Эта книга плод многолетних исследований и размышлений, касающихся одной из самых острых проблем нашего времени

Вид материала

Содержание

Подобный материал:

1 ... 15 16 17 18 19 20 21 22 ... 32

наружилась позднее.

Поведение Нэнси и мои беседы с ней позволили выяснить, что ее безопасность

и способность дистанцироваться от тревоги почти полностью зависят от увее

ренности в том, принимают ли ее другие люди. Она сильно беспокоилась по

поводу дальнейшего развития своих взаимоотношений с родителями жениха и

утешала себя тем, что сейчас они вроде бы хорошо к ней относятся. Ее обычч

ные замечания в их адрес, как и в адрес других уважаемых ею людей, звучали

следующим образом: “Они такие милые люди, и они меня любят”. В каждом

письме жениха Нэнси искала подтверждения того, что он все еще любит ее.

Она подчеркивала, что может чувствовать себя в безопасности перед лицом

всех свалившихся на нее трудностей только благодаря его поддержке: “Если

чтоото случится и он меня разлюбит, то я немедленно сломаюсь”. Критерием

любви жениха или когоолибо еще была возможность положиться на этого чее

ловека. Она верила, что может положиться на своего жениха, и утверждала обб

ратное в отношении матери и своего первого приятеля.

Хотя Нэнси была в дружеских отношениях со всеми, она очень осторожно подд

ходила к выбору настоящих подруг, потому что “на большинство девушек

нельзя положиться, когда потребуется помощь”. От нее никогда не слышали

слов, выражающих рвущиеся наружу аффективные чувства по отношению к

значимым для нее людям. Даже ее эмоциональные реакции в адрес жениха не

вписывались в общую картину, поскольку ограничивались туманными фразаа

ми о том, что она его любит. Для Нэнси были важны не ее чувства к другим

людям, а “любовь” другого человека к ней в том смысле, что он ее не отвергг

нет. Таким образом, “любовь” для Нэнси была, по сути, способом обретения

безопасности, с помощью которого она удерживала тревогу на почтительь

ном расстоянии от себя.

234 Смысл тревоги

Ее поведение представляло собой совокупность тщательно разработанных

способов ублажения окружающих и поддержания с ними доброжелательных

отношений. При опоздании на беседу она пускалась в ненужные извинения, а

когда ктоото оказывал ей помощь, рассыпалась в излишних благодарностях. В

одном из интервью с социальным работником Нэнси позволила себе чуть поо

высить голос, пытаясь избежать обсуждения своего детства; на следующий

день она, ужасно обеспокоенная, специально зашла в офис социального работт

ника, чтобы узнать, не обиделся ли тот. Она никогда не позволяла себе делать

выпады в адрес других людей и даже своего отчима, который часто давал ей

для этого повод. У Нэнси была формула: “Раз уж приходится жить вместе с

людьми, нужно с ними ладить”.

Ее постоянные утверждения, что одиночество являлось единственным мотивом

для интимной связи и сексуальных отношений с первым приятелем, можно

интерпретировать следующим образом: Нэнси использовала секс, чтобы достаа

вить ему удовольствие и таким образом удержать его возле себя. Ее очень расс

страивала необходимость когоото обманывать. Она несколько раз повторяла,

что когдаанибудь расскажет будущей свекрови всю правду о своей беременноо

сти, потому что не может выносить разделяющую их ложь, хотя в данный моо

мент это и не было объективной проблемой. В юности Нэнси часто получала

от отчима деньги на карманные расходы; она ни разу не могла утаить это от

матери, хотя знала, что мать отнимет у нее все деньги и потратит их на спиртт

ное. Все это позволяет нам обрисовать Нэнси как личность, для которой любое

отвержение является серьезной угрозой и которая должна поэтому ублажать

окружающих всеми возможными способами. Ее безопасность в межличностт

ных отношениях была столь хрупкой, что малейшая агрессия, злая воля, ссора

или ложь, пусть даже оправданная, могли ее разрушить, а за этим последовал

бы приступ невыносимой тревоги.

Позже, по результатам теста Роршаха, мы убедились, что добросовестность в

работе была для Нэнси способом добиться принятия. Хотя у нее никогда не

было проблем с поступлением на работу и сохранением рабочего места, она

всегда беспокоилась об этом и считала, что при малейшей оплошности ее увоо

лят. “Всегда найдутся желающие занять твое место, если ты вдруг не удерр

жишься на цыпочках”. Повторяющееся выражение “удержаться на цыпочках”

очень удачно описывает данный вид тревоги, при котором индивидуум пытаа

ется избежать несчастья, постоянно поддерживая себя в состоянии напряженн

ного равновесия.

Теперь давайте углубимся в рассмотрение детства Нэнси как источника этого

паттерна тревоги. Ее воспоминания — это кусочки мозаичного портрета рее

бенка, за которого мать крепко цеплялась и в то же время сурово отвергала.

По рассказам тети Нэнси знала, что для ее матери как до развода, так и после

йеретам хинжумазен еинаводелссИ235

разъезда с мужем было нормальным оставлять двухлетнюю дочь дома одну.

Одно из самых ранних воспоминаний Нэнси касалось того, как отец похищает

ее, трехлетнюю, из дома матери, где она была оставлена в одиночестве. Когда

они ехали в такси домой к отцу, Нэнси отчаянно кричала и звала маму. Затем

мама пришла с полицейским, чтобы вернуть ребенка. Нэнси поделилась и мноо

жеством других детских воспоминаний, в каждом из которых присутствуют

следующие элементы: (а) мать оставляла Нэнси одну; (б) без должного прии

смотра Нэнси получала телесные повреждения (например, падала с лестницы

в погребе); (в) мать возвращалась домой, но была в “невменяемом состоянии”.

Нэнси пояснила: “Моя мама больше занималась хождением по барам, чем своо

ими детьми”.

Понятно, что и во втором браке мать продолжала отвергать ребенка, хотя и в

меньших масштабах. Следующий за этим период, когда “у нас был замечательь

ный домик в пригороде”, был для Нэнси временем счастливого детства в Эдемм

ском саду. При рассмотрении своего прошлого она связывает начало настояя

щих неприятностей с уходом из дома в возрасте двенадцати лет.

“После этого моя мама стала психически неуравновешенной, и они с

отчимом начали постоянно ходить по барам. Иногда они брали меня

с собой, но мне это не нравилось. Иногда они вообще не ночевали

дома. Конечно, они оставляли со мной девушку, но ведь я просыпаа

лась утром и не находила их. Это неправильно... Я страшно беспоо

коилась, что с ними чтоото случилось. Потом, когда мне исполнилось

шестнадцать, моя мама стала совсем плоха”.

Нэнси не осуждала мать за аморальность, а обвиняла только в том, что на нее

стало невозможно положиться. Нэнси не уточнила, что значит “стала совсем

плоха”. В этом месте интервью она возвратилась к воспоминаниям: “Но когда

мы жили в пригороде, она была такой хорошей матерью”.

Нэнси очень не любила рассказывать о своем детстве, чувствовала при этом

дискомфорт, хваталась за сигарету и заявляла, что такие разговоры смущают

ее и заставляют “нервничать”. Она заметила, что может припомнить только соо

бытия, но не чувства, и добавила: “Странно: вы должны думать, что я помню

свои чувства к маме, судя по тому, как я нуждалась в ней в детстве”. В этом

проявлялась ее потребность блокировать не только аффект, связанный с отт

вержением в детском возрасте, но и аффект, вызванный рассказом об этих соо

бытиях. При рассказе об отвержении эмоциональная вовлеченность и “нервозз

ность” полностью выбили ее из колеи. В течение следующих двух бесед она

старательно сдерживала себя и старалась не показывать больше никакой эмоо

циональной вовлеченности.

236 Смысл тревоги

Думаю, читателю уже стало понятно, что в описании Нэнси своего детства

содержалось явное противоречие. Именно это противоречие, заключающееся в

амбивалентном отношении к матери, очень важно для нас. С одной стороны,

Нэнси совершенно справедливо чувствовала, что в детстве испытывала крайне

болезненное для нее отвержение. Но, с другой стороны, она явно старалась

идеализировать мать и некоторые моменты своего прошлого. Погружаясь в

воспоминания, она вновь и вновь возвращалась к рассказам о “замечательном

домике, который был у нас в пригороде, и ведущей к нему узкой коричневой

дорожке”, перемежая их утверждениями: “В то время моя мама была такой хоо

рошей мамой”. Романтические повествования о “замечательном домике в прии

городе” я рассматриваю как символ идеализации ее отношений с матерью.

Когда во время беседы Нэнси приближалась к детским воспоминаниям о тягосс

тных для нее событиях, она всегда предваряла их словами тщетной, но неослаа

бевающей надежды: “Но моя мама могла бы быть такой хорошей матерью”.

Эти слова были магическим заклинанием, талисманом первобытного человека,

амулетом от злых сил.

Как мы выяснили, мать многократно оставляла Нэнси одну даже во время их

проживания в пригороде, хотя, возможно, и не так часто, как бывало до или

после этого. Во всяком случае, нельзя признать объективным то утверждение,

что ее мать в какоййто период времени была “хорошей” (психически уравноо

вешенной), а все остальное время “плохой”: само по себе это утверждение

предполагает значительную непоследовательность в поведении матери. Спраа

ведливость вывода подтверждается тем, что Нэнси обращалась к теме “хороо

шей” матери и “счастливого” детства, потому что не могла лицом к лицу встрее

титься с отвержением со стороны матери и со своими чувствами по этому

поводу. Слова о том, что мама могла бы быть хорошей, повторяются в тягостт

ные для Нэнси моменты беседы, что подтверждает вывод об идеализации матее

ри с целью прикрытия реальности их действительных взаимоотношений.

К выполнению теста Роршаха Нэнси подошла со свойственной ей сверхстараа

тельностью, которая кажется мне попыткой завоевать признание. Она проявии

ла себя как разумная, оригинальная личность с выраженным неврозом тревожж

ности такого типа, при котором “тревожное отношение” к жизни полностью

принимается и так хорошо систематизируется, что это производит внешнее

впечатление “успешности” в межличностных отношениях15. Интересной осоо

бенностью результатов ее теста Роршаха было большое количество описаний

мелких деталей (36). Обычно она двигалась по периферии пятна, отмечая все

мелкие детали по очереди, и старалась придерживаться именно этой стратее

гии, опасаясь соскользнуть в описание самого пятна. Образно говоря, это хаа

рактерно для идущего по краю пропасти человека, который старается очень

осторожно переступать с камня на камень, чтобы не упасть. Поведение Нэнси

при тестировании напоминает поведение гораздо более патологичных пации

йеретам хинжумазен еинаводелссИ237

ентов Гольдштейна, которые подписывали свои имена в самом углу листа, поо

тому что любое отступление от четко заданных границ несло в себе серьезз

ную угрозу. В очертаниях пятен она видела главным образом лица, что снова

наталкивает на мысли о связи тревоги Нэнси с ее озабоченностью другими

людьми и их мнением о ней.

Судя по протоколу, перед нами была изолированная личность с почти полным

отсутствием спонтанных аффективных реакций на других людей. Она подавв

ляла неосознаваемые, идущие из глубины импульсы, хотя “внутренняя” активв

ность явно присутствовала. Таким образом, тест Роршаха подтвердил заявлее

ние Нэнси, что сексуальные отношения, окончившиеся беременностью,

мотивировались чеммто иным, нежели “любовью” или физическим влечением.

Некоторые ответы на тест вызывали у нее эмоциональные реакции, при этом

стратегия приверженности мелким деталям (“чтобы не упасть”) нарушалась,

что влекло за собой сильную тревогу. Видимо, подавление эмоций выполняло

функцию защиты от тревоги в ситуациях эмоциональной вовлеченности, свяя

занных с другими людьми. Яркий цвет на карточке II настолько сбил с толку

Нэнси, что она выдала на редкость обобщенный, но ужасно искаженный и

сбивчивый ответ, после чего немедленно бросила карточку и схватилась за

следующую. Реакция при виде полностью окрашенных карточек (VIII) была

аналогичной, хотя и не такой сильной.

Записи в протоколе констатировали наличие многочисленных амбиций: она

вымучивала как можно больше ответов, стремилась описать все увиденное

(как будто должна была рассказать обо всем, не забыв ни единой детали), хоо

тела показать выдающиеся результаты и проявить оригинальность. Такой перр

фекционизм был отчасти способом обретения безопасности через внимание к

деталям, когда она могла проявить свою дотошность и аккуратность, а отчасти

попыткой обеспечить себе принятие и одобрение исследователя. Ее амбиции

не были направлены на обретение власти над другими (как в случае Хелен), а

служили способом заполучить принятие: “Если я справляюсь хорошо, если я

комууто интересна, меня не отвергнут”. Оценка ее тревожности по тесту Рорр

шаха была выше, чем у всех остальных исследованных молодых женщин: глуу

бина — 3, широта — 5, способность к защите — 1.

Нэнси заполняла опросник по тревожности с такой же тщательной аккуратноо

стью, подолгу размышляла над каждым пунктом (“Я не хочу заполнять, пока

не буду уверена”), возвращалась к некоторым пунктам и проверяла правильь

ность заполнения. Она оценила тревогу в детском возрасте как высокую, трее

вогу на данный момент как умеренно высокую и тревогу в будущем — как

низкую. Главными областями тревоги по всем трем листам были успех и нее

удача в работе и мнение сверстников.

238 Смысл тревоги

В ее поведении при заполнении опросников был замечен интересный феноо

мен, который частично объясняет снижение уровня тревоги в будущем. Кажж

дый пункт опросника ставил Нэнси перед дилеммой и заставлял подолгу разз

мышлять. Ей было очень трудно отделить себя от своей тревоги, чтобы

понять, беспокоится ли она по данному поводу. Видимо, у нее был такой крии

терий: если она могла справиться со своей тревогой по конкретному поводу,

то отмечала, что для нее подобные события не были источником тревоги, хотя

ее наличие явно предполагалось самим фактом защиты. Тревога в будущем

еще не заявила о себе как непреодолимая, поэтому соответствующие пункты

заполнялись не столь часто.

В целом уровень тревожности Нэнси можно оценить как высокий. В ее случае

наблюдается тот тип невроза тревожности, который характеризуется “тревожж

ным отношением” к жизни, в результате чего практически все мысли или дейй

ствия мотивируются тревогой. Нэнси стремилась не избегать тревоги, а скоо

рее удерживать ее на некотором расстоянии. Она жила в постоянном

ожидании чегоото дурного и все время старалась поддерживать необходимое

равновесие в отношениях с людьми, чтобы не допустить катастрофы (в данном

случае — отвержения). Можно сказать, что в данном случае не у личности

есть тревога, а “у тревоги есть личность”.

Подобное разделение между избеганием тревоги и дистанцированием от нее

может показаться странным. Но на самом деле это разделение проводится по

той причине, что при данном неврозе тревога настолько пронизывает все форр

мы реагирования индивидуума и все способы ориентации в текущем опыте,

что он или она не может настолько отделить себя от тревоги, чтобы защититьь

ся или освободиться от нее. Нэнси мечтала лишь о том, чтобы не упасть при

прыжках с камня на камень, а возможность отойти от края пропасти ею вообб

ще не рассматривалась.

С объективной точки зрения, для удержания тревоги на расстоянии Нэнси исс

пользовала такую систему методов, как ублажение окружающих, избегание

разногласий и старательное выполнение работы. У нее была цель стать принии

маемой и “любимой”, поскольку в таких условиях она временно чувствовала

себя в безопасности. Эти методы были чрезвычайно эффективны в том смысле,

что ей удавалось стать всеобщей любимицей; но обретенная таким образом

безопасность была очень ненадежна, и Нэнси постоянно ждала, что завтра ее

отвергнут.

На субъективном уровне методы Нэнси служили избеганию эмоциональных

конфликтов, идеализации ситуаций тревоги и подавлению аффектов, связанн

ных с отвержением в детстве16. Метод избегания эмоциональных конфликтов

был недостаточно эффективен, поскольку безопасность Нэнси почти полносс

йеретам хинжумазен еинаводелссИ239

тью зависела от мнения окружающих. Здесь имеется противоречие: вы не моо

жете избегать эмоциональных конфликтов и одновременно полностью завии

сеть от того, что о вас думают другие люди17.

Из сказанного понятно, что у Нэнси не было эффективной защиты от трее

вожных ситуаций. Ее единственная защита состояла в том, чтобы тревожиться,

то есть все время держаться “на цыпочках” и жить в состоянии постоянной гоо

товности.

Вместе с высоким уровнем тревоги мы обнаружили у Нэнси высокую степень

материнского отвержения. Отвержение со стороны матери не принималось

ею как объективная реальность. Скорее, оно бок о бок сосуществовало с идеаа

лизированными ожиданиями, которые мы усмотрели в заклинаниях, каждый

раз произносимых Нэнси в ситуациях тревоги. Следовательно, отвержение

привело к возникновению субъективного конфликта. Чувства отверженности

и идеализации матери усиливают друг друга, хотя и кажутся противоположныы

ми. Чувствуя себя отвергнутой, она больше стремилась к идеализированному

принятию матери. В свете идеализированного образа того, какой “могла бы”

быть ее мать, материнское отвержение воспринималось как более болезненн

ное. Тогда ее чувства по поводу отвержения подавлялись и, следовательно,

усиливались.

Случай Нэнси показывает, насколько важно то, каким образом сам ребенок инн

терпретирует лежащее в основе невротической тревоги отвержение. Объекк

тивное отвержение (которое необязательно влечет за собой возникновение

субъективного конфликта) и субъективное переживание неприятия кардии

нально различаются по своему воздействию на ребенка. Важный психологии

ческий вопрос заключается в том, чувствует ли ребенок себя отвергнутым.

Очевидно, что Нэнси глубоко переживала это неприятие, хотя объективно ее

отвергали не так сильно, как других девушек (Луизу или Бесси), которых, одд

нако, отвержение мало заботило. Я убежден, что только факт идеализации

матери позволяет понять, почему Нэнси придавала отвержению такое огг

ромное субъективное значение.

Конфликт, скрытый под невротической тревогой Нэнси, проистекал из разрыы

ва между ожиданиями и реальностью. Этот конфликт, с одной стороны, прии

нял форму чрезмерной зависимости от окружающих (от их принятия и симпаа

тии к ней), что позволяло ей чувствовать себя в безопасности; но, с другой

стороны, в душе она была уверена, что на них нельзя положиться и они отверр

гнут ее. В своей первоначальной форме этот конфликт проявился в ее отношее

нии к матери, а в настоящее время мы наблюдали его в отношении к жениху и

ко всем окружающим.

240 Смысл тревоги

Для более конкретной формулировки конфликта Нэнси требуются психоанаа

литические данные о ее неосознаваемых паттернах, но наши методы не позвоо

ляют получить подобные сведения. Впрочем, можно выдвинуть вполне резонн

ное предположение, что индивидуум, который настолько зависит от других

людей, но не может на них положиться, настроен по отношению к ним достаа

точно враждебно. Понятно, что такая тревожная личность полностью подавляя

ет эту враждебность.

АГНЕС: ТРЕВОГА, СВЯЗАННАЯ

С ВРАЖДЕБНОСТЬЮ И АГРЕССИЕЙ

После того как Агнес в четырнадцать лет ушла из дома отца, она работала

танцовщицей в ночном клубе, пока ей не исполнилось восемнадцать. Судя по

всему, перед нашим первым интервью она потратила на макияж несколько чаа

сов, и я был, можно сказать, поражен результатом. Длинные черные локоны и

яркооголубые глаза делали ее внешность очень экзотической. Но выражение

лица Агнес не соответствовало ее внешнему виду: при первом интервью со

мной и во время беседы с социальным работником она, казалось, сдерживала

глубокий ужас. Ее глаза были широко раскрыты, жесты — резкие и нервные,

Blog

Эта книга плод многолетних исследований и размышлений, касающихся одной из самых острых проблем нашего времени

Содержание