Эпиграф. Мечта могущественнее реальности. Иможет ли быть иначе, если сама она высшая реальность. Она душа сущего
| Вид материала | Документы |
- Произведения, находящая на поверхности, рассказ, 45.21kb.
- Психология как наука о душе ведет свое начало с глубокой древности. Что есть душа?, 176.12kb.
- Даже если она стоит всего два гроша, 595.28kb.
- ru, 1746.38kb.
- Предисловие: Аромат свободы, 1745.08kb.
- Материал из Википедии свободной энциклопедии, 93.22kb.
- Проблема онтологии в истории философии и системомыследеятельностной методологии, 143.45kb.
- Игра славы Четыре ключа Снова стань ребенком Будь готов учиться Найди нирвану в обычном, 1671.78kb.
- «Моя классная самая классная», 27.25kb.
- Произведения, находящая на поверхности, рассказ автора о нем самом и его собаке. Субтема, 34.73kb.
- О нет, прошу вас, он же не мог знать, что попадет на "девушку строгих правил", как говорили в старину. -- Кристина удержала руку Геннадия, намеревавшегося подозвать одного из своих телохранителей, не спускавшего глаз с патрона.
- Я научу этого сопляка хорошим манерам. Кто-то ведь должен совершенствовать нашу третьесортную цивилизацию?! И теперь ясно, кто именно, -- сильнейший. – Он рвался в бой, но сдержал вспышку негодования, подчиняясь просительному взгляду девушки.
- Сильнейший - это значит, самый богатый? Боюсь, Геннадий, с такой установкой мы вернемся к купеческим загулам с битьем зеркал, смертельным обжорством и свинством.
- Нет, дорогая, уверяю вас. Сегодня деньги в кармане -- это не только результат грабежа, признак грубой воинственной силы. Чтобы обрести власть, необходимы ум, сила воли, предприимчивость, образование... и манеры. Да, да, -- общепринятые манеры цивилизованного общества...В деле, в быту, в отношениях с самим собой. Главное – уважать себя. Я рад, что мы с вами нашли общий язык. -- Он взял руку Кристины и поцеловал галантнейшим образом.
- Не успел поинтересоваться, какие цветы вы предпочитаете, заказал орхидеи. "Красоте -- красота", это, кажется, цитата из чего-то, действительно купеческого, пьесы Островского, что ли. -- Геннадий кивнул кому-то и на столе перед Кристиной появилась корзина с цветами - вычурно изогнутые, безупречно-совершенные, словно отлитые из розового воска капризные орхидеи, поднимали надменные головы над скромной толпой мелких белых ландышей.
- В честь нашего знакомства и в знак будущего взаимопонимания, -- тихо сказал Геннадий, любуясь недоумением девушки. – А так же – в ознаменование, как говаривали прежде, нового этапа вашей карьеры на родной земле!
"Неужто Санта оказался пророком, пообещав начало новой эпохи -- эпохи музыки и цветов, -- подумала Кристина, живо припомнив корзину роз, принесенную элегантным Алексом и оставленную в гостиничном номере. - Ну что ж, пора, в самом деле, избавляться от дурных сновидений."
- Я предлагаю подкрепить вашу мысль о взаимопонимании бокалом шампанского... Спасибо. Мне и впрямь стало весело. Впервые за все эти дни в Москве. – Она одарила Геннадия благодарной улыбкой.
Бокалы чокнулись с хрустальным звоном и Кристина посмотрела на своего нового знакомого долгим, чуть вопросительным, немого беспомощным и в то же время, зовущим взглядом. Так учил ее смотреть в объектив фотокамеры Эудженио: "- Милое дитя, нежное, незащищенное, нуждающееся в сильном покровителе. Наивная волшебница, не подозревающая о скрывающихся в ней могучих женских чарах. -- Ты драгоценность, Кристи, и совсем скоро узнаешь об этом."
"Спасибо, рыжий чудак Джено, кое-что твоя ученица все же усвоила". В конце вечера Кристина взяла Геннадия по руку и тихо пошептала "да". Будто речь шла не о предложении подвезти ее домой, а о чем-то более важном.
Геннадий усадил Кристину в шикарный BMW последней модели. При этом дал понять, что сегодня нарочито скромничает, играя в "середняка". Шофер и телохранители, следующие за BMW в невзрачном "жигуленке", тоже, по-видимому, составляли камуфляж.
- Не бойтесь, Кристина. Со мной вы избавлены от приключений. За рулем -- бывший полковник ГБ, а в "жигуленке" мотор "мерседеса", -- шепнул Геннадий с деланой небрежностью. -- Уверен, вас не удивишь такими штучками -- эскортом, громилами за спиной, шуршаньем валюты... Да и мне приходилось видеть рядом с собой длинноногих красоток с университетскими дипломами, коронами разных "мисс" и папашами из бывших "слуг народа". Кристина хотела возразит насчет отца, но вовремя сообразила: так, вероятно, представляет своего бывшего мужа мать -- брежневским дипработником или каким-нибудь министерским чиновником. Не стоит разрушать легенду. У отсутвующего отца есть одно преимущество перед имеющимися в наличии родственниками: его можно заменить по вкусу любым качественным фантомом. "Повешу на стену портрет Санты и буду рассказывать его сыну про графа дель Форте, секретного агента разведки Великобритании, героически погибшим при исполнении своего долга где-нибудь на Тибете".
- Благодарю за вечер, Геннадий. – Кристина шагнула из мягкого салона на грязный асфальт – из очередной сказочки в реальность. Она знала, что умеет делать это так, что камеры фотографов начинают усиленно щелкать, беря крупным планом вынырнувшие из мрака ноги, затем – грациозно расцветающее тело – от согнутости в полный рост. Так же легко и достойно надо научиться пересекать границу мечты и действительности, чувствуя себя как дома по обе ее стороны.
- Вы не дали мне скучать и не досаждали расспросами. К тому же, отлично информированы и прекрасно танцуете... Ваш автомобиль у подъезда облезлой "хрущобы" напоминает живописное полотно "НЛО над совхозом "Красный путь". -- Кристина протянула руку, прощаясь.
- Я совсем недавно выбрался из подобного жилого строения. -- Он захватил руку девушки в горячие ладони, не собираясь выпускать.
- И перенеслись оттуда прямо во дворец.
- Приезжайте в гости. Правда, приезжайте! Потанцуем. -- Геннадий заглянул в лицо девушки, скрытое тенью от дома. Колье на обнаженной шее неправдоподобно сверкало в неоновом отсвете дальнего фонаря, строго опущенные ресницы отбрасывали бархатистую тень. Она зябко поежилась, кутаясь в накидку, оставшуюся от памятного туалета, украшавшего фаворитку фирмы "Карат" на конкурсе "Мисс очаровантье".
- Спасибо за приглашение. Мне пора. – Кристина взяла у вышедшего шофера корзину с орхидеями и, высвободив руку, быстро скрылась в подъезде. Приподнятое настроение выветрилось вместе с шампанским, и теперь она злилась на себя за неуместное кокетство с совершенно ненужным ей мужчиной.
- Что так быстро? – удивилась уже вернувшаяся домой мать, словно Кристина не провела вечер вместе с ней, а была на свидании.
- Лопахин – человек основательный. Он не станет в первый вечер девушку в койку тащить. – Прозаически охарактеризовал ситуацию Фил.
- Мне Геннадий понравился. – Сразу определилась Алла, испытывающе поглядывая на дочь.
- Да он на две шапки выше моего шефа! Я и не замахивался на такие "вась-вась" с самим Г. А. Лопахиным. Просто закинул при случае удочку -- мол, свадьбу справляю да и возвращение, тысызыть, дочки из Рима. И вдруг -- тут как тут - прикатил! Невероятная пруха...
Фил поглядывал на свое отражение в стекле кухонной двери, заклеенной календарем с изображением обнаженного торса Шварценеггера. Белая праздничная рубашка и пестрый галстук-бабочка сизых тонов выгодно оттеняли его представительную фигуру в сравнении с блестящей от пота грудой мышц экранного героя. Подмигнув жене, молодожен доложил Кристине:
- Подарочек, знаешь какой нам отвалил? Мои парни завтра от зависти удавятся -- купчую на десять соток недалеко от своего "подмосковного имения". Особая милость, между прочим!
- Ты все, Филек, на себя одеяло тянешь. Нужны мы Лопахину! -- хмыкнула Алла Аркадьевна, подставляя мужу спину, открытую вечерним платьем. -- Расстегни застежку, дружок. Не заметил, как он Тинку охаживал? Цветами, во, засыпал и целых полчаса под окнами любезничал -- ну, прямо как в деревне! Что и говорить, мужчина представительный и очень недурен, согласись, дочка?!
Весь диалог супругов шел на повышенных тонах -- ну точь-в-точь театр у микрофона. Выразительно, проникновенно, с паузами. А все для Кристины, удалившейся к себе в комнату и плотно закрывшей дверь.
- Я раздеваюсь и все слышу. Можете убавить звук. Да и красноречие. Ты вот что, Фил, -- запахивая коротенький халат, Кристина появилась в коридоре, -- будь добр, пошустри с квартирой! Пора мне с вами разъезжаться, а то, глядишь, и впрямь засватаете.
Она еще хотела добавить, что цветы от надоедливы поклонников выбрасывала в гостиничный коридор, но вовремя решила, что не стоит в такой день огорчать мать, да и Геннадий, если честно, не такой уж противный.
15.
Три дня о нем не было ни слуху, ни духу, даже тему эту перестали поднимать. И вдруг -- звонок. Шофер корзинку роз затаскивает, а в ней письмо: "Летал Париж по делам. Сижу дома, слушаю классическую музыку. Приглашаю на теннисный турнир, сауну, ужин, беседу о постмодернизме, просмотр киноклассики, беседы о смысле жизни (нужное подчеркнуть). Иваныч будет ждать. Г. А."
- Так мне что, в машине подождать? -- спросил шофер, смирно молчавший, пока Кристина изучала послание.
Она в раздумье посмотрела на него и нахмурилась, сформулировав отказ "по семейным обстоятельствам".
- Кланяйтесь шефу, Иваныч. Скажите, Кристина Ларина просила не беспокоиться с цветами и прочими развлечениями. Дома дел много.
- Почему это, как это? Что еще за дела? -- шутливо подскочил прямо из ванной Филя. -- Вы присаживайтесь, уважаемый. Можно тебя на минутку, сестренка?
Он проводил шофера на кухню и, затолкав Кристину в комнату, плотно закрыл дверь.
- О себе не думаешь, подумай о матери! -- зашипел прямо в лицо падчерице. -- Геннадий Алексеевич -- человек воспитанный. Насильно трахать тебя не станет. Он двух финтифлюшек из Большого театра для этих целей при себе держит... Съезди, Богом прошу, подластись к мужику. Поддержи дипломатические отношения! Да и самой на воздух пора, вся зеленая, -- сказал он уже громко и, приоткрыв дверь в переднюю, крикнул:
- Дуй, Иваныч, вниз, грей мотор. Дама через пятнадцать минут выйдет.
И понеслась Кристина по апрельскому веселому шоссе прочь из города, в те лесные края, где скрывались некогда облюбованные ею "шале".
Сосновый бор, ароматный от испарений талой воды, грелся на бледном, сквозь дымку желтеющем солнышке. Прозрачные насквозь перелески, кустики желтых цветов на подсохших кочках, россыпь лиловых нежных сцилл прямо у снежной горки -- чудесно, невинно, радостно!
Заборы и ворота, ворота и охрана, а за ними -- маленький Версаль. Не очень маленький и совершенно грандиозный. Статуи, фонтан, уже освобожденные от зимних брезентовых чехлов, колонны, балконы, поблескивающая стеклами крыша зимнего сада. На зеленом газоне с южной стороны на самом пригреве диван-качалка под зубчатым полотняным навесом, белые столик и кресла. Впечатляющая картинка, рассчитМирандая на обморочный эффект.
Эх, ели бы не итальянская школа капиталистического процветания, повергла бы роскошь этого имения гостью в неописуемый восторг! Может быть, и рухнула бы Тинка, изнемогая от восторга, прямо на бархатистый лужок и благодарила святых угодников за привалившее счастье. А она лишь подумала: "Ну, что ж, на уровне!" И еще: "А верно, что ни говори, сказано: все будет, стоит только расхотеть..." Интересно, почему страстно желаемое имеет манеру являться с катастрофическим запозданием?" Ловишь, ловишь жар-птицу, беспорядочно махая руками, плюнешь, забудешь, а она сама на ладонь опуститься.
"Все, что сбыться могло, мне как лист пятипалый, прямо в руки легло. Только этого мало.."
Кристина вздохнула, шагая по выложенной плитами дорожке к дому. Нет, не все еще расхотела она. И не все сбылось, что обещал тогда колдовской кленовый листок.
Геннадий в теннисном костюме с ракеткой в руках выбежал откуда-то сбоку: широкий лоб блестел от испарины, по-ребячьи топорщились русые вихры, загорелые ноги упруго пружинили на мягких подошвах белых кроссовок. Молод, спортивен, бодр!
Увидел Кристину, оторопел и даже попятился от ее протянутой руки.
- Порадовали! – Он показал растопыренные красные ладони. – Ручки не целую, не при параде. Я уже и не ждал партнершу, так у стенки умотался! Извините, синьорина, мне надо переодеться. -- И крикнул кому-то в дом. -- Легкую закуску в сад. Вино я выберу сам.
Затем, чуть поддерживая Кристину под локоть, проводил в холл, из которого открывалась перспектива просторных, с профессиональным дизайнерским изыском меблированных комнат. Темная деревянная лестница, покрытая ковром, вела на деревянную галерею второго этажа.
- Чувствуйте себя хозяйкой, Кристина. Там телевизор, книги, музыка, -- в общем, не скучайте. -- И вдруг на одно мгновение прижал гостью к себе и радостно шепнул: -- Ах, как же ты меня порадовала, девочка!
Пока Геннадий переодевался, Кристина осматривала библиотеку, фонотеку, картины, примечательные и рамами и внутрирамным содержанием. Вкус и размах хозяина впечатлял. Фил не соврал -- дружбы с таким человеком ему гнушаться не стоит. Только вот зачем все это Кристине? Не та уже она озябшая нимфа, попавшая в сети бестии-Стефано. Вернее, коварного и опасного дона Лиджо...
- Я распорядился как диктатор, даже не спросил гостью -- угодно ли ей посидеть на солнышке или накрыть стол в доме.
Спускающийся по лестнице Геннадий изобразил небрежную томность манекенщика. Он "подыграл" Кристине, выбрав костюм в том же стиле: джинсы цвета слоновой кости и куртка из тонкой замши песочного тона.
- Но вы уже одеты для прогулки в саду. И я не прочь позагорать. Мне кажется, мы выглядим, как близнецы! -- заметила она.
- Это смешно, но у меня есть консультант по вопросам "имиджа". Стилист-визажист называется. Он и диктует погоду. А то бы я из своих затертых джинсов никогда не выбрался.
- Вижу, жизнь в России для обыкновенного миллионера совсем не проста... -- вздохнула Кристина, садясь за столик, накрытый с чрезмерным для садовой трапезы изыском -- морские деликатесы, будто прямо с витрин Стокгольма, шампанское в ведерке со льдом, сверкающее на льняной скатерти столовое серебро.
- Положение обязывает... Видите ли, Кристина, у нас сейчас строго соблюдается понятие иерархии. Это вроде звездочек на погонах: имеешь определенный чин, значит, должен выдерживать уровень...
- Полагаю, вам приходиться поддерживать статус маршала? – Кристина кивнула на парк.
- Полный порядок и боевая готовность.
- Не любите армейскую дисциплину и уравниловку? Не смущайтесь, у меня припрятано за душой и кое-что свое -- индивидуальное. Друзья считают Гену Лопахина эксцентричным, враги -- непредсказуемо хитрым. И те, и другие льстят...Я открытый и простецкий парень, умеющий производить нужное впечатление на нужных людей. Моя роль с вами, похоже, определилась – широкий купчина, кичащийся "золотыми приисками".
- Иностранцы считают, что здесь Эльдорадо. А я полагаю, война. Сражение за место под солнцем.
- Вы близки к истине. Но что это у нас дебаты, как в парламенте? Поговорим о странностях любви.
- Поговорим… - Без энтузиазма поддержала Кристина, подставляя лицо теплым лучам.
…Приятно разомлев от еды и шампанского, они сидели под теплым солнцем, щурясь на зеленеющие сосновые кроны и перебрасываясь ленивыми репликами.
"Пора, кажется, раскланяться и отбыть восвояси", -- думала Кристина, отгоняя мысли о том, к чему и зачем сей визит. Во всяком случае, время прошло незаметно и молодожены не будут в обиде.
- Дело идет к вечеру, а у меня в рукаве ни одного туза. Сидим здесь, болтаем, как гимназисты. Собственно, я пригласил вас по делу.
Геннадий развернулся к Кристине и внимательно посмотрел ей в глаза. Русая прядь на лбу, еле заметная седина на висках, черные, бездонные зрачки в наивной голубизне радужки.
- Вы позволите быть серьезным? До ужина это плохой тон. Но я еще не получил вашего согласия отужинать, а если и удостоюсь такового, то не хотелось бы портить трапезу серьезными разговорами...Разрешите задать прямой вопрос: Как… Как вам нравятся устрицы?
Кристина рассмеялась:
- Совсем наоборот, чем Гиви помидоры. Помните анекдот? Так вот, я устриц вообще люблю, а кушать -- нет.
- Благодарю за откровенность. Выходит, что сервируя для нас ужин, бедолага Порфирий старался зря. Это мой мажордом или, если угодно, дворецкий. У меня сплошная эклектика -- смесь "французского с нижегородским". Порфирий -- это кличка в честь сыщика из "Преступления и наказания". Помните, он мучил Раскольникова неожиданными вопросами типа... Ну, например: "Кристина, вы согласились бы стать моей женой?"
- Что? Я не сразу схватываю новый юмор. Это "прикол", "феня"? Смешно.
- Неужели вам необходимы свидетели и маменька? Дорогая моя, я предлагаю вам руку и сердце. И заметьте, до сего момента я не только не "обесчестил" вас, но ни разу не "тыкал" и даже не распускал руки. Мне нужна интеллигентная, представительная супруга с безукоризненным добрачным поведением... Вы опять смеетесь. Что-то не так?
- На редкость неудачный выбор, полное несоответствие предмета необходимым вам параметрам, уважаемый Геннадий Алексеевич. Или здесь какой-то скрытый смысл? Возможно, игра? -- спросила Кристина, теряясь в догадках. То, что Геннадий не шутит, она поняла сразу, но к чему намеки о безукоризненном поведения? Формулировка справедливая разве что для монахини. И явно издевательская по отношению к героине скандала, о котором Геннадий знал, по видимому, не так уж мало.
- Пять тысяч долларов -- это трехмесячная ставка русской фотомодели в рекламном агентстве "Стиль", -- как бы рассуждая вслух, заметил Геннадий. -- Красивый, юный атлет предлагает девушке эту сумму за одну ночь, она же, брезгливо фыркая, отказывается. Выводы: атлет ошибся адресом. А поведение дамы редкой по нынешним временам патриархальностью.
- Значит, это вы устроили мне проверку, а потом, в знак благодарности за моральную устойчивость преподнесли орхидеи? -- догадалась Кристина. -- Отличная работа!
Ей стало противно за подстроенную проверку, и в то же время весело -- серьезный подход Геннадия к выбору подруги казался смешным, а его брачные планы ничуть не взволновали.
- Всего год назад я заглотила бы вашу блесну с крючком. Столковалась бы, наверно, даже на трех тысяча[... Но теперь, Геннадий Алексеевич, действительно, ошибочка вышла! Прокол. -- с простодушной улыбкой призналась она.
- Вы зря себя порочите, уважаемая синьорина. -- Геннадий примирительно пожал ее руку, лежащую на подлокотнике кресла. -- Я изучил ваше досье и даже, не без удовольствия, -- "портфолио".
Он открыл предусмотрительно приготовленный "в кустах" кейс и на зеленую траву выскользнули итальянские журналы, газеты с фотографиями Кристины и стопка студийных портретов, сделанных при содействии Эдика перед конкурсом в Москве.
- Раз уж имеется досье и фотодокументы, то вам, основательный жених Лопахин, должны быть известны мои трудные взаимоотношения с итальянской прокуратурой, романтические увлечения… И, наверно, даже то, что я беременна, -- с вызовом заявила Кристина, но Геннадий лишь пожал плечами:
- Обвинения прокурора сняты. Вы чуть ли не национальная героиня пылких макаронников. Романы пустячные, включая почти невинную связь с Эдуардом Цепеневым. Бедняга никогда не пользовался славой растлителя и постельного гурмана...
Геннадий устало вздохнул:
- Ребенка, чей бы он ни был, я готов усыновить. Брачный контракт составим при участии вашего адвоката. Медовый месяц проведем в Европе, если угодно, на Аппенинском полуострове. Ведь у вас, наверняка, есть там любимые места?
- У меня такое чувство, что я сдаю какой-то экзамен. Только вот не пойму, на что -- на приз юморины или диплом за цинизм. -- Кристина поднялась. -- Очень жаль, Геннадий Алексеевич, становится прохладно. От ужина я вынуждена отказаться -- мне надо быть дома. Благодарю за приятный вечер. Разрешите откланяться и вызвать такси.
- Интеллигентно, мило! Прекрасная осанка, преисполненная достоинства, жесты! Кто бы сказал, что вы дочь заурядного стукача! -- Геннадий, не покидая кресла, любовался девушкой. -- Порода. Тут заметна настоящая порода. От маман, Аллы Аркадьевны, надеюсь? Ваш репрессированный дед, не вернувшийся из ссылки, хороших кровей, между прочим. Бабушка не рассказывала? Зря, теперь можно. Даже Дворянское собрание навещать принято. Особенно, если фамилия звучная, как у вашего прадеда.
Кристина остановилась, присматриваясь к Геннадию -- нет, он не шутил и с удовольствием готовил сюрприз.
- Почему вы не хотите сказать мне все прямо? Я далеко не фанатичка старинных титулов и не монархистка. Но все-таки приятно знать, что имеешь в роду кого-то поинтереснее неведомого отца -"стукача".
Геннадий встал и подошел к Кристине.
- У меня ключи от многих загадок, девочка. Я готов поделиться всеми. Про деда охотно живописует бабуля... Мне же хочется говорить о себе. О нас. Я влюбился в тебя с первого взгляда, осатанело, безумно. Как, впрочем, делаю все в этой жизни. У меня нет недостатка в женщинах -- любых женщинах. Но мне нужна ты. Не спрашивай, почему. Я и сам не знаю -- волшебство, магия, мистика...Все, что я здесь болтал, от злости на себя и страха получить отказ.
Кристина стояла у серебристой елочки, теребя пушистую ветку, сорвала иголку, разгрызла, как делала в детстве, чтобы ощутить вкус новогоднего праздника. Но ничего не почувствовала, кроме зябкого дуновения зимы, притаившейся в густых вечерних тенях.
Синий сумрак опустился в сад, напомнив о пронизывающем февральском холоде. Запахло снегом и дымом, как у костра в школьном дворе, сжигающего облезлые новогодние елки.. Геннадий притянул к себе ошалевшую девушку и поцеловал в губы. В меру нежно и страстно. С достоинством и напором.
- Ты поймешь потом, девочка, в какую огнедышащую лавину я тебя увлекаю. Не гибнуть же одному, -- прошептал он хрипло. – Думаю, эту штуку и называют любовью.
- Монолог о внезапной страсти прозвучал романтично. Если это сочинение вашего стилиста, то весьма удачное: необходимая условность сделки соблюдена. Цинизм повержен пылкостью чувств. -- Кристина высвободилась из объятий Геннадия. -- Я все поняла и оценила, Гена. Только, пожалуйста, не надо торопить меня. Я не испугана, не смущена... Жаль, но мне почему-то невероятно грустно... Пора возвращаться домой.
- Уверена? – Скрипнув зубами спросил он, с хмельным отчаянием стискивая ее пальцы.
- Абсолютно. Пустите руку, больно.
- Иваныч ждет в машине. – Словно внезапно протрезвевший Геннадий галантно придерживая под локоток, повел гостью к гаражу. -- Это вполне понятно, -- ты должна хорошенько подумать. Но когда будешь размышлять, прими во внимание одну забавную деталь: я не случайный человек на пути "голубого принца". Год назад я уже держал его в руках... Это охота, азартная охота, детка. Ты в заколдованном кругу, очерченном этим камнем. И ты, и я. Мы не вырвемся из него, пока не овладеем талисманом.