Есть сравнительно небольшой полуостров, в котором на небольшом пространстве сочетаются степь, леса, горы и море
| Вид материала | Документы |
СодержаниеКрымская война КЕРЧЬ ЯНВАРЬ-МАЙ 1942 год Феодосия - кафа |
- Полуостров Камчатка, 41.42kb.
- Что мы знаем друг о друге?, 506.12kb.
- Летний Лагерь «Фэнтези-Лэнд», 285.2kb.
- Уральский Государственный Технический Университет упи курсовая, 172.82kb.
- Путешествие по недрам планет, 2475.16kb.
- Vi межшкольная научно-практическая конференция учащихся «старт в науку» Историко-краеведческая, 158.55kb.
- «Гостеприимный полуостров», 139.49kb.
- Новогодняя сказка в Татраландии!, 122.99kb.
- «Хамелеон», «Страшная ночь», «Степь Зарубежная литература: Генри, 19.03kb.
- Игра на внимание "Живая неживая природа", 130.48kb.
Естественно, в сферу влияния крымских татар попадает и Черчио, меняя в очередной раз свое название на Керчь.
В приморских городах татары
не живут,
В них проживают генуэзцы,
В торговле каждый из них плут,
Имеющий значительные средства.
Кафа, а в ней невольничий базар,
Толпа славян измученных, угрюмых.
Живой сбывается товар,
Рабами загружают палубы и трюмы.
В порту разноголосья гул…
Там якорь поднят, поднят парус.
А дальше морем на Стамбул…
Доплыть, всего-то и осталось?..
А Керчь такою стала жалкой,
Торговли нет, пришел конец.
Здесь все живут рыбалкой.
Пасут в степи стада овец.
Для защиты от пришельцев с севера, Турция возводит на берегу Керченского пролива большую и крепкую крепость – Ени-Кале, что в переводе означает – «Новая крепость». Строится она в 1700-1706 годах. Строителем ее был итальянский архитектор – Голоппо. Вблизи крепости возникает крупное поселение, с тем же названием, что и крепость. По численности оно значительно превосходит захиревший город Керчь, до 1771 года располагалась резиденция турецкого паши. Часть этой крепости, построенной на самом берегу моря, сохранилась до настоящего времени..
В самом узком месте у пролива
Против русских крепость возвели.
Жизнь течет в ней медленно тоскливо,
Не проходят мимо корабли.
Жарит солнце летом, спасу нет,
А зимой метель, пурга гуляет.
Пролетело тут не мало лет,
Ну, а крепость эта не стреляет!
3 июня 1771 года крепость Ени-Кале была без боя взята русскими войсками, которыми командовал генерал-майор князь Щербатов. Ключи от крепости преподнес князю Щербатову последний турецкий управитель крепости – паша Гасан Эфенди. Комендантом крепости был назначен генерал Борзов И.Н. Кстати, в честь его одно из сел азовского побережья Керченского пролива названо Борзовкой. За город Керчь, уступающий в значимости Ени-Кале, русским пришлось вступить с турками в сражение. Отличились в этом сражении офицеры известных дворянских фамилий: капитан Павел Гагарин, граф Захар Чернышев, князь Александр Голицын, князь Петр Долгорукий и другие.
1790 год. Вот уже 6 лет прошло, как Россия стала владельцем Керченского пролива. Давно закончилась кровопролитная русско-турецкая война. И вдруг в водах пролива появляется турецкая эскадра. Небольшая русская эскадра под командованием адмирала Федора Ушакова завязывает с нею бой. В течение пяти часов воды пролива, под Керчью, оглашаются пушечными залпами. Турецкая эскадра разбита.
Прошли года, успели примириться, -
На север нет свободного пути, -
Турецкая эскадра появиться
Изволила, и к Керчи подойти.
Не приглашали в гости янычаров:
На стол не мечут пироги,
Не угощают водки чарой.
Коли не звали, - знать враги!
И Ушаков недолго размышлял, -
По туркам били наши пушки,
Их ядрами он щедро угощал,
Пусть знают, с русскими не шутки!
КРЫМСКАЯ ВОЙНА
Крымская война. 1853 год. Объединенные англо-французко-турецкие войска занимают город Керчь. Небольшой отряд казаков храбро сражался, но враг многократно превосходил силы казаков… «Союзники» начали хозяйничать в городе, нанеся ему непоправимые потери. Ими был разграблен старейший русский музей древности, с богатейшими экспонатами античного периода времени. Не имеющие цены древние сокровища попали в Британский музей и французский Лувр. Из 1500 домов после их хозяйничанья осталось только 400. Были разрушены все предприятия города.
С керамикой расправились невежественные турецкие солдаты…
Есть битвы громкие,
есть местного значения.
Победа временна, как талая вода.
Но мирное страдает население,
В объеме полном, и всегда!
Открытый ветрам, город
беззащитен,
Есть полусотня местных казаков.
Реляций громких в книгах не ищите,
Итог сражения таков:
Десятка три есть раненых, убитых,
С российской и турецкой стороны.
Победа та не лаврами увита –
Масштабы малые известнейшей войны.
Кто мог, тот перебрался на Тамань,
Кто не успел, тот в городе остался.
Хоть победителям теперь не платят дань,
Но принцип тот же, с древности остался.
И как, тогда, насилие, грабеж…
Ограблены дома, купеческие лавки,
По миру пущена заведомая ложь,
Что победители не тронули и палки.
Ограблен исторический музей,
«Музеем древности» тогда он назывался,
Что долго создавал Пантикапей,
Парижу, Лондону достался.
А что турецкие солдаты?
Керамику побили в черепки…
Не слышали они о Митридате…
А для истории потери – велики!
Кто бывал в Керчи и подробно знакомился с названиями его пригородов, мог встретиться, на первый взгляд, с интересными названиями: Старый Карантин, Новая Карантинная слободка, Солдатская слободка. Дело было в том, что после Крымской войны, царское правительство поняло, насколько беззащитны берега Восточного Крыма, особенно Керченского пролива. Это – хорошо, что противник не воспользовался им для того, чтобы перенести театр военных действий на Азов. Последствия таких действий нанесли бы России непоправимый ущерб. Решено было построить на берегу крепость Керченского пролива. Поручили это герою Севастопольской обороны, военному инженеру Тотлебену. Кто видел это творение, вошедшее в мировой каталог крепостных сооружений, поймет, насколько гармонично она вписывалась в окружающий пейзаж. Будучи абсолютно незаметной ни со стороны моря, ни с суши, она способна была поразить любую цель, от утлой лодчонки, до крупного корабля. Жаль, что она сейчас подвергается разорению…
И название вышеупомянутых слобод было связано с несением службы в этой крепости, гарнизон которой составлял в мирное время свыше 5-ти тысяч человек. Солдаты, поступающие на службу, должны были пройти санитарный карантин. А унтер-офицеры, составляющие цвет царской армии, жили семьями, вне крепости, являясь ежедневно на службу.
На мысе Ак-Бурун, за крепостной
стеной
Есть батареи, казематы.
Не пахнет здесь седою стариной,
Проходят службу здесь российские
солдаты.
Солдаты все проходят карантин…
Есть Старый Карантин и Новый.
А унтер-офицер с женою, не один…
Солдатская слободка – их основа.
Хозяйство небольшое, огород,
Кабанчик в хлеве, куры, да корова.
Из местных, цвета красного, пород.
Стог сена рядом с домом, да полова…
Строитель крепости, герой войны
Тотлебен,
Шедевр действительно создал.
Солдат по утру водят на молебен,
Заполнен весь церквушки зал.
Бог в сердце и душе, присяга
России-матушке, да батюшке-царю!
Солдат жизнь отдает, коль это надо.
В атаке яростной, бою!
Историки и археологи занимаются самой серьезной работой, по крохам собирая прошлое, выясняя, как и чем жили люди прошлого, какие ремесла, какие жилища, какие верования? Для обывателя история – цепь непрерывных войн, а чем люди занимались между ними? Только восстанавливали утраченное, разрушенное? А откуда появлялось то новое, что поднимало человеческое общество на новую высоту?
Так часты войны, недород.
Не нужно быть пророком,
Чтоб предсказать их наперед,
И видны четко оком.
Откуда ожидать беды?
Взор обращали к небу:
«Пошли нам мира и воды,
И дай кусочек хлеба!»
Открыты, светлы небеса,
Ни туч на нем, ни грома…
Мы верим только чудесам
Нам мудрость незнакома.
В беде, что валится на нас,
Мы виноваты сами,
Она приходит не на час,
Бьет долгими годами.
В истории такого нет,
Заметны только войны,
И государь оставит след,
Создав большую бойню!
А коль в сказаньях перерыв,
О том нигде ни строчки,
Ну, значит, был покой и мир,
И можно ставить точку.
Мир в данной местности, покой,
В других – идут сраженья.
К тому подход совсем ной,
Иные – положения.
Что сгинул тот и сгинул тот
В истории – ни слова,
Ведь люди гибли каждый год,
И будут гибнуть снова!
Керчь долго оставалась захолустным пыльным городом Керчь-Еникальского городничества. Отцы города отдавали все, что могли, чтобы город был не хуже других. Развитию города способствовало создание Керченского торгового порта в 1821 году. Появилась возможность вывозить основное богатство рыбу. Во всех районах города были засолочные ванны.
История России продолжалась. Где-то происходили войны, где-то строилось масштабное, грандиозное, а Керчь оставалась в стороне. Один из важнейших в прошлом политических центров превратился в захолустье. О нем знали только то, что здесь много рыбы, и даже сельдь, вылавливаемая здесь, получила название «керченской». О великом прошлом вспоминали тогда, когда археологи при раскопке очередного кургана находили в нем богатое захоронение. Всплеск эмоций и опять город забыт! Правда, в Санкт-Петербурге нашлись ученые мужи, догадавшиеся создать в городе музей, назван он был – музеем древности. И здание специальное выстроили. Построено оно было в стиле древнего храма. Прототипом послужил храм Тезея в Афинах. Находился он на склоне горы, обращенной к морю, практически был виден с трех сторон. Всякий приезжающий с моря видел белоснежный великолепный храм, окруженный со всех сторон морем
Русские дворяне, знающие города с древней историей, видели развалины великолепных зданий, как например, в Афинах, слышали о гигантских египетских пирамидах. А история древнего Пантикапея, прародителя Керчи, спрятана глубоко под землю. Обращают внимание на то, что находится наверху, да еще возвышается над землей. Неудивительно, что обратили внимание на себя курганы, насыпные холмы. Вот над ними и поработали археологи. Но есть еще курганы, которые ждут, когда к ним прикоснется рука человеческая. Знали о курганах и те, кто жил много веков назад. Неудивительно, что многие из них разграблены еще в древности. Грабители были и позднее, у некоторых грабеж могил превратился в ремесло, в Керчи у них было особое название – сатавки! В разграбленных захоронениях можно лишь рассчитывать на обломки керамики и случайно утерянные грабителями вещи. Археологам затруднительно даже сказать о том, кто был захоронен в том, или ином, кургане. А искать под землей культурный слой трудная, а порой и неблагодарная работа. Не только время поработало над уничтожением следов истории, но и руки человеческие – разрушалось, сжигалось, вывозилось и выносилось! История более близкого к нам времени сохранилась и сохраняется в названиях улиц. Но и здесь, работает так называемый политический заказ. Скажем, кто из юных керчан знает об Ашике, князе Херхоулидзе, Стемпковском, Кушнареве? Что они сделали для города? В чем заслуги этих людей? Лучше знают о Желябове, да и то, скорее по названию улицы, да школы, носящей его имя. А спроси напрямую, что сделал Желябов? Так, наверное, уже и забыли, что он покушался на жизнь царя, и был казнен! Знают поселок Войкова, село Войково (прежний Катерлез), ул. Войкова, завод имени Войкова. Но не все знают, что он, как и Желябов, был керчанином, участвовал в революции 1917 года, и был убит в Польше, когда находился там с дипломатической миссией. А памятники, устанавливаемые властью в Керчи, к истории его никакого отношения не имеют. Стоит памятник Ленину, памятник Тарасу Шевченко. Ни тот, ни другой в городе не бывали. Правда, и в древности подобное было. Ставили в Пантикапее памятники римским императорам, которые тоже ни разу не побывали в подвластном им городе. Память революции и гражданской войны сохранилась в названиях улиц: в честь расстрелянных революционеров - Самойленко, Горбульского и других. Пройдет время и никто не скажет, а кем каждый из них был? Если, конечно, не будет создана книга памяти!
Не та книга памяти, куда заносятся все фамилии погибших подряд, А только тех, кто оставил заметный след в истории города! И следует относиться бережно и к памяти тех, кто, возможно из-за политической конъюнктуры, не нравится.
А теперь представим, что было сделано до революции:
Построена железная дорога (одноколейная, с множеством разъездов), функционирует она и сейчас. Построена была табачная фабрика (хозяин – Месаксуди). Ее изделия ценились во всем мире, не только в России. Брянский завод – на месте нынешнего завода им. Войкова. И по-прежнему главное богатство Керчи - рыба!
Не забывала Керчь и о духовности. В связи с многоликостью, многонациональностью жителей, строились храмы для удовлетворения всех религиозных конфессий…
Есть кирха, собор и мечеть,
Итальянская церковь, костел,
Синагога и храмов – не счесть
Монастырь был в ближайшем из сел.
О стариках и сиротах общество того времени тоже не забывало:
Для сирот был построен приют,
Стариков приютит «богадельня»…
Ожидают еда и уют,
И кровать с белоснежной постелью.
Продолжал функционировать Керченский торговый порт, обслуживающий и внутренние торговые связи.
У порта есть колесный пароход,
Он дважды в сутки ходит на Тамань,
На палубе волнуется народ.
Везут рыбец, чехонь, судак, тарань…
Корзины с фруктами и овощами,
Картофель молодой, томаты…
Все, что растет под небесами,
Что создавалось здесь когда-то!
Керченский рынок поражал обывателя изобилием продуктов. Рыбы было много, а названий ее еще больше. Многие из них уже больше не ловятся, исчезли. На керченский рынок вывозила свои товары и продукты Кубань. Город был многонациональным, и каждый угощал посетителя рынка изделиями своего труда. Итальянец тут же на глазах мог приготовить спагетти, а крымский татарин – чебуреки, караим – свой, ни с чем несравнимый «караимский пирожок».
Как фокусник, на рынке,
Товар предлагал продавец,
С домашней колбаскою кринки,
Султанка, селедка, рыбец.
Сметана, ряженка, Катык,
Лаваш, лапша и чебуреки,
Копченый сом, икра, балык,
И сидра яблочного – реки.
С румяной корочкой пирог,
Арбузы, персики и дыни,
Тут не соседствует подлог.
Здесь правила для всех едины.
Поторговаться здесь не грех,
И выпить за здоровье друга,
Здесь разговоры, громкий смех,
И чарка – верная подруга.
Керчь была театральным городом. Вспомните пьесу Островского «Лес». В ней встречаются два актера Счастливцев и Несчастливцев, приветствуя друг друга, они говорят:
« Ты куда?»
- Из Вологды в Керчь!
« А ты откуда?»
- Из Керчи в Вологду!
Действительно в городе был небольшой, но прекрасный театр. Он был удобен для зрителей, удобен и для актеров. Была в театре своя постоянная труппа, в том числе и балетная. Театр располагался на небольшой площади, при пересечении улиц «Имени 23 мая» и «Крупская»
Институт благородных девиц,
И театр, пусть и малых размеров,
Сколько видел ликующих лиц,
Когда здесь представляют
премьеру!
Здесь балетная труппа была,
И своя была труппа актеров,
О театре повсюду молва
Приезжали сюда на гастроли.
Кроме Кушнаревского института благородных девиц в городе функционировали гимназии, училища. Здесь был и музей древности.
В Керчи – гимназии, музей,
Есть небольшой бульвар Приморский.
Есть храм, конечно, - не «Тезей»
На Митридате, на пригорке.
В городе, что ни шаг, встречались винные погребки. В них было прохладно, уютно, стояли столики, а за стойкой, за спиной хозяина, стояли бочки с чудесным выдержанным вином.
На улице много подвалов,
Везде продавали вино,
А пьяных на улицах мало,
О драках не слышно давно.
Вино ведь не пьют, а смакуют,
Познать его вкус, аромат.
Вином здесь не просто торгуют,
О марках вина говорят,
События в городе, мире
Обсудят за чаркой вина.
Тут мифы, сказания, были…
Стемнело, идут по домам.
И были построены две лестницы, ведущие на гору Митридат: Большая и малая митридатские лестницы.
На весь город было несколько городовых, поддерживающих дисциплину и порядок, многочисленными помощниками городовых были – дворники.
И чинов полицейских немного,
И собак, без цепи, ни одной.
Подаяние просит убогий,
С полотняной сумой за спиной.
1-я мировая война в Керчь пришла только тогда, когда по сговору с украинской радой по улицам города стали маршировать немецкие солдаты. Но, они были не долго. Вскоре их заменили деникинцы. 23 мая 1919 года керченская подпольная организация организовала восстание. Оно было плохо подготовлено, закончилось провалом и расстрелами. В память этого события, улица, где подпольщики оказывали самое яростное сопротивление, названа «23 мая 1919 года»
Решили подпольщики власть захватить,
Никто не пришел на подмогу,
И смертную чашу придется испить,
Не двум и не трем, слишком многим.
К безумным и смерть не приходит сама,
Она не откажет, коль просят!
Восстание тоже не признак ума,
Когда подготовки не носит!
Жизнь в Керчи входила постепенно в нормальное русло. Я не стану говорить о тех политических баталиях, проходивших в структурах власти, которые рикошетом били по всему обществу. Я описываю те изменения, которые происходили во внешнем облике. В городе была, как и по всей стране, великая стройка. На месте маленького Брянского завода, был построен гигантский металлургический завод, близнец Мариупольской «Азовстали». Работало на нем 12 тыс. рабочих. Рядом был построен коксохимзавод имени Кирова. Здесь же, неподалеку работала агломерационная фабрика. На змеином мысу был создан порт для приема угля, привозимого из Донбасса на коксохимзавод. В Камыш-Буруне была построена вторая аглофабрика, продукт которой – агломерат, поступал на Мариупольский завод Азовсталь. Построен был рыбоконсервный завод, судоремонтная база и много других предприятий. Город становился одним из самых крупных в Крыму и назывался «Индустриальное сердце Крыма» Он продолжал расти и развиваться, были построены новые здания банка, гостиницы, трикотажной фабрики. Построена трамвайная линия, протяженностью от центра города до металлургического завода. В развитие города вмешалась война.
Война практически вошла в город 27 октября 1941 года, когда немецкие бомбардировщики совершили первый налет на город, Последствия бомбардировки были ужасными, бомбы попали в порт, где с судов шла разгрузка боеприпасов (снарядов и авиабомб) и складирование их на территории рыбоконсервного завода. Часть города превратилась в груды руин. После этой бомбежки, бомбардировки города стали ежедневными, точно по часам. Начинались с 8 часов утра и продолжались до 6 часов вечера. Потом они стали проводиться и в ночное время. Основные предприятия были эвакуированы на Восток вместе с рабочими и их семьями. Немцами был потоплен в проливе пароход «Рот-Фронт», спаслись лишь единицы. А были здесь только мирные люди! Оставшиеся, работоспособные, продолжали работу, но на эту работу не влияли фронтовые события. Многие жители города покинули его.
КЕРЧЬ ЯНВАРЬ-МАЙ 1942 год
26 декабря 1941 года корабли Черноморского флота и Азовской военной флотилии, под командой контр-адмирала Горшкова С.Г. приняли на борт соединения 51 армии (командующий генерал В.Н Львов) и 44 армии (командующий генерал А.Н. Первушин) начали высадку десанта на Керченский полуостров. В Керчи и Феодосии было высажено 42 тыс. человек. Высадка происходила в тяжелейших зимних условиях в штормовую погоду и при отсутствии прикрытия высаживаемых войск с воздуха. Корабли во многих случаях не могли подойти к берегу и бойцы прыгали в ледяную воду и вплавь добирались до берега. Очень много бойцов потеряли конечности (руки и ноги) из-за отморожений. Немцы, растерянные, бежали.
Под Новый год, враги не ожидали,
Десантом нашим город взят,
В одном белье из города бежали
На запад, показав свой зад.
Флаг красный на гостинице полощет,
А наших нет, ушли вперед,
Еще пустынны улицы и площадь,
Но начинает заполнять народ.
Повсюду радость, возгласы и крики,
Свободна Керчь, и немца нет.
Взволнованные, радостные лица,
Хоть горя тяжкого на них оставлен
след.
Добавилось морщин и седины,
Не греет ветхая одежда,
Закутаны в платки, измождены,
Совсем не те, что были прежде.
И Керчь совсем иною стала,
Не бегает по улице трамвай,
И кораблей не видно у причалов,
Где был настил, торчат головки свай.
Деревья, покалеченные, скверов.
Развалины, сожженные дома,
На окнах стекол нет, одна фанера.
Не пострадала только лишь тюрьма.
Порошит снег колючий, мелкий,
По Ленинской цепочкой санки,
Их тянут женщины и детки,
Везут отцов и сыновей останки.
Пришли свои, и посветлело небо,
И стало как-то в городе теплей,
Мы получаем вдосталь хлеба,
А с ним идет работа веселей.
Вскоре немцы перехватили инициативу и, нанеся 15 января 1942 года упредительный удар, вновь овладели гор. Феодосией Советские войска были вынуждены отойти на ак-монайские позиции на Керченском полуострове. Вновь господство немцев в воздухе над Керчью стала неоспоримым, хотя теоретически было равенство сил.
Недолго город ликовал,
Опять пошли воздушные налеты,
И смрад, и дым над городом вставал,
По самолетам бьют зенитные расчеты.
Бомбежки стали методичны, точны,
Готовит к ним сирены вой,
В укрытия попрятались все срочно,
Ушли враги, звучит отбой.
Спасенье – щели, да подвалы,
Надежда на святых и Бога,
И смерть людей привычной стала,
Теперь их гибнет слишком много.
Пришла цветущая весна,
Но фронт приблизился, он рядом,
Теперь всем стало не до сна,
Стал город настоящим адом.
Мы чувствуем нутром, что происходит
там,
Дела на фронте стали плохи,
Бомбят теперь и по утрам,
Всю ночь разрывы и всполохи.
А ночь пришла, висит ракета,
Светло становится, как днем,
Бомбежки стали без просвета,
Мы смерти ожиданием живем.
Заполнены больницы, лазареты,
Военные спешат на переправу,
Мне не забыть мгновенья эти,
Беда, спаси нас, Боже правый!
8 мая гитлеровцы нанесли удар по войскам Крымского фронта – командующий генерал Д.Т Козлов, начальник штаба генерал П.П. Вечный. Противник прорвал оборону 44 армии и вынудил наши войска к отходу. Хотя Советские войска имели численное превосходство в людях, танках, артиллерии, и равенство с врагом в авиации. Командование Крымского фронта и представитель Ставки Л.З.Мехлис, не сумели организовать отпора немецким войскам и планомерного отхода своих войск. Наши войска в тяжелых условиях под непрерывным воздействием вражеской авиации вынуждены были переправиться через Керченский пролив на Таманский полуостров. Удалось эвакуировать около 120 тыс. человек. 19 мая 1942 года немцы овладели Керчью. 73 тыс. советских солдат и офицеров попали в плен.
Ени-Кале, Жуковка и Глейки,
Глазами не окинуть панорамы,
Как берега Кубани «далеки»,
Четыре километра водной гладью прямо.
Орудия, и сколько мертвых тел,
Отчаянье людей бросает в воду,
Не знаю, кто пролив преодолел,
Пусть даже и в хорошую погоду?
Плывут бойцы на камерах и бочках,
А сверху пулеметы поливают,
В воде мелькают головы, как кочки,
В пучине моря исчезают.
Вопрос возник: Кто виноват?
Я помню имя это – Мехлис,
Недобро поминал солдат,
К чертям собачьим посылая всех их…
Не легкою прогулкою война,
И плата – миллионы жизней,
Обратная медали сторона –
Страданья для спасения отчизны.
Салюты и фанфары, фейерверки
Для тех, кто не видал войны,
А память – в треугольничках-конвертах
Из той, исчезнувшей страны.
Я не стану описывать защиту аджимушкайских каменоломен, страдания подземного гарнизона, расплачивавшихся за неумелые действия командующего фронтом, за ошибки как стратегического, так и тактического характера. Как бы то ни было, оценка действий самого подземного гарнизона заслужила признательность общества.
Керчь снова в оккупации и снова – расстрелы и ожидания расстрелов. Но время идет, фронт приближается к городу, вот, уже Кубань освобождена от немецко-фашистских оккупантов.
В ночь с 31 октября на 1 ноября 1943 года 318-я стрелковая дивизия 18-й армии преодолела Керченский пролив и захватила крохотный плацдарм в районе рыбного поселка Эльтиген. Уходили они очень рано, далеко еще был рассвет. Мотоботы заполнялись людьми строго по счету, лишних не брали. Из вещмешков выбрасывали все, что казалось грузом. Ворчливо проверяя их содержимое, старшины оставляли только хлеб, табак и патроны. Только стали отходить от берега, расшумелось море. Длинные волны свирепо шипели, расстилаясь белой простынею по берегу, и скатывались обратно в ночную темноту
Совинформбюро 6 ноября 1943 года сообщило: «…Южнее города Керчь наши десантные части овладели сильно укрепленным пунктом противника Эльтиген…»
Что собой представлял в то время Эльтиген.
Это – небольшая деревня, даже по меркам Крыма, где села всегда были небольшими. Ряд одноэтажных небольших домиков из камня- ракушечника, крытых глиняной черепицей, вытянулись вдоль берега моря, отступив от кромки воды на 50-60 метров. От водяных валов бушующего в шторм моря их защищает невысокий песчаный вал, поросший кустарником и колючками. Окна домов смотрят на зелено-голубые валы, накатывающиеся с шумом на берег, Позади домов берег круто поднимается вверх. Там, на верху немцы оборудовали доты. Пространство от них и до воды простреливается полностью, укрытием от пуль может служить песчаный вал, вблизи песчаного берега, а от минометных мин…
С первого же часа высадки наших войск развернулись тяжелые бои. Немецкое командование имело приказ Гитлера - Крым удерживать во что бы то ни стало! На побережье Керчи было сосредоточено до 60 тысяч немцев, не считая румынских войск. Положение наших усложнялось тем, что противник владел всеми высотами, лишая возможности наши войска маневрировать. И еще, надо представить, что от берега к высотам тянулось минное поле. И нужно было видеть, как главстаршина медслужбы Галина Петрова, одна, в темном бушлате, топала ногой перед колючей проволокой и кричала:
«Мин нет!
Она буквально танцевала на минном поле, пытаясь поднять попадавшую наземь цепь пехоты, у самой кромки воды Правда, в тот момент немногие могли бы назвать ее! Скоро стало ясно, что десант не удался. Немцы блокировали его со всех сторон, даже с моря. Шли дни,: первый, второй, пятый… На Эльтигене яростно дрались моряки, за каждый метр земли. Самолеты кидали десантникам мешки с продуктами и боеприпасами. А верховное командование готовилось ко второму десанту, севернее Керчи. Накапливало силы технику, суда. Эльтигенцам оставалось надеяться только на себя!
Там героизм, где глупость – очевидна,-
Нам некогда пока все это разбирать.
Довлеет враг, ну, до чего ж обидно,
Так просто, ни за что, страдать и умирать!
Пологий берег, холмики песка,
Крутой подъем, на нем траншеи, доты,
Уткнулись мы в песок, гнев одолел, тоска,
Прижали нас к земле фашистов пулеметы.
А сколько нас потом останется лежать?
Что донесут в официальных сводках?
Вперед идти никак нельзя,
Назад не убежать, и не уплыть, пусть даже
Были б лодки!
Вот, если бы, дороги лучше были,
Нас с воздуха хотя бы поддержали,
Не жались бы лицом до матушки-земли,
И телом бы не бились, не дрожали!
Терпенья нет, но вот, настала ночь,
Нас группа, что в живых осталась, уходила.
От ада Эльтигена мы уходили прочь…
Вот так, ребята, все происходило!
Потом был штурм, подъем на Митридат,-
За яростным огнем не видно дали,
Вот, истинная правда про десант,
На катерах мы землю покидали…
Да, сражались и гибли герои! Невероятный героизм – прорваться сквозь стену артиллерийского огня и выйти неповрежденным назад. Победы в этой операции не было! Выводил оставшихся командир 318-й
Новороссийской стрелковой дивизии полковник В.Ф. Гладков. Это он отдавал приказ на штурм. Это под его командованием бились десантники несколько дней на прилегающих к морю улицам Керчи, пока прорвавшиеся катера не забрали всех на свои борта. Очень многие погибли на эдьтигентской земле!
А в это время Северо-восточнее Керчи завладели плацдармом наши войска. Они должны были помочь эльтигенцам, против которых немцы бросили две пехотные дивизии. Северо-восточный берег в районах сел Жуковка, Опасное, Глейки не был пологим и песчаным, да и глубины этой части пролива невелики, да и отмелей здесь немало, среди них – знаменитые Церковные банки (после встречи с ними в церквях служили за упокой усопших). Одно преимущество, это самое узкое место пролива, всего 4 км. отделяют крымский берег от кубанской песчаной косы, называемой «Чушка».
Самое узкое место пролива,
Глянешь, напротив – «Чушка»,
Здесь и заметнее море бурлило,
Берег скалистый, так мало песка.
Нет ярких красок. Печальный,
Жестко-коричневый цвет.
Может быть, был он таким
Изначально,
Или тускнел много лет!
В истории этого десанта заметную роль играет малюсенькое село, прилепившееся к самому берегу пролива, с редким названием – «Глейки». Здесь первым, проявившим героизм был гвардеец, рядовой – Тарасенко Павел. Он первым ворвался на сопку у рыбацкого поселка Глейки, гранатой уничтожил немецких пулеметчиков и воткнул в землю, на вершине сопки, красный флаг. Появление красного флага на сопке всколыхнуло десантников, они поднялись во весь рост и пошли в атаку. Образовалась настолько широкая полоса земли, что можно было устанавливать не только пушки, но и принимать самолеты У-2. Несколько слов о нем…
Я в Глейках проснулся утром ранним.
Солнце не взошло, из вод поднялось,
Где-то ночевало, на Кубани,
В море долго-долго умывалось!
Было тусклым, пыльным на закате,
Опускаясь в темную постель,
Облаком укрылось, чуть примятым,
Только соловья заслышав трель!
День настал обычный, трудовой,
Рыбаки ушли в просторы моря,
Мир сейчас, а был когда-то бой,
Многие рождались здесь герои!
В ночь на 1-е ноября свыше 400 советских орудий обрушили огонь на немецкие позиции по линии Опасное-Глейки. Немцы уже в 1942 году получили урок десантирования Красной армии в этом месте пролива. Они ожидали штурма и поэтому готовились к нему. Командовал немецкими войсками генерал-лейтенант Еннеке. Он был большой специалист по фортификационным сооружениям, и поэтому хорошо подготовился к штурму. После этого, поддержанные авиацией, наши войска начали высадку десанта Этому способствовало то обстоятельство, что немцы бросили на борьбу с эльтигентским десантом две дивизии. В первую ночь было высажено 4500 человек, правда, только с одиннадцатью орудиями. Немцы опомнились и начали борьбу с десантниками. У немцев здесь не было полевой артиллерии, а только зенитные орудия. Но они наклонили орудийные стволы вниз и встретили атакующих осколочными снарядами. Правда, это длилось недолго. Майор Анатолий Пушкаренко, живший здесь до войны, и хорошо знающий местность, зашел с десантниками в тыл немцам и захватил эти орудия. Мало того, из них начал вести обстрел немцев. Немцам не помогли ни численное превосходство, ни танки. Плацдарм расширялся, были взяты село Баксы и северная часть Аджимушкая. Дальше установился фронт по этой линии. Сил не было нашим двинуться вперед! А у немцев их не хватало, чтобы сбросить высадившихся в море.
Эльтиген вниманье приковал,
Бросали немцы средства, силы…
Эхом отозвался среди скал,
Залпом артиллерии накрыли.
Цель одна – Опасное, Глейки…
Вал огня. Все пылью затянуло.
В воздухе снуют штурмовики.
Вся земля в разрывах утонула.
Запестрел в проливе «Тюлькин флот»,
Миновали отмели и банки.
Здесь десанта высадка идет,
Пушки, минометы…Вот бы танки?..
Немцы от броска оторопели,
Скоро их растерянность прошла,
Из орудий бьют по нас шрапнелью…
И пехота наша залегла.
Нелегко давался нам успех,
Многих мы друзей не досчитались,
Горюшка хватило нам на всех,
Многие в земле лежать остались.
Заняты Жуковка и Глейки,
Подошли к Баксам, Аджимушкаю.
У врага потери велики,
Да и наши силы убывают.
Время шло. Окончилась зима.
Поднялась трава, цветы в апреле,
Установка, наконец, дана:
Двигаться вперед! Пора за дело!
Был еще один десант в Керчи, о котором мало говорят. Возможно, потому, что он был высажен уже в 1944 году, в январе месяце. Высадка десанта шла прямо в Керченском порту. Пространство между широким и защитным молом штурмовал 369-й отдельный батальон морской пехоты. Повлиять на расстановку сил он не мог. Только теперь линия фронта проходила в самом городе, линией разделения была речка Мелек-Чесме. Так и стояли друг против друга, ведя позиционные бои, наши и немцы.
Шел февраль месяц. Прошло четыре месяца, как был высажен десант. Наши войска плотно охватывали Керчь, немцы прочно ее удерживали. Катера, идущие с Кубани в Крым обстреливались с Митридата. Транспортные самолеты перехватывались над морем «мессерами». Над проливом завязывались воздушные бои. Пока дрались между собой истребители, транспортные самолет проскакивали и садились на поле, изрытое воронками из-под снарядов и авиабомб. А на косе «Чушка» пекли хлеб для десантников. Дров там не было, использовались телеграфные столбы.
Пришел апрель и началось наступление наших войск с двух сторон: со стороны Перекопа и со стороны Керчи.
11 апреля 1944 года город Керчь был освобожден от фашистской нечисти.
ФЕОДОСИЯ - КАФА
Каких только имен не носил сравнительно небольшой город Крыма, уютно раскинувшийся на берегу удобно глубокой бухты. Создатели дали ему прекрасное имя – Феодосия, что с древнегреческого означало – «счастливая». Лежит город на склоне каменистого, песчаного холма, имеющего длинную и узкую форму, зарывшуюся одним концом в пенные волны Черного моря. Южный приморский город. Смесь наречий, живописная пестрота рынка, цветистость одежд. Огромные суда, пришедшие за зерном стоят в порту. Пропыленные акации, покрытые жидкой зеленью. В кабачках завывают молдавские скрипки. Извилистые улицы, сбегающие к морю. Овраги с перекинутыми через них деревянными мостиками. Когда-то город имел высокие стены и башни, теперь разрушенные. Были в нем и языческие храмы, и мечети, и христианские церкви. А сколько племен и народов он повидал?.. Давайте немного познакомимся с необычной историей этого города, насчитывающего 2500 лет
Ведущую роль в освоении берегов Северного Причерноморья играл греческий город Милет. Создавая колонии, он старался обеспечить посредническую роль между Грецией и странами Востока. По свидетельству древнеримского историка Плиния, Милет основал около 90 колоний. Среди них была и Феодосия. Возможно, что в создании города имела место вторичная колонизация, т.е. создавали его выходцы из Пантикапея, который и сам своим созданием был обязан Милету. Феодосия была оживленным городом, с удобной гаванью. Как торговый центр она могла стать серьезным конкурентом Пантикапею, ибо тесно была экономически и культурно связана с Афинами. Недаром, на феодосийских монетах конца V века и начала VI века изображалась голова богини Афины. Не следует забывать, что в Феодосии нашли себе пристанище многие Боспорские изгнанники, которые могли быть сторонниками свергнутых, а следовательно - врагами воцарившихся правителей Пантикапея. Поэтому борьба за Феодосию могла диктоваться и политическими соображениями. Не имея хороших навигационных приборов, мореплаватели предпочитали совершать плавания, не удаляясь от берегов, в пределах их видимости. Естественно, учитывались возможности нападения морских пиратов. Кормчие из Пантикапея проплывая мимо Феодосии, или заходя в нее, хорошо знали о состоянии ее дел...
Труден был путь из Боспора в Афины.
Был он рассчитан на множество дней.
Да, не изведаны Понта глубины,
Не пересек его Пантикапей.
Ветер попутный, и людям приятно.
Парус наполнен и судно бежит.
Ветер стихает, за весла обратно.
Временем кормчий всегда дорожит.
Что до гребцов, - они взмокли устали.
Плетка гуляет по спинам рабов.
Да, нелегки еще водные дали, –
Каждый поклясться Афиной готов.
Всеми испытан был гнев Посейдона, -
В гавани судно укрытия ждет, -
Кормчему каждая гавань сведома.
Судно вдоль берега кормчий ведет.
Вот Феодосия – город прекрасный,
С Грецией тоже торговлю ведет.
Зависть столицы к нему не напрасна.
Но, выжидает, чего еще ждет?..
Столицей Боспора официально был признан Пантикапей. Власть его распространялась на весь Керченский полуостров, включая и Феодосию. Но власть эта была только номинальной. Феодосия вела свою торговлю, чеканила свою монету, имела своих воинов. Напряжение, негласное соревнование имело место, но оно еще не было готово к военному конфликту.
Идет меж ними спор, пока еще немой,
Пантикапей готов ногою топнуть.
Мир, тонкою натянутой струной,
Готовый каждое мгновенье лопнуть.
Доходят вести, что готовится Сатир
Напасть на Феодосию весной,
Да хрупок стал эллинов мир,
А все закончится обычною войной.
Знали ли жители Феодосии о том, что в Пантикапее готовятся на нее напасть? Не исключена такая возможность,
А возможно, что приготовления эти шли тайно...
Город создан, живет своей жизнью,
Сеет пшеницу, разводит сады.
Не ожидает ударов от греков,
Хоть ощущения есть и беды.
Борьба царей Боспора за Феодосию была длительной и трудной. Город оказывал ожесточенное сопротивление. Его поддерживала Гераклея Понтийская, основательница колонии на Западе Крыма – Херсонеса.
Те и другие пришли из Милета,
Войско послал свое Пантикапей.
Долга осада, прошло уже лето,
И с севера дует холодный Борей.
Жители города не уступают.
Гибнут и с той, и другой стороны.
Слушать о мире Сатир не желает,
Он, целиком, за веденье войны.
Путь перекрыт, ни туда, ни оттуда.
Голод за горло хватает и жмет.
Чтоб избежать еще большего худа,
Город сдается и милости ждет.
Разрушений в городе было много. Было разрушено и монументальное здание, возведенное в V веке до н.э. –
гордость феодосийцев. В своей борьбе с Феодосией, Сатир I использовал и силы синдов. Перед этим он выдал свою дочь за синдского царя, носившего греческое имя Гекатей. Синдика (на месте современной Анапы) тяготела к Боспору, синдская знать была заинтересована в присоединении к Боспору мирным путем. Правителем Синдики стал человек назначенный Сатиром по имени Горгипп. Город стал называться Горгиппией. Капитуляции Феодосии Сатир не дождался. Он умер. Это удалось сделать его преемнику Левкону I. Левкон, покорив Феодосию, расширил ее гавань, пристроил к ней новые сооружения. Под властью Спартокидов Феодосия оставалась крупным торговым центром. В какой-то мере ей удалось сохранить некоторую автономию по сравнению с другими городами Боспора.
В III – II вв. до нашей эры Боспор испытывал серьезные экономические затруднения. Это стало возможным под натиском местных и пришлых племен, в частности сарматов. Огромную опасность представляло и скифское царство Скилура и Палака. Боспор за мирную жизнь платил данью варварам. Аппетиты скифов росли, величина дани – соответственно. Изменились обстоятельств в самой Греции, она попеременно попадала то под власть Рима, то под власть Понтийского царя. Торговля хирела. Греция не могла покупать в больших количествах рыбу и хлеб на Боспоре. Непосильная тяжесть дани заставила в конце II века Боспорского царя Перисада V отказаться от власти. Он ее передал понтийскому царю Митридату VI Евпатору. Для улаживания дипломатических дел в Пантикапей был направлен полководец и дипломат Митридата Евпатора – Диофант. По времени это совпало с просьбой Херсонеса об оказании ему военной помощи.
Диофант прекрасно справился со своими обязанностями: усмирил скифов, принял власть на Боспоре. Но отречение Перисада и передача власти чужеземному правителю были восприняты на Боспоре отрицательно. Боспор восстал.
Восставшие убили Перисада и организовали заговор против Диофанта. Тому спешно пришлось бежать на корабле, присланным из Херсонеса. Восстание в Пантикапее было поддержано жителями Феодосии. Год просуществовало государство, возглавляемое предводителем восстания Савмаком. Он был объявлен царем Боспора. Чеканилась монета с изображением Савмака. Через год с армией и флотом явился Диофант, отвоевал и Пантикапей и Феодосию. Как расправлялись с восставшими феодосийцами, история сведений не сохранила.
Феодосия, не будучи самостоятельным государственным образованием, плелась в фарватере политики, проводимой царями Боспора. Закатилась звезда Митридата Евпатора, и Феодосия находится под властью Рима. Потом гибнет, исчезает в разрушительном движении готов. Случилось это в 131 году от Рождества Христова.
Что с готами потом произошло?
Осевшие – в народах растворились.
Потом сюда,- не ветром принесло,-
Откуда-то и гунны появились?..