… ора соскакивать, - говорит он без особой твердости.
На хер, - добавляет он.
Уходит по улицу в темноту... Темный подъезд. Мы видим, что неподалеку от него стоит автомобиль. Мы видим в нем лица тех мужчин, что запугивали Анну-Марию и ее мать. Они смотрят внимательно вдаль, туда, где в свете фонаря, появляется фигура лейтенанта Петреску. Тот держит в руке бутылку и время от времени отпивает. У подъезда допивает бутылку, отшвыривает в клумбу. Подходит было к двери, потом, резко повернувшись, уходит в темноту снова. Лица мужчин в машине.
Снова фигура Петреску.
У него в руке - пара бутылок.
Лейтенант заходит в подъезд, машина мягко трогается с места и уезжает. Мы видим подъезд. Петреску поднимается вверх, опираясь на перила. Фигура человека наверху. Это мужчина в синей спецовке, на нем висят какие-то крючья, карабины, отвертки и тому подобная сбруя Рабочего Человека. Он возится как раз у щитка рядом с дверью Петреску.
Ты что за хуй? - говорит лейтенант.
Мужчина, упрямо не замечая Петреску, что-то делает со щитком. Прикрепляет листик на кусочке скотча (и так как это не тот скотч, что пьют, Петреску приходит в ярость). Крупно — надпись.
«Электрораспределительная компания «Юнион Феноса» извещает Вас об отключении электричества в связи с неуплатой фактур от....». Даты, цифры.
Крупно — желтое из-за подъездного освещения лицо лейтенанта Петреску.
Оно выглядит посмертной маской.
… желтый свет ночника. Таня и Анна-Мария сидят на огромной кровати. Общий план помещения. Это квартира женщины, которая не помешана на гигиене и чистоте, но не лишена стиля и вкуса — то есть, на женщине, которая в свои 35 еще не родила. В квартире местами не прибрано и неряшливо, местами очень даже симпатично. Так как сейчас никакого света, кроме ночника, нет, неряшливые места не бросаются в глаза.
Анна-Мария — в ночной рубашке, Таня — просто в мужской майке и трусиках. Между ними — поднос с бутылкой вермута, пара апельсинов, сигареты, пепельница. На майке написано - «Рок-н-ролл жив», Таня ловит взгляд Анны-Марии.
Мужа, - с улыбкой говорит она.
Мудак еще тот, - говорит она с улыбкой.
Старый рокер, - передразнивает она, по всей очевидности, мужа.
Анна-Мария смотрит на дверь. Таня качает головой с улыбкой.
Да нет, мы разъехались, - говорит она.
А почему... Сереж... Серг... Петреску? - говорит Анна-Мария.
Ты что, - говорит Таня.
Это все равно что дома колоться, - говорит она.
Должно быть... убежище, - говорит она.
Анна-Мария с завистью подростка, который может рассчитывать максимум на свою комнату, - и то не всегда, - глядит на квартиру. Таня наливают, они чокаются и пьют. Окно... Отъезд камеры от окна.
Это уже окно пятиэтажки, где живет Петреску.
Из подъезда вылетает мужчина в спецовке. У него лицо в крови, он падает, его инструментарий звенит. Из двери вылетает Петреску, бьет ногой в живот мужчине, тот хрипит.
Еще? Еще? Еще?! - шипит Петреску, склонившись над мужчиной.
Тот мотает головой, прикрывает руками голову... Звездное небо...
(Примечание сценариста: все это — прямой отсыл к эпизоду убийства пожарного инспектора мафиози Голландцем в книге «Билли Батгейт» Доктороу, так что начинает звучать музыка «Комиссары в пыльных шлемах» Окуджавы, что, в свою очередь, - отсыл к Аксенову, который перевел роман Доктороу, пусть и другой. И вся эта вставка — чтобы доставить истинное наслаждение Продвинутому зрителю, который ищет Второй смысл, Пласт смыслов, и вообще, - из-за клиповости сознания современного продвинутого пидараса с ноутбуком и интернет-окнами, который уже неспособен посмотреть простой полуторачасовой фильм или прочитать 100-страничную простую историю без того, чтобы отвлекаться на всякое говно).
Мы возвращаемся к подъезду Петреску. Там один мужчина избивает в кровь другого. Это жизнь, никаких пластов смысла. Просто много крови, боли и шлепки кулака о лицо.
Еще, ссука? - шипит Петреску.
Тот уже молчит. Сплюнув на мужчину, Петреску заходит в подъезд, хлопает дверью, мы слышим шаги...
Дальше мы видим нарезку кадров, очень похожих на фотографии, но отличие в том, что картинка пусть Очень медленно, но все-таки движется.
Таня и Анна-Мария целуются, стоя друг перед другом на коленях. Целуются страстно, Анна-Мария несмело опускает руку на зад Тани, та крутит бедрами, что-то тихо шепчет, целует девушке шею. Анна-Мария закрывает глаза.
Петреску, в обуви, сидит на кровати, уперев локти в колени, держит лицо в ладонях. Его комната — через пальцы. Охарактеризовать ее можно двумя словами: запустение и мерзость. Женщина облагораживает даже помойку. Видимо, та же мысль приходит Петреску в голову, так что следующий кадр: лейтенант сидит на кровати, и держит в одной руке трубку, в другой бутылку.
Анна-Мария и Таня обнажены сверху, трутся друг об друга грудью. Никакой показной порнографии, они просто друг другу Нравятся. Целуются. Телефон начинает было звенеть, но Таня, наклонившись, вырывает шнур из розетки. Из-за этого Анна-Мария, на которую ложится Таня, чуть взвизгнув, падает сна спину. Смеются.
Петреску набирает номер. Несколько практически статичных кадров, которые отличаются уровнем спиртного в бутылке.
Анна-Мария и Таня — голые, - катаются по кровати целуются, трутся... Они, вопреки всему, выглядят торжеством естественности, что лишний раз доказывает — в совокуплении естественна, прежде всего, страсть, а все остальное, вплоть до совокупляющихся, вторично (но я, конечно, еще раз хочу напомнить о своей исключительно гетеросексуальности — прим. сценариста).
Петреску с пустой бутылкой в дверях ванной. Швыряет бутылку, поскальзывается, падает на колено, и, инстинктивно оперевшись рукой о пол, режет ее об осколок. На пол натекает черная лужа.
Лицо Анны-Марии, которая словно Прислушивается. Мы не видим того, что внизу. Анна- Мария, задрожав, начинает кричать.
А-а-а-а-а, - кричит она.
А-а-а-а, - стонет Петреску.
Он держит руку в раковине. Вода смешивается с кровью, отчего приобретает благородный пурпурный оттенок (чистая кровь и воняет, как дерьмо, и выглядит, как дешевые чернила — В. Л.). Петреску дышит через сжатые зубы, шумно. Лицо Анны-Марии. Она дышит через сжатые зубы, так, словно рожает.
Лицо Тани над ней.
Теперь ты, - говорит Таня.
… Лицо Петреску. У него очень сильно сжаты зубы, как бывает, если проснуться ночью от рано пришедшего похмелья. Общий план. Лейтенант лежит на кровати в обуви и одежде. Пара пустых бутылок рядом с кроватью. Тени от фар автомобилей на стене время от времени. Тени от ветвей деревьев. Широко раскрытые глаза лейтенанта. У него очень крепко сжаты зубы, как бывает, если болит голова (и от чего она, впрочем, начинает болеть еще больше — В. Л.).
Безмятежное лицо Тани с закрытыми глазами.
Петреску, смотрящий на стену с тенями.
Таня и Анна-Мария спят, обнявшись.
Петреску в рассветной комнате. Он не спит.
Окно, дерево, птица на нем, облака.
Краешек солнца.
ХХХ
Желтый фон сайта «Одноклассники».
Профайл Анны-Марии. Фотографии в колонке справа, оценки под ними.
Крупно — фото девочки с Независимым видом в кафе, где ее сфотографировала Таня. Такой снимок в состоянии поразить воображение 14-летих.
Подписи под фотографией:
«Анька снимает клиента, ха-ха))))».
«Сука, потри еще 100 комментов, так мы тебе 200 накинем)))».
«Ебанная блядь с лопнувшей целкой снимает клиентов в баре при отеле»
«И как тебе сосется в «Мугуреле»?»
«Ы-ы-ы, гламурное кисо с чашечкой кофэ за 10 леев и понтами на мильён:))))))))))))))))))))))
«Прошма думает, шо репутация лечицца фотками с места работы»
«Дай телефончик!!! Почем за час?!!!»)))))))
«Тупая песда))) Завтра снимешса в теплом клетчатом пледе:-):%(:%%:))))
«Анна-Мария Ебнутая, прошу любить и жаловать:-)
«Шо, манда, как сломали целку, так между ног чешется))
«Соска, хорош выебываться и прятатца, айда во двор. Пацаны)))
«Пошла по рукам, так не фоткайся на полянах, крыса)))»
«А мама знает, шо ты теперь сосешь не у дома, а по ресторанам?:))))
«Путана, путана, путана... ночная бабочка ну кто же виноват....)))))»
И так — примерно вся страница. В целом, все это ничем не отличается от любого кулинарного, политического, или литературного форума, где сотни анонимных посетителей пытаются обгадить человека, осмелившегося показать свое лицо.
Заплаканное лицо Анны-Марии.
ХХХ
Кишинев с высоты колеса обозрения.
Камера чуть покачивается, медленно движется еще вверх, а потом плавно и очень медленно опускается. То есть, мы правда были на колесе обозрения. По мере приближения земли нам становятся видны детали. Несколько будок с намалеванными на них героями мультфильмов Диснея. Под каждым персонажем — как будто художник не очень верил в то, что его мазню узнают, - имя героя.
Снуппи-Дог, Белоснежка, Скрудж Макдак...
Читая подписи и сличая их с нарисованным, мы правда убеждаемся в том, что копии не очень похожи на оригиналы. Мы видим маленькое колесо обозрения «Ромашка», видим аттракцион «Веселые гонки» и «Американские горки», у которых с американскими общего только — звездно-полосатый флаг, намалеванный на одном из столбов опоры. А так это — овальная железная дорога, чуть изогнутая, словно большая лента Мебиуса, выращенная в лаборатории сумасшедшего ученого Нимнула (еще один персонаж Диснея — В. Л.). По ней не очень быстро ездят автомобили, прикрепленные гигантскими спицами к столбу-оси. Мы успеваем увидеть киоск, где малохольная продавщица наматывает на деревянные палочки сахарную вату. Несмотря на то, что уже зима, вокруг ваты вьются осы.
Мы успеваем заметить тир, где парочка стреляет из ружей, причем за те три выстрела, что они делают при нас, у них ни одного попадания.
Мы видим мужчину с бородкой и усами, с синяками под глазами, он одет в костюм Енота, и курит за маленьким кафе. Голова Енота валяется рядом с ним, мужчина глядит на нее с отвращением.
Мы видим, что в парке детских аттракционов очень мало посетителей.
Камера опускается все ниже, она уже показывает дощатый помост, с которого посетители восходят — те, кто боятся высоты, словно на эшафот, - в кабинки колеса обозрения, чтобы подняться с ними на высоту 30 метров.
Камера делает рывок на помост — как человек, сошедший с колеса. И мы успеваем увидеть, как навстречу нам делает шаг в кабинку лейтенант Петреску.
Под мышкой у него — мальчик лет трех.
Он спрашивает отца (мы их уже не видим, просто слышим):
Как ты думаешь, кто сильнее, огнемет или гранатомет?
Это звучит как «как ты думаис ко сильее ганатомёт ии агнимёт», но так как в художественные задачи автора не входит разжалобить зрителя, мы даем дальнейшие слова ребенка в нормальной транскрипции.
Так что? - говорит мальчик.
Лейтенант Петреску ничего не отвечает.
Колесо поднимает кабинку, где сидит Петреску с ребенком, и мы пристально провожаем ее взглядом до самой верхней точки. Потом камера разворачивается и показывает пустующую дорожку перед кассой. Крупно — окошечко кассы, несколько билетов, высунутых оттуда, деньги, руки кассира. Крупно — намалеванный на щите — прейскурант и объявления. .
«Взрослые сопровождают детей до 3 лет по купленному билету!»
«Лицам в нетрезвом состоянии пользование аттракционами запрещено».
Буквы написаны от руки, краска на завитушках растеклась.
Мы слышим грохот заведенных «Американских» «горок» (так правильнее, ведь это и не горки, и не американские, а дерут по 10 леев, — В. Л.). Камера разворачивается, мы видим несущиеся — насколько это возможно при скорости 20 километров в час, - автомобильчики с фанерными боками и слетающими все время цепями безопасности.
Мы видим, что лейтенант Петреску выходит из кабинки колеса обозрения с ребенком.
Мальчик у мужчины под мышкой.
У ребенка серьезное выражение лица, он что-то говорит все время, лейтенант на это никак не реагирует. Время от времени посматривает на мальчишку. Ведет его за руку в кафе. Усаживает за столик снаружи — зима,но солнечно, - и заходит в помещение. Выходит с бутылкой пива, пакетиком орешков и бутылочкой «Колы». Ставит газировку перед ребенком, открывает орешки и кладет пакет рядом с «Колой». Запрокидывает голову и выпивает бутылку пива залпом. Утирает слезы, выступившие на глазах. Говорит:
Я сейчас, - говорит он.
Уходит в кафе, - пару раз выглядывает из него, проверяя, на месте ли ребенок, - и выходит с двумя бутылками пива. Пьет одну из них, уже не спеша.
Человек-гора может разбить кулаком стену, - говорит ребенок.
Человек-песок может наслать бурю, - говорит он.
А женщина-кошка даже по стенам лезть умеет, - говорит он.
Как думаешь, бывают добрые привидения? - говорит он.
Человек-молот во-о-о-о-т такой кулак имеет! - говорит он (недостатки двуязычных семей, ребенок говорит по-русски, используя грамматический строй румынского языка, не «есть», а «иметь» - В. Л.) .
А человек-парашют вроде крыльями машет! - говорит он.
А ты умеешь так? - говорит он.
А что у тебя с рукой? - говорит он (мы видим, что рука Петреску забинтована).
У тебя там микроб? - говорит он.
А тебе больно? - говорит он.
А дашь посмотреть? - говорит он.
Лейтенант Петреску молча смотрит на сына (мы видим, что они очень похожи и с удивлением для себя узнаем, что лейтенант был очень милым мальчиком в детстве). Он говорит:
Надо матери твоей меньше тебе разрешать говна всякого смотреть, - говорит он.
Что? - говорит мальчик.
Петреску пожимает плечами и допивает пиво. Открывает второе. Глаза у него становятся чуть добрее.
Еще хочешь? - спрашивает он.
Да, «Спрайт», - говорит мальчик.
Херайт, - говорит Петреску.
Хватит жрать сахар тоннами, - говорит он.
Кататься хочешь? - говорит он.
Дальше нарезка кадров. Мальчик катается на колесе обозрения для детей, рулит на паровозике, стреляет из винтовки в тире, играет с отцом в настольный хоккей... Все это время у Петреску — непроницаемое выражение лица, ребенок улыбается редко, но — улыбается. Лейтенант и сын — у электронных автоматов.
Возле батута. У «космического тренажера».
Уходящие из парка.
Примечание: при каждой сцене в руке лейтенанта — бутылка пива, каждый раз другого сорта (как бывает, если напиваться не входило в планы, потому нет стремления выдержать марку, градус и т.п.).
Мы видим лейтенанта и мальчика на скамейке чуть поодаль от парка аттракционов. Мальчик ест горячий бутерброд из киоска с хот-догами. Он обжигается и дует на пальцы. У него очень большие щеки, огромные — зеленые глаза. Рядом со скамейкой тормозит (параллельно пешеходной аллее идет дорога — В. Л.) автомобиль. Это приличная, чистенькая иномарка. Из нее выходит женщина с такими же, как у мальчика, глазами, на вид ей лет 35, она прекрасно выглядит, одета в клетчатую юбку, сапоги, шубу. Крупно — автомобиль.
На пассажирском сидении рядом с водительским местом — то есть, за рулем жена (бывшая) Петреску — сидит мужчина лет сорока. Он Тоже прилично выглядит. Глядя на женщину, выходит из машины.
Единственный, кто выглядит не очень хорошо - это Петреску.
У него на лбу пот, глаза уже слегка пьяненькие (пиво легло на вчерашний алкоголь — В. Л.). Он часто сплевывает.
Фу, Петреску, - говорит женщина, не подходя близко.
Пива выпил, че, нельзя? - говорит Петерску.
Выходной, - говорит он.
Спасибо, что не водки, - говорит жена, берет мальчика за руку, помогает ему соскочить со скамейки.
И почему без шапки? - говорит она раздраженно, вытаскивает шапку из кармана курточки, надевает ребенку.
Ну простынет ведь! - говорит она.
… - молчит Петреску.
Что с рукой-то? - говорит она.
… - пожимает плечами Петреску.
А чего ты такой молчаливый? - говорит она, глядит внимательно.
… - снова слегка пожимает плечами Петреску.
Ты че, пьяный конкретно? - говорит она, смотрит на Петреску пристально.
Да... - говорит она.
Сергей, будешь бухать с ним, я не дам его тебе просто в следующий раз, - говорит она.
Неужели трудно два часа в месяц не бухать? - говорит она.
Бля, Сергей, это последний раз, когда ты на... - говорит она, потом осекается (видно, что это стандартный разговор, вернее даже, монолог и даже отрепетированный — В. Л.)
Я СЕЙЧАС серьезно, - говорит она.
А если что случится? - говорит она.
Мы видим лицо женщины, показанное крупным планом, и убеждаемся в том, что она правда не шутит.
Ты блядь в не адеквате уже почти, - говорит она.
Петреску сглатывает, хочет что-то сказать, но потом молчит (обычное состояние, когда хочешь что-то вякнуть. А потом врубаешься, что сказать ты уже попросту не можешь, пьян — В. Л.). Он косеет у нас на глазах. Машет рукой, вынимает из кармана пальто банку пива, открывает — резкое шипение, пена на рукаве, - и пьет. Мальчик подходит к нему, и обнимает за ногу. Петреску, расставив ноги пошире, присаживается на корточки, - причем держит руку с банкой вытянутой, на случай падения, - и свободной (забинтованной) рукой обнимает мальчика, похлопывает по спине.
Мальчик крепко обнимает его за шею.
Ты придешь? - говорит мальчик.
Конечно, - говорит Петреску.
Мужчина, - говорит он, и похлопывает сына по спине еще.
Тот прижимается к отцу еще крепче. Секундная пауза. Петреску снимает руку сына с ворота, потом другую. Встает. Треплет мальчика по голове. Поворачивается и уходит.
Жена Петреску и ухоженный мужчина переглядываются.
Мужчина слегка — совсем намек, - покачивает головой. Закатывает глаза. Женщина делает так же. Общее выражение лиц «блядь, ну и урод». Мальчик глядит вслед отцу. Потом все начинают двигаться и статика исчезает.
Мать и ее новый муж бросаются к мальчику, они начинают разговаривать, идут к машине, усаживают ребенка в специальное кресло на заднем сидении, видно, что новый папа правда хорошо относится к малышу, и тот отвечает взаимностью. Улыбающееся лицо матери. Сын бросает взгляд через стекло в сторону отца еще раз.
Лицо мальчика через стекло.
Машина уезжает.
ХХХ
… Лицо Тани отражается в стекле.
Она курит, задумчиво пускает дым в стекло же, и тогда картинка становится мутной, потом проясняется... Так — несколько раз. .
Еще в стекле отражается мятая постель, она не собрана... беспорядок в комнате, разбросанные вещи, проигрыватель — именно проигрыватель, ведь это винтаж удел одиноких женщин за 30, - статуэтки на мебели у стены, кресло-качалка... мы буквально видим в нем Таню 40 лет спустя веселой старушкой с вязанием и кучей мужиков, ну, вернее, воспоминаний о них, на плечах.
Таня улыбается и выпускает дым, и мы вспоминаем о ней молодой.
Мы слышим пение, которое доносится — с шумом воды, - из ванной.
Лет ит би, лет ит би, - поет Анна-Мария.
Получается не очень естественно, каким кажется пение женщины в ванной всякому, кто привел к себе на ночь эту женщину, а утром хочет от нее избавиться (и ничего личного, желание побыть одному). К тому же, девушки ее возраста не увлекаются «Битлз», так что она явно хочет понравиться.
Отраженная в стекле Таня глядит вверх задумчиво. Постукивает пальцами по подоконнику. Пение смолкает.
Мы видим в стекле фигуру Анны-Марии.
Девушка обнажена и у нас захватывает дух. У Тани, безусловно, тоже, но она уже Сытая. Так что Таня слегка оборачивается, улыбается Анне-Марии и говорит:
Кофе на столе...
На лице Анны-Марии, явно рассчитывавшей на продолжение банкета, легкое разочарование.
… дымок из чашки с кофе. Анна-Мария в халате и Таня. Перед ними — тарелки с парой тостов, варенье в вазочке, плавленный сыр. Таня сидит, поджав под себя ноги. Анна — Мария — на краешке, чуть ссутулясь.
Да ты ешь, - говорит Таня.
Знаешь, я когда купалась.. - говорит Анна-Мария.
Да, - говорит с улыбкой Таня.
У меня было такое чувство... - говорит Анна-Мария.
Как будто я дома... - говорит она.
Таня улыбается.
Анна-Мария с надеждой молчит, но и Таня молчит. Едят (вернее, есть девочка, а Таня просто пьет кофе). Наконец, Анна-Мария не выдерживает.
Таня... - говорит она.
Таня смотрит на нее.
А давай жить вместе... - говорит Анна-Мария.
Говорит это с интонацией, которая ей самой кажется Искренней. Таня молчит. Анна-Мария смотрит несколько секунд ей в глаза, потом не выдерживает. Отводит взгляд, жует... Лицо девочки моментально заливает краской (нам правда придется найти на эту роль несовершеннолетнюю девочку, сумеет ли покраснеть современная женщина? - В. Л.). Дальнейшее происходит в тишине. Анна-Мария доедает, допивает свой кофе, и за эти несколько минут она Взрослеет у нас на глазах.
Иногда она бросает взгляд на Таню, и всякий раз натыкается на спокойный взгляд в ответ. Тогда Анна-Мария отводит глаза.
n
