарователен. Судить его сложно, так как правила игры соблюдены. И это уже не преступление, просто мир поступков трикстера, его воображения — другой. В данном случае он одновременно творец и разрушитель. Трикстер спасает жизнь себе и оставшимся людям, но губит другого человека. Он сам живет на грани игры и действительности. Трикстер управляет элементами мира. Он уничтожает для того, чтобы продолжить развитие и созидание.

Внешнее противостояние героя-трикстера чужой культуре относительно, так как смеховая ситуация стирает остроту национального антагонизма. Представители разных национальностей могут выступать в разных ипостасях трикстера: глупец, шут, обманщик, хитрец, что показано при анализе конкретных текстов.

Ю. С. Камардина


kamardina-yuliya@mail.ru

Поэтика композиции романа Ч. Диккенса «Николас Никльби»


В статье рассматривается проблема композиции романа, раскрываются понятия паратекста и метатекста.


Специалисты по теории литературы много внимания уделяют проблемам композиции произведений. Автор опирается на определение, данное В. Е. Хализевым: это «одна из сторон формы литературных произведений: взаимная соотнесенность и расположение единиц изображаемого
и художественно-речевых средств. Композиция скрепляет все иные элементы формы и соподчиняет их авторской концепции (идее, смыслу)». Она «обладает содержательной значимостью, ее приемы обогащают,
а нередко и преображают смысл изображаемого» [2, с. 387]. В этом определении для нас важно то, что ученый видит в композиции взаимосвязь формы и содержания в структуре произведения. Для удобства анализа были выделены два вида композиции — внешнюю (это относится к графическому оформлению текста) и внутреннюю, отражающую смысловое построение текстовых частей.

Диалектика соотношения между этими двумя видами композиции
в том, что они легко отличимы друг от друга, а в то же время взаимосвязаны. Автор может дать свое произведение в форме «сплошного» текста, особенно если речь идет о малых жанрах. Тогда графическое оформление текста выражается в его делении на фразы и строки, если это стихотворение, или на предложения и абзацы, если это проза. Если же перед нами большой текст, например, роман, то он может быть разбит на главы, книги, которые либо обозначаются просто порядковыми цифрами, либо получают свои заглавия, как это было в романах Филдинга, Смоллетта, либо снабжаются эпиграфами, как это делал Вальтер Скотт. Диккенс в данном случае поддерживает традицию английских романистов XVIII в. К основному тексту могут добавляться и авторские примечания, предисловия или послесловия. Совокупность этого рода «малых» текстов вместе с заглавием произведения обычно называется паратекстом [1, с. 306]. Этот термин, который в переводе с греческого означает буквально «окружающий» (основную часть произведения) текст, был введен в 1982 г. французским постструктуралистом Жераром Женеттом. Он использовал его для общего обозначения всех «вспомогательных» текстов произведения. Ученый излишне расширял понятие паратекста, включая в него и биографические данные об авторе произведения. При этом он придавал этой категории существенное жанрообразующее значение [3, с. 238—245]. Для нас из женеттовской классификации видов паратекста важен отдел, называемый им «претексты». Это части, непосредственно связанные с основным текстом — его заглавие, посвящение (если оно есть), авторские предисловия или послесловия, примечания, вступление и эпилог, маркирующие границы текста, названия глав. Они в «Николасе Никльби» действительно играют важную жанрообразующую роль. Важны для понимания жанра романа и два авторских предисловия к нему, первое (1839 г.) и второе (1848 г.). В 30-том-ном собрании сочинений писателя на русском языке (том пятый) дано только второе. В обоих текстах Диккенс подчеркивает социально-публи-цистическое начало в жанре своего произведения, связанное со школьной проблемой. Писатель во втором предисловии гордится тем, что за десять лет, прошедших после выпуска его книги, число «дешевых йоркширских школ» (cheap Yorkshire schools) заметно сократилось. Художник с полным правом гордится тем, что он нанес удар по этим отвратительным заведениям, которые возникли из-за того, «сколь чудовищно пренебрегают в Англии воспитанием и как небрежно относится к воспитанию государство» (the monstrous neglect of education in England, and the disregard of it by the State). А под воспитанием (слово «education» в оригинале можно переводить и как «образование») художник понимает «выращивание добрых или плохих граждан, несчастных или счастливых людей» (a means of forming good or bad citizens, and miserable or happy men). Здесь важно, что Диккенс понимает личность и как частного человека, и как гражданина, представителя своей страны. Автор считает, что его образ педагога Сквирса типичен: «мистер Сквирс является представителем своего сословия, а не отдельным индивидом» (Mr. Squeers is the representative of
a class, and not of an individual). С гневом обрушивается сатирик на горе-педагогов, которые из-за преступного попустительства властей имели право открывать частные школы, даже не проходя проверку на профпригодность. Точно так же писатель уверяет нас, что фигуры благотворителей, братьев Чирибл взяты из жизни. Диккенс пишет о потоке читательских писем к нему, точнее, о двух потоках. Многие йоркширские учителя узнавали себя в образе Сквирса и негодовали на автора, считая эту фигуру клеветой на себя. Другие читатели просили Диккенса сообщить им адрес Чириблей в надежде на помощь со стороны этих филантропов. Об этом Диккенс сообщает с юмором, но и не без гордости за то, что у него получается такой разноплановый контакт с читателями.

Содержание авторских предисловий дает основание считать их не только частью паратекста, но и метатекстом романа. Понятие «метатекст» появилось в 70-е гг. ХХ в. в рамках структурализма и получило широкое распространение в филологии и культурологи [4, с. 235—287]. Из многочисленных толкований этого термина выбираем следующее — метатекстом считается та часть текста художественного произведения, в которой дается истолкование данного произведения, либо каких-то элементов его, объясняется его происхождение. Диккенс своими предисловиями объяснил свой интерес к проблемам школьного образования, частично показал, как он работал над этой темой, раскрыл типичность фигуры Сквирса
и рассказал о реакции читателей на свой роман.

Что же касается совмещения паратекста и метатекста в одном тексте, то это типичное явление в литературе — здесь все зависит от функции, которая придается этим жанровым признакам. Если паратекст служит объяснению произведения, то он выступает в функции метатекста. Но метатекст иногда встречается и в основном тексте произведения. Правда, у Диккенса последнее бывает редко.

Литература

1. Соколова Е. В. Паратекст // Западное литературоведение ХХ века. М.: Interada, 2004.

2. Хализев В. Е. Композиция // Лит. энциклопедия терминов и понятий. М.: Высш. шк., 2000.

3. Genette G. Palimpsestes: La Litterature au second degree. Paris: Gallimar, 1982. P. 238—245.

4. Popovic A. Aspect of Metatext // Canadian Review of Comparative Lit. Vol. 4. №. 2 (1977). P. 235—287.