Мрак. Только черные скелеты веток. Только жухлая трава под чуткими ступнями. Только странные каменные глыбы, уходящие вертикально вверх
| Вид материала | Документы |
- Творческий путь В. М. Шукшина, 234.35kb.
- Татьяна Толстая. Кысь, 3310.46kb.
- Человек не плетет паутину жизни, он лишь ниточка в ней. Все, что он делает, он делает, 1796.39kb.
- 12. Формальные грамматики и автоматы, 176.6kb.
- План учебно-воспитательной работы 3 класса на 2006-2007 учебный год, 1141.82kb.
- Нп «сибирская ассоциация консультантов», 58.86kb.
- Аборт это намеренное прекращение жизни развивающегося в утробе матери ребенка, 227.57kb.
- Курс №9 эсхатология последнее время. Что будет с этим миром? Ей, гряди Господи!, 1039.37kb.
- Под космизмом понимается целый поток русской культуры, включающий не только философов, 369.69kb.
- Новое поколение роботов исследует глубины океана. Эти механические существа способны, 63.99kb.
В прокуратуре Сергеева ждал список потенциальных претендентов на звание городского маньяка. Всего шестьдесят три человека. Иван Иванович тупо смотрел на незнакомые фамилии и ничего не говорящие имена. Эти шестьдесят три строчки добавляли работы, но и только. Предстояло отсеять всех, кто имел твердое алиби. Вычеркнуть из числа оставшихся тех, чья кровь не совпадает с кровью на разбитом стекле в квартире Завьяловой. И только после этого, вычислив преступника выследить его и взять с поличным. Все очень просто. Один вопрос: сколько человек не доживут до этого счастливого дня? Толи из-за бессонных ночей, толи из-за безрезультатности расследования, но, лежащий на столе список, ничего кроме раздражения у Сергеева не вызывал.
“Какого хрена! На кой ляд я перебрался из областного центра припёрся в эту дыру. Спокойно дожить до пенсии? Вот и дожил. Пнут под зад, как старую собаку. Родной город, родной город, тихая провинция…» – На средине списка Ивана Ивановича что-то заставило остановиться. Он буквально споткнулся о черную строчку с фамилией: Ларьков Сергей Васильевич.
-Так, так. – Сергеев поднялся и стал ходить по кабинету. – Ларьков? А почему, собственно и нет? Нужно запросить в городском спортивном диспансере сведения о его группе крови. Нет, лучше забрать медицинскую карточку. Может быть, там еще что-нибудь интересное возникнет. Выяснить где был в дни убийств. Этим пусть милиция займется. Дальше, дальше. – Темп движения возрастал. Недавняя апатия исчезла бесследно. – Но это все на поверхности. Было еще что-то, что толкнуло меня. Что-то давнее.
Сергеев остановился у окна. Серое небо, серый дождь, серые дома, серый город. Ни утра, ни вечера, ни полдня. Только черные ночи и серое нечто между ночами. Осень.
“Точно, осень! Позапрошлой осенью были выборы. Ларьков выступал на предвыборном собрании в качестве доверенного лица кандидата. Кого? Не помню. Не важно. На вопрос о преступности он сказал тогда что-то вроде: я бы бандитов и чиновников душил своими руками. Дословно: «Душил бы и головы отворачивал!» Милиция, суды, органы юстиции коррумпированы и не способны оказать сопротивление криминалу. Нужно все решать самим. Иначе с преступностью не справимся”.
На столе зазвонил внутренний телефон. Сергеев снял трубку.
-Иван Иванович, зайдите. Прокурор ждет. – В голосе Галины Федоровны, бессменного секретаря прокурора, слышалось сочувствие.
-Сильно шумит?
-Не без этого.
-Сейчас подойду. – Сергеев поднял трубку городского телефона и набрал номер. – Станислав Александрович? Приветствую, Сергеев.
-Здорово. – Отозвалась трубка. – Уже получил нагоняй?
-Нет. Сейчас иду.
-Сочувствую. Я уже пропаренный. Все как положено. Обещали звездочку свинтить.
-Хорошо хоть не голову. Станислав Александрович, что о твоей засаде слышно?
-Ничего хорошего. Под утро завалился кучерявый ангелочек - Феденька Астраханов с парой здоровых фингалов на физиономии и заявил, что сержанта Хрякова и твоего подопечного закидали камнями, а потом сожгли в Поселке.
-Пожарные трупов не нашли. – Сергееву показалось странным, что совсем зеленый Астраханов выбрался из такой переделки, а опытный сержант Хряков, побывавший уже во многих передрягах, выпутаться не сумел.
-Знаю. Хряков в больнице. Ему череп проломили. Твой этот, как его?
-Кириллов?
-Да, Кириллов, приволок Хрякова на себе в горбольницу.
-Кириллов? – удивился Ива Иванович. А про себя подумал: “ Ну, отлегло. Засада жива. И у меня есть шанс живым от начальства выбраться”.
- Именно. Он сейчас в розыске.
-Вот тебе и новость. – Иван Иванович перестал что-либо понимать.
-Они на пару с Ларьковым - знаешь, такого?
-Чемпион?
-Он самый. Так вот: избили дежурный наряд. Те пытались их доставить в отдел. – По голосу Громова Иван Иванович догадался, что Ларьков с Кирилловым не просто поставили подчиненным Громова по синяку под глазом.
-Так серьезно?
-Два нокаута, одна сломанная челюсть. К тому же, они вооружены.
-Еще не лучше. Знаешь что: не в службу, а в дружбу, попридержи пока своих орлов. До обеда придержи. Я сам все выясню. Разберусь и сразу тебе перезвоню. Договорились?
-Этой же вторая. – Голос в трубке был мрачен.
-Что вторая? – не понял Сергеев.
-Что, что – звездочка вторая. С твоей легкой руки я завтра лейтенантом стану.
-Не переживай, не станешь. Без тебя в горотделе работа развалится. Слушай, Громов, не пойму я как это твой Астраханов так ловко выкрутился? Я только что с места происшествия. Там настоящее побоище было. А он парой синяков отделался. И, к тому же, ничего про остальных не знает.
-Дерьмо, поэтому и не знает. Контингент у нас такой. Зарплата-то мизерная. Грамотные да умные на нее не позарятся. Идут на службу: либо деревенские с пятью классами образования, либо те же бандиты, что потрусливее. Под прикрытием государства рэкетом заниматься. Риска меньше. Дорожат своей шкурой, сволочи. Вот и Астраханов из них. Удрал из засады. Бросил ребят, испугался и удрал. Думал, что один в живых остался, значит: все концы в воду. Приказ на него готовим. Гнать надо таких взашей. Только с кем потом работать? Ладно, чего тебе в жилетку плакаться? Сам все знаешь. Жду звонка. - Громов положил трубку.
39.
-Ну, ты, дурак, Димка! – Весело возмутился Сергей. – Почему сразу ко мне не пришел. Милицейская засада! Ловля маньяка на живца! Это еще удивительно, что с такой страховкой из живца не превратился в мертвеца. Повезло тебе, братец…
Они сидели у Сереги, на кухне и пили кофе. Квартира Ларькова мало соответствовала тем легендам, которые ходили среди обывателей. Диму потрясала изобретательность сограждан, когда он слышало трехуровневом дворце в стандартной пятиэтажке, о золотом унитазе из Египта, о кухонном гарнитуре, изготовленном в Дании под заказ, о персидских раритетных коврах. Жилище Ларькова представляло собой чистую, ухоженную однокомнатную квартирку. Обычная, как у всех, отечественная мебель, купленная еще до перестройки. Ковер действительно был. Огромный, с драконами, китайского производства. Но вовсе не старинный. Скорее просто старый. Достался Сергею от родителей. Из изысков интерьера можно было назвать великолепный “иконостас”, точно отражавший весь спортивный путь хозяина квартиры. Десятки медалей поблескивали на ковре, на фоне китайских драконов. Кубки стояли ниже. На специальном стеллаже. Его Ларьков изготовил сам, собственноручно. “Блестящие плоды безмозглой юности” - так иронично отзывался об этой выставке личных достижений бывший боксер.
Дима, смакуя маленькими глоточками обжигающий, ароматный черный кофе, пересказывал события последних дней. Старался не упускать ничего сколько-нибудь важного и по ходу анализировал свой рассказ.
-Сам-то чем лучше? Зачем милицию в больнице избил? Съездили бы с ними в отделение, ничего бы с нами не сделали. А теперь, умник, вместе на лесоповал отправимся. Думаешь, тебе это сойдет с рук?
-Сойдет, не сойдет – время покажет. Но если где кого и бить, так это только в больнице. В случае чего, пострадавшие сразу получают квалифицированную медицинскую помощь. Я бы и боксерские поединки проводил не в спортивных залах, а в лечебных учреждениях. А что? Очень удобно. И боксерам безопасно, и больным весело. А то сидят с кислыми минами в коридорах, в ожидании своей очереди на какое-нибудь УЗИ или бесполезные процедуры. В такой атмосфере и здоровый заболеет.
-Все, понесло. А на меня “наезжаешь” зря. Я давно хотел с тобой посоветоваться. Дважды пытался пойти. – Дима вспомнил свои неудачные походы в гости к Ларькову. – Но все не получалось. Видно, тогда еще не время было. Что называется: не судьба.
-Ты мне, братец, эти фаталистические штучки брось. Не верю я в судьбу. Пришло время, не пришло время. Это будешь лет в восемьдесят рассуждать перед внуками и правнуками. А сейчас, раз уж решил искать приключений, так хотя бы делай это с умом. – Серега с детства привык прикрывать Диму и то, что в этом рискованном деле его старый друг предпочел искать поддержку в милиции, а не у него, вызывало чувство близкое к ревности.
-Ладно тебе. Успокойся. Если в древности все дороги вели в Рим, то теперь они наверняка ведут к господину Ларькову. Наша встреча сегодня – яркое тому подтверждение. Так, что никуда я от тебя не денусь. – сказал Дима примирительно.
-А Танька, значит, ничего не знает про героическую деятельность своего мужа? – Сергей принял скрытые извинения друга.
-Какой там героизм. Сплошная глупость и неудачи. Что теперь скажу Ивану Ивановичу? Его-то, небось, начальство по головке не погладит. И за сержанта раненного попадет, и за дом сгоревший, и за то, что меня отпустил: кого теперь подозревать?
- Дурилка! Переживает за следователя, который и засады-то толком организовать не может. - Не удержался от насмешки Сергей.
-Зря ты так. Он неплохой мужик. – Вступился за Сергеева Дима. – А засада не получилась по чистой случайности. Кто же знал, что публика в поселке так на похоронах напьется? Утром нужно будет ему позвонить. Что бы, не было сюрпризов.
-Утром, это Дим, когда? – Ехидно поинтересовался Ларьков.
-Утром, это часов в семь. Я думаю. – Дима по привычке поглядел на руку.
-Нечего на пустую руку пялиться. Спроси меня: и я тебе отвечу. Местное время шесть часов сорок семь минут. Всю ночь из-за твоей страсти к приключениям провел на ногах. – Серега ворчал скорее по инерции, чем от недовольства. – А мне, между прочим, работать надо.
-Значит, минут через десять и позвоню. – Дима не стал обращать внимание на ворчание приятеля. – Знаешь, а ведь я и сегодня чувствовал его присутствие.
-Кого? – Ларьков спросил скорее из вредности. Кого постоянно “чувствовал” его приятель, он уже догадался. Но вся эта бредятина о психологической связи с маньяком, вызывала у бывшего боксера демонстративное неприятие.
-Маньяка, кого еще. Чувствовал, совершенно определенно чувствовал. – Кириллов говорил так, будто пытался разобраться в своих ощущениях. - Правда, не так как в прошлые разы. Некогда было сосредоточиться. Но он был там. Я это знаю. Точно был.
-Никогда бы не подумал, что ты подашься в экстрасенсы-любители. Говорят, их сейчас стало модно использовать для лечения половой слабости и поимки неуловимых преступников. Знаешь, такой дедок, ручками пассы над брюками поделает и становится обладатель брюк сексуальным гигантом. Над картой пальчиком поводит, лоб наморщит, на нужном месте ногтем крестик нарисует - грузится милиция побатальонно в автомобили и марш-марш в указанную точку. Лопаточкой копнули – а там труп. В другом месте копнули – награбленное. Домик окружили – в домике банда в полном составе. А кто всех победил? Ну, конечно же, добрый деда экстрасенс.
-Брось трепаться. – Дима с улыбкой наблюдал спектакль, в котором Сергей исполнял поочередно роль дедка - экстрасенса, батальона милиции, лопаты, трупа и банды. – Можешь верить, можешь не верить, но маньяк был сегодня у поселка во время пожара. Я готов поспорить на что угодно.
-Отлично. Ставлю все свои медали против Ленкиной коляски, что ты все это сам себе внушил. – Азартный по характеру Серега, предлагал сверх выгодный вариант. Ленка уже давно обходилась без коляски, а об иконостасе Ларькова весь город поговаривал с завистью.
-Прогадаешь. Да и зачем тебе коляска? Что, решил приобщаться к вредным привычкам? Жена, свадьба и дети? – Дима “разгулялся”. Затянувшийся до утра разговор совершенно перебил сон.
-Прогадаю, не прогадаю – не твоя забота. А коляска может в хозяйстве пригодиться. Овощи из погреба возить. Или возьму и женюсь на Ирочке из больницы. Ты же видел: какая она “лапочка”.
-В таком случае - можешь считать, что пари заключено. – Дима отхлебнул из чашки, поднялся и пошел в комнату. Номер домашнего телефона Сергеева прочно лежал в голове. Дима снял трубку, набрал: 5-38-47 и стал считать длинные гудки. На четвертом сигнале зуммера трубку сняли. Сонный женский голос произнес традиционное:
-Алле?
-Извините за ранний звонок. Ивана Ивановича можно?
-Нет. Он выехал на происшествие.
-Пожар? – Коротко поинтересовался Дима.
-Не знаю. Кажется убийство. Перезвоните лучше ему на работу.
-Спасибо. Еще раз извините. – Положив трубку, Дима сказал негромко: - Боюсь - я пари выиграл.
-Что ты там бормочешь? – Ларьков вошел в комнату, дожевывая на ходу бутерброд.
-Не плачь, Серега. Я передам твои медали в краеведческий музей. Пусть ими любуются подрастающие поколения юных боксеров. – Ларьков вопросительно посмотрел на друга. - Сергеева дома нет. – Разъяснил Дима. – Уехал на убийство. И я не ошибусь, если скажу, что убили в поселке и тем же способом: свернув голову и прокусив шею.
-Шерлок Холмс. Ты это определил по шипению трубки или по тембру зуммера? – Сергей скептически покосился на телефон. Но глаза его потемнели.
-Нет. Жена Сергеева сказала. – Дима набрал рабочий телефон Ивана Ивановича. Трубку никто не взял. – Что теперь делать?
-Не знаю как ты, но я бы, с удовольствием, сейчас вздремнул пару часиков. Готов ради этого даже работу прогулять. А то перепутаю коробку передач с глушителем. Так всю клиентуру растерять можно. – Сергей своей репутацией дорожил.
-Ложись. А я пойду искать Сергеева. Зуб даю: он сейчас в Поселке. – Дима решительно направился в прихожую.
-Подожди, подожди. – Преградил ему дорогу Ларьков. – Если я правильно понял, ты намерен сейчас совершить путешествие по местам боевой славы. То есть пойти туда, где только сегодня ночью из тебя пытались приготовить отбивную и шашлык одновременно?
-Чего ты завелся? Там, сейчас полно милиции. Я думаю. А, значит, бояться актов вандализма в отношении меня, нет резона. – Дима попытался проскользнуть под рукой друга.
-Остынь. Отныне, братец, без меня ни шагу. Поверь, я не о тебе беспокоюсь. Как я понимаю, в поселке еще остались целые дома. Если ты там появишься без моего присмотра, счастливая толпа аборигенов на радостях опять, что-нибудь спалит. Так скоро людям жить негде будет. – Тон был шутлив, но беспокойство за друга детства сквозило в каждом слове.
-Им сейчас не до пожаров. Они сами сегодня сутра горят. После такой пьянки, не то, что драку учинить – с постели подняться: уже подвиг.
-Ладно. Может быть. Но у меня есть альтернативное предложение. Причем, заметь, не просто альтернативное, но и чрезвычайно разумное. – Сергей выдержал паузу, ожидая Диминого вопроса.
-Какое? - Кириллов дисциплинированно вставил необходимую реплику в отведенное для этого место.
-Очень простое. Первое: мы сидим и пьем кофе. Крепкий натуральный кофе. Возможно, даже я разорюсь на бутерброды. Пьем не торопясь. Этому благородному занятию мы посвящаем весь следующий час. Потом я, как было заранее договорено, звоню лапочке Ирочке и справляюсь о здоровье твоего героического сержанта Петровича. Или ты уже забыл о тяжело больном друге?
-Нет, не забыл. – Сказал Дима. Хотя его слова не на сто процентов соответствовали истине. После звонка Сергееву, он о сержанте уже не вспоминал. Диме стало стыдно, как будто Серега подловил его на чем-то очень неприличном. – Хорошо. Ты прав. А что дальше?
-Дальше? – Обрадовался локальной победе Сергей. – Дальше ты звонишь Сергееву на работу. Если он там - мы едем в прокуратуру. Едем вместе. Хочу лично убедиться в том, что твоя оценка следователя, как нормального мужика, не является преувеличением.
-Убедишься. Не сомневайся. – Диме вовсе не улыбалась перспектива еще час находиться в полном неведении, но соваться в Поселок было небезопасно. В этом Сергей, безусловно, прав.
- Далее. Если следователя еще не будет на работе, то отправимся учить твоих поселковых приятелей хорошим манерам. Или учиться у них плохим. Это уже как получиться…
-Согласен. – Без особого энтузиазма признал свое поражение Дима.
-Вот и отлично. – Сергей смолол кофе и поставил кофейник на плитку. – А пока, скажи мне вот что: ты этого ночного монстра хотя бы разглядеть сумел?
-Нет.
-Иначе говоря, как только ты его “чувствуешь”, то сразу теряешь сознание как благородная девица на первом балу?
-В общем, да .- Неохотно признался Кириллов.
Ларьков внимательно поглядел на друга детства и коротко резюмировал: - Замечательно.
40.
-И так, господин Кириллов. Может быть, вы все-таки объясните: почему все так хотят вашей смерти? - Иван Иванович не смотрела на Диму. С видом очень занятого человека, которого посетитель отрывает из-за сущего пустяка, следователь изучал, лежащие перед ним бумаги. Толстая папка на столе Сергеева интересовала его значительно больше худого Димы.
-Не знаю. У них спросите. – Дима никак не мог понять, возникшей напряженности между ним и Сергеевым. Если быть абсолютно точным, то, скорее, между Сергеевым и ним. Эта напряженность неизменно проявлялась после каждого нового убийства и так же неизменно исчезала после выяснения обстоятельств появления нового трупа.
-Хороший ответ! Замечательный! Вы, господин Кириллов очень тонкий психолог. – Дима не сразу разобрал: это комплимент или тонкая ирония. - Никто в поселке мне ни слова Они все замешаны в поджоге, нанесении телесных повреждений работникам милиции и покушении на убийство. Пока все молчат - не виноват никто. Дом сгорел сам. Летающие камни – причуды стихии. Избитые милиционеры – жертвы нападения неизвестных злоумышленников. А ваш рассказ – не более чем попытка оклеветать добропорядочных граждан.
-Иван Иванович, – неуверенно начал Дима.
-Что? – буркнул Сергеев
-Что с тем вторым, с блондинчиком, который сбежал?
-С Астрахановым? – Сергеев поднял голову. – Пара синяков и все. Легко отделался. Могли забить насмерть. Да видно не попался никому под горячую руку.
-Да, могли. – Согласился Дима. – Лучше бы ему кирпичом прилетело.
Сергеев оторвался от своей драгоценной папки и с удивлением посмотрел на Диму.
-Петрович мужик конкретный, а главное не трус. – Поторопился объяснить Дима. - Да, чуть не забыл: я оружие его принес. - Он достал из кармана пистолет сержанта. – Вот.
-Иван Иванович взял “макаров”, покрутил в руках, ловким движением вынул обойму, понюхал ствол.
-Стреляли? – Он поглядел на Кириллова. Дима улыбнулся вопросу следователя. Ему почему-то вспомнилась сцена из “Белого солнца пустыни”. Там звучало это же лаконичное: “Стреляли”. Правда, без знака вопроса.
-Чего такого смешного я сказал? – Оставаться суровым с Кирилловым Ивану Ивановичу становилось все сложнее.
-Ничего особенного. Так, вспомнил один фильм. Стрелял. Если это можно назвать стрельбой. Нечаянно нажал на спуск, когда забирал оружие. Надеюсь, я ни в кого не попал? – Испугался Дима.
-Насколько я знаю: нет. ПМ – оружие серьезное. Это не американские полицейские пукалки. Когда из него попадают, последствия, как правило, самые плачевные. Дома дырку от “макарова” не заштопать. А в больницу никто не обращался. Так что по этому поводу можете не волноваться.
-Судя по вашему тону: есть повод, по которому я должен волноваться?
-Да. Вот что, сядьте и подробно опишите все, что вчера произошло, начиная с вашей прогулки в магазин и заканчивая избиением дежурного наряда в приемном покое. Подробно. А я пока с вашим приятелем Ларьковым переговорю. – Сергев положил перед Димой бумагу, ручку, убрал в сейф документы и вышел из кабинета.
Не было Ивана Ивановича долго. Видно беседа с мастером кулачного боя оказалась чрезвычайно занимательной. Дима сидел в кабинете следователя и в полном одиночестве “гипнотизировал” синюю шариковую ручку. Ручка “гипнозу” не поддавалась. Кириллов не подозревал, что связанно излагать мысли на бумаге, оказывается не так уж и просто. Один взгляд на пустой белый, чистый лист замораживал в голове всякое движение мысли. В извилинах становилось так же бело и чисто. Клонило в сон. Приходилось регулярно откладывать ручку в сторону, подниматься и вышагивать по кабинету.
К возвращению Сергеева Дима едва исписал пол странички. Кириллов совершенно бессознательно хитрил, словно школьник на сочинении. Из-под ручки выползали огромные, перекормленные буквы, такие большие, что в строке умещалось одно, максимум два слова. Диме стало казаться главным не изложение фактов, а победа над тоскливой белизной бумаги. И он делал все, что бы этой победы добиться.
Иван Иванович критически оглядел творение Димы, хмыкнул и как приговор произнес:
-Льва Толстого, из тебя, батенька, не выйдет. Что бы написать “Войну и мир” с твоей творческой потенцией придется стать Мафусаилом. Обычной человеческой жизни на это не хватит.
Дима почувствовал перемену в интонациях следователя. Недавней враждебности как небывало. Толи Серега поделился своим бездонным запасом анекдотов, толи в ходе следствия выяснилось нечто, говорящее в пользу Димы, толи у Ивана Ивановича появилось что-то новое по маньяку. Но Сергеев стал заметно приветливей и снова перешёл на панибратское «ты».
-Я и не спорю. – Согласился Дима. –Мне проще вашу “Волгу” с закрытыми глазами “раскидать”, а потом собрать, чем совершать акт садомазохизма с папирусом.
-На счёт Волги – это правильно. А испортили ты не папирус, а писчую бумагу. Не очень высокого качества, кстати, но все равно жалко. В прокуратуре с бумагой проблема. Если честно, самого писанина достает. Только ничего с этим поделать нельзя. Порядок такой.
-Понимаю. – Дима перевернул листок и с выражением бесконечной тоски стал выводить огромную букву “М”.
-Так дело не пойдет. – Сергеев буквально вырвал у Димы ручку и недописанный листок. - Давай-ка, так: зайдешь в соседний кабинет. Наговоришь показания на магнитофон. Расшифруют, а вы потом распишешься. А то я не спал, не завтракал и, твоими молитвами, имею шанс остаться без обеда.