Категориальное мышление в праве: его значение Акашкин А. Ю

Вид материала

Документы

Содержание Общие тенденции в развитии экологической политики Российской Федерации А.В. Захаров А.В. Шавцова Использованные источники

Подобный материал:

• Предмет, метод и функции гражданского права, 751.43kb.
• В. А. Якушин Субъективное вменение и его значение в уголовном праве, 5419.54kb.
• Понятие «критическое мышление» и его характеристики, 304.37kb.
• Мышление и его патология Мышление, 686.03kb.
• Экзаменационные вопросы по дисциплине «римское право», 19.48kb.
• «Проблема формализма в праве: к вопросу о моменте возникновения права собственности, 44.82kb.
• «Языковое мышление» и его анализ, 266.61kb.
• Значение института юридического лица в современном российском праве и перспективы его, 242.69kb.
• Мышление, его виды и свойства. Мыслительные процессы; суждения и умозаключения, 144.6kb.
• План: Понятие мышления в психологии. Виды мышления, 126.54kb.

Общие тенденции в развитии экологической политики Российской Федерации


Кнац Ю. А.

Тамбовский государственный университет им. Г.Р. Державина, Россия

(институт права, 4 курс)


Науч. рук.: А.В. Захаров, к.юрид.н., доцент


По определению М. И. Васильевой, экологическая политика - система идей, концепций, представлений о целях, приоритетах, принципах, направлениях, способах и средствах природоохранной деятельности государства.[4] Преломляясь в правотворческой и правоприменительной деятельности государства по управлению природопользованием, экологическая политика определяет цели и задачи экологической функции государства, методы и форму государственного воздействия на субъекты природопользования, структуру государственных органов экологического управления и т.д. Восприятие проблематики экологической политики зависит от тех или иных обстоятельств:

• от исторического периода, когда принимаются или не принимаются значимые решения в эколого-политической сфере;
  
• от социального, политического и экономического устройства государства;
  
• от обеспеченности природными ресурсами и качества окружающей среды в том или ином регионе или государстве;
  
• от развитости научных воззрений и аргументированности предложений, выдвигаемых учеными для улучшения охраны окружающей среды в глобальном, региональном, национальном, локальном масштабах;
  
• от отношения общества и отдельных социальных групп к сохранению окружающей среды;
  
• от наличия правовой базы и степени легитимности мер негативного воздействия на окружающую среду;
  
• от восприятия примеров экологических катастроф, влекущих причинение масштабных и зачастую долговременных негативных последствий.
  

Однако, по утверждению О. Л. Дубовика, экологическая политика не только определяется подобного рода факторами, но и «не зависит от них, поддаваясь сиюминутным, мелким, эгоистическим соображениям».[5] Это, по его мнению, означает, что далеко не все зависит от самых лучших стремлений и не все, даже продуманные, предложения можно (и нужно) реализовывать.

По справедливому замечанию В. Е. Сизова, формируя экологическое право, государство в конечном итоге закрепляет положения и принципы экологической политики, придавая им силу закона.[6] Представляя собой «фундамент» эколого-правового регулирования, экологическая политика сама, в свою очередь, базируется на общенаучных теоретических подходах к экологической проблеме, которые преломляясь сквозь призму общественных представлений о природе, интересов и запросов общества, воплощаются в экологической политике. Таким образом, данные концепции реализуются в деятельности государства в виде экологических программ и нормативно-правовых актов. Так Распоряжением Правительства от 31 августа 2002 г. N 1225-р была одобрена Экологическая доктрина, которая определяет цели, направления, задачи и принципы проведения в Российской Федерации единой государственной политики в области экологии на долгосрочный период. Стратегической целью государственной политики в области экологии, согласно Экологической доктрине, является «сохранение природных систем, поддержание их целостности и жизнеобеспечивающих функций для устойчивого развития общества, повышения качества жизни, улучшения здоровья населения и демографической ситуации, обеспечения экологической безопасности страны».[2] Таким образом, Экологическая доктрина задает основные приоритеты осуществления современной экологической политики:

• устойчивое развитие, предусматривающее равное внимание к его экономической, социальной и экологической составляющим, и признание невозможности развития человеческого общества при деградации природы;
  
• приоритетность для общества жизнеобеспечивающих функций биосферы по отношению к прямому использованию ее ресурсов;
  
• справедливое распределение доходов от использования природных ресурсов и доступа к ним;
  
• предотвращение негативных экологических последствий в результате хозяйственной деятельности, учет отдаленных экологических последствий;
  
• отказ от хозяйственных и иных проектов, связанных с воздействием на природные системы, если их последствия непредсказуемы для окружающей среды;
  
• природопользование на платной основе и возмещение населению и окружающей среде ущерба, наносимого в результате нарушения законодательства об охране окружающей среды;
  
• открытость экологической информации;
  
• участие гражданского общества, органов самоуправления и деловых кругов в подготовке, обсуждении, принятии и реализации решений в области охраны окружающей среды и рационального природопользования.
  

Концепция перехода РФ к устойчивому развитию, утвержденная Указом Президента РФ от 1 апреля 1996 г. N 440, предлагает последовательный переход к устойчивому развитию, обеспечивающий сбалансированное решение социально-экономических задач и проблем сохранения благоприятной окружающей среды и природно-ресурсного потенциала.[3] Первый этап перехода, согласно данной Концепции, предполагал разработку программ оздоровления окружающей среды в зонах экологического кризиса, а также их планомерное выполнение, определение комплексных мер по нормализации обстановки на экологически неблагополучных территориях и подготовку организационной основы реализации этих мер. На втором этапе экологическое благополучие территории страны обеспечивается прежде всего за счет рационализации использования богатого природного потенциала России и снижения его относительных затрат на душу населения. На заключительном этапе постепенно должна решаться проблема гармонизации взаимодействия с природой всего мирового сообщества. Суть изложенного подхода, на наш взгляд, состоит в сочетании усилий государства по обеспечению экологической безопасности с активной деятельностью по экологизации всех составляющих процесса взаимодействия природы и общества. Другими словами - в ориентации не только и не столько на борьбу с негативными последствиями человеческой деятельности, сколько на выстраивание с помощью мер правового регулирования принципиально нового подхода к проблеме. Фз «Об охране окружающей среды» определяет правовые основы государственной политики в области охраны окружающей среды, обеспечивающие сбалансированное решение социально-экономических задач, сохранение благоприятной окружающей среды, биологического разнообразия и природных ресурсов.[1]

Однако представляется, что реализация экологической политики зависит не только от воплощения ее направлений в нормативных актах и методах эколого-правового регулирования, но и напрямую от уровня правосознания и экологической культуры общества. Поэтому нельзя не согласиться с мнением М. И. Васильевой о том, что «политика государства экологична лишь в той мере, в которой это диктуется общественными интересами». [4]


Использованные источники

1. Федеральный закон от 10 января 2002 г. N 7-ФЗ «Об охране окружающей среды» // СЗ РФ от 14.01.2002. N 2 ст. 133
   
2. Распоряжение правительства РФ от 31.08.2002 N 1225-р «Об Экологической доктрине Российской Федерации» // СЗ РФ от 09.09.2002. N 36. ст. 3510
   
3. Указ Президента РФ от 1 апреля 1996 г. N 440 «О Концепции перехода Российской Федерации к устойчивому развитию» // СЗ РФ. - 1996. - N 15. - Ст. 1572
   
4. Васильева М. И. Концептуальные вопросы совершенствования экологической политики и законодательства об охране окружающей среды / М. И. Васильева // Экологическое право. – 2007. - №2
   
5. Дубовик О. Л. Формирование экологической политики: история, достижения, тенденции и задачи (анализ теоретического наследия о.с. Колбасова) / О. Л. Дубовик // Экологическое право. – 2007. - №6
   
6. Сизов В. Е. К проблеме развития экологического права: экономико-правовой аспект / В. Е. Сизов // Экологическое право. – 2005. - №3
   

Ответственность депутатов представительных органов и выборных должностных лиц в Республике Беларусь


Козак М.А.

Витебский государственный университет им. П.М. Машерова, Беларусь


Науч. рук.: А.В. Шавцова, к. юрид. н., доцент


В Конституции статья 3 декларирует, что народ осуществляет свою власть непосредственно, через представительные и иные органы в формах и пределах, определенных Конституцией [1]. В основе этого принципа лежит право населения самостоятельно решать наиболее значимые вопросы своего государства и территории, на которой они проживают, ответственность представительных органов и выборных должностных лиц за осуществление возлагаемых на них функций и задач.

Процессы развития институтов власти в Республике Беларусь вызвали необходимость введения в законодательство новых механизмов юридической ответственности субъектов властных отношений за неисполнение или ненадлежащее исполнение своих обязанностей. Субъектами такой ответственности могут являться депутаты законодательного органа государственной власти и представительных органов местного самоуправления, а также выборные должностные лица государственной власти, например, - президент.

Конституционный статус выборных лиц, осуществляющих от имени народа публичную власть, предполагает возможность прекращения их полномочий в качестве санкции за ненадлежащее поведение только на основании норм права, закрепленных в надлежащих актах и устанавливающих четкие основания и процедуры ответственности.

Ответственность органов и выборных должностных лиц является особым видом ответственности, которая не может быть отнесена ни к одному из существующих видов юридической ответственности (административной, уголовной, дисциплинарной, гражданско-правовой). Еще одной особенностью является то, что такого рода ответственность не обязательно наступает в результате неправомерных действий органов и должностных лиц. Эта ответственность имеет своего конкретного адресата – выборное должностное лицо или орган. Вопрос о привлечении их к ответственности перед населением решается с учетом их деятельности, направленной на защиту интересов населения. Естественным следствием наступления ответственности органов и должностных лиц перед населением является досрочное прекращение полномочий. Особое значение при регламентации ответственности имеет определение оснований ответственности, в частности, это не оправдание доверия избирателей, выразившегося в невыполнении предусмотренных депутатских обязанностей, нарушение Конституции, законов, актов Президента, совершение действий, дискредитирующих депутата или члена представительного органа [2], [3].

Наличие или отсутствие доверия выступает как необходимое фактическое условие легитимности деятельности выборных представителей власти. В законодательстве не раскрывается, что нужно понимать под термином «не оправдавший доверия». Хотя для полной ясности нужно было бы раскрыть его содержание, например, перечислением действий, фактически свидетельствующих об утрате доверия: невыполнение предвыборной программы, ставшей основанием для их избрания, совершение депутатом или выборным лицом поступков, ведущих к уголовной или административной ответственности, налагаемой в судебном порядке, срыв личного приема граждан, неучастие депутата в работе представительного органа власти, непосещение его заседаний и другие основания. Сам термин «доверие» обозначает уверенность в чьей-либо добросовестности, искренности, в правильности чего-либо и основанное на этом отношении к чему-либо. Тем самым можно сделать вывод о том, что понятие «доверия» изначально не является правовой категорией [6], а поэтому необходимо его правовое закрепление.

Прекращение полномочий выборных лиц государственной власти и местного самоуправления возможно по воле тех, кто их избрал. Само население вправе свободно выбирать и реализовывать пути и способы воздействия на тех, кому оно поручило реализовывать свои дела. В этой связи следует признать, что ответственность выборных представителей является институтом демократическим. Вполне естественно, что возможность дальнейшего продолжения полномочий выборного должностного лица должны решать те, кто избрал, чьи интересы он представляет. Исходя из этого, вытекает, что единственным субъектом, который вправе оценивать работу своего представителя, является население избирательного округа.

Следует отметить, что институт отзыва не может подменяться иными институтами непосредственной демократии. Так, Избирательным кодексом ст. 112 запрещается выносить на референдум вопросы, связанные с избранием и освобождением Президента Республики Беларусь от должности.

Выборные лица могут получить свои полномочия в результате избрания непосредственно населением или выборным органом власти из состава своих членов. При непосредственном избрании прекращение полномочий возможно в форме отзыва, а это разновидность прямого народовластия, которая предусмотрена ст.72 Конституции Республики Беларусь. Согласно которой, голосование об отзыве депутата проводится в порядке, предусмотренном для избрания депутата, по инициативе не менее двадцати процентов граждан, обладающих избирательным правом и проживающих на соответствующей территории.

Вопрос об отзыве члена Совета Республики в тексте Конституции не раскрывается, но есть ссылка на закон, который должен регулировать данный вопрос, а это - глава 28 Избирательного кодекса.

Конституция Республики Беларусь и другие законы не предусматривают возможность отзыва Президента Республики Беларусь. Перечень случаев досрочного прекращения полномочий Президента, содержащийся в ст.88 Конституции, следует считать исчерпывающим, поэтому законом не может быть установлен механизм отзыва главы государства.

Представляется, что при наличии института отзыва лица, получившего свои полномочия в результате свободных выборов, недопустимо существование каких-либо иных, упрощенных механизмов прекращения полномочий по воле избирателей, не предусматривающих всеобщего равного и прямого волеизъявления при тайном голосовании, т.е. не может быть более простым, чем в порядке избрания этого лица.

Право возбуждения вопроса об отзыве депутата Палаты представителей, депутата местного Совета депутатов может принадлежать избирателям на собрании избирательного округа, от которого избран депутат [3], [4].

Отзыв члена Совета Республики избранного от области, города Минска, осуществляется в соответствии с Избирательным кодексом, а порядок отзыва члена Совета Республики, назначенного Президентом Республики Беларусь, устанавливается Президентом Республики Беларусь. Инициировать возбуждение вопроса об отзыве члена Совета Республики, избранного от областей, города Минска могут президиум районного, городского Совета депутатов и районный, городской исполнительный комитет, выдвигавшие кандидата в члены Совета Республики, - перед президиумом областного Совета депутатов и областным исполнительным комитетом, а избранного от Минского городского совета - не менее 10 депутатов Минского городского Совета депутатов – перед президиумом Минского городского Совета депутатов и Минским городским исполнительным комитетом[2], [3].

Отзыв характерен для конституционного и избирательного законодательства социалистических стран, где обычно устанавливается принцип ответственности выборных лиц перед избирающими. На практике отзыв обычно не реализовывался то по причине отсутствия закона, регулирующего порядок отзыва (в СССР, например, такой закон отсутствовал с 1936, когда сталинская Конституция предусмотрела институт отзыва, по 1959 г.), то по причине сложности процедуры. Впрочем, главная причина заключается в том, что, все вопросы государственной жизни в социалистических странах предрешаются верхушкой аппарата коммунистической партии, которая не желает выносить на суд избирателей судьбу проштрафившихся депутатов и тем более не желает разрешать избирателям самим привлекать депутатов к ответственности.

В демократических странах институт отзыва обычно отсутствует: считается, что нерадивого депутата можно просто не избрать на следующих выборах. Если же выборы производятся по партийным спискам кандидатов, когда избирательные округа очень велики, то отзыв затруднителен и технически, и стоит весьма дорого. Впрочем, в Японии, в некоторых штатах США и отдельных других странах можно встретить институт отзыва, но преимущественно на местном уровне [6]. Применяется отзыв в США нечасто из-за процедурных трудностей (подписи необходимо собрать в короткий срок в нотариально удостоверенной форме), а также из-за того, что в случае отклонения избирателями предложения об отзыве на инициаторов голосования возлагается возмещение расходов по его проведению.

Отзыв дает возможность избирателям непосредственно лишать должностей лиц некомпетентных, безответственных, нечестных, однако при этом нельзя исключать и неоправданного политического воздействия на выборных должностных лиц, которым при постоянных угрозах отзыва довольно затруднительно исполнять свои обязанности должным образом.

Принцип ответственности органов и должностных лиц призван обеспечить эффективное решение задач, отнесенных к ведению конкретного представительного органа или выборного должностного лица, а также учет и защиту интересов населения.


Использованные источники

1. Конституция Республики Беларусь 1994 года (с изменениями и дополнениями, принятыми на республиканских референдумах 24 ноября 1996 г. и 17 октября 2004 г.) – Мн.: Амалфея, 2006
   
2. Избирательный кодекс Республики Беларусь от11 февраля 2000 г. N 370-З в ред. Законов Республики Беларусь от 04.07.2000 N 406-З,от 04.01.2003 N 183-З, от 6.10.2006 N 166-З)
   
3. О статусе депутата Палаты представителей, члена Совета Республики Национального собрания Республики Беларусь: Закон Республики Беларусь от 4 ноября 1998 г. №196-З (Изм. и доп. от 15 июля 2008 г. № 408-З) // Национальный реестр правовых актов Республики Беларусь, 2008 г., № 184, 2/1505.
   
4. О статусе депутата местного Совета депутатов: Закон Республики Беларусь от27 марта 1992 г. № 1547-XІІ 15 июля 2008 г. № 408-З( Изм. и доп. от 30 декабря 2006 г. № 198-З)// Национальный реестр правовых актов Республики Беларусь, 2007 г., № 4, 2/1292.
   
5. Кутафин О.Е. Муниципальное право Российской Федерации. С.405.
   
6. The Book of the States, 1998–1999. Lexington, 1998, vol. 32, p. 222–225.
   

Гражданский иск о возмещении преступного вреда: причины его неэффективности и невостребованности на современном этапе


Козацкая В.Э.

Академия права и управления ФСИН, Россия


Не вызывает сомнений, что восстановление социальной справедливости при возмещении вреда достигается только тогда, когда ущерб полностью компенсирован потерпевшему. К сожалению, часто потерпевшему от преступления не в полном объеме возмещается вред со стороны обидчика. Как отметил в своем докладе Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации, институт гражданского иска в уголовном процессе малоэффективен. Так, по данным статистических отчетов Судебного департамента при Верховном Суде РФ, прямой материальный ущерб от преступлений, определенный по приговорам и решениям судов, в 2007 году составил 17,5 млрд рублей (в 2006 году – 11,2 млрд рублей). При этом из присужденных сумм ущерба реально взыскивается не более одной трети. А уровень раскрываемости только корыстно-насильственных преступлений на фоне ежегодного увеличения числа преступлений, причинивший крупный ущерб, составляет 60 %. Также следует заместить, что размер морального вреда, причиненного жертвам преступлений, на государственном уровне не объявляется и не суммируется с вышеназванным. С учетом сказанного, приведем основные причины неэффективности и невостребованности института гражданского иска в уголовном процессе:

недостаточно уделяется внимания на стадии предварительного расследования преступления вопросу возмещения вреда, внимание правоохранительных органов сконцентрировано на процессе доказывания виновности подозреваемого, хотя ст. 170 УПК РФ предусмотрена обязанность органов предварительного преследования принимать меры по обеспечению гражданского иска;

2) сокрытие преступлений от регистрации, необоснованные отказы в приеме заявлений о правонарушениях, рукоприкладство сотрудников органов внутренних дел. По данным Генеральной прокуратуры Российской Федерации, в первом полугодии 2004 года выявлены и поставлены на учет 60847 незарегистрированных преступлений, а за аналогичный период 2005 года уже 78051 преступление;

3) необращение граждан за помощью в правоохранительные органы. Социологические опросы свидетельствуют, что значительная часть граждан, пострадавших от преступлений, не обращается за помощью в милицию, хотя до 30% взрослого населения ежегодно подвергается преступным посягательствам. Опросы показывают, что только 20% граждан считает себя в той или иной мере защищенными со стороны милиции от преступников. Более 60% не ощущают эту защищенность в достаточной мере, треть из них отмечает, что милиция не защищает их вовсе. Доля граждан, подвергшихся преступным посягательствам, но не обратившихся за помощью в милицию, на протяжении последних трех лет продолжает оставаться неизменной, в интервале 44-45%. Основной мотив необращения в милицию - неверие в реальную помощь - отмечает 38% пострадавших от преступлений граждан. Факты бездушия, волокиты и недобросовестного отношения к возложенным обязанностям со стороны работников правоохранительных органов подтверждают это;

4) на потерпевших зачастую оказывается давление. Следствием таких противоправных действий нередко становится отказ потерпевших от данных ранее показаний либо их осознанное искажение в пользу подозреваемых или обвиняемых. По данным опросов, почти 90 % потерпевших готовы изменить свои показания в случае появления угрозы их жизни или здоровью, а равно жизни и здоровью их близких. При этом потерпевших не останавливает даже осознание ответственности за дачу заведомо ложных показаний. Согласно другому опросу, проведенному в 2006 году НПО «Сопротивление», не менее 95 % судей, сотрудников правоохранительных органов и адвокатов сталкивались с изменением показаний потерпевшими;

5) нерегулярное изучение практики принятия мер к обеспечению иска, как органами уголовного преследования, так и судом, а также слабое реагирование судов на непринятие мер по обеспечению иска со стороны органов предварительного преследования;

7) слабое реагирование судов на принятие мер по обеспечению иска; не стимулирование судом добровольного процесса по возмещению иска в установленный судом срок;

8) волокита и недобросовестное исполнение судебных решений работниками службы судебных приставов. По словам В.В. Владимировой судебные приставы-исполнители допускают нарушения законодательства практически на всех стадиях исполнительного производства, заключающиеся в следующем: не соблюдаются сроки возбуждения исполнительных производств; нередко такие постановления совсем не выносятся; не исключены случаи, когда копии постановлений о возбуждении исполнительных производств взыскателю, должнику и в орган, выдавший исполнительный документ, не направляются; часто игнорируются требования правовых норм, регулирующих основания и порядок наложения ареста на имущество должников; нарушение сроков наложения ареста позволяет должнику принять меры к сокрытию, реализации имущества, фиктивно оформить право собственности на других лиц; при наложении ареста не всегда устанавливается принадлежность имущества; не во всех случаях производится его оценка. Также В.В.Владимирова особое внимание уделяет огромной служебной нагрузке и недостаточному уровню профессиональной подготовки судебных приставов-исполнителей.

9) нежелание осужденных возмещать причиненный вред;

10) финансовая несостоятельность должников и необеспеченность осужденных работой в местах лишения свободы. По общему правилу удержания в счет погашения задолженности по возмещению вреда, причиненного преступлением, производятся в последнюю очередь. Так выглядит перечень удержаний из заработной платы и иных доходов осужденных к лишению свободы (ст. 107 УИК РФ): из заработной платы, пенсий и иных доходов осужденных к лишению свободы производятся удержания: 1) алиментов; 2) подоходного налога; 3) отчислений в Пенсионный фонд Российской Федерации и иных обязательных отчислений; 4) по содержанию осужденных в соответствии с ч. 4 ст. 99 УИК РФ, а именно осужденные возмещают стоимость питания, одежды, коммунально-бытовых услуг и индивидуальных средств гигиены, кроме стоимости специального питания и специальной одежды. С осужденных, уклоняющихся от работы, указанные расходы удерживаются из средств, имеющихся на их лицевых счетах. Возмещение стоимости питания, одежды, коммунально-бытовых услуг и индивидуальных средств гигиены производится ежемесячно в пределах фактических затрат, произведенных в данном месяце; 5) по исполнительным листам или другим исполнительным документам производятся из оставшейся суммы. Но, тем не менее, с учетом всех отчислений и удержаний на лицевой счет осужденного также должно поступать еще не менее 25 процентов начисленных им заработной платы, пенсии или иных доходов, в то время как на лицевой счет осужденных мужчин старше 60 лет, осужденных женщин старше 55 лет, осужденных, являющихся инвалидами первой или второй группы, несовершеннолетних осужденных, осужденных беременных женщин, осужденных женщин, имеющих детей в домах ребенка исправительного учреждения, - не менее 50 процентов начисленных им заработной платы, пенсии или иных доходов. Кроме того, анализируя законодательство, не трудно обнаружить следующее противоречие. Так, согласно 107 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации удержания в возмещение вреда производятся из суммы, оставшейся после удержания из них алиментов, подоходного налога, отчислений в Пенсионный фонд Российской Федерации и иных обязательных отчислений, а также расходов по содержанию осужденных, что обеспечивает интересы нетрудоспособных членов семьи осужденного и общества в целом. Однако, указанное положение противоречит п. 2 ст. 855 Гражданского кодекса Российской Федерации, указывающего, что в первую очередь удовлетворяются требования по взысканию алиментов, возмещению вреда, причиненного здоровью, а также возмещению вреда лицам, понесшим ущерб в результате смерти кормильца. Таким образом, логика ст. 107 УИК РФ несправедливо определила участь потерпевших от преступлений граждан, которые вынуждены ожидать возмещения материального и морального ущерба по остаточному принципу.

Судья Верховного суда РФ К.А. Сарсенбаев, совершенно справедливо, на наш взгляд рассуждает. Приведенные обстоятельства нарушают принцип ответственности за нанесенный ущерб и бесполезности огромного труда судебной системы по удовлетворению гражданского иска. Порочный круг безответственности осужденных должников порождает у них чувство безнаказанности и возможности ухода от ответственности без ущерба для себя. Причиной непогашения долга по возмещению вреда, причиненного преступлением со стороны осужденных является не только не желание самих осужденных по выполнению указанной обязанности. Но и сама уголовно-исполнительная система, к сожалению, на сегодняшний день не в силах обеспечить этого процесса. Так, проанализировав доклад Уполномоченного по правам человека в РФ в 2007, следует сделать вывод о том, что изменения, внесенные в ст. 103 и 141 УИК РФ и в Федеральный закон от 06.06.2007 г. № 91-ФЗ «Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы», пока не повлияли на снижение числа жалоб осужденных на нарушения их прав в области трудовой деятельности. Осужденные жалуются на незанятость в производстве, на занижение при оплате труда норм рабочего времени и квалификационных разрядов, на неблагоприятные условия труда и т.д. Вопросы неисполнения судебных решений приводит к тому, что правосудие может превратится в юридическую фикцию, если только судебное разбирательство не предполагало бы в качестве обязательной составляющей неукоснительное исполнение вступившего в законную силу судебного решения. Тем не менее, в настоящее время судебные решения нередко не исполняются. Показательной в этом плане выглядят цифры, приведенные в докладе Уполномоченного по права человека в РФ в 2007. Так, около 80% всех поступающих в Европейский Суд по правам человека жалоб из Российской Федерации связаны именно с тем, что решения российских судов остались не исполненными. Со своей стороны, Европейский Суд по правам человека исходит из того, что неисполненные решения суда нельзя считать состоявшимися, а потому по всем подобным жалобам присуждает заявителям денежную компенсацию, которую выплачивает государство.

Названные нами причины обуславливают необходимость создания в России фонда возмещения вреда, причиненного преступлениями, который, подобно своим аналогам за рубежом, смог бы оказывать своевременную помощь жертвам преступлений и способствовать эффективному восстановлению их имущественных и личных неимущественных прав.