Рассказы о природе для детей и взрослых

Вид материала

Рассказ

Содержание Домик под липами Детский сад

Подобный материал:

• Рассказы о природе для детей и взрослых Анатолий Онегов здравствуй, мишка! Москва, 3440.45kb.
• Том первый: «Сказки и рассказы для детей», 10.7kb.
• Рассказы о детях и для детей, 79.02kb.
• Литературный календарь, 540.27kb.
• Нравственное воспитание детей дошкольного возраста, 38.68kb.
• Программа праздника Наш праздник для взрослых и детей. Вас и Ваших детей ожидает насыщенная, 68.03kb.
• Лев Николаевич Толстой… Это имя мне знакомо с детства, 43kb.
• Методические рекомендации по обеспечению безопасности перевозок детей автобусами, 323.98kb.
• Материал, собранный в этой тетради, рассчитан на совместную деятельность детей и взрослых, 652.78kb.
• Лекция 7 Диагностика и оценка социально-эмоционального неблагополучия детей дошкольного, 96.05kb.

Домик под липами

ДОМИК ПОЛ ЛИПАМИ


Пожалуй, я все-таки очень счастливый человек. А считаю себя счастливым потому, что все мои мечты обычно сбываются...

Мечтал я еще с детства отыскать где-нибудь в глухой тайге таинственное озеро и пожить на берегу такого озера в таежной избушке, к которой обязательно будут приходить самые разные лесные жители. И чтобы была у меня лодка, легкая и быстрая, на которой я стану уплывать еще в утренний туман на поиски "крокодилов севера" - тяжелых и замшелых от долгой жизни на дне озера щук-громадин...

И мечта моя в конце концов сбылась... И чудное таежное озе­ро встретилось мне на пути, и ждала меня на берегу этого озе­ра не только старенькая охотничья избушка, но и небольшая лодочка-челночек, выдолбленная из осины. Починил я эту лодочку, подправил избушку и провел здесь в тайге много-много чудесных дней.

И какие только таежные жители не навещали тут меня!.. И медведи ко мне приходили проведать, кто это поселился здесь, в ихних родовых поместьях. Приходили, осторожно все узнавали и, видимо, успокоенные тем, что этот человек ведет себя в тай­ге не очень шумно, возвращались обратно на свои тропы.

Но был среди моих косолапых гостей и такой медведь, который сразу сообразил, что со мной можно и дружить. Подкармливал я своего нового знакомого рыбой и сухарями, и он частенько ждал возле двери моей избушки, когда я вернусь с озера.

Навещали меня иногда и волки, но и с этими серыми охотни­ками удалось мне в конце концов подписать мирный договор.

И громадные щуки отыскались в моем озере. И о них тоже вс­поминал я потом в своей повести "Избушка на озере".

Мечтал я когда-то, чтобы у меня дома жили вместе самые раз­ные звери и птицы, чтобы был у меня, как в Московском зоопарке , настоящий детский сад - "площадка молодняка"... И такое в кон­це концов случилось. И об этой своей сбывшейся мечте рассказал я в коротенькой повести "Детский сад".

Ну, а потом посреди суровой северной тайги вспомнилось мне мое детство: река Ока недалеко от Рязани, деревня на высоком берегу реки и сады возле каждого дома. Вспомнились мне яблони и вишни, липы, цветущие по лету почти у каждого дома, и пчелы, без устали собирающие нектар с цветущих лип... Вспомнились мне веселые и щедрые рязанские сады и снова явилась ко мне моя мечта: посадить свой сад и пусть пока не под Москвой, не под Ря­занью, где для любого сада хватает тепла, а хотя бы вот здесь, в тайге.

И эта моя мечта тоже сбылась. Вырастил я все-таки небольшой садик на берегу северного озера. Правда, не было здесь ни яблонь, ни вишен, ни слив. Но зато облепихи, посаженные мной, под­нялись уже выше крыши дома. А рядом с облепихами смородина и крыжовник, ежевика и другие самые разные кустики, которые во­зил и возил я на берег своего озера из Москвы.

Красивый получился у меня садик, веселый. А кто и как наве­щал этот садик, рассказал я вам еще в одной своей повести - в повести "Озеро сизых чаек".

И все было бы хорошо, все было бы ладно. И дальше бы жил я возле своего сада на берегу озера, так полюбившегося и мне и моим друзьям, сизым чайкам...

Но вот беда: хоть и вырастил я свой садик, но все же моя мечта до конца там, на севере, не осуществилась. И пчел я даже завел в своем саду - закроешь глаза, слушаешь пчелиные разговоры и кажется тебе, что гудят твои пчелы в цветущих вишнях или ябло­нях. Но откроешь глаза: нет у тебя ни яблонь, ни вишен. Не вы­расти им здесь, на суровой холодной земле. Даже липы никак не желали расти у меня в саду. Привозил я их сюда издалека, ухажи­вал за ними, ходил, как за малыми детишками, но они почти не при­бавляли в росте, словно и не росли, а мучились только...

Словом, все чаще и чаще стал сниться мне настоящий сад на теп­лой земле моего детства... А тут и еще беда - все трудней и труд­ней стало добираться из Москвы на берег озера Сизых чаек...

Раньше я добирался сюда так: сначала поездом до Петрозаводс­ка, потом самолетом до города Пудожа, дальше километров сто рейсовым автобусом, а там уж оставалось всего ничего - несколь­ко километров пешком и ты на берегу своего озера, возле своего дома и сада. И уже чайки летают вокруг тебя, ожидая угощений,

Прежде вся эта дорога от Москвы до таежного озера занимала у меня всего одни сутки: сегодня вечером сядешь в поезд, а зав­тра точно в такое же время ты уже и на месте.

Но времена изменились. Из Петрозаводская в Пудож не стал ле­тать самолет, а дальше не стал ходить из Пудожа к моему озеру точно по расписанию рейсовый автобус. Словом, прежняя дорога частенько растягивается теперь не на один день. Ну, что же делать?.. Не все и не всегда бывает так, как нам хочется.

Вот и пришлось мне переселяться с севера поближе к тем мес­там, где и прошло мое детство... Правда, на берег реки Оки я не вернулся, а остановился на Ярославской земле, возле самых Угличских лесов. Подыскал здесь себе тихую деревушку, а в ней и не­большой домик-игрушечку, а при доме и старый садик. Словом, все, как мечталось...

Домишко, что достался мне от бабы Оли, прежней его хозяйки, действительно, показался мне игрушечным после больших и тяжелых северных домов-креспостей. Всего три окна наперед у моего ново­го жилища, но зато под этими окнами теперь у меня чудесные липы - самые высокие, самые густые липы во всей деревни.

Липы эти так разрослись со временем, так высоко поднялись над крышей моего домика, что прикрыли домик своими ветвями от любых непогод. Правда, по летнему времени, когда мои липы в самой густой листве, солнцу не так просто заглянуть ко мне в окна. Но и это хорошо - в доме у меня не жарко даже в самую летнюю жару.

И садик мне достался удивительный. Хоть и не было в этом саду хороших яблонь - яблони мне уже самому пришлось сажать, но зато были старые вишни и сливы. И росли эти вишни и сливы так густо, как и положено расти им в старых, немного запущенных са­дах, которые всегда казались мне полными самых разных тайн... Уж какие там тайны могут быть в саду, где все расчищено, где скошена каждая лишняя травка, где возле каждого дерева проло­жена своя дорожка. В таких, слишком ухоженных садах никак не спрятаться, не затаиться от посторонних никаким тайнам - прозрач­ные они все, видно в них все насквозь. Другое дело у меня в саду: там малина разрослась так, что в эти заросли и не забраться человеку, а здесь деревце к деревцу - молодая поросль слив, точ­но настоящая крепость - селитесь птицы, радуйтесь, никакой кот сюда не заберется...

Словом, хоть и грустным было у меня расставание с северной тайгой, с дорогим мне таежным озером, где прожил я столько чу­десных лет, но все равно верил я, что и здесь, на новом месте, в этом сказочном домике-игрушке под громадными липами, в этом старом милом саду будет мне и спокойно и интересно жить.

Вот об этой жизни, о моих новых друзьях, новых встречах и переживания и вся моя новая повесть, которую я решил так и назвать "Домик под липами".


ДОМОВОЙ

Поселился я в своем домике под липами, поставил у окна рабочий стол, разложил книги, познакомился поближе с печкой -каков у нее нрав, добра ли будет она ко мне. А там настала пора и обойти все свои владения - посмотреть, проверить, кто еще, кроме меня живет-обитает здесь, в саду возле дома...

Управился я с делами и только к вечеру заглянул в сад. Вре­мя было весеннее, нарядное. Вокруг цвели яблони, пели птицы. Остановился я, прислушался, чтобы по птичьим голосам узнать, кто да кто собрался выводить своих птенцов возле моего дома.

И конечно, сразу познакомился я с садовой славкой. Но не ус­пел дослушать до конца ее песенку-ручеек, как совсем недалеко от моего сада в кустах ударил соловей... "Чок-чок-чок..." Да так громко, так красиво!.. Слышал я соловьев и на севере, но, честное слово, этот ярославский соловушка был погромче, побога­че на песню.

Стою, наслаждаюсь песней соловья, и тут совсем рядом со мной в кустах смородины кто-то чихнул, а потом и кашлянул. Чихнул, кашлянул раз, два, три - ну, как человек, только маленький, совсем небольшой, как человек-гномик.

Замер я, не шевелюсь и теперь уже не соловья, не славку, а только гномика своего слушаю.

А гномик еще немного покашлял, почихал, пофыркал вдобавок и замолчал, будто исчез куда.

Хотелось мне тихо подойти к кустам смородины и заглянуть ту­да: мол, что за существо здесь кашляет и чихает? Но не стал я никого беспокоить - будет время, узнаю, кто здесь обитает

Постоял я еще немного, послушал птиц, ждал что мой гномик еще раз объявит о себе, но не дождался и вернулся домой.

Дома согрел чай, задумался о чем-то, и тут вдруг кто-то не­громко стукнул калиткой: так чуть-чуть, будто только-только от­вел край калитки в сторону и отпустил обратно.

Выглянул я в окно: калитка закрыла, петля из проволоки, что удерживает калитку около забора, на месте - никто ее не снимал... Наверное, мне показалось, послышалось, будто кто-то стукнул ка­литкой.

Сижу пью чай, раздумываю, планы строю, с чего начать новую жизнь, радуюсь про себя, что все пока идет ладно. И тут в этой мирной вечерней тишине снова кто-то стукнул моей калиткой.

Снова выглянул я в окно - никого нигде нет. Вышел на улицу. Калитка закрыта, никто ее не открывал - петля на месте, и толь­ко внизу у калитки небольшая щель возле столба - ну только-толь­ко просунуться какой-нибудь кошке. Присел я на корточки, попро­бовал просунуть в эту щель ладонь. Получилось. Вернул я из ще­ли свою ладонь обратно, и калитка встала на место, не очень громко стукнув по столбу.

Все ясно: наверное, какая-нибудь кошка лазает здесь и стучит дверью... Но зачем кошке пробираться через такую неудобную щель, когда куда проще ей прыгнуть через забор? Да, и не кошачья это манера пролезать через щели, когда есть другие пути. Это уж, если ничего кроме щели нет, тогда кошка в нее полезет... Словом, не нашел я в тот вечер ответа, кто же хлопает моей дверью, кто бродит сторожем по вечерам возле моего дома.

Прошел день, наступил новый вечер. Так же, как вчера, сижу я у окна и пью чай. И снова, как только вечерние сумерки стали погуще, раздался негромкий стук калитки: "стук", а потом тишина.

Ждал я, что, как и в прошлый раз, кто-то опять стукнет калит­кой, но не дождался. Мой "невидимка" пробрался через свою щель только в одну сторону и обратно возвращаться пока не собирался. А побрел он в этот раз от моего крыльца в садик. Подождал я немного и отправился следом за своим домовым. Как можно тише прошагал по дорожке и остановился, прислушался: не подаст ли кто в саду какой голос.

Конечно, мог бы я поступить и проще: не занимался бы такой тайной разведкой, а сразу пригласил бы в сад своих собачек. Уж они-то тут же отыскали здесь любого невидимку, тут же установили личность любого домового.

Дело в том, что мои собачки - таксы . А таксы прекрасные следопыты. Да и страсть у них ко всякой живности. Ни мыши, ни крысы, ни кошки, ни ежа не пропустят, не оставят без внимания.

От этой охотничьей страсти своих собачек я частенько страдал, но что делать: завел животных, надо как-то жить вместе с ними, в чем-то уступать им, а где-то и сдерживать.

Ну, ладно, была бы у меня одна собачка, как в начале. Легче было бы с ней справляться. Таксы собачки небольшие, покладистые: посажу свою таксу в рюкзак и путешествую с ней, где угодно, и в метро, и в поезде. Но у меня давно уже две таксы: одна постарше, другая помоложе - мать и дочь. Так что только гляди да гля­ди за ними, чтобы не принялись кого-нибудь ловить...

Нет, не собирался я пугать своего гномика-невидимку, не хотел я ссориться со своим домовым, а потому и продолжал искать встречи с хозяином моего дома и сада один, без собачек.

Стою в саду на дорожке, слушаю, ловлю каждый звук... Тишина, Никто себя никак не обнаруживает. Холодно стало - майские вечера еще не очень теплые. Собрался я уже было обратно домой, к теплу, как услышал вдруг в зарослях малины точно такое же чихание и фарканье, как прошлый раз... "Чих-чих-чих... кха-кха-кха",- зачихал и закашлял мой гномик-домовой.

Конечно, я и прошлый раз по этому голосу сразу догадался, кто такой наш домовой-гномик, но все равно хотелось мне увидеть этого хозяина-невидимку... Но и теперь он не показался мне.

Дома я принялся рассуждать... Если наш домовой каждый ве­чер отправляется в сад от моего крыльца, то значит, после своих ночных обходов он должен возвращаться обратно и где-то здесь у меня под окнами отдыхать...

И тут не стал я сразу проверять свою догадку и тут не позвал на помощь своих собачек. Правда, вскоре заметил, что мои таксы очень уж интересуются нашим крыльцом и всякий раз, прежде чем отправиться после прогулки к двери в дом, обязательно сунут свои носы в дырку под крылечком - самим-то им туда никак не пролезть, но что-то интересное для них там было. Это уж точно.

Так и жили мы дальше рядом с нашим домовым-невидимкой. Каждый вечер он выбирался из-под своего крыльца, шел к двери, ведущей в сад, пробирался через щель под дверью, извещая меня о начале своего ночного похода легким стуком калитки, а потом не спеша пу­тешествовал по саду, что-то разыскивая и чихая и фыркая то ли от удовольствия, то ли по какой другой причине.

Ну, а попозже, когда наш домовой, пожалуй, уже привык к новым жильцам, пожалуй, и согласился с нашим соседством, мы наконец встретились.

Встретились в саду на дорожке. И не вечером, в сумерки, а днем, при свете. Я отправился к огородным грядкам за какой-то зеленью. И тут , возле грядок, и увидел здоровущего ежа. А еж увидел меня, почуял, поднял в мою сторону свою мордочку с подслеповатыми глаз­ками и принялся водить носом, проверяя, видимо, кто это перед ним.

Я не стал сразу навязывать ежу дружбу, а он в ответ на это не свернулся в клубок, и даже, по-моему, нисколько не смутился от встречи с человеком. Поводив еще немного носом, затем не то фыркнув, не то чихнув, еж в конце концов отвернулся от меня и отправился по дорожке куда-то дальше.

Ну, а еще попозже наш еж-домовой совсем перестал быть невидимкой, и я часто видел его из окна - видел, как он выбирается из-под своего крыльца и, быстро-быстро перебирая ножками, катит к сараю, где для него я частенько оставлял угощения.

Угощал я своего ежа молоком и хлебом. Все это наш домовой уплетал очень быстро, а затем принимался катать по земле и вылизывать всю банку.

Вот так и жил возле нас наш ручной домовой. Он совсем не боял­ся меня, а потом не стал обращать особого внимания и на моих собачек. Правда, собачкам я не позволял бегать по саду и разыс­кивать ежа.

Когда уходило летнее тепло и приближалась зимняя стужа, наш еж устраивался на зиму все под тем же самым крыльцом. Уж какая бы­ла у него там квартира, как и чем утеплял он ее перед стужей, я не знаю. Я никогда не надоедал своим соседям-животным, никогда не посягал на ихние дома и владения, а потому и тут так ни разу и не заглянул под крыльцо, где жил каш домовой.


ДЕТСКИЙ САД


Уж не знаю, кем именно был наш ежик-домовой: папой-ежом или мамой-ежихой, но только однажды в нашем саду появились крошечные ежата, а там и открылся настоящий детский сад, где за няньку-сторожа у ежат-несмышленышей нередко приходилось бывать и мне самому... А началось все это вот так...

Весна в том году была жаркой, сухой. Ученые объясняли это потеплением климата, парниковым эффектом - мол, виноват во всем углекислый газ, который в избытке производят люди, и обещали, что от такого необычного тепла вот-вот начнут таять льды на Северном полюсе и тогда, мол, может начаться новый всемирный потоп...

Если бы этот потоп начался уже в том году, то, пожалуй, и дожди какие-нибудь пошли, полили бы нашу измученную солнцем землю. Но до потопа, по расчету ученых, видимо, еще оставалось вре­мя, а потому вся наша надежда была не на дождевые облака, а на водопроводную колонку, что стояла посреди деревни. Туда-то с утра до вечера и ходили мы взад и вперед с ведрами, чтобы спасти наши огородные грядки и не дать жгучему солнцу уничтожить бу­дущий урожай.

Огородные грядки с разными овощами мы кое-как спасли, а вот спасти кусты смородины удалось не всем. Было уже начало июня, и на ветвях красной и черной смородины уже зрели ягоды. Ягод было много - весной смородина цвела хорошо, в это время не нагрянули ночные заморозки и все завязи сохранились. Но вот беда: по ве­сенней жаре на нашу смородину обязательно нападали прожорливые гусеницы и другой раз начисто объедали все листья.

Особенно доставалось тут красной смородине. Чудно другой раз видеть: торчат у кустиков голые веточки, все листья на них съе­дены, а на вершинках веточек красные ягоды. Конечно, ягоды хозяева собирали - гусеницы их не трогали, а вот без листьев смо­родина останавливалась в росте, не давала новых побегов, а там и гибла.

Может быть, кто-то из вас слышал такую приговорку-примету, ко­торую раньше знали почти что все:" май холодный - год плодородный". Примета эта точная. В мае все подрастает, все цветет, и ни огороду, ни саду никак не нужны тут никакие нахлебники-вредители, которые могут уничтожить еще слабенькие ростки и цветки. И если май месяц выпадает холодным да еще с дождичком, то вредителей -нахлебников много не разведется - разводятся всякие разные вредные гусеницы жучки только в теплую, сухую погоду... Вот так и помогал холодный май вырастить на огороде, и в саду, и в поле хороший урожай.

Ну, а если в мае жара да сушь, то каких только гусениц, жучков, клещей не явится к вам на огород и в сад - уж тут-то, чтобы сохранить урожай, надо ой, как побеспокоиться...

Правда, беспокоиться можно по-разному. Можно накупить разных ядов и поливать ими те же кусты смородина. Гусениц-то ты победишь, а сколько погубишь при этом насекомых-друзей, насекомых-помощников, без которых тоже не бывать у тебя урожая. А, сколько ядовитых веществ попадет в землю, останется там, а потом по корням растений поднимется к тем же самым ягодам. Нет, ядохимикаты, считаю я - это для ленивых и не очень далёких ладей.

Но как же быть? Как же спасти ту же смородину от врагов? .. А что если не трогать, не вырывать разные травы, что еще с ранней весны поднимаются густо вокруг моих ягодных кустиков? Оставить их и пусть растут вместе со смородиной?..

Хоть и считаются разные травы, растущие возле огородных грядок и в саду возле кустов и деревьев, сорными, никчемными, а то и вредными, мешающими и огороду и саду, я думаю чуть иначе и не тороплюсь, как только появятся сорняки, вырывать и выбрасывать их.

Во-первых, среди этих сорных трав есть такие, без которых ни огороднику, ни садоводу не победить вредителей-нахлебников. Прекрасный тут помощник тысячелистник . А полынь, которою очень боятся многие вредители! А пижма, которую, говорят, обходит стороной даже сам колорадский жук! А одуванчик!.. Словом, посчитал я так: если все эти травы мы собираем, сушим, а потом готовим из них разные настои, которыми и опрыскиваем вредителей-нахлебников, то почему бы не поступить попроще -оставить все эти травки возле грядок и ягодных кустов, и пускай они сами по себе охраняют твой будущий урожай ...

Сказано-сделано. И окружили мои кустики смородины травки-сорняки. И произошло почти чудо: у соседей гусеницы снова сгрызли всю листву на красной смородине, а на моей не тронули в этот раз ни одного листочка. Честное слово!

А если не верите, что растения могут спасать друг друга, то приведу я вам еще один очень интересный пример...

Березу вы, конечно, знаете. А вот то, что именно с березы собирают пчелы свой клей-прополис, наверное, не слыхали. Этим клеем-прополисом пчелы замазывают в улье все щели и щёлочки, приклеивают к стенкам улья рамки с медом. Прополис в улье повсюду... Так вот этот самый прополис не только клей-строительный материал, но и, а это , наверное , самое главное - прекрасное средство от любых врагов пчелиной семьи. Когда в улье много прополиса, не сунутся сюда никакие паразиты - не выносят они прополисного духа.

Ну, а спросите врачей, и те обязательно скажут вам, что пропо­лис - это очень хорошее лекарство для людей.

Так что же получается: выходит, наша береза дарит пчелам очень сильное средство, которое ограждает от многих бед. А если так, то выходит, и в самом березовом лесу должен быть особый, здоровый дух. Выходит, березы этим своим лечебным духом помогает многим, кто селится, живет, растет рядом с ней. Да, так оно и есть! Выходит, и растения могут помогать друг другу.

А вспомните, как под защитой берез подрастают крошечные елочки... Увидишь в березовом лесу такую елочку-малышку и сначала пожалеешь ее: ну, разве вырасти ей здесь под березовыми ветвями... Подумаешь так и ошибешься, как ошиблись однажды некоторые лесники. Посчитали и они, что березы мешают елочкам, срубили все березы и оставили елочки без всякой защиты. И елочки захирели и никакой еловый лес из них затем не получился... Оказывается, бе­резы еще и греют, выхаживают собой елочки-крошки, Ну, а когда те окрепнут, потянутся к свету, березы-няньки уже состарятся и уступят молодым елкам свое место.

Вот как устроено многое в природе. Так что растения не только воюют между собой за место под солнцем, но и выручают друг друга в беде. И таких примеров я мог бы привести вам очень много, но сделаю это как - нибудь в другой раз. А сейчас давайте вернемся к тем кустам смородины , которые и спасают у меня в саду от прожорливых гусениц разные сорные травы.

Траву возле кустов смородины я не трогаю долго. Ведь трава возле кустов еще и защищает землю от жгучего солнца, а потому мои ягодные кустики мне не надо было поливать даже в самую жару. Но вот приходят хорошие дожди, и только тут беру я в руки косу и освобождаю свою смородину из зеленого плена: теперь солнце смородине как раз в пору - настала пора наливаться, зреть ягодам.

Вот и в тот раз пришел я с косой к кустам смородины, но преж­де чем начать косить, разобрал траву, чтобы проверить: не скошу ли я вместе с травой молоденькие побеги смородины. Присел я на корточки, присматриваюсь, отвожу в сторону разные стебельки и вдруг слышу из-под куста смородины : "фыр-фыр...чух-чух". Попыхивает, пофыркивает кто-то совсем по-ежиному, но только так тихо, так тоненько, будто подает голосок совсем крошечный ежик.

Отодвинул я траву от куста и вижу: прямо под кустом кучка сухой травы - ну, прямо мышиное гнездо, только куда больше, чем у мышей - размером в большую миску. Трава в гнезде уложена ровно и плотно. Гнездо высокое, а сверху в гнезде небольшой просвет-дырочка. Пригляделся я и вижу: торчат из этой дырочки-пяточка крохотные ежиные иголочки. И оттуда же слышен тихий ежиный голо­сок.

Господи Боже мой! Да это же ежата! Ежата-крошки в гнезде! Сколько их было в гнезде, точно не скажу. У меня давно строгое правило : никакие гнезда, где есть малыши или птичьи яички, не трогать руками, не оставлять после себя тут никаких следов, чтобы не погубить нарождающуюся жизнь. И тут я даже пальцем не тронул чужой дом , лишь еще немного посмотрел на него. Вижу лежат крошечные ежата, свернувшись комочками, прижавшись плотно друг к другу, и время от времени тихонько попыхивают, будто попугивают меня, врага.

Отступил я, извинился перед ежатами, поднял на место уже примятую траву и отнес косу обратно в сарай. Покос отменяется! Отменяется до тех пор, пока ежата не подрастут и не отправятся путешествовать.

А не побеспокоил ли все-таки я их? Вернется ли к ним мать - ежиха? А вдруг она. увидев, что кто-то обнаружил гнездо, бросит ежат, как бросают другой раз свои гнезда птицы, когда в гнездо бесцеремонно заглянул человек?

Беспокоили меня эти вопросы. И вечером того же дня отправился я снова к кусту смородины, где обнаружил крошечных ежат...

Подхожу осторожно, останавливаюсь, прислушиваюсь: не пыхтят ли мои ежата? Нет? Тишина... Значит, успокоились... Подхожу еще ближе и длинной палочкой чуть-чуть раздвигаю траву, чтобы только заглянуть, как там в гнезде ...

Палочка разводит стебли трав, и я вижу наконец гнездо... Но что это: гнездо никак пусто?!

Делаю еще полшага вперед, присматриваюсь внимательней: так и есть, ежата исчезли все до одного ...

А может, они отправились вместе с мамашей на прогулку? А потом вернутся домой, в свое гнездо... Вряд ли. Ежата еще так малы , что путешествовать самостоятельно вряд ли могут.

Дождался я утра и снова к кусту смородины: там ли ежата?.. Нет, не было больше в гнезде моих ежат. Ни в этот день, ни на следующий. А потом еще прошел сильный дождь, и ежиное гнездо размокло, расползлось и осталось на земле никчемным блином пре­лого сена.

Куда же делись ежата? Куда ушли?.. Я не стал их искать, чтобы дальше не беспокоить ни малышей, ни ихнюю мать-ежиху. А только раз­думывал: как, каким образом перенесла эта ежиха своих ежат в дру­гое место: держала ли их в зубах, как кошка своих котят, или еще как-нибудь? Вот бы посмотреть.

А еще я размышлял и о другом... Ведь ежиха устроила здесь свое гнездо и принесла здесь ежат, видимо, хорошо зная, что в этом саду она не одна, что рядом с ее гнездом, всего в двух метрах от куста смородины, дорожка, по которой ходит взад и вперед чело­век, что по этой дорожке утром, днем и вечером пробегают взад и вперед на прогулку собачки. Почему же она сразу не устроила свое гнездо где-нибудь подальше от моей дорожки, а сменила квар­тиру только тогда, когда я обнаружил ежат?

Не нашел я ответы на эти вопросы. Но о малых ежатах все время думал.

Прошел июнь месяц, наступил июль, а ни ежата, ни ежиха о себе знать не подавали. По моему саду и огороду по-прежнему путешест­вовал только наш еж-домовой, который все так же обитал под крыль­цом нашего дома.

Но еж-домовой путешествовал только по ночам, а днем спал под ступеньками крыльца. Вот почему так удивило меня, когда моя со­бачка, семенящая по дорожке чуть впереди меня, разом кинулась к пучку травы возле грядки и громко залаяла.

Я поторопился к собачке: кто там? Неужели наш домовой изменил своему расписанию и принялся разгуливать посреди дня?.. Нет, домового возле грядки я не увидел, но собачка продолжала лаять на куст травы и лапой старается оттуда что-то достать.

Господи Боже мой! Да это же ежонок!

Небольшой ежишко свернулся клубочком и попыхивал на меня и на собаку.

Нет, это был уже не тот крошечный ежишко, которого я видел в гнезде. Он успел подрасти и теперь свертывался комочком в боль­шое яблоко.

Собачку я успокоил, а ежонка взял в руки, положил себе на ладонь. И он, глупое существо начал разворачиваться прямо у меня на ладони...

Вот и носик, вот и вся мордочка, вот и ушки... Но что это? На мордочке у ежонка пятно крови... Неужели собака успела доса­дить малышу? Вот беда-то...

А еж совсем замер, замер у меня на ладони. Не умер ли?.. Нет. Броде бы живой. И пятнышко крови какое-то странное: не густое, а жидкое. А если это кровь не ежонка, а собачки. Хотела она схватить ежа, но накололась на колючки - вот кровь со слюной на ежиную мордочку и попала.

Отнес я ежонка в сторону от дороги, положил недалеко от обле­пихи на траву и жду, что будет. А мой ежишко, оказавшись на зем­ле, будто проснулся, сразу повел носиком, перевернулся с бока на лапки и неспешно "топ-топ-топ-топ" засеменил в сторону.

Ну, слава Богу, жив... Нет, теперь без поводков, милые мои собачки, вам не ходить по саду даже по дорожке.

Дошли мы с собачками до конца сада, открыли калитку в поле и отправились на прогулку. Погуляли с часок, вернулись обратно. Возле калитки я собачек сразу на поводок... Вот и наш сад, и дорожка по саду к дому. Но что это?.. Прямо перед нами на дорож­ке, на земле, лежит ежонок. Лежит не движется, вытянулся поперек дорожки, как неживой...

Видимо, собачка все-таки его сильно ударила зубами, ранила, а теперь вот он либо уже умер, либо умирает...

Нехорошо стало мне от таких мыслей- я же сам во всем вино­ват. Возьми я собачек сразу на поводок и не было бы никакой бе­ды.

Ну, что же ты, маленький... Что же ты, бедолажка... Что слу­чилось с тобой, несмышленыш?

Я наклонился над ежонком. Глаза у него были закрыты. Я чуть дотронулся до него, и ежонок открыл один глаз. Но, видимо, ниче­го опасного для себя не узнал и снова закрыл глаз.

Я еще раз дотронулся до ежонка, и тот фыркнул, пыхнул в ответ, пугая меня, и чуть-чуть шевельнулся, будто намеревался собраться в комочек.

Значит, жив! Значит, пока но умер!.. А если ранен, то как по­мочь тебе?

Я хотел взять ежонка в руки, но тут он наконец сообразил, что ему все-таки может грозить какая-то опасность, и , словно проснув­шись, разом собрался в комочек и сердито запыхтел.

Вот тебе и на! А ты, оказывается, совсем не знаешь, что у ежей есть враги. Разве можно так беспечно вести себя. А почему ты разлегся посреди дорожки?.. Ах, да - ты принимал здесь солнеч­ные ванны, грелся на солнышке. Но это хорошо, что у нас в саду тебя никто не трогает. А если так же неосторожно ты станешь вести себя в другом месте, то до беды недалеко...

Нет, я не ошибся - ежишка действительно принимал у нас в саду на дорожке солнечные ванны. Кругом у нас все заросло травой, а здесь открытое солнцу место. Вот и растянулся малыш поперек до­рожки да и задремал от удовольствия.

Положил я ежонка на то место, где он только что дремал. Ду­мал, что убежит куда-нибудь. Но он не убежал. Почти тут же раз­вернулся из своего клубочка и снова завалился на бок дремать на солнышке.

Покачал я головой, пошел дальше по дорожке к дому, а через десяток шагов тут же на дорожке встретил еще одного ежонка, спящего на солнышке.

Вот это да! Ну, и детский сад у нас объявился, Да на вас, друзья мои, так ненароком и наступить кто может. Сколько вас у меня в саду? Два, три или больше?

А вот последнее я так и не узнал. Иногда я видел двух ежат сразу, но трех никогда. А если встречал их по одному, то никак не могу отличить от других - все они были очень похожими.

Интересно было с этими зверьками, но и очень беспокойно. Пой­дешь прежде вечером в сад и то все время смотришь под ноги: не наступить бы на нашего ежа-домового. Но домовой великан против этих ежишек - на него особенно и не наступишь, а эти ежишки еще крошки совсем. Вот и стал я ходить по вечерам в сад только с фо­нарем. Осторожно иду и подсвечиваю себе под ноги: а вдруг впереди какой-нибудь мой ежонок. И гостей своих не стал я пока водить в сад - вдруг по неосторожности побеспокоят наш детский сад...

А детский сад подрастал. И мой сад-огород, видимо, стал для ежат тесным. Как-то встретили мы маленького ежонка уже возле картофельного поля, за забором - подлез он под калитку и отпра­вился путешествовать. А потом встретили ежонка-малыша и совсем далеко от нашего сада.

Так уж устроена жизнь у этих зверьков: подрастут, окрепнут и давай путешествовать-расходиться в разные стороны на поиски своего собственного дома.

Хотелось мне, конечно, чтобы кто-то из ежат и дальше остался жить возле нас. Но не случилось такого . К осени, как всегда до этого, путешествовал по моему саду только наш верный домовой.

Думал я , что по весне кто-то из прежних наших ежат вспомнит гостеприимный сад и ту дорожку в саду, где можно было малым ежатам греться на солнышко, никого не опасаясь. Но и тут новой весной никто из наших малышей нас не навестил.

Ждал я, что новой весной еще какая-нибудь ежиха заглянет к нам в гости и присмотрит в моем саду место для своего гнезда. Но нет, до сих пор такого еще не случилось... Что же делать. Ведь у ежей своя собственная жизнь, которую мы, видимо, еще совсем не знаем...