Geum.ru

В. Ф. Чешко Август 48 Урок

Вид материалаУрок

Содержание


Разлом: последствия аграрного и политического переворота (1917-1928).
Подобный материал:
1   ...   8   9   10   11   12   13   14   15   ...   42

Разлом: последствия аграрного и политического переворота (1917-1928).


Революционные события февраля-октября 1917 г. привели к коренным изменениям социальной обстановки в стране и, в том числе, – к уничтожению крупной частной собственности на землю. По расчетам А.В.Чаянова, приведенным в Энциклопедическом сло­варе «Гранат», если в начале XX века (1905 г.) земельные угодья крестьянских хозяйств составляли 76,З% от их общей пло­щади в 32 губерниях Великороссии и 55,4% в Украине, то спустя два года после падения монархии и установления Советской власти (1919 г.) – уже 96,8% и 96,02% соответственно. Практи­чески прекратила свое существование и достаточно развитая система сельскохозяйственной кооперации, сложившаяся в предре­волюционный период [626,Чаянов А.В., 1927].


Николай Дмитриевич Кондратьев был самым молодым из "великих крестьянских детей", которые в начале века начали свой путь в российской аграрной науке. Судьба была к ним несправедлива, почти все они были расстреляны и канули в неизвестность сталинских застенков, вместе написанными ими в тюрьме работам. Для творческой жизни у них был малый срок, но своими работами они успели приобрести мировую славу.

Имя Н.Д. Кондратьева связано со становлением теории конъюнктуры, экономической динамики как самостоятельной научной дисциплины. В 1918-1919 г.г. им была написана книга «Рынок хлебов и его регулирование во время войны и революции» - первое в отечественной экономической литературе собственно конъюнктурное исследование [275, Кондратьев Н.Д., 2002]. Центральной задачей данной монографии была раскрыть корни продовольственного кризиса в России в 1917-1918 г.г., обосновать систему мер государственного регулирования снабжения хлебом, введенную в условиях войны и революции. С современных позиций особую актуальность имеют выполненные им исследования проблемы необходимости, методов и пределов государственного регулирования рыночных отношений, особенно в экстремальных условиях. .

Н.Д. Кондратьев внес существенный вклад в развитие философско-экономической мысли. Это видно по его последней работе - «Основные проблемы экономической статики и динамики» (1931) [278,Кондратьев Н.Д., 1991], в которой он пытается осмыслить общие основы теории хозяйства, а также место экономической науки в системе социальных наук в целом.

Известен вклад Н.Д. Кондратьева в разработку экономической теории, проблем экономической динамики, методологии планирования, конъюнктуры. Глубокий анализ и классификация социально-экономических явлений позволила ему сблизить экономические исследования с изучением природных процессов, естественными науками и привлечь соответствующий накопленный методологический аппарат. Новизна комплексных подходов к анализу хозяйственной жизни, представление об экономической статике как отдельной точке экономической динамики в исследовании хозяйственных явлений, об эволюции и обратимости экономических явлений составляют методологическую основу для современных исследований. В своем представлении о социальном содержании человека он вводит понятие социальной вещи. Материализация общественных отношений, по его мнению, составляет основу пространственной определенности социальной системы и условие ее функционирования. Эта главная посылка не отрицает психологизма как фактора поведения людей, но его роль оказывается ограниченной. Н.Д. Кондратьев в своей теории хозяйства предстает как социальный философ и социальный экономист, в числе первых в отечественной социологии поставивший вопросы экономического развития с позиций социальных целей общества.

Вопрос о природе (сущности) человека, его происхождении, назначении, месте в мире и на Земле является одной из основных проблем в истории научной мысли. Страны, которые сделали своим приоритетом социокультурные ориентиры, имеют высокий уровень развития и будущее в современном мире. Никогда прежде условия бытия человека не складывались так, чтобы его потенциал играл столь значительную роль в системе социума. Это обусловлено скачком в развитии науки и техники в современном обществе, повышением наукоёмкости производства и изменением характера труда, его интеллектуализацией и усилением индивидуальной творческой компоненты. Н.Д. Кондратьев называл человека «исходным и конечным атомом общества». В социально-экономическом трактате «Основные проблемы экономической статики и динамики», созданном им в заключении в Бутырской тюрьме, будучи под следствием по т.н. "делу" Трудовой крестьянской партии, а затем передал ее жене - Евгении Давыдовне Кондратьевой, он пишет, что «склонность психофизической природы человека к изменчивости является одним из глубочайших условий изменчивости и пластичности самого общества» [278].

Одна из разработок Кондратьева, оказавшая существенное влияние на мировую экономическую науку, это всемирно известная теория конъюнктуры как видового понятия по отношению к более общему, родовому понятию экономической динамики. В своей работе он обосновывает новый методологический подход: «примирения» теории и эмпирики, социального и индивидуального, статики и динамики. Выделение больших циклов конъюнктуры является колоссальной заслугой Н.Д. Кондратьева перед мировой экономической наукой. Впервые был изобретен инструмент теоретического анализа экономической динамики как естественного процесса.

Н.Д.Кондратьев является родоначальником теории больших социально-экономических циклов. На основании анализа большого количества экономических характеристик, классификации взаимосвязей между ними, в 1922 г он открыл существование таких больших циклов конъюнктуры и определил их длину в 48-60 (в среднем 54-55) лет [278]. В дальнейшем в мировой научной мысли они утвердились как "длинные волны" Кондратьева или "К-волны". Исходя из сформулированной им теории таких циклов он отмечал, что па среднесрочной повышательной волне каждого цикла происходит активизация политической деятельности в жизни общества - государственные перевороты, революции, войны. Вторая же долгосрочная часть цикла на понижательной волне характеризуется расцветом культуры и духовным подъемом народа, которые снова деградируют в начале следующего цикла. Идея Кондратьева использования методологии и методов исследований, применяемых в естественных науках, для изучения социальных, экономических процессов, по существу, сыграла роль «кислородной подушки», открыла как бы «шлюзы» для развития гуманитарных наук. Это сегодня мы считаем естественным необходимость использования статистического или количественного анализа социальных явлений. А в тот период, когда классификационный и статистический анализ использовал Кондратьев для вскрытия закономерностей экономической и социальной динамики, для выработок методов их прогноза и, соответственно, возможностей их планирования, это было огромное открытие, превратившее экономику собственно в науку, способную не только описывать частные явления экономической и социальной жизни (экономическую статику, по определению Кондратьева), но и давать прогнозы их эволюции, разрабатывать методы их коррекции. Практика показала плодотворность его подходов на основании совпадения его прогнозов с реальными событиями социально-экономической жизни. Он впервые обосновал необходимость объединения естественных и социальных наук в единое целое: видел их единство в методах познания. Для Кондратьева статистические методы были «душой» исследований, а не просто сбором цифр или фактов. Причем оказалось, что это достаточно жесткая «душа», поскольку дает возможность реального прогноза, видения завтрашнего дня, грамотного предвидения экономических и социальных событий без каких-либо иллюзий.

Николай Дмитриевич Кондратьев родился в 1892 году в многодетной крестьянской семье. Закончил юридический факультет Петербургского уни­верситета Кондратьев в 1915-ом. После февральской революции, был товарищем (заместителем) министра продовольствия Временного правительства. Так же как и А.В. Чаянов. После октябрьского переворота Кондратьев занимал ряд высоких должностей в советских плановых органах, был профессором Петровской, затем Тимирязевской академии, директором Института конъюнктуры.

В 1922 г. Кондратьева, в связи с его взаимоотношениями с эсерами, включили в списки на высылку из страны вместе с будущими пассажирами «философского парохода», но благодаря ходатайству большевика П.А. Богданова, он не был выслан. В 1924 г. Кондратьев был в научной командировке в США, где получил приглашение от друга юности П.А.Сорокина преподавать в университете Миннесоты и остаться за границей, но отказался. В это время Кондратьев сохранял иллюзии относительно лучшего будущего родной страны. После отъезда «философского парохода он писал: "Будущее нам не страшно, теперь, когда государство стало народным, оно неизбежно будет заботиться прежде всего о народе и его жизни" [178, Добрынин В.А., 1992]. Заблуждения Кондратьева на счет правительства большевиков, с течением времени, стали очевидны, как и заблуждения А. В. Чаянова, Л. Н. Юровского, Н. П. Макарова, А. Н. Челинцева и других, обвиненных вместе с ним в 1930 году во вредительстве. Все они имели отличное от чиновников - неспециалистов свое мнение, основанное на том, что для того, чтобы что-то изменять и строить новые социальные и экономические отношения необходимо представлять законы, которые ими управляют. А для основателей новой общественной системы главным было представление о том, что насилие может быть основным инструментом социально-экономической организации и, в этой связи, что отсутствуют какие-либо отличия между развитием промышленности и сельского хозяйства. Для строителей нового общества неприемлемы были представления о биологичности организации сельского хозяйства, которая обуславливает более высокую чувствительность к насилию по сравнению с промышленностью. Все обоснования особой роли крестьянского хозяйства в экономике страны, которые приводили основатели отечественной и мировой аграрной экономики того времени, отторгались властными структурами и расценивались как контрреволюционные выступления. По мнению Зиновьева, именно Кондратьев был главой контрреволюционной профессорской организации и одновременно мифической трудовой крестьянской партии. Будущий глава НКВД Н. И. Ежов об арестах "кулацкой профессуры" писал тогда: "Буржуазная профессура наших вузов развила бешеное наступление против подготовки пролетарских специалистов". Он требовал от всех тимирязевцев "определиться, за они или против, потому что другого ответа здесь нет и быть не может". Ректор Тимирязевки того времени Шефлер выступает со статьей "От старой Петровки не останется и следа". В ней говорится о "кондратьевщине" и "дояренковщине", как о двух ликах Януса: один - политический идеолог кулацкого пути развития деревни, другой - агрономический. Весь цвет отечественной и мировой аграрной экономики, центром формирования которой в то время была Тимирязевская академия, был арестован в 1930-ом году. До понимания экономической роли подневольного труда ученых, знаменитых «шарашек» в построении социализма, было далеко… Ученые экономисты обвинены во вредительстве. Николай Дмитриевич Кондратьев, как и многие другие при повторных зачистках, расстрелян в 1938-ом, когда ему было всего 46 лет.

Но несмотря на принятые меры, арестованные и невинно убиенные остались в науке, памяти человечества, в отличии от других, тех, кто их преследовал. Актуальность теоретических и философско-социологических концепций Кондратьева, Чаянова, Макарова и других, давших образец анализа диалектического взаимодействия политической системы общества, крестьянского образа жизни и новых форм землепользования в условиях общего системного кризиса страны, многократно возросла. Изгнанная из страны, пошедшая в лагеря в 30-х годах и расстрелянная "буржуазная наука и интеллигенция", в том числе и профессура Тимирязевской академии не была «врагом народа», но она была, как считала командно-административная система, их врагом, врагом «пролетарской науки», врагом строившейся советской системы. С её позиций она получила по заслугам.

Прежде всего, это было следствием неуважения к науке со стороны людей действия, их, в конечном итоге, некомпетентности, присущей им примитивной одномерной логики и неумения искать и находить компромиссные решения. К этому следует добавить невысокое чувство ответственности за судьбу страны. Главный недостаток той элиты - её непонимание опасности уничтожения свободной мысли и научных идей, неугодных правящей партийно-советской бюрократии. Логоцид был необходимым инструментом для организаторов нового общества, нуждавшегося в прямом действии, поскольку исходная цель заключалась в разрушении предсуществующего строя. В то же время, они не понимали, что разрушение и насилие не может не привести к их собственной гибели.

У Николая Дмитриевича Кондратьева был весьма широкий диапазон научных интересов. Он был одним из немногих выдающихся ученых России, который, как и А.В. Чаянов, взял на себя анализ крестьянского хозяйства и труда. Именно тот аспект экономики, который лежит в основе продовольственной безопасности страны.

Разработки Кондратьева были уникальны еще и потому, что ему удалось стать одним из немногих и редких успешных организаторов системы управления развитием народного хозяйства страны в восстановительный период сельского хозяйства. Проблеме сельского хозяйства Н.Д. Кондратьев посвятил многие свои исследования, там трудились более 120 млн. крестьян, именно их труд был фундаментом благополучия страны. Теоретические основы планирования экономики советского государства на переходном периоде изложены Кондратьевым в ряде статей, относящихся к 20-м годам и опубликованных в ряде журналов. В них много внимания Кондратьев уделял, вопросам государственного планирования и прогнозирования. В статье «План и предвидение» [281,Кондратьев Н.Д., 1927] он изложил собственную концепцию научного планирования и прогнозирования, рассматривая их в качестве «экономического барометра» развития народного хозяйства страны. Эта концепция в основном согласовывалась с идеологическими и организационными принципами коммунистической партии по вопросам государственного планирования. Свои представления Н.Д. Кондратьев применял для разработки основ планирования советской экономики. Он был сторонником товарной модели социализма. Рынок считал он связующим звеном между государственным, частным и кооперативным секторами. Социализм как тип хозяйства не может не быть рыночным, в период его возникновения, становления и развития. Соответственно желательным, хотя и не критическим, условием его организации является многообразие форм собственности. Стабильность и перспективность многообразия собственности возможны только в альянсе с регулирующей ролью государства.

Через планирование государство может оказывать влияние не только на национализированный сектор экономики, но и косвенно на другие сектора. Цель планирования - обеспечить более быстрое развитие экономики, чем при самопроизвольном действии рыночных сил, а также обеспечить сбалансированность экономики. Кондратьев считал, что для государственных предприятий плановые цифры должны были носить скорее рекомендательный, чем обязательный характер

К концу 20-х годов тысячи чиновников занялись планотворчеством и "страну захлестнула волна плановой работы как таковой". Кондратьев указывал, что в истории не было и не могло быть такого государства, которое в большей или меньшей степени не влияло бы на свою экономику и хозяйство. Капитализм в этом отношении не исключение, и социалистическое плановое хозяйство отличается от других только тем, что "здесь государство выступает в роли хозяина и руководителя. В других случаях оно влияет на хозяйство лишь косвенно - через системы налогов, законов и т.п.". Н.Д. Кондратьев выдвинул идею «рыночной проверки» государственной политики. Более того, он ратовал за параллельное равновесное развитие сельского хозяйства и промышленности, но не за индустриализацию за счёт сельского хозяйства. Естественно, что все это вызывало неприятие управленческих структур. В то же время, нельзя не заметить, что именно представления Кондратьева о необходимости баланса между развитием сельского хозяйства, основанного на оптимизации использования возобновляемых, естественных источников энергии, и промышленности, основанной на невозобновляемых энергетических ресурсах, лежат в основе современной концепции об «устойчивом развитии». Разработка методов достижения такого «устойчивого развития» принципиально невозможна без учета работ Кондратьева о необходимости такого баланса.

Идеология планирования — область мало исследованная. К сожалению, ряд экономистов начала 20-х годов считал необходимым переход к жесткому всеобъемлющему планированию, в отличие от позиций Кондратьева и примыкавших к нему специалистов, которые говорили о необходимости введения гибкого планирования, строящегося на базе познания и отражения объективных хозяйственно-экономических процессов, в том числе и рыночных. Так, например, А. Айхенвальд в книге "Советская экономика" (М. 1927 г., [4, Айхенвальд А., 1927]) писал, что "план должен строиться не по типу жестких негнущихся диспозиций, а по типу системы директив, проведение которых находится под общим контролем и руководством центра, но отнюдь не под мелочным административным управлением. Все социалистические предприятия, проводящие план, имеют большую свободу маневрирования для проведения основной линии в подвижных и разнообразных рыночных условиях. В противном случае план станет нежизненным, негибким и просто неприменимым".

Идеология планирования Кондратьева - план-прогноз, основанный на глубоком изучении динамики экономики, существенно отличалась от централизованного планирования в СССР. За начало координат при постройке планов в СССР брали не то, что может быть предусмотрено в порядке прогноза, а то, что может быть предуказано и предсказано в порядке целевой установки.

План стал новой, особой формой организации социалистической экономики, ведущим в народно-хозяйственном планировании, в общей структуре экономического механизма хозяйствования. Речь шла не только о плановой форме, о плановом механизме, но и о содержании плана в действии. При формировании первых пятилетних планов начал рельефно проявляться волюнтаристский подход. В известной мере этому способствовал С.Г. Струмилин. В полемике с Н.Д. Кондратьевым, он наступательно, как владетель истины в последней инстанции, при поддержке партаппарата, выступал за директивность планирования. Фактически уже на протяжении первых пятилеток закон планомерного, пропорционального развития был подменен законом директивного планирования. Непропорциональные капитальные вложения и соответственно непропорциональное развитие промышленности и сельского хозяйства в последующие пятилетки стали правилом. Теория и методика планирования, разработанные Кондратьевым, в дискуссии со С. Н. Струмилиным, по заказу системы, была уничтожена. В результате, как и можно было ожидать, на несколько десятков лет Струмилин становится официальным главой советской экономической науки и рупором решений партийной элиты.

Представления Кондратьева о специфике земельных отношений в России содержатся в работе «Аграрный вопрос: о земле и земельных порядках» [274, Кондратьев Н.Д., 1917], опубликованной летом 1917 г. Он был уверен, что решение аграрного вопроса возможно только на путях социализации земли. И первым шагом на этом пути должно стать признание трудового права крестьян на землю. Он отмечал, что в жизни полного равенства никогда не бывает и к нему не следует стремиться. Это значило, что никто не может быть собственником земли, «...никто не может иметь исключительного права распоряжаться землей как ему угодно: продавать ее, закладывать, сдавать в аренду и вообще делать предметом торга и нетрудовых доходов. Никто не имеет права считать себя собственником земли и потому заставлять ее валяться без пользы, если кому так заблагорассудится. Собственность мешает разумному пользованию землей» [274].

Подобные взгляды несколькими месяцами ранее, в феврале 1917 г. высказывал Помощник министра Временного правительства А. В. Чаянов. Это типичный случай мобилизации гениев, когда страна вынуждена изыскивать «внутренние резервы», развивая собственные производительные силы, вплоть до установления более передовых, более близких к социалистическим принципам отношений. Обычно власть меняется и развивается, стараясь максимально использо­вать свое положение в личных интересах. При кризисах старые формы отбора - по силе, связям, богатству - уступают место конкуренции опыта, знаний, способностей, и, как результат - более быстрый переход к следующему, более прогрессивному этапу развития.

Трудовое право на землю, отмечал Кондратьев, следует включить в число основных прав человека-гражданина. Поэтому, считал он, вся земля должна быть общенародным достоянием и поступать в трудовое пользование народа. Кондратьев как и Чаянов, Дояренко, Челинцев и другие специалисты в аграрной сфере, считал, что "земля ничья, она, как солнце и воздух, есть общее достояние" и не может быть куплена, продана или заложена, что "собственность мешает разумному пользованию землей, важна не собственность, а доступ к земле для устойчивой и рациональной работы на ней". Наделение землей должно, по Кондратьеву, производиться безвозмездно, с учетом трудовой и потребительской норм, то есть - "сколько можешь обработать сам и сколько необходимо, чтобы прокормить семью". Наемный труд допускается в ограниченной степени, но основой должно оставаться трудовое крестьянское хозяйство. Наконец, формой землевладения может быть любая индивидуальная или артельная, в зависимости от местных условий и желаний крестьян; наиболее экономически эффективной формой объединения является кооперация, причем последняя необходима, в частности, и для образования крестьян. В этом вопросе Кондратьев солидарен со Столыпиным, который считал: «Там, где удобнее личная подворная или даже хуторская формы землепользования, она должна быть допущена. Там, где выгоднее и удобнее общинный строй жизни, община должна быть признана. Там, где группа лиц пожелает сообща обрабатывать землю, работать артельно, может быть образована артель. Этим мы хотим сказать, что формы землепользования нельзя предписать вопреки местным условиям. Вопрос о землепользовании - это вопрос местный» . Развивая этот столыпинский принцип, Кондратьев, исходя из учета местных условий, доказывал необходимость и целесообразность различных форм землепользования: личной, артельной, государственной. Все эти положения вошли в программу левых эсеров. Эти программные положения левых эсеров были приняты и большевиками. После Октябрьского переворота эта партия выступала в союзе с большевиками. Последние согласились с их требованием социализации земли, выполненном в Декрете о земле. Ленин впоследствии написал об этом: "Наша победа в том и заключалась, что мы осуществили эсеровскую программу, вот почему эта победа была так легка".