Geum.ru

Ать свою книгу воспоминаний или точнее сказать, изложить свою жизнь на бумаге, у меня появлялись давно, я даже не могу сейчас точно сказать в какой год или день

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   21   22   23   24   25   26   27   28   ...   37

Несколько дней я мучительно думал и размышлял над этим вопросом. Из огромного количества разнообразных тем, я сразу отказался от таких «несерьёзных» на мой взгляд – «Флора», «Фауна», «Цветы», «Рыбы», «Автомобили» и других. Свой выбор я остановил на основных темах: «Спорт» и «Космос». А в рамках этих тем ещё направления: «Олимпийские игры», «Спартакиады», «Виды спорта», «Освоение луны», «Освоение Марса», «Космические аппараты», «Космонавты и астронавты». Намного лет вперёд я определил свой интерес, а позже и отца. Потом к этому добавились ещё и хронология марок СССР – все выпуски с 1960 года по четыре штуки (квартблоки), года моего рождения. Затем отец сам задумал собрать все выпуски и более ранних годов. В городе было большое, серьёзное общество филателистов (коллекционеров марок) и огромный магазин с большим выбором марок, а так же альбомов для их хранения, конвертов и открыток. Для того чтобы записаться в общество филателистов мне не хватало возраста (шестнадцати лет!), но эту проблему решили гениально просто. Познакомившись с председателем общества и обсудив с ним все дела, и он, видя моё серьёзное отношение, предложил выход – просто оформить членский билет на отца. Я сам написал заявление от его имени, принёс фотографию и вечером поздравил отца со вступлением во всесоюзное общество филателистов, показав ему его членский билет. Хоть и увлекался марками я, но по воскресеньям, когда у него было свободное время, он всегда с радостью соглашался поехать со мной на встречи. На многие годы это стало нашей привычкой – утром по воскресеньям обязательное посещение общества филателистов. Не маловажным преимуществом от вступления в общество было то, что в магазине мне (в смысле – отцу, на его билет) откладывали новые поступления марок, которые не всегда поступали в продажу, а только распределялись членам ВОФ. Когда мы вместе приезжали во Дворец Металлургов он спокойно присаживался где-нибудь в уголке, затевая разговор с председателем и взрослыми членами общества, давая мне возможность спокойно всё посмотреть, выбрать, иногда я подходил к нему посоветоваться, а если не хватало денег, то спланировать покупку выбранных экземпляров на последующие дни. Затраты на марки были более-менее доступны – до трёх-пяти рублей в воскресенье. Иногда удавалось произвести обмен, тогда расходы сокращались совсем или наполовину. Это общение отца постепенно осмысливалось, с его помощью открывался мир других стран, истинная цена марок в международных каталогах, я узнал известное всем филателистам слово – «Ивер», французский мировой каталог, цены во франках – французской валюте.

Увлечение марками заставляло меня приобретать книги и литературу по космосу, спорту, олимпийским играм, приобретать каталоги СССР. Так же это вырабатывало аккуратность в обращении с марками, приучало к систематизации, вдумчивости. Приходилось отслеживать все космические запуски, не только у нас в стране, но и за рубежом. Помнить фамилии космонавтов и названия аппаратов. Следить за проведением спортивных соревнований в мире, знать вид спорта и страну или фамилии чемпионов. Я очень быстро понял, что если этим заниматься – то заниматься надо серьёзно, как говориться – тяп-ляп не пойдёт. Надо изучать литературу, отслеживать выпуски всех стран, помнить и держать в голове много информации – цены, курс, № марок по каталогу, а ещё спецпечати, надпечатки на марках, конверты со специальными гашениями, открытки и карточки. Постепенно отец сам тоже стал с интересом, более внимательно относиться к этому, вникать, разбираться, что-то читать, что-то иногда сам выбирал для меня, подсказывал и впоследствии тоже увлекся марками. Коллекция постоянно, благодаря отцу расширялась, увеличиваясь в размерах, нам приходилось подкупать новые альбомы, забирать у мамы крепкие картонные коробки из-под обуви, в которые складывали конверты и открытки.

Из-за увлечения марками, надо честно сказать, я получил много знаний. Во-первых – география, всегда было интересно узнать, что это за страна и где она находится? Помимо стран мира была ещё куча экзотических островов, колоний, заморских территорий, арктических и антарктических станций. Отец в это время принёс с работы огромную политическую карту мира и повесил её у меня в комнате. По ней мы всегда могли найти всё, что нам было нужно. С помощью этой карты, которую я хорошо выучил с детства, я знал где находится любая страна, острова, да и почти все столицы крупных стран. Эти знания мне очень пригодились в жизни в разных ситуациях. Эта карта так и переехала с нами в Чимкент, а затем ещё долго висела в лоджии после ремонта в моей комнате, когда я уехал учиться в Алма-Ату. Сколько лет я, учась в старших классах засыпая вечером и проснувшись утром, смотрел на неё, изучая очертания материков и все мелкие подробности изображённые на ней! Как вовремя она появилась в моей жизни. Из-за этого потом в жизни приходилось удивляться, когда я сталкивался с дремучими людьми, которые не знали иногда, где течёт река Нил, или находится какая-нибудь известная страна. Ведь для меня всё это было интересно и с детства перед глазами.

Во-вторых, из-за увлечения космосом я всегда был в курсе всех космических новостей и событий по годам и датам. Таких как, в каком году полетел первый спутник, когда и какие собаки летали в космос, когда полетел Гагарин, фамилии космонавтов, своих и американских, все полёты космических аппаратов к Луне, Марсу и Венере, всю программу «Аполлон», одиссеи «Луноходов» и многое другое. Это было золотое время начала освоения космоса, все интересовались этим хоть немного, но я знал всё досконально, так как постоянно отслеживал выпуски марок всех стран мира посвящённых всем событиям связанных с космосом. Не могу сказать, что это мне самому было не интересно, эти знания многое мне открыли в области космоса, космической техники, науки и астрономии. Уже тогда я начал задумываться о строении нашей солнечной системы, всей галактики, космических расстояниях и о чуде природы – нашей планете. От этих мыслей захватывало дух. Кто мы? Одни ли мы такие среди миллионов звёзд? Где же вы, инопланетные существа?

В-третьих, марки о спорте давали мне знания и возможность знать все годы и места проведения летних и зимних Олимпийских игр, чемпионатов мира и Европы по разным видам спорта. Я узнал, что существуют олимпийские виды спорта и не олимпийские, есть Панамамериканские игры и чемпионаты Азии. Существуют даже такие соревнования как скачки на верблюдах, мотобол, гольф, огромное авиа направление: парашютизм всех видов, вертолётный, самолётный спорт, большое количество морских видов: гонки на различных яхтах, байдарках, подводное ориентирование. А ещё соревнования моделей самолётов, кораблей, машин и просто гонки на всём: на разных видах велосипедов, автомобилей, лошадей. Помимо этого узнавал фамилии чемпионов, победителей и призёров. Попутно приходилось выучить историю олимпийских игр в древней Греции, талисманы и символы игр. Все эти знания много раз пригодились мне в жизни из-за того, что я начал серьёзно увлекаться марками. Хорошо, что выбранные мной темы были в постоянном развитии, постоянно что-то запускали в космос, шли беспрерывные соревнования, и выпуски марок непрерывно обновлялись – всё это постоянно заставляло меня всегда всем по этим темам интересоваться, ждать и искать. И тихая радость не всем людям понятная от их приобретения, была небольшой моей наградой за это не давая возможности останавливаться. Вообще-то коллекционирование марок приучило меня к терпению, поиску и систематизации знаний, нахождению дополнительных источников информации для достижения цели. Я хорошо знал народную мудрость, которую учили в школе о том, что – «Лишних знаний не бывает». Но её истинное осознание, её тайный смысл и глубина пришло намного позже. Многие знания, полученные по темам космос и спорт, пригодились в дальнейшей моей жизни. И всё это произошло благодаря увлечению детства – коллекционирования марок.

Удивительно, но к этому необходимо добавить, что во дворе моего дома я среди ребят не нашёл себе «сообщников» по увлечению. Все пацаны и девчонки во дворе не были плохими или хулиганами, но были какими-то инфантильными, не увлечёнными ни чем, ничего их особо не интересовало и, самое удивительное для меня – никто ничего не собирал. И я, выросший в такой увлекательно-бурлящей жизни гарнизона и сменивший её на тихую размеренную жизнь большого города, но с такими большими возможностями, этому очень удивлялся. Город давал огромный выбор кружков, секций, возможностей увлечений чем-либо, но все во дворе жили своей, какой-то малопонятной мне жизнью, не объединяясь для чего-то. Все жили как-то по себе, интереса куда-то вместе сходить, просто съездить, что-то посмотреть никто не проявлял – не было в них, что называется какой-то «искры». Не было в них того чувства гордости, сплочённости и солидарности, как у всех нас в городке того – что ты сын офицера и должен быть этого достоин. Это и приходилось постоянно доказывать местным «аборигенам». А здесь все они были детьми гражданских людей, родившиеся и выросшие в этом доме. И у них всё интересы кончалось на «малом круге»: школа, двор, беседка и наша спортплощадка, летом ещё место на берегу Ульбы, а большего им было и не нужно. Мне же было «тесно» в таких рамках и раз имелась такая возможность, то я всё изучал самостоятельно. Тем более в городе заблудиться было практически невозможно. Сам город стоял на берегу Иртыша и делился поровну рекой Ульбой. Все автобусы и трамваи ходили из одного конца города в другой по единственному мосту – это было очень удобно. Многие автобусы ходили до конечной остановки на ЖД вокзале, а самое странное для меня было то, что на них было написано: «У-Ка вокзал». Нигде больше, в других городах я не встречал такого словосочетания, обычно все пишут: «ЖД вокзал». Почему так принято было в Усть-Каменогорске, я не знаю, но это было необычным и немного удивляло. Я очень быстро выучил маршруты движения автобусов и трамваев, иногда доезжая на них до конечных остановок и обратно и практически уже через несколько месяцев знал, где находится любой район города и как туда доехать. А через некоторое время я понял, что я город знаю намного лучше многих «местных», выросших в нём с рождения. Каким правильным оказалось выражение, которое я уже не помню когда и от кого услышал: «Если кто-то думает, что москвичи каждый день бывают в Большом театре или в мавзолее, раз живут в Москве – то очень сильно ошибаются!» В действительности, оказывается, что многие жители Москвы были в тех местах всего по одному разу в жизни, а то и вообще ни разу. А те, кто живёт в совсем другом месте, оказывается, стремиться к этому, то и бывает там гораздо чаще. Так получилось и у меня в Усть-Каменогорске.

Единственное, что двое ребят постарше меня, ходили в детскую спортивную школу, занимаясь футболом. Площадка возле нашего дома была «нашей территорией», где мы играли в футбол и хоккей. К нам приходили ребята с соседних дворов, но всегда играли с нашего разрешения – они были «гостями». Мы разрешали играть только аккуратно, не ломая сетку, потому что несколько раз за лето мы, когда сетка выдавливалась или отрывалась, то сами, вооружившись молотками и гвоздями, ремонтировали её. Поэтому и сами относились к ней бережно и тем более другим не позволяли её ломать или портить. Ребята, которые занимались футболом, иногда брали нас собой на их соревнования, которые проходили на разных футбольных полях города. Это были не стадионы, а пришкольные, заводские или принадлежащие разным спортивным школам – обычные площадки. И мы несколько человек – «группа поддержки», ехали вместе с ними на игру, которая часто проходила в другом районе города. Я тоже любил с ними ездить, переживая вместе с ними радость победы или горечь поражения, охраняя их вещи, пока они играли, при этом попутно используя возможность для изучения города.

Жизнь в Усть-Каменогорске отличалась от жизни в Сары-Озеке тем, что соседей по дому, подъезду и лестничной площадке мы практически не знали, да и снами особо никто знакомится, желания не изъявлял. В гарнизоне все были знакомы, всех знали по-соседски, бывало, соседи по лестничной площадке стучали друг к другу по простому, чтобы что-нибудь попросить: то стулья для праздника, то соли, то ещё что-нибудь – это было обычным делом. Уезжая в отпуск, всегда оставляли ключи соседям, полить цветы, сложить газеты из почтового ящика, да и просто приглядеть за квартирой в случае чего. А тут все жили своей жизнью, своими проблемами, конечно, мы узнавали некоторых, особенно тех, кто живёт в нашем подъезде или в доме в лицо, но здороваться здесь было не принято. Хорошо помню только соседку-бабушку, она жила одна, часто выходила на балкон или погулять на лавочке возле дома. Несколько раз получалось так, что мне приходилось ждать отца с работы. Как так получалось, я сейчас не помню, но что-то были какие-то проблемы с ключами от дома. И я сидел у неё дома, делал уроки и смотрел телевизор, она всегда меня кормила и поила чаем. Она хорошо относилась ко мне и моим родителям, мама иногда ходила к ней поболтать о жизни и о своих делах.

Отец же познакомился с соседом, который жил в нашем подъезде выше нас. Как они познакомились, я не знаю, но отец стал заходить к нему вечером, а со временем стал заходить и я. У него была огромная библиотека дома, книги занимали всё свободное место в доме: стояли вдоль стен на полках, в шкафах и везде где только было можно. Такого изобилия хороших книг в квартирах я в своей жизни ни у кого не видел ни до, ни после этого. Как уже его звали, я не помню, но он давал книги читать с одним условием – не пачкать, не мять, листы не загибать и относиться аккуратно. Уважая отца, он и мне всегда давал возможность выбрать. Все годы жизни в Усть-Каменогорске я брал у него книги как в библиотеке. Хороший он был мужик, спасибо ему за то, что разрешал пользоваться его огромной библиотекой, и я его, в свою очередь, ни разу не подводил. У него были редкие книги, всякие детективы, приключения, исторические, хорошо помню, что именно у него я взял удивительные книги: «Одиссея капитана Блада» про захватывающие приключения пиратов, «Наследник из Калькутты» и другие новинки. Как он их доставал я не знал, но он был страстным, увлечённым человеком и я знал, что если где-то появилась новая книга, то через некоторое время она точно появится у соседа. Удивительно, но во дворе, в котором я рос, никто из ребят не был так страстно увлечён книгами. Поэтому, такого как было в Сары-Озеке, чтобы мы менялись ими между собой, или занимали очередь за интересной и новой книгой – кто за кем читает, здесь уже не было. А остальных соседей я не запомнил, потому что у нас с ними не было никаких отношений.

В то время я тоже читал книги «запоем», как и отец, иногда хорошую и интересную книгу сначала читал он, потом я или он вечером, а я днём. Он тоже, раз появилась такая возможность в городе, всегда покупал в книжных магазинах много книг, и часто у него на тумбочке лежало сразу по 3-4 штуки, которые он читал одновременно, параллельно, понемногу, в зависимости от настроения. Ещё те годы запомнились тем, что отец подписался на многие газеты и журналы, которые приносили нам целыми стопками, и по вечерам он всегда их регулярно просматривал.

Рассказ про Усть-Каменогорск будет не полным, если я не остановлюсь на школе, в которую я ходил – СШ №1. Не зря она носила такой номер, она и соответствовала этому: здание было огромным, типовым, из белого кирпича, хорошо спланированным. Поэтому и классов было очень много. Школа имела много кабинетов, большой актовый зал, совмещённый с буфетом, спортивный зал с выходом на школьный стадион, отдельное здание мастерских, огромное крыльцо, фойе с раздевалками, а прямо перед входом – огромный парк с небольшими деревьями, лавочками и аллейками. Какой убогой, по сравнению с ней показалась наша школа в Сары-Озеке! В школу приходилось идти вдоль одного дома, затем перейти тихую улочку и вдоль второго дома, где сразу за углом было крыльцо школы, то есть практически совсем рядом, если сравнивать с Сары-Озеком, где надо было идти минимум полчаса. Это было здорово, ещё одна прелесть жизни в городе, и очень не маловажная я вам скажу! Все пацаны и девчата из соседних домов учились в ней, поэтому и я тоже пошёл в неё.

Меня определили в какой-то седьмой класс, точно я уже не помню, толи в «А», толи в «Б». Классным руководителем, которого была Муза Георгиевна. Класс был сформирован давно, ещё с первого класса, все друг друга знали и учились вместе много лет, и для них появление нового ученика – было целое событие. Я уже к тому времени поменял две школы в Сары-Озеке, да ещё успел поучиться на Украине, и поэтому к этому событию относился спокойно. В школе была установлена школьная форма для девочек, а для мальчиков обязательная белая рубашка и тёмный низ. За этим строго следили учителя и руководство школы. Это было очень сильное отличие от «казахской» школы в Сары-Озеке. Все, кто в ней учился, уже к этому привыкли, но для меня всё это было так необычно. С классом я быстро познакомился, у меня сразу сложились хорошие отношения с ребятами. Помню, что ближе всех получилось сойтись с Сергеем Селедковым, Игорем Горошко и девчонками: Иринкой Злобиной, Людой Багрянцевой и Ольгой Шевелёвой. Так получилось, что мы сидели все рядом на последней и предпоследней парте в среднем ряду. В классе не было явно видимых дураков и двоечников, отношения были у всех ровные и дружные, тем более что все жили рядом со школой. Это тоже было приятным отличием от гарнизонной жизни, где все чётко делились на территориальные группировки.

Серёга Селедков был фанатично увлечённым хоккеистом, занимался давно, ещё с малых лет – дома у него была целая куча медалей турниров «Золотая шайба», значков, вымпелов и разных грамот, которые были красиво и заботливо с любовью развешены в углу его комнаты. Поэтому он был всегда в курсе всех соревнований, и я от него точно знал, когда будут все матчи, кто с кем играет и ещё массу полезной информации. Но долгие тренировки и сборы не давали нам возможность часто видится после уроков или куда-нибудь вместе ходить. Но, несмотря на это мы всё равно несколько раз в месяц куда-нибудь вместе выбирались по делу или просто гуляли по городу, радуясь жизни. Отца у него не было, он жил с мамой тоже рядом со школой, но с другой стороны от неё, чем я. Именно общаясь с ним, я впервые так близко соприкоснулся, увидел и понял, что большой спорт – это тяжёлая работа и серьёзно задумался над этим. Как-то до этого времени я раньше просто не обращал внимания на это а, познакомившись с Сергеем, я для себя понял, что это – труд, и труд тяжёлый, каждодневный без остатка, это и режим, который необходимо постоянно соблюдать, если ты хочешь заниматься этим и достичь каких-либо результатов. Я впервые увидел у него настоящую хоккейную форму – её Серёга носил в огромном мешке, и вес этого мешка с формой, коньками и клюшкой был очень большой, а его приходилось носить на тренировки туда и с тренировки обратно, когда ты уже остался совсем без сил. Несколько раз было так, что поздно вечером у нас дома раздавался звонок и Серёга, который шёл с вечерней тренировки просил нас поставить его мешок куда-нибудь до завтра, так как он совсем выбился из сил его нести. И дальше продолжал путь к себе домой только с клюшкой. Тогда на следующий день, после уроков мы шли ко мне домой вместе, и он забирал свой мешок с формой. А её ещё необходимо было постирать и просушить. И всё это делалось вручную, так как стиральных машин, таких как сейчас – тогда не было.

Я с удовольствием ходил на матчи с его участием и видел, что у него здорово получается. Видимо он достиг каких-то высот, раз повзрослев, играл за основной состав. Уже позже, когда мы уехали в Чимкент, я иногда сам или отец обязательно всегда мне говорил когда, просматривая специальную газету «Футбол-Хоккей», и находил его фамилию в основном составе «Торпедо» У-Ка. Но потом, как-то закружившись в своей жизни, я не заметил, когда он прекратил играть и что с ним сейчас я не знаю, но чего скрывать, хотелось бы встретиться, нашлось бы, о чём поговорить. Единственное, что хорошо осталось в памяти – это огромный по тем меркам канцелярский магазин напротив его дома. Такого изобилия я в своей жизни ещё просто не видел. В нём было всё: огромные витрины с ручками и карандашами всех видов и цветов, всевозможная бумага – ватман, миллиметровка, бархатная, цветная и ещё столько много всего такого, что было дефицитом в Сары-Озеке. Я любил заходить в него просто так, чтобы «насладиться» возможностью на всё это посмотреть после военного городка. И только через некоторое время первый восторг от этого как-то остыл, и я стал относиться к этому спокойно.

Сашка Горошко был весёлым, жизнерадостным парнем, оптимистом по жизни. Он учился тоже легко, особо себя не утруждая знаниями, но успевал получать положительные оценки по всем предметам. Он был неистощим на разные выдумки, весёлые розыгрыши, всегда был готов рассказать или придумать какую-нибудь весёлую историю и развеселить компанию. Хорошо помню, что и с девчонками у меня тоже сложились хорошие отношения, потому что они общались с Сашкой и до меня, так как жили с ним в одном доме и были с одного двора. Девчонки учились хорошо, мы часто помогали друг другу по школьным мелочам, а после школы мы иногда выбирались на речку купаться и загорать, шли в любимое кафе «Лакомка» поесть мороженного или просто посидеть и поболтать на лавочках. Мы вместе всегда были на демонстрациях, на которые нам приходилось ходить 7 ноября и 1 мая. Нам всегда вручали какие-нибудь дурацкие транспаранты или портреты. Их необходимо было получать в школе, тащиться с ними через весь город и, пройдя мимо трибуны снова принести в школу. Руководила всеми этими делами наша классная – Муза Георгиевна, дотошная до чёртиков и поэтому не придти обратно с этими плакатами было не возможно. Но это и были самые счастливые минуты из всех демонстраций, когда она уже окончилась, и можно было не спеша, по пути назад, весело болтая идти всем вместе прямо по дороге, уже никуда не торопясь. Я был поражён огромному количеству людей, которые были на демонстрациях: все школы города, техникумы, училища, институты и конечно заводы. Город в такие дни был украшен всякими флагами, из репродукторов звучали жизнерадостные песни, и жизнь казалась такой счастливой и беззаботной. Вокруг была атмосфера счастья, праздника и просто хотелось жить. Как это разительно отличалось от всего того, что было в Сары-Озеке! Так как там, на «центральной» площади проводить что-то было не возможно – всё проводили на простом, обычном глиняном футбольном поле, через которое мы каждый день ходили в школу. Оно находилось посередине между ЖД депо и ДК железнодорожников. Всё было очень просто – собирались две школы, с/х ПТУ и несколько рабочих коллективов. Нас быстро поздравляли, начинал играть военный оркестр и мы, пройдя мимо каких-то людей (видимо руководства района), спокойно шли домой.