Категориальное мышление в праве: его значение Акашкин А. Ю

Вид материала

Документы

Содержание Использованные источники Молодёжные студенческие научные общества в современном юридическом образовании Использованные источники В.И. Павлов

Подобный материал:

• Предмет, метод и функции гражданского права, 751.43kb.
• В. А. Якушин Субъективное вменение и его значение в уголовном праве, 5419.54kb.
• Понятие «критическое мышление» и его характеристики, 304.37kb.
• Мышление и его патология Мышление, 686.03kb.
• Экзаменационные вопросы по дисциплине «римское право», 19.48kb.
• «Проблема формализма в праве: к вопросу о моменте возникновения права собственности, 44.82kb.
• «Языковое мышление» и его анализ, 266.61kb.
• Значение института юридического лица в современном российском праве и перспективы его, 242.69kb.
• Мышление, его виды и свойства. Мыслительные процессы; суждения и умозаключения, 144.6kb.
• План: Понятие мышления в психологии. Виды мышления, 126.54kb.

Использованные источники

1. Гурова И.П., Маханько О.П. Саморегулирование в профессиональной деятельности // Финансовые и бухгалтерские консультации. – 2004. - №9. – С.41
   
2. Долотенкова Д.К., Гладкова М.Н. Аудиторская деятельность: современное законодательство // Аудиторские ведомости. - 2001. - №3. – С.15
   
3. Пресняков С. Саморегулирование аудита: кому на Руси работать хорошо // Экономика и жизнь. Бухгалтерские приложения. – 2005. – Выпуск 29. – С.28
   
4. Смирнов Е.Е. Принят закон «О саморегулируемых организациях» // МСФО и МСА в кредитных организациях. – 2007. - №4.
   
5. Уколова М.В. СРО усилили контроль // Арбитражный управляющий. – 2008. -№4. – С.9
   
6. Цыганов А.А. Учет возможностей создания СРО в формировании стратегии управления страховым бизнесом // Управление в страховой компании. – 2007. - №7. – С.12
   

Особенности использования улик в доказывании и необходимость системного подхода к их исследованию


Калайтанова С.А.

Невинномысский институт экономики, управления и права, Россия


В старой процессуальной литературе было весьма распространено противопоставление прямых и косвенных доказательств, сопоставление доказательственной ценности тех и других. При этом лишь отдельные авторы считали, что косвенные доказательства «гораздо проще прямых доказательств».¹² В основном же сопоставление это шло не в пользу косвенных доказательств: большинство ученых считали (а некоторые и до сих пор считают) несомненным, что «прямые доказательства в большей мере удовлетворяют интересы правосудия, нежели улики, так как при использовании последних есть много места для ошибок суда».¹³

Лишь отдельные ученые в середине прошлого века стали осторожно возражать привычному противопоставлению прямых доказательств косвенным. Так, автор одного из фундаментальных исследований по английскому доказательственному праву Р. Кросс не считает «полезным проводить сравнение достоинств прямых и косвенных доказательств» и указывает, что в совокупности своей косвенные доказательства могут приводить к достоверным выводам: «Кровь на ноже обвиняемого может не иметь большого значения, однако дополнительные факты, такие как враждебность обвиняемого по отношению к покойному, выгоды, которые извлек обвиняемый из смерти потерпевшего, и усилия обвиняемого скрыть этот нож могут дать самый убийственный комплекс».¹⁴

Суждения о сравнительной доказательственной ценности прямых и косвенных доказательств, тем не менее, встречаются в работах как отечественных, так и зарубежных ученых. Так, немецкий процессуалист В. Гран в статье «Теоретико-познавательные проблемы в уголовном процессе» утверждает, что «познавательная ценность и доказательственная сила косвенных доказательств по сравнению с прямыми меньше».¹⁵

Польский криминалист Б. Холыст возражает против сопоставления прямых и косвенных доказательств, но уже по другой причине: «Противопоставление «косвенных доказательств» (улик) «доказательствам прямым» спорно, и, вероятно, правы те, кто считает, что в принципе каждое средство доказывания составляет лишь предпосылку для окончательных выводов, а следовательно, имеет характер косвенный».¹⁶

В современной отечественной теории уголовного процесса прямые доказательства не противопоставляются косвенным как доказательства «высшего порядка».¹⁷ Такое противопоставление должно быть отвергнуто как лишенное оснований.

На первый план в теории доказательств должно выдвигаться не противопоставление прямых и косвенных доказательств, а их единство, объясняющееся единством их сущности: и прямые, и косвенные доказательства — это заключенные в надлежащую процессуальную форму сведения о фактах, связанных с преступлением. Косвенные доказательства не отличаются от прямых ни по своему характеру, ни по источникам, ни по своим процессуальным формам, ни по способам собирания. Их различия коренятся только в характере связи с предметом доказывания. Никаких других критериев для разграничения прямых и косвенных доказательств нет.

В литературе было высказано мнение, согласно которому прямые доказательства отличаются от косвенных еще и тем, что прямое доказательство устанавливает больший объем доказываемых положений по сравнению с косвенным¹⁸ (именно этим объясняются, очевидно, высказывания о «большей силе» прямых доказательств). Представляется, однако, что это мнение основывается лишь на чисто внешнем моменте: отдельный факт, входящий в предмет доказывания, может быть установлен одним прямым доказательством, если достоверность последнего не вызывает сомнений; для установления этого же факта с помощью косвенных доказательств требуется их совокупность. Внешне, действительно, получается, что одно косвенное доказательство устанавливает меньший объем доказываемых положений: вместо одного прямого доказательства для установления того же факта требуется несколько косвенных.

Это, однако, чисто внешнее впечатление. В действительности одно косвенное доказательство вообще не устанавливает однозначно никаких обстоятельств, входящих в предмет доказывания, — эта цель достигается только совокупностью улик. Если какое-либо обстоятельство предмета доказывания установлено тремя косвенными доказательствами, то это вовсе не означает, что каждое из них устанавливает «одну треть» этого обстоятельства: только эта совокупность в целом устанавливает искомое положение, каждое же косвенное доказательство, взятое в отдельности от остальных, с достоверностью ничего установить не может. Объясняется это тем, что объективная связь каждого косвенного доказательства с предметом доказывания может быть выявлена только при анализе всей системы связей этого косвенного доказательства с другими. Таким образом, и это чисто внешнее различие коренится в характере связей косвенных доказательств с предметом доказывания.

Эта связь, в отличие от связи прямого доказательства с предметом доказывания по делу, носит скрытый, неочевидный характер. Этим объясняется первая особенность применения косвенных доказательств: в процессе их собирания характер связи каждого вновь устанавливаемого промежуточного факта и даже самое наличие его связи с расследуемым преступлением могут только предполагаться. До тех пор, пока мы с помощью других доказательств не выясним эту связь с достоверностью, мы должны предполагать и возможность отсутствия связи данного факта с преступлением или другой характер этой связи.

Кстати, утверждения о «большей силе» прямых доказательств некорректны и в этом плане: практически никогда конкретные факты предмета доказывания не устанавливаются и одним прямым доказательством, достоверность его обязательно должна быть проверена получением других доказательств (ст. 87 УПК). Если в косвенном доказывании в подтверждении нуждается наличие объективной связи доказательства с преступлением, то в прямом — достоверность доказательства. И те, и другие сомнения разрешаются собиранием новых доказательств, формированием их совокупности.

Именно этим объясняется необходимость построения и проверки нескольких версий по делу. С появлением новых доказательств, в совокупности с которыми выявляется истинный характер связи косвенного доказательства с предметом доказывания, мы от предположения приходим к достоверности. Это положение имеет большое практическое значение: большинство ошибок при расследовании преступлений с помощью косвенных доказательств объясняется как раз тем, что следователи (а при разбирательстве дела — и судьи) забывают о том, что первоначальный вывод о связи отдельного косвенного доказательства имеет лишь предположительный характер, и, не проверив правильности этого предположения совокупностью других доказательств, принимают его за объективную истину.

С рассматриваемым положением тесно связана и другая особенность применения косвенных доказательств: истинное значение для дела каждого из них может быть установлено только в сопоставлении со всеми остальными. Всякое предварительное, априорное решение этого вопроса грозит серьезными ошибками.

Исследование совокупности доказательств с точки зрения определения истинного значения каждого промежуточного факта важно и неизбежно потому, что в реальной действительности необходимые и случайные факты переплетаются, существуют в диалектической взаимосвязи.¹⁹ Доказательственная же сила фактов обусловлена закономерностью их связей, ее необходимостью. Отличить случайное совпадение фактов от их закономерной, необходимой связи можно только при анализе совокупности доказательств.

Только в совокупности своей косвенные доказательства могут устанавливать существенные обстоятельства дела так же надежно, как и достоверные прямые доказательства, и обладают при этом не меньшей убедительной силой. Однако для того, чтобы установить истину с помощью косвенных доказательств, необходима такая их совокупность, которая отвечала бы определенным требованиям, обладала бы известными признаками.

Прежде всего, следует указать на то, что такая совокупность не может характеризоваться только количественными показателями, она не должна быть простой суммой разрозненных улик, пусть даже и собранных в большом количестве. Современная гносеология утверждает, что сущность какого-либо явления или события проявляется в различных его свойствах и признаках, которые выступают в качестве совместных свойств этого явления, отличаются известным единством, наличием объективных связей и, характеризуя это событие или явление со всех сторон, дают возможность познать его истинную сущность. Это нашло отражение и в действующем Уголовно-процессуальном кодексе, ст. 73 которого определяет круг обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу, таким образом, чтобы отразить все существенные стороны преступления и лица, его совершившего. Одной из важнейших задач уголовного судопроизводства является в связи с этим обнаружение, фиксация и изучение различных проявлений преступного события, установление внутренней их связи между собой — собирание и исследование доказательств, относящихся к различным сторонам и элементам расследуемого преступления.

Косвенными доказательствами (как, разумеется, и прямыми) могут устанавливаться все стороны состава преступления, все его элементы и признаки. Ими устанавливаются также и все иные обстоятельства, подлежащие доказыванию по делу. В соответствии с этим совокупность косвенных доказательств должна отражать все стороны состава преступления, все обстоятельства, подлежащие доказыванию. Иначе говоря, эта совокупность не должна быть конгломератом улик, а должна представлять систему доказательств по делу.

Естественно, что изучение такой совокупности должно осуществляться системными методами.


Молодёжные студенческие научные общества в современном юридическом образовании


Калашникова А.

Северо-Кавказский социальный институт, Россия

(юридический факультет, 5 курс)


Науч. рук.: О.А. Поляков, к.юрид.н., доцент


Для начала определимся, что научные общества представляют собой добровольные объединения специалистов, ведущих научные исследования, и лиц, интересующихся какой-либо отраслью науки безотносительно к роду своей основной работы. [1]

Древним прообразом Научные общества была Академия Платона (основана в 387 до н. э., см. Академия платоновская). Позже, в 3 в. до н. э. – первых вв. н. э., Научные общества в форме небольших кружков возникали в разных странах, часто под названием академий. Научные общества как профессиональные объединения учёных образовывались в 15-16 вв. Таким учреждением была, например, платоновская академия во Флоренции (основана в 1459), занимавшаяся историко-философскими вопросами. В 17 в. организовались Научные общества (традиционно носившие название академий), которые концентрировали внимание и на естественнонаучных проблемах: Национальная академия деи Линчеи (1603), Академия дель Чименто (1657) в Италии, «Леопольдина» (1652) в Германии. Впоследствии из Научных обществ-академий возникали отраслевые АН, деятельность которых, в свою очередь, привела к созданию общенациональных научных центров (например, Институт Франции). В ряде случаев какая-либо одна из таких академий, получив поддержку государства, становилась национальной АН, как, например, Национальная академия деи Линчей.

В отличие от Научных обществ-академий, Научные общества были организациями более широкими по своему представительству, объединявшими врачей, путешественников и др. Формирование таких Научные общества (17 в.) было вызвано главным образом развитием естественных наук. Тесно связанные с эмпирическими исследованиями, члены Научные общества часто выступали против схоластической учёности, превалировавшей во многих университетах Европы. В ходе такого противоборства возникло, например, Лондонское общество (1660, с 1662 – Лондонское королевское общество), ставшее примером для Научных обществ многих стран.

В 17-19 вв. основным Научные общества стало объединение учёных и координация исследований, обмен информацией, издание трудов, присуждение премий и т.п. Организационно Научные общества строились на основе принципа выборности. В ряде стран, например в России, Научные общества создавались при университетах (Московское общество испытателей природы, основано в 1805; Общество любителей естествознания, антропологии и этнографии, основано в 1863).

С углублением дифференциации и интеграции науки Научные общества становились всё более специализированными (см., например, Географические общества, Медицинские общества). Вместе с тем усилилась роль и универсальных Научные общества Форму Научные общества принимали вновь организуемые национальные научные центры, например Национальная академия наук США (1863). Однако, становясь национальными АН, Научные общества 18-19 вв. теряли свой неформальный характер и демократизм. В ряде стран Научные общества становились важным инструментом государственной научной политики. Научные общества обычно не имели собственной исследовательской базы, но через своих членов, работавших в научных учреждениях и учебных заведениях, оказывали значительное влияние на организацию научной деятельности. Такое положение Научные общества развитых капиталистических стран сохранили в 20 в., когда наряду с выполнением традиционных функций Научные общества перешли к решению и др. вопросов организации научной деятельности. Универсальные и отраслевые Научные общества консультируют правительства и правительственные организации, участвуют в разработке научных программ и т.п. В капиталистических странах Научные общества являются частными или неправительственными организациями и имеют различные источники финансирования: членские взносы, доходы от продажи научных изданий, пожертвования и субсидии частных лиц и фондов и т.п.

В СССР и др. социалистических странах при развитой системе государственных научных учреждений Научные общества играли важную роль в распространении научных знаний (наряду с обществами пропагандистов науки, как, например, «Знание» в СССР), проводилась вневедомственная экспертиза решений научно-технических задач, участвовали в организации экспедиций и т.п. Научные общества работали при АН СССР, АН союзных республик, при отраслевых АН, при МГУ. Учёных и специалистов, работающих на производстве, объединяли научно-технические общества СССР. Название Научные общества носили также создаваемые при вузах и других учебных заведениях объединения молодёжи, интересующейся наукой: студенческие Научные общества, школьные Научные общества и т.п.

В наше время молодежные научные общества, как студенческие, так школьные являются очень актуальной темой. В каждом вузе и во многих школах существуют научные общества. Как любая организация научное общество имеет свое положение, где закрепляется цель, основные задачи, организационная структура, основные направления деятельности, форма работы, права и обязанности членов молодежного научного общества.

Целью деятельности молодежного научного общества является повышение качества подготовки специалистов в соответствии с современными требованиями общества, эффективному развитию и использованию творческого потенциала школьников, студентов и аспирантов средствами научно-исследовательской работы.

Основными задачами выступают развитие творческой активности будущих специалистов, организация и проведение конференций, конкурсов, содействие распространению информации о направлениях и содержании научно-исследовательской деятельности среди студентов, аспирантов вуза, внедрение результата научно-исследовательской деятельности в практику, обмен опытом работы с молодежными научными обществами других вузов.

В организационную структуру научного общества входят научные кружки, проблемно-исследовательские группы. В организационную структуру совета научного общества входят:

1. Председатель совета.
   
2. Заместитель председателя совета.
   
3. Представители факультетов.
   

Основными направлениями деятельности научного общества можно признать информационное обеспечение – распространение информации о готовящихся конференциях, олимпиадах, развитие интереса к занятию научно-исследовательской деятельностью у студентов, аспирантов, организаторская – проведение семинаров, круглых столов, конкурсов, олимпиад, научных конференций, управленческая – привлечение к руководству научно – исследовательской деятельностью студентов, аспирантов.

Формами работы могут быть:

1. Участие в исследованиях, проводимых преподавателями кафедр в составе проблемных групп.
   
2. Участие в исследованиях, проводимых кафедрами вуза.
   
3. Исследовательская работа.
   

К правам и обязанностям членов молодежного научного общества можно отнести:

1. Каждый член молодежного научного общества имеет следующие права:
   

• Выполнять исследования в лабораториях и кабинетах вуза.
  
• Участвовать в конкурсах по своим специальностям.
  
• Заниматься по индивидуальным планам.
  
• Быть рекомендованным в магистратуру и аспирантуру.
  
• Быть награжденным за успехи в научно – исследовательской работе грамотами, дипломами.
  

2. Помимо прав у участников молодежного научного общества есть и обязанности:
   

• Активно участвовать в работе научных кружков, семинаров, проблемных групп, вести научно – исследовательскую работу под руководством преподавателей вуза.
  
• Ежегодно выступать с докладами, сообщениями на заседаниях кружка, семинарах, на внутривузовских научных студенческих конференциях, участвовать в конкурсах на лучшую научно – исследовательскую работу.
  

Структура молодежных научных обществ в вузах может быть различной, но цели, задачи, поставленные в данных обществах, несомненно, являются едиными. Сейчас молодежным научным обществам придается большое значение, которое, на мой взгляд, можно связать с рядом факторов:

Во-первых, привлекая молодежь в науку, у нее появляется возможность творческой самореализации, чего, к сожалению, не всегда предусматривает учебный план, возможность выработки своей собственной точки зрения на происходящие в обществе события, основанной не на общественном мнении, а на глубокой и всесторонней проработке любого вопроса самостоятельно. Если учесть, что молодежь интересуют наиболее актуальные общественные процессы и наиболее значимые проблемы, которые становятся основой их научных трудов, то можно говорить о преимуществах молодых ученых перед своими сверстниками в понимании реалий окружающей жизни и умению правильно в ней ориентироваться.

Во-вторых, на рынке труда, несмотря на его перенасыщенность людьми с высшим образованием, остро стоит вопрос о нехватке высококвалифицированных специалистов. Роль научного общества вуза в данном вопросе наиболее важна, так как наука развивает, прежде всего, мышление человека, нешаблонность подхода к изучению материала, элемент творчества, а так же умение детально и всесторонне изучить поставленный вопрос. А ведь именно эти качества и умения отличают специалиста высокого уровня от простого выпускника вуза.

В-третьих, человек, который уже со студенческой скамьи начал заниматься наукой имеет больше шансов получить ученую степень. В условиях информационной открытости, расширены возможности молодежи в поиске необходимого материала, например, можно воспользоваться сетью Интернет, а значит, и увеличено временя для написания научной работы.

В-четвертых, участие школьников, студентов и аспирантов в молодежных научных обществах – это, прежде всего, возможность общения со своими сверстниками и людьми старшего поколения по средствам конференций, круглых столов, всероссийских и международных форумов и ряда других форм сотрудничества.

Последовательная и систематичная работа научного общества позволяет сблизить методологию учебной деятельности с методологией научно-исследовательской работы. У студентов и школьников появляется возможность освоить не только конкретный учебный материал, но и приобрести умение ставить проблемы и задачи, прогнозировать результаты исследования, проводить разумные оценки, выделять главные и второстепенные факторы решения поставленных проблем, работать в коллективе.


Использованные источники

1. Ожегов С. Толковый словарь русского языка. М., Азбуковник, 2003. 940 с.
   

Монархическая форма правления в трудах классиков античной политико-правовой мысли


Каледич Т.А.

Академия МВД Республики Беларусь

(факультет милиции, 3 курс)


Науч. рук.: В.И. Павлов, к. юрид. н.


Человечество всегда задумывалось о форме правления, пытаясь найти наилучшую модель политико-социального развития индивида в сложных общественных системах. Века сменяются столетиями, а извечная проблема организации верховной власти продолжает оставаться главенствующей в политике и юриспруденции. Это подтверждается развитием парадигмы исторического процесса, оказывающего влияние и на современную теорию государства и права, вектор которой постоянно испытывает воздействие тенденций идейного поиска прошлых поколений ученых. Так, великое наследие античной мысли содержит самые древние философские концепции организации публичной власти в государстве. Особое место среди них занимают работы Платона (427−347 гг. до н.э.), Аристотеля (384−322 гг. до н.э.), Полибия (ок.201−120 гг. до н.э.), Цицерона (106−43 гг. до н.э.) и др. Свои выводы эти авторы основывали на существовавших в их времена примерах различных форм правления, а также на сложившемся историческом опыте. Поэтому неслучайно, что политико-правовые учения Древней Греции и Рима значительную часть отводили анализу единоличных форм власти [1, с. 1730].

Платон к числу государств с правильным устройством наряду с аристократией относил монархию. Неправильными формами организации публичной власти являлись тимократия − власть бедных и тирания – власть худшего правителя в своих интересах. Кроме того, Платон утверждал, что единоличная власть наиболее справедлива, т.к. "царское искусство прямым плетением соединяет нравы мужественных и благоразумных людей, объединяя их жизнь единомыслием и дружбой". В то же время он не противопоставлял монархию республике и не ставил вопрос о прогрессивности какой-либо из этих форм правления. По его мнению, это второстепенные проблемы, т.к. модель организации верховной власти в государстве зависит от возможности выбора достойного кандидата в монархи, обладающего отвагой и мудростью. При отсутствии претендента, соответствующего данным качествам, создавалась коллегия правителей, члены которой в совокупности представляли государственную добродетель, где каждый из них являлся носителем одного из державных качеств вождя, таких как твердость, рассудительность, последовательность, властность, спокойствие, самостоятельность, авторитет и т.д. Аналогичным образом были проведены выборы второго римского царя, которым стал Нума Помпиний. По свидетельству Плутарха, он был известен всем "нравственной высотой" и мужеством, способным "уздою разума смирять в себе желания и страсти". До того момента, когда кандидат в государи был найден и возведен на престол, Сенат избрал из своей среды десять коллегий, которым поочередно переходило право управления Римом.

Платон утверждал, что в целях предупреждения общественных потрясений и катаклизмов, любое государство должно придерживаться середины между монархией и демократией, наподобие спартанской общины.

Анализируя концепцию Платона, русский дореволюционный правовед Б.Н. Чичерин определил ее как основополагающую в теории конституционной монархии, совмещающую в себе суверенные права народа и властные прерогативы государя [2, с. 17].

Изучая природу верховной власти полисных государств Эллады и Средиземноморья, Аристотель пришел к выводу, что "государственные устройства, которые имеют в виду общую пользу, являются, согласно со строгой справедливостью, правильными; имеющие же в виду только блага правящих − все ошибочны и представляют собой отклонение от правильных: они основаны на началах господства, а государство есть общение свободных людей". Поэтому удовлетворение социальных потребностей человека возможно только в монархии, аристократии или политии, представляющими лучшие формы правления. Напротив, общественный мир невозможно установить при худших моделях организации публичной власти: тирании, олигархии, демократии.

Восточный менталитет же с завидным постоянством публичную власть рассматривал сквозь призму духовных категорий: морали, нравственности, добродетели, доверия, святости и т.д. Поэтому мыслитель Древнего Китая Конфуций однозначно утверждал, что "если в народе будет недостаток веры в правителя и его близких, то государство не может быть устойчивым". Следуя данной концепции, восточные деспотии характеризовались стабильностью и преемственностью в отличие от древнегреческих полисов, где тираны довольно часто свергали друг друга. Так, в 514 г. до н.э. был убит афганский тиран Гиппарх из династии Писистратидов, а через четыре года свергнут его брат Гиппий.

Аристотель говорил об эсимнетии, т.е. выборной тирании, аналогичной институту римского диктатора. К этой форме власти прибегали в чрезвычайных обстоятельствах: нашествия врагов, восстания рабов и т.д. В таких условиях граждане добровольно жертвовали собственной свободой в пользу общественных интересов, защищаемых самодержавием.

Выборная монархия могла перейти в наследственную, благодаря особым заслугам государя, которого наделяли полномочиями военначальника, судьи и жреца, с правом их передачи своему потомству.

Так, Полибий, анализируя источники, описывающие происхождение римского государства писал, что ошибочно отождествлять различные виды единодержавия: царскую власть, монархию и тиранию. По его мнению, «не всякое единовластие может быть без оговорок названо царством, но такое только, в котором управляемые уступают власть по доброй воле и в котором властвует не только страх или сила, сколько рассудок». Полибий выстраивал логическую цепочку генезиса самодержавной власти. Он отмечал, что монархия возникает естественным путем, когда в человеческом сообществе выделяется лидер, превосходящий всех прочих телесной силой и душевной отвагой. «То же самое – писал Полибий, - наблюдается и у всех неразумных животных: мы замечаем, что у них, у быков, например кабанов, петухов, наиболее сильные непременно бывают вожаками. Вот почему порядок этот надлежит признавать непререкаемым делом самой природы». Основанием такой власти всегда служила сила.

Полибий верил в возможность предотвращения деградации монархической формы правления путем совмещения в ней аристократических и демократических начал на паритетных основаниях, где ни одно из них не обладало бы силой достаточной для узурпации государственной власти, но в то же время все они действовали бы на благо отечества, смиряя эгоистические желания друг друга и поддерживая благоприятные начинания, обеспечивающие благоденствие своего народа. Данную позицию поддерживал римский философ и политик Цицерон. Именно в республиканскую эпоху своего отечества он заявлял, что в чистом виде монархия предпочтительнее любой другой организации верховной власти, т.к. в ней отсутствует алчность и зависть. Кроме того, самодержавие открывает дорогу к мудрости и процветанию, ведь «кораблем лучше управляет один капитан, а больного…лечит один врач». Такая единоличная власть не является абсолютной, её рамки определяются законом.

Обобщая воззрения Платона, Аристотеля, Полибия и Цицерона на монархическую форму правления, можно сделать ряд выводов. Во-первых, античные мыслители считали монархию одной из правильных форм правления. Другие модели организации публичной власти, по их мнению, не могли в полной мере обеспечить процветания государства. Так, демократия порождает бесчисленное количество демагогов, стремящихся получить доступ к казне для увеличения личного благосостояния за счет общественного. Более того, народоправство, как правило, заканчивается тиранией. Аристократия стремительно перерождается в олигархию – власть богатых во имя богатых.

Во-вторых, ни греки, ни римляне не отрицали возможности сочетания демократических институтов с монархическими учреждениями – царей, базилевсов, вождей и рексов, где суверенитет народа реализовывался не вопреки, а благодаря полномочиям его единоличных правителей.

В-третьих, они утверждали, что монархию необходимо усовершенствовать, смешав три формы правления: самодержавие, аристократию и демократию.

В-четвертых, философы Эллады и Аппенинского полуострова упустили из виду важность монархического правосознания, поэтому они не смогли объяснить сущности самодержавной власти варварских народов.

В целом большинство постулатов из этих концепций выдержали проверку временем более двух тысяч лет, что подтверждается генезисом монархических государств современной Европы (Великобритании, Испании, Бельгии, Швеции, Норвегии и др.), во многом развивающихся на идеях народного суверенитета, принципе разделения властей (на законодательную, исполнительную и судебную), сбалансированного системой сдержек и противовесов, и органичном сочетании институтов непосредственной (выборы, плебисцит, референдум) и опосредованной (представительные органы государственной власти) демократии.

Таким образом, следует отметить, что основные теоретические разработки античных авторов могут использоваться и сегодня в целях предотвращения упадка единоличных форм правления, а также для разработки парадигм дальнейшей эволюции самодержавной власти, которая совершенно не отрицает самоуправления народа и обеспечивает гармоничную защиту интересов государственно-образующей нации (например, идея о смешанной форме правления).