Материалы I зимней школы нфп «психоаналитическая терапия как процесс развития» Екатеринбург, 2009 г

Вид материала

Документы

Содержание 1. Введение в проблематику взаимоотношений. 2. Реакции ребенка на проявления мира внутренних объектов матери. Восстановление взаимоотношений в диаде мать-дитя. Урбан Вестин (Швеция)

Подобный материал:

• Материалы международной студенческой научной конференции 21 апреля 2009 г г. Екатеринбург,, 2547.76kb.
• Политическая коммуникация, 6227.05kb.
• Политическая Коммуникация, 5126.96kb.
• Фрэнк Фаррелли Фаррелли Ф., Брандсма Д. Провокационная терапия: Пер с англ. Екатеринбург., 2812.6kb.
• Материалы третьего регионального семинара Екатеринбург 2009, 599.11kb.
• России материалы межвузовской студенческой научно -практической конференции 21 мая, 2145.26kb.
• Культура. Образование. Право, 4823.37kb.
• Актуальные вопросы организации, 7512.81kb.
• Анализа Московский городской вегетологический центр проект «Психоаналитическая психотерапия, 16.69kb.
• Курс для руководителей салонов (как начинающих, так и имеющих опыт работы), 54.36kb.

1. Введение в проблематику взаимоотношений.

Положительные эмоциональные связи с матерью в первые мгновения жизни ребенка (впрочем, как и на последующих возрастных этапах) играют важную роль в развитии. В основном, сильные эмоции возникают и проявляются во время установления, поддержания, разрыва и восстановления эмоциональных связей с матерью в период младенчества, в раннем детстве и с предпочитаемыми фигурами в последующие годы жизни. Установление связи описывается как интерес, а угроза разрыва эмоциональной связи провоцирует всплеск тревоги, реальная утрата порождает печаль. Кроме того, любое эмоциональное взаимодействие способно вызывать гнев ребенка. Длительное сохранение положительной эмоциональной связи переживается как источник безопасности, формируя ощущение защищенности в сложной жизненной ситуации. Восстановление разрыва эмоциональной связи переживается как источник удовольствия. Чем более качественны эмоциональные взаимодействия с материнской фигурой, тем больше вероятности, что именно они будут определять качество и длительность эмоциональных контактов с другими людьми, осуществляя свое влияние с уровня бессознательного. В клинической практике объективное изучение взаимоотношений матери и ребенка, включающее в себя не только исследование эмоциональных связей в диаде мать-дитя, но и наблюдение за поведенческими проявлениями, характером их вербальных коммуникаций, являются лишь одним из аспектов аналитического исследования детерминант аутистических проявлений в развитии ребенка. Очень важно найти и обозначить субъективный смысл, который вкладывает именно мать в интерпретацию взаимодействий с ребенком. Субъективные интерпретации отношений со своим ребенком развиваются у матери из содержания ее внутренних объектов. Hamilton (1988, с.7) утверждает, что «внутренний объект - это человек, место или вещь, нагруженные эмоциональной энергией. Внутренний объект - это идея, фантазия или воспоминание, принадлежащее этому человеку, месту или вещи».

Мы предполагаем, что аутистические проявления в развитии, обозначенные в так называемой триаде Л. Винг:

- качественное ухудшение в сфере социального взаимодействия;

- качественное ухудшение в сфере вербальной и невербальной коммуникации и в сфере воображения;

- ограниченный репертуар видов активности и интересов (Happe F., 1994),

взаимосвязаны с миром внутренних объектов матери [1, c.35.].

В психоаналитической литературе приписывание смысла рассматривается как проекция или проективная идентификация. То есть мы переносим на других чувства и образы, которые принадлежат нам самим. Р. Мухамедрахимов говорит о том, что в клинической работе выявляются как адаптивные, так и дезадаптивные аспекты проекции [5, c.170]. По мере развития ребенка адаптивные аспекты проекции непрерывно корректируются. Достаточно хорошая мать способна психологически изменять свое поведение в соответствии с потребностями ребенка и, соответственно, процесс его развития протекает нормально. Дезадаптивные аспекты проекции в какой-то мере задерживают социально - психологическое развитие ребенка, так как мать выстраивает свое социальное взаимодействие с ребенком психологически опираясь на свой опыт взаимодействия с «плохим внутренним объектом». В этом случае взаимодействие в диаде мать - дитя не позволяет ребенку перейти от исследования первичного объекта - матери к познанию взаимоотношений с другими объектами реального мира.

Выделено три формы, которые могут принять фантазии матери:

- ребенок как призрак, представляющий важного человека из прошлого матери;

- в реальных отношениях заново проигрываются прошлые, эмоционально перегруженные способы отношений;

- ребенок представляет часть собственного бессознательного матери.

Таким образом, аналитическое исследование мира внутренних объектов матери ребенка с аутистическими проявлениями в развитии окажет влияние на восстановление позитивной эмоциональной связи в диаде мать-дитя, что, в свою очередь, может спровоцировать качественное улучшение в сферах социализации и вербальной/невербальной коммуникации идентифицированного пациента (ребенка). Кроме того, параллельно с анализом матери проводится и аналитическая работа с ребенком (модификация системной модели Н. Штерн-Брушвайлер и Д. Штерн).

2. Реакции ребенка на проявления мира внутренних объектов матери.

Р. Балзам акцентирует внимание на том, что, как только женщина становится матерью, она начинает переживать влияние собственной интернализованной матери [7, c.206]. Возможен и тот вариант, что женщина не осознает влияние мира внутренних объектов на восприятие себя в роли матери и на свое реальное восприятие ребенка. Иногда мать неосознанно проецирует в ребенка тот стиль взаимоотношений, который создавала ее собственная мать, взаимодействуя с ней. Д. Рейнгольд также указывает на то, что враждебные материнские импульсы сфокусированы на женской природе ребенка [6, c342.]. Мать, таким образом, на бессознательном уровне конкурирует с собственной дочерью. Сыновья у таких матерей также по-особому переживают свой опыт отцовства, если сумеют развить отношения в семейной системе. Чаще всего они социально присутствуют в роли отца, психологически отстраняясь от развития эмоциональной связи в триаде мать-дитя-отец. Таким образом «мать внутри матери» (Р. Балзам) негативно влияет на развитие ребенка. Если ребенок улавливает деструктивные импульсы внутреннего мира матери, то реагирует специфическим защитным образованием, которое, в свою очередь, запускает механизм «повторяющейся проекции плохого внутреннего объекта» на реальный внешний объект - мать. Именно этот замкнутый цикл порочных взаимодействий принуждает мать выстраивать свое поведение в зависимости от обстоятельств и, таким образом, обеспечивает возможность для псевдо восстановления позитивной эмоциональной связи. Ребенок интуитивно считывает информацию внутреннего мира матери о том, что его отвержение не связано с реальностью и после этого начинает отыгрывать ситуации взаимодействия либо реакциями мщения матери, используя агрессивные выпады во взаимоотношениях, либо аутистическими проявлениями на поведенческом уровне. Возникшее защитное образование стимулирует ребенка стать таким, «каким его хочет видеть мама» (т. е. «мать внутри матери»). Постепенно мир «внутренних объектов» матери и «внутренние представления» ребенка по поводу материнских ожиданий вступают в конфликт, задевающий область коммуникаций. У ребенка возникает потребность вступать в межличностные отношения и, параллельно с нею, желание избегать их.

3. Восстановление взаимоотношений в диаде мать-дитя.

Участникам семинара - практикума предлагается обзор нескольких случаев психоаналитического исследования мира внутренних объектов матери аутичного ребенка, кроме того, с разрешения ребенка и его матери, предъявляются фото игры ребенка с песком и необходимые комментарии к ним. Из соображений конфиденциальности в статье не приводится анализ психоаналитической стратегии по восстановлению эмоциональных взаимодействий в диаде мать - дитя.


Литература.

1. Аппе Ф. Введение в психологическую теорию аутизма. - М., 2006. - 216с.

2. Боулби Д. Создание и разрушение эмоциональных связей. М., 2004 - 232с.

3. Винникотт Д. В. Семья и развитие личности. Мать и дитя. Екатеринбург, 2004. - 400с.

4. Кляйн М., Айзекс С., Райвери Д. Развитие в психоанализе. М.,2001. - 512с.

5. Мухамедрахимов Р. Мать и младенец: психологическое взаимодействие. СПб., 2001.-288с.

6. Рейнгольд Д. Мать, тревога и смерть. Комплекс трагической смерти. М., 2004. - 384с.

7. Терапевтические отношения в психоанализе. М., 2007. -236с. (Библиотека психоанализа).


Шлыков В. Н.

Красное и Круглое.

Архетип, Символ, Влечение.

Возможность соотнесения представлений.


Описание работы психического аппарата в работах по психоанализу в частности и глубинной психологии в целом, вызывает чувство некоторой неудовлетворенности. Связано это, прежде всего, с использованием в психологической и психоаналитической литературе достаточно упрощенного взгляда на структуру психики. В течение почти века, прошедшего с момента выделения З. Фрейдом инстанций Я, ОНО и СВЕРХ-Я, не появилось концепции структуры психики, описывающей ее более сложным образом. Аналогично дело обстоит с такой концепцией, как психическая энергия. Идея либидо, притекающего или оттекающего от объектов, крайне напоминает концепцию теплорода¹⁴, а не современные представления об энергии. Причина такого положения вещей понятна. Теория является служанкой практики психотерапевтической (психоаналитической) деятельности и в этом качестве оказывается невостребованной. Более того, практикующие терапевты намеренно отказываются от каких-либо систематизированных представлений, обоснованно предполагая, что любая система окажет явное или скрытое предписывающее влияние на их восприятие клиента (анализируемого).

Так, У. Бион пишет: "Термин альфа-функция намеренно лишен смысла... Поскольку данный бессодержательный термин призван служить психоаналитическому исследованию как переменная величина математику, то само неизвестное, которое может быть наделено смыслом лишь в ходе его использования, поможет определить, в чём же состоит этот смысл; важно только, чтобы оно не использовалось слишком поспешно для передачи смысла, т. к. промежуточные значения могут оказаться именно тем, от чего необходимо избавиться".¹⁵

Но, похоже, что период развития, когда можно было пренебрегать теорией работы психического аппарата за счет детальной проработки техники, закачивается. Возможно, что причина этого - исчерпание потенциала понимания клиента, основанного на сколь угодно длительной проработке проблем аналитика/психолога при помощи учебного анализа и герменевтического по своей природе обучения у более опытного в практическом плане наставника, когда главным является не столько произносимое, сколько подразумеваемое.

Ближайшей задачей при попытке сформировать теорию, достаточно пригодную для практического использования, наверно должно быть совмещение тех понятий, которые наработаны в близких по своим техническим приемам направлениях глубинной психологии, к которым относятся в первую очередь психоанализ и аналитическая психология. Ниже я попытаюсь произвести такое совмещение по отношению к достаточно узкой и конкретной теме.

Базовым понятием аналитической психологии является понятие архетипа. При попытке выяснить, что представляет собой архетип, обнаруживается ситуация, сходная с попыткой понимания смысла понятия влечения в рамках психоанализа. Во всяком случае, так обстоит дело с собственно понятиями архетипа и влечения.¹⁶ Кардинально различаются в рамках вышеназванных направлений подходы к тому, как переживаются субъектом эти феномены.

Аналитическая психология полагает, во-первых, что единственной возможностью субъекта по отношению к архетипу, активизировавшемуся в его психике, будет обнаружить свою захваченность архетипом, смириться с этой захваченностью и тем самым запустить вариант, наиболее благоприятный для выживания субъекта в рамках данного социума.¹⁷ В идеале оказывается возможным нахождение оптимального для данного субъекта способа проживания максимального количества архетипов и их смены без застревания и отыгрывания наименее адаптивных вариантов реализации того или иного архетипа. Ключевым при этом оказывается пассивность субъекта по отношению к захватившему его архетипу и невозможность осознать в какой-либо форме, кроме косвенного обнаружения по совокупности внешних обстоятельств и эмоциональной реакции на них, проявленность архетипа в собственной психике.

В рамках психоанализа ситуация кардинально другая. Влечение по определению является процессом субъективно внутренним, поэтому психоаналитическая ориентированность предписывает, прежде всего, объективировать психическое напряжение, являющееся напряжением влечения, а затем осознать, к каким защитным усилиям прибегает психика, стремясь справиться с этим напряжением. По мере внутреннего исследования такого рода субъект постепенно находит не только способы борьбы с напряжением влечения внутри себя, но и способы социально приемлемого отреагирования напряжения влечения. Роль субъекта явно активная, именно осознание внутренних психических процессов и активное управление ими являются основой развития.

Таким образом, в первом приближении мы имеем два внешне совершенно разных подхода к процессам развития неких исходных составляющих психики. Последующее развитие психоанализа, в частности, работы М. Кляйн и её последователей, позволяют найти зону соприкосновения этих воззрений.

Не останавливаясь на начальных представлениях М. Кляйн, обратимся непосредственно к интересующим нас представлениям У. Биона. Он пишет: "Если альфа-функция нарушена, и потому недейственна, осознаваемые пациентом чувственные впечатления и осознаваемые им эмоции остаются неизменными. Я буду называть их бета-элементами... Они являются объектами, которые можно отторгнуть или использовать в мышлении, оперирующем тем, что ощущается как вещь-в-себе: слова и идеи заменяются манипуляцией. Например, человек может убить своих родителей и таким образом ощутить свободу любить, потому что данный акт предполагает устранение настроенных против сексуальности внутренних родителей".¹⁸ Далее он также указывает, что: "Если имеют место только бета-элементы, которые не могут стать бессознательным, то невозможно ни вытеснение, ни подавление, ни обучение. Создается впечатление, что клиент не способен устанавливать различия. Он не может не замечать все отдельные чувственные стимулы: однако такая гиперчувствительность еще не означает контакта с реальностью".¹⁹

Нацеленность У. Биона на преодоление захваченности "пациента" этими элементами заставляет его придавать существованию и массивному присутствию в психическом функционировании бета-элементов негативный смысл.

Но, учитывая тот факт, что в рамках аналитической психологии пассивность вовлеченности субъекта в некие внешние для него обстоятельства не является чем-то негативным, можно попытаться рассмотреть позитивные стороны такой вовлечённости.

Если допустить предположение, что бета-элементы У. Биона и содержания архетипического образа описывают один и тот же феномен, то необходимо найти соответствующий единый язык описания работы с ним. Основное препятствие эффективной работе с бета-элементами У. Бион видит в невозможности их символизации, но аналитическая психология рассматривает архетипические образы, как глубоко символические феномены. В настоящей работе предлагается вариант разрешения противоречий между взглядами на смысл такого понятия, как Символ.

Базовое предположение, на котором основывается идея о существовании архетипов, это идея некоего универсального, общего для любого человека осадка впечатлений и способов реагирования на типичные внешние ситуации, которые каким-то образом передались из прошлого. С одной стороны такая идея представляется крайне сомнительной, хотя бы в плане практической применимости опыта прошлого для реалий современности, на что указывал ещё Э. Гловер.²⁰ С другой - несомненным является факт реального сходства мифов, рисунков и спонтанно возникающего сходства поведения субъектов, попадающих в типичные ситуации.

Современные исследования такой области, как фрактальная теория, позволяют дать иной ответ на причину такого сходства. Достаточно подробно теория фракталов применительно к психическому функционированию описана в работе Шмидт-Хеллерау "Либидо и Лета".²¹ Суть идеи в том, что при хаотическом взаимодействии ограниченного количества каких-либо факторов спонтанно появляется структура, внешне воспринимаемая, как упорядоченная. Типичным примером такой сложно организованной фрактальной структуры является человеческий организм. Именно фрактальная природа его развития обеспечивает уникальность и неповторимость отпечатков пальцев и всех остальных форм тела человека. Фактически само устройство внутренних органов человеческого тела и его внешний облик возникают не по заранее существующему на генетическом уровне плану, а в результате спонтанного, хаотического по своей природе роста. Именно поэтому из-за незначительных биохимических нарушений в ходе беременности могут возникнуть грубейшие изменения в схеме тела. Аналогично тогда происходят и преобразования телесного функционирования в определенных условиях, в особенности восприятия и эмоционирования, а также поведенческих особенностей. В совокупности они формируют поведенческий фрактальный рисунок. Такое объяснение появления архетипа с одной стороны полностью объясняет все его особенности. При этом не требуется никаких исторических объяснений. С другой стороны, по причине стихийности и неконтролируемости такие психические процессы должны соответствовать описанию, данному У. Бионом для бета-элементов.

Психический аппарат является только регистрирующей структурой, не способной управлять процессами из-за их стихийности и хаотичности, так как они порождаются телесной активностью и возникают сами по себе в силу целиком внутренних, телесных процессов. Возможным оказывается только косвенное управление через организацию внешних условий, постепенно меняющих внутренние процессы. Развитие психики на этом уровне носит приспособительный характер и не может носить характера активных действий по той причине, что любая попытка вмешательства в самоорганизующуюся хаотическую деятельность приводит только к её срыву и появлению нового более грубого фрактального поведенческого рисунка. Но тогда архетип должен быть не просто набором бета-элементов У. Биона, а самоорганизующейся фрактальной структурой из бета-элементов, которая, вероятно, обладает механизмами обратной связи с порождающими её телесными процессами. Преимуществом такой самоорганизующейся структуры является, прежде всего, стимуляция появления всё новых бета-элементов, вырастающих из телесной активности за счёт тенденции архетипа к самоорганизации и усложнению. Обратной стороной такого положения вещей является высокая уязвимость самоорганизующейся структуры к внешним воздействиям. Любое из них может просто развалить структуру на отдельные, разрозненные бета-элементы, не способные к самоорганизации.

Психоаналитический подход предлагает другой вариант. Бета-элементы предлагается преобразовывать при помощи альфа-функции в альфа-элементы. В отличие от бета-элементов они стимулируют соответствующие телесные функции при их активации в психике в осознаваемом виде, или, в целом, при каком либо ином способе активации в психическом аппарате. Благодаря их изолированной друг от друга активации субъект получает возможность оптимизации собственного телесного и психического состояния не за счёт отыгрывания вовне неких внутренних состояний, а за счет фантазийной по своей природе внутрипсихической активности.

При всей внешней привлекательности такой управляемой психической активности она страдает существенным недостатком - в рамках так организованной психики резко ограничивается появление новых, ранее отсутствовавших бета-элементов. Использование же в качестве системного принципа самопонимания идеи пассивной архетипической вовлеченности лишено этого недостатка. Бета-элементы появляются в его рамках в достаточно больших количествах, так как внешняя реальность, куда более сложно устроенная и всегда содержащая случайные элементы, активно стимулирует их появление.

Возвращаясь к понятию Символа сначала необходимо вспомнить его определения в рамках психоанализа и аналитической психологии. Символ в психоанализе - знак знака. Под знаком в данном случае понимается условное обозначение, возникающее в психическом аппарате для операций с неким психическим опытом. В той мере, в которой данный психический опыт оказывается не- или малоприемлемым и запрещается, оставаясь, тем не менее, нужным для нормального функционирования, в той степени знак означивается ещё раз для использования в обход запрета. Такой знак знака использует какой либо знак, пропускаемый системой запретов в качестве замещающего. Любой символ, поэтому, с одной стороны, является просто знаком какого-либо психического опыта, а с другой - косвенно активизирует другой психический опыт. Зачастую таких скрытых смыслов оказывается несколько. Так выглядит символизация в рамках психоанализа. Аналитическая психология трактует символ как способ описать нечто, что не может быть описано никаким другим способом. Сравним описание символа в рамках аналитической психологии и описание бета-элементов У. Биона. "Они являются объектами, которые можно отторгнуть или использовать в мышлении, оперирующем тем, что ощущается как вещь-в-себе". Похоже, что символы аналитической психологии и переживания бета-элементов являются тождественными понятиями.

Если сделать это допущение, то выстраивается следующая картина: телесная активность порождает бета-элементы. Способ их переживания как вещи-в-себе, по отношению к которой субъект является фигурой пассивной, детально описан аналитической психологией. Можно поэтому обозначить такую символизацию юнгианской. В рамках данной работы уместным, наверное, будет назвать такую символизацию бета-символизацией. Далее в дело вступает альфа-функция, в результате её работы появляется знак. Следующий этап заключается в трансформации знака в символ в психоаналитическом значении, которое происходит под влиянием защит. Здесь этот процесс может быть обозначен как альфа-символизация. В виде символов этот процесс можно обрисовать примерно так:

Та---бС---З---аС, где

Та - телесная активность.

бС - бета-символ.

З - знак.

аС - альфа-символ.

Тогда можно развести области использования понятий влечения и архетипа, относя их к зонам альфа и бета-символизации соответственно.

При этом очевидным оказывается преимущество присутствия в психической жизни субъекта как наличия архетипической бета-символики, дающей возможность развития, так и альфа-символики влечений, обеспечивающей возможность контроля и избегания отыгрывания. Похоже, что отслеживание баланса между альфа и бета-символикой позволяет оптимизировать процесс развития, избегая и стагнации, характерной для доминирования альфа-символизации, и отыгрывания, характерного для доминирования бета-символизации.

Правда, первый шаг влечет за собой следующие. Приняв предположение, что Архетип и Влечение соотнесены между собой, необходимо соотнести конкретный архетип и конкретное влечение. Так как архетип в силу своей поведенческой проявленности куда более легко наблюдаем, нежели влечение, естественно в качестве исходной точки использовать именно архетипы. Влечения же, символизируясь по альфа-типу, фактически должны представлять собой конгломераты из многих влечений и поэтому не могут использоваться как основа классификации, во всяком случае в том виде, в котором они используются сейчас. С другой стороны, использовать архетипы в качестве единственного способа обозначения невозможно, так как, будучи результатом бета-символизации, они не могут использоваться для последующей осознанной внутрипсихической деятельности. Основа для соотнесения архетипа и влечения находится в зоне Знака. Этими знаками, вероятно, окажутся частные влечения, еще не преобразованные сублимационным переозначиванием в символическую сексуальность. Тогда каждому частному влечению соответствует какой-либо архетип, а их объединение в группы (систематизация) определяется в результате сублимации (переозначивания).


Урбан Вестин (Швеция)