Инна Мальханова Шестнадцать историй о счастье и горе
| Вид материала | Документы |
- Инна Мальханова Выход всегда есть, надо только суметь его найти!, 2020kb.
- Горе от ума? Или горе без ума?, 170.24kb.
- Лонген Инна – Мантры, 4424.72kb.
- Книга „община”, 1924, 338.32kb.
- Ткачев Александр Охота на «Тирпица», 604.37kb.
- Урок в 7 классе. «И думал о счастье…», 60.94kb.
- Ахметова Надежда Владимировна Учитель начальных классов мкоу унъюганская сош, 10.27kb.
- Все начинается с семьи!, 40.06kb.
- Программа вступительного экзамена по литературе а. С. Грибоедов. «Горе от ума», 99.17kb.
- Ббк 81 Ml 8 Мальханова, 2529.11kb.
История седьмая:
Агафья Лыкова.
Из энциклопедии:
Староверы – одно из названий сторонников старообрядчества. Старообрядчество – совокупность различного рода религиозных групп и церквей в России, возникших в середине 17 века в результате раскола Русской православной церкви, отказавшихся признать нововведения патриарха Никона. Сторонники старообрядчества были прокляты на церковном соборе 1667-1666 гг. и преданы суду «градских властей». Для раннего старообрядчества характерно отрицание мира, в котором господствует антихрист, проповедь близкого конца света, аскетизм, приверженность старым обрядам и т.д. ...Анафема на старообрядцев поместным собором Русской православной церкви была снята в 1971 году.
Из энциклопедии:
Суриков Василий Иванович (1848-1916 гг.) – живописец, член Товарищества передвижников. В монументальных полотнах, посвящённых переломным моментам, напряжённым конфликтам русской истории, главным героем показал народную массу, богатую яркими индивидуальностями, исполненную сильных чувств. Глубокие по пониманию противоречий исторического процесса произведения Сурикова – «Утро стрелецкой казни» 1881 г., «Меншиков в Берёзове» 1883 г, «Боярыня Морозова» 1887 г., «Покорение Сибири Ермаком» 1895 г., - отличаются широтой и полифоничностью композиции, яркостью и насыщенностью колорита.
Говоря о семействе Лыковых, я прежде всего вспоминаю картину Сурикова «Боярыня Морозова». Суровую, с горящими фанатичными глазами, немолодую женщину везут в санях-розвальнях на казнь только за то, что она – староверка и крестится не тремя, как предписано, а по-прежнему двумя перстами. Сильное, жёсткое, одухотворённое лицо. Она ничуть не раскаивается, не боится, и, повидимому, считает своим духовным подвигом умереть за ту веру, которую знает как единственно правильную.
Она тверда в своей вере и показывает всем любопытным, что не отречётся от неё никогда: крестит, благословляя и одновременно демонстрируя своё кредо, двумя перстами толпу, которая бежит за её санями. Она сама выбрала свой путь, и вызывает отнюдь не жалость и сочувствие, а уважение, смешанное с недоумением. Неужели она, такая неординарная, мужественная и самодостаточная женщина, не нашла для своей жизни лучшего применения, чем принести её в жертву такому пустому обряду как обязательное двуперстие, а ни в коем случае не троеперстие?
Конечно, дело намного глубже, но и внешние обряды всегда играли для староверов жизненно важную роль. Однако самое трагическое и ужасное впечатление производит не столько боярыня, сколько толпа, сопровождающая её на казнь. Она по своему психологическому решению очень напоминает толпу, наблюдающую Христа на знаменитой картине Александра Иванова (1806-1858 гг.) «Явление Христа народу». Мы видим те же самые типы личностей: кто-то совершенно равнодушен и занят только своими собственными, часто неблаговидными делами (на картине Иванова – это вор, крадущий чужую одежду, воспользовавшись всеобщей потерей внимания); кто-то (но их, увы, совсем немного) смотрит с сочувствием и пониманием, ну а некоторые – просто в восторге от того, что смогли увидеть такое необычайное событие. С Христом – дело понятное, событие это, действительно, уникальное и знаменательное. А вот с боярыней Морозовой дело обстоит похуже. Бежит за санями обычная русская девчонка с симпатичной мордашкой и безмерно радуется тому, что сейчас насладится замечательным зрелищем: хлопая глазами, покатится по земле голова, а из обрубка шеи, заливая снег, хлынет алая кровь. Хлеба и зрелищ – во все времена были сонмы людей, которым, кроме этого, не нужно было больше ничего. Правда, теперь они вряд ли бегут за санями – обычно сидят перед телевизором и в буквальном смысле слова наслаждаются зрелищем корчащихся обрубков после террористических актов где-нибудь в Израиле или Ираке.
Я вспоминаю, как несколько лет назад на какой-то московской тусовке нуворишей этой толпе двуногих скотов продемонстрировали живую свинью, которую затем, к восторгу собравшихся, закололи у них на глазах, чтобы тут же приготовить из неё бифштексы для нашей избранной публички. Времена меняются кардинально, а вот люди, к сожалению, остаются всё такими же! Поэтому-то во все времена судьбы их по-прежнему и остаются столь трагичными.
Староверы преследовались в России всегда. Они же, в ответ на гонения, уходили в леса, закрывались в скитах, сжигали себя живьём, но не отрекались от своей веры. Чего же они хотели? А ведь совсем малого: чтобы их оставили в покое. Они никого не трогали, никому своей веры не навязывали, они не пили, вели аскетический образ жизни, много молились и ещё больше работали. Для любой страны такие люди – просто находка, но к сожалению, к стране которую «умом не понять» это никак не относится. Разумеется, преследовали их также и в недавние годы советской власти (1917-1991 гг.).
Общеизвестно, что глубоко религиозный, православный Лев Толстой за критику церкви, которая, переполненная «христианским человеколюбием», совсем как и в наше постсоветское время, официально благословляла военные орудия на убийство врагов (кстати, таких же людей, как и мы с вами, а часто даже и христиан), был предан анафеме и отлучён от церкви, хотя теперь наше современное церковное руководство и пытается скрыть этот факт. Однако мало кто знает, что Лев Толстой очень много сделал для того, чтобы спасти российских староверов от преследования властями. Он собирал добровольные пожертвования, на которые снаряжал целые корабли, увозившие тысячи наших староверов на постоянное жительство с родины-мачехи в далёкую и чужую Америку, тем не менее оказавшую самый тёплый приём этим гонимым людям.
Староверы, после многих веков преследований, наконец-то нашли в США то, чего они никогда не могли получить на своей собственной родине – уважение и спокойную, достойную жизнь. А больше им ничего и не было нужно.
После падения коммунистического строя в СССР, в нашей прессе впервые стали появляться запретные до того материалы о жизни современных русских староверов в Соединённых Штатах Америки. Разумеется, они поселились компактно – целыми деревнями. Семьи их очень многолюдны – ведь они, как, например, те же мусульмане и (теоретически) католики, рожают столько, «сколько Бог пошлёт». Они до сих пор сохраняют свою веру и русский язык – теперь он стал уже вполне архаичным, и к ним можно посылать лингвистов для научных исследований. Американские соседи относятся к ним с полным уважением.
Время как бы остановилось для наших русских американских староверов. Девки и бабы ходят в сарафанах; точно так же, как и мусульманки, никогда не появляются на улице прстоволосыми. Мужики и парни носят сапоги и косоворотки. Все по-прежнему много работают, много молятся, не пьют, не сквернословят. Ведут натуральное хозяйство. Не признают современной техники, поэтому в деревнях нет телефонов, телевизоров, автомобилей. Зато есть много лошадей и прочей живности.
Судьбы американских староверов или канадских чукчей разительно отличаются от того, что стало с теми же людьми «на просторах родины чудесной» в России, явившей миру наше русское экономическое чудо: самая богатая страна мира с нищим населением, что бывший заместитель Председателя Счётной палаты РФ Юрий Болдырев называет «секретами экономической отсталости».
Агафья Лыкова тоже староверка, только она никогда из России не уезжала, поэтому и судьба её оказалась изломанной самым причудливым образом. Впрочем, ей, к счастью, голову не рубили, а свою судьбу она выбрала почти что сама, загубив свою жизнь не хуже той же боярыни Морозовой.
Первые материалы о семействе Лыковых известного нашего журналиста В.Пескова появились в советской центральной прессе более четверти века тому назад и произвели настоящую сенсацию. Люди вырезали статьи, делали из них подборки, бережно хранили многие годы, писали письма в газету, посылали деньги на счёт, открытый для Лыковых. Ничего удивительного тут нет: ведь отзывчивые люди были во все времена и у всех народов, а мы до того времени привыкли читать в газетах в основном лишь о социалистическом соревновании на заводах и фабриках, о повальных производственных успехах доярок (правда, животноводство в СССР всегда было убыточным, а средний годовой надой на голодную корову, пожизненно стоящую в жидком навозе, составлял максимум 5 тысяч литров против 12 тысяч в проклятой капиталистической Европе), про отеческую заботу компартиии о советских трудящихся и коварные происки американских империалистов. Увлекательное было чтение! А тут вдруг живые материалы про живых людей, да ещё с такой необычной, почти как у Маугли судьбой!
Семья старообрядцев Лыковых только по нашим современным понятиям была многолюдной – отец, Карп Осипович Лыков, его жена Акулина и всего-то четверо детей – два сына и две дочери – в том числе и сама Агафья, о которой пойдёт речь далее. Ещё при Петре 1 предки Лыковых вместе с другими староверами, считая, что спасаются от антихриста, подались от гонений подальше: сначала в Заволжье, потом на Урал и наконец в Сибирь. Вот как пишет об этом В.Песков:
...Они не признавали ни царей, ни казённых бумаг, ни денег, ни армии. Легко понять их чувствительность к любому приближению «мира», тем более притеснению. Они всегда предпочитали уйти ещё дальше. И уходили. Уединение Лыковых – лишь частный случай векового движения. В сибирской тайге обнаружено немало скитов без людей – жили и сгинули.
Лыковы, может быть, и слышали о Сталине. Но я от них ни разу имя это не слышал. Зато уж прегрешения Петра 1 и патриарха Никона тут известны во всех подробностях. Для Лыковых эти люди – изначальное зло. Всё остальное – производное от изначального...
В 30-х годах Лыковы, как и все обитатели лыковской заимки на Абакане (немного больше десяти дворов), разбрелись кто куда. Карп Осипович не поладил с общиной и обособился. Многие годы семья жила «не тайно» - на старых крупномасштабных картах значится их изба. И уже не боязнь колхоза, а появление патруля, искавшего дезертиров в 1945 году, насторожило семью. Лыковы спешно снялись и, укрывшись в горах, исчезли на тридцать пять лет.
Представить Лыковых вне связи с прошлым, без учёта их своеобразного верования, без косностей и предрассудков, а только как вольнолюбивых охотников и хлебопашцев, живших «семейным подрядом» и не принявших коллективизацию, - значит, ничего не понять в этой человеческой драме, уходящей корнями в нашу историю.»...
«Комсомольская правда» от 21 апреля 1990 г.
Несомненно, что идейным руководителем всей семьи был её патриарх - сам Карп Осипович Лыков. Его слово являлось законом для всех остальных, и самые судьбоносные решения никогда не обсуждались, но исполнялись беспрекословно.
Волей судьбы Агафья осталась жить на земле самой последней из всех Лыковых. Ей довелось схоронить не только мать, но затем и своих братьев а в конце-концов и восьмидесятисемиилетнего отца. После его смерти она, в глухой сибирской тайге, осталась совершенно одна...
Если смотреть вокруг себя – увидишь весь мир. Но Лыковы смотреть вокруг себя не хотели: они были типичными, хотя при этом очень даже симпатичными, людьми из прошлого: они смотрели только внутрь себя и в прошлое, и потому за всю свою жизнь так и не увидели целого громадного мира других людей. Конечно, жизнь порой бывает просто ужасной, отвратительной и омерзительной. Но ведь есть в ней и моменты приятные, спокойные и даже счастливые. У Лыковых же окружающий мир людей никогда не вызывал ничего, кроме ужаса, отвращения и омерзения. Смотреть на него совсем не хотелось. Поэтому и приняли они твёрдое решение: бежать от этого дьявольского мира как можно дальше. Разумеется, решение принимала не вся семья, а только «сам», остальным же оставалось лишь подчиниться. Никому даже не пришло в голову возразить или же, не дай бог, ослушаться главу семьи, патриарха.
Человек, обделённый мудростью, ругает своё время. Но это – лишь начало его падения...
Японская мудрость
В нашей стране, даже в её столице Москве, снег лежит целых шесть месяцев в году, а что уж говорить о Сибири, где, в зависимости от региона, среднеянварские температуры составляют от 15 до 40 градусов мороза! Значительная часть Сибири расположена в зоне вечной мерзлоты, а где-нибудь в Норильске, как и во многих других местах, многомесячная ночь длится всю заполярную зиму! Рахитичным детям нехватает солнца, овощей и фруктов с их столь необходимыми витаминами. Но амбициозная и безумная советская власть решила «осваивать» Сибирь, которая, действительно, очень богата самыми разными полезными ископаемыми. В тридцатые-восьмидесятые годы сюда были направлены 40 миллионов «добровольцев», на мерзлоте построены города, созданы фабрики и шахты.
Понятно, что такое строительство требует огромных затрат, а себестоимость получаемой продукции намного выше, чем в других регионах и странах. В советское время никто не считался с затратами, к тому же многие работы велись руками миллионной армии рабов двадцатого века – заключённых, которых можно было кормить впроголодь, никогда не выплачивать зарплату и даже безнаказанно замордовать насмерть..
В стране была создана современная индустрия, в Сибири построены города и промышленные гиганты. Однако и до сих пор экономика нашей страны типично сырьевая: 50% ВВП дают нефть и газ, они же на 30% пополняют налоговый бюджет России. Но всё дело в том, что многие полезные ископаемые попрежнему добываются в районах с самыми неблагоприятными природными условиями, а, значит, себестоимость их непомерно высока, особенно в сравнении с другими странами с более благоприятными природными условиями. Однако если раньше, с нашим замкнутым в национальные рамки затратным хозяйством это не имело решающего значения, то теперь, после падения железного занавеса и выхода на мировые рынки, это самым пагубным образом сказывается как на экономике, так, естественно, и на нашем с вами благосостоянии.
Вот почему многие предприятия тяжёлой промышленности и до сих пор получают государственные субсидии и налоговые льготы. К тому же, положение спасают и следущие факторы: низкий уровень зарплаты на наших предприятих, а также большие запасы природного газа. Ведь алюминиевая промышленность, например, или цветная металлургия крайне энергоёмки. А в Росии 50% электростанций – тепловые и работают в основном на природном на газе, что всё-таки заметно снижает себестоимость производимой продукции, иначе производить её просто не имело бы смысла.
И вот теперь, после развала советской империи, России приходитсяя расхлёбывать плоды головотяпства и даже просто преступлений наших временщиков. Из-за экономических пертурбаций и неконкурентоспособности многие предприятия всё-таки пришлось закрыть, перестали существовать целые города. Люди бегут из Сибири с её жуткими природными условиями – морозами и долгой невыносимой зимой. Уже много лет существует государственный план переселения миллионов людей в среднюю полосу России, но из-за отсутствия финансирования он в основном так и остаётся лишь на бумаге. Ведь как по логике вещей, так и по совести, то же самое государство, которое когда-то бросило людей в Сибирь, должно их оттуда и вызволить, когда эти люди стали ему больше не нужны. Однако наше «новое» государство, бросив людей на произвол судьбы, во многом действует старыми методами.
Поэтому-то при малейшей возможности люди сами бегут оттуда, но, к сожалению, у бывших ударников, а теперь уже стариков-пенсионеров и их безработных детей таких возможностей практически нет. К тому же (о всемирно известная широта русской души!), наши спившиеся жители средней полосы, забросившие треть своих собственных сельскохозяйственных земель, в штыки встречают переселенцев – таких же русских людей, да ещё и православных, как они сами! Самым обычным делом стали избиения «чужаков», поджоги их домов, дискриминация детей среди местных сверстников и так далее и тому подобное... Кто же после этого ещё станет сомневаться, что всемирноисторическая миссия России – своей высочайшей духовностью спасти весь остальной мир?!
И вот, представьте себе, эти дикие, суровые, невыносимые места, где снега наметает самое малое – по пояс, а обычно – метра два за зиму, места, из которых бегут все, кто могут, стали добровольным убежищем семьи Лыковых на многие десятки лет! Ведь верно говорят: охота пуще неволи...
В 1961 году умерла мать Агафьи – Акулина, оставив после себя на руках мужа-бобыля четверых детей: Дмитрия, Савина, Наталью и Агафью. Из всех четверых Агафья была самой младшей хотя уже и не ребёнком – ей шёл семнадцатый годок. В «миру» она как раз кончила бы школу-десятилетку, но в те времена семья уже давным-давно жила в глубокой тайге, далеко от нашего мира людей, такого грешного и такого страшного для фанатиков-староверов.
Однако надо сказать, что все дети у Лыковых не остались неграмотными: родители обучили их и письму, и чтению, но только своим, домашним способом – благодаря Библии, житиям святых и чтению других подобных книг. А поскольку семья многие десятки лет прожила в полной изоляции от людей, то сумела сохранить архаичный русский язык, со всем его своеобразием, без множества современных иностранных заимствований. Таким языком уже в середине двадцатого века в России не говорил никто. Да только, к сожалению, не нашлось в своё время лингвистов или филологов, чтобы посетить Лыковых в их глухомани, записать их речи на плёнку, провести соответствующие полевые исследования...
Быт Лыковых был невероятно трудным. Понятно, что удалившись в тайгу, они прежде всего должны были построить себе дом, что они собственными силами и сделали, благо леса кругом было достаточно. При этом приходилось постоянно думать и о пропитании. Лыковы питались в основном картошкой, выращиваемой на собственном огороде. Ну а, кроме этого, они добывали в тайге кедровый орех, а также охотились, ловили вершей рыбу, однако большую часть года по религиозным соображениям строго постились, так что мясо и рыба редко появлялись у них на столе.
В конце этой таёжной эпопеи, когда в 1988 году умер её 87-летний отец, а 43-летняя Агафья, как Робинзон, осталась в лесу совершенно одна (если, конечно, не считать домашних животных), она безо всякой посторонней помощи, накопала 320 вёдер картошки! Так что физически она поневоле была очень сильной и выносливой. И ведь это – не считая косьбы и сушки сена для коз, ухода за немощным отцом, необходимости и летом, и зимой (из проруби) носить воду из реки, пилить и колоть дорова для печки. Если когда-то раньше в семье было двое здоровых мужчин – её братьев, то после их смерти все самые тяжёлые, чисто «мужские» работы безропотно и вполне естественно взвалила на себя одна лишь Агафья. Кроме того, она делала и типично «женскую» работу – ткала на деревянном станке ткани из козьей шерсти.
Два брата Агафьи – Дмитрий и Савин, а также её единствнная сестра Наталья скончались в молодом возрасте где-то в конце семидесятых годов прошлого века. Вот и думай теперь: так ли уж на самом деле благотворны для здоровья человека чистый таёжный воздух, физический труд и здоровая, экологичная пища? Когда известный наш журналист В.Песков впервые попал к Лыковым, то из всей семьи уже оставалось только двое – Агафья да её отец.
Смерть сестры и двух братьев осталась довольно непонятным событием для окружающих. Дело в том, что незадолго до этого избушку Лыковых случайно обнаружили в глухом лесу геологоразведчики. После этого к ним время от времени (два-три раза в году) по мере возможности стали приходить или прилетать на вертолёте нефтяники, лесные пожарники, геологи, лесозаготовители, охотники. Люди, безо всяких просьб со стороны отшельников, старались притти им на помощь во всём: привозили необходимый инвентарь (лопаты, фонарь, топор, гвозди и т.п.), снабдили их домашними животными и птицей (козы, куры, кошка, собака). В конце-концов, в 1987 году даже помогли Агафье с отцом построить новую избу вместо старой, совершенно развалившейся.
Похоже, что сестра и два брата умерли от какой-то инфекции, скорее всего от воспаления лёгких, вызванного простудой. Известно, что болезнь сопровождалась жаром, ознобом, кашлем и одышкой. Однако существует и такая версия их гибели: организмы людей, живших совершенно изолированно в стерильном хвойном лесу, не имели никакого иммунитета против тех инфекций, с которыми каждый день сталкивается житель большого города и даже маленькой деревни. Вот почему после встречи с другими людьми, отшельники оказались слишком восприимчивы к случайно занесённой гостями инфекции и не выжили. Во всяком случае, теперь никто не узнает истинной причины их гибели, ведь врачей в лесу не было, а всякие там таблетки – это ведь, сами понимаете, смертный грех для старообрядца! Впрочем, даже если бы больные и согласились пить лекарства, то их просто никогда и не водилось в натуральном хозяйстве наших лесных жителей.
Однако дряхлый отец недолго, всего-то менее года, прожил в новой избе со своей покорной дочерью. Смерть любого человека трагична, а смерть старика Карпа Осиповича, была трагичной вдвойне. Вот как её описывает В.Песков в газете «Комсомольская правда» от 29 марта 1988 года:
«В последнее время ни в каких делах старик не участвовал – лежал, поднимаясь только поесть и к молитве. В феврале стало замечаться помутнение рассудка – всё куда-то пытался пойти. 15 февраля, выйдя за дверь, упал и Агафья с трудом втащила его в избу. Полежав с полчаса, опять устремился наружу. Обливаясь потом, Агафья вволокла его в дверь, уложила у печки. Уснув под храп и хрипы отца, на рассвете Агафья встрепенулась от тишины. Подбежала, а он холодный.
Что ж теперь делать? Помолилась. Заперла в загоне коз и достала с чердака лыжи. В 12 часов тронулась вдоль Абакана к посёлку геологов сообщить о случившемся.
Двадцать пять километров одолела Агафья за восемь часов. Уже поздно вечером, в темноте, постучалась в окошко, где жила её знакомая фельдшерица. В натопленной комнате Агафья повалилась на пол без чувств, успев попросить, чтобы сообщили в Абазу Ерофею, а он уж пусть сообщит, кому надо.
Ночью Агафья металась в жару и фельдшерица, как следует её отогрев, предложила лекарство. «Грешно таблетки-то...» - «А иначе можешь и умереть...» - «Да оно, может, и к лучшему, умереть-то...» Однако проглотила таблетку. Пила лекарстово и потом, даже взяла с собой впрок. «...Грех-то большой таблетки. Теперь отмаливаю. Шесть недель отмаливать полагается...»
У прокурора и начальника милиции формальности были короткие. Осмотрели умершего, занесли в протокол: «За три дня лежания трупа голодные кошки объели руку». Агафья выкинула из избы кошек, вынесла Ерофею ружьё: «Стреляй! Видеть их не хочу...»
Когда Агафья осталась в своей избе совершенно одна, ей было всего-то 43 года. Для современной городской женщины такой возраст – это время её расцвета, наиболее полной самореализации. Однако Агафью, закутанную в несколько платков, с почерневшими от тяжёлой работы руками, измождённую непосильной работой, отказавшуюся от жизни в миру, можно было считать уже почти что старухой. Никто не знает, что тогда творилось у неё на душе, что она чувствовала, о чём думала, как предполагала строить свою дальнейшую жизнь...
Ещё при жизни Карпа Осиповича, многие знакомые, переживавшие за жизнь и безопасность отца и дочери, не раз предлагали им переехать к дальней староверческой родне, которая обнаружилась в одном из сибирских посёлков. И родня была бы не против, тем более, что предполагалось построить для Лыковых отдельный, теперь уже третий по счёту дом. И вроде бы, хотя и неохотно, но всё-таки соглашались они, однако после смерти отца Агафья наотрез отказалась ехать куда бы то ни было. Ей говорили, что и заболеть она может, и встретиться в лесу с волками, с каким-нибудь нехорошим человеком, но на всё это она только и отвечала: «Как Бог дасть... Тятенька благословения не дал».
Агафья, несомненно, была личностью неординарной, с прекрасными задатками, которые могли бы ей очень пригодиться в миру: стойкая, трудолюбивая, верная, способная к учению. Однако всё это оказалось напрасным – человек прожил свою жизнь впустую, как бы с закрытыми глазами. Можно даже сказать, что и не жила она вовсе. Ведь все её таланты и способности служили лишь одной иллюзорной цели: своей аскетической жизнью, постами и постоянными молитвами вымолить себе вечное райское блаженство после смерти...
И всё-таки даже такой человек-кремень, как Агафья, в какой-то момент дрогнул, не вынес одиночества. В один прекрасный день, с разрешения монахинь, которым она переслала с оказией письмо-просьбу о благословении, Агафья дала согласие выйти замуж за давно знакомого шестидесятилетнего вдовца-старовера. Однако замужество её длилось недолго: муж не согласился оставаться с новой женой робинзоном в лесу, а Агафья снова категорически отказалась переезжать в посёлок. К тому же, помимо «идейных» разногласий, и физиологическая сторона брака оказалась для Агафьи тоже неприемлемой. Так и разбежались два, казалось бы единоверца, в разные стороны жизни... А Агафья снова отмаливала свой второй лишь в жизни «грех» (после таблеток) и минутную слабость духа.
Трудно сказать, жива ли Агафья сейчас? Её жизнь мелькнула, как искорка, и, может быть, уже погасла. Остаётся лишь бесполезное сожаление: жизнь Агафьи, так же как и её родственников, прошла совершенно впустую... Никому они не сделали добра, не принесли никакой пользы ни себе, ни людям. А себе самим принесли невосполнимый вред. Недаром же В.Песков назвал свои заметки «Таёжный тупик». Лыковы сами загнали себя в этот тупик, из которого так и не нашли выхода.
Казалось бы, что общего между Агафьей Лыковой и Майком Тайсоном? А мне кажется, что не так уж и мало: оба эти столь непохожих друг на друга человека дают нам пример того, как не надо жить. Как ущербная психика в конце-концов оборачивается неизбежным жизненным крахом.
Казалось бы, Лыковы – люди очень стойкие и сильные. Однако на самом деле это совершенно не так. Они боялись жизни, всего того, из чего она состоит: её сложностей и соблазнов, её разнообразия, жестокости, грязи, радостей, счастья и красоты. Мне кажется, что для того, чтобы сохранить себя и реализоваться в мирской жизни, человеку нужно гораздо больше силы и стойкости, чем для лыковской робинзонады. А вот их-то Лыковым как раз и нехватило.
В наше время вряд ли обнаружится другая такая же семья. Но и в миру тоже можно встретить какое-то подобие Лыковых: это наркоманы, алкоголики, бомжи, которые проживают свою жизнь не только не принося никому никакой пользы, но и растрачивая себя впустую. Это очень-очень одинокие люди среди шести миллиардов других землян, сами выбравшие для себя такое тяжкое одиночество... Однако можно быть очень одиноким даже и не являясь наркоманом, алкоголиком или старовером. Сходить с ума от одиночества вполне может и вполне современная женщина, живущая во многомиллионном городе, как это происходит с героиней следущего моего рассказа.