Любовь и секс как объекты социально-научного анализа
Дипломная работа - Социология
Другие дипломы по предмету Социология
?не изменой, в отличие от секса с другим. Что же касается S и G, то те, напротив, считают эмоциональную верность ключевой. Секс тем меньше необходим, чем больше ты слушаешь и понимаешь любимого человека - подводит D. Его представления о любви и сексе если и не гибридны, то эклектичны, как минимум. Взгляды D на сексуальное поведение достаточно консервативны, он признает его моногамию, что означает, как бы это комично не прозвучало, подчинение D правлению фаллоса (гидденс). С другой стороны, его представления о любви не соотносятся с принятыми образцами поведения в классической романтической любви. Исходный пункт такой модели - любовь к одной/одному и навечно. D же допускает возможность того, что можно назвать платонической полиаморией.
В сущности, наличие такой формы любви и ее легитимация в сознание человека или группы людей обязаны все той же сексуальной революции и трансформации интимной сферы, высвободившими вечную монолюбовь и придавшими ей со временем, как в случае с D, вращение по оси целомудрия.
Уже сейчас можно говорить о том, что для S, G, и D существует достаточно высокая степень свободы и независимости в представлениях о любви и сексе, только для S и G - это сексуальная свобода, а для D - свобода в любви. Все три респондента признают конечную необходимость брака, а G даже прагматизирует его. Но в отличие от S и G, D подчиняет брак идее любви, и если бы брак не был экономически оправданным предприятием, и не узаконивал многие аспекты жизни, то мог бы обойтись и без него.
Тебе какую: обычную или чтобы по-жесткому, прям? - спросила меня F в ответ на просьбу рассказать самую запомнившуюся историю любви в ее жизни. Я предоставил ей делать выбор самой. F уже была помолвлена полгода, ее жених был в командировке, и она, вопреки своей склонности к домоседству, приняла приглашение подруг отдохнуть в женской компании. Правда, я знала заранее, что привяжутся какие-нибудь мужики и поэтому совсем мне не хотелось отваживать пьяные рожи - призналась F.
Как она и предрекала, к середине вечера к их столику, занимаемому только девушками, стали подползать мужики, чтобы склеить кого-нибудь из них на одну ночь. Причем F рассказывала все это как совершенно бытовую историю, происходящую повсеместно во всем мире, и даже добавила: Если бы я была свободна, то, может быть, и не отказалась бы завершить свой вечер в компании мужчины, понимая хорошо, что ни к чему серьезному это не приведет, так все делают.
Модель сексуального поведения, при которой провозглашается сексуальное наслаждение женщины и мужчины свободным и автономным, считается F чем-то само собой разумеющимся и нормальным. Тем более что так делают все, то есть такой образец сексуального поведения распространен и стереотипизирован в представлении F. К концу вечера один особо настырный молодой человек все же уговорил F пойти с ним танцевать, уверяя, что за танцем не кроется ничего более, кроме самого танца. После завершения вечера этот молодой человек подошел к F и предложил проводить ее до дома, опять же настаивая на том, что за этим жестом не кроется никакого сексуального подтекста, ведь он видит ее кольцо на безымянном пальце. F согласилась.
Я помню, что вечер был прохладный, но холодно не было, и когда он робко предложил, если это возможно, погулять ночь по городу, я согласилась, вроде не дикий - поясняет F. Они гуляли до утра и, как и обещал молодой человек, все было пристойно. F задним числом опасалась, как бы не попасться кому-нибудь на глаза из знакомых, а то наболтают жениху: Зачем попадаться, это лишние нервы. Хотя... я же не одна косячу - резонно подытоживает F. Признание своей собственной интимной свободы соотносится у F с тем, что мужчины тоже позволяют себе лишнего. В общем, F и молодой человек прогуляли три ночи подряд по городу, много разговаривали, он увидел в ней ту, которую не видит никто - даже жених. Она чувствовала небывалый душевный подъем, ее глаза горели, она себя чувствовала так, будто находится в одном из тех волнующих фильмах о любви, невозможной при сложившихся социальных обстоятельствах.
F понимала, что это ни к чему хорошему не приведет, и, объяснившись с парнем, рассталась с ним. Я люблю своего жениха, но и того - другого - я как будто любила, правда, у нас с ним не было будущего. Как оказалось, это и была история по-жесткому. F много думала об этом молодом человеке, фантазировала абсурдную бесшабашную развязку всей истории, но так и осталась со своим женихом. На мой вопрос, что бы она изменила, если можно было вернуться опять в тот вечер, F ответила, что прожила бы все это еще раз заново, но поступила бы точно так же, однако за то, что это вообще произошло, ей не совестно перед женихом.
Вся эта история напоминает, по-своему, бунтарские слова G, на мой вопрос о возможности измены: Нет, ты что? Нам нельзя. Это парням из койки в койку - легко. Интерес состоит в том, что это было сказано нарочито шепотом и с известной долей сарказма. То есть обязательная женская целомудренность ныне расценивается скорее как шарж или преувеличение. Автономия женской сексуальности диктует иной тип поведения, при котором наличествующие образцы или модели любви позволяют достигать женщинам и мужчинам удовлетворяющего их сексуального и эмоционального самочувствия (будь то страсть, влечение, влюбленность, любовь или что-то еще), несмотря на возможное осуждение со стороны, главное - собственная уверенность в том, что по