"Таинственные повести" И.С. Тургенева в истории отечественного литературоведения
Дипломная работа - Литература
Другие дипломы по предмету Литература
?ления.
Его статья Группа таинственных повестей для исследуемой нами проблемы представляет особый интерес, так как это по существу первая попытка типологизировать поздние повести.
По мнению Пумпянского, Тургенев следовал от умеренного гегельянства к импрессионистическому шопенгауэризму. И под влиянием философии Шопенгауэра у Тургенева
Отметим ещё один важный момент в осмыслении методологического подхода Пумпянского, утверждаемого В. Вахрушевым в отзыве на сборник трудов Л.В. Пумпянского (составленного Е.М. Иссерлиным и Н.И. Николаевым Классическая традиция: сборник трудов по истории русской литературы. М.: Языки русской культуры, 2000. 864 с.). Рецензент утверждает, что теория исследователя была "недогматичной и открытой". Она была изначально противоречивой и совмещала в себе признаки академической "строгости", систематичности с заметной долей эпистемологического анархизма (в данном случае, несомненно, плодотворного).
К таинственным повестям исследователь относит следующие произведения И.С. Тургенева: Фауст (1855), Поездка в Полесье (1857), Призраки (1863), Довольно (1864), Сон (1866), Несчастная (1868), Странная история (1869), Стук… стук… стук (1870), Часы (1875), Сон (1876), Рассказ отца Алексея (1877), Песнь торжествующей любви (1881), Клара Милич (1882) [110; с. 449].
Исследование исторической поэтики таинственных повестей основывается на той предпосылке, что их единство заключается в воспроизведении того или иного набора общих мест (в исследуемых произведениях это наличие реликтов), выявление которых и представляет результат их изучения (здесь установки Пумпянского сродни методу А. Веселовского).
По мнению исследователя, вера в таинственное, в сверхъестественное, в существование научно необъяснимых явлений является реликтом древнейших эпох [110; с. 452 453] (в этом вопросе Пумпянский опирается на яфетическую теорию акад. Н.Я. Марра). Он даёт достаточно чёткое объяснение обозначаемой им формулировки поздних повестей Тургенева, говоря, что неверно было бы назвать [их. А.В.] фантастическими, так как элементы таинственного у Тургенева вступают в синтез с позитивизмом, что придаёт грубость введению таинственного в поэзию (здесь присутствует идеология позитивной таинственности, введённая Пумпянским). Таким образом, таинственное у Тургенева становится оккультной эмпирией. Объяснение исследователь находит этому в идеологической атмосфере того времени: различные газетные статьи (о сёстрах Фокс параллель в Призраках) решающее влияние философских взглядов Шопенгауэра (О духовидении и родственных явлениях ? 1859 г.), а также Э. По.
Но Тургенев, по мнению Пумпянского, по своему тщательно стушевывает таинственный характер явления, растворяет его в рассказе, обставляет рядом чужеродных элементов (например, комически-бытовых), а также у него почти всегда введены элементы второго толкования естественного [110; с. 456], хотя сам Тургенев и старается склонить к первому толкованию (Клара Милич ? прядь волос в руках Аратова, Стук… Стук… Стук!... ? зов Илюша! и т.д.).
Пумпянский называет ещё один метод нейтрализации таинственного Тургеневым сплавление его с материалом или даже жанром наиболее чужеродного типа (Собака - рассказ и бытовой сказовый анекдот, к этой повести близок и Рассказ отца Алексея).
По мнению критика, Фауст, Собака, Песнь торжествующей любви, Сон, Клара Милич ? являются повестями, в которых сверхъестественное вплавлено в общую трагико-философскую концепцию жизни. Эта концепция, по Пумпянскому, была характерна для импрессионизма, вследствие чего он отмечает одну слабую сторону таинственных повестей - отказ от объяснения человеческой судьбы, от исторического объяснения биографии героя, от включения её в контекст истории [110; с. 456]. В этом сказалась новая позиция исследователя (влияние социологического метода). Наличие образа Неведомого во всех вышеназванных повестях сводится к признанию парабиологических отношений между людьми по вертикали (поколения) и по горизонтали (любовь). Таким образом, для Пумпянского, Неведомое Тургенева есть метабиология, причём, агрессивная.
Из всего анализа Пумпянский делает следующий вывод (который полностью логичен методологическому ходу всей статьи): Философия Тургенева, столь любезная реакционным импрессионистам мысли есть идеологический и культурно осложнённый реликт [110; с. 458].
Естественно, что с позиций социологического метода, безусловно, не без влияния компаративистики, понятие неведомого становится философски и познавательно бессодержательным, так как для данного методологического подхода, сторонником которого стал Пумпянский, содержательные системы мысли всегда были ориентированы на ведомое, на диалектическое единство знания, которое раскрывается в истории.
Но, несмотря на некоторые методологические издержки данного анализа, нельзя не учитывать проработанного Пумпянским материала, позволившего типологизировать таинственные повести, тем самым, заложив основы изучения его как неавторского цикла.
Выводы:
Нельзя однозначно сказать, что исследования таинственных повестей рассмотренного выше историко-литературн?/p>