Художник Лариса Хафизова Овсянников В. А. 034 Ставрополь Тольятти. Страницы истории. Часть II. Дела и люди. Тольятти: п/п «Современ­ник»; 1999 400 с. Isbn 5-85234-100-2 Очерки и рассказ

Вид материала

Рассказ

Содержание Почетный гражданин ставрополя

Подобный материал:

• Мэрия города тольятти самарской области постановление №26-1/п от 25. 02. 2003, 54.39kb.
• Мэрия городского округа тольятти отдел информационной политики, 737.65kb.
• Изации работы отдела расчетов по заработной плате с работниками бухгалтерии (управление), 75.32kb.
• Вцелях дальнейшей организации работ в рамках постановления мэра городского округа Тольятти, 16.75kb.
• Мэрия городского округа тольятти отдел информационной политики, 807.03kb.
• Торгово-промышленная палата г. Тольятти свидетельствует Вам свое почтение и предлагает, 119.92kb.
• Постановление от 01. 04. 2011 г. №983-п/1 Опроведении Дней защиты от экологической, 223.17kb.
• Решение от г. N, 133.35kb.
• Мэрия городского округа тольятти отдел информационной политики, 826.78kb.
• Молодежный творческий образовательный лагерь «Молодые молодым», 19.6kb.

ПОЧЕТНЫЙ ГРАЖДАНИН СТАВРОПОЛЯ


На ставропольской земле дворяне Наумовы были ши­роко известны и своим богатством и влиянием. На протя­жении не одного столетия представители этого рода, сме­няя друг друга, стояли у руля руководства жизнью Став­рополя. В этом никакой другой род не мог соперничать с ними.

Род Наумовых был старинный, вел свою родословную от Наума, сына Павлина, вступившего на русскую службу в XIV веке к Симеону Гордому. Один из предков Наумо­вых числился в списках избирателей на русское царство Михаила Федоровича Романова в 1613 году.

Дед нашего героя Михаил Михайлович Наумов (род. в 1800 г.) был кадровым военным, служил офицером в од­ном из привилегированных полков русской армии в лейб-гвардии Конном полку. Полк вел свою историю от сформи­рованного еще Петром I в 1721 году Кроншлотского дра­гунского полка, переименованного на следующий год в Лейб-Регимент. В 1730 году императрица Анна Иоановна повелела «бывший Лейб-Регимент назвать Конная Гвар­дия...» В 1801 году полк был назван Лейб-гвардии Кон­ным.

Служба в этом привилегированном полку была своеоб­разным аттестатом качества гвардейского офицера. Офи­церы в полку были аристократических и старинных дво­рянских фамилий, как правило, служивших в нем одно поколение. Михаил Михайлович вышел в отставку в зва­нии полковника и приехал в Ставропольский уезд в с. Го-ловкино. Женился на Варваре Алексеевне Пановой — из старинной дворянской семьи. Свое имение, а оно было большим — больше 20 тысяч десятин хорошей земли, разделил жеребьевкой между тремя своими сыновьями: Михаилом, Алексеем и Николаем. Головкино досталось младшему Николаю.

Николай Михайлович (род. 3 апреля 1835 г.) в отличие от своего отца конногвардейца-великана был среднего рос­та, из-за близорукости постоянно носил очки. Гимназию закончил в Москве, а учиться поступил поближе к дому — в Казанский университет. Быть бы ему профессиональным военным, если бы не слабое зрение.

Он уже закончил первый курс университета, когда вспыхнула Крымская война 1854 года. Патриотически на­строенный юноша рвался на фронт. Родители категориче­ски запретили ему, но он все же ушел служить в армию вольноопределяющим. Современному читателю это мало что говорит. Лица, закончившие гимназию, имели право поступить добровольцами в армию сроком на один год. За­тем они обязаны были сдать экзамен на офицера запаса. Содержались они за свой счет. От обычных рядовых они отличались только тем, что вокруг погона у них был на­шит трехцветный (черно-желто-белый) шнур.

Службу проходил в Саксен-Веймарском гусарском пол­ку, в котором служил офицером его брат Алексей Михай­лович. Младший «волнопер» отличился в боях и за храб­рость получил досрочно офицерский чин и был назначен адъютантом к известному генералу П. П. Липранди. После окончания Крымской кампании Николай Михайлович вы­шел в отставку и до конца жизни с гордостью именовался «поручик в отставке».

После выхода в отставку поселился в Москве, встречал­ся с Н. В. Гоголем. Брал уроки музыки у профессора Шмидта, кстати, по его совету он приобрел прекрасную виолончель работы прославленного Страдивари, потом продал ее. Затем приобрел инструмент другого прослав­ленного мастера Вильома.

В 1867 году Николай Михайлович женился на своей троюродной сестре Прасковье Николаевне Ухтомской, до­чери князя Николая Васильевича Ухтомского, прямого потомка Рюриковичей. У них родилось трое сыновей: Александр, Дмитрий, Николай. Вот в такой семье в ночь с 20 на 21 сентября 1868 года и родился герой нашего по­вествования Александр Николаевич Наумов.

Зимой семья жила в Симбирске, а летом в родовом имении в селе Головкино, где у прадеда стоял барский дом со 120-ю комнатами. Правда, после пожара он был не­сколько перестроен и стал выглядеть поскромнее.

Учился Саша в Симбирской гимназии в одном классе с Володей Ульяновым все шесть лет. Об этом можно узнать из поздних воспоминаний самого Александра Николаевича. Его заметки об этом периоде крайне интересны, так они в советской печати ранее не публиковались по идеоло­гическим соображениям.

«Центральной фигурой во всей товарищеской среде одноклассников, несомненно, был Владимир Ульянов, с которым мы учились бок о бок, сидя рядом за партой в продолжении шести лет, и в 1887 году окончили вместе курс. В течение всего периода совместного нашего уче­ния мы шли с Ульяновым в первой паре: он — первым учеником, я — вторым, а при получении аттестата зре­лости он был награжден золотой, я же — серебряной ме­далью.

Маленького роста, довольно крепкого телосложения, с немного приподнятыми плечами и большой, слегка сдав­ленной с боков головой, Владимир Ульянов имел непра­вильные, я бы сказал, некрасивые черты лица: маленькие уши, заметно выдающиеся скулы, короткий, широкий, не­много приплюснутый нос и вдобавок — большой рот с желтыми, редко расставленными зубами. Совершенно без­бровый, покрытый сплошь веснушками, Ульянов был светлый блондин с зачесанными назад длинными, мягки­ми, немного вьющимися волосами.

Но все указанные выше неправильности невольно скра­шивались его высоким лбом, под которым горели два ка­рих уголька. При беседе с ним вся невзрачная его внеш­ность как бы стушевывалась при виде его небольших, но удивительных глаз, сверкающих недюжинным умом и энергией.

Ульянов в гимназическом быту довольно резко отли­чался от всех нас — его товарищей. Начать с того, что он ни в младших, ни тем более старших классах никогда не принимал участия в общих детских и юношеских забавах и шалостях, держась постоянно в стороне от всего этого и будучи беспрерывно занят или учением, или какой-ни­будь письменной работой. Гуляя, даже во время перемен, Ульянов никогда не покидал книжки и, будучи близорук, ходил обычно вдоль окон, весь углубившись в свое чте­ние. Единственное, что он признавал и любил как развле­чение — это игру в шахматы, в которой обычно оставал­ся победителем даже при одновременной борьбе с несколь­кими противниками.

Способности он имел исключительные: обладая огром­ной памятью, отличался ненасытной научной любозна­тельностью и необычной работоспособностью. Повторяю, я все шесть лет прожил с ним в гимназии бок о бок и не знаю случая, когда Володя Ульянов не смог бы найти точ­ного и исчерпывающего ответа на какой-либо вопрос по любому предмету. Воистину, это была ходячая энциклопе­дия, полезно-справочная для его товарищей и служившая всеобщей гордостью для его учителей.

Как только Ульянов появлялся в классе, тотчас же его окружали товарищи, прося то перевести, то решить задач­ку. Ульянов охотно помогал всем, но, насколько мне каза­лось тогда, он все же недолюбливал таких господ, норо­вивших жить и учиться за счет чужого труда и ума.

По характеру своему Ульянов был ровного и скорее всего веселого нраву, но до чрезвычайности скрытен и в товарищеских отношениях холоден: он ни с кем не дру­жил, со всеми был на «Вы». Я не помню, чтобы когда-ни­будь он хоть немного позволял себе со мной быть интимно откровенным. В общем, в классе он пользовался среди всех его товарищей большим уважением и деловым авто­ритетом, но вместе с тем нельзя сказать, чтобы его люби­ли, скорее — его ценили. Помимо этого, в классе ощуща­лось его умственное и трудовое превосходство над всеми нами, хотя надо отдать ему справедливость — сам Улья­нов никогда его не высказывал и не подчеркивал».

После окончания гимназии двое из класса Саша На­умов и Володя Ульянов поступали на юридический фа­культет: Ульянов — в Казанский, а Наумов — в Москов­ский университеты. Во время учебы в Московском универ­ситете Александр Николаевич по семейной традиции зани­мался музыкой. Он неплохо играл на скрипке, кстати, ин­струмент у него был работы Гварнери, к сожалению, эта скрипка пропала в революционные дни 1917 года. Часто дома он музицировал на двух роялях, марки Стенвей и Блютнера. Будучи в Москве, Александр Николаевич брал и уроки пения.

После окончания Московского университета в 1892 го­ду Александр Николаевич с год пробыл в Москве, намере­ваясь занять должность в судебном ведомстве, но тут при­шло приглашение от Предводителя дворянства Ставропольского уезда Бориса Михайловича Тургенева занять должность земского начальника. В Ставропольском уезде эта должность освобождалась в связи с уходом князя Юрия Сергеевича Хованского управляющим отделением Крестьянского банка. Зная особую страсть Александра Ни­колаевича к охоте, Тургенев расписывал красоту ставро­польских мест, богатый животный мир, традиции мест­ных охотников.

Эта должность была введена указом императора Алек­сандра III 12 июля 1890 года вместо мировых судей. Должность земского начальника мог занять только мест­ный потомственный дворянин не моложе 25 лет с высшим образованием, имевший имущества не менее чем на 7 ты­сяч рублей. Впрочем, можно было и со средним образова­нием претендовать на эту должность, но тогда имущест­венный ценз повышался до 15 тысяч. Имущественный ценз вводился в расчете на то, что состоятельные люди бу­дут меньше брать взятки, а взяточничество было широко распространено. Почти любой уездный начальник брал и вино, и деньги, и продукты.

Был у нас в Ставрополе в конце прошлого века бывший полковой, а тогда уездный врач Дюнтер (статский совет­ник), с большим брюшком, сутуловатый старичок. Отли­чался он беззастенчивым взяточничеством. Каждый раз, возвращаясь из поездки по селам на старенькой коляске, он представлял собой живописную картину. На козлах ря­дом с кучером сидел мальчишка, удерживая в руках боль­шую клетку с курами, гусями. Рядом с Дюнтером в коля­ске хрюкали поросята, из-под его плаща выглядывали телята. Таким возвращался из поездки врач от своих па­циентов в селах.

Должность земского начальника заключала в себе са­мый обширный круг обязанностей. Здесь и вопросы разви­тия народного образования, забота о сиротах и престаре­лых, защита личных и общественных интересов или, как тогда говорили, «забота о материальном благосостоянии и нравственном преуспевании» — все это требовало от зем­ского начальника отеческой заботы, мудрого решения или разумного совета со стороны грамотного человека.

Права у них были большие. Так, они могли своей вла­стью разрешать жалобы на крестьянских должностных лиц, приостанавливать приговоры сельских и волостных сходов. Осуществляли полицейские функции. К ним пере­ходили права мировых судей. Им были подведомственны иски на сумму до 500 рублей. Разбирали они почти все конфликты между помещиками и крестьянами. Если раньше приговоры волостных судов были окончательны, то теперь земский начальник мог их пересмотреть. Он мог без разбирательства отправить под арест до 3-х суток про­винившегося, оштрафовать его на 6 рублей, мог и прису­дить телесные наказания.

Земскому начальнику во все приходилось вникать. Од­нажды к нему пришли родители одной молодой супруже­ской пары с жалобой на пьяницу-мужа; совсем он замучил молодую жену. Александр Николаевич посоветовал за­брать на время к родителям обратно дочь-молодуху. При­сутствующий здесь же при разговоре отец пьяницы вы­молвил: «И то правильно: пусть вздохнет бабенка, а я тем временем с сыном по-свойски покалякаю — небось, живо исправится, тогда за женой вновь пошлем!»

К молодому справедливому земскому начальнику потя­нулись люди с жалобами на самовольные порубки леса, пастьбу скота на чужих территориях, короче, со всеми сво­ими обидами. За три года его деятельности на участке бы­ло сооружено 5 совершенно новых каменных церквей и два деревянных храма. Все школы были капитально отре­монтированы, вновь было открыто 10 церковно-приход-ских школ и 2 школы грамотности. Именно он устроил библиотеку-читальню в Новом Буяне.

Завоевав определенный авторитет среди местного насе­ления, Александр Николаевич в 1894 году был избран гласным, так тогда называли депутатов Ставропольского уездного и Самарского губернского земского собрания. В эти годы он много делал по оказанию помощи населению по случаю разразившегося знаменитого самарского голода 1892 года.

Земским начальником в Ставрополе А. Н. Наумов ра­ботал до 1897 года, а потом был избран Почетным миро­вым судьей. На территории, подведомственной молодому земскому начальнику, в Новом Буяне было богатое бар­ское имение Ушковых. У главы этого дома Константина Капитоновича Ушкова было четыре сына и две дочери. На красавице Анне в 1898 году и женился Александр Нико­лаевич, получив по ставропольским меркам очень прилич­ное приданое, недаром ставропольские кумушки называли Анну Константиновну миллионершей. А. Н. Наумов сумел поставить хозяйство Ушковых на более высокий уровень рентабельности. Лето молодые супруги проводили в лет­нем дворце Ушковых, ныне печально известном Форосе.

В 1902 году он был избран на высший пост в Ставро­поле — Предводителем ставропольского дворянства, а через три года Предводителем губернского дворянства в Самаре. Это было официальным признанием того, что А. Н. Наумов становился вторым после губернатора ли­цом в Самарской губернии. Особое значение этой долж­ности состояло в том, что губернский Предводитель мог от имени дворянства губернии или от себя лично сно­ситься со всеми властями в государстве, вплоть до импе­ратора. В его обязанности входило то, что «наблюдая за ходом дел, нуждами и состоянием края, доводить до вы­сочайшего сведения всякую полезную мысль, всякое предложение о мерах для искоренения злоупотреблений или устранения замеченных в местном управлении не­удобств», т. е. он выступал как контрольная над местной администрацией инстанция. Должность эта была при­равнена к губернаторской. Надо заметить, что ставро-польчане были очень горды, что их представитель стал занимать столь ответственный пост.

В этой должности его застали смутные времена револю­ции 1905 года. Ему удалось объединить представителей различных сословий в местную «Партию порядка на осно­ве Манифеста 17 октября» — на почве признания необхо­димости введения народного представительства без колеба­ния русских национальных основ. Тогда же возник по его инициативе и печатный орган его партии «Голос Самары».

В 1906 году Александр Николаевич был удостоен при­дворного звания — камергер его императорского двора, а через два года был пожалован званием егермейстера импе­раторского двора (начальник императорской охоты). Эти придворные звания предоставляли ему право представ­ляться их Величествам. Также лица, имевшие эти звания, автоматически включались в списки приглашенных на ба­лы, даваемые императорским двором.

В 1908 году А. Н. Наумов был избран членом Государ­ственного Совета от самарского земства и в этом же году был избран Почетным гражданином города Ставрополя. В представлении городской Думы от 23 мая по этому поводу говорилось: «Городское управление не может обойтись без признательности бывшему уездному, а ныне Губернскому предводителю дворянства Александру Николаевичу На­умову за его сочувственное и благотворительное отноше­ние к ставропольским учебным заведениям.

Александр Николаевич, занимая должность Уездного предводителя дворянства с июня 1902 года по июнь 1905 года и находясь ныне в должности Губернского предводи­теля, состоял по избранию в различных должностях при учебных заведениях Ставрополя, а именно: с 12 июля 1902 года беспрерывно по настоящее время членом Попечитель­ского совета и с сентября 1904 года также беспрерывно по настоящее время Попечителем городского трехклассного училища.

За все означенное время Александр Николаевич про­должает весьма сочувственно относиться к делу просвеще­ния, горячо принимает к сердцу развитие школьного дела и заботливо относится к нуждам учебных заведений, помо­гая в содержании их материальными средствами, так, на­пример: оказывает ежегодное пособие на содержание го­родского училища в размере 250 рублей, значительную по­мощь оказывает неимущим учащимся, посредством взноса из личных средств на право учения и многих всецело со­держит за свой счет».

Александру Николаевичу полностью принадлежит от­крытие и развитие в городе ремесленного училища. По его настоянию городская Дума возбудила по этому вопросу хо­датайство перед правительством. Но как говорится, «к каждой бумажке нужно приделать ноги». А. Н. Наумов не один раз ездил в Петербург и наконец 11 октября 1903 го­да Министерство народного просвещения известило, что выделяет на строительство ремесленного училища в Став­рополе 17.622 рубля, а недостающие 7.875 рублей — пусть город сам ищет. Городская Дума решила перестроить под нужды ремесленного училища каменное здание бывшего винного склада. Недостающие деньги были взяты под за­ем (беспроцентно) у частного лица. И ремесленное училище в Ставрополе было торжественно открыто 1 июня 1905 года. Вообще-то оно было построено раньше, но по нормам строительного Устава, построенное каменное здание долж­но было быть пустым в течение года, чтобы оно просохло и было пригодным для размещения людей.

Сам Наумов признавался спустя много лет: «Была од­на область в моей уездной служебной деятельности, кото­рой я особенно интересовался, — это работа в Училищном Совете, председателем которого я состоял как Предводи­тель дворянства.

Наиболее активную роль в означенном Совете играл инспектор народных училищ, от него многое зависело в общей постановке училищного дела в уезде — главным об­разом, подбор надлежавшего учительского персонала. Между тем, ни в самой инспекции, ни тем более на низ­ших ступенях педагогического состава в большинстве слу­чаев, не было подходящих людей, понимающих сущность народного просвещения, т. е. насаждения среди темных крестьянских масс не одной только грамоты, но хотя бы самых элементарных основ государственно-гражданского воспитания на национально-патриотических началах».

Участвуя в школьных экзаменационных комиссиях, Наумов был поражен низким уровнем знаний у учащихся по отечественной истории. Изучение отечественной исто­рии Александр Николаевич называл основой национально­го воспитания. Но уездный инспектор школьных заведе­ний Гравицкий, честный и порядочный человек, был от­кровенным формалистом, ни за что не соглашавшимся вносить изменения в утвержденные министерством про­граммы. Под свою ответственность Наумов разработал соб­ственную программу и со старшими школьниками одной из школ за два месяца прочитал им свой элементарный курс отечествоведения.

Будучи земским начальником, Александр Николаевич завоевал большой авторитет своей борьбой с пьянством и алкоголизмом в Ставрополе. В конце прошлого века разви­вающееся пьянство поставило эту проблему в центр обще­ственного внимания. Народ спивался, в этих условиях крестьянство пошло на беспрецедентные меры. По реше­нию сельских сходов в селах Федоровка, Зеленовка, Куне-евка, Красный Яр, Сосновка, Дворяновка, Бирля, Еремкино, Березовка и некоторых других была запрещена прода­жа спиртного в этих селах.

С 1 января 1895 года в России была введена государст­венная винная монополия на продажу и производство вод­ки и вина. Объясняя введение такой меры, правительство говорило: «для разрешения одной из самых трудных и важных задач по улучшению народного быта — для ог­раждения народной нравственности и народного здоровья от растлевающих влияний нынешнего питейного заведе­ния, которое вместе с тем причиняет народу и неисчисли­мый материальный вред, подтачивая в самом корне его благосостояние».

Вместе с введением винной монополии был утвержден «Устав попечительств о народной трезвости». Перед став­ропольским уездным Комитетом попечительства о народ­ной трезвости была поставлена задача за правильностью производства алкогольных напитков, питейной торговли, также и распространение среди населения здоровых поня­тий о вреде злоупотребления крепкими напитками, забота об облегчении страдающих запоями, устройство народных чтений, издание соответствующих брошюр, открытие на­родных чайных, где население могло бы иметь развлече­ние и здоровый отдых в свободное время.

Возглавлял ставропольский Комитет попечительств о народной трезвости Александр Николаевич Наумов. Ос­новной формой работы этого Комитета было проведение народных чтений с показом туманных картинок с помо­щью «волшебного фонаря» (простейший фильмоскоп). В 1902 году было проведено 74 чтения, на которых присут­ствовало 11.350 человек. Это делалось для того, чтобы отучить население проводить свободное время в кабаках. Ставропольская уездная Управа в своем годовом отчете отмечала, что «народные чтения, если и не принесут на­селению прямой просветительской пользы, то, по край­ней мере, отвлекут его в нерабочее время от праздности и разгула».

Нередко сам Александр Николаевич комментировал изображения «волшебного фонаря». Народу приходило на такие чтения много. А. Н. Наумов вспоминал: «В зимнее время, при демонстрации мной картин, помещение чайной представляло собой сплошное море голов, бабьих платков, полушубков, от которых шло такое густое испарение, что потухал огонь в лампе, изображение на экране блекло, и в конце концов, совершенно исчезало».

Наумов был инициатором внедрения культурного земледелия в уезде. По его настоянию в уезде были уст­роены 3 прокатных пункта сельхозинвентаря: в Ставро­поле, Мелекессе и Ст. Майне. Много сил он потратил, призывая крестьян переходить к совершенному многопо­лью, травокошению, унавоживанию, пропашной обра­ботке и т. д.

Кстати, когда он уезжал из Ставрополя к новому мес­ту службы, то местные власти в знак признания его заслуг просили вывесить портрет А. Н. Наумова во всех волост­ных правлениях, но губернатор не разрешил.

10 ноября 1915 года А. Н. Наумов был назначен Нико­лаем II министром земледелия. Ставропольские дворяне в память его заслуг преподнесли ему по этому случаю пре­красной работы складень. Земляки таким образом благо­словили его на трудную и ответственную работу святыней, особо им почитаемой. Центральное место в складне зани­мало изображение «Божьей Матери Нечаянной радости» при боковых иконках с ликами святых Александра Нев­ского и Анны Пророчицы.

На посту министра земледелия России Александр Ни­колаевич находился недолго. Придворная атмосфера цар­ского двора, надвигающаяся революция, влияние разных Распутиных — все переплелось в один клубок. Недаром этот период историки называют «министерской чехар­дой». 21 июля 1916 года А. Н. Наумова освободили от должности министра. На его увольнение, несомненно, по­влияло то, что председателем Совета Министров России был назначен Б. Штюрмер. До этого, еще будучи в Сама­ре, к Наумову заявился сын Штюрмера, проигравшийся вдрызг в карты, он попросил несколько тысяч рублей у Наумова в долг, тот отказал. Отказал Наумов и в записке Распутина, в которой «старец» просил назначить на ка­кой-то пост в министерстве незнакомого юношу. Для дру­гих увольнений подобные случаи имели место.

Вскоре революционные вихри 1917 года закружили над Россией, и Наумов вместе с семьей оказался в эмиг­рации. Все «прелести» эмигрантского скитания при

шлось испытать. Но все устроилось. Дочери вышли за­муж: Анна — способная художница — вышла замуж за герцога С. Г. Лейхтенбергского, Ольга — за известного дирижера С. А. Кусевицкого. Сын Александр женился на графине Синьял и работал в кофейной лавке в Бразилии. Младший сын Николай учился на архитектора. Жил Александр Николаевич во Франции и умер в Ницце 3 ав­густа 1950 года на 82-м году жизни. Жена его Анна Кон­стантиновна пережила его на 12 лет.