Федеральное агентство по образованию государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования «калмыцкий государственный университет» Мушаев В. Н. Структура и семантика калмыцкого предложения

Вид материала

Книга

Содержание Теегии үрн» Нутгт өөрдәд ирхлә Көгшн экин байриг

Подобный материал:

• Федеральное агентство по образованию, 1608.35kb.
• Федеральное агентство по образованию, 47.63kb.
• Федеральное агентство по образованию федеральное государственное образовательное учреждение, 13.45kb.
• Федеральное агентство воздушного транспорта федеральное государственное образовательное, 204.23kb.
• Федеральное агентство по образованию федеральное государственное образовательное учреждение, 177.08kb.
• Федеральное агентство по образованию государственное образовательное учреждение высшего, 427.38kb.
• Российская федерация федеральное агентство по образованию государственное образовательное, 2107.21kb.
• Методические рекомендации по подготовке курсовых работ москва 2007, 129.9kb.
• Федеральное агентство по образованию федеральное государственное образовательное учреждение, 357.87kb.
• Программа дисциплины сд. Р. 02. Финансовый менеджмент Цели и задачи дисциплины, 325.66kb.

Малын идг усн хойр өвгнд күн уудг хот әдл. Өвгнә җаҗлҗ йовсн өвсд балта-шикрлә әдл бәәсинь би бас җаҗлад амтынь медвв. Иим-иим улсин тиим сәәхн килмҗәр манд кишг оснә [ЭУ, 52-53]

«Крепкий, словно злой, табак... Большая черная полынь бывает такой же, светлая полынь (горькая) вся с таким вку­сом. Говорят: «Как полынь едкий». Они только в данное время такие (на вкус), с наступлением осени они меняют свой вкус. Тогда ими и питаются овцы. Попробуйте принюхать­ся. Какой прекрасный благоухающий аромат! Как будто душа человека просыпается. Овцы тоже к ним принюхиваются. После этого два-три раза откусив, войдя во вкус, подпрыгивают на месте. Это, если сказать


317


по-людски, такое состоя­ние, когда с мясом есть горький лук, получается словно в носу свербит, - сказав это, старик громко расхохотался. В мыслях этого старика - только скот. Для старика скот все равно, что люди. Корм и пойло для скота старику, что пища человека. Травы, которые он жевал, были для него как сла­дость, это я понял, когда попробовал сам. Наше благососто­яние растет, благодаря стараниям таких людей».

Утвердительная модальность, светлое, эмоциональное начало в этом тексте выражено восклицательным предло­жением, которое сочетается с побудительным: Үнрчлҗүзлт. Ямаран сәәхн каңкнсн үнр! «Попробуйте принюхаться. Ка­кой прекрасный благоухающий аромат!». Вместе с утверж­дением значимости сообщаемого выражается субъективная модальность: удивление говорящего возможностью воздей­ствия запаха на людей и животных.

Кроме этого, в рассуждениях говорящего (старика) ре­альная модальность выражается с помощью форм изъяви­тельного наклонения: келдмн «(так) говорится», оңдарулна «изменяет», идн «съедает», үнркнә «принюхивается», тогляд одцхана «подпрыгивают»; возможные модальные отноше­ния выражаются с помощью сочетания сергсн болад одна «словно ободряется, освежается, просыпается (душа)», субъективная модальность с помощью вводно-модального словосочетания: манаһар келхд «если сказать по-нашему (по-людски)».

К утвердительной модальности может быть отнесен и такой прием, как недосказанность, с которого начинается данное рассуждение. Недосказанность обрывается на срав­нении запаха с воздействием на человека, т.к. говорящий считает, что данный прием сильнее убеждает, чем избыток доводов. После многоточия идет сравнение с другими тра­вами и их особенностями: - Агта, негл догшн тәмклә әдл... Мөрн хар шарлҗн бас тиим болна, буурлда болвас цуһар тиим амтта.

Во второй части данного рассуждения происходит смена автора суждения и завершается оно выводным тезисом. Данная часть

318

суждения изобилует различными выделительно-экспрессивными словами и частицами: мел «совершенно», мет «словно», дл «как», бас «тоже»; повторяющееся в вы­водном тезисе местоимение иим-иим «такие», удвоением осо­бо подчеркивается многочисленность таких прекрасных людей как этот старик и большая значимость их старания в труде.

Если в данном рассуждении субъект суждения сменяет­ся от повествователя к автору поочередно, то в иных типах текстов достаточно широко используется вкрапление субъективных рассуждений автора:

Аюшин ухаг кень чигн медсн уга. Эцк-экиннь селвгр биш, эврәннь нег мөслсн ухан бил. Ним баахн насндан альдаран чигн нисд йовх җилвтә. Жирһлин эклц, делкә бүклдән өмн делгәтә, тосад күләҗәнә. Нам зерлг мор унсн кевтә һарад хурдлҗ болхмн. Эклц чилгч уга мет эн җирһлд кен эс авлгдх. Болв, җирһл гиcн бас болзгтаг баһ насн медхш. Жирһл-аду-чин тохад хантрата арһмҗ, довтлх дутман күцгднә. Тернь ики хооннь медгдн. Аюш чигн медҗәхш. Зуг Аюш нег мслсн ухаһан эврәннь өөрхн үр Лиҗд чигн келен уга. Учрнь - Байста! [ШУ, 29]

«Никто не знал о мыслях Аюша. Это было свое собствен­ное твердое решение, а не по совету родителей. В таком воз­расте появляется желание лететь хоть куда. Начало жизни, перед тобой весь мир простирается и ждет. Даже можно ум­чаться как на диком скакуне. Кто может не поддаться такой жизни - без начала и конца. Но молодость не знает, что жизнь тоже имеет свои ограничения. Жизнь — аркан в по­лете, который сокращается по мере скачки табунщика. Это становится понятным потом. И Аюш этого не знает. Только Аюш о своих решительных мыслях не сказал даже своему близкому другу Лиджи. Причина — (девушка) Байста!».

Говоря о различиях рассуждения по стилям и жанрам, следует отметить специфику поэтического текста. Особен­ность данного типа текста в том, что в них доказательства могут опускаться и текст предстает в грамматически адап­тированном к смыслу виде -

319

в виде текста тезиса. Пережитые поэтом и читателем сокровенный опыт или жизненная мудрость предстают как результат-доказательство подобных типов суждений. Для эмоционального воздействия в поэти­ческих суждениях используются формы восклицания и ри­торического вопроса:

« Теегии үрн»

Цергәс аашх Аакуд Цевр аһар киилгднә Чеежнь серд гиһәд Чидл орсн болна. Хурц хойр нүднь Холд харвад йовна Хагсу өвснә унрнь Хамрар орҗ каңкнна.

Нутгт өөрдәд ирхлә

Нохан хуцлһн сонсгдна

Нүднә дүңгә һалмуд

Нигтәр чирмлдж үзгднә [А Сусеев].

После тяжелой, длительной разлуки Путь к дому. О, как сладок этот путь! Глаза опять, как в юности, смеются, И силы снова наполняют грудь! Знакомо все: любой овраг и камень.... Рука любовно треплет ковыли... А ноздри с жадной нежностью вдыхают Все запахи родной твоей земли.

Вот он увидел свой родной аймак, Залаял пес знакомый у порога. И вмиг исчезло все: окопы, грязь... Гул батарей и тяжелая дорога....

Көгшн экин байриг

Күн кемҗәлҗ чадхий?

Келн урн үгәр

Күцәҗ келҗ болхий [А.Сусеев. Теегин үрн, с. 52-53].

А что творилось в материнском сердце?

Какой из глаз ее струился свет!

Об этом рассказать, друзья, не в силах,

Скажу по правде, ни один поэт

[перевод Э. Асадова: А Сусеев. Сын степей, с.76-77].

При делении типов речи на монолог и диалог, следует отметить, что диалогическая речь изобилует различными модальными значениями, так как содержит в себе побужде­ние, вопрос, утверждение, отрицание и многое другое, а мо­нологический текст опирается на рассматриваемые нами три типа речи.

Повествование, описание и рассуждение в процессе упот­ребления в тексте в зависимости от микротемы могут видо­изменяться. Все эти типы речи могут быть использованы в рамках небольшого отрезка произведения. Например, еди­ница сверхфазового уровня, взятая из повести Б.Сангаджиевой «Метель». Начинается текст с описания: Ноһала зурһан көвүтә бәәсмн. Теднәс негнь финск дәәнд одад, герүрн хәрҗ ирсн уга. Наадкснь Төрскән харсгч Алдр дәәнд әмән өгцхәв «У Ногалы было шестеро сыновей. Один из них не вернулся с финской войны. Остальные погибли в Великую Отечественную войну».

Далее, после небольшого перехода, идет выводное суж­дение, доказываемое двумя направлениями суждения, каж­дое из которых сочетается с описанием: Ноһала бригадт одх зөвән өгв. Тернь бригадын көвүдт дегд байрта болв (вывод­ное суждение). Ноһалагирхин өмнкөвүд хотанбийснь кеҗәлә. Эдн хоорндан селгәдәр кех болад күүндчксн, арһ уга. Болв, эннь ик җаңһарта болв. Нег дәкҗ хот кеснд орхнь одрин дуусн ход хәрүлсн гиигн гиҗ Аюш келв «Ногала согласилась работать в бригаде. Это очень


320

11. Структура и семантика калм. предл.

321

обрадовало ребят из бригады. До прихода Ногалы ребята готовили сами. Делать было не­чего, они договорились между собой готовить по очереди. Но это оказалось хлопотным. Аюш сказал, что, чем один раз приготовить пищу, легче целый день пасти овец». Эта часть рассуждений завершается субъективным (авторским) отри­цательным выводным тезисом, которому предшествует ут­вердительное суждение: Өдрин дуусн хөөнә ард кесг арвн дууна көдәд йовсн бас амр көдлмш биш, болвчн эс дассн көдлмш ямаран гиигн болв чигн зовлнта «Целый день за овцами ходить десятки километров тоже нелегкая работа, но непривычная работа, какой бы легкой не была, мучи­тельна».

Во второй части в контексте причинно-следственных от­ношений доказательная составляющая не представлена грамматическими средствами выражения, связующая часть опущена, она лишь подразумевается: Хотнь — хотарн. Хувцан уһах, герән ахулх, ус-түләһән белдх. Аюш Санл хойр дару-дарунь село орад йовҗ оддг бил. Эрдньд болхла, оддг элгн-садн уга төләдән хувц-хунран эврн арчх, цеврлх кергт [ШУ, 8-9] «Пища — пищей. Ведь нужно стирать одежду, уби­рать в доме, заготавливать воду и топливо. Аюш и Санал часто уезжали в село, а Эрдни, поскольку у него не было родственников, к которым можно было пойти, самому при­ходилось чистить и стирать свою одежду».

Итак, каждый из изученных выше функционально-смыс­ловых типов речи характеризуется достаточно устойчивой структурой и своими специфическими признаками: для опи­сания свойственна синхронность, в повествовании — диахронность, а для рассуждения — каузальность (причинность).

Во всех трех типах речи калмыцкого языка реальная мо­дальность выражается с помощью изъявительных форм. Наибольшим разнообразием модальных средств отличается повествование, которое строится на развивающихся, стре­мительно сменяющих друг друга действиях и тем самым спо­собствует употреблению различных по стилистическим и семантико-грамматическим характеристикам модальных значений и оттенков. Диахронность в повествовании

чаще всего выражается формами глагола прошедшего времени.

В рассуждении ведущим типом модальности является реальная, утвердительная модальность, которая выражает­ся формой наклонения. Модальность необходимости и дол­женствования для рассуждения характерна лишь в случае наличия в выводном суждении поучительно-предписываю­щего значения.

В описании через различные формы сравнений, эпите­тов, олицетворений, метафор широко используется субъек­тивная модальность, а через синхронные значения настоя­щего времени в данном типе речи употребляются назывные (именные) предложения.

При сравнении данных типов речи становится ясно, как темпоральные типы речи — описание и повествование — про­тивостоят рассуждению и чем они отличаются по структуре и семантике друг от друга.


322

323

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В работе проведено исследование структуры калмыцкого пред­ложения с позиций функционального и семантического синтаксиса. В современном калмыцком языке в составе словосочетания и пред­ложения известны два основных способа связи слов: подчинение и сочинение. Подчинительная связь, играя ведущую роль имеет пять специфических разновидностей: субординацию, координацию, сопо­ложение, тяготение и аппликацию. Все другие виды отношений, возникающих в предложении рассматриваются в зависимости от роли, которую выполняет тот или иной компонент в образовании речи. Опираясь на теоретические разработки лингвистов, мы рас­смотрели сочинительную, подчинительную и дополнительную свя­зи в калмыцком предложении в функциональном аспекте.

Анализ подчинительной связи в зависимости от структуры калмыцкого предложения и типов выражаемых в нем отношений (пре­дикативного, конкретизирующего и уточнительного), позволяет го­ворит о том, что в роли основных средств подчинения как спосо­ба синтаксической связи выступают аффиксы, служебные слова, повторы, порядок компонентов, соположение главного и зависи­мого слова, интонация, фразовое ударение и лексическое значе­ние слова.

Сочинительная связь для выражения соединительных, разделительно-перечислительных, соединительно-противительных функциональных отношений также использует свои средства свя­зи: сочинительную интонацию, различные союзы, союзные сло­ва, частицы, послелоги, групповые падежных аффиксы и обеща­ющие слова.

Рассматривая функции обособления и парцеллятов как факторов семантико-синтаксического осложнения структуры предложе­ния, устанавливаем, кроме подчинения и сочинения,

наличие еще одного типа связи - присоединение, или парцелляцию. В калмыц­ком языке с помощью данного типа связи выражается дополни­тельное суждение, функционально и семантически непосредствен­но связанное с основным, хотя структурно оно выходит за пределы простого предложения. В составе присоединительных конструкций современного калмыцкого языка встречаются различные средства связи: союзы, союзные слова, соотносительные слова и т.д. Они полифункциональны: подчеркивают и выделяют высказывание, ука­зывают характер уточнения мысли, придают ритмичность и выра­зительность различным формам речи.

Еще одно из современных функциональных направлений, имею­щее отношение к синтаксису словосочетания, связано с возможно­стью упорядочения отдельных групп словосочетаний с помощью лексических функций (ЛФ). В работе на конкретных примерах из современного калмыцкого языка полнее характеризуется понятие лексической функции и делаются соответствующие обобщения. Дается обоснование для проведения теоретических исследований в области лексикологии и практического использования результатов функционального подхода в лексикографии монгольских языков.

Одним из результатов подобных разработок является создание толково-комбинаторного словаря, целью которого является обес­печение не только правильности понимания, но и правильности го­ворения. На материале калмыцкого языка мы даем общую харак­теристику лексических единиц словаря данного типа по четырем структурным признакам: парадигме словоизменения, парадигме лексических значений, синтагматике грамматической формы и синтагматике лексических значений. В толково-комбинаторном сло­варе должны приводиться все характеристики, теоретически воз­можные для каждого опорного слова. Прежде всего, эти языковые средства, которые заменяют данное слово в определенных контек­стах, т.е. парадигматические варианты. Кроме того, необходимо привести все языковые средства, которые идиоматически выража­ют при данном слове различные смыслы, т.е. синтагматические партнеры.

Предложение, обладая предикативностью, имеет исходную минимальную статическую структурную схему, которая с помо­щью регулярных реализаций форм времени и наклонения обнаруживает


324

свои значения. Временная определенность - прошедшее, настоящее, будущее (синтаксически индикатив) и временная нео­пределенность - возможное, желаемое и должное (синтаксическое ирреальное наклонение), составляя объективную модальность, яв­ляются грамматическими свойствами структурной схемы предло­жения. Исходной формой является настоящее время, которой от­крывается парадигма предложения. Структурная схема предложе­ния имеет свою семантическую структуру, модификации которой связаны с семантическими категориями и грамматическими видо­изменениями с лексическими значениями слов и с условиями язы­кового общения.

Данная система лингвистических подходов, хотя достаточно абстрактна и менее зависит от ситуации речи, интонации и порядка слов, вполне оправдана для описания ограниченного количества моделей, образующих основу предложения и для интерпретации конкретного языкового материала. Выявление конечного инвента­ря моделей позволяет определить базу, на основе которой происхо­дят все модификации: осложнения, преобразования и замещения на уровне предложения. Исследование в данном направлении позво­ляет дать более полное представление о структуре синтаксичес­ких единиц и их типах, решить ряд частных теоретических вопро­сов калмыцкого сложного и полипредикативного предложения и рассмотреть аспекты, которые имеют чисто прикладное значение, связанное с потребностями системного и последовательного обучения языку.

Существуют известные расхождения по поводу способов описания критериев вычленения структурных центров и структурного минимума, а также соотношения структурных схем предложения с типами категориальных значений предложения.

Наш анализ материала позволяет сделать вывод о том, что описание структурной схемы только по двум главным признакам: фор­мальному устройству и семантике схемы - недостаточны для выделения списка модели калмыцкого предложения. В некоторых типах предложений при опущении всех второстепенных членов мы получаем многозначные аграмматические конструкции или неполные предложения. Только по предикативному минимуму трудно установить некоторые безличные конструкции по причине их

двоякой функции: контекстуально они могут быть как самостоятельны­ми предикативными единицами, так и предложениями, которые нуж­даются в смысловом распространителе.

Минимальная структурная схема калмыцкого предложения ориентирована на формальную составляющую предикативной основы, но вместе с тем важна и семантика рассматриваемых синтакси­ческих образований. Так, позиционно одинаковые словоформы в одних и тех же типах калмыцких предложений могут быть опуще­ны без ущерба информативной достаточности, а в других случаях - не могут быть опущены. Грамматическая и смысловая самодостаточная структура является расширенной структурной схемой (номинативным минимумом) предложения. В образовании подоб­ных схем калмыцкого предложения необходимы, прежде всего, лек­семы, занимающие позиции прямого субъекта и притяжательного атрибута.

Следующий аспект связан с методикой записи моделей. Выделяют традиционную линейную запись моделей в терминах класса слов или членов предложений с учетом субъектно-предикатной структуры и вербоцентрическую модель предложения, записываемую как иерархическую одновершинную структуру с опорным составляющим глаголом - сказуемым.

В работе дается общая характеристика предикатно-актантной структуры предложения. Калмыцкие предикатно-актантные конструкции (КПА) и соответствующие им глаголы по своей семантике разделены нами на три группы. Самый общий обзор калмыцких КПА позволяет утверждать, что в форме зависимого глагола отра­жается типовая семантика управляющего предикатного слова и существует достаточно четкая граница между грамматическими глаголами, зависимая часть которых выражается деепричастной формой, и модусными глаголами и именами, где зависимая часть состоит из причастно-падежных форм или со служебным словом «гиж».

Анализ предложения как динамической коммуникативно-синтаксической единицы и установление характера ее функционирования позволяет лучше понять внутреннее устройство объекта. Функция элемента определяется его ролью в системе, в контексте целого, целевым назначением. При исследовании


326

327

ситуации функция предложения получает ряд интерпретаций через: актуальное членение, отражающее информативную направленность высказывания; семан­тический синтаксис, указывающий на описываемую ситуацию; грам­матику текста, которая определяет функцию предложения в тек­сте. В калмыцком языке существует ряд конкретных проблем, свя­зывающих данное направление с переводческой практикой и теоре­тическим обоснованием необходимости изменения содержания и методов преподавания.

На материале калмыцкого языка мы рассмотрели актуальное членение как одно из важнейших синтаксических направлений современного языкознания, которое имеет свой объект, свои единицы и свое место среди других синтаксических структур. Придержива­ясь принципа системности проявления определенных семантико-синтаксических функций на различных синтаксических уровнях (те­ория изофункциональности), мы описали сочетания слов, а также простое, осложненное, сложное предложения и текст. При этом мы исходим из того, что предложение одновременно существует как факт речи, т.е. как высказывание, и как факт языка, имеющий свою внутреннюю структуру. Структурный аспект жестко связан со структурой языка, а актуальный синтаксис связан с коммуника­тивным намерением говорящего и достаточно свободен по отно­шению к грамматическим характеристикам языка.

Для большей части синтаксических описаний характерно бинарное разбиение предложения с точки зрения его актуального чле­нения на тему и рему, или данное и новое, основу и ядро, логические подлежащее и сказуемое и т.п. Термины отличаются друг от друга по содержанию, объему и интерпретации. В калмыцком языке не­мало примеров, в которых «новое» не всегда выступает в качестве ремы и не всякое данное, известное из контекста, выступает толь­ко темой. Обычно тема чаще связывается с именами, а рема - с предикатными конструкциями. Это создает впечатление, что тема и рема совпадают с выделенными в логике с субъектом и предика­том. Материалы конкретных языков, калмыцкого в том числе, го­ворят о том, что субъект выражается не только подлежащим, пре­дикат - не только сказуемым, а тема и рема могут выражаться любым членом предложения.

Категории актуального членения рассматриваются с позиции

лингвистики текста и трактуются в плане теории информации. Кроме того, в отечественной лингвистике активизировалась тенденция к антропоцентрическому осмыслению языкового феномена. В этих работах лингвопрагматическое осмысление номинации в связном тексте и когнитивная интерпретация фактов ведет в сферу главной функции языка - антропогенной, «человекообразующей», т.е. изу­чается, как благодаря языку человек становится творческой лич­ностью.

Мы исходим из того, что тема и рема как категории актуально­го членения являются главными опорными моментами разверты­вания текста и одновременно его связующими звеньями. Пользу­ясь понятиями тематической и рематической доминанты, мы определяем, что тема - носитель минимума коммуникативно-важной информации, она известна как информанту, так и адресату. Рема считается ядром сообщения и подвергается актуализации. При разграничении темы и ремы мы придерживаемся понятия автосе­мантической и синсемантической синтагмы. Среди средств выде­ления темы и ремы наиболее обоснованным считается понятие фокуса контраста: когда говорящий сообщает что-то, он тем са­мым отвергает некоторое другое положение. Как подтверждают наши примеры, постановка в позицию контраста может делать выс­казывание неотмеченным, или ложным, или вовсе изменить смысл сообщения. По поводу нерасчлененных предложений существует мнение, что таковыми можно считать предложения целиком попа­дающие в фокус контраста.

Типы калмыцких одночленных предложений тяготеют к фиксированным свободным фразеологизированным предложениям, в ко­торых лексическое значение сочетающих слов скрыто влияет на предикативный характер конструкции.

«Комплексные темы» и «комплексные ремы» завершают базовые понятия актуального синтаксиса. Материалы калмыцкого язы­ка говорят о том, что смена мест в составе темы связана с комму­никативной значимостью сегментов комплекса. Сегмент предло­жения, занимающий первое место, с точки зрения говорящего яв­ляется более важным предметом сообщения. Второе место зани­мает сегмент, выражающий менее важный предмет сообщения. Первое место занимает тема первой степени, второе


328

329

место - тема второй степени и т.д. Если сказуемое входит в состав темы, то оно в повествовательной речи всегда занимает твердо установленное последнее место. В составе комплексной темы сказуемое выра­жает тему последней степени.

Комплексная рема также состоит из нескольких частей. В группе комплексной ремы рема первой степени занимает место непосредственно перед сказуемым. Рема второй степени размещается пе­ред ремой первой степени и т.д. Под влиянием разговорной речи в письменном повествовательном предложении сегмент, выражаю­щий особо важную рему, может выводиться в конец предложения в виде присоединения. Итак, в распространенных предложениях кал­мыцкого языка в зависимости от степени коммуникативной значи­мости могут выделяться тема и рема нескольких степеней, кото­рые, в конечном счете, объединяются в комплексную тему и комп­лексную рему.

Изучение на материале калмыцкого языка содержания базо­вых понятий функционально-семантической сферы (поля) актуаль­ного членения позволяет утверждать, что указанные теоретичес­кие разработки формируют представление о коммуникативной организации передаваемой в высказывании информации. С помощью понятий коммуникативной перспективы, информативной структу­ры, фокуса контраста, коммуникативной членимости/нечленимости и семантики акцентного выделения появляется возможность де­ления на «известную» и «новую» информацию, членения ее на бло­ки, которые связаны между собой, выделения отдельных элемен­тов информации, описания организации передаваемой в высказы­вании информации.

Вопросы исследования формально - синтаксической структу­ры предложения и актуального членения на нынешнем этапе разви­тия теории и практики калмыцкого языкознания имеют прикладное значение: прежде всего для подготовки образцов текстов и для практики перевода с русского на калмыцкий и обратно.

Нами рассмотрены коммуникативные функции порядка следования компонентов на уровне простого, осложненного, сложного предложений и текста. В соотвествии с последними разработками есть необходимость различать понятия порядок и позиция. Эти поня­тия в зависимости от своеобразия

грамматического строя языка различным образом соотносятся между собой. В языках со сво­бодным порядком слов ведущим является последовательность эле­ментов абстрактной разнонаправленной структуры, а в языках с твердым порядком слов анализ направлен на последовательность элементов линейной структуры. Исходя из вышесказанного и от­мечая, что теория актуального членения тесно связана с пробле­мой порядка слов, считаем необходимым к закономерностям по­рядка слов относить категории тема-рематической структуры.

В калмыцком предложении предикативные, конкретизирующие и уточнительные типы функциональных отношений являются показателями прямого порядка слов. При прямом порядке слов в зави­симости от коммуникативной нагрузки существуют две позиции компонентов. В работе показан в виде схемы и описан прямой по­рядок слов в простом распространенным предложении повествова­тельного характера.

В разговорной речи и экспрессивно-эмоционально насыщенной письменной речи наблюдается отклонение от прямого порядка слов. Всякое отклонение от прямого порядка называется обратным, или инверсионным порядком слов. Инверсия вызывается коммуникативными, а также эмоциональными условиями и сопровождается изменениями интонации.

Рассмотренные позиции линейной структуры предложения и порядок коммуникативных элементов актуального синтаксиса, а также приведенные примеры инверсии членов предложения позволяет сделать вывод о том, что существующие функциональные типы подчинительных отношений между компонентами калмыцко­го предложения при инверсии приобретают следующий порядок.

При предикативном типе связи ведущее слово - подлежащее - ставится в постпозицию к зависимому слову - сказуемому, например, инверсия подлежащего. При конкретизирующих отношениях, наоборот, ведущее слово находится в препозиции по отношению к зависимому (случай инверсии определения). При уточнительных отношениях инверсии не бывает, так как, чаще всего, уточнение и уточняемое меняется и местами, и функциями. Таким образом, понятие инверсии для составляющих структуры актуального син­таксиса применимо для предикативных и конкретизирующих типов отношений.


330

331

В калмыцком предложении наблюдается еще одна позиция компонентов, которая обусловлена эмоциональным характером пред­ложения и зависит от стиля писателя. Их появление связано с из­менением коммуникативной нагрузки и особым порядком слов: это абсолютная постпозиция акцентируемого элемента. По нашему мнению, данная выделенная часть носит характер присоединения и парцелляции в рамках одного высказывания, т.е. она семантичес­ки входит в состав высказывания - предложения, выражает наибо­лее важную рему, структурно находится за пределами предложения и имеет самостоятельную интонацию. Рематическая часть высказывания, выраженная присоединительной конструкцией, с функционально-грамматической точки зрения может выступать в качестве следующих присоединительных членов: подлежащего, сказуемого, определения, дополнения, обстоятельства, присоединительных конструкций, вводных образований.

Следует подчеркнуть, что в различных типах повествовательных предложений калмыцкого языка широко употребляется ввод­ные образования, которые занимают препозицию, интерпозицию и реже постпозицию. В коммуникативной структуре высказывания они выполняют в основном модально-детерминирующую и модаль­но-актуализирующую функции.

Из членов калмыцкого предложения к детерминантам относят­ся только дополнения и обстоятельства, которые выражают тему сообщения и находятся в абсолютном начале предложения. Если тема сообщения состоит только из детерминантов, то они как сегменты, входящие в состав комплексной темы, делятся по степеням. В комплекс могут быть включены как детерминанты-допол­нения, так и детерминанты-обстоятельства.

Вопросы, касающиеся последовательности частей сложного предложения, в коммуникативном плане связаны с обратимостью/ необратимостью отношений, характерных для сложных предложе­ний.

Рассмотренный материал позволяет сделать следующие выво­ды. Высказывание А.М. Пешковского о том, что обратимые отно­шения в русском языке (т.е. возможность взаимной перестановки предикативных частей относительно друг друга без изменения смысла высказывания) характерны для сложносочиненных

предложений, а необратимые -для сложноподчиненных предложений, помогло выявить в калмыцком языке несколько иные закономерно­сти. Об обратимости можно говорить лишь в зависимости от пос­ледовательности событий и лексико-грамматических взаимоотно­шений между составляющими простыми предложениями.

Следует также отметить, что только отдельные виды сложно­сочиненных предложений могут быть контекстуально-обратимы­ми, тогда как для всех типов сложноподчиненных и большинства типов сложносочиненных предложений отношениям между состав­ляющими частями присуща необратимость. Рассматривая пре- и постпозиционное употребление зависимых частей сложных предложений, необходимо учитывать, что позиция, помогая выполнять различные функции проспективной и ретроспективной связи, прини­мает участие в создании зачина и концовки текста.

Основным критерием текстуальности считается связанность, которая определяется последовательным движением тем и рем высказываний, причем тема скрепляет текст, а рема - новую информацию (рема предыдущего высказывания становится темой последующего).

Анализ материала позволяет утверждать, что именно в тексте чаще возможно несоответствие между структурно-грамматичес­ким и актуальным членением предложения. Экспрессивная направленность компонентов предполагает выделение, с точки зрения го­ворящего или пишущего, наиболее важной информации, которая с формальной точки зрения относится к второстепенным членам пред­ложения. В этом же ряду присоединительные конструкции, эллип­сис, различные смысловые обособления, вводные образования, при­давая спонтанность и устность, меняют классическую последова­тельность компонентов для того, чтобы оказать эмоциональное воздействие или вызвать эффект присутствия и отношения автора.

Исследование диалогической речи с позиции функционального синтаксиса может быть включено в более полное описание спосо­бов обмена информацией между участниками речевого общения. Если диалог рассматривать не как набор реплик, а как особого рода текст, то оказывается, что исследование диалога, возможно прове­сти с точки зрения тех задач, которые ставятся в рамках лингви­стики текста.


332

333

Анализ тематических и рематических связей между высказы­ваниями сверхфразовых единиц калмыцкого диалогического тек­ста позволяет определить сильные и слабые типы связей, каждая из которых может быть отражена в 5-6 схемах. При формировании тема-рематических связей между высказываниями в диалогичес­кой цепочке на организацию текста в тематические блоки оказы­вает влияние степень важности повторяющегося элемента и со­впадение или несовпадение референтов. Наличие в тексте показа­телей намерения говорящего о теме еще раз свидетельствует о том, что диалог организован тематическими блокам, и эти «пере­ключатели» темы помогают находить границы таких блоков. Текст диалога оказывается разбитым на отрезки, внутри которых выска­зывания последовательно соединены сильными связями. Отрезок представляет единство, обладающее конституирующей его темой. Единства объединяются в полные тематические блоки. Тематическая организация диалогического текста на материале калмыц­кого языка может быть использована для сравнения и изучения диалогов, шире - синтаксических особенностей калмыцкой разго­ворной речи.

В качестве грамматических средств актуализации компонен­тов калмыцкого предложения могут выступать: усилительные час­тицы «чигн», «ЧИГН...ЧИГН»; вспомогательный глагол «гидг» в раз­личных сочетаниях; частицы «мел», «гишц», «нам», «ийр»; различ­ные повторы; местоимение «бас», «бийнь», модальные частицы -актуализаторы «биз» и другие.

Базовая функция интонации в рамках рассматриваемой проблематики состоит, во-первых, в коммуникативной дифференциации предложений, во-вторых, в членении предложения на тему и рему. Экспериментальные наблюдения позволяют говорить о том, что темп произношения темы выше, она произносится быстрее, так как уже известна. Логическое ударение выделяет наиболее функцио­нально-информативную часть предложения. Если грамматические и интонационные рамки предложения четко выражены, то комму­никативные границы предложения достаточно размыты, так как связаны с текстом.

Изучение категории модальности невозможно представить без отношения между модальностью и предикативностью предложе-

ния. Материал современного калмыцкого языка позволяет сделать принципиальное обобщение о том, что в конкретных предложениях явление предикативности варьируется не только по характеру синтагматического членения, но и по составу и набору модальных средств. Синтагматически расчленяемые предложения по характеру выражения предикативности образуют две основные группы. К первой группе относятся предложения, в которых актуальное чле­нение и структурно-грамматическое членение совпадают, т.е. ло­гическое ударение падает на сказуемое, предмет мысли (тема) выражается подлежащим, сообщаемое (рема) выражается сказуемым. Объективно заданные атрибутивные отношения участвуют как средства актуального членения и средства, обнаруживаемые в составе сказуемого (наклонение, время, лицо).

Во второй группе предложений актуальное и структурно-грамматическое членение не совпадают. В них предикативные отноше­ния формируются благодаря средствам актуального членения. Грамматические категории наклонения, времени, лица продолжа­ют действовать как средства, преобразующие атрибутивные отно­шения в предикативные и во второй группе предложений, но с той лишь разницей, что они входят в один из двух коммуникативных составляющих, т.е. в подобных предложениях образуется два предикативных ядра. Основное предикативное ядро охватывает все предложение, противопоставляя две главные составляющие части предложения. Дополнительное - образуется на базе или внутри одного из двух компонентов предложения. Дополнительные предикативные отношения могут быть отнесены к понятию «полупредикативность». Подобная интерпретация аспектов общей теории пре­дикативности на материале монгольских языков имеет непосред­ственное отношение к изучению таких синтаксических явлений, как придаточные предложения, причастные и деепричастные обороты, а также разнообразные обособленные члены предложения.

Мы придерживаемся того мнения, что предикативность реализуется в результате разнонаправленного и разноуровневого взаимо­действия логико-грамматических и структурно-семантических со­ставляющих предложения и определяется как модально характеризуемое атрибутивное отношение.


334

335

Причиной возникновения языковой модальности явилась все возрастающая потребность речевого общения. В происхождении и в развитии данной категории выделяются два основных этапа. На первом этапе наряду с ранними формами выражения модальности с помощью интонационно-синтаксических средств особую роль сыграла категория притяжания. Приведенные нами материалы позволяют утверждать, что данный этап длился до появления двусо­ставного предложения.

Главным результатом второго этапа возникновения модальности является образование категории наклонения путем сочетания причастных форм с лично-притяжательными и другими аффикса­ми. Это имело большое значение для выделения и формирования глагола как части речи на базе синтаксической функции сказуемо­го. Морфолого-синтаксические, интонационные и экспрессивные средства выражения модальности способствовали образованию на данном этапе модальных типов предложений и различных модаль­ных образований, прежде всего модальных слов и модальных час­тиц.

Изучение всех средств выражения модальности калмыцкого языка позволяет заключить, что она проявляется на всех уровнях грамматики от фонетики до синтаксиса. Объем и занимаемый модальностью удельный вес в грамматике дают основание рассматривать ее как особый класс грамматических значений.

Признание модальности продуктом языкового общения дает право отнести к ней все то, что характеризует отношение говорящего, имеет грамматический способ выражения и обслуживает речевую коммуникацию. При таком подходе модальность предстает перед нами как грамматическое явление, активно функционирую­щее на всех уровнях языка и речи.

Из выделенных шести групп модальных значений считаем, что три типа (реальность/нереальность; достоверность/недостовер­ность; возможность, необходимость, желательность) могут быть квалифицированы как базовые, а для остальных типов признак модальности не является первостепенным или основным.

В работе устанавливаются отношение лингвистической модальности к логической модальности, взаимосвязь и различия

между объективной и субъективной формой модальности.

Учитывая все разнообразие определений, мы склоняемся к пониманию модальности как языковой категории, выражающей оцен­ку говорящим способа существования связи между объектом дей­ствительности и его признаком, а также степень познанности или желательности этой связи говорящим. В основе модальности ле­жит более общая категория оценки, однако оценка эта не эмоцио­нальная, а интеллектуально-рассудочная, что не позволяет вклю­чить в сферу модальности различные эмоционально-этические, эмоционально-волевые и другие виды оценки.

В свете функционально-семантического подхода модальность представляется как система грамматических значений, проявляю­щаяся на разных уровнях языка. Своеобразие языковых средств выражения определяет национальную специфику данной категории в разных языках. Несмотря на расхождения во взглядах на модаль­ность, исследователи стремятся к пониманию модальности как группировки функционально-семантических полей, образующих собой подсистемы модальных значений, и определить общемодальный инвариант. Мы придерживаемся определения функционально-семантического поля, данного А.В.Бондарко.

Объективная модальность в калмыцком языке как отношение говорящего к содержанию высказывания с точки зрения ее реальности-ирреальности относится к центральной системе модальности. Значение реальности выражает изъявительное наклонение, ирреальное - повелительное, желательное и предостерегательное наклонения. Между областями реальности и ирреальности предполагается наличие переходной зоны (периферии реальности) - потенциальности.

Семантическое строение функционально-семантического поля объективной модальности мы представляем в виде двух соединенных полусфер: внизу - реальность (базовая), вверху - ирреальность (периферия), между ними переходная зона- потенциальность. Кон­центрация и ослабление признака реальности идет снизу (от базо­вого значения) вверх.

Признавая отсутствие четких границ между указанными значениями, считаем необходимым дать пояснение


336

337

типологического характера, связанное с теоретическими вопросами грамматики.

А) В ряду форм настоящее неактуальное время, занимая значительное место, служит для обозначения настоящего расширенного и постоянного. В контексте выявляются более специфические функциональные типы: настоящее узуальное, качественное и обоб­щающее. В определенных контекстуальных условиях они реализу­ют второстепенное значение предшествования и следования за моментом речи, модальность предположительности. Потенциаль­ные возможности данных форм в системе изъявительного накло­нения обширны.

Б) Форма будущего времени в калмыцком языке богата субъективными модальными оттенками контекстуального характера и фун­кционально сочетает в себе через формы косвенных наклонений черты ирреальности. И все же данное время занимает соответствующее место в системе времен изъявительного наклонения, т.к. в ней в любых случаях сохраняется объективный фактор (реаль­ность). Поэтому категоричность и некатегоричность в форме бу­дущего времени должны пониматься как определенные модаль­ные оттенки высказывания, в одном случае усиливающие его дос­товерность, исключающие сомнение, в другом - придающие пред­положительный характер высказыванию. Таким образом, утверж­дение некоторых монголоведов, что в калмыцком языке нет специ­альной формы будущего времени изъявительного наклонения и что оно передается причастием будущего времени окончательно опро­вергается.

В) Мнение некоторых монголистов о том, что формы прошедшего времени отличаются друг от друга по степени завершеннос­ти действия в рамках одного и того же прошедшего времени, так­же требует уточнения. Материалы позволяют нам говорить о раз­личии этих форм по модальным и временным признакам, а косвен­ные указания, существовавшие по этому поводу в классических монгольских грамматиках, были правомерны.

Исходя из того, что субъективная модальность обозначает отношение к действительности со стороны говорящего лица, считаем отношение содержания высказывания с точки зрения его дос­товерности/недостоверности базовой составляющей функциональ­но-семантического поля данной модальности. В предполагаемой нами схеме это значение занимает центральное

место, а концентрация или ослабление трех степеней достоверности сообщения идет снизу вверх. Кроме того, к субъективной модальности относится ряд значений, для которых признак модальности или субъективнос­ти не является основным, первостепенным или единственным. Это значения желательности/ нежелательности, субъективной возмож­ности, коммуникативных типов предложений, утверждения/отрица­ния и эмоционально-оценочной модальности. Они находятся на пе­риферии данного функционально-семантического поля.

Среди основных средств выражения модальности уровня простого, осложненного и сложного предложений калмыцкого языка необходимо назвать: интонацию, порядок слов, различные формы наклонения, сложные модальные глаголы, модальные слова, функционально-модальные слова, вводные слова и конструкции, обра­щения, частицы, междометия, союзы в составе сложных предложений, риторические вопросительные предложения, все формы ска­зуемого в повествовательных, побудительных, вопросительных, восклицательных, утвердительных и отрицательных предложени­ях, включая в модальность и нейтральное отношение говорящего к действительности. К ним можно добавить ряд лексических, фонетических, синтаксических, комбинированных средств, синтаксичес­кие фразеологизмы и повторы (редупликаты), которые требуют обстоятельного изучения в специальной работе.

Текст, кроме смысловой и структурной связи высказывания, объединяется и с помощью соответствия субъективно-модальных значений отношения к предмету речи. Субъективная модальность относится к лингвистическому качеству текста и является специфической речевой формой высказывания, его синтаксической се­мантикой. Изменения субъективной модальности знаменуют и оформляют переходы единой линии повествования. Текст имеет внешнемодальные средства и значения, которые намечают общий характер модальности текста и внутримодальные средства, разви­вающие и конкретизирующие общую модальность текста. В речи происходит постоянное и тесное взаимодействие языковых и рече­вых средств объективной модальности, которое и создает общую субъективно-модальную окраску текста.

Под модальностью текста, кроме приведенных выше положе­ний, понимаются и представления о наличии и особенностях объективных


338

339

связей между предметами и их признаками; степень уве­ренности/неуверенности наших суждений об этих объектах, их же­лательности/нежелательности, возможности/ невозможности, допу­стимости/недопустимости, облигаторности/ необлигаторности, а также их ценностные характеристики. Взаимодействие этих видов модальности и создает общетекстовую модальность, в рамках ко­торой происходит восприятие смысла текста.

Текст как сверхфразовое синтаксическое целое объединен те­матическим единством и опирается на типы речи, которые явля­ются структурно-типизированными комплексами данного уровня и имеют свои языковые характеристики. В работе рассмотрены мо­дальные характеристики трех функицонально-смысловых типов речи: повествования, рассуждения и описания.

Повествование как функционально-смысловой тип речи выра­жает сообщение о последовательно развивающихся действиях и имеет свои специфические языковые средства реализации данной функции. Отличительной особенностью повествования является динамичность речи, которая заведомо предполагает наличие субъективной модальности в виде эмоционально-экспрессивных оценок содержания высказывания в целом или отдельных его час­тей.

Рассмотренные образцы калмыцких текстов позволяет сделать вывод о том, что повествование, являясь, прежде всего, средством художественных текстов, очень широко использует разнообразные средства выражения модальных значений.

С помощью личных форм глаголов изъявительного и косвенных наклонений, модальных словосочетаний и частиц, порядка слов и актуального членения, различных просодических средств и синтак­сических конструкций, через значения достоверности, возможнос­ти/невозможности, желательности/нежелательности, необходимо­сти и долженствования - повествование выражает реальную и ир­реальную модальность. Субъективная модальность выражается с помощью специфического субъективно-модального плана, разно­образных аффиксов глаголов и модальных образований.

Описание относится к констатирующей форме монологической речи, которая утверждает наличие/отсутствие каких-либо призна­ков предложения. В данном функционально-смысловом типе речи

ведущей разновидностью модальности является объективная, ре­альная модальность. Она выражается глаголами настоящего вре­мени, которые выражают действие, представляемые в их длитель­ности. Если описание многосубъектно, то действия субъектов -синхронно. При всей статичности фрагмента действительности любое описание идет через призму психологического восприятия авторов, в нем множество эмоционально-экспрессивных моментов, которые реализуют субъективную модальность.

Для рассуждения характерны своеобразные логические отно­шения между составляющими компонентами, объединяющимся в умозаключение. В смысловом и структурном отношении основной частью суждения является суждение - вывод. В рассуждении пред­ставлены различные логические и эмоционально-экспрессивные оценки предметов и их признаков, которые объявляются в вывод­ном суждении. В плане выражения модальности автор широко ис­пользует, кроме глагольного наклонения, личные местоимения, ввод­ные и модальные слова, интонацию, обороты, утвердительные и отрицательные частицы, выражающие возможность, предположе­ние, допущение, а также реальную и утвердительную модальность.

Говоря о различиях по стилям и жанрам, или о делении типов речи на монолог и диалог, следует отметить, что в каждой из ука­занных типах текстов существуют свои особенности функциональ­но-количественного употребления модальных значений и соответ­ствующих им языковых средств.

Повествование, описание и рассуждение в процессе употребления в тексте в зависимости от микротемы могут видоизменяться. Все эти типы речи могут быть использованы в рамках небольшого отрезка произведения.

Каждый из изученных выше функционально-смысловых типов речи характеризуется достаточно устойчивой структурой и своими специфическими признаками: для описания свойственна синх­ронность, повествование отличается диахронностью, а рассужде­ние - каузальностью (причинностью).

Во всех трех типах речи калмыцкого языка реальная модальность выражается с помощью изъявительных форм. Наибольшим разнообразием модальных средств отличается повествование, ко­торое строится на развивающихся,


340

341

сменяющихся друг друга действиях и тем самым способствует употреблению различных по стилистическим и семантико-грамматическим характеристикам модальных значений и оттенков. Диахронность в повествовании чаще выражается формами глагола прошедшего времени.

В описании через различные формы сравнения, эпитетов, олицетворений, метафор широко используется субъективная модаль­ность, а через синхронные значения настоящего времени в данном типе речи употребляются назывные (именные) предложения.

В рассуждении ведущим типом модальности является реаль­ная, утвердительная модальность, которая выражается формой наклонения. Модальность необходимости и долженствования в рас­суждении характерна лишь в случае наличия в выводном сужде­нии поучительно-предписывающего значения.