Рассказы о природе для детей и взрослых

Вид материала

Рассказ

Содержание Наша столовая

Подобный материал:

• Рассказы о природе для детей и взрослых Анатолий Онегов здравствуй, мишка! Москва, 3440.45kb.
• Том первый: «Сказки и рассказы для детей», 10.7kb.
• Рассказы о детях и для детей, 79.02kb.
• Литературный календарь, 540.27kb.
• Нравственное воспитание детей дошкольного возраста, 38.68kb.
• Программа праздника Наш праздник для взрослых и детей. Вас и Ваших детей ожидает насыщенная, 68.03kb.
• Лев Николаевич Толстой… Это имя мне знакомо с детства, 43kb.
• Методические рекомендации по обеспечению безопасности перевозок детей автобусами, 323.98kb.
• Материал, собранный в этой тетради, рассчитан на совместную деятельность детей и взрослых, 652.78kb.
• Лекция 7 Диагностика и оценка социально-эмоционального неблагополучия детей дошкольного, 96.05kb.

НАША СТОЛОВАЯ

Первое известие о том, что короткое северное лето подходит к концу и вот-вот появится на берегу Озера Сизых Чаек холодная и сырая осень, приносит нам каждый раз ястреб-перепелятник...

Ни весной, ни летом этого ловкого и быстрого охотника возле нас не было, а теперь вот явился к нам перед самой осенью, чтобы поохотиться здесь, у меня под окнами, за разными птицами.

А самых разных птиц возле моего дома к концу лета все при­бывало и прибывало...

Почти в одно время с ястребом-перепелятником прилетали к моему дому сорокопуты и тоже, как ястреб, усаживались на забор, чтобы все вокруг осмотреть. Но если ястреб сидел на заборе сов­сем недолго - обычно я тут же замечал его и прогонял - то сорокопуты могли просидеть на сосновых жердях чуть ли не целый день.

Нет, они здесь но дремали, а тоже охотились - высматривали сверху в траве разных насекомых. Заметит сорокопут что-нибудь ин­тересное для себя и разом вниз - упадет, как скажут, камнем, пой­мает какого-нибудь жука и обратно на забор.

Сорокопуты, которые в самом конце лета прилетали ко мне на охоту, назывались жуланами. Это были не очень большие птички и никакой беды другим моим пернатым соседям принести они не могли. А вот если бы к нам прилетел серый сорокопут, то тут мне пришлось бы сразу брать длинный прут и гнать такого охотника прочь от моего дома - серый сорокопут может напасть и на птичку поменьше.

Прилетят сорокопуты, а тут появятся у меня под окном и зябли­ки...

Весной зяблики часто прилетают ко мне, и проводят здесь порой много дней, пока дорогу в лес не откроют им теплые весенние дожди. А придут дожди, опустят до самой земли последние снега в лесу, и зяблики тут же на крыло и к своим будущим гнездам.

Но бывало и так, что возвращались по весне холода, и тогда зяблики, помня, видимо, мой гостеприимный дом, снова прилетали ко мне из своего леса, где они уже было обжились, присмотрели место для гнезда и даже начали петь свои звонкие песни. Но безжа­лостный мороз прогнал птиц, и теперь, когда солнце днем все-таки пересиливало мороз и пригревало совсем по-весеннему, мои зяблики-беженцы рассаживались на березе и один за другим принимались петь: динь-динь-динь-динь-динь - тень...

Удивительный это был концерт. В лесу ведь никогда но услышишь рядом даже двух поющих зябликов - один другого обязательно прогонит прочь: мол, нечего тебе делать возле чужого гнезда. А тут, на моей березе, собиралось сразу по несколько птиц, как для настоящего концерта - тут, во время вынужденного отступления, во время беды, выпавшей на ихнюю долю , зяблики вели себя очень мирно по отношению друг к другу. Правда, и тут они пели не все сразу, а по очереди, подхватывая друг у друга звонкую песенку... Так что хора зябликов услышать мне пока не удалось.

Все лето зяблики меня не навещали, а тут, поближе к осени, явились большой шустрой стайкой. Что-то разыскивали эти птички в траве, копошились под тополем и под березой и уже не пели своих веселых песен, а только перекликались, повторяя очень похожее на синичью позывку, свое "пинь-пинь, пинь-пинь..."

Прилетят ко мне зяблики, и следом за ними явятся ко мне в сад и овсянки... Весной овсянки очень нарядные: желтые грудки и желтые шапочки самцов видны издали. Да и по песенке сразу узнаешь, кто именно перед тобой - звенит без конца песенка-колокольчик желто­грудой овсянки: "тинь-тинь-тинь-тинь-тинь-тиии..."

Но к осени и овсянки забывают свои весенние песни, да и птиц с желтыми грудками среди моих теперешних гостей совсем немного - вместе с родителями прилетели ко мне в гости и молодые овсяночки, а они еще очень просто одеты, все серенькие-серенькие, как мышата да и копошатся в траве точь-в-точь, как зверьки-мыши.

Пройдет первый холодный осенний дождь, и у себя под окном услы­шу я голосок первой осенней синицы...

Большие желтогрудые синицы - мои давнишние друзья. Всю зиму они живут в моем саду и ночуют на чердаке моего дома. Вернусь я сюда, к себе на озеро, еще в конце зимы. Вокруг снега, еще по-зим­нему холодно, ледовито. Не сразу натопишь после северной зимы дом, не сразу опустится с окон лед, наросший за зиму на стеклах... А начнет от тепла таять лед на окнах, появится на стекле первая проталинка, и через эту проталинку увидишь ты у себя за окном желтогрудую птичку.

Прыгает птичка по ветвям березы, что-то выискивает, высматри­вает, а потом разом вспорхнет на самую вершину дерева и подарит тебе первую песенку весны:"тень-день, динь-тень".. Запоет, зазве­нит синичка весенним колокольчиком, первой из певчих птиц объяв­ляя мне о близкой весне...

Вот так и ждем мы вместе с большими синичками весну. А когда весна придет, когда зима наконец отступит, улетят мои синички, сторожа моего зимнего дома, к себе в лес и будут оставаться там до начала осени, до первых холодных осенних дождей. А уж тут, будьте добры, принимайте свою гостью... "Тинь-тинь, пинь-пинь",- заговорит коротенько синичка у тебя под оконом, заговорит весело, будто и не холода на носу... Тинь-тинь - принимай гостей, готовь угощения и устраивай для птиц птичью столовую.

Конечно, совсем скоро у себя под окном, которое выходит в сад, рядом со своей заветной полянкой, которую так любят многие мои соседи и гости, устрою я столовую для птиц. И конечно, глав­ными хозяевами здесь будут мои желтогрудые синички.

А раскраснеется совсем ягода на моей рябине, явятся ко мне и еще одни охотники до угощений - прилетят на рябину дрозды. Ну, а не соберут дрозды весь урожай или почему-либо не нагрянут на мою рябину в этот год шумным отрядом, жди тогда, но только попозже, перед самым снегом, а то и совсем уже по снегу, еще одних прожор­ливых гостей - свиристелей. Те уж не оставят на ветвях ни одной ягодки...

Увы, моя птичья столовая под окном работает обычно не очень долго. Придут крутые холода, и я сам, как перелетная птица, собе­русь в дорогу на юг. Уж тут извините меня, мои милые синички -каждому свое, каждому своя судьба. А моя вот такая: жить здесь, рядом с вами с зимы до зимы, а на зиму все-таки навещать свой род­ной город... Так что не обижайтесь на меня и как-нибудь уже без моей помощи дождитесь весны.

Правда, чтобы синичкам было полегче дождаться весны, устраиваю я для них кое-какие запасы - добываю свиное несоленое сало и раз­вешиваю его небольшими кусочками на длинных бечевках по ветвям березы... Любят синички такое сало и какое-то время поддержут им себя. Ну, а на будущий год мы снова встретимся. И снова еще до осенней птичьей столовой придется мне открывать еще одну, летнюю столовую для крачек и чаек...

Эта летняя столовая начинает работать возле моих мостков сра­зу, как только возвращаются к нам сизые чайки...

На озере еще лежит лед, а я уже подкармливаю своих чаек рыбешкой: приношу мелкую рыбешку с озера и раскладываю ее на вид­ном месте возле мостков, с которых летом беру воду... И чайки тут же летят ко мне за угощением.

Ну, а разойдется лед на озере, начнется настоящая рыбалка , и моим друзьям перепадает тут угощения побольше. И они, видимо, точ­но знают, что здесь их чем-ничем да накормят, а потому еще с весны выставляют возле моих мостков свой наблюдательный пункт. И глав­ными наблюдателями здесь у меня с самой весны постоянно дежурят крачки.

Крачки прибывают к нам на озеро чуть попозже чаек. Ведь крач­ки - благородные рыболовы, они не станут, как сизые чайки, соби­рать всякие отбросы, рыться в помойках. Крачке подавай только рыбу и не какие-то там рыбные остатки, а цельную, пусть и самую маленькую, но именно рыбешку.

Первой ото льда освобождается у нас речка, что вытекает из озера. На озере еще лед, а на речке лед уже ушел. И наши крачки прежде всего направляются туда, к речке, и там в рыбной ловле и проводят все время и лишь иногда заглядывают ко мне в гости, на­верное, для того, чтобы проверить, скоро ли уйдет лед и с озера, скоро ли откроется возле моего дома столовая для них. Прилетит такая крачка-разведчица со своей речки, сядет, посидит на мостках или на заборе, посидит-посидит и обратно на речку.

Ну, а сойдет с озера лед, и все крачки сразу явятся на свой Бодунов остров. И возле моего дома на мостках или на заборе возле воды тут же выставят дозор - мол, жди, когда здесь будет чем по­живиться.

Увижу я первых крачек возле своих мостков, и тут же берусь за удочку и стараюсь поймать хоть самую никудышную рыбешку. И если это мне удается, то несу рыбешку крачкам.

Нет, эти птицы не берут угощения из рук - рыбешку им надо ки­нуть и кинуть обязательно в воду... Вот рыбешка в воде... Неуже­ли утонет и крачка так и не схватит ее?.. Нет, не тут-то было - крачка не опростоволосится... Вот рыбешка в воде, и тут же острокрылая птица кидается со своего наблюдательного пункта в воду и раз - брызги в разные стороны, а крачка уже над водой - и рыбешка в клюве.

Нет, крачка не станет тут же есть добычу. Она понесет ее на Бодунов остров, туда, где у крачек уже устроены гнезда, где отло­жены яички и где удачливого рыболова ждет на гнезде его подруга. Отдаст рыболов пойманную рыбку своей подруге и снова ко мне, снова в мою столовую, на свой наблюдательный пункт.

Бывает и такое - встречают меня мои крачки еще на озере, ког­да я возвращаюсь домой с рыбалки. Летают вокруг, кричат. Ничего не поделаешь - приходится прямо в пути угощать своих друзей...

А когда я задерживаюсь на озере, крачки порой отправляются и на поиски моей лодки. Найдет меня такая находчивая птица, усядет­ся на носу моего суденышка и будет ждать, когда я ее угощу. И тут схватит рыбешку и с рыбешкой в клюве скорей-скорей к себе на ост­ров, к своему гнезду, скорей-скорей, чтобы доставить угощение по­друге, чтобы не заметили сизые чайки, не напали и не отняли добы­чу.

А разбойничать таким образом наши сизые чайки умеют... Заме­тят счастливую крачку с рыбешкой в клюве и ну за ней. Кидаются сверху, атакуют сбоку, норовят напугать крачку, чтобы та выпусти­ла из клюва добычу... Но вряд ли и на этот раз удастся разбой - крачка ловка и быстра в полете. Доберется она домой без потерь.

Пока у крачек в гнезде яички, наши крачки очень покладисты, раз­решают подходить к себе совсем близко и никогда не возражают, что­бы я брал со своих мостков воду. Но вот у крачек появляются птен­цы, вот эти птенцы уже попробовали свои крылья и вместе с родите­лями прибыли к моему дому. И теперь крачек будто подменили. Стоит мне выйти из дома, направиться к лодке или с ведром в руках на мостки за водой, как крачки-родители срываются с места и кидаются на меня. Кидаются стрелой сверху вниз и, того и гляди, ударят тебя по голове.

Все понятно: у крачек птенцы, хоть уже и такие большие, как папа и мама, хоть и летают совсем неплохо, но все равно птенцы, а птенцов необходимо защищать... И я, уважая мужество птиц, усту­паю другой раз им и отправляюсь брать воду с мостков у соседей, которые крачки пока не заняли.

Приведут крачки ко мне своих птенцов, и тут могу я совсем близко наблюдать, как работает у этих птиц птичья школа и как учат они своих детишек уму-разуму...

Кинешь крачкам рыбешку, поймает ее в воде взрослая птица, и с рыбешкой в клюве прямо к птенцам. Думаешь, что сейчас отдаст она эту рыбешку птенцу, но не тут-то было. Птенцы верещат, про­сят угощения, а крачка-учитель только показывает птенцу рыбешку, но не отдает... Все ближе и ближе к учителю птенец. Тогда учитель взлетает с мостков, взлетает невысоко, зависает в воздухе над птенцом и по-прежнему только показывает ему рыбешку. И птенцу ни­чего не остается, как тоже подняться на крыло.

Вот птенец в воздухе, с криком и верещанием летит он за своим учителем, но урок еще не окончен. Крачки должны уметь ловить ры­бу, ловить в воде, а не подбирать с земли, как какие-то там чай­ки... И вот учитель выпускает рыбешку из клюва. Рыбешка падает в воду, а следом за ней устремляется птенец. Поймает рыбешку - от­лично! Молодец! А не поймает, промахнется, упустит добычу, жди другого урока и жди впроголодь.

Вот так достается наука ловких рыболовов нашим крачкам...

Ну, а чайки? А чайки ведут себя немного попроще. Заметив у меня в руках рыбу, они тут же оказываются возле моей лодки, возле моих мостков - и слетаются сюда, в мою столовую, сразу чуть ли не все чайки с Бодунова острова. И ждут, ждут терпеливо, когда я выделю им угощения.

Обычно пойманную рыбу помельче я сразу отдаю своим нахлебни­кам, а остатки от крупной рыбы придется, братцы, подождать. И мои чайки, ухватив кто по одной малой рыбешке кто по две, ждут дальше, ждут терпеливо, когда, я закончу чистить рыбу и отойду в сторону, оставив им на доске разные остатки...

Что тут начинается! Все чайки разом кидаются к этой доске, обе­денному столу, и наперебой стараются ухватить что-то для себя. И все это с криком, нередко со ссорами. А на крик с острова летят еще и еще такие же птицы... Нет, братцы, такой отряд, такую про­жорливую ораву мне никак не прокормить. Так что опоздавшим другой раз придется поторопиться...

Заканчивается шумный обед, кто-то из моих нахлебников улетает обратно, на свой остров, а кто-то еще крутится рядом, надеясь, что трапеза будет продолжена.

Как и крачки, чайки отлично знают мою лодку, знают, видимо , и меня. И тоже частенько встречают меня с рыбалки еще на полдороге к дому. И в этом случае мне приходится открывать столовую не­много пораньше. Я кидаю чайкам небольших рыбешек, они подхватывают их, тут же проглатывают и ждут новых... Нет, чайки - это не крач­ки, они не понесут самую первую добычу своим подругам.

Нередко возле нашего обеденного стола, замечаю я и озерных чаек. Этих птиц сразу отличишь от других: у них темные, кофейного цвета головки...

Озерных чаек у нас совсем немного. И где устраивают они те­перь свои гнезда, я точно не знаю. Но, говорят, что раньше этих самых чаек-черноголовок было на озере куда больше - больше даже, чем сизых чаек, и что устраивали они тогда свои гнезда на остров­ке по имени Бабий.

Бабий островок совсем небольшой, низкий и весь сплошь одни болотные кочки, Здесь и выводили когда-то озерные чайки своих птенцов. Но однажды какой-то глупый или жестокий человек взял да и под­жег на Бабьем острове прошлогоднюю сухую траву. Поджег как раз в то время, когда, у чаек были гнезда. И гнезда эти вместе с прошло­годней травой сгорели. С тех пор милых птиц, озерных чаек,на нашем озере почти нет.

Как-то заметил я на своих мостках, рядом крачками, и других чудесных птиц - малых чаек. Они очень походят на озерных чаек, но только поменьше их. Птички эти такие чистенькие, аккуратные, как изящные игрушки... Весной я вижу иногда малых чаек возле нашей речки, которая вытекает из озера. Скорей всего там они и живут, а сюда к нам, ко мне в гости, обычно никогда не прилетали. А тут явились, да не один, а с подросшими птенцами.

На рыбешек, которых я им предлагал, они даже не глядели. Значит, прилетели сюда вовсе не за угощением, а по какой-то другой причине. А может, их привлекла вечная суета и крики птиц возле моего дома?.. Мол, что там за праздник, что за веселье?..

Побыли-побыли возле моего дома малые чайки, побыли с неделю, а там снова куда-то исчезли...

Частенько вместе со взрослыми сизыми чайками прибывали ко мне в столовую и ихние птенцы-пискуны. В это время пискуны уже неплохо летали, но все еще продолжали пронзительными писками выпрашивать у родителей угощения. И родители помнили о своих пискунах. Достанется такой заботливой чайке что-то с моего обеденного стола, отлетит она в сторону, сядет на воду и тут же рядом с ней пискун - тянется клювом к добыче. И делятся тогда родители угощением со своими отпрысками...

Другой раз я сам подбрасываю пискунам кусочки рыбы. Но пискуны еще не очень ловкие рыболовы и не всегда успевают подхватить в воде мое угощение. Тогда кусочек рыбы опускается на дно и тут его разыскивает взрослая птица. Я знаю об этом и кидаю пискунам кусочки только тогда, когда они плавают у самого берега, где помельче, чтобы угощение не утонуло совсем.

Как-то накормил я своих чаек, разлетелись, расплылись они в разные стороны, и вижу тут я возле берега чайку, которая никак не хочет от меня улетать. Плавает вдоль берега, высматривает что-то в воде. Значит, она голодна - подумал я, - наверное, прилетала позже других, вот ей ничего и не досталось.

Сходил я домой, принес немного рыбы и стал эту чайку, запоздавшую к обеду, угощать. И она приняла мои угощения. Но была какой-то вялой, делала все куда медленнее, чем другие птицы... А не больна ли она чем, бедолага? А может, просто уже старая?... Уже не те силы...

Наступил вечер, улетели от меня даже крачки со своими выводками, а одинокая чайка все еще была здесь рядом. А потом, совсем к вечеру, выбралась она на берег и осталась здесь до утра, возле моей лодки...

- Что это за птица? - гадали мы.. - Папа а может быть, это на­ша Ципа? Состарилась и снова вспомнила нас?.. Где ей такой слабой сейчас спасаться от врагов? - предположил мой сынишка...

Но ведь Цыпа не показывалась возле нас уже года два. Если она все это время была жива и здорова, то почему не навестила нас рань­ше? Ведь навещала нас прежде и приводила сюда своих пискунов...

Не знаю, как жила эта чайка-бедолага до нас, была ли она нашей Цыпой или нет... Но вот случилась беда, нагрянула болезнь или на­ступила старость и чайка пришла к человеку. Выходит и птицам, как и людям требуется под старость забота, внимание. Входит, и в мире пернатых милосердие принимается с благодарностью...

И чайка-бедолага жила возле нас до тех пор, пока все чайки не собрались в дорогу. Мне не пришлось видеть, как покинула наш берег эта больная, слабая птица. Улетела ли она сразу с другими чайками или потянулась вслед за ними. Летать эта чайка умела - мы видели ее в полете, но и летала она совсем невысоко и недолго... А если и улетела вместе или следом за другими птицами, то вряд ли выдержит это путешествие. Скорее всего оно будет для нее последним... Так, видимо, и случилось...

Чайки покидали наше озеро, не дожидаясь холодов. И уже в кон­це лета, еще до первого визита к нам ястреба-перепелятника, наша столовая, открытая по весне для чаек и крачек, закрывалась.

Какое-то время я еще оставлял на доске возле лодки остатки от рыбы, остатки эти к утру исчезали, но самих посетителей моей притихшей столовой я не видел...

Конечно, теперь в мою столовую заглядывали только вороны, заглядывали рано утром, пока я не поднимался с постели. Наверное, эти птицы еще помнили мои строгие уроки, преподнесенные им по весне, и показываться открыто возле моего дома пока побаивались. Но по осени я не гонял ворон - сейчас они были почти неопасными для моих соседей и постояльцев. Больше того: именно вороны первыми замечали возле моего дома ястреба-перепелятника, и быстро выпроваживали его отсюда... Вот видите, выходит, и от ворон бывает польза...

Вот так почти всякий раз и подходила к концу моя жизнь на Озере Сизых Чаек.

Уже заявлялись к нам первые холода, уже по забору, по крыше дома, по траве ранняя северная осень не раз развешивала свое ледяное убранство - иней. Уже дрозды наведывались к моей рябине и успели собрать тут весь остававшийся урожай. Те же ягоды, что были пониже, заранее собрал я, выжал из низ сок, а остатки - кожицу и семена - оставил и хранил для своих самых последних гостей - свиристелей...

Выпал первый снег, мой рюкзак был уже почти совсем собран, Мне оставалось побыть здесь день, много - два. И как раз тут заметил я возле нашей деревушки стайку пестрых, нарядных птиц...

Я вернулся домой, собрал все остатки от ягод рябины и вынес их под окно, на свою полянку, прикрытую белым-белым снегом.

Красиво это: красный рябиновый цвет на белом-белом новорож­денном снегу... Но не успел я налюбоваться дивными красками, как живое разноцветное облако разом накрыло и красное-красное пятно на снегу и белый-белый снег. Свиристели!.. Они тут же заметили угощение и нагрянули ко мне всей стайкой.

Ах, какие это чудесные птицы - свиристели! Какие они красав­цы! Какой подарок преподнесли мне перед самой зимой, перед самым моим прощанием с домом и садом!..

Быстро подобрав все, что я приготовил для них, свиристели уселись на березу под моими окнами и негромко переговаривались... "Свири-свири-свири-свири... - слышал я тихие голоса северных лесных свирелей...- Свири-свири-свири-свири..."

Ну, что ж, спасибо вам, милые птицы, за все встречи с вами! Спасибо и вам, франты-свиристели, за ваш чудесный прощальный визит?.. Счастья вам во всем, мои дорогие друзья!