Geum.ru

Эта книга плод многолетних исследований и размышлений, касающихся одной из самых острых проблем нашего времени

Вид материалаКнига

Содержание


Луиза: материнское отвержение без тревоги
Подобный материал:
1   ...   16   17   18   19   20   21   22   23   ...   32

она никогда не улыбалась, хотя время от времени можно было услышать ее

металлический смех.

При первых интервью создалось впечатление, что Агнес осознанно или нее

осознанно страдает от чьиххто нападок. Во время пребывания в “Ореховом

доме” ее ожидание агрессии в свой адрес приняло форму фобической тревоги:

всякий раз, когда нянечка давала ей аспирин, Агнес внимательно рассматриваа

ла его в предчувствии, что ее отравят. Позже, обсуждая со мной эту и другие

фобии, Агнес поняла их иррациональность. Она рассказала, что в ее комнате в

“Ореховом доме” или в метро с ней часто случалась “клаустрофобия”, которая

ассоциировалась с травматическими детскими переживаниями, когда мачеха,

“устав шлепать, запирала ее в чулан”.

Мать Агнес умерла, когда ей был год от роду. После этого Агнес жила в катоо

лической семье с отцом и мачехой, а когда ей исполнилось тринадцать лет, маа

чеха умерла. Потратив год на ведение хозяйства в доме отца, она ушла от

него: отец беспробудно пил и совершенно не заботился о ней. Агнес нескольь

ко сомневалась, были ли отец и мать ее настоящими родителями; ее сомнения

разделяли и социальные работники “Орехового дома”, располагавшие скудныы

ми официальными данными о ее рождении. Братьев и сестер у нее не было.

йеретам хинжумазен еинаводелссИ241

Когда Агнес было восемь лет, отец и мачеха усыновили второго ребенка, но

она так яростно запротестовала, что они вернули мальчика в детский дом.

После ее прибытия в “Ореховый дом” физиолог обнаружил у нее врожденный

сифилис: ее показатель по тесту Вассермана был +4.

Агнес довольно трудно отнести к определенному социоэкономическому класс

су; ее отец часто менял работу, а в настоящее время служил поваром в рестоо

ране. Во время проживания в “Ореховом доме” у нее появилась цель оставить

шоуубизнес, поступить в школу искусств и стать коммерческим художником.

Опираясь на цели Агнес, а также на социоэкономический статус ее друзей, мы

остановились на среднем классе.

Она была беременна от женатого мужчины значительно старше ее, с которым

познакомилась во время работы в шоуубизнесе. Поскольку Агнес, по ее собб

ственному утверждению, “любила” его, она охотно вступила с ним в отношее

ния, длившиеся около полугода.

По отношению к другими молодым женщинам в “Ореховом доме” она проявляя

ла сильную открытую враждебность и презрение и вовсе не пыталась быть

дружелюбной. В результате девушки были настроены против нее и часто ее

поддевали, в ответ Агнес принимала надменный вид. Ее настроение во время

жизни в приюте колебалось от мрачной погруженности в себя до внезапных

вспышек гнева.

Многое свидетельствовало в пользу того, что Агнес постоянно боролась за

верховенство и власть над другими людьми. Она говорила, что восхищается

силой, особенно в мужчинах. Она презирала отца за так называемую слабость

к алкоголю, презирала мужчин в ночных клубах, которые “гнули линию, что

мояяженааменяянеепонимает”. Ее отношение к Бобу, отцу ребенка, было в цее

лом агрессивным: она “наймет адвоката и разорит его”, если он не будет подд

держивать ее во время беременности. Тем не менее, когда Агнес выходила с

ним на прямой контакт, ее агрессия маскировалась стратегией женской слабоо

сти; все сознательно продумав, она плакала по телефону, стараясь убедить его

в своей “беспомощности”, и, по собственным словам, играла “роль мученицы”

(“посмотри, как я страдаю”). Но когда Боб периодически присылал ей чек, ее

временно переполняли аффективные чувства и она говорила, что слишком

строго судила о нем. Свою экзотическую красоту она тоже ставила на службу

агрессивным целям: перед обедом с Бобом (или в дни наших интервью) она

часами приводила себя в порядок, чтобы выглядеть как можно привлекательь

нее. Эта процедура странно напоминала приготовления к войне. После родов

она упивалась чувством триумфа от того, что в магазинах производила “сенсаа

цию” своей ошеломляющей внешностью. Эти специфические проявления агг

242 Смысл тревоги

рессивной борьбы за власть над другими людьми вписываются в садомазохистт

ский паттерн, который также будет заметен в тесте Роршаха.

Сначала Агнес отказывалась реалистически взглянуть на факт своей беременн

ности. Очевидно, она чувствовала себя иззза этого слабой жертвой и не могла

вооружиться своей привлекательностью как средством для агрессии. Но вскоо

ре она включила будущего ребенка в свой садомазохистский паттерн и стала

постоянно рассуждать о материнской ответственности. (Поэтому остальные

молодые женщины обращались к ней “мадонна”). После рождения ребенка она

стала относиться к нему как к “игрушке”, как продолжению себя, и подчеркии

вала, что теперь наконец у нее есть тот, кому она может принадлежать. Такое

отношение к ребенку сопровождалось полным отсутствием реалистичных плаа

нов на его будущее. Теперь и он служил орудием агрессии против Боба; Агнес

утверждала, что ребенок — это то, за что “можно побороться”.

Понятно, что Агнес испытывала отвержение со стороны родителей. Наряду с

ее сомнениями в том, были ли они ее настоящими родителями (что символии

чески значимо и, возможно, фактически достоверно), имеются многочисленн

ные данные об ее прохладных и обоюдно враждебных отношениях с мачехой.

Отец всегда отличался безразличным отношением к Агнес и ее способностям.

Вплоть до настоящего времени Агнес стремилась пробиться сквозь это безразз

личие. После родов она отправилась в соседний город повидать отца, якобы с

целью получить фактические сведения о своем рождении, а на самом деле —

чтобы заставить его в коиито веки проявить к ней хоть каплю интереса. Ее поо

требность в заботе символически выражалась в надежде на то, что он даст ей

немного денег. Я утверждаю, что деньги были “символом”, потому что в то

время Агнес не особенно нуждалась и, более того, установленная ею сумма

(пять долларов) никакой погоды реально не сделала бы. Перед поездкой она

выразила убеждение, что отец не “раскошелится”, т.е. не даст ей материальноо

го подтверждения своей заботы. После поездки она рассказала, что он с удоо

вольствием хвалился перед своими коллегами тем, какая у него симпатичная

дочь, но в остальном, как всегда, выражал полнейшую незаинтересованность в

ней. На интервью в “Ореховом доме” Агнес постоянно говорила о своем одии

ночестве: “Я никогда никому не принадлежала”. Даже с учетом ее склонности

к драматизации можно сделать вывод, что она всегда была очень изолированн

ной личностью. Мы относим Агнес к категории высокого родительского отверр

жения.

Основными характеристиками ее теста Роршаха были сильная агрессия и

враждебность18. Почти каждый ответ, где фигурировали человеческие сущее

ства, представлял собой описание дерущихся людей или чудовищ с человечесс

кими чертами. Чудовища появлялись в сексуальном контексте; предположии

тельно, секс у нее ассоциировался со зверской агрессией против нее. Хотя

йеретам хинжумазен еинаводелссИ243

глубинные фантазийные импульсы находили у Агнес достаточное выражение,

она подавляла инстинктивные побуждения и сексуальные влечения, дабы изз

бежать судьбы жертвы агрессии. Тест Роршаха показал, что чрезмерные вражж

дебные и агрессивные тенденции (потенциальные и актуальные) буквально

влекут ее за собой, и они вышли бы иззпод ее контроля, если бы хоть частично

не подавлялись. Кроме того, присутствовала значительная эмоциональная возз

будимость, особенно в нарциссической форме.

В целом, в ее тесте Роршаха обнаружился садомазохистский паттерн. Агнес

пыталась сбежать от своей враждебности и агрессивности под защиту вообраа

жения, абстракций и морализма, т.е. агрессия выглядела как битва между “добб

ром и злом”. Хорошие умственные способности использовались ею для удовв

летворения своих агрессивных амбиций путем контроля над окружающими. В

ее случае враждебность и агрессивность были сопряжены с тревогой, главным

образом вызванной ожиданием агрессии в свой адрес, а это ожидание, в свою

очередь, чаще всего было ее проекцией собственных враждебных и агрессивв

ных чувств. Основным способом борьбы с тревогой была ответная агрессия и

враждебность.

Оценка параметров тревожности Агнес по тесту Роршаха была такова: глубина

21/2, широта 41/2, защита 41/2, что позволяет отнести ее к категории высокой трее

вожности по сравнению с другими девушками. Агнес оценила свой уровень

тревоги в детстве как умеренно низкий, а в будущем — как умеренно высоо

кий. Главными областями тревоги были амбиции и опасения фобического хаа

рактера.

Случай Агнес может многое рассказать нам о связи тревожности с агрессией и

враждебностью. Воопервых, ее тревога была реакцией на ситуации, в которых

она усматривала угрозу открытого нападения со стороны окружающих. Видии

мо, ее ужас на первых интервью в “Ореховом доме” объясняется именно так.

Понятно, что реакция тревоги Агнес на такую угрозу сопровождалась ответт

ной враждебностью и агрессией, которую она хоть и не направляла на меня и

социального работника “Орехового дома”, но вымещала на остальных молодых

женщинах. Воовторых, ее тревога была реакцией на угрозу быть отвергнутой и

остаться в одиночестве. Враждебность и агрессия, связанные с реакцией трее

воги, — знакомый нам паттерн озлобления на тех лиц, от которых исходит

возможность болезненной изоляции и тревожности.

Случай Агнес демонстрирует еще и третий, менее распространенный аспект

взаимосвязи тревоги с враждебностью и агрессией: она использовала враждебб

ность и агрессию как метод избегания ситуаций тревоги. Это не совсем

обычная модель поведения: у других девушек мы наблюдали попытки избегаа

ния тревоги путем дистанцирования или ублажения окружающих и угождения

244 Смысл тревоги

им. Именно в периоды тревоги поведение большинства девушек наименее агг

рессивно — дабы не отвратить от себя людей, от которых они зависят. Тем не

менее Агнес руководствовалась формулой, что, нападая на других, она может

побудить их не отвергать ее и не давать ей повода для беспокойства.

Это можно яснее увидеть при дальнейшем рассмотрении ее поведения по отт

ношению к отцу ребенка. В общем ее отношение к Бобу можно представить

так: “Он отвергает меня — значит, он пытается сбежать, как и все мужчины”.

Всякий раз, когда он отвергал ее (т.е. не высылал ей чек), она била тревогу и

вспыхивала дикой яростью: “Я не позволю ему сбежать от расплаты”. Она чувв

ствовала удовлетворение и облегчение тревоги, когда после решительных разз

говоров по телефону Боб высылал ей деньги, хотя на самом деле сумма была

столь ничтожна, что особой роли не играла. Дело было не в деньгах как такоо

вых (Агнес могла бы получить их от “Орехового дома”), а в том, что он долл

жен был показать ей свою заботу. Интересен тот факт, что в спорах Агнес с

Бобом и с отцом деньги выступают как символ заботы. В ее понимании “люю

бовь” состояла в отдаче, и ее представление о возможности получать от друу

гих “заботу” заключалось в отбирании у них чегоолибо.

Пример Агнес может пролить свет на явление тревоги во всех садомазохистт

ских случаях: облегчение тревоги наступает не только тогда, когда привяя

зывают к себе окружающих с помощью симбиотических отношений, но и обб

ретают контроль, возвеличивают себя или порабощают других своей волей.

По сути, методы избегания тревоги неизбежно оказываются сопряженными с

агрессией, если человек не может найти иной способ ослабления тревоги, кроо

ме использования окружающих в своих целях.

В случае Агнес мы наблюдали высокий уровень тревожности и высокую стее

пень родительского отвержения. Связь ее теперешнего паттерна тревожности

и ранних отношений с родителями была показана на многих разных примее

рах, один из которых — фобическая тревога, ассоциирующаяся с взаимной

враждебностью и агрессией в отношениях с мачехой. Другой пример: вызываа

ющий тревогу паттерн отношений с отцом ее ребенка очень сильно напомии

нал паттерн отношений с ее собственным отцом. Нужно подчеркнуть, что Агг

нес, так же как Нэнси и Хелен, не смогла реалистически принять отвержение

со стороны отца. С горем пополам она сформировала достаточно противоречии

вый взгляд на отца, в котором субъективные ожидания не согласовывались с

ее знанием реальной ситуации их взаимоотношений. Здесь мы видим уже обб

суждавшийся ранее разрыв между ожиданиями и реальностью. Этот разрыв

наиболее ярко выразился в ее поездке к отцу с целью заставить его проявить к

ней заботу, хотя она знала, что на самом деле он не изменился.

Агнес также продемонстрировала нам взаимосвязь тревоги с агрессией и

враждебностью. Она тревожилась от ожидания направленной на нее враждебб

йеретам хинжумазен еинаводелссИ245

ности и агрессии (кристаллизация фобии), что, в свою очередь, через мехаа

низм проекции связывалось с ее собственной враждебностью и агрессией в адд

рес окружающих. Этот паттерн может принимать бесчисленное количество

едва различимых форм. Враждебность и агрессия служили выражением садоо

мазохистской структуры характера Агнес, которая обусловливала интерпретаа

цию вызывающих тревогу ситуаций с позиции жертвы. Как следствие, она прии

меняла собственную агрессивность и враждебность, для того чтобы убежать,

спастись от роли жертвы. Но в ее жизни, да и в жизни вообще, бегство не поо

могает.

Итак, основными механизмами защиты от вызывающих тревогу ситуаций у Агг

нес были враждебность и агрессия — стремление возвыситься над другим чее

ловеком, стать победителем, а не жертвой. В связи с этим она воспринимала

отвержение себя другими как их победу над собой, а свою способность поддерр

живать с ними симбиотические отношения — как свой триумф, подчинение их

своей воле. Понятно, что такой паттерн способствует возникновению сильной

тревоги, потому что она ожидала от других людей того же, что и сама пытаа

лась с ними проделать. Примерами сильной тревоги являются ее ужас при

первых интервью и фобия во время проживания в “Ореховом доме”.

Возникает следующий вопрос: можно ли в случае Агнес обнаружить какиее

либо причины, которые влекут за собой использование агрессии и враждебноо

сти для избегания ситуаций тревоги? Почему человек неосознанно выбирает

именно эти орудия? Я думаю, что в случае Агнес применение этих способов

указывает на гиперопеку в раннем детстве. В эту гипотезу вписывается и опп

ределенно имеющийся у нее нарциссизм. Гипотеза также подтверждается поо

ведением отца Агнес, который гордился ее привлекательной внешностью, но

отвергал во всех других отношениях. Конечно же, нет ничего необычного в

том, что родители чрезмерно опекают своих детей и в то же время отвергают

их или выражают излишне аффективные чувства на одном уровне и не принии

мают детей на другом. Гиперопека и отвержение иногда бывают обусловлены

друг другом: если родитель действительно отвергает ребенка, он может на

другом уровне “испортить” его, чтобы отвержение стало оправданным.

По всей вероятности, Агнес, будучи ребенком, имела влияние на ситуацию в

семье: ее возражения заставили родителей отказаться от усыновления мальчии

ка. Если эта гипотеза соответствует истине, то с ее помощью можно объяснить,

почему спасение от отвержения и подчинение окружающих своей воле с поо

мощью агрессии иногда бывало успешным и, следовательно, получило стимул

к развитию в отношениях с родителями. Эта гипотеза также объясняет, почему

Агнес интерпретировала отвержение как нападение на себя, а людей, которые

не подтверждали ее ожидания и не срывали на ней злобу — как “соглашатее

лей, бегущих от расплаты”. Она взрывалась, когда окружающие обделяли ее

скандальным вниманием, потому что привыкла считать его своим “правом”.

246 Смысл тревоги

В “Ореховом доме” было официально признано: личностный паттерн Агнес наа

столько твердо выкристаллизовался, что в ее случае эффективность психотее

рапии будет очень незначительной. Через три недели после родов, когда у Агг

нес исчезла беспомощность от невозможности покорять всех своей женской

привлекательностью, повторное тестирование показало некоторое ослабление

ощущения, будто она пала жертвой агрессии. Следовательно, можно говорить

об уменьшении жесткости ее паттерна. Но структура характера поопрежнему

оставалась садомазохистской, с большой долей враждебности и агрессии.

В последней весточке от Агнес (в письме, написанном через месяц после

отъезда из “Орехового дома”) сообщалось, что ее содержит мужчина много

старше нее и она воспитывает ребенка на музыке Баха и Бетховена.

ЛУИЗА: МАТЕРИНСКОЕ ОТВЕРЖЕНИЕ БЕЗ ТРЕВОГИ

Луиза, двадцатичетырехлетняя девушка из рабочей среды, в двенадцатилетнем

возрасте перенесла смерть матери, после чего поступила на работу прислугой.

Отец, рабочий на сталелитейном заводе, умер, когда Луизе было тринадцать.

Единственная сестра умерла так рано, что Луиза ее совсем не помнила. Луиза

забеременела от мужчины одиннадцатью годами старше нее. Он был первым, к

кому она почувствовала любовь и с кем имела сексуальные отношения. Когда

врач сообщил, что она на третьем месяце беременности, у нее на секунду

мелькнула мысль о самоубийстве, но после этого она просто позвонила в спраа

вочную и спросила у телефонистки, куда может отправиться девушка “в ее поо

ложении”.

История ранних лет жизни Луизы со всей очевидностью отмечена сильнейшим

материнским отвержением, которое выражалось в жестоких наказаниях. По ее

словам,

“Мама била меня постоянно. Даже папа спрашивал ее, зачем она это

делает, и тогда она била меня еще сильнее... Колотила всем, что поо

падалось под руку. Она сломала мне локоть, спину и нос. Доктор,

наш сосед, все время порывался звонить в полицию, но они не хотее

ли вмешиваться. Мама говорила: “Иди сюда, или я убью тебя”. Иногг

да я чувствовала себя такой избитой, что была бы благодарна тому,

кто пырнет меня ножом... Тетя и дядя хотели забрать меня, но она

йеретам хинжумазен еинаводелссИ247

им не позволила. Не понимаю, почему она не избавилась от меня,

ведь она так меня ненавидела”.

Луиза поведала об этих инцидентах ровным тоном и без особого волнения. У

меня создалось впечатление, что она, наверное, часто пересказывала эту исс

торию (возможно, женщинам, вместе с которыми работала домашней прислуу

гой) и преувеличивает, чтобы усилить воздействие на слушателя (например,

рассказ о “сломанном” локте и спине звучал не очень убедительно). Но даже с

учетом возможного преувеличения было очевидным, что в детстве она подверр

галась физическому насилию и суровому отвержению. Для нас важно, что и в

детстве, и в более зрелые годы Луиза смогла избежать субъективной травмы,

хотя ее детские переживания были объективно травмирующими. Дружеские

отношения с отцом оказывали облегчающее воздействие, но скорее на поверхх

ностном, чем на глубинном уровне (например, в пятнах Роршаха она не разз

глядела ни одного мужчины).

Мне кажется необоснованным выдвигать гипотезу, что Луиза просто подавляя

ла все аффекты, связанные с отношениями с матерью. Иногда во время интерр

вью она была очень эмоциональна — плакала, рассказывая о своей ненависти

к матери. Но ненависть констатировалась как простой факт, не указывала на

сопутствующий психологический конфликт и не содержала намеков на скрыы

тую всепоглощающую обиду на мать.

Не считая вполне понятного стремления избежать боли от побоев, в детстве

Луиза была больше всего озабочена размышлениями о причинах враждебноо

сти матери и о том, что вслед за матерью ее будут ненавидеть и другие люди.

Раздумывая над этим, она предположила, что не была ее настоящей дочерью.

Луиза не делала притворных попыток скрыть реальность их взаимоотношений

с матерью. В присутствии других людей мать требовала, чтобы Луиза демонстт