Эпиграф. Мечта могущественнее реальности. Иможет ли быть иначе, если сама она высшая реальность. Она душа сущего
| Вид материала | Документы |
- Произведения, находящая на поверхности, рассказ, 45.21kb.
- Психология как наука о душе ведет свое начало с глубокой древности. Что есть душа?, 176.12kb.
- Даже если она стоит всего два гроша, 595.28kb.
- ru, 1746.38kb.
- Предисловие: Аромат свободы, 1745.08kb.
- Материал из Википедии свободной энциклопедии, 93.22kb.
- Проблема онтологии в истории философии и системомыследеятельностной методологии, 143.45kb.
- Игра славы Четыре ключа Снова стань ребенком Будь готов учиться Найди нирвану в обычном, 1671.78kb.
- «Моя классная самая классная», 27.25kb.
- Произведения, находящая на поверхности, рассказ автора о нем самом и его собаке. Субтема, 34.73kb.
Я рано осознал это. Мой природный дух противоречия принял форму оскорбленной гордыни. Я был весел, добродушен с чужими, но болезненно уязвим в семье... К тому же, отношения с Леонардо совсем не сложились. Этот законный наследник, по-моему, свихнулся на своем превосходстве, демонстрируя мне его на каждом шагу. Всеми силами мальчишка старался доказать, что я -- всего лишь приемыш, прислуга, оставленная в доме из милости. – Санта запустил руки в шевелюру, ероша волосы и Кристина поняла, почему у него никогда не бывает прилизанной прически: в задумчивости он теребил волосы, а задумывался очень часто.
- В двенадцать лет меня отправили в швейцарский частный колледж. Франко щедро оплатил обучение. А потом жадность к познанию стала для меня чем-то вроде компенсации за неполноценность происхождения. Я набрасывался на гуманитарные науки, меняя престижные университеты и привязанности: филологию, историю, психологию... К счастью, жизнь научила меня самостоятельно зарабатывать деньги. Еще подростком я начал брать уроки у местного старика, занимавшегося, по преданию, с самим Карузо. В Вене, учась в университете, я продолжил частные уроки и начал петь по вечерам в кафе и ресторанах. А потом меня взяли в церковный хор. Представляешь - я стал солистом! И вот до сих пор не знаю, кто я на самом деле -- артист, готовый бродить по дворам с шарманкой, или сноб, затыкающий уши при одном упоминании о непрофессиональном вокале... А, может, просто-напросто авантюрист, каким меня считал проницательный дон Лиджо... -- Санта крутил перед глазами гранатовый браслет Кристи, который осторожно снял с ее руки. -- Чудесная вещица. Наверно, тоже реликвия?
- Старинный, бабушкин браслет. Ему чуть ли ни двести лет. Хотя это украшение для бедных и стоило в середине прошлого века отнюдь не состояние. Дутое серебро и камешки дешевые -- кривые, разного тона... Видишь, в центре даже три зеленых. А вот тут есть совсем светлые, как рубины. Но мне это и нравится. На всей Земле нет второго такого. Не стала бы менять эту вещицу даже на бриллианты от Картье. Кроме того, у одного русского писателя есть прекрасная повесть о бессмертной любви. "Гранатовый браслет" называется.
- Наверно, очень грустная... Нет ничего печальнее бессмертной любви -- вообще того, что претендует на вечность, забывая о неизбежном конце.
- Повесть как раз о том, что только смерть может сделать большую любовь вечной. Что без такой любви не нужна жизнь… Ах, как это трудно объяснить. -- Кристина мотнула головой, отгоняя обрушившуюся с новой силой тоску. Тревожно взглянула на Санту:
- Извини, милый, с нервами у меня, действительно, стало плоховато. Так и хочется завыть!
- Перестань, все чудесно складывается! Твое имя стало популярным в Италии и ты в любой момент сможешь продолжить карьеру в рекламе. Я запишу специально для тебя веселые песенки, а ты дашь мне почитать эту книгу про вечную любовь.
- Обязательно. -- Кристина улыбнулась ему, как ребенку, придумывающему наивные сказки. -- Я привезу тебе полное собрание сочинений Куприна, когда в следующий раз нагряну в Рим. Хотя нет, когда заеду в гости в Австрию.
- Это совсем недалеко от Москвы -- посередине между Россией и Италией. – Обрадовался Санта. - А ты в самом деле намерена вернуться сюда?
- Я всегда буду мечтать вернуться в Рим, что бы ни происходило со мной на самом деле. А случиться может самое разное... Видишь ли, Санта-Рома, я действительно собираюсь начать новую жизнь... Боюсь, правда, музыки в ней будет не так много, как хотелось бы, как пророчишь ты...
Достав из корзины пунцовую розу, Кристина сосредоточенно обрывала бархатистые лепестки. Она старалась не смотреть на собеседника, чувствуя, что любое неосторожное слово может взорвать ее с трудом сохраняемое спокойствие. С каждым мгновением все острее чувствовалось, как истекает, теряя минуты, последний вечер ее мечты. .
- Я была наивной, но упрямой девчонкой. Да и тщеславной не в меру... Тебя угнетало чувство чужеродности в богатом аристократическом доме, хотя ты знал, что принадлежишь миру дель Форте по праву, возможно, большему, чем кто-либо другой. Меня же мучило неприятие серенькой, бедной, обыденной жизни, окружавшей меня. Вырваться, вырваться любым способом, любой ценой! -- это стало моим девизом, навязчивым желанием, бедой. Умчаться с потоком шикарной, блестящей жизни, катившей мимо... -- Кристина запнулась, вопросительно взглянув на Санту.
Но он слушал, сдвинув брови, и не собираясь нарушать ее монолог привычной шуткой. Кристина решительно продолжила:
- Адвокат, назвавший меня жертвой, ошибся совсем немного. Виновным в растлении "юной души" был вовсе не Лиджо. Глупышка-Кристина стала жертвой собственных пороков. Ну вот! Прекрати смеяться, а то я не стану рассказывать.
- Я весь внимание, детка. Только стремление к благополучию, комфорту, богатству и порок -- это совсем разные вещи. Не приписывай себе чужие недостатки.
- Ладно, суди сам. Я просто расскажу одну очень простенькую историю, изменившую мою жизнь, как "голубой принц" изменил твою.
Это случилось в начале мая. В садике моей бабушки, находящемся в поселке у самого края большого шоссе, росли красивые цветы. Она много трудилась, чтобы вырастить их к празднику -- у нас ведь холодная весна. А потом выносила их продавать -- просто ставила на табурет у дороги банки с букетами для проезжающих мимо автомобилистов. Я торчала рядом до позднего вечера, провожая завистливым взглядом проносившиеся мимо шикарные машины. Состоятельные люди, появившиеся у нас в результате перестройки, торопились к своим загородным имениям в окрестностях Москвы. Там, в роскошных домах, вкусно ели, веселились, обнимали своих кавалеров праздные красотки, имеющие дорогие наряды и украшения, проводящие время в ресторанах и казино. А я до сумерек возилась в огороде и едва могла накопить деньги на модную майку с поддельной надписью "Шанель"... В общем, бедняжка-Золушка. Только ко мне явилась не фея... Однажды поздним майским вечером у моих ног затормозил белый "мерседес". Из нег торопливо вышел сногсшибательно элегантный брюнет в светлом костюме с небрежно болтающимся на шее развязанным галстуком.
- И... что же произошло? -- едва выговорил Санта. -- Вы познакомились? Он забрал тебя с собой?
- Нет. Он бросил мне деньги, большие деньги и, подхватив цветы, поспешил к своей даме, которая, пуская сигаретный дым в окно, ждала его в автомобиле... Я, наверно, застыла с открытым ртом и ничего не успела сказать. Машина развернулась, мигая яркими огнями. Но не успела она отъехать и на десяток метров, как в окно вылетел мой букет. В пыль, в придорожный бурьян. Конечно, он был совсем не шикарный, не такой, что положено дарить капризной даме... Но это были мои цветы, частица моей жизни... Тогда я мысленно поклялась, что изменю свою судьбу -- стану циничной, злой... Удачливой, богатой и наглой... Поэтому и появился на моем пути Эдик, Строцци, "голубой принц". И все эти беды...
- Забавный сон, детка, -- заметил Санта. -- Совсем, совсем детский, но с такими серьезными, страшными выводами, которые ты сама себе придумала. Да, твоя фея сыграла злую шутку, только она не сумела сделать тебя циничной и злой. Это просто невозможно, как невозможно заставить меня бросить петь.
Санта обнял Кристину и притянул к себе.
- Ну-ка, не грусти, малышка!.. Ты рассказала мне свой сон, а значит, подарила его. Я беру себе дурные предзнаменования, а все самое прекрасное оставляю тебе. Все лучшее еще впереди, вот увидишь! Какой-нибудь прекрасный герой засыплет тебя с головы до ног такими же розами. Поверь, я -- Санта, а значит, умею предсказывать будущее.
Кристина все же не удержала слезы -- они закапали сами собой, сверкая алмазами в бархате платья. Как же ей хотелось сказать, что это не сон, что незнакомец из "мерседеса" сейчас сидит рядом! Что именно с его образом в душе она отправилась в Рим навстречу своей судьбе... Но Санта утешал, пророча неведомого принца.. Он -- самый нужный, единственно необходимый, полагал, что она может найти счастье с другим!
- Это были не розы, Санта. Гиацинты! Нежные, прохладные, благоухающие, как южная ночь... Говорят, весной они здесь растут прямо на полянах сами по себе. -- Кристина позволила Санте утереть свой нос и отобрала у него платок.
- Знаю, знаю! Гиацинты! Их полно по всему побережью -- целые поля -- лиловые, сиреневые, белые... И в Австрии они тоже растут преспокойно. Я засажу в своем саду целую лужайку и буду регулярно пересылать в Москву цветочные горшки.
- Спасибо. Теперь-то я знаю, что не зря проделала весь этот путь, не зря выжила, спасаемая Курбе и тобой... Сколько раз ты вытаскивал меня из беды, Санта? Из горящего дома -- дважды! Не щадя великолепных зубов, развязывал узлы на моих щиколотках...
- А темень была такая! Ведь не знал даже, чьих ног касались мои губы, -- может, отвратительной старухи. Хотя, нет... Уж очень текли слюнки у этих скотов, притащивших тебя. -- Санта крепко сжал челюсти. На щеках заиграли желваки.
- Ты виртуозно расправился с насильником -- прямо цирковой трюк! И пожертвовал своей головой. -- Кристина, не удержавшись, коснулась ладонью кудрявого затылка. -- Интересно, почему так приятно вспоминать самое страшное?
- Потому что мы в безопасности и мы победили! А этот удар связанными ногами в челюсть я готов ради тебя повторять бесконечно. -- Он нежно поцеловал ладонь Кристины.
- Удачное заявление, учитывая мой скорый отъезд... Послушай, -- она подавила глубокий вздох, -- я всегда буду почитать Санта-Романо как самого главного святого в своей жизни... Но, скажи... как ты узнал, что я у была у Рино? Или это секрет, -- Курбе намекнул, что у тебя свои тайны.
Санта который раз помешал ложечкой остывший кофе.
- Длинная история и печальная. Не для финального "выхода". Принято завершать выступление чем-то веселым, бодрящим. Ну, ладно, немного ужасов, под занавес....Он стал разыскивать меня, этот гад, как только выпытал у тебя, что бриллиант уплыл в мои руки. Одна из его горилл тут же наведалась в дом, где я снимал комнаты, и чуть не придушила мою хозяйку. Старушка в самом деле не знала, где я. После предупреждения Стефано я сменил адрес и начал отращивать бороду в целях конспирации. Бриллиант я уже отдал ему и опасался лишь мести Бронзового. Он нашел меня очень быстро. Разве мне могло прийти в голову, что для этого Рино всего лишь понадобилось позвонить Стефано, ведь только Антонелли знал, где я скрывался. Я просто обалдел, услышав в трубке голос Рино. В изысканных выражениях на сицилийском диалекте он сообщил, что держит у себя некую русскую леди. "Девчонка не может оторваться от меня. И без удержу болтает -- про тебя и про голубую стекляшку... Она просто помирает от удовольствия... Смотри, ведь я могу и не удержаться, поторопись!" Он хохотал как одержимый и я тут же согласился приехать. И привезти камень.
- Но ведь "принца" у тебя уже не было!.. Почему же ты ринулся в логово Рино спасать какую-то мало известную тебе девчонку? -- изумилась Кристина.
- Во-первых, известную. Ты была волшебницей, вернувшей мне камень. Во-вторых, ты была жертвой заговора, ведь и я, и Стефано следили за тобой, подозревая в мошенничестве. А, в-третьих, я смертельно ненавидел Бронзового Потрошителя! -- Глаза Санты сверкнули опасным цыганским огнем. Но он тут же расслабился и весело улыбнулся. Я обещал встретиться с Потрошителем, как только лично удостоверюсь, что пленницу отпустили. Примчался тут же и видел, как ты усаживалась в свой "фиат" под конвоем дружка Рино. Вот и все. Финита ла комедиа!
- Как все? А ты? Как тебе удалось вырваться от них?
- Мы вместе с Рино позвонили в банк, где нас заверили, что Рита Гватичелли оставила "голубого принца" у них в сейфе. Конечно, эту информацию нам предоставили по поручительству Паолы... А поскольку, как ты понимаешь, именно Рино был тем человеком Лиджо, который охотился за камнем и должен был похитить его у меня еще в аэропорту, мы расстались "друзьями". Я нужен был им, как оказалось, позже, для трюка с убийством Риты. Лиджо придерживал меня на случай "дублера" убийцы, чтобы подставить полиции. Тебе пришлось сыграть мою роль, потому что Санта к тому времени успел наломать дров и скрыться...
- Курбе во время следствия ничего не сказал мне про смерть Рино. Ведь и я не заикалась о знакомстве с ним, и вообще, о бриллианте. Поэтому ничего не знала ни о тебе, ни о самоубийстве Элмера. Доведенная до отчаяния, я собиралась рассказать все прямо на суде.
- Здорово дон Лиджо одурачил нас всех! Понятно, почему инспектор Курбе тщетно охотился за ним два десятилетия. Я все время думаю об этом, не могу не думать... Противно быть пешкой, детка. Но ты не представляешь себе, каким удивительным человеком был настоящий Антонелли -- Стефано Антонелли! Я безгранично доверял ему... Когда ты попала в тюрьму, лже-Стефано уговорил меня скрыться, поскольку, якобы, узнал, что ты рассказала Курбе про отданный мне бриллиант. "Теперь и загадочная смерть Строцци, и покушение на Вествудов постараются повесить на тебя. Поверь, мальчик, я далеко не всесилен и хорошо знаю весь этот механизм. Мафия постарается подставить тебя и сделает это чисто", -- убеждал он меня. Я решил отсидеться в знакомых мне с детства местах, и отправился на юг. Кто-то, действительно, шел по моим следам. Однажды я чудом увернулся от мчавшегося прямо на меня автомобиля, а в чудесном буковом лесу, где я, горланя что-то оперное, валялся на солнечной лужайке, возле моего виска просвистела пуля. Я выковырял ее из коры дерева и изумленно рассматривал минут десять.
И вот однажды я оказался в одном деревенском доме (естественно, с мешком на голове и кляпом во рту) и сам Рино удостоил меня чести беседы. Ему доставляло удовольствие похвастаться своей силой, прежде, чем отправить меня на тот свет. Но проговорился он лишь частично, намекнув, что похороненный давным-давно дон Лиджо жив, руководя из глубокого подполья затейливыми операциями. Сказал и то, что обвел его вокруг пальца, заполучив "голубого принца". Работая, якобы, на Лиджо, Рино вел двойную игру, перехватив у патрона драгоценную добычу!
Он смеялся надо мной, сказав, что пристрелил беременную Риту и заполучил камень... Я бросился на него... Рита была мне почти сестрой... Думаю, что провидение распорядилось справедливо развернув пистолет Потрошителя к его подлому сердцу... Я лишь нажал курок, вернее, стиснул его пальцы, сжимавшие рукоятку... -- Санта поморщился от жутких воспоминаний. -- Я и не знал, что Рино блефует. Камень пропал после самоубийства Вествуда, и Потрошитель предполагал, что им завладел я... Лиджо все здорово продумал, столкнув нас лбами и захватив добычу.
- А потом тебя отвезли в сарай, чтобы изжарить вместе со мной.
- Но прежде пытали, заставляя орать во все горло... Ведь я, и правда, мог сорвать голос, остаться хрипатым, как простуженный боцман. Они хотели знать, где я прячу бриллиант. Так прошла неделя и вдруг от меня отстали. Гориллы Потрошителя, упаковав меня в мешок, отвезли в памятный нам сарай. Стефано, то есть дон Лиджо, по-видимому, дал знать, что камень у него и тем самым приговорил нас к смерти... – Санта стукнул кулаком по столу, так, что зазвенели бокалы и чашки. - Не могу, детка, не могу успокоиться! Хоть и знаю, что не выйти из тюрьмы дьяволу, а Леонардо, то есть Бербера, вряд ли когда-нибудь вернется в Италию... И все таки руки чешутся отомстить!
- Забудь о них, "пусть растают в лучах солнца призраки ночи." – Это стихи и мой девиз для тебя. – Кристина окинула его ласковым взглядом. - Не стоит делать мщение смыслом жизни. Ты прекрасный человек, Санта, в тебе живет дух чуда и праздника. Ты -- бельканто, лирический герой, не надо перехватывать амплуа басов. Боевые марши не по твоей части, l'amina allegra, как говорили в старину про лицедеев -- "пламенная душа"!.. Будь счастлив и не изменяй своему прозвищу, Святой. Такими именами не бросаются.
- Господи, какая грустная речь! Девочка! Я только сейчас понял, что мы расстаемся. И я даже не узнаю, что ты будешь делать, ну, хотя бы завтра вечером в холодной, дождливой Москве…Где ты будешь жить, чем станешь заниматься? -- Санта с неподдельным испугом схватил ее за руки, словно боясь отпустить. – Ты будешь так далеко от меня!
- В Москве еще, наверно, лежит снег и кружат метели... Завтра вечером я буду пить чай с мамой и бабушкой, а на столе будет стоять банка моего любимого малинового варенья из нашего сада. И буду рассказывать всякие небылицы... ну, например, как провела вечер в самом шикарном клубе Рима и мне пел романсы лучший тенор Италии...
- А потом, Кристи? Что будет потом?
- Потом бабушка спросит, не женат ли, случаем, тенор, и почему я вернулась домой одна... И еще меня станут отговаривать, когда узнают о моих планах на будущее...
- Каких планах, Кристи?! -- Санта нетерпеливо встряхнул ее, почувствовав в тоне что-то недоговоренное.
- Не все ли равно? Главное, я намерена продолжать учебу в институте. А остальное еще не придумала. – Она опустила глаза, заливаясь румянцем.
- Неправда! Ты что-то уже наметила, верно? Что ты задумала, что?
- Перестань лезть в мою жизнь, братишка. Ты уже много сделал для меня. Займись своими делами, ладно? – Не в шутку рассердилась Кристина, злясь на свои покрасневшие щеки, свое волнение и вороватый взгляд.
- Ну, хорошо, не буду лезть в душу, -- слегка обиделся Санта, наткнувшись на стену молчания. -- Только дай слово, что обязательно приедешь ко мне. Сюда, в Италию, или в Зальцбург. Слышишь Мне будет ужасно не хватать тебя...
Вид у него был растерянный и печальный: ребенок, теряющий любимую игрушку.
- Так всегда кажется, когда расстаются люди, пережившие вместе нечто значительное. Но проходит время, и воспоминания выцветают, блекнут, как фотографии в старом альбоме. -- Кристина примирительно улыбнулась, коснувшись пальцем ямочки на подбородке Санты. -- И через пару лет ты не сможешь вспомнить, какого цвета были у меня волосы... А я стану говорить: "ах, у него были такие славные ямочки на щеках!"
- Не надо грустить, детка... Все будет по-другому, мы станем часто видеться и без конца пересказывать наш общий детектив, украшая его новыми захватывающими подробностями... А сегодня мы, вообще, не будем расставаться...
Санта значительно посмотрел в глаза Кристины. Она застыла, не в силах произнести ни слова.
- Я снимаю шикарные апартаменты с широченной кроватью, в которой просто страшно спать одному! -- Санта заговорщицки улыбался, скрывая призыв и мольбу, горящие в его взгляде.
Кристина отстранилась, отрицательно покачав головой.
- Нет, милый, -- твердо сказала она, хотя голос предательски дрогнул, а кончики пальцев мгновенно превратились в лед. -- В этих отношениях мы давно поставили точку. Закутайся потеплее и мечтай о своей Изе. Она уже, наверно, обдумывает меню к торжественной встрече.
- А о ком будешь мечтать ты? -- Санта не сумел скрыть обиду, став чужим и холодным.
- О! Я слишком устала от грез, -- грустно усмехнулась Кристина. -- Неплохо бы выспаться перед отлетом.
А как же ей хотелось крикнуть в замкнувшееся, насмешливое лицо Санты, что не может она позволить такой любви с ним-- торопливой и легкой, как дорожный флирт. Что она просто умрет от тоски и обиды в его прощальных объятиях...
Вернувшись в гостиницу, Кристина долго стояла у окна не раздеваясь и глядя на светлое зарево, поднимавшееся на ярко освещенным городом и заклиная:" Если он сейчас позвонит, полечу хоть на край света, хоть на пол часа. Не могу жить без тебя, Санта! Услышь, ты же слышишь все мои мысли…"
Телефон зазвонил, Кристина схватила трубку и прижала к груди, успокаивая дыхание.
- Синьорина Ларина? Алло, алло! Кто там, ответьте пожалуйста… - бормотала трубка женским голосом. Кристина поднесла ее к уху: - Да.
- Это Миранда! Я видела вас и синьора дель Форте! О, что за прекрасная пара! Жаль, что я не смогла фотографировать!
- Простите… О чем вы? А… Да, спасибо. Спасибо за поздравления. Полагаете? Тогда пишите, пишите про помолвку. Конечно, конечно… У вашей книги будет прекрасный конец. – Кристина положила трубку и пробормотала: - Пусть будет хоть там настоящий хеппи-энд.
10.
Миранда застыла с телефоном в рук. В искривленном на подобии слезы зеркале, висящем на пухлой "щеке" атласного подзеркальника, она видела свое помолодевшее лицо и спальню, обставленную так, что бы поражать воображение здравомыслящего буржуа с первого взгляда и до последнего. Интерьер квартиры Миранды часто появлялся на страницах журналов и был предметом пристального внимания миллионов женщин. Женщины же, как известно, (по крайней мере, читательницы колонки "Задушевная собеседница"), любят разглядывать детали, поэтому даже чашка, попадавшая в кадр, должна была свидетельствовать о не банальном вкусе и широких возможностях хозяйки дома. Теперь известная журналистка часто попадала на страницы светской хроники, являясь постоянным персонажем не слишком лестных, но все же, обращающих на себя внимание сплетен. Как жаль, что известность пришла поздновато, когда перевалило за пятьдесят и нельзя покуролесить вволю, давая повод самым смелым домыслам, Увы, лишь в обстановке жилища и тоне некоторых своих статей Миранда позволяла теперь себе быть экстравагантной. Чаще же ей приходилось выдерживать имидж солидной синьоры, изрыгающей прописные банальности нравоучительным тоном. Лет тридцать и даже двадцать назад Миранда Серджио – студентка Академии искусств, невероятно бойкая девица, обладавшая уникальной способностью проникать на самые шумные богемные тусовки, производить сногсшибательное впечатление своей внешностью и привораживать самых одиозных кавалеров, могла бы предстать пред очами читательниц в куда более выразительном освещении. Правда, суета вокруг собственной популярности в богемной среде оказывалась пустяшной, слава – сомнительной, а романы быстротечными. Повзрослевшая Миранда поняла, что должна избрать иные методы борьбы со своей главной соперницей – Лаурой Серджио, являвшейся живым примером и упреком для бесшабашной младшей сестренки.