Любовь и секс как объекты социально-научного анализа
Дипломная работа - Социология
Другие дипломы по предмету Социология
койки в койку - легко. Мы вместе посмеялись, и она добавила, что в современных условиях все возможно, если ты не в браке, только кое-кому это знать не обязательно.
Лично для себя она считает недопустимым параллельный роман в браке, но такую ситуацию допускает вполне возможной в других браках, если кто-то из супругов не освоил искусство быть им. В каком-то роде для G быть женой значит освоить профессию. Она считает главной причиной неудавшихся браков недостаточный уровень квалификации одного из супругов или обоих. Таким образом, G определяет ту совокупную группу современных нам молодых людей, которые выступают за гендерное равноправие ролей в отношениях, имеющих своей конечной целью заключение брака и строительство семьи.
История S начинается с вечеринки, на которой он познакомился с девушкой. Нельзя говорить, что это была любовь с первого взгляда, просто S эта девушка понравилась, потому что пристально смотрела на него. S решил выделиться и дать понять, что она ему симпатична. Он включил на вечеринке соответствующую любовную песню и пригласил девушку танцевать. S совершенно очевидно пустил в ход социальные атрибуты романтики, исключающие любую другую интерпретацию. Во время танца они познакомились ближе, и S выразил желание проводить девушку до дома.
Как говорит S: Я проводил ее до дома, у меня все внутри поднялось, настроение великолепное, я мог сделать что угодно, и перед расставанием я поцеловал ее нежно-нежно - глаза S мечтательно закрылись, он улыбнулся. S утверждает, что именно в момент поцелуя испытал настоящее чувство любви, которое, как он уверен, и есть - половое влечение. S признается, что не испытывает такого влечения ко всем подряд, происходит это также как и у других, когда они влюбляются, страдают эмоционально.
А как любовь еще объяснить, если пора ухаживаний, отношений, совместных прогулок и бесед не вызывает столь глубокого внутреннего переживания, как игривый взгляд, отличная фигура и соблазнительная улыбка. S считает, что если любовь и есть, то она обусловлена внешностью возлюбленной, хорошим сексом, а все остальное - это привычки и правила, которые необходимы. Из-за этого, в конце концов, они и расстались. Она хотела от S романтики, страсти, бесконечных разговоров обо всем на свете, признавалась ему в любви и он не мог сказать того же, потому что, все эти признания в любви как-то по-детски выглядят, а S уже достаточно взрослый, чтобы это понимать.
На совместных вечеринках S не был оживлен так, как того хотела она, не был разговорчив, вел себя сдержанно - как обычно. Наверное, она тогда еще не нагулялась, ей нужно было страсти и драмы, а мне уже 20 лет стукнуло, какая романтика? - негодует S. Для девушки S было необходимо следование социальному образцу, воспроизводящему представления о том, какой должна быть настоящая любовь, исходя из необходимого активного взаимодействия партнеров.
Она следовала этому ориентиру, надеясь достичь удовлетворяющего самочувствия в отношениях с S, но его представления о любви диктовались другой моделью, в которой любовь выступает в качестве гипертрофированного полового влечения. В таком контексте, безусловно, секс и внешняя привлекательность девушки являются базой романтических отношений. Проще говоря, идея любви подчинена идее секса. У девушки S можно зафиксировать четкую интерпретацию ролей партнеров в любовных отношениях: оба - активные субъекты, транслирующие другу другу свои чувства. В середине нашей беседы S вдруг неожиданно сказал: Может быть я когда-нибудь влюблюсь по-настоящему, может, найдется такая. Вот уже второй подобный случай. В предыдущей истории G тоже допускала возможность, что любви не существует, что страсть и влечение преходящи и то, что можно назвать любовью в ее случае - понимание и доверие между партнерами; скорее человеческие отношения, исключающие романтизм.
S вообще приравнял практически любовь к половому влечению, а то и подчинил ему. Но и S и G, тем не менее, допускают возможность существования некоей настоящей любви для S и идеальной, не доступной ее личному опыту для G. Всячески отрицая истинность любви, основанной на безрассудстве, сумасшествии и страсти, привязывая ее к сексуальному влечению (S) или к успешному менеджменту взаимоотношений (G), и S и G признают существование любви, описать которую языком повседневной практики не берется ни тот, ни другая.
И правильно, потому что в условиях всесторонней демократизации и плюрализма и научных открытий в области нейрохимии романтическая любовь, сродни старому тотемному богу, осуществилась. Тотем оказался не богом вовсе, а вполне себе привлекательным животным, покровительствующим занятиям сексом, прогулкам по парку. С объектом любви можно наладить эффективную коммуникацию, используя расхожую эгалитарную семиотику, включающую знаки внимания, доверия, взаимной поддержки. Но если поклонение тотему трансформировалось в его активное использование по своему усмотрению, то бог, оторвавшись от тотемного артефакта, превратился во что-то аморфное и не познаваемое в рамках возможного социального опыта.
Так любовь превратилась в бога, в существование которого хочется верить, его может и получится постичь, но пока в реальной жизни его изображения можно уследить только в книгах, фильмах и легендах. S также заметил мне, что героиня его романтической истории стала его второй девушкой - параллельно о