Материалы I зимней школы нфп «психоаналитическая терапия как процесс развития» Екатеринбург, 2009 г
| Вид материала | Документы |
- Материалы международной студенческой научной конференции 21 апреля 2009 г г. Екатеринбург,, 2547.76kb.
- Политическая коммуникация, 6227.05kb.
- Политическая Коммуникация, 5126.96kb.
- Фрэнк Фаррелли Фаррелли Ф., Брандсма Д. Провокационная терапия: Пер с англ. Екатеринбург., 2812.6kb.
- Материалы третьего регионального семинара Екатеринбург 2009, 599.11kb.
- России материалы межвузовской студенческой научно -практической конференции 21 мая, 2145.26kb.
- Культура. Образование. Право, 4823.37kb.
- Актуальные вопросы организации, 7512.81kb.
- Анализа Московский городской вегетологический центр проект «Психоаналитическая психотерапия, 16.69kb.
- Курс для руководителей салонов (как начинающих, так и имеющих опыт работы), 54.36kb.
МАТЕРИАЛЫ I ЗИМНЕЙ ШКОЛЫ НФП
«ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКАЯ ТЕРАПИЯ
КАК ПРОЦЕСС РАЗВИТИЯ»
Екатеринбург, 2009 г.
СОДЕРЖАНИЕ стр.
Белокоскова Е. В. Заметки о супервизиях Харольда Стерна. ………………………….. 4
Бердникова Ю. Л. Сеттинг в психоаналитической психотерапии. …………………….. 9
Васильева Т. Л. Мастер-класс: Арт-терапевтическое взаимодействие в группе, способствующее развитию. ………….................................................................................... 17
Зимина И. С. Диагностика пассионарности личности с точки зрения психоанализа. … 22
Казанцева А. Е. Психоаналитическое исследование фольклорных метафор для постижения физических процессов эмбриогенеза. …………………………………………………………. 31
Нефедова А. Н. О совпадении. …………………………………………………………….. 37
Нефедьева Н. П. Психоаналитическая терапия как развитие сознания. ………………... 40
Рождественский Д. С. Психоанализ в XXI столетии: футурологический прогноз. ……. 46
Филимонова О. В. Вклад аналитика в усвоение клиентом успешной интерпретации. … 51
Шептихина Г. В. Эмоциональное взаимодействие внутренних объектов матери и внутренних представлений аутичного ребенка в диаде мать – дитя. ………………………… 56
Шлыков В. Н. Красное и Круглое. Архетип, Символ, Влечение. Возможность соотнесения понятий. …………………………………………………………………………………………. 60
Урбан Вестин (Швеция) Psychic de-velopment in the psycho-analytic process. Психическое развитие в психоаналитическом процессе……………………………………………..………. 66
Редакционная коллегия: Малышева Н.М., Корытько Е.В.
Ответственный за выпуск Четенова Е.В.
(региональная общественная организация «Уральское психоаналитическое общество», www.urpao.ru)
Публикация на сайте НФП-ЕКПП-Россия Барсуков В.И.
Белокоскова Е. В.
Заметки о супервизиях Харольда Стерна.
Данный доклад посвящен супервизиям Харольда Стерна. Осенью 2008 года Харольд Стерн написал статью «Несколько мыслей о супервизии», отрывки из которой будут использованы в данном докладе. В период с 1999 года и по настоящее время было организовано несколько семинаров Харольда Стерна в Москве и семинар по коучингу в Кисловодске, которые являлись бесценными с точки зрения передаваемого опыта; также на протяжении последних нескольких лет один раз в две недели у нас проходили телефонные супервизии. Как известно, психоаналитический тренинг состоит из трех частей: образование в области психоанализа, личный психоанализ, супервизии. Последние, по мнению Харольда Стерна, являются, возможно, самой важной составляющей в подготовке хорошего психотерапевта. Такое наблюдение Х. Стерн сделал после 35-летнего опыта преподавания.
«После более чем шестилетнего психоаналитического тренинга в Нью-Йорке, пишет Харольд, я имел большую частную практику в Филадельфии, которая состояла из пациентов, которых, как я чувствовал, я был не в состоянии лечить. Мой классический тренинг был превосходен для лечения невротических пациентов, но, по моему мнению, имел ряд недостатков при лечении многих пограничных, шизофренических, психотических, депрессивных или зависимых пациентов, которые приходили ко мне в терапию. Моя попытка лечить их стоила мне большого стресса. Многие супервизоры, которых я искал, чтобы помочь мне, как вскоре выяснилось, знали немногим больше, чем я. Поэтому несколько лет я практиковал по наитию. Встреча с Хаймоном Спотницом и его супервизии стали моим спасением. Он был и до сих пор остается мало известен за пределами Нью-Йорка. Он был один из самых умных, квалифицированных и помогающих терапевтов из всех, что я знал. Постепенно я научился распознавать и работать со специальными формами сопротивления моих трудных пациентов».
В докладе будет рассмотрено несколько примеров конкретных советов, которые давал мне Харольд Стерн во время супервизий: история супервизирования пациентки со страхом перемен, супервизия групповой сессии, посвященной теме измены в семье, история женщины, которая жаловалась на то, что мужчины исчезают из ее жизни после первого секса, а также связь этих жалоб с наличием контролирующей мамы.
В ситуации пациентки со страхом перемен мы начинаем работу с обсуждения того, что мы будем оценивать как позитивные изменения. Цель работы - это достижение пациенткой внутренней зрелости.
Например, пациентка после развода отчаянно цепляется за остатки прошлой жизни. Она говорит: «Мне не нравится моя новая квартира (куда она должна переехать от бывшего мужа), я не хочу туда переезжать».
Эго-сопротивление в данном случае - я не люблю новую квартиру, Ид-сопротивление - не хотеть квартиру, значит, исключать новое в свой жизни, даже если оно лучше, чем старое. «Почему Вы не позволяете будущему войти в Вашу жизнь? Например, новому партнеру, который будет Вас любить, уважать, с кем у Вас будет хороший секс».
Вместе мы пытаемся разобраться, почему изменения так запрещены, так трудны; кто в ее семье вел себя аналогичным образом?
Или пациентка говорит: «Я ничего не умею делать, ничего из себя не представляю».
Супервизор советует использовать технику присоединения:
«А если я скажу Вам, что Вы ничтожество и ничего из себя не представляете, «херня неудачная», как Вы сами о себе говорите - это будет правда?» – «Нет, конечно», - отвечает пациентка со смехом.
Пациентка с отчаянием наблюдает, как у бывшего мужа завязываются отношения с молодой женщиной. Супервизор рекомендует задать вопрос: «А почему он любит эту женщину больше, чем Вас? Что она имеет, чего Вы не имели? Это обсессия (навязчивость) думать, что только один мужчина может удовлетворить Вас. Вы рабыня обсессии предыдущего брака. Мы должны работать, чтобы такая навязчивость не повторилась с другими мужчинами. Навязчивость этим человеком не позволяет Вам найти правильного человека».
Но ревность захлестывает ее, и пациентка едет туда, где живет ее соперница и устраивает безобразную сцену, нападая на нее. Супервизия помогает увидеть эту ситуацию, как одну из многих в череде навязчивых неосознанных импульсивных действий. «Пообещайте мне, что, когда Вам грустно и Вы страдаете от навязчивого желания сделать плохие вещи, Вы позвоните сначала мне. Звонок мне убережет Вас от импульсивного поступка, за который потом Вам может быть стыдно». Справедливости ради надо отметить, что ни разу пациентка не воспользовалась таким правом экстренного звонка.
Через некоторое время Харольд советует мне не быть очень деликатной, так как излишняя деликатность мешает моей работе, и сказать пациентке: «Мне кажется, что если я скажу Вам, что я думаю, вы можете разозлиться. Вы готовы услышать то, что вам не понравится?» Речь идет о постоянном настрое пациентки на поражение, психологии лузера. «Вы не хотите быть взрослой, зрелой женщиной. Вы выбираете образ жизни зависимого ребенка. Постоянный приток денег от мужа является символом молока от материнской груди. Вы знаете только один способ получения любви - любви матери к ребенку. Кроме того, Вы боитесь, что если вырастите и станете независимой, то потеряете любовь матери. С одной стороны, Вы хотите быть любимой и уважаемой, с другой, боитесь этого добиться. Все Ваши силы уходят на поддержание детских желаний о заботе. Вы не хотите быть здоровой зрелой женщиной».
Таким образом, задачей терапии становится показать пациентке ее перенос на мужа как на мать, ее восприятие его заботы не как любви между мужчиной и женщиной, а как материнской формы любви.
Конечно, основным материалом при работе с бессознательным остаются сновидения. Однажды пациентка приносит сон, где уступает место рядом со своим мужчиной другой женщине. Харольд дает следующий комментарий к этому сновидению: «Во сне Вы можете сделать себя привлекательной или непривлекательной. Почему во сне Вы оставляете мужчину, который Вам нравится, с другой женщиной, почему не Вы на ее месте? Во сне вы делаете себя глупой и беспомощной, уступаете место рядом с любимым человеком другой женщине, и должна быть причина для этого. Давайте попробуем разобраться в этих причинах». Надо отметить, что такого рода пациентам свойственно уступчивое поведение, они никогда не ведут себя в эгоистичной манере. Поэтому постоянной составляющей сеансов является обсуждение самооценки пациентки и глубинного переживания собственной плохости.
На последующих сеансах мы разбираемся, какая может быть выгода от того, чтобы быть беспомощной, какое это удовольствие быть ребенком, какие плюсы и минусы такого положения.
Как только начинается проработка темы зависимости и беспомощности, пациентка впервые говорит о том, что ей не хотелось идти на сессию. «Колоссальное сопротивление, такого раньше не было. Я не люблю Катю. Она заставляет меня идти работать. Мой аналитик перестал слушать мои жалобы. Я могу прожить без психоанализа». На замечания о том, что жизнь ужасна и хочется с ней покончить, Харольд предлагает дать комментарий, что, возможно, проблемы не с жизнью, а с разумом. Наша задача нацелить человека на прогресс. Когда прогресс произойдет, то в чем это выразится? Что должно быть сделано в анализе, чтобы эта зависимость от бывшего мужа прошла? Как мы сделаем так, чтобы от беспомощности придти к тому, чтобы быть взрослой? Среди результатов данной работы, которая еще продолжается, можно отметить исчезновение утренних страхов; проблем, связанных с пищевыми расстройствами, когда обычной практикой было вызывание искусственной рвоты после еды; большая степень стабильности в отношениях с дочерью и подругой; большая степень свободы во взаимоотношениях с мужчинами, общее снижение тревожности, отсутствие слез, которые раньше были постоянным фоном ее жизни.
Другим примером супервизии является обсуждение групповой динамики. В частности, во время групповой терапии на одном из сеансов возникла тема адюльтера, и одна из женщин поделилась историей о том, как измена способствовала укреплению ее брака. Супервизор посоветовал спросить у группы: «Вы хотите, чтобы я сказала что-то об этой ситуации?» И, в случае положительного результата, попробовать дать такой комментарий: «Замужние женщины чувствуют разное в ситуации, когда появляются чувства к другому человеку, и когда они хотят вступить в новые отношения. Некоторые оправдывают себя, говоря, что муж плохой человек и брак становится все хуже. Но какая выгода от того, чтобы завести любовника, это не всегда ясно. Что будет лучше? Безусловно, женщина может получить удовольствие. Никто не рожден для того, чтобы испытывать чувства только к одному человеку. Это здоровое желание - испытывать чувства к другому человеку. Но вот действовать или нет, здесь универсальное решение найти сложно, нужно рассматривать каждую ситуацию отдельно. То, что хорошо для Тани, не всегда будет также хорошо и для Веры».
Следующая история о пациентке, которая считала, что мужчины исчезали из ее жизни после первого секса с ней. Вместе мы пытаемся разобраться, почему она думает, что мужчины исчезают именно после секса? Может быть, они по другой причине исчезают. Супервизор просит уточнить у пациентки, что именно она делает в сексе, что приходит к такому финалу? Если она считает себя грязной после секса, то что делает ее грязной? Почему ей снятся плохие сны, а не хорошие, где она выходит замуж? Почему не снится хороший человек, который женится на Вас.
Очень быстро становится ясно, что проблема в том, как она строит отношения. Пациентка рассматривает мужчин как объект, который она пытается контролировать с первой же минуты. Тогда мы даем такой комментарий: «Вы не заинтересованы в отношениях с мужчиной, не воспринимаете мужчину как личность. Вы говорите только о своем желании иметь семью и ребенка».
Также она пугается предложения прийти в группу и поговорить о своих проблемах в общении: «Какие Ваши дефекты увидят люди в группе? Почему Вы не хотите показать себя тем людям, которые могут сказать, что делать? Вы хотите быстрых результатов, но когда я предлагаю Вам способ, Вы не хотите это делать. Может ли быть так, что в своих отношениях с мужчинами Вы пытаетесь контролировать мужчин так же, как Ваша мама Вас контролирует по телефону, находясь в другом городе?» Обсуждение темы контроля со стороны мамы вызывает у пациентки двойственные чувства. Супервизор советует задать несколько вопросов и дать некоторые комментарии, которые могут конфронтировать пациентку со сложившейся традицией отчетов перед мамой. Такие вопросы как: «Почему вы боитесь мамы? Почему Вы всё рассказываете маме? Об оральном сексе Вы тоже ей рассказываете?» И комментарии о том, что пациентка похожа на ребенка, который боится взрослеть. А если повзрослеет и будет зрелой, то мама бросит ее. Ее поведение похоже на то, как девочка приходит из школы и рассказывает всё маме, а мама получает способ контролировать ее. Мама эксперт в сексе? Как она этого добилась? Мама доктор? Какое у нее образование, чтобы судить о том, что правильно, а что нет. Мама имела секс до брака? Все эти вопросы кажутся пациентке очень тревожащими. Но, в то же время, они запускают процесс осознания бессознательного желания оттолкнуть мужчину и остаться вдвоем с мамой.
«Существуют три момента, на которые я обращаю внимание во время супервизирования любых случаев, - пишет Харольд Стерн. Первое, что супервизант хочет от меня, потому что потенциально это может быть очень широкий запрос, и я могу сузить его. Второе, я наблюдаю за тем, что может являться переносом или контрпереносом в отношениях. Третье, фокусируется ли терапевт на том, что происходит во время сессии или, например, он/она пытается отметить что-то происходящее за пределами сессии? А также пытается ли терапевт работать в ситуации, которая препятствует любому прогрессу?
Мой стиль проведения супервизий, пишет Стерн, заключается в том, чтобы предоставить помощь или поддержку терапевту. Форма помощи может зависеть от того, что супервизант хочет получить. Обычно это связано с тем, что происходит в терапии «здесь и сейчас». Может быть так, что пациент отказывается уходить в конце часа или показывает, что перегружен информацией, или жалуется, что терапия не помогает, и он хочет остановить лечение. В большинстве случаев я обнаружил, что нет необходимости для супервизора знать обширную информацию о случае, и нескольких вопросов бывает достаточно для того, чтобы достичь понимания того, как разрешить данное конкретное сопротивление».
В докладе также будут приведены примеры разных форм проведения супервизий.
Бердникова Ю. Л.
Сеттинг в психоаналитической психотерапии.
«- Лучше приходи всегда в один и тот же час, - попросил Лис.- Вот, например, если ты будешь приходить в четыре часа, я уже с трех часов почувствую себя счастливым. И чем ближе к назначенному часу, тем счастливей. В четыре часа я уже начну волноваться и тревожиться. Я узнаю цену счастью! А если ты приходишь, всякий раз в другое время, я не знаю, к какому часу готовить свое сердце… Нужно соблюдать обряды. - А что такое обряды? - спросил Маленький Принц. - Это тоже нечто давно забытое, - объяснил Лис. - Нечто такое, отчего один какой-то день становится не похож на все другие дни, один час - на все другие часы».
Антуан де Сент-Экзюпери. «Маленький Принц»
В работе психоаналитика, в общем, отсутствуют конкретные материальные вещи. Большинство терминов обозначают нечто неуловимое, абстрактное, описательное. Мы оперируем понятиями, которые нельзя увидеть в микроскоп, потрогать руками, сфотографировать, подсчитать или исследовать каким-то другим, известным науке способом. Все представляет собой зыбкий и чисто умозрительный океан, в котором пациент и аналитик плывут, не видя берегов. Для того, чтобы не потеряться и не утонуть, нужны какие-то четкие ориентиры, какие-то конкретные вехи. Для плавания в этом безбрежном океане нужна хотя бы доска с парусом, что-то материальное, за что можно зацепиться. Возможно, сеттинг и является тем единственным константным инструментом, которым можно пользоваться в психоаналитической психотерапии.
«Фрейд использовал эмпирический подход, устанавливая оптимальную форму проведения психоаналитического лечения с целью способствовать его продвижению и минимизировать препятствия. Психоаналитики десятилетиями использовали в своей практике предложенный Фрейдом сеттинг как доказанный, без соображений о необходимости иметь в качестве основы четко разработанные теоретические аргументы. В целом аналитическая ситуация и ее сеттинг сохранялись, даже если отдельные аналитики были не согласны с определенными аспектами сеттинга и пренебрегали ими в своей практике, обращая внимание на другие моменты. Аспекты сеттинга, связанные с местом проведения, временем и деньгами, долгое время считались частью аналитической техники, и многих больше интересовало содержание процесса, чем важность условий, которые поддерживают его и обусловливают его специфичность», - замечает в своей работе Кинодо.
Важнейшая функция сеттинга нам известна: он делает возможными отношения переноса. Удовлетворяющий опыт переноса возникает при поддержании особых постоянных условий. Это константы, оговариваемые заранее: время, место, цели терапии, особенности происходящего процесса, оплата, продолжительность отпускных перерывов. То есть все те условия, которые делают терапию возможной, сохраняя отношения оптимальными, и обеспечивающие развитие коммуникации между пациентом и аналитиком.
Р. А. Шпиц (Spitz, 1954) рассматривает два фактора готовности к переносу:
1. Младенческий сеттинг как таковой.
2. Стадии формирования объектных отношений, до которых взрослый может регрессировать в переносных отношениях.
Он усматривает определенное сходство между аналитическим сеттингом и ситуацией младенца. Это, в первую очередь, беспомощность младенца, его зависимость от ухаживающего, то есть помогающего лица, чаще всего матери. Позже беспомощность реорганизуется в возможность установления объектных отношений. Поначалу младенец сообщает матери о том, что с ним происходит, посредством экспрессивных невербальных и вокальных манифестаций. Со временем они превратятся в коммуникативные знаки призыва матери для обеспечения различных потребностей. Линия развития овладения языком приводит далее к использованию речи для коммуникации.
Но, если для младенца ситуация определяется его психологической беспомощностью, то есть законами природы, то в аналитической ситуации пациент приходит к психоаналитику, чувствуя себя беспомощным, не способным справиться со своими трудностями. И правила сеттинга, которые мы предлагаем пациенту, усиливают ощущение беспомощности, способствуя регрессии и активизируя перенос. Два фрейдовских технических приема: лежание на кушетке и требование говорить все, что приходит в голову, усиливают аналогию с младенческой ситуацией.
Пациент, как младенец лежит на кушетке, не видя аналитика, только слыша его. Он вынужден адресовать свои слова и эмоции в пустое пространство, как ребенок, кричащий в пустой комнате и не уверенный, придет ли кто-нибудь на его призыв. Подобное «отсутствие в присутствии» является мощным довербальным стимулятором чувства тревоги и зависимости. Многие пациенты отмечают, что лежать, значит чувствовать себя унизительно приравненным к позиции ребенка. В то время как терапевт занимает более высокое, сидячее, «взрослое» положение.
«Другой прием - это основное правило: говорить все, что приходит в сознание. Иными словами, направлять сознательное восприятие на то, что происходит внутри, и делать это без отбора или цензуры. Я понимаю, что это правило более значимо при его нарушении, чем при соблюдении; кроме того, оно тесно связано с тем, что при манифестациях младенец не выбирает и не сдерживается в своих движениях или издаваемых звуках, в своем молчании или возбуждении, - процессах в организме, которые становятся для него осознанными. Как и младенец, пациент не может действовать, - он ограничен кушеткой - колыбелью. Аналитику принадлежит прерогатива вмешательства или воздержания от вмешательства». (Р. Шпиц)
При соблюдении этих условий сеттинга возможность регрессии и переноса сильно облегчается. При этом создается определенная парадоксальная ситуация. Мы предлагаем пациенту не действовать, но сообщать все, что возникает в его сознании, не поддаваясь влиянию цензуры, приобретенной им в процессе социализации. То есть активизировать ментальные процессы, чтобы свободно ассоциировать. Это поведение, соответствующее высокому уровню когнитивной зрелости, вербальной и поведенческой интеграции, овладению символической функцией речи. Одновременно мы ставим его в условия младенческого сеттинга, которые загоняют его на раннюю стадию интеграции, навязывая ему регресс к безобъектной стадии. Разумеется, безобъектная стадия не воспроизводится в переносе, она скорее задает его направление. То есть аналитический сеттинг воспроизводит некоторые элементы этой стадии.
«Мы ограничиваем визуальный контакт пациента с объектом, тактильный контакт не допускается условиями аналитической ситуации. Мы ограничиваем его слуховое восприятие, отвечая скупо и редко на его проявления. Мы укладываем его как младенца, ограничиваем возможность передвижения и мускульной активности, обязывая его не «отыгрывать вовне» и настаивая, чтобы вместо этого он информировал нас вербально о своих побуждениях. Подчеркивается параллель между возникающими оттенками чувств и их младенческими аналогами. Даже такое мало понятное правило анализа, как запрет на социальные контакты аналитика и пациента делает аналитика и его частную жизнь такими же таинственными для пациента как личная жизнь родителей для ребенка; и, - мы можем добавить, - так же подталкивает к размышлениям». (Р. Шпиц)
Другая важная функция сеттинга заключается, на наш взгляд, в его обрядовости, ритуальности, повторяемости и предсказуемости. Любой обряд - это действие, направленное, в первую очередь, к душевным процессам человека, призванное разбудить в нем определенные качества и эмоции. В то же время он служит для канализации и обуздания таких сильных эмоций, как любовь и ненависть, страх, чувство вины и горе. Ритуалы и обряды с самого начала их возникновения выполняли важную функцию особого средства для преодоления критических ситуаций, выражения сильных чувств, установления особых ролевых, иерархических и межличностных отношений. Собственно говоря, ту же функцию выполняет ритуал соблюдения сеттинга в психоанализе и любой другой психотерапии. Ритуал сеттинга выполняет важную регулятивную функцию, управляя деятельностью аналитика и анализанда, их сознанием и поведением, устанавливая границы между ними, защищая и охраняя обоих.
Исходя из вышеописанной парадоксальной ситуации «взрослости-младенчества», сеттинг выполняет интегрирующе-дезинтегрирующую функцию для психики пациента. При помощи ритуалов человек восстанавливает связь между предками и потомками, между прошлым и настоящим. Разве не то же самое происходит в процессе анализа в рамках индивидуальной истории?
Ритуал обеспечивает коммуникацию между сакральным и профанным, человеческим и божественным. Часто в процессе анализа пациент получает доступ не только к мрачным аспектам вытесненного материала, но и к подавляемым ранее светлым, творческим аспектам своей души. Кто-то начинает писать стихи, петь или танцевать и тому подобное. Благодаря ритуальным условиям сеттинга происходит процесс автокоммуникации, ситуации, когда человек сам передает и сам получает информацию от самого себя. Реальным получателем информации является ее отправитель. В качестве отличительного признака ритуальной коммуникации как раз и рассматривается слитность адресата и адресанта.
«И, наконец, Дюркгейм одним из первых указал на психотерапевтический эффект ритуала. Кроме перечисленных задач, ритуал служит для создания условий психологического комфорта социального бытия («эйфории» в терминах Дюркгейма). Эта функция приобретает особое значение в тех случаях, когда коллектив сталкивается с кризисными ситуациями (стихийные бедствия, смерть членов коллектива и т. п.) Под угрозой оказывается единство коллектива, его нормальное функционирование. Коллектив стремится каким-то образом компенсировать утрату и тем самым сохранить смысл своего существования. Эту компенсаторную роль в традиционном обществе успешно выполнял ритуал. С его помощью достигается чувство сопереживания, солидарности, что хотя бы частично помогает облегчить тяжесть потери». (Байбурин А. К. 1993)
Следовательно, психотерапия должна сама становиться определенным ритуалом. Именно эта ритуальность и обеспечивается наличием сеттинговых отношений.
Мы можем также рассмотреть сеттинг, как защитный ритуал в структуре невроза навязчивых состояний. Психоаналитик использует жесткий сеттинг, чтобы контролировать ситуацию, особенно при работе с пограничными пациентами и социопатами, сексуальные и агрессивные влечения у которых приобретают крайнюю, угрожающую форму. Отдельные аспекты бессознательного конфликта аналитика могут также активизироваться в процессе работы с такими пациентами. Сеттинг помогает обуздать их и защититься от тревоги, чувства вины и беспомощности самого аналитика.
Как уже упоминалось, особое значение в психоаналитической терапии приобретают нарушения сеттинга. Можно разделить нарушения сеттинга, соответственно источникам возникновения, на