Валерий Паульман

Вид материала

Содержание

Атомная бомба
Баллистические ракеты, запускаемые с подводных лодок

Подобный материал:

1 ... 26 27 28 29 30 31 32 33 ... 63

Источник: Уткин А. Мировая холодная война. М.: ЭКСМО, Алгоритм, 2005, с. 439

Совокупный ВПК западных стран во главе с США постоянно навязывал ВПК СССР и его союзникам интенсивную гонку вооружений с тем, чтобы максимально измотать противника. По отношению к США Советский Союз был все время догоняющим (как в экономике, так и в гонке вооружений).^⁸³⁷

И.Быстрова и Г. Рябов приводят следующие сведения, свидетельствующие о гонке в создании и развитии стратегических наступательных вооружений:

« Атомная бомба: США – 1945 г., СССР – 1949 г.

Межконтинентальный бомбардировщик: США – 1948 г., СССР – 1955 г.

Водородная бомба: США – 1952 г., СССР – 1953 г.

Межконтинентальная баллистическая ракета: США – 1958 г., СССР – 1957 г.

Баллистические ракеты, запускаемые с подводных лодок: США – 1960 г., СССР – 1964 г.

Межконтинентальные баллистические ракеты на твердом топливе: США – 1962 г., СССР – 1966 г.» ^⁸³⁸

Со временем по мере технического перевооружения вооруженных сил соотношение изменилось в пользу НАТО не только в мире, но и в Европе. ^⁸³⁹

Политическое же руководство СССР из-за своих непомерных амбиций и недальновидности попало в ловушку, расставленную Западом. Вместо того, чтобы оптимизировать затраты на оборону с учетом реальных экономических возможностей государства, руководители СССР, упоенные иллюзией могущества своей власти, ринулись в водоворот безумной гонки вооружений^⁸⁴⁰ и борьбу за мировое лидерство, что предполагало наращивание общей экономической мощи страны. Все это с неизбежностью вело к деформации структуры экономики СССР. Иными словами, руководство СССР исходило не из насущных потребностей общества, а из химеры – достижения победы в противоборстве с мировой капиталистической системой. Мы во всем хотели быть не хуже, а лучше Запада. К числу таких приоритетов относились и программы освоения космоса. Например, как сообщает Э.Буйновский, соревнование по программе полета на Луну для США обошлось в 20 млрд. долларов, а нам «бесславная погоня за Америкой по ценам того времени стоила около 10 млрд. рублей». Э.Буйновский приводит еще один пример амбициозной программы, связанной с созданием космического корабля типа американского «Шаттла». Он сообщает: «За годы создания и отработки «Бурана» в этой тематике было задействовано более тысячи НИИ, КБ, предприятий промышленности и около 1,5 миллиона человек. По данным печати, на программу «Буран» советский народ выделил в общей сложности 17 млрд. долларов США».^⁸⁴¹

Следствием гонки вооружений было образование в экономике огромного «флюса» ВПК, доля которого в ВВП составляла в 1980 годах около 20%. ВПК потребляло примерно 15% производимых в стране черных металлов, а 60% продукции машиностроения предназначалось для нужд армии и флота.^⁸⁴² «Военная промышленность жила своей жизнью и стремилась максимально автономизироваться. У нее было все свое, начиная с лучшей строительной базы и кончая энергетикой, машиностроением, городами. У военной промышленности были даже свои золотые прииски».^⁸⁴³ Итогом соревнования за мировое экономическое могущество стал катастрофический перекос структуры народного хозяйства в пользу отраслей группы «А» и ВПК. Оно вызвало отвлечение огромного ресурсного потенциала из тех секторов, которые непосредственно обслуживали потребности населения страны. Помимо отрицательного влияния на экономику, глобальное противостояние двух мировых социально-политических систем сказывалось и на других сферах жизни общества: политике, идеологии, морали.

Воспроизводство диктатуры партийно-государственного аппарата, начиная с 1930 годов, во многом объясняется постоянно давящей внешней угрозой существовавшему строю.^⁸⁴⁴ Воздействие буржуазного образа жизни, чуждой идеологии и морали на население СССР в годы «холодной войны» в значительной мере ограничивалось существованием «железного занавеса». Когда при М.Горбачеве «занавес» обрушился, влияние Запада на идеологию и нравственность людей в СССР стало ощутимым фактором дестабилизации общества. Вот как со знанием дела характеризовал процесс системного идеологического и психологического давления Запада на советское общество А.Зиновьев: «Организаторами и исполнителями «холодной войны» ставилась задача атомизировать советское общество идейно, морально и политически. Расшатывать социальные и политические структуры. Лишать способности к сопротивлению. Разрушать идейно-психологический иммунитет населения противника. В качестве средства использовалась мощная пропаганда, отвлекавшая внимание людей от социальных проблем на секс, интимную жизнь кинозвезд и гангстеров, на преступность, извращенные формы удовольствия. Провоцировались и раздувались национальные и религиозные чувства, создавались и навязывались ложные мифы и кумиры.

В эту работу были вовлечены многие десятки (если не сотни) тысяч специалистов и добровольцев, включая агентов секретных служб, университетских профессоров, журналистов, туристов. Работа велась с учетом опыта прошлого, особенно – геббельсовской пропагандистской машины, а также достижений психологии и медицины, особенно – психоанализа. Перефразируя слова одного западного социолога, можно сказать, что в «холодной войне» победил не капитализм, а лучшие средства оболванивания людей, действовавшие от его имени.

«Холодная война» дала блестящий пример того, что современными средствами идеологической обработки людей и манипулирования массами народ легче обмануть, чем отдельного человека, причем обмануть надолго, на любое время, пока есть смысл и силы для этого».^⁸⁴⁵

Подводя итог сказанному, можно утверждать, что воздействие капиталистического окружения было одной из причин, способствовавших краху социализма в СССР. Однако оно не было определяющим, ибо проявлялось, главным образом, через механизм тоталитарной системы власти, т.е. не непосредственно, как в случае прямой военной агрессии, а косвенно.

Поскольку крах СССР – это бесспорная «заслуга» М.Горбачева и его ближайших соратников, то нелишне, анализируя влияние внешнего фактора, более подробно рассмотреть ход развития соответствующих событий в годы перестройки.

М.Горбачев выдвинул концепцию нового мышления в международной политике. Он призывал «покончить со взглядами на внешнюю политику с имперских позиций»; утверждал, что «классическая формула Клаузевица, что война есть продолжение политики, только другими средствами, – безнадежно устарела»; что «нельзя стремиться к собственной безопасности за счет других» и т.п. В основе внешней политики нового мышления лежала идея о том, что «человечество должно признать жизненную необходимость приоритета общечеловеческого как главного императива эпохи». М.Горбачев утверждал, что «реализация фундаментального принципа «Разоружение для развития» должно и может сплотить человечество, помочь формированию его общепланетарного сознания».^⁸⁴⁶

Спору нет, общечеловеческие ценности существуют, хотя бы общие правила морали. Однако в этом раздираемом противоречиями мире пока бал правят классовые интересы и именно им подчинена внешняя политика всех государств.

М.Горбачев, инициировав в соответствии с концепцией нового мышления целую серию акций в области разоружения, вскоре столкнулся с жесткой позицией США, отвергнувших практически все мирные предложения СССР. В связи с этим в 1987 году М.Горбачев, испытывая чувство обиды и неразделенной любви к высоким моральным общечеловеческим принципам, вынужден был заявить следующее: «Казалось, логично было бы перед лицом стратегического пата остановить гонку вооружений, взяться за разоружение. Но происходит иное. И без того переполненные арсеналы продолжают пополняться новыми изощренными видами вооружений. И тон задают в этом опасном, если не сказать – гибельном, занятии США».^⁸⁴⁷ Оценивая внешнюю политику США, М.Горбачев писал, что «она основывается, по крайней мере, на двух заблуждениях. Первое – вера в то, что экономическая система Советского Союза вот-вот затрещит и что с перестройкой у него ничего не получится. Второе – расчет на превосходство Запада в технике и технологии и, в конечном счете, в военной области. Эти иллюзии питают линию на изматывание социализма путем гонки вооружений, чтобы затем диктовать свои условия. Такова схема, она наивна».^⁸⁴⁸

Но американская схема, как показал дальнейший ход событий, была далеко не наивной, она была реалистичной, основанной на отстаивании своих интересов. И США в 1991 году добились своей цели – развала СССР. А вот политика нового мышления оказалась на проверку наивной, иллюзорной, основанной не на трезвом учете фактов, а на абстрактных принципах, хотя в основе своей и гуманных.^⁸⁴⁹ Опытному в лицемерных играх Западу перестройка нужна была только как рычаг для развала советской системы, а не как инструмент развития и укрепления СССР. Западные политики стремились подчеркивать дружеское отношение к М.Горбачеву, умело используя его личные качества. Однако такое «расположение» к нему и проводимой им политике преследовало только одну единственную цель – использовать М.Горбачева в качестве инструмента для разрушения СССР, играя на его тщеславии и амбициях. Государственный секретарь США Дж.Шульц вспоминает, что свою первую встречу с вице-президентом Бушем М.Горбачев начал не с разговора о национальных интересах своей страны, а с заявления о том, что он видит свою задачу в том, чтобы… «помочь всем странам». Он пообещал американским лидерам не требовать обратно Аляску и Сан-Франциско. «Он (М.Горбачев – В.П.) складывал подарки у наших ног – уступка за уступкой».^⁸⁵⁰ Конгрессмен Э.Марки оценил согласие М.Горбачева уничтожить советские ракеты средней дальности как лучшее, что русские предложили нам со времен продажи Аляски».^⁸⁵¹ М.Горбачев обиженно жаловался Дж.Шульцу на то, что «американская помощь заключается в выколачивании максимума уступок», на что Дж.Шульц с улыбкой отвечал: «Я утру вам слезы».^⁸⁵²

Збигнев Бжезинский назвал М.Горбачева «Великим Путаником и исторически трагической личностью».^⁸⁵³ Э.Картер считал, что «Горбачев сыграл определяющую роль по меньшей мере в четырех сферах: 1) изменение военной политики, когда Горбачев, выступил в ООН в декабре 1988 года, всем стало ясно, что его намерения в этой сфере серьезны; 2) отказ от классовой борьбы как смысла мировой истории, выдвижение на первый план «общечеловеческих ценностей», признание значимости ООН; 3) отказ от поддержки марксистских режимов в «третьем мире»; 4) изменение отношения к восточноевропейским странам, отказ от «доктрины Брежнева».^⁸⁵⁴

М.Горбачев, в конце концов, сам вынужден был констатировать, что западные лидеры «все бросили в ход – и тебе национальный вопрос, и татарский вопрос, и еврейский вопрос, и военных пытаются натравить, и в руководстве стараются стравить друг с другом…».^⁸⁵⁵ М.Горбачев однажды признался А.Черняеву о том, что «он определенно знает о создании ЦРУ и госдепом специальной комиссии, в задачу которой входит дискредитация перестройки и личности ее инициатора».^⁸⁵⁶

США и его союзники по НАТО, игнорируя мирные инициативы М.Горбачева, еще более усилили фронтальное давление на СССР. Это и КОКОМ, и СОИ, и продолжение ядерных испытаний, и выход из лимитов Договора ОСВ-2 и т.д. Они почувствовали слабину политического руководства СССР, готового идти на уступки, вынужденного сдавать одну позицию за другой. Во время президентских дебатов 1992 года Буш откровенно поведал о том, что «мы не согласились с мнением группы лиц, требовавших замораживания ядерной гонки. Президент Рейган сказал этой группе нет, мира можно добиться только за счет увеличения нашей военной мощи. И это сработало».^⁸⁵⁷ В результате реализации концепции «конкурентной стратегии», которая была призвана сделать устаревшими прошлые советские инвестиции в оборону, как писал Г.Меллоан, «советским лидерам ничего не оставалось, кроме как отвергнуть коммунизм и согласиться на распад империи».^⁸⁵⁸

Конечно, не все было так примитивно, как описывает Г.Меллоан. С ним не согласны его американские коллеги, справедливо указывая на то, что еще в конце 1980 годов СССР был достаточно могучей державой, а гонка вооружений хотя и сыграла свою роль в крахе Советского Союза, но была далеко не единственной ее причиной. Так, Н.Гледиш и Ф.Чернов,^⁸⁵⁹ в своих аналитических статьях указывали на то, что «в 80-е годы СССР был гораздо сильнее, чем в 50-е или 60-е годы, что индустриальная база Советского Союза за послевоенные десятилетия возросла многократно – и непонятно, как могла подорваться его экономика в конце 80-х годов, если она выстояла в 40-х. Никто так и не смог доказать, что «бремя оборонных расходов в Советском Союзе значительно возросло за 80-е годы, более и важнее того, никто еще не смог доказать связь между рейгановским военным строительством и коллапсом советской внешней политики».^⁸⁶⁰ «Даже самые суровые критики вынуждены признать, что «советская экономика сама по себе не погрузилась в крах. Население работало, питалось, было одето, осваивало жилье – и постоянно увеличивалось».^⁸⁶¹ Более того, эта экономика позволила создать первый реактор, производящий электричество, первое судно на воздушной подушке, первый спутник, выход в космос, реактивную авиацию и многое другое, отнюдь не свидетельствующие о научно-технической немощи. Неизбежен вопрос: если коммунизм был смертельно болен, почему он болел так долго и не имел видимых летальных черт»?^⁸⁶² Ни о какой смертельной болезни, свойственной экономике государственного социализма, и речи быть не могло. Она была вполне жизнеспособна. Однако благодаря влиянию субъективных, случайных факторов разрешение основного внутреннего противоречия, свойственного общественной системе СССР, с неизбежностью привело его к развалу. И хотя внешние факторы сыграли свою роль в этом процессе, повторяю, они не были решающими, хотя весьма существенными. Если бы в стране были бы вовремя проведены необходимые реформы, то никакого краха не произошло бы. А возможности для проведения радикальных реформ в послесталинское время существовали, однако они были заблокированы политическим руководством СССР. Так, например, Д.Валовой считает, что «…если бы реформа 1979 года была реализована, то к 2000 году объем ВВП в СССР возрос бы в 2-3 раза и значительно превзошел уровень США».^⁸⁶³

Тем, кто еще сомневается в том, что крах СССР и социалистического содружества в Европе (Восточной и Центральной) был в значительной мере следствием активной политики США и его верных союзников по НАТО, советую почитать книгу Дж.Буша (старшего) и Б.Скоукрофта, работавашего у Президента советником по национальной безопасности, под заголовком «Мир стал другим» (М.: «Международные отношения». 2004). Вот только несколько цитат из этой книги: «Горбачев открывал нам колоссальные возможности для фундаментальных перемен» (с.20). « «С такими витающими в воздухе перспективами и таким большим количеством предстоящей работы мы были заинтересованы продлить пребывание у власти Горбачева и его реформаторов – людей, начавших эти перемены через гласность и перестройку<…>Мы должны были двигаться быстро, но осторожно, чтобы в полной мере использовать благоприятный климат, прежде чем Горбачев уйдет сам или будет вынужден покинуть сцену. Мы чувствовали, что наше время истекает, но не знали, сколько осталось». (с.187). И еще одна цитата уже о роли Б.Ельцина, на которого в США сделали ставку, понимая, что возможности Горбачева исчерпаны: «С позиций сегодняшнего дня ясно, что когда Ельцин стал отрицать власть СССР и партии и начал восстанавливать контроль со стороны России над ее собственными политическими и экономическими делами, он расшатывал фундамент Советского государства, до корней сотрясая его политическую структуру» (с.443).

На финишной стадии перестройки, когда процесс демонтажа экономики и развала СССР стал практически необратимым, М.Горбачев нижайше попросил летом 1991 года лидеров G-7 оказать СССР срочную финансовую помощь (порядка 30 млрд. долларов США). Однако никакой помощи М.Горбачев от Запада не получил. Вместо нее он был вынужден выслушать на встрече в Лондоне ряд советов и рекомендаций, с которыми охотно делились главы самых могущественных стран капиталистического мира и Президент Комиссии ЕС. Вот некоторые наиболее характерные из них в записи, сделанной Е.Примаковым, который был допущен на закрытые заседания G-7: «Дж.Мейджор. Мы полагаем, что в наибольшей степени в состоянии помочь вам на макроэкономическом уровне, оказывая консультативное содействие <...> главное бремя вы будете нести сами. Г.Коль. Хотелось бы иметь активную поддержку со стороны Президента СССР предложениям по созданию западных консорциумов в области добычи нефти и газа… Ж.Делор обещал содействие в подготовке кадров, помощь в налаживании системы распределения продовольствия. Б.Малруни. Мы приветствуем акцент на частные капиталовложения. Весь вопрос в том, как привлечь частный капитал, чтобы он работал на удовлетворение растущих потребностей рынка. На днях я попросил приехать ко мне ведущих политиков, предпринимателей. Я спросил их: что нужно, чтобы вы пошли на советский рынок? Ответ таков: во-первых, политическая стабильность, ясность относительно юрисдикции над ресурсами; во-вторых, финансовая реформа, твердый рубль; в-третьих, реформа собственности, свобода предпринимательства. Дж.Андреотти. <…> сегодня поворотный день – отношения, прежде сфокусированные на военных проблемах, теперь переходят в экономическую плоскость. И в этой связи я хочу поддержать мысль о необходимости четкого распределения ответственности между Центром и республиками в СССР <…> ключ к рынку – частная собственность, а еще один ключевой фактор – правительство не может держать под контролем цены».^⁸⁶⁴

Смысл всех рекомендаций был очевиден – переход на капиталистическую рыночную экономику. Комментируя итоги встречи, Е.Примаков заметил: «Было совершенно очевидно, что Запад не собирался спешить поддержать СССР. Может быть, уже имелась информация о готовившимся что-то наподобие ГКЧП – встреча в Лондоне действительно была накануне путча. Но, скорее всего, все-таки сказалась неготовность и нежелание Запада помочь Советскому Союзу, войти на равных в мировое сообщество. Это была грубая ошибка».^⁸⁶⁵ Истинные намерения Запада проявились сразу же после подавления ГКЧП. Запад поспешил признать государственную независимость республик, отделявшихся от СССР, при сохранении еще статуса СССР и должности Президента СССР. Политика Запада – это была политика двойных стандартов. Ее целью, как верно пишет А.Зиновьев, являлось «… полное разрушение Советского Союза и всего блока коммунистических стран. Разумеется, это облекалось в идеологическую фразеологию освобождения народов от коммунизма, помощи в овладении западными (в первую очередь – американскими) ценностями, борьбы за мир и дружбу между народами, за демократические свободы и права человека».^⁸⁶⁶

И в заключение этого параграфа приведу ставшую известной выдержку из речи Б.Клинтона на совещании начальников штабов 24 октября 1995 года:

«Последние 10 лет наша политика в отношении СССР и его союзников убедительно доказала правильность взятого нами курса на устранение одной из сильнейших держав мира, а также сильнейшего военного блока. Используя промахи советской дипломатии, чрезвычайную самонадеянность Горбачева и его окружения, в том числе и тех, кто откровенно занял проамериканскую позицию, мы добились того, что собирался сделать Президент Трумэн с Советами посредством атомной бомбы. Правда, с одним существенным отличием – мы получили сырьевой придаток, а не разрушенное атомом государство.

Да, мы затратили на это многие миллиарды долларов и уже сейчас близки к тому, что у русских называется самоокупаемостью. За четыре года мы и наши союзники получили различного стратегического сырья на пятнадцать миллиардов, сотни тонн золота, серебра, драгоценных камней и т.п. Под несуществующие проекты нам переданы за ничтожно малые суммы свыше двадцати тысяч тонн алюминия, две тысячи тонн цезия, бериллия, стронция и т.д.

Многие наши военные и бизнесмены не верили в успех предстоящих операций. И напрасно. Расшатав идеологические основы СССР, мы сумели бескровно вывести из войны за мировое господство государство, составляющее основную конкуренцию Америке. Наша цель и задача в дальнейшем оказывать помощь тем, кто хочет видеть в нас образец западной свободы и демократии…

Нынешнее руководство страны нас устраивает во всех отношениях и поэтому нельзя скупиться на расходы. Они дадут свои политические результаты.

Организовав Ельцину пост президента на второй срок, мы тем самым создадим полигон, с которого никогда не уйдем…»^⁸⁶⁷

2.5.2. Внутрисистемные причины

Каковы же были внутренние причины стремительного, радикального и легкого отказа десятков миллионов граждан бывшего Советского Союза от социализма? Ведь это факт, что большинство людей желало быстрее оказаться в раю рыночной экономики, без сожаления расставаясь с прежними порядками. Это был добровольный выбор. Большинство без каких-либо колебаний отдавало предпочтение частной собственности, капиталистическому рыночному хозяйству. Но, оказавшись в новой экономической среде, многие задним числом стали ее проклинать, ностальгически вздыхая по «старым добрым временам», ругая себя и себе подобных за непростительную глупость. Но, как говорится, после драки кулаками не машут…

Об изменениях в общественном мнении граждан России говорят весьма красноречиво данные социологических обследований, проведенных ВЦИОМ. Если в 1989 году, за два года до краха СССР, 45 % опрошенных высказались за следующий вариант трудовых отношений и советский образ жизни (“Небольшой, но твердый заработок и уверенность в завтрашнем дне”), то в 1994 году – уже 54 %. За гарантированное обеспечение работой высказались в 1989 году 84 % опрошенных, а в ноябре 1991 года – уже более 90 %. Еще более разительные цифры в отношении предоставления бесплатных услуг. Если в ноябре 1991 года за бесплатное школьное образование высказались 41 %, то в январе 1996 года – уже 74 %. За бесплатное медицинское обслуживание высказались соответственно – 22 и 60 %.^⁸⁶⁸

Однако обратимся к рассмотрению непосредственных причин победоносной реставрации капитализма в СССР: социальной, психологической, политической, идеологической, экономической. При этом необходимо иметь в виду взаимосвязь как внешних, так и различных внутрисистемных причин краха. В реальной жизни все названные факторы представляли собой лишь отдельные грани единого целостного процесса.

Рассматривая природу возникновения кризиса, приведшего к краху СССР, А.Зиновьев предлагает следующую последовательность и логику исследования: «Он (кризис – В.П.) заключается, коротко говоря, в дезорганизации всего общественного организма, достигая, в конце концов, уровня дезорганизации всей системы власти и управления. Он охватывает все части и сферы общества, включая идеологию, экономику, культуру, общественную психологию, нравственное состояние населения. Но ядром его становится кризис системы власти и управления.

Ставя вопрос о причинах кризиса, надо различать, по крайней мере, такие факторы, играющие различную роль в его возникновении: 1) механизм потенциального кризиса; 2) условия, в которых возможность кризиса превращается в действительность; 3) толчок к кризису. Механизм потенциального кризиса образуют те же самые факторы, которые обеспечивают нормальную жизнедеятельность общества… Условия кризиса суть нечто внешнее для сущности коммунизма как такового. Они способствуют созреванию кризиса и его наступлению, но сами по себе они не порождают его <…> Надо, далее, различать возможность кризиса, которая постепенно усиливается в течение многих лет, но до поры до времени остается скрытой, и превращение этой возможности в действительность. Последнее происходит взрывообразно, сравнительно со временем накопления кризиса, – внезапно. Те факторы, которые приводят к такому кризису, образуют толчок к кризису».^⁸⁶⁹ Пожалуй, такой подход, имеющий общеметодологический характер, вполне применим и к данной проблеме.

Blog

Валерий Паульман

Содержание