Как отмечалось, на первом этапе разработки личностного принципа Рубинштейн преимущественно доказывает необходимость объективного подхода к личности. Это было связано прежде всего с преодолением ее идеалистического понимания, кризиса мировой психологии, в котором идея личности была одной из наиболее критических. Поэтому его интересует, как личность проявляется в деятельности (в ином) и в ней формируется. Одновременно это есть изначальный и сохраняющийся на всем протяжении разработки им проблемы личности принцип рассмотрения личности в развитии, в функционировании, в изменении. Как мы увидим ниже, позднее, в 50-х годах, Рубинштейн поставит акцент на внутренних механизмах, движущих силах личности, на способах преобразования ею внешних воздействий и рассмотрит ее не только как субъекта деятельности, но и как субъекта жизненного пути. Однако подчеркнем, что принцип объективации как проявления творческой сущности личности в деятельности, который Леонтьев назвал "экстериоризацией" и ввел в качестве нового в свою концепцию в 1975 году, был разработан уже в 20-х годах Рубинштейном. В двадцатых годах Рубинштейн рассматривал проблему развития личности, осуществляющегося в деятельности, а также—подобно З.Фрейду и К.Левину—ее динамические тенденции. Позднее его, как и других психологов, интересует психическая, характерологическая устойчивая специфика личности каждого человека, личность как устойчивый психический склад человека [121, 225]. А еще позднее—в "Основах общей психологии" (1940) личность определяется через триединство—чего хочет человек, что для него имеет привлекательность (это так называемая направленность как мотивационно потребностная система личности, ценности, установки, идеалы); что может человек (это его способности и дарования), наконец, что есть он сам, т. е. что из его тенденций, установок и поведения закрепилось в его характере. В этом триединстве не-противоречиво соединены и динамическая характеристика личности (направленность, мотивационная система) и ее устойчивые качества—характер и способности.В 30-40-е годы Рубинштейн разработал понятие, ставшее классическим для отечественной психологии—понятие направленности как совокупности сознательных жизненных устремлений и способов их выражения. (Понятие направленности стало одним из общепризнанных в психологии, но затем наполнилось идеологизированным содержанием, поскольку направленность классифицируется на коллективистическую и эгоистическую (индивидуалистическую). Личностный же склад это способ реализации человеком своих возможностей и устремлений в жизни. Все поступки и проявления человека в жизни, согласно Рубинштейну, затем закрепляются поредством механизма обобщения в его характере, т. е. личность рассматривается как открытая система "Вместе с тем очевидно,- писал Рубинштейн,- что человек сам участвует в выработке своего характера, поскольку характер складывается в зависимости от мировоззрения, от убеждений и привычек нравственного поведения, которые он у себя вырабатывает, от дел и поступков, которые он совершает,- в зависимости от всей его сознательной деятельности, в которой характер, как сказано, не только проявляется, но и формируется. Характер человека, конечно, обусловлен объективными обстоятельствами его жизненного пути, но сами эти обстоятельства создаются и изменяются в результате его поступков, так что поступки и жизненные обстоятельства, их обусловливающие, постоянно переходят друг в друга" [185, ч.2, с. 235].
Уже из этого высказывания очевидно, что масштабом развития и совершенствования личности является ее жизненный путь. Рубинштейн стремился выявить взаимосвязь личности и ее жизни первоначально в форме довольно общей идеи о "повторных этапах жизни", тем самым связанных с изменением личности или определяемых ей, а затем совсем конкретно—введя понятие личности как субъекта жизни.
В 50-е годы Рубинштейн разрабатывает концепцию личности как субъекта жизни [188]. Способность личности строить свои отношения с миром, выбирать жизненную позицию, избирательно, сугубо индивидуально действовать в соответствии с высшими жизненными ценностями и системой мотивов характеризует ее на высшем уровне ее. развития.
Личность в качестве субъекта организует и структурирует свою жизнь, регулирует ее ход, выбирает и осуществляет избранное направление. Концепция субъекта жизненного пути решает старую проблему—как соединить индивидуально-биографический (идиографический) и типический (номотетический) подходы, которую попыталась впервые разрешить Ш.Бюлер. Она соединила принцип уникальности, неповторимости при рассмотрении личности с требованием учесть закономерный характер ее психической и личностной организации в понятии "жизни как истории". В нем подчеркивается и биографическая уникальность жизни и, как в любой истории—закономерность. Однако Ш.Бюлер избрала в конечном счете внешнюю по отношению к самой личности единицу анализа жизненного пути — событие. Жизненный путь оказался раздробленным на два ряда не связанных друг с другом—внешних и внутренних событий. Именно поэтому впоследствии и разделились биографический подход, собственно событийный и, полусоциологический— полу-возрастной, в котором пытались установить единую для всех людей и в этом смысле закономерную—периодизацию жизненного пути. Иными словами, бюлеровский синтез оказался недостаточно конструктивным. Забегая вперед, отметим, что у Ананьева, который наиболее детально и эмпирически разработал проблему жизненного пути ("жизненного цикла") идея неповторимой индивидуализации жизненного пути, в свое время выдвинутая Ш.Бюлер, оказалась утраченной и уступила место универсальной социо-онтогенетической типизации—теории жизни, единой для всех людей—(детство, выбор профессии, создание семьи, пик карьеры, старость и т. д.) [14].
В концепции субъекта жизни личность рассматривается как источник и движущая сила жизненной динамики, позволяя раскрыть зависимость динамики, пролонгированности жизненных тенденций, зависимости качества и ценностного уровня жизни от личности. Таким подходом, с одной стороны, преодолевается обособление личности от онто- и жизнегенеза, с другой—без-личный подход к изучению жизненных структур, событий, периодов. Субъекта характеризует способ реализации ценностей в жизни, борьба за них, готовность платить личностную цену за их достижение [188].
Единство сознания и деятельности—механизм которого был раскрыт Рубинштейном еще в 20-ЗОх годах, осуществляется личностью как субъектом. Прослеживая связь сознания и деятельности, Рубинштейн показал, что сознание есть такой высший психический процесс, который является способом личностной регуляции складывающихся в деятельности отношений. Сознание не просто высшее личностное образование; оно осуществляет по крайней мере три взаимосвязанных функции: регуляцию психических процессов, регуляцию отношений и, наконец, регуляцию деятельности и всей жизни субъекта [188].
Радикальное отличие Рубинштейновской концепции сознания от многих других, особенно интенсивно развивавшихся в 40-50-х годах на стыке с гносеологией, заключается в том, что он не сводит сознание к отражению, к познанию (хотя в гносеологии признавалась целеполагающая функция сознания, к отражению, казалось бы, никак не сводимая). Он всегда рассматривал сознание как выражение отношения субъекта к миру и возможность его самоопределения. Характеризуя личность как субъекта, Ру-бинштейн выделил три ее основные отношения—к миру, к другим людям и к себе. Последнее отношение образует основу ее самосознания и идентичности. Для Рубинштейна принципиальным является вопрос о соотношении сознания и самосознания:
не сознание, по его мнению, развивается из самосознания, личностного "я", а самосознание возникает в ходе развития сознания личности, по мере того, как она становится самостоятельно действующим субъектом. Этапы развития самосознания он рассматривает в связи с этапами обособления, выделения субъекта из непосредственных связей и отношений с окружающим его миром и овладения этими связями. Из такого понимания соотношения сознания и самосознания Рубинштейном выводится его концепция поступка: "при этом человек осознает свою самостоятельность,—пишет он,—свое выделение в качестве самостоятельного субъекта из окружения лишь через свои отношения с окружающими людьми, и он приходит к самосознанию, к познанию собственного "я" через познание других людей [185, ч.2, с.239-240].
Каждый поступок человека изменяет и "расстановку сил" в его жизни, в его взаимоотношениях с людьми и в нем самом, поскольку он есть акт самоопределения по отношению к самому себе. "Поэтому для человека как личности такое фундаментальное значение имеет сознание не только как знание, но и как отношение. Без сознания, без способности занять определенную позицию нет личности",- так продолжает он эту мысль в пяти-десятые годы. [186, с. 32]. С этой способностью субъекта занять определенную позицию в жизни он связывает и определение воли. "Воля в этой связи означает, собственно, специфическую для человека как общественного существа закономерность сознательной (курсив мой—КА.) регуляции его действий" [там же, с. 267]. Он вносит ясность в разноголосицу определений воли отечественными психологами, одни из которых связывали ее с преодолением внешних, другие—внутренних противоречий [14, 62, 104, 182 и др]. Рубинштейн определяет последние не как проявление воли, а как борьбу мотивов, требующую ее применения. "Сильная воля может быть лишь у человека с четкой и прочной иерархической организацией побуждений или тенденций, участвующих в регуляции его поведения: только при этом условии сила побуждения не расходуется на преодоление внутренних трений, а полностью переходит в решительное действие. Иерархическая организация всей системы тенденций или побуждений с типичным для данного человека господством одних и подчинением других определяет волевой облик человека, волю как характеристику личности, ее характер" [там же, с. 268]. Отмечая важность для психологов раскрытия борьбы мотивов— в особенности в период "господства теории бесконфликтности "-Рубинштейн подчеркивает еще более важное положение—о наличии внутренних противоречий в многоплановой совокупности тенденций, составляющих психический склад человека. Здесь, по нашему мнению, источник не только его устойчивости, но изменчивости, развития. Таким образом, Рубинштейн диалектически определяет личность и как интегративную систему (что особенно подчеркнул Ананьев в рубинштейновской концепции) и как проективную, открытую, содержащую в себе и противоречие и нереализованные возможности систему.
Переходя к изложению взглядов на личность Ананьева, следует прокомментировать его суждения по поводу концепции личности Рубинштейна. Ананьев считает, что Рубинштейн идентифицирует понятия личности и человека. По этому поводу можно сказать, что, во-первых, в последней работе "Человек и мир" Рубинштейн, так же как Ананьев, выходит за рамки проблемы личности как психологической и рассматривает ее в кон-тексте философской антропологии (а Ананьев—человекознания). Во-вторых, когда Рубинштейн действительно максимально сближает понятия "человек" и "личность", он имеет в виду высший уровень ее развития, особое качество последней—личность в высшем смысле этого слова (а не, скажем, личность ал-коголика, девианта и т. д.). Наконец, в-третьих, отстаивая, особенно в тридцатые годы, необходимость объективного подхода к личности, он в пятидесятых отстаивал право личности на самоопределение, ее качество как субъекта и именно это качество связывал с понятием человека в его этическом значении.
Ананьев, далее, отмечает как важное звено в концепции Рубинштейна проведенное там различение ее индивидуальных особенностей и собственно личностных свойств [15, с. 238]. Это положение Рубинштейна процитировано практически всеми психологами: "Индивидуальные свойства личности это не одно и то же, что личностные свойства индивида, т. е. свойства, характеризу-ющие его как личность". Заметим, что это различение было не постулатом, а проблемой, которая стала дискуссионной основой различия разных концепций личности в отечественной психологии. А именно, Б.М.Теплов, теорию которого квалифицируют и как концепцию личности, в основном рассматривал проблему индивидуальных особенностей психических состояний и процессов [214] (так же как К.Н.Корнилов, который ограничивал про-блематику личности индивидуально-типическими особенностями). Если отвлечься от этого тезиса, можно сказать по-существу, что теория характера и способностей, разрабатывающаяся Рубинштейном на протяжении десятилетий, раскрывает его понимание индивидуальных особенностей личности. Совершенно нетрадиционно Рубинштейн определяет и характер и способности через механизм обобщения. Характер—это обобщение способов поведения и деятельности, можно добавить, типизация способов самовыражения личности и ее отношений к миру. Способности— обобщение психических способов осуществления деятельности. Таким образом, в этих личностных образованиях, можно сказать, воплощена квинтэссенция индивидуальных особенностей самой личности. Они одновременно устойчивы и изменчивы: устойчивы в смысле того, что они присущи данной личности, составляют ее ярко выраженную определенность, изменчивы потому, что открыты в систему взаимодействий личности с миром. Иными словами, этим личностным образованиям дается не субстациальное, а функциональное определение.
Как может быть поставлена эта проблема сегодня? Остается в силе рубинштейновский личностный подход к пониманию психических процессов, состояний и свойств, во-первых. Во-вторых, и это главное, личность представляет собой, на наш взгляд, не иерархию деятельностей, а иерархию разных уровней ее организации, в число которых входит индивидуальный, природный. Но отказ от натуралистического понимания личности, против которого вполне справедливо возражает Леонтьев, заключается не в том, чтобы исключить этот уровень из личности, а в том, чтобы понять, что высшие уровни личностной организации выступают как ведущие по отношению к системе психических процессов, состояний, свойств, в том числе природных, темпераментальных и т. д. Поэтому глава о личности должна открываться не вопросом о влиянии, скажем, темперамента на сущность личности, а обратным—о личности как регуляторе системы всех уровней своей, в том числе, природной организации.
Далее, вопрос об индивидуальных особенностях самих психических процессов как таковой составляет специальный интерес дифференциальной психологии [69, 70, 151]. Но это не значит, что индивидуальные особенности присущи только этому уровню, а сама личность есть нечто общее, единое для всех людей. Принцип индивидуализации относится к личности в целом, но он изменяет свое содержание; речь идет уже не об отличиях людей, полученных путем сравнения их друг с другом, а о типичном, удобном, оптимальном способе организации и функционирования именно данной личностной системы. Это и имел ввиду Рубинштейн, когда писал о личности как "конкретном, живом, действующем человеке". Это понимание не является си-нонимом натурализма, критикуемого Леонтьевым, а стремлением вобрать в теоретическое определение личности и реальную личность, которую, на наш взгляд, так или иначе, изучали теории среднего уровня. Учет реальной личности позволяет раскрыть интраиндивидуальную систему ее организации, которая всегда неповторима экзистенциально и типична для данной личности. Без учета этого положения теория личности становится идеальным априорным конструктом, объясняющим, возможно, некоторые ее существенные характеристики, но не вбирающим в себя всего многообразия реальных личностей.