; 1999 400 с. Isbn 5-85234-100-2 Очерки и рассказ

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 15 16 17 18 19 20 21 22 23

ОРЛОВЫ

Их было пятеро братьев Орловых: Иван, Григорий, Федор, Алексей и Владимир и все они оставили заметный, хотя и неоднозначный след в русской истории. Дети небогатого дворянина, молодые, ищущие славы и отличия, они служили в гвардейских полках. Столичные офицеры гвардии любили Орловых. Жизнь офицерская в столице была почти немыслима без денег. А они у них завелись после смерти отца, оставившего им небольшое, но все-таки наследство. Вот это наследство братья и «спускали» по трактирам и кабакам, картежные «баталии» продолжались всю ночь. После встреч с братьями оставалось немало разбитых женских сердец. Их пьяные «стычки» широко обсуждались в высшем свете, особенно со Швандичем.

Бедный гвардейский офицер Василий Игнатьевич Швандич вошел в русскую историю как человек исключительной силы. Невысокого роста с необычайно широкими плечами, он был сутуловатый, похожий по словам современников на медведя, частенько бивал по отдельности братьев Орловых, но с двоими Орловыми сладить не мог. Тогда доставалось ему. Тем не менее побитые не обижались друг на друга, для них это была молодецкая потеха, разогнать застоявшуюся кровь.

Люди они были отчаянной храбрости. Военная карьера их началась в Семилетней войне, здесь они отличились, здесь были замечены. Григорий в битве при Цорндорфе был трижды ранен, но не ушел с поля боя. Орловы были любимцами солдат.

Братья показали свою воинскую доблесть во множестве кампаний, которые Россия тогда весьма активно вела. Прославленный русский генерал-гусар Яков Петрович Кульнев немного позднее говорил: «Люблю Россию! Хороша она, матушка, еще и тем, что у нас в каком-нибудь углу да обязательно дерутся...». Но подлинная слава и награды к ним пришли после участия в возведении Екатерины II на престол. Напомним, что в 1762 году Екатерина II отняла трон у своего мужа с помощью братьев Орловых, с их же помощью свергнутого императора и лишили жизни.

Спустя несколько лет сама Екатерина II в письме им признавалась: «Я никогда не позабуду, сколько я всему роду вашему обязана...»

Надо признать, что новая императрица действительно по-царски расплачивалась с Орловыми за оказанную услугу. Они в качестве подарков получали новые казенные земли, тысячи крепостных, звания, награды, дворцы, драгоценности. На них упал золотой дождь. Они брали все, ни от чего не отказывались. Они были произведены в графское достоинство. Все, кроме старшего Ивана, стали генералами, получили большие должности.

Григорию, который стал генерал-адъютантом, генерал-фельдцейхмейстером (начальником инженерных войск), генерал-аншефом этого казалось мало. Он жаждал... любви императрицы и вскоре добился своего, став первым фаворитом Екатерины II, в обществе носились слухи о их скорой свадьбе. Это было близко к правде. Екатерина II вспоминала: «...Орлов всюду следовал за мной и делал тысячу безумств; его страсть ко мне была публичной». Да и трудно было не ответить на любовь этого великана с головой херувима.

Став фаворитом, Орлов стал активно влиять на государственные дела, но, по свидетельству многих современников, как государственный деятель Орлов сильно уступал Орлову-человеку. Да в этом и не было ничего удивительного, ведь он был необразован, но тем не менее в первые годы он был добрым советчиком императрицы. Сейчас с высоты исторического расстояния можно заметить и его чуткое восприятие нового, прогрессивного, но это происходило скорее всего из-за чуткого сердца, чем разума политика.

Как только заговорили при императорском дворе об улучшении быта крестьян, Григорий Григорьевич встал во главе этого дела. Вместе с другими он организовал Вольное экономическое общество, принял на себя первоначальные расходы по его финансированию. В письме к императрице учредители просили, чтобы Общество, в котором они «вознамерились общим трудом стараться об исправлении земледелия и домостроительства», было «под единственным только покровительством» императрицы, и чтобы оно «управлялось в трудах своих собственными силами между собой обязательствами и установлениями, почему и называлось бы во всех случаях Вольным экономическим», т. е. «независя ни от какого правительства».

Ответное письмо Екатерины II датировано 31 октября 1765 года, с какого числа и считается начало существования Общества. Императрица писала: «Намерение Ваше, предпринятое к исправлению земледелия и домостроительства, весьма нам приятно, а труды, от него происходящие, будут прямым доказательством вашего истинного усердия и любви к своему Отечеству. План и устав ваш, которым вы друг другу обязались, мы похваляем и в согласии того всемилостивейше опробуем, чтобы вы себя именовали Вольным Экономическим Обществом». Далее императрица предоставляла право употреблять императорский герб и дала девиз Обществу: «Пчелы, в улей мед приносящие, с надписью: полезное». Нелишне будет напомнить, что эта общественная организация дожила до наших дней.

Григорий Григорьевич устраивает конкурс на премию: «Полезно ли даровать собственность крестьянам?» Но и спустя столетия в России до сих пор не решат этот вопрос. Григорий отличался любовью к физике и естественным наукам, покровительствовал М. В. Ломоносову и Д. И. Фонвизину.

В 1771 году Москву поразила страшная эпидемия чумы, и по поручению Екатерины II Григорий возглавил работу по ее ликвидации. Из 13 тысяч московских домов в 6 тысячах были больные, а в 3 тысячах домов все вымерли. Екатерина II в письме к Гримму писала, что, по ее сведениям, в Москве от чумы умерло не менее 100 тысяч человек. В городе была паника. Григорий Григорьевич энергично навел порядок. Особое внимание он обратил на санитарное состояние города и прежде всего запретил хоронить умерших внутри города, около церквей. Число жертв было велико. Со стороны императрицы благодарность последовала незамедлительно. В его честь была выбита золотая медаль с надписью: «Орловым от беды избавлена Москва».

Но это были последние почести. Более молодые и ловкие царедворцы вытесняют Орлова от императорского двора. И с 1774 года Потемкин окончательно его удалил, заняв его место возле императрицы. Во многом здесь был виноват и сам Григорий Григорьевич. Очутившись при дворе, он не захотел изменять своим привычкам к дружеским пирушкам со скандалами, с возможностью поволочиться за первой попавшейся юбкой. Он изменял Екатерине, как хотел и когда хотел. И ее терпение лопнуло. Он был отправлен с дипломатическим поручением, что является классическим примером правителей России.

Обратно его уже во дворец не пустили. Обидевшись и переживая, он с горя женился на своей двоюродной сестре Екатерине Николаевне Зиновьевой, которую вскоре страстно полюбил, как будто знал, что любит в последний раз. Насчет этого, незаконного с точки зрения церкви брака, ходило в обществе немало досужих домыслов. В частности, говорили о том, что якобы Григорий Григорьевич добился этой любви силой. Конец этим слухам положила сама императрица, присвоив молодой княгине Орловой придворный чин статс-дамы и наградив ее орденом святой Екатерины, единственным женским орденом в России.

Молодые уехали за границу, и Григорий возвращается домой лишь за несколько месяцев до своей кончины. Приехал он в Россию тяжело больным, любимая жена умерла от чахотки в юном возрасте и Григорий Григорьевич от этого тронулся головой. Узнав о смерти своего фаворита, Екатерина II отметила: «Потеря князя Орлова так поразила меня, что я слегла в постель с сильнейшей лихорадкой и бредом: мне должны были пускать кровь...»

Брат Григория Алексей Григорьевич больше отличился в русской истории как военный деятель. Он был похож на своего брата своим исполинским ростом, огромной физической силой и решительностью. Среди гвардейцев его называли Алехан и не было, пожалуй, потасовки, в которой он бы не принимал участия. Этот богатырь с лицом, обезображенным страшным сабельным ударом в пьяной драке, наводил на некоторых сентиментальных дамочек высшего света некий ужас. Да и сама Екатерина II признавалась, что побаивалась его. В возведении на престол Алексей сыграл едва ли не главную роль.

В 1774 году, будучи главнокомандующим русским флотом, выиграл сражение при Чесме, что принесло огромную славу России и титул графа Чесменского Алексею Григорьевичу. По окончании военных действий он выполнил весьма деликатное поручение Екатерины II, обманным путем захватив в Италии самозванку «княжну Тараканову», предъявлявшую претензии на российский трон, и доставил ее в Петербург. В этом же году в зените славы вышел в отставку и стал жить в Москве, но для России он еще послужит. Его имя связано с появлением голубиной почты в стране, он вывел новую породу орловских рысаков, он ввел в обиход русской знати цыганское пение, которое звонко отозвалось в русской литературе. Незаурядный был человек.

Семейной жизни он почти не знал. Жена его Лопухина была совсем другой породы — все время проводила в молитвах перед иконами, и дочка Анна такая же уродилась. По религиозным убеждениям замуж не стала выходить и считала разделение людей на богатых и бедных, на господ и крепостных противоречащим христианским заповедям. Когда Алексей Григорьевич скончался, дочке досталось огромное наследство: 5 млн. рублей и 30 тысяч крепостных крестьян. Все это она раздала монастырям и церквам.

Под стать своим братьям был и Федор — участник Семилетней войны. В русско-турецкую войну отличился при взятии крепости Корона, под Чесмой, при острове Гидра обратил в бегство 18 турецких кораблей. И хотя за свои заслуги он и получил звание генерал-аншефа, как и его брат Алексей, но всегда оставался в тени последнего как в армии, так и в государственных делах. И тем не менее был достойным представителем фамилии Орловых.

Меньше всего стремился к военной и государственной карьере старший из братьев — Иван. Он был единственным из братьев, не ставшим генералом. Сразу же после возведения на престол Екатерины II он получил звание капитана гвардии, вышел в отставку и занялся семейным хозяйством.

Весной 1747 года «кумир» братцев Орловых — императрица Екатерина II решила совершить волжский круиз, как она сама говорила, «посетить Азию». Намеченный маршрут начинался от Твери и должен был заканчиваться в Симбирске. Возвращение планировалось сухопутным путем.

Заранее в Твери собрали большое количество различного рода мастеровых и искусных людей. Строили флот для путешествия и немалый, ибо команда сопровождения насчитывала около 2 тысяч человек, включая обслугу и знатных гостей из дипломатического корпуса. Естественно, что особое внимание было уделено флагману этой флотилии — галере «Тверь», строившейся по особым чертежам, с подчеркнутой роскошью, подобающей русской императрице.

2 мая 1747 года пышная кавалькада судов торжественно тронулась вниз по Волге. В императорской свите были и два брата Орловых — Григорий и Владимир. Они преследовали свою цель в этом путешествии. Впереди речного каравана по правому и левому берегам Волги были посланы гонцы с наказом предупредить местные власти о проезде императрицы. В прибрежных селениях спешно красили купола церквей, прибиралось, чистилось и мылось все, что необходимо. Готовились вынуть из сундуков праздничные одежды, чтобы они ласкали взор императрицы.

Особое внимание было уделено разным «смутьянам и голодранцам», желающим подать императрице челобитные и жалобы. Правда, как ни старались оградить государыню от подобной публики, свыше 600 жалоб все-таки было передано. Чтобы не портить себе впечатление от поездки, Екатерина II не затруднила себя их рассматривать, а наложила короткую резолюцию: «Всех, кто жаловался, отыскать, высечь кнутом и сослать на каторгу».

С приятным удовольствием доплыли до Симбирска. В пути Орловы уговорили государыню посетить приобретенное имение старшего брата Ивана — Головкино. За три года до путешествия старший из братьев Иван Григорьевич с согласия братьев приобрел у помещика Головкина села Головкино (Знаменское) и Кременки. Эти села располагались ниже Симбирска по Волге. В селе Головкино Иван Григорьевич Орлов обосновался на постоянное жилье, здесь же возвел огромный дворец, в котором не стыдно было принять и императрицу.

Императрица была в хорошем расположении духа и согласилась. От Симбирска опустились на 40 верст пониже по Волге. На пристани в Головкино ожидающий Иван Григорьевич приказал расстелить ковры от самой воды. Толпы разнаряженных крестьян ожидали с раннего утра. Под ноги Екатерине II ложились букеты цветов, свезенных со всей округи. Императрице очень понравилось у Орловых.

Во время угощения ловкий управляющий имением Ме-щеринов Афанасий Иванович вовремя ввернул фразу: «На Волге, матушка-государыня, есть и более великолепные места» и указал на Жигули. Екатерине захотелось побывать и там. Дальнейшее путешествие упоминается в усоль-ской летописи и народных преданиях.

Царский корабль без свиты и гостей спустился вниз до Усолья. Действительно, по берегам Волги с одной стороны жигулевские холмы, с другой — разноцветье пойменных лугов и изредка деревни. Описывая эти места в письме к графу Н. И. Панину, Екатерина II сообщала: «Хлеба тут родятся всякие. По лесам растут дубы, березы, липы, растут дикие яблони, вишни, малина, а земля в полях такая черная, как в других местах только в огородах и садах, а рыба какая вкусная, я отроду такой не видала. Всего изо-билье».

Предание утверждает, что галера пристала у Усолья, а Григорий Григорьевич на руках снес императрицу на берег. На высокой Караульной горе пили чай. Императрица была очарована видом Жигулей и окрестностей. «Вот тебе, Гришенька-дружок, моя правая рука, а с ней и вся Самарская Лука. Сколько глаза захватят с этой горы — все ваше, граф Орлов!»

Красивая легенда и в общем-то не противоречащая исторической действительности, поскольку братья Орловы обратились к Екатерине с просьбой вместо принадлежащих им в Московской, Тверской, Ярославской губерниях земель с общим количеством 7.036 душ крестьян дать им в одном месте более компактное имение. Разумеется, благодарная Екатерина II не могла отказать своим любимцам «такой пустячок».

23 августа 1768 года императрица пожаловала им в Сызранском и Симбирском уездах имение с 9.571 крепостным. 300 тысяч десятин земли братцы получили. Ранее эти земли принадлежали всесильному фавориту Петра I Александру Даниловичу Меньшикову, а после его падения были переданы московскому Новодевичьему и Савво-Сто-рожевским монастырям.

В состав пожалованного имения входили: Новодевичье, Усолье, Рождествено, Винновка, Аскулы, Сосновый Солонец, Брусяны, Бахилово, Ширяево и другие села нагорной части Самарской Луки. Вместе с этим братьям были переданы и земли деревни Кунеевки возле Ставрополя. Центром имения сделалось село Усолье.

С общего согласия братьев управление имением взял на себя старший по возрасту и самый младший по званию Иван Григорьевич. По старинным традициям в семье на первое место ставились не чины и награды, а возраст. Один из современников тогда писал: «Покойный князь А. С. Меньшиков рассказывал... что Григорий Григорьевич Орлов, будучи уже графом, не позволял себе садиться в присутствии своего старшего брата Ивана Григорьевича, пока тот не прикажет».

Став управлять имением, Иван Григорьевич принялся расширять его, приобретая пока еще не заселенные свободные земли и перевозя туда крестьян. Из Симбирска Владимир отправился в Астрахань, по пути заглянув в села Новодевичье и Усолье. Здесь к нему присоединился брат Григорий. «Брат Григорий приехал сюда на шлюпке, — отметил в своем дневнике В. Г. Орлов, — и ездил по полям осматривать места, которые ему очень понравились.»

Интерес к этим землям неслучаен. Помощником графа по управлению имением был симбирский дворянин Афанасий Иванович Мещеринов. Кстати, прежде чем попросить императрицу о пожаловании им волжских земель, графы Орловы отправили этого Мещеринова осмотреть свободные казенные земли, надо было знать, что попросить. Мещеринов поездил по России, в частности, по реке Каме, и пришел к выводу, что в своем составе Усольское имение в Самарской Луке есть одно из лучших в целой России по обилию лесов, лугов, пашенных земель, рыбных ловель и всяких угодий, даваемых Волгою на обеих ее сторонах, и не ошибся к особенному удовольствию графов.

Покупая близлежащие земли, граф Иван Григорьевич давал им свои названия. В честь дочерей В. Г. Орлова несколько сел были названы Екатериновка, Натальино, Со-фьино. Хотя есть и другая версия. По преданию, как-то сразу после пожалования имения старший из Орловых сказал: «Новую волость на левой стороне Волги именуем Екатерининской. И деревню на берегу наречем Екатериновкой. В честь радетельницы нашей Екатерины Алексеевны. Появилась Ивановка (в честь И. Г. Орлова), Федо-ровка (в честь Ф. Г. Орлова), Алексеевка (в честь А. Г. Орлова-Чесменского), Владимировка (в честь В. Г. Орлова), Григорьевка (в честь Г. Г. Орлова). Сел было много и имен одних Орловых не хватало. В честь управляющих имением Карла Петровича Бруммера и Тимофея Михайловича Курицына были названы селения Карловка и Тимофеевка.]

После смерти Ивана, Григория (1783 г.) и Федора (1796 г.) имение было поделено между Алексеем Григорьевичем Орловым-Чесменским и младшим из братьев Владимиром Григорьевичем. Первому досталось Новодевичье, Камышевка, Переволоки, Березовый Солонец, а младшему — Усолье, Рождествено, Аскулы, Борковка.

В 1808 году умирает граф Алексей Григорьевич Орлов-Чесменский старший брат Владимира Григорьевича. Младший из братьев Владимир Григорьевич в отличие от старших не был военным, из-за слабости здоровья его определили братья на гражданскую службу. Был глубоко религиозным человеком, старшие братья иногда даже «подшучивали над его строгим благочестием». Он получил прекрасное образование в Лейлцигском университете, общался с видными просветителями Запада Д. Аламбером, Жан-Жак-Руссо, Д. Дидро, бывал во многих европейских странах, владел несколькими языками. По окончании учебы он вскоре в 24-летнем возрасте был назначен директором Российской академии наук и отвечал за ее повседневную деятельность.

Владимир Григорьевич устраивал научные экспедиции, в частности, экспедицию П. С. Паллас, описавшего наши ставропольские земли. Много заботился о молодых людях, отправленных на учебу за границу. Всячески способствовал переводу лучших классических произведений мировой литературы на русский язык, сам принимал участие в составлении словаря русского языка.

Вступив во владение имением, Владимир Григорьевич втянулся в долгую судебную тяжбу с городом Ставрополем. В 1794 году ставропольский помещик Василий Сергеевич Милькович посоветовал В. Г. Орлову обратиться в суд, чтобы получить компенсацию за земли, отданные из усольского имения для размещения города Ставрополя в 1737 году и крещеных калмыков. Сам же Милькович и взялся вести это дело в суде, рассчитывая получить за хлопоты определенную часть выигранных в суде земель.

Граф Владимир Григорьевич рассчитывал получить в результате положительного решения суда ни мало, ни много, а 38 тысяч десятин земли. Земли очень хорошие, так называемой «поверстной дачи» — это 20 верст от Русской Борковки вниз по Волге, а шириной эта полоса была в 5—6 верст от берега.

20 лет, с 1799 по 1819 год, продолжалось это тяжелое судебное разбирательство в различных судебных инстанциях. В одном только Сенате 7 лет разбирались. Ставропольское городское сообщество в лице городской Думы выдвигало встречные иски. Если бы удовлетворили притязания графа, то Ставрополь лишился бы водопоя и прекрасной поймы. Занимался этим делом и Государственный Совет и сам император Александр I. Решения принимались и отменялись. Наконец в 1819 году город Ставрополь и доверенные графа заключили полюбовную сделку. В итоге же выиграл граф В. Г. Орлов, отобравший у города 18 тысяч десятин земли. Но страсти по этому поводу долго не утихали.

Даже в 1824 году, когда император Александр I приезжал в Ставрополь, то ему купеческий староста города Пантелеев жаловался, что дескать живем в городе на городских землях, а воду пьем графа Орлова. Государь тут же приказал своему начальнику штаба генералу Дибичу записать эту просьбу и обещал сей случай рассмотреть.

Человек прогрессивных взглядов и обширных знаний, он хотел построить в Усолье большой и красивый дом в виде западноевропейского замка, но затея эта не осуществилась. Фамильное имение построили в Московской губернии в селе Отрада, недалеко от Серпухова, где граф и проживал все время.

Тем не менее граф Владимир Григорьевич неоднократно приезжал в Усолье и один и со всей семьей. Сохранился интересный дневник его путешествия по Волге, в свите Екатерины II в 1767 году. Небезынтересен и другой его дневник путешествия в Усолье и Новодевичье летом 1770 года. Вообще следует заметить, что многие поездки и время, проведенное в Усолье, отразилось в дневниках многих Орловых-Давыдовых. Так, известен детский дневник путешествия в Усолье правнука Владимира Григорьевича — генерал-лейтенанта Орлова-Давыдова (1853 г.), его брата Владимира (1847 г.), их тетки Ольги Ивановны (1840 г.).

В последние годы его жизни в Усолье был построен большой каменный дворец с флигелями и различными службами. Центральная часть дворца представляет собой трехэтажный кубический корпус в виде башни. На крыше корпуса находится открытая терраса с круговым обзором. Во дворце находилось множество комнат, залов различного предназначения. Все помещения были богато оформлены, обставлены дорогой мебелью и украшены произведениями живописи и скульптуры.

По сообщению историка В. Шульгина, здесь были картины и иконы: «...в кабинете О. И. Орловой-Давыдовой — портреты ее родителей, 6 портретов детей, в малой гостиной — портрет матери В. П. Орлова-Давыдова, в большой гостиной — портрет графа В. Г. Орлова, в биллиардной — икона Николая Угодника и 7 картин из истории Древнего Рима. Из другого имущества заслуживают упоминания следующие вещи: в конторе — кресло графа с его гербом; 5 чугунных пушек, хранящихся с XVIII века. Одна медная пушка, 2 алебарды, 11 старинных ружей, 1 сабля. В детской комнате сыновей были: флаг России, сабля, кивер, латы, 2 детских верстака с инструментом». Находилась во дворце и прекрасная по тем временам библиотека.

Каменные флигеля и подсобные здания образовывали огромный внутренний двор, который был украшен декоративным кустарником, деревьями и цветниками. Свободная территория было уложена плитами, вытесанными из местного белого известняка. В ансамбль дворца входил и небольшой, уютный парк, с фонтанами, беседками и цветниками. Основным достоинством этого парка была сирень, здесь была собрана очень хорошая коллекция различных ее сортов. Графский дворец обслуживало свыше 300 человек.

В последующие годы дворец постоянно перестраивался, добавлялись различные здания и помещения. В своем законченном виде этот дворец граф Владимир Григорьевич уже не застал.

На высокой Караульной горе была выстроена деревянная, полностью застекленная беседка, а за горой закрепилось название «Светелка». Из этой башни в хорошую погоду открывался чудесный вид далеко вокруг. По преданиям, сохранившимся в народе, у графа якобы была подзорная труба и с ее помощью виден был даже Симбирск, а до него было свыше 100 км. При поздних владельцах Усолья деревянная беседка была заменена каменной башенкой, а территория вокруг благоустроена. К ней была проложена хорошая дорога, по которой удобно было и верхом и экипажем прогуливаться. По воспоминаниям епископа Феодосия, утром можно было видеть Симбирск и без подзорной трубы.

При графском доме в Усолье был заведен по моде того времени знатный охотничий двор. Охота у него была птичья и псовая. В птичьей были широко задействованы соколы, ястребы. В псовой охоте применялись собаки, которых у графа, по одним данным, было 150 голов, а по другим — до 300.

Для пойманных медведей, волков, лисиц, зайцев и других зверей вблизи Усолья в роще был устроен зверинец, огороженный со всех сторон и имевший перегородки внутри, но так искусно, что, по рассказам жителей, — в рощу было много дверей, но для выхода из нее ни одной.

Сам граф Владимир Григорьевич очень тщательно следил за хозяйством Усольского имения, для чего давал подробнейшие инструкции: о порядке построек в деревнях, а именно: о выносе бань за черту селения, о расстоянии между домами, о посадке деревьев на улицах, о постройке каменных лавок, о способах тушения пожаров; о разделе земли, каковому быть «истинному по качеству земли, а не по числу, для чего должно в удобное время выбрать совестных и знающих крестьян», об ограничении крестьянских семейных разделов, о назначении бедным вдовам пропитания от мира, о выборе бургомистров; предоставлении бургомистру и выборным права решать без миру маловажные дела; дела же большой важности, касающиеся всего общества, решать при участии выборных от всех деревень; о содержании лесов, о запрещении охоты соседским помещикам в графских дачах во все время года, кроме осени.

В своих распоряжениях В. Г. Орлов категорически запрещал наиболее тяжкое телесное наказание — плетьми. Розги и батоги допускались только по приговору волостного крестьянского схода. Если же совершался какой-либо проступок, то граф рекомендовал богатых наказывать строже, «ибо бедный часто от недостатка принимается за худые дела». Им же были разработаны и меры общественного контроля за использованием мирских денег. Выборные от общества люди должны были ежегодно подписывать определенный протокол, которым бы удостоверялось правильное «употребление денег».

В его архиве сохранилось указание своим управляющим: «Я желаю, чтобы бедным и сиротам притеснения от богатых не было, чего очень беречься надобно; когда такое дело до сведения моего придет и я невинность увижу, то не упущу жестоко за оное наказать». Воспитанному на классовом сознании даже не верится, что подобное мог написать влиятельнейший граф.

Граф Орлов немало делал для улучшения положения своих крестьян. Еще в 1805 году в Усолье по его приказу была отменена барщина. В обмен на твердое обещание крестьян исправно платить оброк в 10 рублей в год, граф брал на себя обязательство оплачивать все необходимые работы на помещика. Сейчас трудно поверить, но в 1797 году граф закупил за границей и отправил в Усолье английскую ве-ятельную машину, а на следующий год командировал в Усолье столяра «для устройства молотильной машины по данным рисункам».

Материально-технические и организационные мероприятия, осуществляемые графом в Усольском имении, существенно улучшили положение крестьянского населения. Не случайно знакомый графа А. Я. Булгаков отмечал, что «...а самые богатейшие мужики и цветущие имения в России у графа Орлова, это известно».

Заботился Владимир Григорьевич и о разных сторонах жизни сельского населения, в частности, о здравоохранении и просвещении. Люди страдали от эпидемических заболеваний, хотя первую больницу в своей вотчине Голо-вкино завел старший Иван Григорьевич еще в 1771 году. Он в течение двадцати лет содержал «гошпиталь для бедных», затратив на него около 20 тысяч рублей. Примерно в это же время были открыты больницы в Новодевичьем и У со лье. Сообщая об этом, самарский историк Л. М. Артамонова, специально изучавшая медицинское обслуживание в имениях Орлова, замечает, что в Самаре первая больница была построена в 1828 году на средства купчихи Е. А. Путиловой.

В 1804 году врачом в Усольскую больницу был приглашен австрийский лекарь Алоиз Геттье. В договоре, заключенном с этим лекарем, говорилось, что лекарь обязывался лечить «всех больных из деревень графских и из дому господского» и «в случае надобности по больным ездить по вотчине». Под его начало переходила больница. При ней он должен был завести аптеку и «собирать все травы и коренья, кои можно иметь в той стране». В помощь Геттье выделялись четыре крестьянских мальчика, которых лекарь обязан был обучать своему ремеслу.

Бичом для населения была оспа. В 1880 году в Ставропольском уезде 17% православного населения и 48,5% мусульманского умирали от оспы, а в Усолье граф Орлов В. Г. на 100 лет раньше, чем в Ставропольском уезде, ввел обязательное оспопрививание и построил новое здание больницы на 60 коек.

Конечно, в этом отношении он следовал своему «кумиру» императрице Екатерине П. Люди хорошо знают достоинства этого государственного деятеля — ее умные и решительные действия по управлению Российской империей. Но, к сожалению, люди стали забывать, что Екатерина II первой в России сделала себе и своему сыну Павлу прививку от оспы. На такой, по сути дела, эксперимент мог отважиться далеко не каждый.

В письме к прусскому королю Фридриху II Екатерина II писала: «...С детства меня приучили к ужасу перед оспой, в возрасте более зрелом мне стоило больших усилий уменьшить этот ужас, в каждом ничтожном болезненном припадке я уже видела оспу. Весной прошлого года, когда эта болезнь свирепствовала здесь целых пять месяцев, я была изгнана из города, не желая подвергать опасности ни сына, ни себя. Мне советовали привить оспу сыну. Я отвечала, что было бы полезно начать с самой себя, и как ввести оспопрививание, не подавши примера?»

В октябре 1768 года Екатерине II привили оспу. Пример императорской семьи оказался заразительным — придворные наперегонки старались подвергнуться спасительной процедуре. В числе первых был и Григорий Орлов, а за ним и остальные братцы.

Вместе с оспопрививанием Владимир Григорьевич Орлов построил новое здание больницы на 60 коек. Своему управляющему Василию Фомину граф писал: «Лекарю Геттье наказывал я наикратчайшею прививать оспу коровью и взять с собой из Москвы самой свежей оспенной материи... Сие привитие оспы отправляется во всем свете с величайшим успехом... Словом, дело сие преполезное; старайся и ты всеми силами пустить сию оспу в ход, и если можно, то сначала можешь давать из денег моих награждение». И действительно, уже на третий день после прибытия Геттье начал прививать оспу усольским мальчишкам. Через девять дней 19 детей были привиты. В качестве награды от имени графа первым шести привитым было выдано по полтиннику, остальным — по 30 копеек, а впредь было решено давать по гривеннику. Новое частенько пробивается с трудом через косность и невежество.

В 1770 году прибывший в Усолье Владимир Григорьевич решил открыть школы («училища») для крестьянских детей «на господском содержании». Предполагалось открыть такие училища в Усолье, Актушах, Переволоках, Кускине, Шигонах, Новодевичьем. Вопрос об открытии решался на общих крестьянских сходах. Вначале лишь крестьяне Новодевичьего отказались учреждать училища. Крестьяне боялись, что лишние руки будут оторваны от крестьянского хозяйства. Но вскоре поняли свою ошибку и «прислали депутатов с тем, что не только согласились, но и выбрали мальчиков для ученья». В том же году была создана Усольская школа для крестьянских детей, ставшая первой сельской школой на Средней Волге. Эта школа была рассчитана на 10—15 мальчиков. При этом было указано: «девок не обучать, ибо для сего много потребно времени, да и будут ли способны, неизвестно».

В 1831 году на 88-м году жизни граф Орлов Владимир Григорьевич скончался. Поскольку у его прямого наследника сына Григория, подолгу проживавшего в Париже и умершего в молодые годы, детей не было, то богатое Усольское имение было разделено на три части. Дочери Софье, бывшей замужем за графом Паниным, досталась северная часть имения, вторая дочь, будучи женой бригадира Новосильцева, получила Аскулинскую, Рождественскую и Рязановскую волости. Третья часть имения — Усольская, Жигулевская и Борковская — достались сыну третьей дочери — Владимиру Петровичу Давыдову. Несколько позднее по наследству от теток к нему перешли и остальные части Усольского имения.

Со смертью младшего Владимира Григорьевича угас мужской род Орловых. Иван Григорьевич был женат на Ртищевой, но детей у них не было. Григорий Григорьевич был женат на Зиновьевой, но она рано скончалась от чахотки и совместных детей у них не было, хотя четверо побочных детей Григория известны. У Алексея Григорьевича была только дочь. Федор Григорьевич Орлов умер холостым, хотя имел 7 побочных детей: Владимир, Федор, Елизавета, Анна от Поповой и Алексей, Михаил, Григорий от подполковницы Ярославовой.

В официальных документах внебрачные дети именовались «воспитанники». За «воспитанниками» графа Федора Екатерина II в 1796 году признала дворянские права, позволила им принять фамилию и герб Орловых, но не графский титул. 28 февраля 1831 года на 88-м году жизни умирает последний из пяти «екатерининских орлов» Владимир Григорьевич. В последние годы жизни, перед смертью, похоронив двух своих сыновей, старый граф привязался к своему внуку Владимиру Давыдову. Дочь старого графа Наталья была замужем за камергером Давыдовым, но рано умерла, и мальчик воспитывался у деда. Дед занимался его образованием и воспитанием и ему по завещанию досталась значительная часть волжского имения.

В 1855 году этому Владимиру Давыдову — внуку Орлова, высочайшим повелением была присвоена фамилия графа Орлова-Давыдова для сохранения в его роде пресекшихся в мужском колене фамилии екатерининских графов Орловых.

Дальнейшая судьба имения тесно связана с именем Владимира Петровича Орлова-Давыдова. Новый владелец, человек несомненно прогрессивных взглядов, в 1832 году освободил крестьян от крепостной зависимости, дал им земли больше, чем они имели раньше; безлошадным и бескоровным дали возможность приобрести скот, был образован общественный семенной фонд.

Поля были разбиты на четкие квадраты, между ними были устроены прекрасные дороги. Каждое поле получило свою карту с характеристикой земли и с расчетом необходимого количества удобрения на каждое поле. Соху запретили, поставив более прогрессивный заграничный плуг.

В. П. Орлов-Давыдов, ведя хозяйство по западноевропейским образцам, широко использовал механизацию крестьянского труда. Были построены каменные зернохранилища, заведены сначала конные молотилки, а затем стали применять локомотивы.

По последнему слову науки стали заниматься овцеводством. Для овец выделили лучшие луговые и степные пастбища, возле них построили каменные овчарни. По свидетельству специалистов, «в самом Усолье на скотном дворе были сооружены два огромных овчарных корпуса с механизированной подачей корма, водопроводом, цементными стоками для навоза и вместительными кормохрани-лищами на чердаках. Фасады их были оформлены рельефами и скульптурными украшениями. У овчарен имелось два больших колодца. Паровые насосы подавали из них воду по подземным утепленным трубам не только в овчарни, но и в другие животноводческие и хозяйственные помещения». Не надо забывать, что все это было в прошлом веке.

Конечно, благополучие имения во многом зависело от управляющего. В первые годы существования имения им управлял личный парикмахер графа В. Г. Орлова Василий Фомин, человек с хозяйственной жилкой. Он управлял в течение 31 года, с 1793 по 1824 год, затем граф его уволил. Причину увольнения можно видеть из письма графа: «Доходят до меня прискорбные слухи... что крестьяне от многой работы на господина обеднели. Повторяю тебе иметь благосостояние их на сердце. Польза моя, без соблюдения сего, более горька будет для меня, нежели сладка». Затем каждый год до 1832 года управляли случайные люди. В 1832 году управлять стал обрусевший швед Карл фон Бруммер в течение 26 лет. Именно он заложил основы ведения здесь современных методов хозяйствования.

Потом управляющие были, как правило, выпускники Оксфордского университета.

Но главная роль все же принадлежала самому графу Орлову-Давыдову. Без его тщательных и подробнейших указаний ничего не делалось. В 1873 году Владимир Петрович Орлов-Давыдов выпустил специальную работу «О лучшем устройстве нашего сельского хозяйства», где четко выражает мысль об интенсивном и экстенсивном способе ведения сельского хозяйства, подписываясь под словами: «Для того, чтобы более собирать зерна, лучше сократить, чем расширить возделываемые поверхности, оставляя большие пространства под травяными произрастаниями, можно извлечь не только больше выгод в мясе, молоке и шерсти, но иметь еще и большее количество зерна». Время окончательной оценки вклада Орловых и их потомков в нашу историю еще не настало, требуются усилия по изучению их наследия.

Blog