Материалы I зимней школы нфп «психоаналитическая терапия как процесс развития» Екатеринбург, 2009 г

Вид материала

Документы

Содержание Ухтомский А.А Диков С.П Зимина И.С

Подобный материал:

• Материалы международной студенческой научной конференции 21 апреля 2009 г г. Екатеринбург,, 2547.76kb.
• Политическая коммуникация, 6227.05kb.
• Политическая Коммуникация, 5126.96kb.
• Фрэнк Фаррелли Фаррелли Ф., Брандсма Д. Провокационная терапия: Пер с англ. Екатеринбург., 2812.6kb.
• Материалы третьего регионального семинара Екатеринбург 2009, 599.11kb.
• России материалы межвузовской студенческой научно -практической конференции 21 мая, 2145.26kb.
• Культура. Образование. Право, 4823.37kb.
• Актуальные вопросы организации, 7512.81kb.
• Анализа Московский городской вегетологический центр проект «Психоаналитическая психотерапия, 16.69kb.
• Курс для руководителей салонов (как начинающих, так и имеющих опыт работы), 54.36kb.

Psychic de-velopment in the psycho-analytic process.

Психическое развитие в психоаналитическом процессе


Область нашего исследования – внутренний мир психики человека. Более ста лет назад психоанализ разработал техники для такого исследования при помощи опыта и традиции. Эти техники, конечно, варьируются в разных психоаналитических теоретических школах и у разных психоаналитиков в зависимости от личности аналитика. Но также они зависят от аналитической пары. Пациенты могут взывать у нас желание сделать или сказать нечто для нас совершенно неожиданное, и мы удивляемся: «почему я это сделал \ сказал?», «откуда это взялось?» и – что очень важно – «что это значит?».


Пациенты приходят к нас со своей болью, отчаянием и замешательством в надежде на лучшую жизнь. Мы можем предложить им возможность выражать себя, и выраженное будет услышано, по-настоящему принято и в итоге, будем надеяться, понято. В этом есть неявное предположение, что ”Gnothis Seauton” – «Познай себя» - укрепит нашу способность стать хозяином в собственном доме. Некоторые ингредиенты того, что нам неизвестно, признать легче. А некоторые – гораздо сложнее, когда дело доходит до таких менее приятных наших аспектов, как жадность, зависть, жажда разрушения, беспомощность и связанные с ними чувства стыда и вины.


Клиническая ситуация, которую организуют аналитики, позволяет пациенту выражать себя, и рождается взаимодействие. Взаимодействие вместе с ожиданиями и откликами на эти ожидания – это акт любви, и наша вовлеченность создает такую степень близости, которая может оказаться сложной.


Опыт научил нас, что слова пациента могут быть откликом на то, что происходит между нами и им. Аналитики не без усилий признали, что мы в существенной степени вовлечены в развивающиеся истории. Пациенты бессознательно понимают, что именно способен понять аналитик и что он хочет услышать. Наше собственное воображение и желания оказывают в большей или меньшей степени бессознательное влияние на наше восприятие и понимание наблюдаемой нами реальности. (Даже ученые, наблюдающие природные явления, поняли, что их методы исследования влияют на то, что они исследуют. Мы не можем измерить температуру стакана воды – только температуру стакана воды, в который опушен термометр).


Бессознательное аналитика влияет на психоаналитический процесс. Поэтому можно задать другой важный вопрос: «почему он \ она это говорит?».


Ппсихо-анализировать – от греческого «анализис» (растворить) - значит, пытаться разобрать анатомию души, чтобы помочь пациенту понять некоторые моменты, вызывающие его замешательство, сделать бессознательное сознательным. «Где то, что непременно должно было произойти со мной». То, что мы вытесняем в бессознательное – не случайность. Мы вытесняем то, что слишком болезненно для осознания, воспоминания о травматических переживаниях в этом жестоком мире и \ или о фрустрированных инфантильных желаниях – то и другое приводит к психическим конфликтам. К конфликтам, которые мы приносим к аналитику в надежде удовлетворить их. Но и мы, аналитики, также приносим свои желания и потребность в любви в психоаналитический сеттинг к нашим пациентам – будем надеяться, благодаря своему личному анализу мы это делаем в меньшей степени.


Нам следует помнить о влиянии этих сил, когда мы поощряем пациента выдавать свободные ассоциации без какой-либо цензуры. Психоаналитический сеттинг высвобождает не только латентные мысли и воспоминания, но и даже в большей степени – вытесненные желания и страсти, которые переносятся на аналитика. Чтобы защитить свое функционирование как аналитика от страстей, идущих не только извне, но и изнутри, мы вводим правило абстиненции, помогая лечению не взорваться от тех страстей, которые развиваются в клинической ситуации.


Невозможно понять субъективность пациента в психоанализе, если мы не будем учитывать влияние субъективности аналитика.


Таким образом, мы приходим к парадоксу: клиническая ситуация, которую мы организуем, приводит к запутыванию той реальности, которую мы пытаемся наблюдать и понимать! В том взаимодействии, в которое приглашает нас психоаналитическая ситуация, психические реальности аналитика и пациента неизбежно проникают друг в друга.


Вследствие этой неуверенности в том, кому принадлежит тот или этот вклад, какой клинический факт реален, а какой иллюзорен, развивается фундаментальная и в то же время плодотворная неопределенность.


Эта модель психоаналитической ситуации провоцирует неопределенность в отношении разных уровней реальности, что приводит к формированию пространства, в котором это замешательство может быть понято и проанализировано. Что требуется от аналитика, чтобы выдержать эту ситуацию непоследовательности? Цитируя американскую рекламу на радио: «включайся – настраивайся – оставайся с нами».


В рамках психоаналитического процесса развиваются противоречия; аналитик должен выдерживать их, чтобы они сохранились. Лишь вместе с этими провалами и трещинами (греческое «хаос» - пустота) и тревожностью, которую они провоцируют, может развиться невыразимое, неведомое и неоспоримое. Наша задача состоит в том, чтобы защищать неопределенность психоаналитической ситуации, доверять тому, что мы понимаем и знаем, но также быть скромными и уважать то, что мы не понимаем и не знаем, когда пациенты открывают нам свою психическую реальность.


С помощью рамок аналитической ситуации мы можем поддерживать существующее напряжение между реальной и иллюзорной асимметрией. Поддержание этого различия дает нам силу, которая необходима для сопротивления слиянию желаний обеих сторон. Без непонимания нет места для развития внутреннего мира пациента. Сохранение неопределенности придает аналитическому процессу качество «игры». Аналитик должен быть готов принять на себя роль того, кому известно о пациенте то, что неизвестно самому пациенту, но в то же время быть доступным для тех ролей, что приписывает ему пациент, и распознавать их.


Психоаналитическая ситуация содержит в себе противоречия, которые вызывают нагруженные психические репрезентации, ведущие к особому развитию инфантильных желаний пациента, его стремлений и непроработанных травм. Мы приглашаем вытесненные и не интегрированные переживания развиваться и проявляться. Когда обе стороны, аналитик и пациент, позволяют этой асимметрии вести себя, то переживания и чувства ребенка могут выражаться взрослым. Этот процесс обладает качеством «как если бы» или игры. Там, где эта игра отсутствует, для обеих сторон этого процесса не будет различий между иллюзией и фактической реальностью.


Нам, аналитикам, очень сложно сопротивляться искушению быть любимыми как лучший родитель, чем тот, кого несет внутри себя пациент, вместо того, чтобы помочь пациенту вступить в контакт с самим собой и выразить свое разочарование, боль, возмущение, ярость, отчаяние и беспомощность в трансфере. Мы также позволяем себе быть ведомыми нашими бессознательными желаниями – добрыми или злыми - оправдывая и рационализируя наши действия. Мы это делаем, например, в случаях отыгрывания, бывает и такое, но предполагается, что мы будем размышлять о них, а не идеализировать.


Поддерживать эту неуверенность и неопределенность сложно, болезненно, это вызывает тревожность, но это необходимо, чтобы психика могла развиваться в психоаналитическом процессе.